Викитека

ЕЭБЕ/Леванда, Лев Осипович

< ЕЭБЕ

Леванда, Лев Осипович — видный русско-еврейский писатель. Родился в 1835 г. в Минске, в бедной семье; ум. в Петербурге 6 марта 1888 г. Рано по обыкновению отданный в хедер, Л. узнал здесь, что над еврейством нависла грозовая туча — введенная правительством новая школа для евр. детей, и что злейший враг еврейства — доктор Лилиенталь (см.); Л. был в числе тех хедерников, которых устращали новой школой и водили по вечерам в синагогу, чтобы чтением псалмов отвратить беду; Л., как он сам писал об этом, исполнял приказания меламеда, но втайне желал, чтобы его молитва не была услышана. Его желание сбылось. Минский деятель Д. А. Лурье (см.), считая, что для успеха реформы в системе воспитания евр. детей следует действовать снизу вверх, т. е., избегая столкновений с имущими классами, привлекать в общеобразовательную школу детей бедных кругов, ввел в местной талмуд-торе после долгой борьбы с обществом преподавание общих предметов и придал ученикам внешний благообразный вид. В этой талмуд-торе и обучался Л., как сын бедных родителей, а когда она была закрыта в 1846 году, Л. поступил во вновь учрежденное казенное евр. училище. Пробыв здесь три года, Л. без посторонней помощи отправился в Вильну и поступил в 4-й класс местного раввинского училища. Л. рано обнаружил большие способности и любовь к занятиям. По окончании в 1854 г. педагогического отдела в равв. училище Л. получил место учителя в минском казенном училище, где оставался до 1860 года; с этого времени до смерти он состоял в звании «ученого еврея» при виленском генерал-губернаторе. Живя в Минске, Л. стал посвящать свободное время литературн. занятиям и поместил в местных губернских ведомостях несколько фельетонов за подписью Ладнева. Шестидесятые годы, принесшие евреям правовые облегчения, пробудили в лучших интеллигентных еврейских кругах желание принять на себя посильную заботу об участи народа: бороться за улучшение его гражданского положения и добиваться преобразования его внутреннего быта. В этих видах Л., как и некоторые другие, считали необходимым иметь специальный орган, «который был бы живым проводником здравых мыслей и который притом издавался бы на понятном для наших сограждан языке». Л. даже обратился в 1858 г. к известному писателю Осипу Рабиновичу (см.) с предложением издавать подобный журнал, не зная, что Рабинович уже хлопотал перед правительством об издании журнала «Рассвет». Л. стал ближайшим сотрудником «Рассвета»; он занял в нем видное место «как по величине своего дарования, так и по тем нравственным тенденциям, которые нашли в нем страстного защитника». Журнал обрел в лице Л. человека, сразу сделавшего общепонятными идеи, которые в ту пору казались опасными с точки зрения ортодоксов. Между Л. и Рабиновичем решено было, как писал впоследствии Л., «действовать оборонительно против нападок извне, когда дело идет о защите наших человеческих и конфессиональных интересов, а наступательно — против нашего внутреннего врага: мракобесия, рутины, общинных неурядиц и т. д.». Это направление и было дано журналу Левандой в первом же его номере статьей «Несколько слов о евреях Западного края России», и в том же направлении было написано его первое беллет. произведение (напечат. в «Рассвете») «Депо бакалейных товаров. Картины еврейск. быта» (имеется евр. пер. под загл. «המרכולת»); слабое в художественном отношении, оно дает представление лишь о внешних формах, а не о внутренних мотивах, которые служили гранью между прогрессивными и консервативными элементами евр. общества. Автор, обуреваемый жаждой протестовать против установившихся форм еврейск. быта, зовет к новой жизни, к той, которой живет окружающее нееврейское общество; но этот призыв не покоился на ясно сознанных потребностях дня, и потому Л. был вынужден прибегнуть к резонерству, к тенденциозному окрашиванию явлений еврейской жизни в темные, а нееврейской — в светлые цвета. По закрытии недолговечного «Сиона», явившегося на смену «Рассвета», Л. стал писать в либеральных в то время газетах «СПб. ведомости» и «Новое время», помещая в них статьи о Северо-Западном крае, а также сотрудничал в «Виленском вестнике», где напечатал ряд статей по евр. вопросу и много фельетонов беллетристического содержания. В это же время Л. приходилось составлять различные докладные записки об организации быта евреев в Северо-Западном крае; он участвовал в «Виленской комиссии об устройстве евреев» (см.), выпускал учебники для евр. школ. В 1871 г. А. Ландау стал издавать сборники «Еврейская библиотека», уступившие в 1881 году место «Восходу»; в этих двух изданиях Л. напечатал ряд своих произведений. В первых томах «Евр. библ.» (также отдельно, 1875) появился его роман «Горячее время», который признается лучшим из сочинений Л.; роман читался в свое время с захватывающим интересом; отличаясь живостью изложения и пестрыми бытовыми картинами, он приковывал к себе внимание тем тревожным настроением, которое переживали евреи в Северо-Западном крае в годину польско-русского брожения; надо было определить путь — куда идти, к полякам или к русским? Сам Л., проникнутый русским патриотизмом, не только звал евреев к России, но готов был устами своего героя Сарина даже уничтожить еврейские «смоковницы и виноградники», чтобы посеять вместо них зерна русского просвещения и гражданственности. Этот лозунг Л. — растворение еврейской самобытности в культурной жизни русского народа — явился как бы вызовом тем, кто тянул евреев в противоположную сторону, к полному подчинению польской культуре, польским политическим мечтаниям. Сарин слишком схематичен, но наряду с ним в романе имеются и жизненные образы, преимущественно из среды польского общества. Однако дарование беллетриста более рельефно проявилось в таких сочинениях, как его «Очерки прошлого» («День», 1870), «Школобоязнь» — воспоминания из собственного детства (Евр. Библ., V), «Путевые впечатления» (там же, IV); известной живостью и колоритностью отличаются также его исторические картинки «Гнев и милость магната» (еврейский перевод «Ir u-Behaloth» в Keneset Israel, I) и «Авраам Иозефович» (переведен на еврейский, польский и немецкий языки). Однако и в лучших своих произведениях Л. не достигает истинной художественности; он порой живо и тепло рассказывает то, что видит в родной среде, но не создает литературных типов. — С 1879 г. начинается усиленная публицистическая деятельность Л. Примкнув к возникшему тогда «Русскому еврею», Л. формулировал (№ 1, письмо в редакцию) программу журнала в ассимиляционном направлении: надо «стоять на страже наших общих со всеми гражданами России и наших частных внутренних, специально еврейских интересов, насколько последние содействуют преуспеянию нашего общего отечества; энергически способствовать всему тому, что ведет к бесповоротному перерождению русского еврея в русского гражданина, с оттенком своей религиозной особенности». Вера Л. в спасительную силу приобщения евреев к русской культуре была столь упорна, что, когда в 1880 г. возник вопрос о возможности погромов, Л. заранее возложил ответственность за это на самих евреев, говоря, что их любовь к внешнему блеску, ненужной роскоши питает ненависть к евреям, доводит ее до «яростного ожесточения» («Русский еврей», № 16; Привислянская хроника). Однако уже в следующем году («В чем трудность разрешения евр. вопроса», «Восход», 1881) Л. пришел к сознанию, что пропасть, отделяющая евреев от окружающего населения, вырыта ограничительным законодательством. Погромы же 1881 г. вызвали во взглядах Л. значительный поворот; он вынес убеждение, что когда «серый народ» громил евреев, «белый народ стоял издали, любуясь картиной моего разгромления». А затем, отмечая («Русск. еврей», 1881 г., № 1), что все старания евреев слиться с окружающим народом остановлены погромами, он горестно говорил: «не от радости многие из нас предаются теперь самым несбыточным планам»; пусть обстоятельства хотя немного переменятся к лучшему, и тот, кто столь «живописно рисует перед нами картину самостоятельной Палестины, т. е. гальванизированной мумии, запоет со многими русскими евреями: Я русский и люблю свой край!». Однако под конец жизни Л. стал поборником палестинофильской идеи; он не ограничился идейным сочувствием, но и входил в подробности практической деятельности, которой он, вообще, был недоволен; особенно же отрицательно относился он к «билуйцам» (Евр. Энц., IV, 577). В статье «Сущность так называемого палестинского движения» (сборн. «Палестина», 1884 г.) Л. пытался обосновать и осветить это движение. Последней работой Л. явились его статьи «об ассимиляции» («Нед. хрон. «Восхода»», 1885 г. №№ 37—38), в которых он указывал на необходимость, «следуя общему примеру всех культурных народов, считаться с воцарившимся в мире принципом национальности». — В конце 1886 г. обнаружились первые признаки тяжкого недуга Л.; в мае 1887 г. он был помещен в одну из лечебниц в Петербурге, и с этого времени его умственная деятельность прекратилась. Перечень сочинений Л. см. — «Систематический указатель литературы о евреях». — Ср.: А. Волынский, «Бытописатель русского еврейства», «Восход», 1888 г.; Б. Гольдберг, «Л. Леванда как публицист», «Вильна», 1900; М. Лазарев, «Задача и значение русско-евр. беллетристики», «Восход», 1885 г., кн. 5 и 6 («Литерат. летопись»); Из переписки Л., «Евр. библиотека», тт. IX, X; S. Zitron, Achiasaf, V, 205—17; L. Kantor, Zichronot,. Ha-Schiloach, I; M. Kahan, Meereb ad-Ereb., I, Me-Achure ha-Pargud. В третьем томе сборн. «Пережитое» напечатана статья Л. «Старинные еврейские свадебные обычаи» по рукописи, сохранившейся y брата Л., В. О. Леванды. Ю. Г.‎8.

Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=ЕЭБЕ/Леванда,_Лев_Осипович&oldid=2415559