Маккавеи или Хасмонеи. — Генеалогия этой семьи, освободившей Иудею от сирийского ига и основавшей новую династию первосвященников и царей во втором столетии до Р. Хр., следующая (согласно данным Иосифа Флавия, «Иуд. древн.», XII, 62):
Хасмоней
I
Симон
I
Иоханан
I
Маттатиа (умер в 166)
У Маттатии было пять сыновей:
Иоханан, по прозвищу Каддеш, Симон-Матхес (или Тази), Иуда-Маккаби, Элеазар-Аваран и Ионатая-Апфус. Эта семья происходила из священнического рода Иегоиариба из Иерусалима, но проживала уже давно в Модеине, или Модиим (теперь деревня el-Medîjeh к западу от Лидды и недалеко от Иерусалима). Роль этой семьи в позднейшей истории Иудеи огромна. Для правильного понимания ее необходимо иметь в виду общие условия жизни палестинского еврейства той эпохи.
I. Состояние палестинского еврейства. — В 198 г. до Р. Хр. Палестина перешла от Птолемеев к Селевкидам, к Антиоху Великому. Со времени персидского владычества иудеи пользовались сравнительной самостоятельностью: они образовывали религиозно-политическую общину под управлением первосвященника, который был не только религиозным, но и политическим главой Иудеи. Наряду с первосвященником и под его председательством функционировал совет старейшин — синедрион. Во времена египетского и в начале сирийского владычества Иудея уплачивала определенную дань. Иудея не имела права содержать войско. Были ли евреи совершенно независимы в судебной области, неизвестно; сирийские цари, желавшие привлечь на свою сторону победоносных М., обещали им разные привилегии, но почти все религиозно-культурного и экономического характера, из чего видно, что Иудея пользовалась автономией в судебной области. Самостоятельная Иудея эпохи Селевкидов была очень ограничена. К Иудее тогда не принадлежали ни Самария, ни Галилея, ни приморские города, ни Заиорданье. Даже такие города, как Экрон и Газа, не принадлежали к Иудее: Иудея была так слаба, что ей не раз приходилось страдать от нападений самаритян («Древн.», XII, 4, 1). Иудея до маккавейской эпохи была по преимуществу страной земледелия и скотоводства. Торговля в то время была главным образом в руках греков. Народная масса занималась исключительно земледелием и скотоводством. I кн. М. сообщает нам, что представитель Антиоха, прибывший для взимания податей, увел в плен жен и детей и захватил с собой скот (1, 32); когда евреи убегают в пустыню, чтобы укрыться от преследования сирийцев, они увозят с собой «детей, жен и скот» (ibid., 2, 30). Об эпохе Симона автор I кн. М. говорит: «Иудеи мирно обрабатывали свою землю, и земля давала свои произведения, а деревья в долинах — свои плоды… Каждый сидел под своим виноградником и под своей смоковницей» (Ibid., 14, 8 и 12). Однако нельзя отрицать, что в городах, а особенно в Иерусалиме, имелся тогда среди евреев и класс торговцев, даже капиталистов, бывших в состоянии взять на себя откуп царских податей. Так Герцфельд (Handelsgeschichte der Juden des Altertums) указывает на то, что ежегодно стекавшиеся массы пилигримов превратили Иерусалим в центр торговых оборотов. Но до эпохи М. эта торговля была в руках греков, главным образом. Среди евреев была незначительная группа, занимавшаяся тоже торговлей, и здесь евреи и греки должны были сталкиваться на почве конкуренции. Но, с другой стороны, эта торговля приводила более состоятельные элементы Иерусалима к ассимиляции. С греческой торговлей проникла и греческая культура. Этот момент крайне важен для понимания сущности маккавеевской борьбы. Иудейская масса держалась традиций, одинаково крепких со времен Эзры. И лишь аристократия во главе с первосвященником склонялась на сторону ассимиляции, т. е. эллинизма, — из экономических причин. Мы видим, например, что для многочисленных предметов роскоши употребляются греческие названия (Schürer, Gesch. d. jüdisch. Volkes, zweiter Band, IV, Aufl., 76—84). Еврейская аристократия и даже первосвященники предпочитают греческие имена (Менелай, Иазон). И в результате получилась внутренняя борьба: чем больше высшие классы эллинизировались, тем сильнее становилась реакция со стороны широкой еврейской массы против всяких новшеств. Автор II кн. М., говорит: «Не придавали никакого значения тому, что почитали наши отцы и считали более красивым то, что греки почитали за славу». Действуя таким образом, иудеи поставили себя в ложное положение, и те же самые нравы, которые они старались копировать и которые они хотели окончательно усвоить, сделались их врагами и орудиями их наказания" (II Мак., 4, 16). Культурная ассимиляция не уничтожала материальной и политической конкуренции между иудеями и сирийцами. Внутренняя борьба ускорила внешнюю борьбу. На карту было поставлено существование полунезависимой Иудеи и оригинального иудаизма. Иудея была спасена благодаря внутренней силе и глубокой вере иудейского селянина. Недаром руководители евреев в этой борьбе вышли не из Иерусалима, а из маленького городка Модиин. Следует обратить внимание еще на один пункт. Почти все историки, и еврейские и нееврейские, утверждают, что в эпоху, непосредственно предшествовавшую выступлению М., иудеи были разделены на два лагеря: эллинистов и хасидеев, или асидеев (חםיךים ’Λσιδαιοι). Это утверждение абсолютно неверно, что доказывается уже тем, что М. и следовавшая за ними масса должны были не только бороться с эллинами, но впоследствии были оставлены и асидеями. В Иудее были тогда партия эллинистов и партия асидеев, глубоко религиозных, аскетически настроенных и готовых на мученичество, а между этими двумя партиями находилась широкая народная масса, способная к энергичной борьбе за свою политическую и культурную независимость, но вовсе не намеренная посвятить себя мученичеству, как это было с асидеями. Различие между воззрениями массы и асидеев сказалось в содержании и характере двух книг, повествующих об этой эпохе. I кн. М. отражает воззрения традиционной жизнерадостной массы, а II кн. M. выражает взгляды асидеев, не признающих никаких компромиссов с жизнью.
II. Антиох IV Епифан (175—164). Сирия, владычица Палестины, находилась во втором столетии до Р. Хр. в первой стадии разложения. В 175 г. вступил на сирийский престол Антиох IV (см.). Трусливый с римлянами, он желал демонстрировать свою неограниченную власть над маленьким невооруженным народом иудеев. Лишенный чувства святости, он ее не уважали у других. По всем вероятиям, он нашел свою смерть именно в момент, когда собирался ограбить храм Артемизии в Персии. Но, кроме личных качеств, здесь играла роль и объективная необходимость. Постоянные войны требовали громадных средств. Несомненно, что первой основной причиной борьбы Антиоха против Иудеи была «нужда в деньгах, которую испытывали сирийские цари со времени заключения римско-сирийского мира в 189 г. до Р. Хр. и последствия которой все вообще провинции сиpийского царства должны были тогда нести» (О. Гольцман, «Падение иудейского царства», 1899, стр. 57). Не желание распространить блеск греческой культуры (Schürer, ibid., I, 193) вызвало его ненависть против Иудеи, а желание высосать из нее по возможности больше золота и серебра руководило всеми его действиями. Это нам доказывает II кн. Маккав., где дается довольно подробное описание возникновения сирийско-иудейской борьбы. Антиох, задумав совершенно уничтожить иудейский народ и иудаизм, издал в 168 г. указ, согласно которому были запрещены жертвоприношения в храме, соблюдение субботы и праздников, обрезание, изучение Торы. Кто не подчинялся этому указу, подлежал смертной казни. Наконец 15 Кислева 168 г. в храме был воздвигнут идол. Языческие жертвенники были устроены по всей стране, и все евреи были принуждены приносить на них жертвы идолам. Свитки Торы уничтожались, а у кого их находили, подвергался смертной казни. Часть иудеев — ассимилированная — примирилась со всем этим, и казалось, что все замерло. Лишь набожные асидеи спасались в пустыне, куда они уходили с семействами и скотом своим и при малейшей опасности скрывались в пещерах. Чиновники Антиоха с войском нападали на них в субботу, когда набожные асидеи не оказывали никакого сопротивления, и убивали их. Асидеи были способны на мученическую смерть, но не на борьбу. А чтобы спасти Иудею, надо было бороться. Знамя открытого и упорного восстания было поднято семьей Хасмонеев, известных также под именем М.
III. Маттатиа (Матфей), из жреческого рода Иегоиариб, жил в это время со своими пятью сыновьями в Модиине. Туда прибыли чиновники царя, во главе которых был некий Апеллес, чтобы заставить евреев совершать жертвоприношения идолам. Некоторые из собравшихся евреев, казалось, уже готовы были перейти на сторону сирийцев. Но они знали, что главную роль в этом городке играла священническая семья Маттатии. И вот чиновники обратились к нему с приглашением, чтобы он подал пример всем присутствующим. Но Маттатиа ответил: «Все народы, обитающие империю царя, могут повиноваться ему и оставить веру своих отцов из желания исполнить его приказания. Но я, мои сыновья и мои братья, мы останемся верными Союзу наших предков. Сохрани нас Бог, чтобы мы оставили закон и обеты. Мы не будем повиноваться приказаниям царя и мы не уклонимся от нашей веры ни вправо, ни влево» (I Маккав., 2, 19—22). И когда после этого один из евреев хотел все-таки совершить языческое жертвоприношение, Маттатиа на месте убил его, равно как и сирийского чиновника. A затем он обратился к обитателям Модиина со словами: «Пусть придут все, кто любят справедливость и право и последуют за мной». Он и его сыновья тотчас убежали в горы. Этим было положено начало партизанской войне «за право и справедливость». Но необходимо было собрать воедино всех недовольных. И тут, понятно, Маттатиа должен был прежде всего привлечь на свою сторону асидеев. Но для этого необходимо было приучить их не ограничиваться пассивным сопротивлением, а перейти к активной борьбе. Маттатиа, стоя на почве жизненных интересов народа, убеждал асидеев, что против сирийцев позволительно бороться и в субботу, ибо, «если мы не будем бороться против язычников, чтобы защищать нашу жизнь и наши законы, они скоро нас уничтожат» (Ibid., 2, 40). Эти бодрые слова, произнесенные влиятельным представителем священного сословия жрецов, возымели влияние на асидеев, и они решили бороться с врагом, даже и по субботам. Таким образом Маттатиа оказался во главе маленькой армии, крепкой своей верой во всемогущего Бога Израиля и своей любовью к родине — Сиону. Воодушевление этой маленькой группы воспламенило всех недовольных сирийским владычеством. Образовалась армия, которая делала набеги на обитаемые местности, уничтожала языческие алтари, подвергала обрезанию еще не обрезанных маленьких детей, убивала вероотступников и изменников и защищала верующих от нападений язычников. Вскоре патриарх Маттатиа оставил поле сражения. Но он приобрел такой авторитет, что мог перед смертью назначить преемников для руководства дальнейшей борьбой; он назначил своего сына Симона советником, а своего третьего сына Иуду Маккавея военачальником. Он не обманулся, Иуда оказался тем молотом, который разбил все козни врагов. — Маттатиа умер приблизительно в 167 г. до Р. Хр.
IV. Иуда Маккавей (165—161) был третьим сыном Маттатии. Народ оценил по достоинству своего спасителя. Вот как описывается Иуда: «Он окружил свой народ славой; он облекся броней, как исполин, сражался, защищая свои войска мечом. В своих набегах он был словно лев, словно молодой лев, рыкающий на добычу. Он разыскивал нечестивцев и преследовал их, сжигал тех, которые преследовали его народ, он внушал ужас творившим несправедливость и успел спасти Израиля. Он причинил огорчение многим царям и радость — дому Якова; Его память будет благословенна навеки… Он отвратил гнев Божий от Израиля… и он собрал воедино тех, которые уже были погибшими» (I кн. Маккав., 3, 3—9). Иуда — не просто солдат, не только полководец, а горячий патриот. Он не фанатик, а реальный политик. Но на первое время вся его политика сосредоточилась на острие меча: он сделался полководцем. Аполлоний, прибывший в 168 году в Иерусалим для приведения в исполнение эдикта об уничтожении иудаизма, сразу понял, что теперь-то началось правильное восстание евреев. Во главе армии из язычников и самарян он попытался уничтожить еврейских повстанцев под управлением Иуды. Но евреи победили, и сам Аполлоний был убит. Узнав о поражении Аполлония, Серон, военачальник регулярной сирийской армии, отправился в поход против Иуды. К этой армии присоединились эллинизированные евреи, видно, раздраженные набегами Иуды на них. Встреча произошла при Бет-Хороне (בית חודן) в пяти часах от Иерусалима (тепер Beit-ur). При виде огромной сирийской армии ряды Иудина войска поколебались. Но Иуда воодушевил их, напомнив им, что они сражаются для защиты жизни и религии. Серон был побежден: он должен был спастись бегством, потеряв часть войска в сражении. Антиох стал готовиться к решительным мерам. Он сам должен был отправиться в поход против парфян, «чтобы собрать там дань и скопить много серебра» (I Макк., 3, 31), а наместником своим он оставил Лизия, которому дал поручение совершенно уничтожить иудеев и заселить Иудею чужими племенами. Это было в 166—165 г. Лизий отправил громадную армию под управлением трех полководцев — Птолемея, Никанора и Горгия. В их армии было 40.000 пеших и 7.000 всадников. Все были так уверены в поражении иудеев, что местные торговцы (греки и финикияне) запаслись деньгами для скупки еврейских пленников. Иуда собрал свою армию в Мицпе, древней столице Израиля. Здесь его армия торжественно готовилась к решительному сражению, постилась и читала Тopy. Затем Иуда назначил начальников над каждой тысячей, сотней, полусотней и даже над каждым десятком воинов. Его армия ушла из Мицпы и расположилась к югу от Эммауса (тенерь Amwâs). Горгий с частью войска выступил ночью из сирийского лагеря, чтобы напасть на Иуду с тыла. Но Иуда, узнав об этом, прежде всего напал на главный лагерь и одержал полную победу, после чего весь лагерь был предан пламени. Когда Горгий днем пришел в еврейский лагерь, он уже никого не нашел там, но зато он и его войско, к их ужасу, увидели, что главный лагерь сирийцев опустошен и горит. Без всякого труда Иуда обратил в бегство армию Горгия. Победа была полная; евреям досталась обильная добыча (в 166—165). В том же 165 году Лизий сам двинулся в поход против Иуды, взяв с собой армию из 60.000 пеших и 5.000 всадников. Иуда имел 10.000 человек. Лизий расположился у Бет-Цуры (к югу от Иерусалима, по дороге в Хеврон), где и произошло сражение. Иуда одержал снова полную победу: Лизий, потеряв в бою более 5.000 человек, с остальным войском спешно отступил и вернулся в Антиохию. — Наступил момент, когда Иуда решил вступить в Иерусалим. Сирийский гарнизон в иерусалимской цитадели не мог бороться с его войском; взятие же Иерусалима могло сделать победу очевидной для всех. Наконец, очищение храма было заветной мечтой всех правоверных иудеев и способно было оживить у всех веру в окончательную победу. Скоро после победы над Лизием Иуда со всей армией вступил в Иерусалим. Безупречным священникам было поручено очистить храм от всех «нечистот». Наконец 25 Кислева 165 г., впервые после трех лет, были совершены жертвоприношения на новом алтаре. Тогда же было решено, чтобы этот праздник очищения и возобновления храма, продолжавшийся восемь дней, соблюдался из года в год: с тех пор евреи празднуют Ханукка. [Характерно, что Иуда Маккавей не воспользовался своей победой, чтобы возложить на свою голову диадему первосвященника; он этого не сделал и впоследствии после смерти Алкима, когда пост первосвященника стал вновь вакантным; ср. L Sack, Altjüdische Religion, 220—223 и 249]. Полтора года Антиох ничего не предпринимал против Иудеи. Это время Иуда использовал, чтобы укрепить Иерусалим и Бет-Цур на юге Иудеи, со стороны Идумеи. В то же время ему пришлось воевать с местными язычниками. Прежде всего он усмирил эдомитов, баянитов и моавитян, сжег их крепости, завладел моавитским городом Иезер. Для защиты своих собратьев, живших в Самарии и Галилее, он должен был вести войны и в этих областях. В Галилею он отправил армию под начальством своего брата Симона, а Иуда вместе с Ионатаном отправились с частью войска в Гилеад; остаток армии под начальством Иосифа и Азарии оставался в Иерусалиме. Симон одержал победу, освободил евреев и увел «их с их женами, детьми и всем их добром в Иудею» (I кн. Макк., 5, 23). То же самое сделал Иуда в Гилеаде: и он увел живших там евреев в Иудею (вероятно, эти евреи были или скотоводы, или торговцы). Попытка Иосифа и Азарии, оставшихся в Иерусалиме, взять приступом сирийскую крепость, находившуюся вблизи храма, не удалась. Кроме того, Иуда должен был бороться и с жителями филистимлянских городов (Асдод). В 164 г. Антиох умер, назначив некоего Филиппа регентом и опекуном своего малолетнего сына. Но Лизий захватил власть в свои руки, с чем молодой царь согласился. Иуда воспользовался этим моментом, чтобы осадить сирийский гарнизон, остававшийся в иерусалимской крепости. Антиох Евпатор вместе с Лизием во главе стодвадцатитысячной армии, имевшей тридцать два дрессированных слона, вступил в Иудею и расположился около Бет-Цур, где находился еврейский гарнизон. Иуда поспешил со своим войском на помощь осажденной сирийцами крепости Бет-Цур и остановился у Бет-Захария. Обе армии столкнулись, но перед многочисленностью сирийской армии небольшое войско Иуды, несмотря на чудеса храбрости, не могло устоять; брат Иуды, Елеазар, решился на геройский подвиг. Заметив особенно красиво убранного слона, на котором будто находился Антиох, он пробрался сквозь вражеские ряды и заколол слона снизу. Упавший слон убил своей тяжестью героя, Антиох же остался невредимым. Армия Иуды потерпела поражение, а гарнизон Бет-Цур должен был оставить крепость за неимением достаточного количества припасов, ибо тогда был субботний год, когда иудеи не обрабатывали земли. Антиох со своей армией приблизился к Иерусалиму и начал осаждать укрепленный храм. Ввиду субботнего года и здесь наступил скоро голод, вследствие чего большинство войска разбежалось. Казалось, что все потеряно. Но в это время начались беспорядки в самой Сирии; Филипп, назначенный Антиохом IV регентом, хотел вырвать власть у Лизия. Принужденный вернуться в Антиохию Лизий решил успокоить иудеев, предоставив им полную религиозную свободу (в 162 г.): «Позволим им (евреям) жить согласно с их традиционными обычаями, ибо они разгневались именно из-за того, что мы хотели уничтожить эти обычаи» (I Макк., 6, 59). Номинальный первосвященник Менелай, причинивший столько зла своему народу, был казнен по приказу царя (II Макк., 13, 4). Если бы маккавейское движение было вызвано исключительно религиозно-культурными причинами, то оно должно было теперь закончиться, ибо с этого момента евреям была гарантирована полная религиозно-культурная автономия. На самом деле борьба лишь с этого момента разгорается и не утихает, пока Иудея не достигла политической независимости. Дальнейшее развитие событий следующее: Лизий с царем вернулись в Антиохию, где они скоро справились с Филиппом. Но в 161 г. прибыл в Сирию Деметрий Сотер, двоюродный брат Антиоха V, собрал скоро армию и завладел Антиохией, после чего Лизий и Антиох V были казнены. К новому царю Деметрию I прибыли представители эллинизированных евреев с жалобами на Иуду Маккавея, что он «их прогнал с родины». Деметрий назначил нового первосвященника, из рода Ааронидов, т. е. закономерного священника, Алкима, а вместе с ним он послал в Иудею чиновника своего Бакхида с армией. И вот по прибытии Алкима книжники, а главным образом асидеи, совершенно примирились с положением. Для асидеев, действительно, все сосредоточивалось только вокруг религиозного вопроса. Но спокойствие не наступило; с одной стороны, Бакхид и Алким, чтобы навести страх, казнили многих асидеев, а с другой стороны — Иуда продолжал партизанскую войну, которая усилилась, как только Бакхид вернулся в Антиохию. Алким отправился с жалобой к царю, который послал своего полководца Никанора с большой армией. Прибыв в Иудею, Никанор хотел хитростью завладеть Иудой. Военные действия начались: первая стычка произошла при Кефар Салама, и недолго спустя произошло сражение вблизи Бет-Хороя у Адаса. Неприятель потерпел поражение (13-го Адара 161 г.), причем Никанор был убит. Иуда снова был господином положения. Но, чтобы укрепить полную независимость Иудеи, он обратился за помощью к римлянам: он заключил с Римом договор, который на первое время, однако, не принес большой пользы евреям. В том же году Деметрий I послал вторую армию, с Бакхидом во главе, которая, прибыв в Иудею, расположилась у Береа (Беерот?). Здесь произошло сражение между сирийцами и иудеями: Иуда был убит, его армия побеждена (в 161 г.). Ионатан и Симон увезли тело великого героя и похоронили его в Модиине. И долго еще спрашивали себя евреи: «Как мог умереть этот герой, освободивший Израиль?» (I Мак., 9, 21). Иуда умер, но вызванное им движение не умерло: оно отвечало национальным и экономическим интересам широкой иудейской массы того времени.
V. Ионатан (161—143). После смерти Иуды борьба ведется, в сущности, больше между священническо-аристократической партией под руководством Алкима и национальной партией, во главе которой стоял Ионатан, чем между сирийцами и иудеями. После смерти Иуды Бакхид везде установил власть эллинизированной еврейской аристократии, которая беспощадно преследовала национальные элементы. Последние, вызванные на борьбу, избрали Ионатана своим главой: «ты будешь нашим начальником и ты будешь вести нас в бой» (Мак., 9, 30). Ионатан, пользуясь хронической слабостью сирийского трона и внутренними раздорами в Сирии, прилагает все свои усилия к увеличению области Иудеи и освобождению ее от уплаты дани сирийцам (см. подробно).
Симон (142—135). После того, как Трифон хитростью захватил Ионатана в плен, Симон был избран заместителем Ионатана (I. Мак., 13, 8). Он поспешил укрепить Иерусалим и заселил Яффу иудейскими жителями. Трифон попытался во главе большой армии завладеть Иудеей, причем он вез с собой пленного Ионатана. Но до сражения не дошло: ни одна из воюющих сторон не решалась начать нападение. Трифон передал Симону, что он отпустит Ионатана на свободу, если ему пошлют 100 талантов и двух детей Ионатана в качестве заложников. Симон исполнил это требование. Но вероломный Трифон, получив деньги и заложников, убил Ионатана в Баскаме, за Иорданом (143 г.). Симон увез труп брата в Модиин, где похоронил его в фамильном склепе. Предательство Трифона заставило Симона приблизиться к царю Деметрию, но под условием, что «страна будет освобождена от налогов» (I Мак., 13, 34), на что Деметрий с радостью согласился, надеясь при помощи Симона победить Трифона. С этого момента начинается политическая самостоятельность Иудеи (143—142). «Народ начал датировать акты и контракты: первый год Симона, первосвященника, военачальника и управителя Иудеи» (I Мак., 13, 41—42). Но данная Деметрием независимость была завоевана самим Симоном. Он захватил Гезер (Газару) и иудаизировал ее окончательно. Наконец 23-го Ияра (май) 142 г. он завладел Акрой, куда сейчас же вступили иудейские войска с музыкой и песнями. Там поселился и сам Симон. Этот день впоследствии праздновался ежегодно. Наконец-то после 24 лет столь упорной, героической борьбы была достигнута заветная цель всех иудейских патриотов: свободный народ в независимой стране. Но не все трудности были уже преодолены. Борьба еще не кончилась. Но для народа наступила эпоха мирного развития. Это выразилось в чудном дифирамбе, посвященном летописцем Симону: «Он (Симон) творил счастие своего народа. Он взял Яффу, как гавань, и открыл пути сообщения с морскими островами, он увеличил национальную территорию, он вернул из плена многих евреев (т. е. заселил пустые земли Палестины евреями из диаспоры), он завладел Гезером, Бет-Цуром и цитаделью (Акрой)… Евреи мирно обрабатывали землю, а земля давала свои произведения, а деревья долины — свои плоды. Старики сидели на площадях, чтобы обсуждать общественные дела. Он установил мир во всей стране… каждый сидел под своей смоковницей и виноградником… Он укрепил всех приниженных в его народе и высказал много преданности к Торе; исчезли все нечестивцы и все злые; он же украсил храм» (I Мак., 14, 4—15). Народ высказал эту благодарность Симону: 18-го Элула (август) 141 г. «великое собрание священников, народа, начальников и старейшин» провозгласило, что «Симон будет их начальником и первосвященником навсегда (т. е. Симон и его потомство), до появления достойного пророка. Ни народ, ни священники, никто не будет иметь права изменить этого решения». Это решение было начертано на медных досках, хранившихся в храме. Интересна вставка «до появления достойного пророка». По существу, Симон не имел права быть первосвященником, потому что он не был цадокитом. Это, несомненно, беспокоило асидеев и давало повод старой жреческой аристократии высказывать открыто свое недовольство. Этой формулой — до появления пророка — хотели предоставить решение спора самому Богу, возвещавшему в былые времена свою волю через пророков. Можно думать, что сам Симон предложил эту формулу [впрочем, эта формула была в ходу и раньше (см. Эзра, 2, 63; Нехемия, 7, 65), и позже в Талмуде «до пришествия пр. Ильи», עד שובואאליהו. — Ред.]. С этого момента в Израиле установилась новая династия князей-первосвященников, династия Хасмонеев. Это решение иудейского собрания было сообщено римскому сенату, который принял его к сведению (I Мак., 14,15—24). I. Флавий относит это решение сената в эпоху Гиркана II («Древн.», XIV, 8, 5). Но не совсем мирно прошла эпоха Симона. Вместо Деметрия II, взятого в плен парфянским царем Митридатом I в 138 г., появился его брат Антиох VII Сидет, выступивший конкурентом Трифона. И он старался прежде всего привлечь на свою сторону Симона: он поспешил признать за Симоном все привилегии и завоевания, дал ему право чеканить собственную монету. И он повторяет формулу о податях: «я тебя освобождаю отныне и навсегда от всех общеимперских налогов — от тех, которые теперь существуют и которые будут установлены в будущем» (I Мак., 15, 8). Симон перешел на сторону Антиоха VII не сейчас, а лишь после того как исход борьбы между Антиохом и Трифоном выяснился. Последний был осажден Антиохом в финикийской крепости Доре; Трифону удалось бежать из Доры, но он был настигнут в Апамее, где был убит. Антиох, уверенный в своей победе, не только отказался от присланной ему Симоном военной помощи, но вдруг заговорил совершенно иным тоном. Он послал Атенобиуса в Иерусалим к Симону с требованием вернуть Яффу, Гезер и Акру, равно как и все другие захваченные города вне Иудеи, а также уплаты податей за местности, лежащие вне Иудеи. Или же, требовал он, пусть Симон уплатит тысячу талантов сразу. Политика сирийских царей той эпохи дальше требования денег не шла. Он тем более считал себя вправе требовать 1000 талантов, что Иудея тогда экономически процветала и сама семья М. была очень богата (1 Мак., 15, 32). Но Симон отказался удовлетворить эти требования. Он ответил, что он завоевывал не чужое, а тο, что принадлежало раньше Иудее. Что касается Яффы и Гезера, то он готов уплатить за них сто талантов. Антиох решился добиться силой своих требований. Он послал своего полководца Кендебея с большим войском, который остановился у Ямнии (вблизи Яффы), откуда стал делать набеги на Иудею. Симон уже был стар, и он послал армию под начальством своих сыновей Иуды и Иоханана. Кендебей потерпел полное поражение. Этим прекратилась борьба с сирийцами при жизни Симона. Но и Симон не умер естественной смертью. Его братья умерли на поле брани, защищая общенародные интересы. Смерть Симона произошла иначе. Его зять, Птолемей, бывший начальником Иерихонской долины, задумал сделаться «господином страны». В 135 г. Симон, объезжая страну вместе со своими сыновьями Иудой и Маттатием, посетил и зятя, пригласившего своих родственников в крепость Док близ Иерихона. Во время пиршества Симон и его сыновья были убиты наемниками Птолемея. Но Иоханан, сын Симона, находившийся в это время в Гезере, был предупрежден о готовящейся революции в стране. Энергичными мерами ему удалось восстановить порядок. Но эта дворцовая революция была плохим предзнаменованием для дальнейших судеб княжеского дома из рода Хасмонеев. Надо помнить, что «почвой, в которой М. имели свои корни, являлся не Иерусалим, а деревня» (Велльгаузен). Еврейский земледелец вынес на своих плечах всю геройскую борьбу М.; он боролся за свою культурно-религиозную автономию и за свою социально-политическую независимость. Так было и впоследствии. Лишь тогда, когда исчез крепкий евр. земледелец, был разрушен священный храм. — Ср.: Апокрифические книги: I Маккавеи и II Маккавеи; I. Флавий, «Иуд. древн.», 12-я книга; Grätz, Geschichte der Juden, т. II и III; Ewald, Geschichte des Volkes Israel, т. IV; Schürer, Geschichte des jüdischen Volkes, три тома; Renan, Histoire du peuple d’Israël, т. IV; Дубнов, «Всеобщая история евреев», второе издание, книга I; Herzfeld, Geschichte des Volkes Israel, т. II; idem, Handelsgeschichte der Juden des Altertums. Zweite Ausgabe; Wellhausen, Israelitische und jüdische Geschichte, V-te Ausgabe; Гольцман, «Падение иудейского государства», Москва, 1899; Derenburg, Essai sur l’histoire et la géographie de la Palestine, Париж, 1867, еврейский перевод משאאדץ ושדאל; «Энциклопедии» Герцога, Гамбургера и Гуте; Jew. Enc. VII, 238 и сл.
Книги Маккавеев. — Существуют 4 книги, носящие это название «М.»; они не связаны между собой ни авторством, ни содержанием.
I. Первая книга дошла до нас лишь в трех манускриптах греческой Септуагинты: Codex Sinaiticus, Codex Alexandrinus и Codex Venetus, имеется также в латинской Vulgata; в Cod. Vaticanus ее нет. Напечатанные Хвольсоном отрывки по-древнееврейски из парижского манускрипта не представляют собой оригинала, а позднейший перевод. Тем не менее, не может быть сомнения, что книга была первоначально написана по-еврейски и лишь впоследствии переведена на греческий язык. Это доказывается: 1) тем, что даже в греческом переводе находятся во многих местах гебраизмы (см., между прочим, Wellhausen, Isr. u. jud. Gesch., 1904, стр. 272, прим. 3); 2) точностью всех географических данных, содержащихся в этой книге; так знать географию Палестины мог тогда лишь человек, живший в самой стране; 3) прямым свидетельством Оригена (Eusebius, Hist. Eccl, 6, 25), что эта книга первоначально носила название «Sarbêt Sabaniel», что [толкуется различным образом, как, напр., שדביט םדבניאל (наказание ослушников Бога); םפד בית חשמונאי (Кн. о доме Хасмонеев, Encyclop. Bibl. Cheyne and Black); םדבות םדבניאל (наказание ослушников Бога, Hamburger, Real-Encycl.)], по мнению Дернбурга, означало בניאל םפד בית שד, т. е. история князей сынов Божьих. Знал ли И. Флавий эту книгу в оригинале или в греческом переводе, теперь выяснить нельзя, но что он ее вообще знал, в этом нет сомнения. Факт, что книга не сохранилась по-еврейски, не удивителен: все, что не было канонизировано из палестинской литературы, за редкими исключениями, погибло. Еврейские ученые последнего столетия до Р. Хр. и позднейших времен относились отрицательно к М. за их партийность в пользу саддукеев. В специальной молитве для Ханукки упоминаются Маттатия с сыновьями только как современники тогдашних событий; из-за саддукеизма позднейших М. евреи не особенно были заинтересованы в сохранении книги, восхвалявшей военные подвиги первых М. — Эпоха составления книги определяется следующими двумя границами: с одной стороны, автор в последней главе говорит о Иоханане Гиркане («все другие действия Иоханана… записаны в книге о его первосвященничестве»; I Макк., 16, 23), а И. Гиркан правил 135—104 до Р. Хр., — а с другой стороны, автор восхваляет римлян, из чего следует, что он жил до взятия Иерусалима Помпеем в 63 г. до Р. Хр. Раз история первосвященничества И. Гиркана была уже написана, то наш автор мог писать лишь к концу этой эпохи. Одним словом, I кн. М. была написана между 110 и 70 гг. до Р. Хр. Это, между прочим, доказывает, что она была написана первоначально по-еврейски: в Палестине в ту эпоху писали языком Мишны. О личности автора много спорили. Гейгер (Urschrift, стр. 206) полагает, что «автор первой книги М.» был государственным историографом Хасмонейской династии". Несомненно, что автор относится с любовью к Хасмонеям, но отсюда еще далеко до квалифицирования его как официального историографа. К какой партии он принадлежал, лучше всего выясняется из характера книги. Здесь нужно отметить: автор нигде не говорит о чудесах (в отличие от II Маккав.) и о видениях; его вера в Бога крепка, но не экзальтирована; он относится с большим уважением к первосвященническому сану и ни слова не упоминает о предателях-первосвященниках: Язоне и Менелае (в отличие от II кн. Маккав.); он нигде не говорит о загробной жизни; интересно, что автор сравнительно мало знаком с жизнью и нравами других народов, даже римлян (I Макк., 8, 1—16); он даже не знает, что у них ежегодно выбирались два консула, а не один. Но весь дух книги — серьезный, можно сказать, научный. Распределение содержания, точность данных, последовательность рассказа — все выдает в авторе высокообразованного человека своей эпохи. Еще одно: автор везде обращает внимание на материальные причины борьбы. Он вполне ясно указывает на громадную роль спора о дани и податях, взимавшихся сирийскими царями с иудеев. Он, так сказать, наряду с небесным отмечает и земное, наряду с духовным — и материальное. Много спорили о том, принадлежал ли он к саддукеям или к фарисеям. Ни к тем, ни к другим — вопреки мнению всех последователей Гейгера. По своим верованиям, по своему мировоззрению он, наверное, не принадлежал к фарисеям позднейшей эпохи. В этом, впрочем, все согласны. Но он не был и саддукеем, как это принято понимать. Это доказывается его отзывами об асидеях: «они были славные евреи, всецело преданные Торе» (закону) (2, 42) и «асидеи, которые были избранной частью Израиля» (7, 13). Так саддукей не отозвался бы об асидеях. Автор не употребляет имени Бога (см., например, характерное место 2, 49—64). Эта боязнь упоминать имя Божье всуе говорит именно против саддукейства, как отсутствие веры в загробную жизнь говорит против фарисейства. Гольцман («Падение иудейского госуд.», 159) вполне правильно замечает, что «в I кн. М. антагонизм между этими двумя направлениями ни в чем еще не обнаруживается». В общем, автор I кн. М. — человек со светскими интересами, но с глубокой религиозной верой, а прежде всего горячий патриот, относящийся с ненавистью к эллинизированию евреев (1, 11—35). Он не принадлежит ни к какой партии: он не только вне их, но над ними (когда автор писал свою книгу — при Иоханане Гиркане — партии саддукеев и фарисеев уже существовали). Он, если можно так выразиться, принадлежит к первой, славной эпохе, не знавшей резкой борьбы между религиозными сектами и политическими партиями. Вот почему надо полагать, что автор принадлежал к типу соферим или священников, бывших в то же время чиновниками. Он не только знаком с государственными, но и с военными вопросами своей эпохи. Эти знания были только у высших чиновников, рекрутировавшихся из среды соферим и священников. Книга М. должна быть признана выдающимся произведением по научной объективности, историческим документом. Указывали на преувеличения автора, напр. относительно сирийцев, убитых в сражениях. Однако если подсчитать количество сирийцев, убитых во всех войнах, о которых он повествует, то их оказывается всего 26.800 человек (во II кн. Макк. в одном лишь сражении погибло 35.000 человек). Характерна следующая фраза (I кн., 9, 22): «Все остальные действия Иуды, его сражения и его походы, которые сделали его знаменитым, не были записаны: количество их было слишком большое». Некоторые критики думают, что автор этим хотел только сказать, будто он не записал всего. Едва ли он употребил бы тогда эту формулировку. Вообще игнорируют развитие исторической литературы у древних евреев — вопреки всем данным. Несомненно, что автор I кн. Макк. основывался на документах. Приводимые им письма имеют ту же историческую точность, как и письма, приводимые самыми лучшими греческими и латинскими историками. Факт тот, что все данные, сообщаемые этой книгой, подтверждены и другими — нееврейскими источниками. Все события датируются автором точно, по селевкийскому летосчислению. Книга повествует об истории евр. восстания, вызванного преследованиями сирийских царей со времени Антиоха IV. Она обнимает 40-летний период — от вступления на престол Антиоха-Эпифана (175) до смерти Симона Хасмонея (135). Гл. I, 1—9 историческое введение об Александре Македонском, гл. 10—27 вступление Антиоха на престол и причины иудейского восстания, I, 28—64; преследования Антиоха, II, 1—70, история Маттатии; III, 1 — IX, 22 — рассказывается история борьбы иудеев под руководством Иуды Маккавея; IX, 23 — ХII, 53 — история борьбы под начальством Ионатана; XIII, 1 — ХVI, 23 — история Симона. Автор как индивидуальность совершенно стушевывается. Она сказывается лишь в одном: в его глубокой симпатии к М. II. Вторая книга дошла до нас в манускриптах греческой Септуагинты (однако она не имеется в Codex Sinaiticus). Эта книга и первоначально была написана не по-еврейски, а по-гречески. Достаточно указать на то, что автор несколько раз, желая отметить, что тот или иной говорил по-еврейски, употребляет выражение «на родном материнском языке» (II кн., 12, 37; 15, 29). Он пишет на чужом (греческом) языке и чтобы читатели не подумали, что Иуда Маккавей мог молиться по-гречески, он употребляет выражение «на родном языке». Самый стиль — риторический, округленный, с длинными периодами, которых нельзя даже перевести по-еврейски, — доказывает, что оригинальный язык этой книги был греческий. Автор сам заявляет, что его книга есть лишь резюме обширной истории, написанной неким Иазоном из Кирены в пяти книгах (2, 24). Название II кн. не значит, что она — продолжение первой; она описывает события между 176 и 161 г. до Р. Хр., т. е. лишь первую часть событий, описанных в I-й книге. Время составления книги до сих пор не выяснено в точности, ибо до сих пор спорят еще, написана ли она до или после появления первой книги. Нельзя даже быть уверенным, была ли известна эта книга Филону или нет. Однако, вне всякого сомнения, книга написана до разрушения храма, о котором говорится, как о существующем еще. Начинается книга двумя письмами иерусалимских евреев к египетским. В первом последние приглашаются прибыть в Иерусалим праздновать реставрацию храма; второе письмо сообщает легенду о смерти Антиоха Эпифана и о священном огне. Эти письма так мало связаны со всем последующим, что их надо считать позднейшими интерполяциями. Настоящее введение к книге начинается лишь с II, 19. Затем следует указание причин восстания, попытка Гелиодора ограбить храм и интриги Язона и Менелая — III, 1—4, 38; беспорядки в Иерусалиме и жалобы на Менелая — IV, 39—50. О всей этой эпохе в I книге М. ничего нет. Преследование Эпифана и ограбление храма — V, 1 — VΙ, 17; мученичество старика Элеазара и одной матери и ее семерых детей — VI, 18 — VII, 42; (без упоминания о Маттатии) борьба Иуды Маккавея, которая доводится лишь до момента победы М. над Никанором. Для автора существует только Иуда Маккавей, который был «главой асидеев» (14, 6). Это довольно характерно и бросает яркий свет на автора. Главное отличие II кн. от I кн. состоит в том, что она имеет в виду не повествовать, а поучать, ободрять, хвалить и порицать: она преследует общественно-дидактические цели. Но это не значит, что книга не имеет никакого исторического значения. Наоборот, ее сообщения об интригах при первосвященническом дворе, о борьбе между Онием и Симоном, между Язоном и Менелаем дополняют историческую картину, нарисованную в I кн. М. Но не история как таковая — ее цель. Автор книги хочет доказать, что все победы Иуды М. — дело рук Божьих, а не человеческих. Поэтому у него все цифры о количестве войска у Иуды и у сирийцев и о количестве убитых с обеих сторон — преувеличены. Поэтому он сообщает о целом ряде чудес: чудом наказан Гелиодор, желающий войти в храм, чтобы ограбить его; чудесна смерть Антиоха, перед смертью призывающего власть Бога Израиля; перед сражением появляется пророк Иеремия и т. д. На каждом шагу автор напоминает, что сам Бог помогал сражавшимся иудеям и что Бог это делал согласно своему обещанию, что, одним словом, «победа зависит не от силы оружия, а от воли Господа, дарующего ее тем, которые заслуживают этого» (ХV, 21). С другой стороны, он приводит примеры чудесного мученичества старика Элеазара, матери с ее семью детьми, старика Рациса. И когда он констатирует печальный факт в борьбе М., он его объясняет религиозными причинами. Антиох ограбил храм и не было чуда. Почему? «Господь избрал храм для народа, а не народ для храма, вот почему и сам храм должен был участвовать в несчастиях народа» (V, 24). А что касается несчастий вообще, то автор заявляет: «Я приглашаю читателей этой книги не печалиться такими несчастиями: они должны рассматривать наказание как средство исправления для нашего народа, а не как гибель его» (VI, 12). Вся книга проникнута религиозным пафосом, исходящим также из логического разума. Полное незнакомство автора с географией Палестины доказывает, что он жил вне палестинского литературного центра. Он, несомненно, жил в Египте, в Александрии. Его резко отрицательное отношение к первосвященникам-эллинистам, его неупоминание о деятельности других братьев Иуды дают повод думать, что он принадлежал к фарисеям.
Это предположение доказывается тем фактом, что он резко подчеркивает свою веру в телесное воскресение мертвых (см. особенно XII, 43—45) и что он превращает Иуду М. в главу асидеев. Его замалчивание других братьев Иуды доказывает, что книга написана уже после того, как хасмонейские князья разошлись с фарисеями (со времени Иохан. Гиркана). III. Третья книга. — Она дошла до нас в греч. тексте (александрийский и венецианский манускрипт): она и первоначально была написана по-гречески. Эта книга ничего общего не имеет с историей М., слава которых была так велика, что всех мучеников за веру называли их именами. Книга начинается рассказом о победе Птолемея IV Филопатора над Антиохом Великим при Рафии (217 до Р. Хр.). Этот факт исторически верный, равно как и описание характера Птолемея. Но дальше вся книга посвящена описанию гонений, которым будто подверг этот египетский царь египетских евреев и их чудесное избавление. После победы над Антиохом Птолемей посещает Иерусалим и желает проникнуть в храм, и лишь чудо помешало этой профанации храма; I, 8 — II, 17; в наказание Птолемей начинает преследовать египетских евреев II, 18 — III, 22; Птолемей отдает приказание собрать всех евреев в гипподроме и напустить на них опьяненных слонов IV, 1 — V, 22; чудесные колебания царя V, 23 — V, 51; молитва Элеазара об избавлении евреев VI, 1 — VI, 15; чудесное избавление VI, 16 — VI, 21; Птолемей после этого чуда становится другом и почитателем евреев VI, 22 — VII, 9; спасшиеся чудом евреи преследуют евреев-вероотступников VII, 10 — VII, 23. Во многих местах эта книга представляет собой слепое подражание II кн. М., особенно в тех частях, где описывается настроение страдающих евреев. Но какова реальная основа этого рассказа? По этому вопросу существуют две гипотезы. Первое предположение: И. Флавий сообщает (Contra Apionem. II, 5), что Птолемей Фискон (170—116 до Р. Хр.) хотел напустить слонов на евреев Александрии за то, что евреи были сторонниками Клеопатры, т. е. его политическими противниками. Это психологически допустимо. И Флавий рассказывает, что слоны обернулись к толпе, окружавшей осужденных на смерть евреев, после чего Птолемей отказался от своего намерения. Александрийские евреи праздновали ежегодно этот день, что могло дать повод позднейшему писателю описать событие, превратившееся в легенду. Вторая гипотеза, защищаемая особенно Эвальдом и Рейсом, исходит из событий, происшедших во времена римского императора Калигулы: зимой 39—40 г. после Р. Хр. Калигула приказал поместить свою статую в иерусалимском храме, что вызвало всеобщее возбуждение евреев. Филон сообщает, что в это же время возникли сильные преследования против египетских евреев, несмотря на их полное повиновение законам страны и несмотря на высокое уважение, которым они пользовались у интеллигентных язычников (ср. III М., III, 3—10). Поэтому предполагают, что автор, желая ободрить своих единоверцев, написал этот рассказ, сознательно отнеся события в другое столетие, чтобы не вызвать нарекания римских властей. Замечание Шюрера, что в таком случае автор указал бы на требование Птолемея (подобно Калигуле) иметь свою статую в иуд. храме, не опровергает этой гипотезы: автор именно этого не мог упомянуть, потому что тогда его истинная цель — порицание Калигулы — выступила бы наружу. Вторая гипотеза приобретает, однако, много вероятности по следующим соображениям: автор III кн. М. дает нам классическую картину антисемитизма, как он действительно господствовал в Египте в первом столетии после P. Xp. Ha это никто еще не обратил внимания: во втором столетии до Р. Хр. могли быть отдельные вспышки правителей против египетских евреев, но там не было общественного антисемитизма, как он описывается в III кн. М. В этом отношении книга представляет громадный научный интерес. III кн. М. составлена в первом столетии после Р. Хр. Более точно: в первой половине этого столетия, потому что автор считает иерусалим. храм неразрушимым и вечным, следовательно, он писал до 70 г. после Р. Хр. Сомнения нет, что автор — александр. еврей, писавший по-гречески, глубоко религиозный и стоявший вне влияния греческой философии: он очень далек от философии Филона и его последователей. Интересно, наконец, отметить, что католическая и протестантская церкви не мирволили этой книге; сирийская и греческая церкви и «Апостольские каноны» считают ее священной книгой. Начала книги недостает; это, между прочим, в значительной мере препятствует исследованию происхождения и характера ее.
ΙV. Четвертая книга дошла до нас по-гречески и содержится в изданиях Септуагинты Cod. Alexandrinus и Sinaiticus и считается не апокрифом, а псевдоэпиграфом. Не имеет ничего общего ни с М., ни с евр. историей вообще. Это философское рассуждение на тему о «верховной власти благочестивого разума». Для иллюстрации этого положения автор ссылается на примеры мученичества из Маккав. эпохи. Первое предложение — тезис — гласит: «Благочестивый разум — безусловный господин над всеми инстинктами» (1, 1); после краткого введения (1, 1—12) следуют два отдела: первый (III, 13 — III, 18) посвящен изложению основных философских принципов автора, а вторая часть (III, 19 — ХVIII, 25) содержит доказательство этих принципов путем ссылок на примеры мученичества Маккавеев, причем автор следует II Книге Мак., но прибавляет еще от себя целый ряд подробностей, как пытали и мучили иудеев. Некоторые полагают, что книга находится под влиянием стоической философии. Но, как верно заметил Шюрер, здесь говорится о разуме не в понятии стоиков, а о благочестивом, религиозном разуме, основная идея которого была уже давно известна иудаизму. Основной дух книги — фарисейский; принцип — строгое исполнение религиозных законов. Очень возможно, что это была проповедь, сказанная перед образованными александрийскими евреями в праздник Ханукки. Долгое время приписывали эту книгу Иос. Флавию, так что она издавалась вместе с другими его сочинениями. Едва ли, однако, она принадлежит ему; IV Кн. Мак. отличается от других сочинений Иосифа и по форме, и по содержанию. Наш автор, напр., верит не в материальное воскресение мертвых, а в вечную жизнь благочестивых душ в небесах. Эта идея чужда Иосифу, как и всему палестинскому еврейству до разрушения храма. Это — идея, часто встречающаяся у эллинизированных евреев Александрии, из кругов Филона. Поэтому не может быть сомнения, что автор — александрийский еврей. Книга составлена не позже конца первого столетия после Р. Хр., потому что иначе отцы церкви не приняли бы этой книги в свою религиозную литературу. Так как в книге нет ни одного намека на разрушение храма, то можно предположить, что она появилась в первой половине 1-го столетия новой эры, одновременно с III Кн. Макк., причем последняя имела в виду широкую массу, а IV кн. апеллировала к более образованной части египетского еврейства. — Ср.: Eichhorn, Einleitung in die apokryphischen Schriften d. A. T., Leipzig, 1795; De Wette, Lehrbuch der hist.-krit. Einleitung in die kanonischen und apokryph. Bücher d. A. T., Berlin, 1869; Reuss, Geschichte der heil. Schrift. A. T., Braunschweig, 1881; Geiger, Urschrift und Uebersetzungen der Bibel, 1857; Hamburger, Real-Encyclopädie für Bibel u. Talmud. Supplementband, 1886; Schürer, Geschichte des jüdischen Volkes, третий т., 1909; Grimm, Kurzgefasstes exegetisches Handbuch zu den Apokryphen; D. Chwolson, מתדגום עבדי ישן לםפדהדאשון מםפדי החשמונאים שדיד ופליט (в издании מקיצי נדדמים, 1898); Jew. Enc., VIII, 239—244.