Погромы в России. — Первые по времени три случая погрома евреев произошли в Одессе в 1821, 1859 и 1871 годах (в 1862 г. было побоище в Аккермане). Это были случайные явления, вызывавшиеся, главным образом, недружелюбием к евреям со стороны местного греческого населения (см. Одесса). Иной характер приобретают погромы с 1881 г., когда они внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию. По официальным данным, движение, возникшее в 1881 г., представляется хронологически в следующем виде (Общая записка Высшей комиссии для пересмотра действующих о евреях в Империи законов). Сигналом к избиениям явились беспорядки в Елисаветграде, продолжавшиеся с 15 по 17 апреля. Уже ранее по городу носились слухи о том, что христианское население намеревается в дни Пасхи разгромить евреев, и печать (преимущественно юдофобский «Новороссийский телеграф», издававшийся в Одессе) распространяла эти толки. В массе сложилось убеждение, что имущество и даже личность еврея не пользуются обычной охраной закона; что евреев можно громить, что это дозволено; в тревожной атмосфере, вызванной трагической кончиной императора Александра II, легко был принят на веру ложный слух, будто есть царский указ, разрешающий насилие над евреями. «Приказчики, служители трактиров и гостиниц, мастеровые, кучера, лакеи, казенные денщики, солдаты нестроевой команды — все это примкнуло к движению». Толпа с криком и свистом беспрепятственно совершала свое разрушительное дело при полном равнодушии обывателей-христиан. Войска бездействовали в ожидании распоряжения начальства или полиции для каждого отдельного случая разгрома, и это внушало громилам уверенность, что погром разрешен правительством. Беспорядки усилились, когда из окрестных селений прибыли крестьяне, чтобы поживиться добром евреев. Прибытие свежих войск положило конец погрому. Из Елисаветграда движение перекинулось в соседние селения; в большинстве случаев беспорядки ограничились разгромом шинков; в некоторых местностях в разгроме участвовали сельские власти; в одном местечке буйствовавшая толпа состояла преимущественно из железнодорожных рабочих. Движение в Кишиневе, возникшее было 20 апреля, было подавлено в зародыше. Но большие размеры принял погром в местечке Березовка Ананьевского уезда (25 апреля), где были повреждены все 159 домов, принадлежащие евреям, а затем в Ананьеве (27 апреля), где движение было вызвано неким мещанином, распространявшим слух, будто царь убит евреями и есть приказание об избиении евреев, но власти это скрывают. Слухи, пущенные в Ананьеве, носились и по Киевской губернии, и они были тем более угрожающими, что здесь народ находился в уверенности, что начальство и войска будут помогать. Известие о погроме в Елисаветграде разожгло страсти, и тогда отовсюду стали поступать негласные сведения о предстоящем избиении евреев. Погромная вспышка в Киеве 23 апреля была локализована военными силами, но 26 апреля разразился погром, возобновившийся на следующий день и охвативший предместья; толпа состояла преимущественно из рабочего люда, но ею руководили лица, более чисто одетые. По численности громил и сумме причиненных убытков это был наиболее сильный погром в 1881 г.; «нельзя не принять во внимание, однако, — гласило официальное заявление, — что меры к обузданию толпы не были приняты достаточно своевременно и энергично, что объясняет отчасти огромные размеры крайнего буйства толпы». События в Киеве открыли собой ряд менее значительных погромов в губернии: в 48 местностях имущество евреев подверглось разграблению, а в единичных случаях произошло и избиение. Отголоском киевского погрома явились беспорядки 27 апреля в местечке Жмеринка (Подольской губ.; единственная разгромленная местность в этой губернии), а затем и в нескольких селениях Черниговской губернии; здесь, как всюду в селениях, беспорядки не приняли широких размеров; более значительным оказался погром в городе Конотопе (27—29 апреля), учиненный, главным образом, рабочими и мастеровыми железной дороги и сопровождавшийся одной человеческой жертвой; в Конотопе были случаи самообороны со стороны евреев. В дни 28, 29 и 30 апреля евреи пострадали и в нескольких селениях губернии. 3-го мая, несмотря на меры предупреждения, разразился погром в местечке Смела Киевской губернии; он был подавлен прибывшими войсками на другой день; в одном разграбленном магазине готового платья не оказалось товара, но была найдена масса ношенных поддевок, шаровар и проч. Узнав о том, что произошло в Смеле, мужики, даже зажиточные, соседних селений стали собираться, чтобы потолковать о том, что нужно и своих евреев разгромить; совещания происходили в шинке, и жертвой пьяной толпы являлись сперва шинки, а потом прочие дома евреев (в одном селении был зарублен 80-летний еврей). Вслед за этим движение проникло в Волынскую губернию. К этому времени были подавлены беспорядки в Одессе, начавшиеся 3 мая и несколько раз возобновлявшиеся; массы громил были помещены на судах, отведенных от берега. Тревожные дни 1—4 мая были пережиты и евреями города Николаева, однако их имущество было пощажено. Погром в Александровске (Екатеринославской губ.), возникший и окончившийся 1 мая, нашел отголосок в уезде, где пострадали еврейские земледельческие колонии, а также, хотя и в слабой форме, в Новомосковском уезде и на станции Лозовая. В безуездном городе Орехове (4 и 5 мая) толпа, принимавшая участие в буйстве, достигла тысячи душ; погром сам собой прекратился без вмешательства власти. Вслед за тем П. произошли и в нескольких селениях Бердянского и Мариупольского уездов, в числе коих оказались еврейские земледельческие колонии Графская и Сладководная. Незначительные беспорядки произошли кое-где в Мелитопольском уезде. Были случаи, когда крестьяне тотчас же возмещали евреям убытки. Движение не миновало Полтавской губернии, обнаружившись сперва в Ромнах (3 мая), затем в четырех селениях, а почти два месяца спустя в Переяславле, куда бежали многие евреи из Киева, опасаясь возобновления П. Из Переяславля движение распространилось по соседним селениям; в Борисове (12 июня) солдаты стреляли и убили нескольких крестьян. Употребить оружие пришлось и в Нежине, где погром продолжался три дня (20—22 июля). После этого наступило успокоение, если не считать незначительных сравнительно беспорядков в Одессе (с 14 по 18 ноября) и еще кое-где. Вне непосредственной связи с описанными событиями в декабре 1881 г. разразились беспорядки в Варшаве, поводом для которых послужил несчастный случай в костеле, где при крике «горит!» произошла давка, в которой погибло много молящихся; движение охватило и окрестности. — Новый 1882 год прошел спокойно до весны, когда стали происходить П. как в местах, пострадавших в минувшем году, так и в новых. Особенно тяжелый погром пережили евреи города Балты; беспорядки произошли впервые также в Балтском уезде, городе Летичеве и его уезде, Каменецком и Могилевском уездах Подольской губернии. Однако и по числу случаев, и по своему характеру беспорядки 1882 г. в значительной степени уступают движению 1881 г., — истребление имущества евреев не было столь частым явлением.
О причинах, вызвавших движение, высказывались различные соображения. Из повременных изданий только немногие говорили в то время о племенной и религиозной ненависти; остальные считали, что погромное движение возникло на экономической почве; при этом одни усматривали в буйствах протест, направленный специально против евреев ввиду их экономического господства над русским населением; другие же объясняли, что народная масса, чувствуя себя вообще экономически стесненной, искала, на ком излить свой гнев, и евреи, вследствие своего бесправия и неблагоприятного общественного положения, явились наиболее подходящим объектом для расправы (см. Антисемитизм в России). Что касается официальных лиц, то одесский генерал-губернатор, кн. Дондуков-Корсаков, представил министру внутренних дел, что движению содействовали общее колебание умов, порожденное мученической кончиною императора Александра II, нерасположение к евреям ввиду их экономической деятельности, а наряду с этим — хозяйственное расстройство и нужда христианской массы, вызванные неблагоприятными условиями земледелия и торговли в последние годы, наконец, даже революционная агитация в последующих фазисах беспорядков; Дондуков-Корсаков не считал возможным приписать движение религиозной нетерпимости или корысти — хищением занимались не громилы, а зрители и окрестные крестьяне. Киевский, подольский и волынский генерал-губернатор отрицал непосредственное участие пропагандистов в подготовлении и движении беспорядков, признавая, однако, что общее возбужденное состояние населения обязано пропагандистам; в основе движения, по мнению генерал-губернатора, лежала ненависть к экономической деятельности евреев, а затем уже, может быть, отчасти и религиозная неприязнь. Командированный для расследования погромного движения граф Кутайсов видел основную причину в экономической деятельности евреев, а вместе с тем отмечал слабые стороны действий полиции и войска, благодаря чему у массы создавалось представление, что если само начальство не останавливает нападения на евреев, то это дозволено, разрешено самим царем, что и ставилось в связь с событием 1-го марта. — Великий князь Владимир Александрович заявил 4 мая барону Г. О. Гинцбургу, что «беспорядки, как теперь обнаружено правительством, имеют своим источником не возбуждение исключительно против евреев, а стремления к произведению смут вообще» (Рассвет, № 19). Два дня спустя последовал циркуляр нового министра внутренних дел, графа Игнатьева, разъяснивший начальникам губерний взгляд правительства на внутреннее положение; призывая не только представителей власти, но и общество к искоренению крамолы, циркуляр между прочим гласил: «Движение против евреев, проявившееся в последние дни на юге, представило печальный пример того, как люди, преданные Престолу и Отечеству, поддаваясь внушениям злонамеренных, разжигающих дурные страсти в народной массе, впадают в своеволие и самоуправство и действуют, сами того не понимая, согласно замыслам крамольников. Подобные нарушения порядка не только должны быть строго преследуемы, но и заботливо предупреждаемы: ибо первый долг правительства охранять безопасность населения от всякого насилия и дикого самоуправства». После этого, 11 мая, император Александр III заявил еврейской депутации, что П. — дело рук анархистов (см.). Но уже вскоре граф Игнатьев перенес центр тяжести на экономическую деятельность евреев и во всеподданнейшем докладе представил их виновниками народного самосуда. После этого путем правительственного сообщения — 2 ноября 1881 г. — общество было оповещено об образовании губернских комиссий (см.), которые должны были выяснить, «какие вообще стороны экономической деятельности евреев имеют вредное влияние на быт коренного населения и какие следовало бы принять меры законодательные и административные относительно тех родов экономической деятельности евреев, на которые будут сделаны в этом отношении указания комиссиями». Одновременно высшие местные власти были поставлены в известность, что, «подавив энергично бывшие беспорядки и самоуправство для ограждения евреев от насилий, правительство признает справедливым и неотложным принять не менее энергичные меры к устранению нынешних ненормальных условий, существующих между коренными жителями и евреями, для ограждения населения от той вредной деятельности евреев, которая, по местным сведениям, вызвала волнение». В связи с этим образованный Игнатьевым комитет о евреях (см.) выработал проект обширного законодательства, направленного к ограничению евреев в правах. Однако репрессивная политика не встретила сочувствия в правительственных кругах (см.), и из проекта были осуществлены лишь «Временные правила» 3 мая 1882 г. (см.), долженствовавшие преградить в дальнейшем доступ евреям в деревни и села, чем имелось в виду ослабить экономическое влияние евреев на жизнь крестьян. То, что этот закон не был вызван реальными потребностями, видно из того, что большинство П. и наиболее сильные происходили в городах, а не в селах. Согласившись на издание «Временных правил», чтобы удовлетворить известные правительственные и общественные круги, комитет министров счел своей обязанностью доложить государю, что представляется «существенно необходимым, путем правительственного сообщения, дать знать подлежащим губернским начальствам, что на их ответственность возлагается своевременное принятие предупредительных мер». Это предложение было Высочайше одобрено 3-го мая. Однако если «Временные правила», являвшиеся как бы мерой наказания для евреев за П., были опубликованы уже 12-го мая, то циркуляр об ответственности местных властей за беспорядки был издан лишь 9 июня, когда на посту министра внутренних дел граф Игнатьев был замещен графом Д. Толстым. Циркуляр предупреждал губернские начальства, что «на их ответственность возлагается своевременное принятие предупредительных мер для отвращения поводов к подобным беспорядкам и для устранения беспорядков в самом начале, если бы они возникли, и что за всякое в сем отношении небрежение административных и полицейских властей — когда они могли, но не озаботились отвратить насильственные действия, — виновные будут подлежать устранению от должностей… самое проявление беспорядков не может не быть относимо, до известной степени, к вине местных властей, на прямой обязанности которых лежит охранение общественной безопасности и спокойствия… насилия и самоуправство не могут быть оправданы никакими побудительными причинами»; поэтому своевременное принятие мер по предупреждению и прекращению беспорядков возлагается на личную ответственность губернаторов. Несмотря на этот циркуляр, в 1883 г. беспорядки возобновились — правда, в меньших размерах — в некоторых из южных губерний, приняв более острый характер в Ростове-на-Дону, Екатеринославе и местечке Кривой Рог. А в 1884 г. погром разразился в центре России, в Нижнем Новгороде (7 июня; было несколько убитых евреев); по заявлению губернатора, главным мотивом для погрома было желание поживиться еврейским добром; хотя беспорядки произошли совершенно случайно, они «направлены были против евреев потому, что в народе сложилось убеждение в полной почти безнаказанности самых тяжких преступлений, если только таковые направлены против евреев, а не других национальностей». В этом же году (22 июля) возникли беспорядки в местечке Домбровице Волынской губернии (евреи вооружились кольями и топорами и оказали сопротивление рабочим-громилам), а затем погромное движение затихло. — Высшая комиссия (Паленская), находя, что движение было вызвано экономической деятельностью евреев, подчеркнула то обстоятельство, что погромная волна не коснулась Северо-Западного края, где среди христианского населения живет то же недовольство евреями, как и на юге, — энергичные действия местной власти не дали развиться движению. Обычные пререкания между евреем и христианином легко переходили в П., благодаря уверенности толпы, что это останется безнаказанным и что само начальство, ведя постоянную борьбу с евреями за ослушание закону, будет смотреть сквозь пальцы на эту расправу. «Не подлежит сомнению, — заявила комиссия, — что в большинстве случаев, когда П. достигали особенно крупных размеров, причиной их развития была неумелость или слабость полицейских мероприятий. С усилением полицейского надзора и с возложением на администрацию ответственности за появление антиеврейских беспорядков, последние прекратились, а возникавшие вновь пресекались в самом начале. Твердая правительственная власть, без всякого сомнения, самая сильная гарантия, на будущее время, относительно спокойствия масс и охраны евреев; изменения же взаимных экономических отношений народа к евреям к лучшему, которое, по мнению некоторых, только одно может умиротворить обострившееся народное чувство, пришлось бы ждать очень долго, так как подобные отношения перерабатываются и видоизменяются лишь в течение долгих лет».
В последние годы в печати появились частные сообщения, которые дают новое объяснение событиям 1881—82 годов. Осведомленный автор записки, представленной правительству бароном Гинцбургом (официальные материалы, опубликованные Канцелярией Совета объединенных дворянских обществ, ч. II; напечат. также в «Еврейской Старине», 1909 г.), утверждает, что П. явились результатом искусственно вызванного антиеврейского движения, до мельчайших деталей организованного и обставленного всеми нужными средствами для достижения задуманной цели. «Образовалось нечто вроде антиеврейского согласия, адептами которого сделались лица разных сословий, в том числе даже многие представители власти, как провинциальной, так и центральной. Негласный, но терпимый союз этот несомненно обладает и денежными средствами, без которых ничего нельзя было бы сделать». Указав далее на то, что антисемитская печать, несмотря на столь строгие цензурные условия, открыто травила евреев и предвещала кровавую расправу, автор подчеркивает, что большинство погромов произошло в пунктах вдоль железной дороги; они совершались по шаблону: заранее пускали слух, что в такой-то именно день будет погром; когда евреи обращались за помощью к властям, им советовали держаться осторожно, и никакие предупредительные меры не принимались; в назначенный день по железной дороге приезжала шайка оборванцев, напаивалась и под предводительством полуинтеллигентных коноводов, имевших заранее списки еврейских квартир и торговых помещений, начинала разгром (в Бердичеве евреи, вооруженные дубинками, дважды не давали высадиться шайкам); агитаторы читали статьи из антисемитской газеты, уверяя, что это указы, разрешающие бить евреев, не обнародованные благодаря подкупу со стороны евреев; евреи, решавшиеся на самооборону, подвергались аресту и наказанию; если бы антиеврейскому движению не сочувствовали отдельные представители власти, не могло бы случится, что беспорядки всюду заставали администрацию врасплох, несмотря на тревожные слухи. Иллюстрацией может служить погром в городе Балте, где свидетелями буйства явились городской голова, местный начальник, полицеймейстер и солдаты. Об агентах, подготовлявших П., сообщает и автор (христианин) «Воспоминаний о южно-русских погромах 1881 года» («Еврейская Старина», 1909 г.). В Елисаветград, где именно началось погромное движение, в роли агитатора прибыл некий отставной статский советник, давший понять полицеймейстеру, благоприятно относившемуся ко всем иноверцам, что погром должен коснуться только евреев, но отнюдь не других классов населения (помещиков, купцов, немецких подданных). В печати имеются сведения об участии в П. отдельных членов партии Народной Воли, но размеры этого участия еще не выяснены. Что касается отношения партии Народной Воли к П., то, судя по партийному органу, члены партии считали П. соответствующими видами революционного движения; предполагалось, что П. приучают народ к революционным выступлениям; некоторые члены Исполнительного Комитета изготовили 30 августа 1881 г. прокламацию, призывавшую к разгрому евреев, но она не получила распространения. — После 1884 г. антиеврейские беспорядки возникали в разных местностях, но не принимали эпидемического характера и не достигали значительных размеров. Это сравнительное спокойствие было нарушено в 1903 г. жестоким кишиневским погромом (см.). — Ср.: Антиеврейское движение в России в 1881 и 1882 гг., Еврейская Старина, 1909 г., вып. I и II; Сонин, Воспоминания о южно-русских П. 1881 г., Еврейская Старина, 1909 г., вып. ΙV; Д. Коган, Первое десятилетие еврейской общины в Одессе и погром 1821 г., Еврейская Старина, 1911 г., вып. II; М. Моргулис, Беспорядки 1871 г. в Одессе, Еврейский Мир (трехмес.), 1910 г., декабрь; Бен-Ами, Одесский погром 1881 г. и первая самооборона, Еврейский Мир, 1909 г., кн. V; Μ. Ратнер, Эволюция национально-политической мысли в русском еврействе, сборник «Серп», т. II, ст. 18 и сл.; Тун, История революционных движений в России, стр. 278—279. Ю. Г.
Погромы с 1905 г. 17 октября 1905 г. был опубликован Высочайший манифест, обещавший новое государственное устройство, а с 18 октября начались П. Октябрьские П. 1905 г. отличаются необычайными размерами, организованностью и числом жертв. Не только грабили имущества евреев, но их убивали, подвергая предварительно истязаниям. П. в разных местах произошли почти одновременно: между 18 и 29 октября. Что касается их размеров, то о них можно судить по следующим данным, не претендующим на абсолютную полноту. От 18 до 29 октября 1905 г. П. были произведены в 660 городах, местечках и деревнях, и так как в некоторых местах П. повторялись, то всего П. было за 12 октябрьских дней — 690. По губерниям эти П. распределяются следующим образом: Бессарабская губерния — 71; Херсонская — 82; Таврическая — 4; Екатеринославская — 41; Полтавская — 52; Черниговская — 329; Киевская — 41; Подольская — 37; Волынская — 2; Минская — 1; Могилевская — 2; Витебская — 4 (всего в черте оседлости 666 П.); Лифляндская губерния — 1; Псковская — 1; Смоленская — 1; Орловская — 2; Курская — 5; Харьковская — 1; Область Войска Донского — 1; Воронежская губерния — 2; Рязанская — 2; Тульская — 1; Тверская — 1; Ярославская — 1; Владимирская — 2; Казанская — 1; Саратовская — 1; в Томске — 1 (вне черты оседлости — 24). По административным пунктам октябрьские П. распределяются: в 17 губернских городах, 44 уездных, 3 градоначальствах, 626 местечках и деревнях. Главным образом П. происходили в южной и юго-западной частях черты еврейской оседлости. В северо-западном крае, где процентное отношение еврейского населения очень высокое, П. крайне редки, а в некоторых губерниях (Гродненской, Виленской) и в Польше совершенно отсутствовали. В Черниговской губернии, где еврейское население рассеяно, были в общей сложности 329 П. Более часты П. были там, где евреи интенсивнее принимают участие в общекультурной и общеполитической жизни. Как известно, всего более ассимилированы евреи южной России. П. дали следующее количество еврейских жертв: убитых — 810; раненых — 1770; вдов — 325; круглых сирот — 166; полусирот — 1197; не приняты в расчет умершие от последствий П., от пережитых волнений, сошедшие с ума (каковых было очень много), покончившие самоубийством (многие изнасилованные женщины сошли с ума или покончили самоубийством). Материальные потери понесли 201009 евреев на сумму 62,7 млн. руб.; здесь не приняты во внимание потери наиболее богатых евреев, так как они не были исследованы, а также имущество, оставленное на произвол судьбы бежавшими евреями. Утром 18 октября, как только стало известно содержание манифеста, состоялись повсюду шествия, навстречу которым выступили контрманифестации, и эти столкновения чаще всего приводили к еврейским П. На второй день во многих местах появлялись крестьяне с возами, чтобы поживиться еврейским добром. Евреи в большинстве случаев прятались, спасались у знакомых христиан. И лишь в некоторых городах была организована на скорую руку самооборона еврейской молодежи, которая, однако, существенной пользы не принесла, потому что она встречала противодействие со стороны войска. Через три-четыре дня П. внезапно прекращались. Евреи, объятые ужасом, бежали; более состоятельные уезжали за границу. «Несмотря на то что погром объяснялся местью революционерам, последние почти не пострадали от погрома, а жертвой громил сделались мирные обыватели, торговцы, местные богачи-евреи, которые по своему классовому положению были скорее враждебны революционному движению», равно как и та серая еврейская масса, которая вообще никакого отношения не имеет к общерусской политической жизни. В П. принимали участие все социальные классы населения, а именно: 1) Представители железнодорожных и почтово-телеграфных служащих (Жеребково, Голта, Раздельная, Вапнярка, Могилев-Подольский, Ромны, Винница, Орша, Юзовка, Семеновка) играли крупную роль в П.; многие данные говорят за то, что у них ненависть к евреям была прямой причиной их реакционности, а не наоборот. 2) Мелкая буржуазия, в лице своих двух характерных групп — мелких торговцев и ремесленников, играла главную роль в эти ужасные дни, притом не только мужчины, но и женщины. Здесь, очевидно, действовал антисемитизм на экономической почве. По характеру своему эта мелкобуржуазная масса труслива, она должна была быть уверена в безнаказанности, с одной стороны, и в выгодности — с другой. Характерно, что эта группа сравнительно мало убивала, больше грабила, но еще больше разрушала и уничтожала. Она имела в виду одно: уничтожить ненавистного конкурента. В некоторых городах, как в Брянске и Казани, даже инициатива П. исходила из среды купцов и торговцев. 3) Рабочий класс во многих местах вынес на своих плечах весь П. (Елисаветград, Кривой Рог, Юзовка); нередко между погромщиками попадались и так называемые сознательные рабочие (Киев, Новгород-Северск, Семеновка, Золотоноша). В некоторых местах стимулом служило обвинение евреев в революционности, а в большинстве случаев — простое желание воспользоваться чужим добром. 4) Крестьянство участвовало в П. исключительно в целях обогащения за счет еврейского добра. Крестьяне подбирали просто все, что валялось на улицах и в разрушенных магазинах и домах. Ни явно выраженной расовой вражды, ни экономического антисемитизма здесь не было. Не раз те же крестьяне, которые грабили еврейское добро, укрывали у себя спасающихся евреев. 5) Либеральные профессии были тоже представлены в рядах погромщиков; многие представители либеральных профессий отказывали в убежище и защите спасающимся евреям. Этим, конечно, не отрицается другое явление: главные защитники евреев в эти тяжкие дни вышли из рядов русской интеллигенции, выказавшей в некоторых местах героизм. Характерно то, что нередко сами погромщики укрывали в своих же квартирах евреев, а сами продолжали разрушительное дело. Что касается погромной массы по ее национальному составу, то те национальности, которые чувствуют себя угнетенными, не принимали участия в П.; господствующие национальности и те, которые к ним «прилепляются», играют в этих событиях активную роль. Армяне и поляки, с одной стороны, русские, молдаване и греки — с другой, лучше всего доказывают правильность этого общего вывода. О других национальностях имеются противоречивые данные. Татары были активными погромщиками в Казани и Феодосии, а в других городах они держались в стороне. То же самое с немецкими колонистами: в Мирополе и Гостомле они громят евреев, а бессарабские немцы укрывают у себя евреев-беглецов из Аккермана и Овидиополя. Объективный анализ фактов — массовый характер П., социальный и национальный состав погромщиков — приводит к заключению, что внешние влияния могли иметь успех лишь благодаря внутренним элементам. Нельзя приписать октябрьские П. исключительно определенной организации. Картина еврейских П. не покрывается идеей контрреволюции: последняя составляет небольшую часть первой. Но несомненно, что внешние силы сыграли известную роль в октябрьских П. Это доказано официальными документами (Ф. Львов в газете «Наша Жизнь» доказывал наличность организации, во главе которой стоял один известный генерал), как, например, рапорт заведующего особым отделением департамента полиции министру внутренних дел (рапорт от 15 февраля 1906 г., напечатан в № 63 газеты «Речь», от 5-го мая 1906 г.), а также разоблачениями, сделанными князем Урусовым с трибуны Государственной Думы.
Крайне важны также расследования сенатора Кузьминского (в Одессе) и сенатора Турау (в Киеве). Сенатор Турау (см. «Справка к докладу по еврейскому вопросу», ч. IV. Составлена Канцелярией Совета Объединенных Дворянских Обществ) пишет: «Погром в Киеве прекратился только тогда, когда все или почти все еврейские магазины и множество квартир были разгромлены и разграблены. По свидетельству очевидцев, которыми были чуть ли не все жители города, и по отзывам должностных лиц, в дни погрома поражало то несомненное для всех, близкое к попустительству бездействие, которое было проявлено и войсками, и чинами полиции. Картина погрома во все дни и везде была одна и та же: полиция почти отсутствовала, войска медленно двигались посередине улицы, деятельно обстреливая дома, из которых раздавались выстрелы, а по обеим сторонам улицы громились беспрепятственно еврейские магазины и квартиры, и на обращенные к солдатам просьбы частных и должностных лиц получались стереотипные ответы: «нам не приказано»… А между тем прекратить погром, как показали дальнейшие события и как видно из действий некоторых военных начальников и чинов полиции, возможно было без особых усилий» (стр. 19 и 20). Сенатор Турау указывает на бездействие начальника II отдела охраны города (Киева) генерал-майора Бессонова. «Генерал Бессонов стоял в толпе громил и мирно беседовал с ними: «Громить можно, — говорил он, — но грабить не следует»» (ibid., стр. 22). Точно так же ревизующий сенатор устанавливает ответственность киевского полицеймейстера полковника Цихоцкого и других чинов полиции. Как известно, сенатор Кузьминский, ревизовавший действия одесских властей во время П., счел нужным привлечь к ответственности одесского градоначальника. Если сопоставить все данные вместе, известную согласованность действий местных властей в различных городах, а особенно данные, сообщенные в упомянутом докладе министру внутренних дел и в речи князя Урусова, нужно прийти к заключению, что наличность внешней организации доказана этими официальными данными. Вполне признавая, что активные силы погромщиков скрыты в самом обществе, должно, однако, признать, что лишь внешний авторитетный фактор способен превратить скрытых погромщиков в действительных. Бездействие Бессонова в Киеве есть самое открытое действие. На самом деле авторитетные факторы не ограничивались одним пассивным бездействием. Ими, как это выясняется в докладах сенаторов Кузьминского и Турау, руководила идея контрреволюции. В самой России октябрьские ужасы вызвали со стороны прогрессивной интеллигенции не специальный, а общий протест, направленный против всех проявлений «контрреволюции» в целом. Благодаря абстрактности протеста, погромленным евреям не была оказана конкретная помощь. Конкретная помощь еврейским страдальцам после октябрьских дней была оказана исключительно евреями России и других стран. Центральный лондонский фонд, где были сосредоточены пожертвования из всех стран, собрал сумму приблизительно в 13 миллионов марок. Из этих сумм было собрано: 51% в Америке, 49% в Европе, а именно: 17% в Англии, 21% в Германии, 7% через посредство парижского Альянса и 4% через посредство венского Альянса. Русские евреи собрали из собственных средств 25% всех сумм, израсходованных на помощь погромленным. Евреи Западной Европы развили тогда лихорадочную деятельность в деле оказания помощи эмигрантам, скопившимся внезапно крупными массами в различных городах. Особенно следует отметить деятельность германских евреев, вложивших в дело помощи много души. Погромленным была оказана помощь на сумму в 5,6 миллионов рублей, т. е. 9% непосредственных потерь. Ближайшим результатом октябрьских П. была усиленная эмиграция евреев из России. Только в одну Северную Америку эмигрировали в 1906 г. 125 тыс., а в 1907 г. — 115 тыс. евреев. A если принять во внимание эмиграцию во все другие страны (в Западную Европу, в южную Африку, в Канаду, в Южную Америку и в Палестину), то мы должны удвоить вышеприведенные цифры. Приводим перечень тех более крупных городов и местечек, которые пережили П. в октябрьские дни[1]: Бессарабская губерния: Кишинев, Аккерман, Измаил, Байрамча, Калараш, Страшени; Херсонская губерния: Херсон, Одесса, Николаев, Ананьев*, Елисаветград, Бирзула, Голта, Кривой Рог, Ольвиополь, Овидиополь, Раздельная, Севериновка; Таврическая губерния: Симферополь, Феодосия, Геническ; Екатеринославская губерния: Екатеринослав, Александровск, Бахмут, Мариуполь, Никополь, Новомосковск, Верхнеднепровск, Игрень, Юзовка, Каменское, Лисичанск, Луганск; Полтавская губерния: Хорол*, Гадяч, Кобеляки*, Кременчуг, Переяслав*, Прилуки*, Ромны, Золотоноша, Драбово; Черниговская губерния: Чернигов, Городня*, Козелец, Кролевец, Нежин, Новгород-Северск, Новозыбков, Остер*, Стародуб, Сураж, Березна, Клиницы, Носовка, Репки, Седнев, Семеновка, Злынка; Киевская губерния: Киев, Белая Церковь, Чигирин, Умань, Гостомль; Подольская губерния: Каменец-Подольск, Балта, Могилев-на-Днестре, Винница, Богополь, Жмеринка, Голта, Вапнярка; Волынская губерния: Мирополь; Минская губерния: Минск, Режица; Могилевская губерния: Орша, Носовичи; Витебская губерния: Витебск*, Городок, Полоцк; Лифляндская губерния: Рига*; Псковская губерния: Великие Луки; Смоленская губерния: Вязьма; Орловская губерния: Орел*, Брянск; Курская губерния: Курск, Путивль*, Рыльск*; Область Войска Донского: Ростов-на-Дону; Воронежская губерния: Воронеж; Рязанская губерния: Рязань, Егорьевск; Ярославская губерния: Ярославль; Владимирская губерния: Иваново-Вознесенск; Казанская губерния: Казань*; Саратовская губерния: Саратов. После октябрьских дней П. произошли в Гомеле (см. Гомельский процесс), Тальсене, Белостоке (см.) и Седлеце. Эти П. дали следующее число жертв: 126 убитых, 148 раненых, 61 вдова, 11 полных сирот и 267 полусирот. Д. П.8.
Примечания
править- ↑ Во всех местностях, отмеченных звездочкой, были более легкие погромы. Многие местности не отмечены, потому что нет обследований о них.