Кремье, Исаак Адольф (Crémieux) — известный французский государственный и общественный деятель, род. в Ниме 22 апреля 1796 г., ум. в Париже 9 февраля 1880 г. Его отец, небогатый купец Давид К., по своим политическим взглядам республиканец, был далек от еврейской жизни и дал сыну антирелигиозное воспитание. И если К. сохранил пламенную любовь к еврейству, то он этим обязан не отцовскому дому, а тем унижениям и оскорблениям, которым он подвергался в школе со стороны товарищей и преподавателей и которые в гордом и впечатлительном юноше вызвали, как он впоследствии сказал в одной из своих речей, желание задуматься над еврейским вопросом и поработать на пользу этого народа. По окончании юридического факультета в Эксе, К. в 1817 г., при поступлении в сословие адвокатов, должен был принести, помимо обычной для всех адвокатов присяги, еще специальную, установленную для евреев-адвокатов; К. счел для себя унизительным подвергаться особым формальностям и в резких выражениях протестовал против нарушения закона, гласящего, что все французы, без различия вероисповедания, равны перед законом. Протест К. возымел свое действие, и он был освобожден от обязанности принести особую присягу; но тут же К. дал клятву, что свою личную победу превратит в победу всего французского еврейства, и стал мечтать о широкой общественной и политической деятельности. Его необыкновенный ораторский талант, брызжущая остроумием и иронией речь, пламенный и живой темперамент, необычайная энергия и искренняя потребность отзываться на общественные явления — давали ему право рассчитывать на подобную деятельность. К. стал преимущественно защитником политических преступников на юге Франции; будучи сам врагом реставрированных Бурбонов, он в защите своих политических клиентов обнаружил задатки истинно политического деятеля и сделался наиболее популярным адвокатом на юге. Особенный успех выпал на его долю в 1819 г., когда он защищал трех молодых людей, привлеченных к ответственности за пение Марсельезы. К. пригвоздил к позорному столбу власть, сажающую на скамью подсудимых славу Франции, сам продекламировал, несмотря на протесты председателя суда, Марсельезу, превратил зал суда в бурный народный митинг и вырвал оправдательный приговор. К. приобрел славу крупного адвоката и был приглашен в Париж к Одильону Барро, лидеру либеральной оппозиции; это совпало как раз с падением во Франции Бурбонской монархии (июль 1830 г.). Очутившись в Париже, К. стал принимать деятельное участие в политической жизни, будучи на первых порах приверженцем Орлеанской монархии и находясь в хороших отношениях с королем Луи-Филиппом, пред которым неоднократно хлопотал о принятии мер к уравнению французских евреев, живущих в Швейцарии, с прочими французами. Избранный вице-председателем евр. центральной консистории, К. ходатайствовал о назначении постоянного жалования из бюджета государства духовным лицам еврейских общин; эти хлопоты К. увенчались в 1831 г. успехом. Затем началась его агитация в пользу отмены присяги, more judaico, прерванная на некоторое время Дамасским делом (см.). Выступление К. в защиту дамасских евреев было с его стороны большим подвигом, во-первых, потому, что вся Франция, начиная с ежедневной прессы и кончая королем и министром Тьером, была на стороне своего консула Рати-Метона, иезуита и врага евреев, усердно старавшегося очернить обвиняемых в Дамаске, а во-вторых, на стороне евреев была противница Франции, ее соперница Англия. Казалось, что сочувствовать евреям Дамаска было равносильно измене Франции, тем более, что правительство придало этому делу характер какого-то столкновения интересов Англии и Франции. К. чувствовал всю трудность предпринятой им задачи и с грустью констатировал, что «la France est contre nous» (Франция против нас). Поставленный лицом к лицу с дилеммой: покинуть ли на произвол судьбы дело справедливости и участь своих единоплеменников или вступить в борьбу с нацией, освободившей «нас от рабства и давшей нам блеск полного гражданства», К. избрал последний, более трудный путь и, несмотря на крики возмущения различного рода шовинистов, не остановился пред тем, чтобы в союзе с иностранной дипломатией действовать против французской дипломатии, не потому, конечно, что интересы Франции ему безразличны, а потому, что и Франция может ошибаться и временно отклоняться от пути истины и справедливости. Успех К. в Дамасском деле, его необыкновенное гражданское мужество и обнаружение им целой сети иезуитских интриг заставили одних забыть «измену еврея эмансипировавшему его отечеству», а других превозносить имя К. с особым восторгом и преклоняться перед «величайшим евреем Франции». В 1842 г. К. был избран в палату депутатов (переизбран в 1846 г.), где сразу занял очень видное положение, как юрист и политический оратор. Одним из первых его шагов было предложение о полной отмене присяги, more judaico, каковое и было принято 22 мая 1844 г. В парламенте К., по мере того как правительство Луи-Филиппа принимало все более и более плутократический характер, переходил все решительнее и решительнее в оппозицию и вскоре стал одним из самых сильных противников министерства Гизо. Когда началась знаменитая банкетная кампания, закончившаяся падением Орлеанской династии, К. принял в ней деятельное участие и был одним из самых любимых ораторов на банкетах. С провозглашением 24 февраля 1848 г. республики К. был избран парижским народом в члены временного правительства и получил портфель министра юстиции. Свое пребывание на министерском посту К. ознаменовал рядом важнейших декретов: он отменил, прежде всего, смертную казнь за политические преступления, запретил публичную смертную казнь вообще и отменил рабство негров во французских колониях. Парижское население, а также департамент Эндр-и-Луара избрали К. в члены учредительного собрания, и когда временное правительство вручило последнему свои полномочия, Ламартин, представив отчет в действиях временного правительства, гордо заявил: «Пусть история забудет имена неизвестных людей, в течение трех месяцев правивших Францией, пусть занесет на скрижали вечности золотыми буквами лишь декрет об отмене смертной казни и о провозглашении негров людьми, равными нам с вами». С уходом временного правительства К. остался членом исполнительной комиссии, продолжая занимать пост министра юстиции. В качестве министра К. опять провел ряд важных законов (расширение свободы печати, отмена политической присяги); его предложение о введении в кодекс Наполеона развода было принято несочувственно, а когда он в вопросе о преследовании Луи Блана высказался в пользу своего бывшего товарища по временному правительству, его положение настолько поколебалось, что он 7 июня 1848 г. подал в отставку. Оставаясь членом учредительного собрания, К. занимал место среди умеренных республиканцев, играя крупную роль в выработке новой конституции. В вопросе о президентстве Наполеона К. разошелся со многими умеренными республиканцами, веря в искренность Наполеона; однако как только он убедился, что Наполеон стремится к империи, он стал в резкую к нему оппозицию и часто выступал против честолюбивых замыслов того, кого он сам раньше поддерживал. Избранный в 1849 г. в законодательное учреждение, К. стал одним из самых ярых противников надвигавшейся реакции и одновременно боролся как с консервативно-монархическими партиями, так и с приверженцами Наполеона. Во время совершения последним государственного переворота (2 декабря 1851 г.), К. был арестован и заключен в тюрьму Мазас, а затем Венсенн. Вынужденный отстраниться от политической деятельности, К. занялся преимущественно адвокатурой; выступая в целом ряде громких процессов, он приобрел имя одного из самых талантливых юристов Франции. Громкое дело о похищении евр. мальчика Эдгара Мортары, преследование евреев в Турции и т. д. заставили К. принять близкое участие в судьбе евреев, и когда в 1860 г. «возник Alliance Israélite Universelle» (см.), К. вскоре примкнул к нему и с 1863 г. состоял его бессменным председателем, призывы которого находили необыкновенный отклик в еврейском мире. В 1866 г. К. отправился в Турцию, чтобы на месте ознакомиться с положением евреев; в это время в Румынии был поднят вопрос об эмансипации евреев, и К. отправился в Бухарест, где произнес, в присутствии министров, на заседании парламентской комиссии свою знаменитую речь в пользу румынских евреев. «Во Франции, — сказал К., — наша славная революция 1848 г. провозгласила равенство между белыми и черными, она сказала черным: «Бог вас создал, мы хотим вас возродить». И негры были освобождены на всем протяжении французских колоний. Позвольте мне сказать слово, которое вас поразит: декрет о свободе негров и об уравнении их с белыми подписал французский еврей, член временного правительства, тот еврей, который ныне стоит пред вами и умоляет вас сделать для евреев Румынии то, что он с такой радостью сделал для негров французских колоний». В 1865 г. К. выступил против Наполеона III, который в своей книге «Жизнь Юлия Цезаря», говоря о народах, ставящих преграды гениям, сравнивал их с евреями, распявшими своего Спасителя. К. возмутился выходкой монарха, достойной иезуита, и его статья по этому поводу была воспроизведена газетами всего мира, и Наполеон счел нужным взять обратно это выражение. В 1869 г. К. стал агитировать за устройство школ Alliance’ом на Востоке и особенно восхвалял мысль обосновании земледельческой школы в Палестине. Тогда им была произнесена его известная речь, свидетельствовавшая о глубокой любви К. к Палестине. «Помогите нам, евреи, возвратить жизнь и плодородие земле, которая есть наша колыбель… Что за невыразимое чувство внутренней радости должно испытать, если можешь себе сказать: среди народов вселенной есть класс людей, непоколебимых в своей вере, которые в счастье и несчастье сохраняют трогательную привязанность к достославной стране, где Бог говорил с их предками, и вот в своей сыновней любви они возымели мысль насаждать труд и нераздельное с ним благосостояние в этих местах, прославленных подвигами их предков, которых они не могут забыть… Какое сладостное удовлетворение для нашей души, если мы можем сказать себе: я один из работающих для восстановления прав древней расы, которая одна бодро стоит среди могил и развалин всех древних народов и которая с непоколебимым достоинством твердо держит старое священное знамя, на котором написаны божественные слова: Слушай Израиль, Господь наш Бог — Бог единый!» В 1869 г. парижские избиратели послали К. в законодательный корпус, где он занял место среди небольшой группы республиканцев и вел энергичную борьбу с императорским правительством. Провозглашение 4 сентября 1870 г. республики привело К. опять к власти: он был избран членом правительства национальной обороны и получил портфель министра юстиции. В качестве министра, им был издан декрет о признании алжирских евреев полноправными французскими гражданами. Во время войны К. исполнял в Турской делегации обязанности нескольких министров и поддерживал во всем Гамбетту; однако тяжелые испытания войны настолько подорвали силы К., что он не мог энергично бороться со своими многочисленными противниками. Избранный в национальное собрание (между прочим, и от Алжира, где его избирателями в большом числе были и евреи), К. был одним из членов умеренной республиканской партии, поддерживал политику Тьера и в письме к Жюлю Греви предложил всенародную подписку для покрытия пятимиллиардной контрибуции и сам пожертвовал 100000 франков. В 1875 г. К. был избран пожизненным сенатором и в 1880 г. был похоронен на государственный счет. — Помимо отдельных статей, К. напечатал: Liberté plaidoyers et discours politiques, 1869; En 1848, Discours et lettres de M. Adolphe Crémieux, 1883 (посмертн. изд.) и Gouvernement de la Défense Nationale (1871, 2 части).
Ср.: Когут, «Знаменитые евреи»; Энц. слов. Брокг.-Ефрона; Д. Стерн, «Ист. Французской революции 1848», 1907; С. Лозинский, «История второй французской республики», 1904; Людовиполь, «И. А. Кремье», 1899; Vapereau, Dict. intern. des contemp.; Jew. Enc. IV, s. v. Crémieux; S. Bernfeld, Ha-Olam, 1911. С. Лозинский.6.