Малахи, מלאבי (в Септ. Μαλαχία; в славянск. Библии Малахия) — название книги пророка М., последней из так называемых «двенадцати малых Пророков» (תדי עשד). В наших изданиях Библии эта книга состоит из трех глав, но в Септуагинте, Вульгате и Пешитте она имеет четыре главы.
Содержание. — Книга М. распадается на шесть частей: 1) 1, 2—5: Бог напоминает евреям, что Он предпочел Якова Исаву, и потому Он превратил страну последнего в пустыню; всякая попытка к восстановлению разрушенных городов Эдома ни к чему не приведет, и тогда Израиль убедится, что Бог велик и за пределами израильской страны. 2) 1, 6—2, 10: Бог упрекает священников за пренебрежительное отношение к святилищу: в жертву приносится скот с телесными недостатками или похищенный скот, и священники ложно толкуют закон: Бог напоминает им об их предках, с которыми Он заключил союз (בדית הלוי, 2, 4, 8) и которые поучали людей закону. Теперешние же священники нарушили этот завет, и поэтому-то народ их презирает и унижает. 3) 2, 11—16: Пророк упрекает евреев в измене и в том, что живут с иноплеменными женщинами. За это вероломство пророк угрожает нечестивцам страшной карой, их жертвоприношения будут отвергнуты Богом, и страна их станет безлюдной. 4) 2, 17—35: Пророк упрекает скептиков, которые говорят, что Бог благоволит злым людям, или же сомневаются в существовании Божьей справедливости. В ответ на это пророк предсказывает внезапное появление Господа после того, как его посланник очистит перед Ним путь, и тогда Он совершит тщательное очищение левитов, жертвоприношение которых тогда будет приятно Богу; кроме того, Он призовет народ к суду и обличит чародеев, прелюбодеев, лжесвидетелей, а также притеснителей вдов и сирот, наконец, тех, которые дурно обращаются с пришельцами. 5) 3, 6—12: Бог упрекает евреев за то, что они не приносят десятины и возношения (מעשד ותדומה) и обещает им в случае приношения этих повинностей прекратить нашествие саранчи и послать обильное плодородие. 6) 3, 13 21: Бог обращается опять к скептикам, которым кажется бесполезным жить согласно Божеским законам, так как грешникам живется гораздо лучше. 3, 22—24 — служат как бы заключением: Бог призывает народ к соблюдению законов, данных Моисею на горе Хоребе, и обещает послать пророка Илию перед наступлением великого и страшного дня Господня, чтобы он примирил отцов с детьми; этим он предотвратит полное уничтожение мира.
Общая характеристика книги. — Характерной особенностью книги М. является следующая черта: автор влагает в уста слушателей вопросы, на которое он и дает ответ. Слог пророка приближается к прозе; так назыв. параллелизм членов встречается редко. Язык книги отличается изяществом, сжатостью и простотой. В упреках пророка преобладают требования исполнения обрядов: Бог требует более тщательного отношения к выбору скота для жертвоприношений; чтобы земледельцы добросовестно вносили причитающиеся десятину и возношение; но вместе с тем Он требует, чтобы священники добросовестно и без лицеприятия поучали народ Божественному закону, чтобы не притесняли слабых и неимущих, и убеждает, что справедливое возмездие за деяния людей в конце концов наступит. Выше всего пророк ставит мир и согласие в семье: миссия пророка Илии перед наступлением великого дня Страшного суда заключается в умиротворении отцов и детей, и это спасет мир от окончательной гибели. Характерен также взгляд М. на брак. Законный брак он называет «святыней Господней» (קרש ה׳, 2, 11; отсюда, может быть, позднейшее выражение קדשין); свидетелем брачного союза является сам Бог (2, 14), и супружеская измена страшно карается Богом: виновник потеряет потомство, его жертвоприношение отвергается Богом (ср. Гит., 90б).
Автор и датировка книги. — О личности автора ничего не известно. Из масоретского текста первого стиха первой главы (ביר מלאכי) можно заключить, что М. есть имя автора. В Септуагинте книга носит название Μαλαχίας, из чего некоторые ученые выводят, что имя автора было מלאכיה. или же, что форма מלאכי есть сокращение от формы מלאכיה, пo аналогии אבי (II Цар., 18, 2), сокращенн. от אביה (II Хрон., 29, 1). Но в самом тексте 1, 1, Септ., по-видимому, читает ביד מלאבי (через Его посланника), понимая это слово как имя нарицательное. Поэтому другие критики полагают, что книга была первоначально анонимна, а первый стих, редакционная прибавка, принадлежит, может быть, той же руке, которая прибавила подобные же стихи к Зах., 9, 1 и 12, 1, причем слово רלאבי, заимствованное из Мал., 3, 1, могло быть принято за имя собственное или же, находясь в стихе, казавшемся наиболее характерным для всей книги, послужило названием для всего сочинения. Таргум переводит I, 1: ביר מלאבי ריתקדי שמה עזדא םפדא, и это мнение мы встречаем также в Талмуде (Мег., 15а); такое мнение приводит и Иероним от имени евреев (см. его предисловие к М.). Впрочем, это мнение принадлежит одному только танне, р. Иοшуе б.-Корха, все же другие таннаи считали М. именем собственным пророка, ничего общего с Эзрой не имеющим. В Талмуде приводится еще мнение одного аморы, что М. — Мордехай, но это также опровергается. Легенда, сохранившаяся у Псевдо-Епифания (De Vitis Prophetarum), по которой М. был из колена Зебулунова, родился после пленения, умер молодым и был похоронен в уделе его колена в семейном склепе, — не имеет исторической основы. Книга М. относится, по всей вероятности, ко времени послевавилонского пленения. На это указывает, по-видимому, то обстоятельство, что во главе евреев стоял тогда פחה (Мал., 1, 8), а так как во время пророчества М. существовал уже храм (ib., 1, 8; 3, 1), то можно предположить, что книга составлена после 518 г. до христ. эры, т. е. после окончательного восстановления второго храма, которое последовало в 6-м году царствования Дария (см. Евр. Энц., VII, 20). По всей вероятности, автор нашей книги выступил со своими пророческими речами до появления в Палестине Эзры и его сподвижников, но, как видно, не имел успеха своей проповедью, и вредные явления в жизни молодой общины при нем не исчезли, пока не явились такие деятели, как Эзра и Нехемия, имевшие сильную поддержку со стороны персидского правительства и потому только сумевшие провести строгие требования Моисеева закона в жизнь. В пользу этого предположения говорит и то, что талмудическая традиция считает М. как бы современником пророков Хаггая и Зехарии (ср. Рош.-Гаш., 19б; Сота, 48б). Новейшие ученые расходятся в определении времени пророчества М. Некоторые полагают, что он выступил после Эзры, так как Эзра на него не ссылается. Но этот argumentum ex silentio теряет силу, если вспомнить, что и Нехемия в своей деятельности в вопросе об удалении иноплеменных жен (Hex., 13, 1—3) не ссылается на предшествовавшую аналогичную деятельность Эзры (Эзр., 9, 1—10). Другие же утверждают, что время между первым пребыванием Нехемии в Иерусалиме (в 445 г.) и вторым его пребыванием там (в 433 г.) наиболее подходящее для деятельности М.: тогда именно в Иерусалиме были другие наместники (פחות), которые в противоположность Нехемии брали с населения подати in natura (см. Hex., 5, 15), что отражается в словах М. (1, 8); кроме того, М. упрекает народ за те грехи и недостатки, которые упоминаются и в Кн. Нехемии (ср. Hex., 13). Но корыстолюбивые наместники были в Иудее и до первого появления Нехемии, те же грехи и недостатки населения встречаются и раньше. Ожидание же М., что Левиино колено освободится от нечистых примесей (Мал., 3, 3), говорит за время до первой деятельности Нехемии, так как последний уже тогда предпринял соответствующие меры (ср. Hex., 7, 61—65; эти стихи относятся ко времени Нехемии; см. также ib., 13, 29, 30).
Сp.: Aug., Köhler, Die nachexilischen Propheten, 1865; W. Pressel, Commentar zu den Schriften der Propheten Hag., Sach. u. Mal., 1870; J. Bachmann, Alttestamentliche Untersuchungen, 1894, 109 и сл.; W. Nowack, Die kleinen Propheten, в Handkommentar z. Alt. Test., 1906, 125 и сл.; ΡRΕ., XII, 107 и сл.; J. E., VIII, 275 и сл.; Enc. Bibl., III, 2907 и сл.; Бензеев в виленском изд. Библии с Биуром (1850).
А. С. К.1.
— Небольшая книга последнего из канонизированных пророков; представляет, как и личность ее автора, еще очень много неясного; несомненно, однако, что эта лебединая песнь пророческого слова, раздавшаяся на рубеже двух эпох, эпохи свободного вдохновения и эпохи фиксированного закона, отражает в себе мотивы обоих направлений и потому нередко поражает нас противоположностями. М. всецело стоит на почве Торы Моисея, на соблюдении которой он сильно настаивает; в отличие от пророков древности, относившихся более чем равнодушно к жертвенному культу, он даже укоряет священников за небрежное к нему отношение. Но рядом с этим у него проявляются иногда такие широкие размахи универсализма, которые вызвали бы удивление даже в золотой век пророческой мысли. Упрекая, напр., священников в том, что они приносят в жертву животных с телесными пороками, М. тут же прибавляет: «О, если бы кто-нибудь из вас запер двери (храма), чтобы не поддерживать напрасно огня на алтаре Моем. Нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Цебаот, и приношение из рук ваших не угодно Мне. Ибо от восхода солнца до заката его велико имя Мое среди народов, и повсеместно кадят и приносят жертву имени Моему, и жертва та чиста; ибо велико имя Мое среди народов, говорит Господь Цебаот» (М., 1, 10—11). Смысл этих стихов как будто говорит: «Раз один Бог во вселенной, то не все ли равно, под каким именем ему поклоняются. Каждый народ по-своему выражает Ему свое благоговение, и Он относится ко всем им с одинаковым благоволением». — Выражая в самых суровых словах свое негодование против браков с иноземками ввиду опасности, которой эти браки угрожают чистому монотеизму, пророк тут же выражает и свое неодобрение суровым мерам Эзры (см.), требовавшего расторжения этих браков и изгнания из общины разлученных жен вместе с их рожденными от евреев детьми. При том тяготении к иудаизму, которое обнаруживали тогда окрестные племена, все эти женщины наверное приняли еврейскую веру и еврейские обычаи, во всяком случае можно было бы им это предложить вместо того, чтобы изгнать их вместе с детьми из страны. Пророки эпохи возвращения из Вавилонии особенно поощряли прозелитизм (Ис., 56, 3—8; Зехар., 8, 20—23); во время Эзры стали щепетильно относиться к чистоте еврейской крови, опасаясь «смешения священного семени с иноземными народами» (Эзра, 9, 2); и эти опасения были довольно основательны, особенно по отношению к многочисленным евреям, жившим в диаспоре небольшими группами среди других народов. Национальное самосохранение требовало запрещения таких браков в будущем, но не расторжения уже заключенных браков, так как они были как бы закономерны с точки зрения библейского закона, разрешающего, правда, в военное время брак с «красивой пленницей», יפת תואד (Второз., 21, 10—14). Пророк М., негодуя против смешанных браков, является, тем не менее, защитником этих жен и детей, изгнанных из своих гнезд: «Не один ли у нас всех отец? Не один ли Бог сотворил нас? Зачем же мы вероломно поступаем друг с другом, унижаем тем завет отцов наших. Вероломно поступил Иуда, и мерзость совершилась во Израиле и в Иерусалиме, ибо унизил Иуда святыню Господню тем, что полюбил и взял себе в жены дочь чужого Бога… А вот второе, что вы делаете, вы покрываете алтарь Божий слезами, плачем и рыданием, так что Он не желает смотреть на ваши приношения и принимать их милостиво из рук ваших. Вы скажете: за что? — A за то, что Господь был свидетелем между тобой и женой юности твоей, против которой ты поступил вероломно, а она ведь твоя подруга и жена союза твоего. О, это не сделал еще ни один, в ком есть великодушие! И чего этот один (намек, может быть, на Эзру) желает? Божьего потомства? Берегите лучше дух свой и не поступайте вероломно» (Мал. 2, 10—16). Пророк тем и заканчивает свою книгу, что предсказывает пришествие Ильи пророка, который вернет сердце отцов к их детям и сердца детей к их отцам — иначе вся страна будет поражена проклятием (ib., 3, 24). — И проклятие действительно поразило землю иудейскую. Прогнанные женщины, вернувшиеся вместе со своими еврейскими детьми в дома своих родителей, не могли внушить последним особенной симпатии к еврейскому народу. Особенно тяжка была эта обида для самарян, которые сами считали себя настоящими израильтянами и во всем стремились следовать законам Моисея. Они старались досаждать иудеям чем только могли, а вскоре им представился случай гнусным доносом отомстить иудеям за нанесенную обиду. Многие исследователи толкуют приведенную выше речь Малахи в смысле защиты не иноземных, а исключительно еврейских женщин. Дело, по их мнению, происходило так: еврейские женщины были скромны, но некрасивы (?), иноземки же были очень красивы, и хотя полигамия тогда не запрещалась, но иноземки не иначе соглашались выходить замуж за евреев, как под условием, чтобы они отказались от своих еврейских жен; и слезы, и плач этих-то последних и покрывали алтарь Божий. При таком толковании не будет, правда, противоречия между М. и Эзрой; но, ведь, ни у Эзры, ни у Нехемии нет ни малейшего намека на какую-нибудь обиду, нанесенную еврейским женщинам. Если бы такая обида имела место, они не преминули бы воспользоваться ею для оправдания своей строгости. Как Эзра, так и Нехемия мотивируют свое требование исключительно религиозными мотивами. Кроме того, при этом толковании совершенно непонятно выражение пророка «А вот второе, что вы делаете»; непонятно также чаяние Μ. о «возвращении сердца отцов к своим детям». — Ср. Л. Каценельсон, «Религия и политика у древних евреев», в сборнике «Будущность», 1903 г.
3.