Религиозно-обрядовая жизнь. Перемена во внешней жизни евреев, вызванная присоединением литовских и польских областей к России, не отразилась на религиозно-обрядовой стороне их быта. Они остались верны древним традициям, точно и строго соблюдая букву закона в изложении Шулхан-Аруха и позднейших авторитетов. Жизнь их регулировалась только этим кодексом и наставлениями раввинов, которые фактически являлись руководителями общины. При этом благодаря деятельности Илии-гаона и его последователей, a также возникшему тогда хасидскому расколу некоторые стороны религиозной жизни более тщательно рассматривались в раввинской литературе. Как реакция против хасидизма (см.) раздались слова знаменитого р. Хаима Воложинского (в «Nefesch ha-Chajim»): «Мы не должны мудрствовать, мы должны строго соблюдать все предписания, библейские и раввинские, во всех деталях. Каждый еврей, соблюдая обряды как должно, хотя и без особых мистерий… считается исполнившим волю Божью» (שער א׳, 17б); «в настоящее время, когда мы висим на волоске, y каждого есть забота ο своем существовании, никто не в состоянии сосредоточиться во время молитвы и подготовиться к особому вдохновению» (שער ב׳); «некоторые, стремясь к сосредоточенности и ожидая вдохновения, уклоняются этим от прямого и своевременного исполнения обрядов» (שער ג׳, § 4). Таким образом, застывшая форма раввинизма, сухое исполнение обрядов получили свою санкцию. Несмотря на то, что в начале 19 века специальные уполномоченные разъезжали по городам России, чтобы распространять книгу Зогар (см.), сборник талмудической агады יעקב עין и историческую книгу Седер га-Дорот (המשולש חוט, респонсы p. Хаима, § 20), наибольшее распространение в народе имел популярно изложенный ритуальный компендиум «Хаие-Адам» А. Данцига. Существовали специальные «хеврот» для изучения этой книги, знакомившей с подробностями всех обрядов повседневной жизни; только в более сложных случаях обращались к помощи раввина. Кроме общих религиозных норм, обязательных для всех евреев, имелись и общинные постановления местного характера, касавшиеся, главным образом, резки скота (שחיטת הוץ) и исследования его (בדיקה). Однажды, не желая нарушить подобное постановление, жители одного города ели в праздник Пасхи только молочное, несмотря на то, что закон рекомендует есть в праздник мясо (И. Марголиот, פרי תבואה, § 33). Иногда устанавливались особые религиозные нормы для целой губернии, принимавшиеся на губернском съезде (אםיפת הגליל) с губернским раввином во главе (חוט המשולש, респонсы р. Хаима, § 21). Таким образом, регуляторами религиозной жизни являлись, с одной стороны, санкционированные кодексы, a с другой, раввинские постановления. Глава хасидов, р. Шнеур-Залман, составил свой кодекс «Шулхан-Арух», в котором в популярной форме излагает обряды, повседневные и праздничные, которых придерживаются его последователи, так назыв. хасиды-хабадники. Так как главным источником доходов общины (на уплату налогов и другие надобности) служил коробочный сбор (см.), то для обеспечения интересов коробкосодержателя раввины объявляли всякое ввозное извне мясо (שחיטת חוץ) «трефным»; даже посуда, в которой варилось такое мясо, признавалась негодной к употреблению и должна была быть разбита. — Важнейшей обязанностью, игравшей немалую роль в жизни евреев, оставалось по-прежнему усиленное занятие Торой; раввины доходили в этом отношении до крайности. Еще ранее в литовских областях считалось обычным явлением, когда жены добывали торговлей средства к существованию, a мужья проводили время в синагогах и занимались исключительно изучением Торы. Автор גליא מםבת, p. Давид из Новогрудка, рассказывает подобное ο своем отце; и он сам в течение ряда лет после женитьбы проводил время в синагоге г. Клецка, где даже ночевал, и только по субботам приходил домой. Р. Хаим Воложинский, посвятив значительную часть своего труда выяснению высокого значения изучения Торы, возводит этот обычай даже в правило: «Нельзя ни на минуту оторваться от Торы и заниматься мирскими делами, хотя бы для заработка… И даже в ту минуту, когда человек занимается торговлею по нужде, мысли его, по крайней мере, должны быть направлены к Торе» (נפש ההײם, שער א). Он порицал лиц, занимавшихся чтением книг даже религиозно-нравственного содержания, םפרי מוםר, так как только Тора является всеспасающей и отвлечься от изучения и толкования ее — грех (ib., שער ד׳). Мысль, доведенная автором до такой крайности, отчасти привилась народной массе. Известны многие хевры: «Шас», «Мишнаиос», «Хаие Одом» или מגידי שיעור и др., составлявшиеся для совместного изучения закона. Эти хевры имели свои уставы, утверждавшиеся представителями общины; часто возбранялось устраивать другие подобные хевры в данном городе; члены принимались с выбором; особенно затруднителен был доступ молодым членам общины; возникавшие по этому поводу споры поступали обыкновенно на разрешение раввинов (о таком случае рассказывает И. Марголиот, פרי תבואה, § 36). Юношей поощряли к занятию Торой; родители выслушивали по субботам их собственные новеллы (גליא מםכת, введение). В конце 18 и начале 19 вв. возникли рассадники Торы, иешиботы (см.). Имеются данные ο первом большом иешиботе в г. Мире под руководством раввина р. Авраама, который содержал на свои средства учеников (גליא מםבת, отдел דרושים, הםפד). Спрос на галахические книги был очень велик — в это время открылись известные еврейские типографии в Гродне (1794) и в Вильне (1799), где печаталось много комментариев, галахических новелл, респонсов и проповедей (Фюнн, קריה נאמנה, 199 и сл.). В апробациях к раввинским трудам, относящимся к тому времени, часто встречаются строгие запрещения раввинов не перепечатывать данный труд без дозволения автора в течение десяти лет, что также указывает на интерес к подобным книгам (в апробации к книге החײם נפש р. Саул, запрещая перепечатать ее, ссылается на общий закон об авторах от 1828 г.). В то время было немало лиц, удалявшихся от мирской суеты и посвящавших себя изучению Торы; они жили на средства общины или отдельных меценатов. Об известном р. Иошуе Цетлине (см.), прозванном вельможей, השר, рассказывают, что y него в доме проживала группа таких лиц — среди них известные р. Нахум из Чаус, автор בכורים תוםפות; р. Мендель Лефин из Сатанова, автор חשבון הנפש; врач р. Борух из Шклова; высокорелигиозный р. Вениамин из Шклова, автор גביעי גביע הכםף и др. (Финн, קריה נאמנה, 277—279). В первой половине 19 века в России процветала раввинская литература: комментарии, респонсы и проповеди, a также назидательные книги. Труды одних виленских раввинов, перечисленные y Финна, достигают значительного числа. Эти книги читались не только раввинами, но и большей частью обывателей. Начиная со второй половины этого века, интерес к изучению Талмуда падает. Этому могло содействовать общее бедственное положение евр. населения — массовые изгнания из деревень, усиленная рекрутская повинность и пр.; быть может, повлияло также и открытие казенных евр. училищ; молодежь стала заниматься и общей наукой. Уже р. Иехиил Геллер жалуется в 1851 г. на падение «почета Торы» и уменьшение числа лиц, изучающих ее (עמודי אור, введение), хотя общины продолжали считать своей обязанностью содействовать изданию трудов своих раввинов. Так, г. Волковыск издал респонсы местного раввина, р. Авраам-Самуила Дискина (לבני בנימין); г. Новогрудок дал субсидию раввину р. Ицхок-Эльхонону Спектору на издание его первого труда באר יצחק. Раввины того времени во введениях к своим трудам благодарят свои общины. Но позже это прекращается, что объясняется качественным ухудшением раввинских произведений и отсутствием в них практических указаний для народа, с одной стороны, и ослаблением религиозного чувства y массы, с другой. Однако чисто обрядовая сторона внутреннего быта не подверглась изменениям. Крепкие устои традиции, религиозные нормы кодекса Каро оставались в силе. Порою устанавливались местные посты по поводу исключительных событий в той или другой общине, но это имело временный характер. Так, по случаю эпидемии р. Давид из Новогрудка установил пост с обязательством выкупа, причем молитва должна была совершаться не в самой синагоге, a на синагогальном дворе (גליא מםכה, отдел проповедей). В 1882 г. по случаю погромов были назначены посты: в С.-Петербурге — 18 января, a в Киеве — 16 января и 1 февраля («Рассвет», 1882 г., № 4; «Киевлян.», 1882 г., №№ 16 и 17). Всеобщий пост в России был назначен на 10-е Шебата (1882). Религиозно-обрядовая жизнь проникнута консервативным духом, как и раввинская литература. Раввины в своих трудах замыкались, по талмудическому выражению, в «четырех локтях галахи». Никакие условия жизни, никакие веяния времени не влияли на их образ мышления. В респонсах и новеллах трудно найти отражение условий местной жизни. Скудный исторический материал, кое-где попадающийся, встречается только попутно, насколько это необходимо для решения религиозного вопроса, в особенности по вопросу об «агунах» (т. е. ο женщинах, мужья которых находятся в безвестном отсутствии), где бытовые подробности разбираемого дела имеют иногда большое значение. Решения об «агунах» составляют содержание большей части раввинских респонсов в России конца 18 и начала 19 в. Агуны — жертвы военных действий, a позже — польского восстания; увеличение числа агун вызывалось и тем, что евреи-солдаты отсылались в отдаленные края и принуждались к крещению. В апробации к книге מראות הצובאות р. Моисея-Вольфа Тиктина р. Арье Лейб из Брест-Литовска указывает, как на особую заслугу, что этот труд исключительно посвящен делам об агунах. Почти все раввины, даже склонные вообще к ригоризму, старались облегчить долю агуны (תקנת עגונות). Часто оглашалось в синагогах, чтобы тот, кто знает что-либо в пользу агуны, дал свое показание (חוט המשולש, респонсы р. Элиезера-Ицхока). В респонсах разбираются вопросы относительно исследования скота (טריפות), миквы, пасхальных законов, затем вопросы семейного права, развода и т. п. Нередко раввинам приходилось разбирать и денежные тяжбы, но и в последнем случае раввины освещали вопрос только с точки зрения талмудических источников и комментаторов, отнюдь не касаясь местных бытовых условий. При общинных спорах, напр. с резником, с кантором или между двумя хеврами, раввины стремились внести мир, не отступая вместе с тем от решения вопроса согласно Талмуду и Шулхан-Аруху (המשולש, респонсы р. Эл.-Ицх., § 22; פרי תבואה § 36). В проповедях раввины обычно высказывали остроумные, хотя далеко не верные гипотезы в разъяснении трудных мест Библии, Талмуда или Мидраша, давали объективные наставления ο необходимости быть религиозным, исполнять обряды, вовсе не касаясь при этом текущих житейских явлений. Чисто законодательное нормирование религиозной практики отвлекало русских раввинов от жизни; духовно-религиозные движения, волновавшие русское еврейство, проходили как бы мимо раввинов. Характерно отметить, что противник хасидов, Илия Гаон, нигде в своих галахических трудах не говорит ο хасидах, не упоминает ο разногласиях в ритуале между миснагдами и хасидами, a излагает лишь то, что, по его мнению, признается законом. В гомилетических книгах םפרי דרוש, которые часто являются воспроизведением проповеди, почти нет указаний на эти внутренние движения (о хасидской литературе — см. Хасидизм); даже знаменитый народный проповедник, Дубенский маггид (см.), любимец Гаона, не нашел возможным смело выступить в своих проповедях против хасидов. В книгах этого рода, как и в большей части введений к галахическим трудам, бичуется ослабление религиозного чувства вообще, недостаточное уважение к изучению Торы и т. д. Когда стремления реформистов внести изменения в ритуал взволновали, отчасти возмутили консервативное еврейство в Западной Европе и волна этого движения докатилась до России, раввины остались в стороне от поднятого вопроса. Между тем подобные вопросы рассматривались в респонсах западноевропейских ортодоксальных раввинов, напр. Моисея Софера и др. Наконец, вмешательство правительства в религиозные дела евреев, воспитание детей, устройство семейной жизни, упорядочение религиозного быта, созывы раввинской комиссии (см.) для решения ряда вопросов чисто религиозных — все это не оставило решительно никаких следов в обширной раввинской литературе, насчитывающей тысячи томов. Из этого, однако, не следует, будто раввины не принимали участия в этих делах, напротив того, сохранились имена авторитетных раввинов, призванных работать в комиссиях и дававших для решения предложенных вопросов галахический материал. Но раввинская литература в России, в противоположность таковой на Западе, представляет замкнутый мир, и в трудах самих членов равв. комиссии нет и помину ο выдвинутых в комиссии вопросах. — Начиная с 50-х годов 19 в. законы ο субботе стали менее строго соблюдаться. Особенно обременительным представлялось запрещение носить что-либо, выходя на улицу. Во многих городах, где это только возможно, стали устраивать так называемые «городские эрувы», благодаря которым указанный запрет устранялся. Но ввиду сложных условий, которыми обставлено законом устройство эрувов, последние часто вызывали разногласия среди раввинов отдельных общин. В иных местах административная власть препятствовала устройству таковых, считая их предметом суеверий и не соответствующими благообразию города (с проектом устройства эрува в Одессе выступил X. Чернович в отдельной брошюре). — После избиения евреев в 1891 г. на острове Корфу поднялся спор по вопросу ο том, следует ли продолжать пользоваться для праздника Кущей райскими яблоками «etrogim», привозившимися с этого острова, или заменить их палестинскими. Многие, проникнутые национальным самосознанием, и среди них немало раввинов, высказались в пользу последнего предложения. Но более консервативная часть еврейства, и среди нее большое число крупных раввинов, отдала преимущество райским яблокам с Корфу, так назыв. «Korafirer etroigim», потому что они не возбуждают никаких сомнений с точки зрения закона, чего нельзя сказать ο палестинских. Однако с течением времени первое мнение получило преобладание, и палестинские этройгим нашли применение в обряде. — Большое распространение получил обычай писать Тору. Закон, собственно говоря, обязывает каждого еврея иметь собственную Тору, но это доступно лишь более состоятельным лицам. Писание Торы считается особо богоугодным делом, и по окончании Торы ее торжественно относят в синагогу, где дописываются последние строки. Часто учреждались для этого особые хевры, или же хевры, существующие для других целей, как «Шас», «Мишнаиос» и др., обращали известную часть членских взносов на писание Торы. Когда писец начинал Тору, a чаще по окончании ее, устраивают празднества. Случалось, что для этой цели брались деньги из сумм коробочного сбора (И. Э. Спектор, באר יצחק, § 19). Писание Торы солдатами-евреями представляет обычное явление. Почти в каждом городе, где имеются евреи-солдаты, они организуются для этой цели и производят сборы с разрешения начальства, которое само присутствует на торжестве во время окончания Торы. — Автор «Chaje Adam» приписывает много обрядовых обычаев מדינתנו, т. е. литовской области, как, напр., возложение тефиллин стоя (XIII, 12), возложение их и в хол га-моэд (XIV, 16), чтение пиутим при молитве «шемоне эсре» (XX, 10); оттуда же распространился обычай есть виноград во вторую ночь праздника Нового года (LI, 7), не стричься от первого Ияра до третьего Сивана (СХХХ, 11), есть сладкое яблоко в первую ночь Нового года (СХХХV, 6) и др. (см. III, 38; XXXI, 40; ה׳ שבת, ХХХVIII; ה׳פםח СХХ, 24; СХХI, 1; СХХVI, 5; СХХVII, 37; CXXXI, 26; CXLIII, 13; CLIV, 24). Заметно различие в народном быту между первой половиной 19 века и последними десятилетиями. Время создало новые потребности, и многие из старинных институтов лишились своего прежнего обаяния. Старые, рутинные обычаи потеряли почву под собою. Интересные рассказы об обходе ультранабожными евреями торговых рядов по пятницам перед вечером, чтобы напомнить ο наступлении субботы и прекращении торговли, давно уже отошли в область народных воспоминаний. Народный герой р. Нохемце из Гродны, с особым усердием исполнявший эту общественную службу, стал уже в глазах народа легендарным. О молоте, которым служка синагоги призывал прихожан к молитве в синагогу, мы знаем теперь только из рассказов стариков. В небольших городах и местечках еще до последнего времени каждую пятницу перед закатом солнца служка синагоги обходил торговые ряды и призывом «Geht in Schul arein», возвещал o приближении субботы. В иных местах ежедневно перед рассветом с улицы доносился заунывный призыв служки: «Израиль, святой народ! Встань, проснись! Подымитесь служить Творцу! Ведь для этого вы и сотворены!». Но все эти обычаи уже отходят в область преданий. Даже некоторые обряды, на которые имеется ясное и категорическое указание в законе, стали под влиянием новых веяний нарушаться и подвергаться изменениям. Стричь бороду было равносильно бритью ее, что запрещается и библейским законом; в последнее же время стрижка бороды не возбуждает уже нареканий со стороны ортодоксальной части еврейства. Только в крайне консервативных семьях сохранился старый обычай покрывать невесту при венчании густою вуалью или платком, чтобы не было соблазна для посторонних мужчин; в широких же слоях населения покрывают лишь прозрачной фатой. Многие еврейские обряды умерли не естественной смертью, а, так сказать, насильственной, под давлением извне. Ношение пейсов, ранние браки, бритье головы невесты, а также освященный традицией обычай носить длиннополое платье — все это запрещалось русским правительством благодаря ходатайствам интеллигентной части еврейства (см. Одежда евреев по русскому законодательству). Но и парик (см.), заменивший бритье головы y замужней женщины, мало-помалу вытесняется из обихода y большей части русского еврейства. Кроме того, в самой народной массе созрело стремление к облегчению постановлений законов ο пище, браке, разводе и т. п. Особою любовью и уважением со стороны населения пользовались и пользуются те раввины, которые имеют склонность к облегчительному толкованию этих постановлений. Отмечена в этом отношении черта популярнейшего и высокоавторитетного в разнообразнейших слоях еврейского населения покойного теперь раввина, р. Ицхок-Эльхонона Спектора, который, стоя всецело на почве существующего религиозного законодательства, напрягал всю силу своей эрудиции, чтобы облегчить тяжесть религиозных предписаний. И поныне еще с восхищением рассказывают об этом раввине, что в 1869 г., во время голода в Северо-Западном крае, он, не ограничиваясь деятельной заботой об организации помощи нуждающемуся еврейскому населению, разрешил употребление в пищу на Пасху бобов и гороха, каковое решение вызвало недовольство в раввинских кругах, как противоречащее старинной практике. Позже, когда вспыхнула эпидемия холеры, раввин Спектор разрешил пить в субботу чай, приготовленный неевреем, хотя бы он это сделал для еврея, так как воздержание от чая в течение даже лишь одного дня в такое время Спектор считал опасным для жизни. Эта временная мера привела к тому, что указанное запрещение почти перестало соблюдаться. Не без борьбы пробили себе путь в еврейскую среду многие нововведения в семейном быту: отмена прежнего строго определенного свадебного церемониала или ритуала, художественно описанного Л. Левандой («Пережитое», III, 1911); устройство венчания в доме, a не под открытым небом (этот церемониал отчасти сохранился лишь в захолустных местечках) и т. п. Против венчания не под открытым небом восставали в недавнее время многие раввины, и поныне еще этот вопрос порою возбуждает споры. Частые пререкания вызывались вопросом ο похоронных обычаях. Консервативное еврейство, стоя за букву закона, не допускает, чтобы погребение происходило на третий день после смерти и чтобы хоронили в гробах. Хотя вопросы эти давно решены на Западе в пользу мнения прогрессистов, однако среди консервативного русского еврейства эти реформы не получили распространения; только в больших городах хоронят в гробах и на третий день после смерти. Не удовлетворяла ригористов и новая форма катафалка (מטה), так как старая примитивная «митта» обязательна в силу традиции. Возникновение синагог нового типа, так назыв. «хоральных» (алимемар, בימה, помещается не в середине синагоги, как это установлено еще в глубокой древности, a ближе к амвону, традиционный «мизрах» устранен; никто, кроме кантора, не произносит громко молитвы; при приглашении прихожан к Торе, עליות, не называют имени данного лица), подняло сильные споры в консервативных кругах, которым с течением времени пришлось примириться с этим явлением, и хоральные синагоги не вызывают y них в настоящее время прежнего противодействия (см. Реформистское движение в России). — Но, наряду с этими уступками, в народной массе все еще наблюдается преданность старым устоям, строгое соблюдение буквы закона (хасиды продолжают совершать омовение в «микве» перед молитвой в субботу; устанавливают общий пост в случае, если свиток Торы падает наземь, и т. п.; ср. עולת יצחק, Вильна, 1897, §§ 67 и 110). Особенно прочно сохранились в народе те обычаи или обряды, которым приписывается мистический характер (во время эпидемии изготовляют две восковые свечи определенного веса и ставят их на могилах праведников; עולת יצחק, § 179 и пр.). А. Карлин.8.
ЕЭБЕ/Россия. Религиозная обрядовая жизнь
< ЕЭБЕ
| ← Россия. Правовое положение в настоящее время | Россия. Религиозная обрядовая жизнь | Россия. Культурный быт → |
 Словник: Роза — Рюф. Источник: т. 13: Проклятие — Сарагосси, стлб. 626—633 ( скан ) |
- Википроекты