Кетуба כתובה (буквально «написанное», «документ, договор») — брачный акт, который составляется обыкновенно до венчания, подписывается двумя свидетелями, читается лицом, венчающим под балдахином, и затем вручается невесте или ее родным. Происхождение К. в современном ее виде довольно неопределенное. Прообразом для нее служил, несомненно, библейский mohar, מהר, т. е. цена за девицу, выплачиваемая ее отцу лицом, изъявившим желание вступить с нею в брак, деньгами или иной какой-нибудь ценностью по обоюдному соглашению, или же услугой, оказываемой женихом отцу, как, напр., при сватовстве Давида (I Сам., 18, 25). С течением времени представление о продаже дочерей стало противоречить более развитому нравственному чувству, и отцы перестали присваивать себе полученный «могар», обращая его в пользу дочерей. Сперва письменных соглашений не было. О письменном акте упоминается только при разводе супругов (Второзак., 24, 1—3). Боаз взял себе в жены Руфь, не выдав ей брачного документа (Руфь, IV, 7—10). Однако с развитием культуры и с осложнением жизненных отношений заключение брака потеряло свою первоначальную простоту и непосредственность и осложнилось формальностями, как всякая более или менее значительная гражданская сделка. Акт заключения брака сочли тогда нужным обставить более надежными, соответствующими важности дела письменными договорами. Об этом свидетельствует рассказ апокрифической книги Товита, VII, 19. Это можно видеть и из текста Талмуда (Кет., 82б). Явно выступает стремление оградить интересы женщины, как существа более слабого в физическом и правовом отношении. Сперва старались обеспечить за женой владение наличным имуществом в брачном состоянии, чтобы таким путем сделать ее экономически менее зависимой от мужа; когда же это усердие повело к тому, что мужчины стали воздерживаться от брака, то раввины, в видах устранения безбрачия, сосредоточили свои заботы об обеспечении жены, главным образом, на случаи, когда получаемое от мужа содержание прекращается вследствие смерти мужа или расторжения брака посредством развода. Первоначальный способ защиты интересов жены вытекает из вышеупомянутого библейского понятия «могар»; более поздний же является существенным смыслом реформы Симона бен-Шатаха, которой талмудисты (Loc. cit.) придают важное значение. Она состояла в том, что муж писал жене: «Все мое имущество ответственно за К.» (Кет., 82б), и что он имел право пустить сумму К. в оборот (Иер., loc. cit.). Последнее должно было затруднить развод, который заставил бы мужа извлечь капитал из дела. — Однако К. не ограничивалась одними денежными обязательствами на случай прекращения брака; в тексте К. излагали и другие обязанности мужа по отношению к жене: выкупить ее из плена, лечить ее, предоставить прижитым в браке с ней сыновьям право унаследовать следуемую матери в качестве К. сумму, независимо от их части в наследстве отца, а дочерям — право оставаться в доме отца (после его смерти) и получать содержание на счет общего наследства до выхода их замуж; наконец, предоставление жене права, в случае вдовства, жить и получать содержание в доме мужа, пока она будет оставаться вдовой (М. Кетуб., IV, 8—12). Но текст К. и содержание ее с течением времени подвергались разным изменениям. Уже во время Гиллеля I (последние десятилетия перед хр. эрой) встречаем резкое различие между текстами К. у александрийских евреев и палестинских (Б. Мециа, 104а; см. «Гиллель»). Полного текста К. не находим ни в Талмуде вавилонском, ни в иерусалимском. Те отдельные фрагменты архаической К., которые сохранились в Мишне (Кет., IV), давно вышли из употребления по причинам, которые будут изложены ниже; полный текст находим у p. Гаи бен-Давид (гаон в Пумбедите во 2-й половине IX века), издан по рукописи Имп. публичн. библиотеки в חדשים גם ישנים (I, № 9, стр. 46—47); формула К., которая находилась у p. Саадии гаона в его כתאב אלותאיק (= ספר השטרות), до нас не дошла. Затем идут текст К. в מחזור ױטרי (стр. 791), который относится ко времени Раши, и текст נעל העיטור (Венец. изд., 75), и у других авторов XII в., у Маймонида (Jad., законы левирата, IV, 33) и у p. Иуды Барзилаи (Sefer ha-Schtarot, изд. Mekize-Nirdam., p. 55). Как ни различны тексты названных авторов между собою и как ни отличаются они в подробностях от обычного у нас текста, все-таки они составляют основу практикуемого у современных европейских евреев текста. Этот текст гласит:
В такой-то день недели, в такой-то день месяца, в год такой-то по сотворении мира, по летосчислению, принятому у нас в городе таком-то, господин такой-то, сын господина такого-то, сказал девице (вдове, разведенной) такой-то, дочери господина такого-то: «Будь моею женою по праву Моисееву и Израилеву, и я буду для тебя работать, тебя чтить, кормить и содержать, по обычаю мужей иудейских, воистину работающих, чтящих, кормящих и содержащих своих жен; и я дам тебе твое девичье вено серебром 200 зуз, причитающихся тебе по закону Моисееву (вдове или разведенной пишут: по установлению ученых) и пищу, и одежду, и потребности твои; и буду жить с тобою, как обычно на всей земле». — И согласилась такая-то девица (или вдова, разведенная) сделаться его женою. — И приданое, которое она ему принесла из дома отца (когда отца нет, пишут: из женской половины), как серебром, так и золотом, драгоценностями, платьем, домашними и постельными принадлежностями, принял на себя господин такой-то, жених сей, оценкой в 100 зекуков чистого серебра. — И согласился господин такой-то, жених сей, прибавить ей своих 100 зекуков чистого серебра, так что общая сумма выходит в 200 зекуков чистого серебра. — И так говорил господин такой-то, жених сей: ответственность за сию рядную запись, за сие приданое и сию прибавку я возлагаю на себя и на моих наследников, чтобы взыскать их из лучшего достояния и имущества, которыми ныне владею где-либо под небом и которое приобрету в будущем, будь это недвижимое или движимое имущество; все это обеспечивает и ручается за рядную запись, за приданое и прибавку, не исключая даже одежды, что на плечах моих, пока я живу и после моей смерти, отныне и вовек. — И ответственность за сию рядную, сие приданое и сию прибавку принял на себя г. такой-то, сын г. такого-то, по всей силе рядных и дополнительных записей, обычных между дочерьми израилевыми, совершенных по установлению наших мудрецов, блаженной памяти, отнюдь не в смысле неправомерного меморандума или схемы документа. И заручились мы всем вышеписанным и объясненным от г. … сына … жениха сего, в пользу г-жи такой-то, дочери такого-то, девицы (вдовы, разведенной) сей через символическую передачу вещи, могущей служить объектом приобретения. И все сие прочно установлено (следует подпись свидетелей, а в некоторых местах и жениха).
Анализируя этот текст, мы не находим в нем вышеупомянутых обязательств мужа по отношению к жене (выкуп из плена, лечение и проч.) и к их общим сыновьям и дочерям — обязательств, составлявших, несомненно, существенные элементы архаической К. Очевидно, они с течением времени до такой степени вошли в обычай, что особое обозначение их в К. сделалось излишним. Об установлении Симона бен-Шатах напоминает лишь место об ответственности всего имущества мужа. Но и это сделалось несущественным после установления, что неупоминание об этой ответственности в актах денежных обязательств рассматривается как описка писца, אחריות טעות םופר. Зато в текст нашей К. вошли другие элементы, о которых в талмудическое время мало или вовсе не думали. По талмудическому установлению, жена может взыскать сумму своей К. лишь с наиболее плохого имущества мужа, זינורית (Гитин, 48), а в поталмудической К. говорится о лучшем достоянии мужа; затем, не довольствуясь уже имеющимся налицо имуществом, распространяют ответственность за К. и на имущество, имеющее быть приобретенным, о чем упоминается уже у Гаи гаона в 9 в., затем, упоминание о קנין, рукоприкладстве, а равно, что акт не имеет характера схемы или полуобязательного меморандума. Нет сомнения, что в эпоху гаонов в К. были внесены разные подробности из других документальных обязательств по формулам, бывшим тогда в ходу в Вавилонии. А так как решающим моментом во всех этих вопросах являлся местный обычай, то и назначаемая жене сумма, и упоминание о внесенном ею приданом вещами и посудой, и оценка этого приданого — все регулировалось обычаем. Впрочем, в настоящее время текст К. можно считать установленным, отступления в разных местах бывают весьма незначительные. К тому же сама К. потеряла теперь прежнюю важность как по незначительности назначаемой жене суммы в 200 зузим (на наши деньги около 75 рублей), которая в настоящее время нисколько ее не обеспечивает, так и потому, что рядом с этим обыкновенно составляется нотариальный брачный договор. Однако если кодификатор р. М. Иссерлес полагает, что К. потеряла ныне свой существенный смысл, лишившись значения фактора, затрудняющего развод, ибо после реформы р. Гершона для развода все равно требуется согласие жены (Darke-Mosche, Eben ha-Eser, 66, Ι), то это едва ли согласуется с основными талмудическими понятиями о значении К., главный принцип которой вовсе не исчерпывается одним мотивом затруднения развода.
Л. Кантор.3.
Особенные постановления в К. — Сумма в 200 или 100 зуз может по желанию быть увеличена мужем, что отмечается либо в самой К., либо в отдельном документе, называемом תוםפות כתונה (Кет., 54б; Schulchan Ar. Eben ha-Ezer, 66, 7). Кроме этих статей, в К. отмечается и сумма приданого, и суммы, прибавленные к ней со стороны мужа (по обычаю нашего времени она равняется 100% приданого). Никаких брачных отношений между женой и мужем не должно было быть — пока К. не была написана. В случае потери К. должна быть изготовлена другая. В этом случае документ, заменивший потерянный (דאירכםא כתונה), должен быть написан в присутствии двух или трех лиц, составляющих как бы суд, обязанный подписать документ и регистрировать факт потери оригинала К. Если была известна дата утерянного документа, то ею же помечается и второй. Но если она не была известна, то отмечалась дата, когда был изготовлен второй документ («Nachlat Schibah», §13; ср. Eben ha-Ezer, 66, 3). Хотя жена вправе продать или уступить свое право другому, она не имеет права освободить мужа от его обязательств, даже от известной части их (Кет., 53а; «Jad», l. с., X, 10; Eben ha-Ezer, 66, 9). К. — неотъемлемое право женщины, и, даже не имея письменного документа, она имела право вытребовать minimum суммы К. (Кет., 16б). В случае, когда муж отказывал жене в ее супружеских правах, сумма К. возрастала по утверждению суда на 36 грош серебра еженедельно. Если же жена отказывала по злобе мужу в его правах, מורדת, суд предупреждал ее, что в случае дальнейшего подобного поведения она потеряет свою К. Когда же угроза на нее не действовала, это оглашалось в синагоге четыре раза по субботам. Она снова получала предупреждение, и если не изменяла своего поведения, муж освобождался от обязанности содержать ее, а двенадцать месяцев спустя он имел право дать ей развод. Впоследствии было сделано много изменений по отношению к таким случаям авторитетами-гаонами, которые стали принимать во внимание все обстоятельства, имевшие влияние на решение женщины (Кет., 63a; «Jad», l. c., XIV, 8—15; Eben ha-Ezer, 77, 1—3, глоссы Рамо ad l.). Женщина теряла право на сумму, указанную в К. не только в том случае, когда она оказывалась неверной супругу, но и в проступках менее серьезного характера. Так, например, если пища, приготовленная ею, не была ритуально разрешенной, или в случае нарушения с ее стороны принятых правил благопристойности, как, напр., если она выходила на улицу с непокрытой головой, любезничала легкомысленно с чужими или проклинала родителей мужа в его присутствии, — во всех этих случаях она теряла право на сумму, указанную в К. В случае, когда она дала обеты до замужества и не уведомила о том своего мужа, а также тогда, когда она, имея значительные физические недостатки, скрывала их от мужа до женитьбы, — она теряла право на К. То же самое применялось и к женщине, отказывавшейся следовать за мужем из одного места в другое в пределах одного государства, или из какой-нибудь страны в Палестину, или из какого-нибудь города Палестины в Иерусалим (К., 72а, 110б; «Jad», l. c., XXIV, 10—25; XXV; Eben ha-Eser, 115—117). Владея К., жена имела право вытребовать сумму, в ней обозначенную, даже много лет спустя после смерти мужа или после ее развода, даже в том случае, если она состояла в другом браке. Если К. у нее не было или она оставила после смерти мужа его дом, или вышла замуж вторично — это право сохранялось за нею лишь в течение 25 лет, в силу презумпции, что она, не воспользовавшись своим правом в течение столь долгого периода, тем самым отказалась от всяких претензий. Однако в случае развода этот закон не имел силы, и она могла всегда потребовать причитающуюся ей сумму (Кет., 104а; «Jad», l. с. XVI, 23; Eben ha-Ezer, 101, I, 4). Когда вдова требовала уплаты суммы по К., суд имел право заставить ее присягнуть в том, что она ничего не получила в счет К. и ничего не взяла из имущества мужа без его разрешения. Однако муж при жизни мог освободить ее от присяги (Кет., 87а; «Jad», l. c., XVI, 16—19). Мужское потомство наследовало К. даже в том случае, если мать умерла ранее отца. Если имелись дети и от другого брака, то сумма, причитавшая по К., должна была быть уплачена в первую голову из всего наследства и делилась между соответствующими наследниками со стороны матери, остальная часть наследства распределялась между всеми оставшимися сыновьями поровну («כתונת ננין דכרין»; Кет., 52). Дочери должны были получать алименты из оставшегося имущества до замужества или до достижения совершеннолетия. Точно так же и вдова получала из имущества алименты до своего вторичного выхода замуж или пока она оставалась в доме мужа (см. Алименты). Согласно определению ученых Толеды, חכמי טוליטולה жена имела право только на половину оставшегося имущества, какова бы ни были сумма, обозначенная в К. Вторая половина оставалась за наследниками (Eben ha-Ezer, 118).
К. с археологической и каллиграфической точки зрения. — В каирской «генизе» имеется масса экземпляров К., начиная с 10 столетия. Эти египетские документы часто сохраняют некоторые остатки обычаев древней Римской империи в виде листа, где детально перечисляются все paraphernalia (исключительная собственность жены). Но листы были изъяты из употребления в целях однообразия, чтобы не заставлять краснеть бедных. Когда Маймонид прибыл в Египет и нашел тамошних евр. под влиянием караимов, то он ввел оговорку, обязывавшую стороны соблюдать דיני טהרה, т. е. традиционные установления ритуальной чистоты (Маймон., Responsa, № 149). Манускрипт библиотеки в Кембридже 1295 г. сохранил в себе эту оговорку: «А мы нижеподписавшиеся предупредили невесту и дали знать ей, что она должна соблюдать законы очищения, согласно раввинским установлениям, а в случае, если она этого делать не будет, она теряет свои права на всю К.». В этом документе имеется еще одна оговорка по отношению к новобрачному, которою он обязывается не брать второй жены и не держать в доме служанки-девицы, которая не по нраву его супруге. Еще одна К., имеющая большое значение, принадлежит той же каирской «генизе» и находится в кембриджской библиотеке T. S. 141 (опубликована Шехтером J. Q. R., XIII, 122). Она датирована 1082 г. и представляет собою брачный контракт, заключенный между раббанитом Наси Давидом и дочерью караима Моисея бен-Аарон га-Коген. Жених обязывается не принуждать своей жены зажигать огонь в пятницу вечером, что запрещается караимам в силу их интерпретации (Исх., 35, 3), или есть известные части животных, запрещенные караимским законом. В свою очередь, невеста обещает соблюдать вместе с ним праздники, согласно календарю талмудистов, не нарушая и своих. Особенно характерно для многих К. — более или менее выработанное введение, хотя не следует думать, что в этом отношении было какое-нибудь однообразие. Так, К. 1034 и 1242 гг. не имеют введения, не имеет его и старинная египетская К., ни Махзор Витри, ни Эц Хаим р. Иакоба бен-Иуды Хазана из Лондона (13 в.). Да и имеющееся введение варьирует от самой цветущей поэзии до крайней простоты и краткости. Одна К. 1079 г. заключает в себе введение, состоящее из 5 слов и гласящее: «Во имя Господа да воздвигнут они свой дом счастливо», другое введение содержит только слова: «В добрый час». Другие К., наиболее употребительные в новейшее время, специально в Италии, имеют три буквы נמט, аббревиатура слов: נמזל טונ, т. е., в счастливый час! Одна К. из Крита 1856 г. начинается стихом из Притч, 18, 22: кто нашел жену — нашел добро. Новейшие йеменские формуляры, как и средневековые персидские и египетские времен Саадии и Маймонида, вообще гораздо более обработаны, соединяя в себе моление о (добром) счастье с пожеланием добра рош-иешибе или нагиду того времени, как и его товарищу, и жениху с невестой. Летосчисления К. на Востоке неизменно «minjan Schetarot», т. е. с эры Селевкидов, берущая свое начало с 312 г. до Р. Хр. В Европе по большей части принят «annus mundi», с сотворения мира, но в одной К., написанной в Меце 1820 г., указан 6-й год царствования Наполеона, что доказывает желание установить от него новую эру, считая его вторым Александром. Место свадьбы всегда указывается очень точно, так, о Париже говорится на реках Сене и Bièvre, Лондон на Темзе и Galbrook’е (Walbrook). Служа внешним выражением такого важного события в жизни, столь приверженного к домашнему очагу народа, К. не могла не явиться предметом, требующим украшения самого разнообразного характера. Особенно украшены К. итальянские 17 и 18 столетия. Несколько прекрасных образцов их имеются в музеях Cluny и в Смитсоновском институте. Более древняя орнаментировка выражалась в раскрашивании письма золотом etc., как и в каллиграфии. Порою, как и в масоретских библиях, украшения заменены рисунками, где место линий заменяют библейские стихи, написанные мельчайшим шрифтом. Прекрасный образец такого рода К. имеется в Colorno, недалеко от Пармы, и относится к 1688 году. Турецкие К. украшены обыкновенно рисунками мавританского характера и мозаики. Позднейшие итальянские К. снабжены иллюстрациями, имеющими более или менее отношения к брачущимся. Так, если невесту зовут Эсфирью, К. имеет иллюстрацией Агасфера, протягивающего свой скипетр царице Эсфири. В том случае, когда жених называется Исааком, в К. представлен приносящий в жертву сына Авраам. Иногда нарисованы два сердца, пронзенных стрелою, пара влюбленных голубков и т. д. Но в иллюстрациях итальянских К. первое место занимают ангелы и венчики, цветы и фрукты. О К. у самаритян ср. исследования А. Гаркави в חמליץ, 1872, Nutt, Fragm. (1874, Лондон), Гастера в Monatsschr., 1910 г. — Ср.: Hamburger, R. E. f B. и T., s. v.; Nachlat Schibah, 12—20, Bapшава, 1884; Mayer, Die Rechte der Israeliten, Athener und Römer, II, 226, Лейпциг, 1866; Bloch, Der Vertrag, 110, Budapest, 1893; idem, Das Erbrecht, 32—37, ib., 1890; Mielziner, The Jewish Law of Marriage and Divorce, 48—50, Cincinati, 1884; Kaufmann, Zur Geschichte der Khetubba, в Monatsschrift, 1897, XII, 213—221. [Jew. Enc. VII].
3.
