Наполеон Бонапарт — гениальный французский полководец (1769—1821), император французов, под именем Наполеон I, с 1804 г. по 1815 г. Сильная личность, Н. не мог не любоваться силой того народа, который «дошел до нашего времени, пережив смену столетий, гордясь своим единством и считая самой большой своей привилегией иметь своим законодателем одного лишь Бога». Эта своеобразная сила народа-избранника манила к себе Н. и внушала ему стремление стать, в свою очередь, законодателем еврейского народа и показать всему миру, что то, чего не могли сломить тысячелетия преследований и гонений, склонилось добровольно перед ним. Но как проникнуть в еврейскую жизнь настолько, чтобы заменить этому народу его традиционного законодателя? На этот вопрос Н. долго не мог дать себе ответа, — в одном лишь он был уверен, что путем мелочного законодательства — в ту или иную сторону — нельзя победить еврейства и что величественное прошлое требует и величественных против него мер. Этим и объясняется, почему попытки Н. решить еврейский вопрос носили столь необычный и вместе с тем фантастический характер. Во время египетско-сирийского похода (1798—99 гг.) Н. стал играть роль еврейского Мессии и заявил, что прибыл в Палестину для восстановления Иерусалима и Иудеи. Евреи всех стран, которые в течение 18-ти веков подвергаются везде жестоким преследованиям, должны, по мнению Н., дорожить своей старой родиной и не могут не прийти ему на помощь в восстановлении древнего Иерусалима. К африканским и азиатским евреям Н. обратился со специальным воззванием, приглашая их под его знамя и обещая им реставрацию иерусалимского храма во всем его блеске. Разумеется, в поведении Н. в Палестине немалую роль играли чисто военные соображения: ему желательно было иметь в лице евреев не врагов, а союзников, которые помогли бы ему в борьбе с турками, тем не менее этот прием весьма характерен для Н.: он не пугает евреев жестокими наказаниями, не сманивает их щедротами, он рисует перед ними перспективу иерусалимского царства и величием своего жеста приобретает необыкновенную популярность среди евреев всех стран. Без сомнения, популярности Н. способствовало и то обстоятельство, что его победоносные войска повсюду сбрасывали железные оковы с еврейского народа, и Н. приносил евреям равенство и свободу. Но являясь в этом отношении лишь продолжателем традиций великой революции, Н. заставлял о себе говорить не как об эмансипаторе немецких и итальянских евреев, а как о глашатае исторических прав евреев на Иерусалим, притом в столь лестных для евреев выражениях, с которыми никто до того времени к ним не обращался. Уже один тот факт, что в свите Н. было два еврея — профессор восточных языков Вентюр, умерший во время этого похода, и художник Виван Денон (см. Евр. Энц., VII, 86), — говорил евреям других стран в пользу Н. гораздо более красноречиво, нежели обещания противников Н. предоставить евреям, в свою очередь, права гражданства. Однако, Н. пришлось вскоре разочароваться в мессианской роли; его призыв не нашел никакого отклика у еврейской массы, в продолжение многих веков привыкшей возлагать дело своего политического возрождения только на Бога. С другой стороны, и евреи должны были сильно разочароваться в чувствах к ним Н.: по возвращении во Францию, после Аустерлицкого сражения (1805), император остановился в Страсбурге, где к нему явились с жалобой на эльзасских евреев крестьянские депутации, городские власти и др. Под влиянием этого Н. воспылал гневом против «ростовщиков-евреев», вернулся в Париж в резко антисемитском настроении и, не скрыв своего намерения ограничить евреев в правах, передал еврейский вопрос на рассмотрение государственного совета. Враги евреев воспользовались переменой отношения Н. к евреям и стали доказывать ему, что не только эльзасские, но и другие евреи занимаются предосудительными занятиями, и говорили, что во многих местах готовятся избиения евреев. Особенно сильна была агитация против евреев со стороны немецкой части французской империи; к немцам присоединились и французские клерикалы во главе с Бональдом (см. Евр. Энц., IV, 799). Так как многие полагали, что Н. приятна антисемитская травля, то в угоду могущественному императору началось соревнование на почве проектов, ограничивавших права евреев; даже государственный совет, после того как сам Н. выступил на одном из его заседаний с антисемитской речью, пошел по пути репрессий и предложил ввести для евреев ограничительное законодательство. Н. согласился, но тут же обнаружил и первоначальное свое отношение к евреям: одновременно с изданием закона, в силу которого взыскания еврейских кредиторов не должны быть исполняемы судебным порядком в течение года, появился декрет о собрании еврейских нотаблей (и синедриона), которые должны были разъяснить, действительно ли еврейство предписывает исповедующим его угнетение и ненависть к христианам. На собрание была возложена также задача сделать евреев полезными гражданами, привести их религию в согласие с обязанностями французов, опровергнуть возводимые против них обвинения и уничтожить вызванное ими зло. Торжественная обстановка, при которой происходило открытие собрания нотаблей, прибытие в Париж представителей от евреев Франции, Германии, Италии и других завоеванных Н. стран, серьезный характер предложенных правительством вопросов, создание консисториальной системы, хотя и не имевшей в виду улучшить положение евреев, но тем не менее давшей им лучшую организацию и тем поднявшей их значение в стране, превратили собрание нотаблей в еврейский парламент и создали ему необыкновенный престиж в еврейском народе, лишенном до сих пор представительных учреждений. Синедрион (см.), который должен был санкционировать постановления собрания нотаблей, еще более поднял значение наполеоновской меры и вызвал к жизни легенду об исключительных заботах Н. о еврейском народе. Эту легенду не могли разрушить и дальнейшие враждебные евреям меры Н., между прочим и закон 17 марта 1808 г., являющийся — несмотря на то что южно-французские, как и парижские, евреи были выделены из категории преследуемых — одной из самых суровых мер, принятых императором против евреев (см. Антисемитизм во Франции, Евр. Энц., II, 660—667). Имя Н. было столь популярно в широких кругах еврейского народа, что австрийское правительство опасалось даже, как бы евреи Австрии, при вступлении Н. в Австрию, не перешли на его сторону и не оказали ему существенных услуг. Везде Н. считался другом еврейского народа. Существуют на еврейском, немецком, французском и итальянском языках многочисленные гимны, составленные раввинами и светскими лицами в честь Н. Один гимн принадлежал Илии Галеви (Халфон), его пели в парижской синагоге 11 ноября 1801 г. (он начинался словами השירה הזאת שרו). Из других авторов гимнов отметим: Cologna, Elie Levi, G. I. Scheller, I. Meyer, Gerson Levy, Bernard Zay, Aaron Cahen, Moïse Milliaud, Witterstein.
Ср.: Грец, Ges., XI; L. Kahn, Les Juifs de Paris pendant la Révolution, 1899; Lémann, Napoléon et les Juifs, 1894; Halphen, Recueil des lois etc., 1851; Boisandré, Napoléon antisémite, 1900; P. Fauchille, La question juive en France sous le premier Empire, 1884; Revue Orientale, II, Париж, 1841; A. Semoine, Napoléon I et les Juifs, 1900; M. Maignial, La question juive en France 1789, Париж, 1903; Lucien Brun, La condition des juifs en France depuis 1789, 2-е изд., 1910; P. Sagnac, Les Juifs et Napoléon, в Rev. d’histoire moderne et contemporaine, 1901; Guizot, в Revue des Deux Mondes, 1867; I. Denais-Darnays, Les Juifs en France avant et depuis la Révolution, 1901; Reiner, в Ost und West, II, 403—408; Jew. Enc., IX, 167—168.
Наполеон I и русские евреи. — Случаю было угодно, чтобы наиболее ранний документ о Η., составленный русским евреем, послужил пророчеством о гибели великого полководца. Когда русское правительство, при ближайшем участии императора Павла I, разрешало спор между хасидами и их противниками, один из представителей борющихся сторон, глава белорусских хасидов р. Залман Шнеерсон, представил (1798 или 1800 г.) следующее «пророчество». Выбрав из Библии 24 слова, в числе 96 букв, говорившие о гибели мятежников, р. Залман составил из этих 96 букв, путем перестановки их, новую фразу в 24 слова, гласившую, «Главари мятежников французских сперва будут преуспевать, но в конце будут посрамлены, ибо царь (цари?) правды отмстит им, зарубит их мечом и покорит, и погибнет муж Бонапарт, — тогда мир успокоится и возрадуется».
|
אם שנותי ברק חרבי ותאחז במשפט ידי אשׁיב נקם לצרי |
Когда несколько лет спустя начались столкновения русской армии с наполеоновской, евреи сделали все, что было в их силах, чтобы содействовать торжеству России, — кагалы и частные лица жертвовали большие суммы на ведение военных действий. Созыв Наполеоном собрания нотаблей обратил на себя серьезное внимание в русском обществе и правительственных кругах. Повременная печать уделила немало места этому событию. Синод (а также римско-католический митрополит) выпустил воззвание, в котором говорилось, что Н. учредил «новый великий сангедрин еврейский, сей самый богопротивный собор», осудивший Спасителя; Н. хочет соединить воедино евреев, рассеянных по всему миру, чтобы «с помощью ненавистников имени христианского и способников его нечестия, иудеев, похитить… священное имя Мессии». Правительство решило исследовать вопрос о собрании с точки зрения русских интересов. — «Государь император повелел по случаю того, что Бонапарт созвал в Париже собрание представителей, имеющее главной целью дать евреям разные преимущества и связать евреев всей Европы, созвать особый комитет для обсуждения того, не требует ли это обстоятельство принятия каких-нибудь особых мер относительно русских евреев». В это время, согласно закону 1804 г., должно было состояться поголовное выселение евреев из сел и деревень, а потому указанный комитет занялся вопросом о том, своевременно ли осуществление столь суровой меры. Министр иностранных дел Будберг высказался за игнорирование событий в жизни французских евреев, но по настоянию Чарторыйского и Кочубея (министра внутренних дел) осуществление меры выселения было отсрочено, так как «необходимо поставить эту нацию в осторожность против намерений французского правительства». Тогда же (20 февраля 1807 г.) начальникам западных губерний было циркулярно предписано наблюдать, нет ли каких-либо сношений между евреями и парижским собранием, а также внушать евреям, что парижское собрание стремится к изменению еврейской религии, — это, по мнению правительства, должно было оттолкнуть русских евреев от Н.; в циркуляре также указывалось, что посредством синедриона французское правительство желает распространить свое политическое влияние в странах, где обитают евреи. Тревога русского правительства оказалась совершенно напрасной. Выселение евреев из уездов было отсрочено, а затем совершенно отменено по различным причинам экономического характера (см. Евр. Энц. III, 79—80), о синедрионе же речи больше не было — очевидно, донесения местной власти успокоили центральное правительство. Когда же наступила Отечественная война, Россия ясно поняла, что в лице евреев она имеет верных подданных. Еврейское население проявило патриотическое чувство. В Шклове и во многих других городах молились в синагогах о победе русского оружия, несмотря на то что общее мнение было таково, что Н. дружественно расположен к евреям. Преданность евреев русскому народу засвидетельствовала газета «Le Conservateur impartial» (1813 г., № 3), издававшаяся в Петербурге министерством иностранных дел (см. также «Северная Почта», 1812 г., № 104). Престарелый Залман Шнеерсон убеждал своих приверженцев всячески вредить врагу и сообщать русским властям все, что им известно о движении французских войск. Неприязненное отношение консервативных слоев еврейского общества к Н. вызывалось, между прочим, опасением, что он явится насадителем еретических идей. Однако и прогрессивные слои, сочувствовавшие подобным идеям, отрицательно относились к Н. как к врагу России. Еврейское население не отбывало в то время натуральной воинской повинности, хотя, впрочем, очень возможно, что в русской армии были евреи-добровольцы, — об одном из них, удостоенном ордена св. Георгия, сохранилось известие (Евр. Энц., III, 160). Несомненным представляется, что евреи оказывали властям большие услуги сообщением важных известий, которыми они располагали благодаря торговым связям. При этом евреи нередко подвергали свою жизнь опасности. Прославленный начальник партизанского отряда Давыдов настолько доверял евреям, что, вступив в Гродно, он передал власть в городе кагалу. Декабрист князь С. Волконский сообщает, что евреи проявили несомненное мужество, когда они доставили в русский лагерь кабинет-курьера, который ехал из Парижа к Н.; курьер был захвачен в местности, занятой французами, в момент, когда военное положение не было выяснено. Евреи выдвинулись и в качестве поставщиков; двое из них — Диллон и Зонненберг состояли при главной квартире государя (см. Депутаты еврейского народа, Евр. Энц. VII, 102—104). Государь остался очень доволен поведением евреев в годы тяжелых испытаний, и повелел (29 июня 1814 г.) выразить кагалам «свое милостивейшее расположение». Бегство французской армии было радостно встречено евреями — они устраивали пиры, слагали оды в честь русского императора; оду на изгнание французов написал между прочим Исаак Бер Левинзон. — В еврейском населении сохранилось много легенд, связанных с именем Н.
Ср.: Оршанский, Русское законодательство о евреях, 271 и сл.; Голицын, История русского законодательства о евреях; Гессен, Евреи в России, 170—171; Еврейская Старина, 1910 г., вып. II, 280—281; Будущность, 1902 г., № 6; День, 1870 г., № 40; Шильдер, История Александра I, т. II, прил., 352—361 (2-е изд., 1904 г.).
Ю. Г.8.