Условие (תנאי) — в широком смысле, обозначает всякий пункт, всякое обстоятельство, по поводу которого двое или более лиц пришли к определенному соглашению и договорились. Об У. в этом смысле Талмуд говорит: «Всякое условие, противоречащее тому, что предписано Торой, ничтожно» (כל המתנה על מה שכתוב בתורה תנאו בטל; Миш. Б. Мец., VII, 11). Позднейшие законоучители, однако, ограничивают действие этого принципа лишь сферой неимущественных интересов. Постановление же закона имущественного характера контрагенты могут по обоюдному соглашению видоизменить и приспособить к своим интересам. Так, ссудоприниматель может по соглашению с ссудодателем ограничить размеры своей ответственности за утрату или порчу ссуженной вещи, и даже совершенно сложить с себя эту ответственность (Мишна, ibid., VII, 10; см. Ссуда). — В техническом же смысле У. обозначает такую оговорку в договоре, в силу которой юридическое отношение ставится в зависимость от наступления или ненаступления какого-либо неизвестного обстоятельства. Талмуд рассматривает отдельно У. при заключении брака, при совершении развода и в имущественных сделках. Каждый из этих случаев имеет свои особенности. Рассмотрим сначала общие правила об условиях. Условно можно совершать лишь такое действие, которое допускает представительство, т. е. в котором лицо может заменять себя другим. Поэтому обряд древнего происхождения, халица (см.), который нельзя совершать через другое уполномоченное лицо, нельзя также ставить и в зависимость от У. Далее, У. может быть только действием исполнимым. Если У. физически не исполнимо, то оно недействительно. Действие, ритуально недозволенное, считается возможным. Но если выполнение ритуально недозволенного действия требует участия посторонних, помимо контрагента, лиц, то предполагается, что посторонние лица откажут в соучастии, и потому соответствующее действие считается для контрагента невозможным, а потому и У. такого рода ничтожным. Формальное, внешнее выражение условной сделки подчиняется по Талмуду сложным правилам. Прежде всего, договаривающийся должен особо указать как последствия наступления У., так и последствия его ненаступления. Напр., если мой отец согласится, то я вступаю в брак с тобой; если же он не согласится, брак считается несовершенным. Из двух условных периодов на первом месте должен быть поставлен положительный, т. е. тот, которым оговариваются последствия наступления У., а уж потом отрицательный. Некоторое исключение сделано для распоряжений умирающего. Чтобы не приходилось начинать изложение с неприятного предзнаменования, умирающий делает свои распоряжения таким путем. Он говорит: «Если я не умру, мое дарение недействительно; если же я умру, то я дарю свое имущество такому; а если не умру, то мое дарение теряет всякую силу». Таким образом, ему приходится давать три периода, отрицательный, положительный, потом опять отрицательный. Во всяком периоде условное предложение должно стоять впереди главного. Напр. необходимо сказать; «Если я не умру, то дарю тебе дом», а не наоборот: «Я дарю тебе дом, если не умру». У. должны быть оговорены ранее соршения формального обряда, закрепляющего главную сделку. Прототипом и основанием для всех этих требований является договор, заключенный Моисеем с представителями колен Рувима и Гада. Некоторые считают возможным ограничиться вместо всех этих формальностей простым указанием, что У. заключается наподобие У. сыновей Гадовых и сыновей Рувимовых. Другие децизоры идут еще дальше и находят достаточным, вместо выполнения указанных сложных формальностей, употребить в договоре слово «отныне», מעכשיו, или формулу, выражающую условие «al mnath». Слово «отныне» (напр. я дарю тебе настоящий дом отныне, если я умру) выражает твердое и определенное желание дать сделке немедленно юридическую силу, и потому право, рассматривая подобную сделку, считается с волей лица, хотя бы и недостаточно формально высказанной. Условный период с частицей «al mnath» следовало бы перевести так: «Я тебе дарю этот дом с тем, чтобы ты выполнил такую-то работу» (слова «с тем, чтобы» не имеют здесь того значения, что сделка получает свою силу безусловно, а позже можно только требовать выполнения У.; нет, и при «al mnath» сделка остается условной и ненаступление У. разрушает всю сделку). Невыполнение указанных формальностей при заключении условной сделки уничтожает юридическое значение У., но сделка сама при этом не уничтожается, а получает полную силу, как сделка безусловная (Шулхан га-Арух, Эбен га-Эзер, 38, §§ 1 и сл.). Требуя, вообще говоря, определенных формальностей для признания зa У. юридической силы, Талмуд, с другой стороны, в некоторых случаях придает значение У. мотивам сделки, которые само заинтересованное лицо не сочло нужным оговорить особо. Именно, если кто, продавая свою землю, при этом высказывался, что ему пришлось продать землю ради переселения, то Талмуд подобные сделки рассматривает как условные, т. е. обсуждает эти сделки так, как будто бы продавец ясно оговаривал: я продаю тебе эту землю только при У., если я переселюсь. Таким образом, когда причина продажи земли устраняется, продавец имеет право вернуть себе обратно проданную землю (Кет., 97б; Кидд., 50а). Конечно, правила эти объясняются экономическими условиями эпохи, когда земельная собственность составляла основу существования большинства населения, когда лишение клочка земли равнялось разорению (см. Недвижимости).
У. при совершении обручения (קידושין). Стремясь к укоренению в народе чистоты семейных нравов, Талмуд в бракоразводном праве держится отяготительной тенденции. Сомнительными считаются всякие случаи, когда те или иные факты не подтверждаются свидетелями, хотя бы заинтересованные лица давали по вопросу сведения. Напр., некто обручился с женщиной под условием, если у него окажется 200 зуз. Если свидетели не подтверждают, что таковая сумма у него не имеется, то не придается веры его собственным заявлениям о том, что он ее не имеет, и женщина считается сомнительно обрученной, т. е. она рассматривается по отношению к различным вопросам то как обрученная, то как не обрученная; она не может выйти замуж за другого без развода, и если он ааронид, то она не имет права, напр., есть сакральный хлеб (возношение), который разрешается женам ааронидов. У. имеет обратную силу, т. е. обручение считается не с момента наступления У., а с момента заключения договора (למפרע), только в том случае, когда при совершении акта употреблено слово «отныне» или союз «al mnath».
У. при разводе. Здесь господствуют те же принципы, как и при обручении. Во время неопределенности сделки, т. е. между моментом совершения развода и наступления У. муж и жена не должны оставаться наедине, потому что может возникнуть предположение, что они продолжают супружескую жизнь, а такое сожительство супругов равносильно вторичному вступлению в брак. — При разводе не допускаются У., которые ставят жену на всю жизнь в необходимость считаться с определенными лишениями (напр. ты разведена с тем, чтобы ты всю жизнь не ела мяса и т. п.). — Ввиду формального значения, которое имеет гет (см.), в его тексте У. вообще не могут быть помещены, а если бы таковые оказались, то они лишили бы весь акт его силы. Поэтому У. при разводе могут быть изложены лишь устно при вручении мужем жене акта. — Если муж, давший разводное письмо под условием, которое, казалось бы, зависит от него (напр. если я не вернусь в течение 30 дней), в силу независящих обстоятельств (болезни, порчи дорог) не мог осуществить У., право не принимает в уважение встреченные лицом препятствия, поскольку они не переходят в понятие непреодолимой силы, אין אונס בגיטין (Кет., 2б).
У. в имущественных сделках. Асмахта. Большую роль в учении Талмуда об условных сделках чисто имущественного характера играет своеобразное конструктивное понятие «асмахта» (אסמכתא), о котором приведены были уже отрывочные сведения в статьях: Задаток, Пари, Поручительство. Сущность этого понятия, аналогичного которому мы не встречаем в других системах права и которое в самом Талмуде нигде не разъясняется, определяется комментаторами различно. По Маймониду, асмахтой считается такая условная сделка, где У. составляет основную цель сторон, а сама сделка представляет лишь дополнение к этому У. и имеет целью гарантировать выполнение У. путем назначения вознаграждения за удачное выполнение У. и штрафа (неустойки) за неисполнение или неудачное исполнение. По другим комментаторам, условная сделка подводится под понятие «асмахты» постольку, поскольку у лица не было определенной решимости обязать себя, и можно предполагать, что он вступил в сделку лишь по беспечности и самонадеянности, рассчитывая на благоприятный для него исход и освобождение от обязанности. Подобные сделки признаются юридически ничтожными. — Исторически понятие асмахты появляется в Мишне лишь в третьем поколении таннаев (при p. Иосе и р. Иуде); первоначально это понятие применяется лишь к неустойке, т. е. договорному штрафу за неисправность при исполнении договора, и притом к такой неустойке, размер которой не находится ни в каком соответствии с характером вины лица и размером причиненных его небрежностью убытков. Такая неустойка, не имея своего оправдания в экономической обстановке сделки, признана р. Иудой не заслуживающей судебной защиты; это мнение было принято к руководству. Однако позднейшие поколения законоучителей значительно расширили понятие асмахты сравнительно с тем, что имел в виду р. Иуда. С другой стороны, отрицательное отношение к «асмахте» вообще, в особенности в более широком смысле, показало на практике свои невыгодные стороны. Оборот нуждался в таких сделках, которые обеспечивали бы правильное исполнение договоров и облегчали бы взыскание убытков с неисправных контрагентов. Поэтому Талмудом создан, с одной стороны, целый ряд определений, ограничивающих понятие «асмахты», с другой стороны, даны способы оформить и сделки, носящие характер «асмахты». Так, поручительство не имеет характера «асмахты», потому что поручитель сознательно и серьезно берет на себя обязанности в благодарность за оказанное ему доверие. Пари и игра не представляют «асмахты», потому что каждый сознательно берет на себя обязанность платить проигрыш как бы в обмен за надежду на выигрыш. Затем, некоторые условные сделки получают юридическую силу благодаря употреблению слов «приобрети отныне» или равнозначащего союза «al mnath» (Б. Мец., 66а и б). Штраф за неисполнение договора, поскольку штраф соответствует размеру действительно понесенных убытков, а само исполнение договора находится всецело во власти данного лица, не признается асмахтой (ibid., 73б, 74а). Наконец, настоящий и несомненный асмахтный договор также может восприять юридическую силу, если он заключен в заседании авторитетного суда (בית דין חשוב, Нед., 27б). Между тем как разбирать гражданские тяжбы может всякая коллегия из трех неопороченных лиц, для закрепления асмахтного договора требуется суд из трех ученых — знатоков права или общепризнанный общинный суд. В поталмудическую эпоху испанские законоведы придумали еще другой способ оформления асмахтных сделок. Именно, А, который желает условно обязаться к какому-либо действию, выдает соответствующее обязательство безусловно. Его контрагент, В, выдает ему в обмен расписку, по которой он прощает данное обязательство и отказывается от взыскания по нему на тот случай, если наступят определенные У. Путем таких оговорок и обходных путей на практике значение талмудического понятия «асмахты» свелось лишь к необходимости прибегать к известным формальностям.
Ср.: Шулхан га-Арух, Эбен га-Эзер, 38 и 143—147; Хошен га-Мишпат, 207, 241; Fassel, Das mosaisch-rabbinische Civilrecht; Rapaport, Der Talmud und sein Recht, в ZS. für Vergleichende Rechtswissenschaft, тт. XIV, XV, XVI и отдельным изданием.
Ф. Дикштейн.3.