ЕЭБЕ/Надпись Меши

КАМЕНЬ МЕШИ.

Надпись Меши — знаменитый памятник с надписью, воздвигнутый моабитским царем Мешой (מישע; см. Меша), был найден в 1868 г. немецким миссионером Клейном в Dîbân’е, древнем Dîbôn’е. Начались переговоры с живущими в той местности бедуинами о продаже этого камня. Одновременно с немцами тогдашний канцлер-драгоман французского консульства в Иерусалиме, Клермон-Гано, также попытался приобрести камень. Вследствие этого соревнования бедуины стали несговорчивы, а когда турецкое начальство вмешалось в это дело, они, рассердившись, разбили монумент. Однако Клермону-Гано удалось перед тем получить оттиск, который, несмотря на несовершенство, дает представление о надписи. Кроме того, тому же французскому ученому вместе с другими удалось получить куски треснувшего камня, составляющие вместе приблизительно две трети надписи. Они теперь находятся вместе с оттиском в Лувре, где их соединили с помощью гипса в одно целое и надпись дополнили по оттиску. Таким образом можно получить приблизительную картину оригинала памятника, о котором до того имелось только описание Клейна, — это был черный базальтовый монолит, 3-х пядей в ширину, 5-ти — в высоту и 1½ — в толщину, покрытый 34 строками надписи. О подлинности Н. высказывались сомнения, но без достаточных оснований. То обстоятельство, что она ведется от имени единственного моабитского царя, известного нам из Библии, не может, конечно, служить основанием для сомнения в ее подлинности; скорее надо заключить, что только случайно сохранился именно памятник этого царя. С другой стороны, подлинность надписи ясно подтверждается историческим содержанием и лингвистическим и палеографическим характером ее.

Дешифрованная надпись Меши (по Encyclopaedia Biblica, III).
(Сомнительное чтение отдельных букв обозначено горизонтальной чертой над буквами; буквы, вставленные исследователями, помещены в квадратные скобки).

Содержание надписи составляет благодарственное обращение царя Меши к моабитскому богу Кемош (см. Моаб), который ему помог в борьбе с врагами и с помощью которого Меша расширил и укрепил свое государство. В благодарность за это он, Меша, построил ему «это святилище» (הבמת זאת‎), т. е., вероятно, капище, в котором был воздвигнут камень. Вместе с тем, царь пользуется случаем и перечисляет все, что он сделал для своего народа на войнах и в мирное время. Среди врагов своих Меша называет израильского царя Омри (עמרי‎), который притеснял моабитов долгое время, «ибо Кемош гневался на свою страну». Современный Меше потомок Омри, Иегорам, также продолжал притеснять Моаб, но Меша «наслаждался зрением [гибели] его и его имени, и Израиль погиб навеки». Покоренную Омри область у Медебы (см.), где поселились израильтяне «в дни Омри и в половину дней его сына — в продолжение 40 лет», Меша отвоевал обратно с помощью Кемoшa; укрепленный израильским царем город Атарот, в области которого жили «люди Гад» с древних времен, Меша покорил и истребил все население, какое приятное зрелище (רית‎) для Кемоша и Моаба, после чего он поселил других жителей в Атарот. Он возвратил также (завоеванные израильтянами) принадлежности алтаря (אראל‎) в святилище Кемоша в Кериот. Он завоевал город Небо у израильтян и истребил все население как посвящение (анафема) богу כמש עשׁתר‎; принадлежности алтаря Jhwh, которые находились в этом городе, он перенес в святилище Кемоша. Он также завоевал города Иагац и Хоронаим и присоединил их к своему государству. Кроме того, он восстановил и укрепил целый ряд городов, прежде всего — главный город Дибон, где построил стены, ворота, башни и цитадель; он также позаботился о водоснабжении города. — Мы получаем, таким образом, по этой замечательной надписи, представление о политических и религиозных обстоятельствах в Моабе времени этого энергичного царя. Главный интерес, однако, кроется в том, что этот памятник сообщает об отношениях между моабитами и израильтянами, но как раз здесь встречаются некоторые трудности, если сопоставить эти данные с сообщением Библии. О завоеваниях Омри в Моабе Библия ничего не рассказывает, — относительно его военных подвигов она ограничивается указанием на Хронику израильских царей (I Цар., 16, 27). Напротив того, обстоятельно рассказывается в книге II Цар., 1, 1 (ср. 3, 4 и сл.) о том, что после смерти Ахаба Меша восстал против владычества израильтян над Моабом и не платил больше дани овцами и баранами. Вследствие этого израильский царь Иегорам предпринял в союзе с Иегошафатом иудейским поход против Моаба; судьба вначале благоприятствовала евреям, пока осажденный в одной крепости моабитский царь не принес в жертву своего первородного сына, — вслед за тем «был большой гнев над Израилем» (т. е., вероятно, вспыхнула эпидемия в лагере израильтян), и война должна была прекратиться (II Цар., 3). Что Меша в своей надписи ни словом не упоминает об этой войне и о средстве, к которому он прибег, — вполне понятно, но странным может показаться то, что по этой надписи отпадение Моаба от Израиля произошло не после смерти Ахаба, а еще при его жизни. Но слова надписи: «И заменил его его сын и сказал также он: порабощу Моаб» (ויחלפה בנה ויאמר גם הא אענו את מאב‎) (стр. 6) можно толковать, что это относится не к сыну Омри, а к его потомку. Слово בן‎ допускает такое толкование. Это даже подтверждается следующей фразой надписи: «Израиль жил в Медебе в дни Омри и [половину] дней его сына (וחצי ימי בנה‎) сорок лет», и это может относиться только ко времени царя Иегорама, правнука Омри (последний царствовал 12 лет, Ахаб — 22, Ахазия — 2 и Иегорам — 12, всего 48 лет). Меша упоминает, таким образом, для краткости только основателя династии, Омри, и своего современника, Иегорама. Число 40 он берет как круглое, точнее было бы сказать: 42, или же возможно, что Омри покорил Моаб не в самом начале своего царствования, а немного спустя. Слово בנה‎ не надо поэтому понимать во множественном числе, в смысле потомков, как это делает, например, Галеви. Надпись была, по-видимому, сделана позже, так как Меша говорит уже о гибели дома Омри, которому положил конец Иегу. — Кроме своего исторического значения, надпись важна также для истории развития семитского алфавита, правописания и языка. Письменные знаки те же, что финикийские и древнееврейские, но имеют более древний характер. Язык очень близок к еврейскому, но возможно, что произношение звуков, особенно гласных, еще сильнее отличало его от еврейского языка. К главнейшим грамматическим особенностям, свойственным языку этой надписи наравне с еврейским, принадлежат: употребление waw consecut. (ו׳ המהפך‎) с сокращением глагольной формы; אשר‎ как относительная частица, также некоторые характерные слова, как, например, עשה‎ (по-финик. פעל‎), בקרב‎, загадочное אראל‎ (ср. II Сам., 23, 20 אראל מואב שני‎); это слово, очевидно, имело в моабитском языке особое значение. К этому еще прибавляются различные обороты речи, которые живо напоминают библейский язык, например: ראה ב‎ (мстительно смотреть на гибель врагов) и др. Есть и особенности, отличающие этот язык от библейского. Женский род обозначается не посредством окончания на ha (ה‎), а на ta (ת‎), שת‎ вместо שנה‎; окончание множественного и двойственного числа на ן‎, а не на מ‎; הבמת זאת‎, а не הבמה הזאת‎; מלך ישׂראל‎, а не על ישראל‎; ויענו‎, а не ויענה‎; אלתחם‎ (8-ая конъюгация в арабском языке), אחז‎ («взять город» — по-еврейски לכד‎) и проч. Другие выражения встречаются также в еврейском языке, но реже, да и то более в поэзии, например חלף‎ — «наследовать»; גברן‎ и גברת‎ — «мужчины» и «женщины»; רחמת‎ — «рабыни» (ср. Суд., 5, 30). Орфография стоит в общем ближе к библейской, чем к финикийской (например, כי‎ по-финикийски כ‎), но древнее масоретской; scriptio defectiva преобладает, например אש‎ вместо איש‎; קר‎ вместо קיר‎; ימן‎ вместо ימין‎ (= ימים‎); הא‎ вместо הוא‎ и т. д. Своеобразно правописание названий двух городов: מהדבא‎ (по-еврейски — מידבא‎) и נבה‎ (по-еврейски — נבו‎). — Ср. ΡRΕ, XII, 654 и сл. А. С. К.1.