Ковчег Завета или кивот Завета, ארון הברית ארון העדות, κιβότός τῆς διαθήκης (Исх., 25, 22; Числа 10, 33; Посл. к Евр., IX, 4), носит в Библии также названия: К. Превечного, ארון ה׳ (Иош., 3, 13), К. Бога Израиля, ארון אלהי ישראל (1 Сам., 5, 10), К. Святыни, ארון הקדש (II Хрон., 35, 3), и К. могущества, ארון עז (Пс., 132, 8). — Согласно описанию в Hex., 25, 10—22; 26, 33—34; 37, 1—9 и 40, 20—21, К. представлял собою ящик из дерева акации, в 2½ локтя длины и 1½ локтя ширины и высоты, изнутри и снаружи покрытый листовым золотом. По мнению некоторых ученых, он был снабжен 4-мя ножками, так как слова ארבע פעמותיו переводятся ими не «4 стороны», но «4 ножки» (פעם = стопа). Одни представляют себе их в виде выступающих подставок (Кейль), другие — как ножки у комода (Риггенбах), а третьи — как лапки животного (Нейман). Над этими ножками или на четырех углах ковчега сверху были привинчены 4 золотых кольца, два на одной стороне, два на другой, параллельной ей; через эти кольца были продеты два длинных (в 7 или 10 локтей) шеста, также покрытых листовым золотом, для перенесения ковчега с места на место. Эти шесты не вынимались из колец, разве только временно, когда надо было покрыть К. для перенесения, но сейчас же опять вдевались в кольца (ср. Числа, 4, 6). В К. лежали скрижали Завета (см. Втор., 10, 2; ср. Менахот, 99а). Рядом с К. хранились также и сосуд с манной, расцветший жезл Аарона, елей помазания, а впоследствии также золотые дары филистимлян (Иеруш. Шекалим, VI, 8), внутри же его находились исключительно (רק) скрижали (I Цар., 8, 9). Верхний край К. имел художественный карниз. Поверх К. лежала массивная, сделанная из золота покрышка, носящая в Библии особое название «Каппорет», כפרת, что переводится в смысле «чистилища» (в Септуагинте: ιλαστήριον, в Вульгате: propitiatorium). Размер его определяется в Библии в 2½ локтя длины и 1½ локтя ширины. О толщине его не говорится. Талмудическое предположение, что толщина его была в 4 пальца, «tephach» (Сукка, 5а), встречает затруднение в том, что для одного каппорета в таком случае потребовалось бы золота гораздо больше по весу, чем все золото, назначенное для сосудов святилища (29 кикаров и 730 сиклей; ср. Исход, 38, 24). Посему Лундий и Бэр определяют его толщину приблизительно в полпальца. На «каппорете» были сделаны из массивного золота изображения двух херувимов, расположенных по обеим сторонам К. (вероятно, по длине) так, чтобы, «распростерши крылья, они осенили ими весь каппорет. Лицами своими херувимы были обращены один к другому, в то же время склоняя их к каппорету». Как ни на чем не обоснованные теории, следует отметить: 1) отождествление херувимов с грифами (γρύψ), какими-то сказочными существами, стерегущими золото (Тений, Фюрст, Делич, Riehm); 2) смешение представления о херувимах с фигурами животных, изображенных в видении колесницы (מרכבה) Иезекииля (Я. Леон, Бер, Нейман и др.); 3) что К. получил свое храмовое значение лишь впоследствии, раньше же он будто бы служил палладиумом для колена Иосифова (Бенцингер, Вельгаузен, Штаде и др.). На одном ассирийском амулете найдена мифологическая идеограмма, которая гласит: «керуба»; этим доказывается, что вера в существование херувимов древнее представления о грифах. Не может же таинственный семейный палладий вдруг превратиться в открытую всенародную святыню. — К. был изготовлен искусным мастером Бецалелом бен-Ури, из колена Иудина. Постоянное место К. было в Святая Святых, куда мог входить только один первосвященник раз в году в день Иом-Киппур, причем должен был предварительно наполнить пространство Свят. Святых дымом фимиама, а затем приступить к окроплению кровью от очистительных жертв. Никто без опасности для жизни не мог смотреть на К. (Числа, 4, 20; II Сам., 6, 6—9). Тревожили К. лишь тогда, когда народ израильский снимался со стана для путешествия. Священники предварительно снимали со столбов завесу (פרכת), которой покрывали ковчег, сверху клали 2-е покрывало из барсучьей кожи и над ним 3-е покрывало из голубой ткани. После того как вновь были вдеты шесты в кольца К., левиты из семьи Кегата входили в Св. Св. для перенесения К. на плечах (בכתף). Во время странствования К. был в центре стана израильского. Во время же перехода через Иордан он выступил вперед на расстоянии 2000 локтей от народа, притом его носили не левиты, а священники. Пропустив мимо него весь народ, священники, стоявшие с ним в очищенной от воды ложбине реки, вынесли его оттуда вслед за народом. Во время войны с ханаанеями К., вероятно, находился в Гилгале, затем он был перенесен в Бет-Эль (Суд., 20, 26—27). Оттуда вместе со скинией К. перенесли в Шило (Силом), где он оставался до смерти Эли (I Сам., 3). Хофни и Пинхас, сыновья Эли, имели К. при себе на войне с филистимлянами; последние, убив священников, взяли К. в плен и унесли его в Ашдод. Вследствие катастроф, связанных с присутствием К. в капище Дагона и в городах Ашдоде, Гате и Экроне, филистимляне вернули израильтянам К. с приложением золотых даров. Сначала он прибыл в Бет-Шемеш, где жители, не догадавшиеся сокрыть его от глаз любопытных, поплатились жизнью. Затем жители Кириат-Иеарима взяли К. к себе, поместив его в частном доме некоего Абинадаба, приставив к нему хранителем Элеазара, сына последнего (I Сам., 7, 1). После завоевания Иерусалима царь Давид взял его из Кириат-Иеарима для перенесения его в новую столицу, но новая катастрофа с поддерживавшим его Уззой заставила царя оставить К. временно у Обед-Эдома, где он пробыл в течение трех месяцев, после чего был торжественно перенесен в Иерусалим. Здесь он находился в особом шатре из драгоценных ковров (II Сам., 6, 7). Построив большой каменный храм в Иерусалиме, царь Соломон приказал священникам перенести туда К. и поместить его в Святая Святых, под крыльями гигантских деревянных (из масличного дерева) херувимов. К. был там поставлен так, что концы шестов, вдетых в его кольца, упираясь в завесу, образовали с другой стороны выпуклости, похожие на перси женщины (ср. I Цар., 8, 8 и Иома, 54а). Здесь К. стоял на каменном пьедестале, высотою в 3 пальца от уровня пола. Этот камень, известный под названием אבן שתיה (камень основной?), имел под собою, как вытекает из рассуждений талмудистов о месте, где скрывался К. (Иома, 53б), тайные подземные помещения. Во время сожжения храма Навуходоносором К., вероятно, также сгорел. Однако существуют предания, что его унесли в Вавилон, что священники спрятали его на месте под упомянутым камнем (Иома, там же), что, по повелению Бога, пророк Иеремия спрятал его, вместе с прочими принадлежностями храма, в какой-то пещере на горе Небо, вход в которую немедленно был закрыт — пожелавшие вслед за этим поставить памятник на этом месте уже не могли найти его, так как, по словам пророка Иеремии, это место останется скрытым от всех до тех пор, пока Господь не соберет своего народа и не дарует им милосердия (II Макк., 21—7). Во втором храме Святая Святых была без К. Образовавшиеся в это время синагоги, представляя собою подражание храму, имеют К. для свитков Торы, как главную принадлежность святого места (см. Арон-Кодеш). — Ср.: A. Porte Leone, שלטי הגבורים (Мантуя, 1612); באר הגולה (Майнц, 1877); Иошуа Колбо, בנין אריאל (Вена, 1883); И. Пархи, בפתור ופרח (Берлин, 1851); Э. Хай-Реко, מעשה חושב (Венеция, 1716); Hamburger, Realencyclopädie für Bibel, s. v. Bundeslade; REPT3, III, 553—556; A. A. Олесницкий, «Ветхозаветный храм в Иерусалиме» (1889). Д. Маггид.1.
Ковчег завета в Талмуде. — Ввиду того важного значения, которое К. занимал в Библии, он естественно и вызывал большой интерес у агадистов. Много касающихся его изречений мы находим по всем мидрашим и в Талмуде. Предметом дебатов служат его местонахождение, материал, из которого он был изготовлен, его содержимое, чудеса, исходившие от него, его дальнейшая судьба, равно как и все, имевшее прямое или косвенное отношение к нему. В такие дебаты вплетены порою и народные легенды, и они приобретают в этом случае особый интерес. Р. Леви (Б. Б., 99а) утверждает, что пространство в «Святая Святых» ничуть не уменьшилось от присутствия в нем К. и херубим, т. е. что они чудесным образом вовсе не занимали места. Перед К. находился камень, именуемый אבן שתיה: с этого камня началось сотворение земли (Иер. Иома, V, 42с). Согласно Иома (72в) и Иер. Шек., VI, 49d, Бецалел приготовил три ковчега, входившие один в другой. Оба крайних были из золота, средний — из дерева. Согласно другому мнению, Бецалел приготовил только один деревянный К., покрыв его тонким слоем золота снаружи и внутри (Иер. Шек., VI, 49с). По мнению р. Иуды бен-Лакиш, во время странствий в пустыне имелось два ковчега. В одном хранились скрижали Завета и Закон, в другом — каменные скрижали, разбитые Моисеем. К. с Законом никогда не оставлял скинии Завета. Второй сопровождал израильтян в их походах, а порою появлялся и на полях сражения. Против этого выставляется другое мнение, признающее существование только одного К. с Законом и скрижалями как целыми, так и разбитыми вместе (Иер. Шекалим, V, 42д; Бер., 8в; Б. Б., 14в). Р. Иоханан утверждал от имени Симона бен-Иохаи, что в К. находилось непроизносимое имя Господне вместе с другими его эпитетами (Б. Б., l. с.; Bam. r., IV, 21). По пути следования К. холмы сравнивались с землею (Бер., 54б); К. сам переносил священников при переходе последних с ним через Иордан (Сота, 35а). Когда царь Давид перевозил К. из дома Абинадаба, оба сына последнего, направлявшие повозку, были сброшены невидимой силой. Ахитофел объяснил это Давиду нарушением закона, согласно которому сыны Кегата должны были нести К. на своих плечах (Числ., 7, 9; Bam. r., IV, 21). Когда филистимляне поместили К. на воз со впряженными в него дойными коровами, последние, не имея вожатого, не только взяли точное направление к Бет-Шемешу (I Сам., 6, 8—12), но и запели о славе Божией, толкуя слово wa-Jischarnah (6, 12 = и они направились прямо), как происходящее от Schira = песня. Исаак Наппаха приводит даже текст песни, которую пели коровы; она гласила:
«Ликуй, ликуй акация!
Воспрянь в великой красоте твоей,
Опоясана ты золотыми тканями,
Изукрашена драгоценностями.
И прославлена храмом ты святым»…
[Он называет К. акацией по материалу, из которого К. был сделан; Midr. Sam., XII; Аб. Зар., 24б; Ber. r., LIV].
Когда Соломон внес К. в храм, все золотые деревья, которыми был украшен храм, налились соком и покрылись обильными плодами, к великой радости священников. Но когда царь Менаше ввел в храм идола, св. дух удалился из него, и плоды засохли (Тан. Терум., 11; с различными вариациями в Иома, 39в). К. служил не только хранилищем Закона, он также охранял израильтян в пустыне от врагов, очищая от них пути следования Израиля. Два луча, говорит легенда, исходили от херубим и убивали всех змей и скорпионов, и сожигали тернии. От последних распространялось в мире благоухание. Пораженные этим чудом народы восклицали (Песн. П., 3, 6): «Кто это, кто это восходит из пустыни как бы в столбах дыма» (Tan., Wayakhel, 7). Нет полного согласия в определении дальнейшей судьбы К. по разрушении храма. Основываясь на II Хрон., 36, 10 и Ис., 39, 6, некоторые думают, что он был увезен в Вавилонию (Иома, 53б). Другие утверждали, что он был зарыт в землю в помещении, служившем складом дров. Рассказывается по этому поводу следующее: «Один священник, занятый здесь работой, заметил, что некоторые камни выдаются под полом. Но лишь только он хотел передать об этом священнику-служке, как упал мертвым». Это было принято за несомненное доказательство того, что К. был там именно и зарыт (Шек., VI, 2). Согласно другому преданию, К. вместе с прочей священной утварью был зарыт царем Иошией из боязни, что если они попадут в Вавилон, то оттуда уже и не вернутся (ib.). Расстояние в пустыне между народом и К. никогда не было больше 2000 локтей — это для того, чтобы в субботу, когда переходы не делались, народ имел возможность приходить молиться у К. (Bam. r., II, 8). Слово К. употребляется фигурально для обозначения законоучителя (ср. Менах., 92а); Талмуд говорит: «Если Обед Эдом был благословен единственно из-за того только, что приютил в своем доме К. Завета, то во сколько раз более заслуживает этого тот, который оказывает гостеприимство изучающим Закон?» (Бер., 636). [J. E., II, 105]. 3.