Йемен (в равв. литературе תימן) — прибрежная юго-западная часть Аравийского полуострова между Геджасом, Недждом, Гадрамутом и Красным морем. Благоприятные условия природы в сильной мере способствовали положению Й. в истории древнейшего Востока, как центра семитической расы и культуры. Представляя сплошное и значительное плоскогорье, необыкновенно плодородное, и находясь на большом отдалении от крупных культурных стран, Й., тем не менее, благодаря системе орошения, рано достигшей высокой степени совершенства, не остался в стороне от культурного развития и, не довольствуясь одним земледелием, создал своеобразные государства-племена с высоко развитой самобытной семитической культурой. Расцвет последней, главным образом, покоился на торговле столь ценимых на Востоке благовонных товаров и на оживленной караванной торговле с Ост-Индией, Персией и т. д., а не на войнах и грабежах. Государственность была здесь развита сильно; возникли укрепленные города и громадные постройки; грандиозные водяные сооружения сохраняли во время летних засух влагу зимою изобильных рек. В Йемене семитические народы Североаравийской пустыни положили начало семитической цивилизации. Зачаточное состояние науки по истории Южной Аравии не позволяет разобраться в преданиях библейских, византийских и арабских летописцев. Путешествие Эдуарда Глазера (см.) открыло новую эру в истории Й., но тем не менее пока нельзя еще проникнуть в загадочную историю Й. культуры и, в частности, в историю йеменских евреев, имевших, как теперь установлено, значительное влияние на арабскую культуру, в особенности с 3 в. по 6 в. по Р. Хр. Сравнительная незатронутость культуры современных йеменских евреев позволяет думать, что детальное изучение их внутреннего быта, нравов, обычаев и обрядов составит такую же эпоху в евр. истории, как изучение жизни современных арабов-номадов в истории религии и культуры семитических народов. Их лира, поистине возвышенная, обещает, по справедливому предположению Д. Гинцбурга относительно законов арабской метрики, открыть завесу таинственности со многих важнейших вопросов семитической филологии и поэзии.
История евреев Й. восходит к глубокой древности и теряется в тумане устных преданий. Туземные легенды, относящие начало поселения евреев в Й. к 10 в. до Р. Хр., к эпохе Соломона, несомненно, имеют тесную связь с библейским рассказом о Соломоне и царице Савской (I Цар., 10, 1—14). Другое предание относит начало поселения евреев в Й. к эпохе, предшествующей гибели Иудейского государства. Около 42 лет до разрушения первого храма 75000 благочестивых евреев, коганитов, левитов, членов военного и административного сословий и простолюдинов, уверенных в близком наступлении мрачных предсказаний пророка Иеремии (21, 9), выступили под предводительством двадцати пяти начальников кланов, чтобы отыскать другую плодоносную страну; перейдя Иордан, они через пустыню Эдом и Сеир добрались до Й. Страна по плодородию не уступала Палестине; они решили поселиться в Й. и, избрав царя, образовали самостоятельное государство, построили укрепленный город на горе Накосе, учредили самостоятельный свой культ и даже построили 4 города убежища, ערי מקלט, сохранившиеся до сих пор. Когда Эзра возвратился в Иудею, он, согласно этому преданию, послал ко всем евреям, в том числе и йеменцам, воззвания о возвращении на родину; но йеменские евреи, предвидя недолговечность евр. государства в Палестине, отказались последовать туда; Эзра проклял их, в ответ на что они предали его анафеме; в силу херема, Эзра, по их словам, не удостоился быть погребенным в Палестине, а в Басре в Вавилонии, а с другой стороны, в силу проклятия Эзры, у йеменских евреев с тех пор начались внутренние раздоры, которые привели, в конце концов, к упадку их самостоятельности и преобладанию над ними соседних арабских государств. Многие семейства до сих пор ведут происхождение от этих иудейских выходцев. Некоторые города Й. носят библейские имена. Так, Сана отождествляется с Узалом, אוזל, Дамара с Гадорамом, הדורם, Гадан Эш-Шан с דקלה. Это соответствует толкованию Саадии-гаона на генеалогическую таблицу народов (Быт., 10, 27), что указывает на относительную древность этих легенд, в коих слышится как бы отголосок культурных и торговых сношений, издавна установившихся между Иудейским царством и Й. О народе, населявшем центр цивилизации Й. — царство Себы, שבא, Библия говорит, как о дальнем, богатом, мудром и предприимчивом народе, концентрировавшем в своих руках караванную торговлю золотом Себы (זהב שבא, Пс., 72, 15), драгоценными камнями и благовонными товарами (Исаия, 60, 6; Иезекиил, 27, 22; ср. ibidem, 19). — Достоверные фактические данные о еврейских поселениях в Й. относятся лишь к эпохе второго храма, т. е. ко времени последовательного господства сабеев и химьяритов. Внутренние потрясения в Сабейском государстве завершились переходом его в руки химьяритов (ок. 2 в. до Р. Хр.). Их цари продолжали называться «царями Себы» с присоединением имени их химьяритского родового замка «Райдан». С другой стороны, Абиссиния с упадком Египта начинает стремиться к морю и утверждается на аравийском берегу, отрезая, таким образом, сабейские государства от моря и подчиняя их (со 2 века после Рожд. Хр.) абиссинскому владычеству. Химьяритским царям удалось, однако, на короткое время под знаменем иудейства отстоять свою независимость. На основании имеющихся свидетельств (скудные данные византийских и сирийских хронистов, а также южно-аравийской эпиграфики), это удивительное событие в истории евреев не стоит в стороне от общего политического положения, а вытекает из основной конъюнктуры иудео-эллинской эпохи: весь тогдашний цивилизованный мир оказался проникнутым основными элементами иудейства. Иудейство, которое в то время являлось крупной политической силой во всех больших культурных государствах, в Вавилонии, Персии, Набатее и Риме, игравшее важную роль в египетской торговой жизни, достигло благодаря торговым связям Й. Вся Южная Аравия оказалась покрытой евр. поселениями. То, что сделала недоступным для могущественного оружия Рима природа страны, было завоевано духовным движением, которое покорило Восток и подчинило себе классическую культуру; куда не могли добраться великие государства (Ассирия эпохи Асаргаддона и Рим времен Августа) с их армиями, туда без особенной борьбы проникла иудейская религия. Господствующей религией до того был астральный культ древних сабеев; с ним евреи вступили в борьбу. Они нашли горячих адептов в городском торгово-промышленном классе. Последний, опираясь на иудейство, получил преобладание над землевладельческим классом, тяготевшим к древней религии Сабиса (солнце) и Алкамы (луна). Борьба завершилась победой иудаизма: организация феодального государства превратилась в организацию государства торгово-гражданского. Царская власть в Й., как это случилось в Адиабене (см. соотв. статью), поневоле должна была опереться на новую силу и с помощью ее получила возможность свергнуть чужеземное иго. В течение нескольких столетий господствовали иудейские цари. Масса данных об этом интересном факте, весьма искаженных и противоречащих друг другу, содержится у Табари, Масуди, Абу-Али ибн-Мисковая, Абульфеды, Ибн-Халдуна, Иоанна Сирийского, Антиоха Иоанна Малалы (ed. de Bonn, 433), Каллиста, в послании епископа Симеона Бет-Армамского к аббату Симеону Габульскому (Assem., Bibl. Orient., I, 364), Прокопия (De bello persico, I, 20) и в легендарных сборниках (арабское «Kitab al-Aghani» и сказание христианских мучеников). Надписи Глазера также проливают некоторый свет на этот период. Особенно важными являются надписи № 394—395 его собрания, возбудившие оживленную полемику в начале 1890 гг. между Глазером и ориенталистами Иосифом Галеви и аббатом Дюшеном (Duchesne). Обе надписи, вырезанные на двух отдельных камнях, были вставлены в стену одного дома. Они составляют, по вполне справедливому предположению Э. Глазера, следующий связный текст: עברהמ ו והרם ו [א] מהו ב. מ. וחשכתהו שמסם ואל זדהמי [ב]רך ותברך סם רחמנ ן דסמי ן וישראלואל החמוהב יחר דהרד ו. Перевод: .ה. ה [Winckler ית]דמם ואנשער ומאר וכל ב «Да будет благословлено и восхвалено имя Милосердного неба и Израиля, и Бога иудеев, который покровительствует (точнее, спасает, ибо דהרד — эфиоп. ארדא от רדא — спасенный) своему служителю Шагиру и его матери (или дяде). В. М. и его невесте Шамсе, и его детям Абушаиру и Меиру и всему его дому». Эта надпись подтверждает мнение Сильвестра де Саси (Mémoire sur divers evénements de l’histoire des arabes avant Mahomet, в Mémoires de l’Académie des Inscriptions, XLVIII, 484—763), что факт образования химьяритского царства следует отнести к 3 в. по Р. Хр., и опровергает мнение Греца о позднейшем образовании иудейско-химьяритского царства. Отголосок этого иудейского влияния содержится в легенде о святом неджранском мученике Азкире (Cod. legend., Brit. Museum, Orient., 689, 687—88 и 686), относящейся ко времени царствования Scharabhe Dânkef. Интересно, что об еврейской диаспоре в Й. упоминается также в Мидраше (Bemid. r., XIII), обозначающем ее גלות תימ וגלות הגרה. Эта самостоятельность химьяритского государства, шедшая вразрез с интересами не только Абиссинии, но и Византийской империи, продолжалась лишь до героической смерти Иосифа Дунуваса (см. соотв. статью). С ним погибло, под ударами обоих союзников, и Иудейско-химьяритское царство. И. снова оказалась в вассальной зависимости от Абиссинии. Победители жестоко отомстили евреям Й., о которых в продолжение некоторого времени история ничего не сообщает, что, по-видимому, указывает на поголовное изгнание их из Й. По всей вероятности, они удалились в горы к бедуинам. Но иудейство оставило в Й. неизгладимые следы, послужившие стимулом к развитию Й. культуры вглубь и вширь. Евреи, сконцентрировав в своих руках торговлю с Индией, Византией и Персией, поддерживали живые сношения с остальным культурным миром. Насколько глубоко было это влияние, показывает замечательный факт проникновения в Й. и Йемам столь оригинально-евр. явления, как профетизм, в котором нашел свою исходную точку ислам. Искаженная мусульманская легенда изображает йеменского пророка Абхалы Темного, йемамского — Муселиймы и недждского — Тулейхи, как подражателей Магомета, но в действительности последний был подражателем первых, а с Муселиймой он даже заключил союз.
С распространением ислама йеменские евреи, успевшие в течение короткого времени после свержения абиссинского ига исцелить свои раны, стали мишенью новых преследований, на этот раз уже со стороны тех, с кем их связывали вековая дружба и общность языка, нравов и быта. На почве этой трагической судьбы евреев в Й. возникли многочисленные легенды, основным сюжетом которых является воззвание Магомета (в простонародье משוגע, Meschudjo) к йеменским евреям о принятии новой веры от ее основателя. Последовавший со стороны евреев отказ привел его в неописуемое бешенство. После долгой, отчаянной борьбы, Магомет жестоко отомстил им; большая часть евреев была вынуждена принять новую веру (до сих пор относят к их потомкам мусульманское население многих городов), а остальные были истреблены. По-видимому, евреи впоследствии вновь появились в Й., причем дальнейшая их история представляет непрерывную цепь преследований. В еврейской литературе этой эпохи сведения о евреях встречаются лишь изредка. К 9 в. относится «изгнание из Й.» (גלות תימן), упоминаемое Саадией ибн-Дананом (חמדה גנוזה Эдельмана, 16). Респонсы гаонов обнаруживают их полное знакомство с Й. Вероятно, многие из тамошних евреев находились в числе учеников вавилонских академий. Вениамин Тудельский сообщает, что в Й. жило около 3000 евреев. По всей вероятности, они были подчинены юрисдикции вавилонского эксиларха в Багдаде. В 1172 г., с переходом власти в Й. к фанатичным шиитам, евреи снова были вынуждены принять ислам. Один из евреев-отступников деятельно пропагандировал среди своих единоплеменников учение ислама, причем с усердием неофита нападал на евр. религию и, пользуясь обычным полемическим приемом, старался доказать, что Библия предвещала учение ислама, но что евреи намеренно исказили соответственные тексты. На почве такого брожения в умах евреев возникло сильное народно-мессианское движение. Все это вместе поколебало положение духовных вождей йеменского еврейства и вызвало беспримерное смятение среди народной массы. Один из тогдашних умственных вождей еврейства, Яков аль-Фаюми, обратился за советом к Моисею Маймониду, что вызвало знаменитое послание «Iggeret Teman» (אגרת תימן), в котором Маймонид старается утешить и ободрить павших духом йем. евреев и объясняет постигшие их бедствия испытанием, ниспосланным Всевышним. Через год после этого мнимый мессия был умерщвлен. Но, подобно всем мессианским движениям, и теперь вера в него не исчезла в народе, и евреи благодаря этому были присуждаемы правительством к усиленным штрафам. — С переходом Й. к Турции в 1517 г. положение евреев стало гораздо хуже. Они были выселены Селимом I из крепостей и обложены непомерными податями; им было запрещено носить свою прежнюю одежду и т. д. Турецкое владычество продолжалось недолго, после чего власть перешла к туземным правителям, и тогда положение евреев несколько улучшилось, но в конце второй половины 16 в. все евреи, в силу ложных обвинений, были изгнаны (ок. 1575 г.) из Й. в пустыню недалеко от Адена, причем две трети их погибли на пути в пустыню или же в самой пустыне; тогда же они потеряли все свои древние свитки Торы и рукописи; это бедствие нашло своего певца в лице знаменитого поэта Салима-аль-Шебзи. Чрез некоторое время оставшимся в живых было разрешено снова поселиться в Й.; им был отдан обширный участок, где они построили большой город. С тех пор сведения о евреях в Й. обрываются до 19 в.
Духовная культура йеменских евреев. — Замкнутый характер местной евр. культуры, развивавшейся как бы обособленно от доминирующих течений общееврейской культуры, непрерывная смена разных, часто противоположных политических положений, отсутствие преемственности высших культур, в силу чего им приходилось начинать почти все сначала, неизгладимые следы былой самостоятельной патриархально-бедуинской жизни — все это наложило резкий отпечаток на духовное творчество йем. евреев. Из двух основных направлений их культурного творчества — холодно-рассудительного знания и задушевного религиозного и национального чувства, находивших свой синтез в древних комментариях к Библии, — первое постепенно замирает и всецело уступает свое место последнему. Масоретские, лексикографические и философские произведения уступают свое место поэтическим, литургическим и мистическим сочинениям. Изнывающие в непосильной борьбе с окружающей средой йеменск. евреи стремились к неземному вечному блаженству. В мистических грезах об общении с Богом они развернули свою индивидуальность, отрешившись от давления невзгод повседневной жизни. Особенное место занимает их дышащий своеобразной прелестью фольклор. Последний носит яркие следы индийского и иранского фольклора и с этой точки зрения представляет общий интерес для решения многих вопросов сравнительного фольклора, а также для установления культурных сношений Й. с Индией и Персией. Что касается религиозной литературы, то ее многочисленные памятники обнаруживают следы влияния вавилонских и египетских евреев эпохи гаонов и первых веков периода раввинизма, равно палестинских евреев в новейшее время. От последних к ним перешли многие литургические и поэтические отрывки сефардской литературы. — Подобно испанским евреям, йеменские отдали должную дань внимания грамматике, библейской экзегетике, масоре, философии и поэзии и мало занимались галахической казуистикой. Известные древнейшие памятники йем. литературы — рукописи Пятикнижия Моисеева, «тадж», כתר, с Таргумом и арабским переводом Саадии-гаона. Отдельный том составляют Гафторы и Пять Мегиллот. Последние обыкновенно снабжены арабским переводом и комментарием, не принадлежащим Саадии-гаону. Изредка встречаются рукописи всей Библии с Таргумом или без него. Масора во многих случаях совершенно расходится с сефардской и ашкеназской масорой и отчасти соответствует масоретскому сочинению Менахема га-Меира ספר קרית в коллекции рукописей Д. Гинцбурга. Очень распространено у них масоретское компилятивное сочинение Яхьи (Зехарии) Салиха, изданное под заглавием המסורה מתימן X. Д. Гинсбургом (The Masorah, III, Supplement, 1885). Из библейских толкований пользуются широкой популярностью комментарии Раши, Давида Кимхи, Нахманида и арабский комментарий Натаниеля бен-Исаия, а также комментарий Саадии бен-Давида аль-Адени; из Мидрашим — «Midrasch ha-Gadol», מדרש הגדול Давида бен-Амрам Адени (изц. Шехтером в 1902 г.), «Midrasch ha-Chefez» к Пятикнижию, Плачу Иеремии и Эсфирь Яхьи бен-Соломон и «Midrasch al-Wadjiz-al-Magni» מדרש אלוגיז אל מגגי (составлен между 1487—93), а также «En Jacob» р. Якова ибн-Хабиба. В настоящее время занятие лексикографией находится в упадке — библейские комментарии почтн все мистического характера и переполнены криптограммами, גמטריאות, и т. п. Из классических грамматиков им известен Иона ибн-Джанах, имеются также йеменские рукописи словаря р. Танхума Иерусалимского (в евр. коллекциях Британского Музея и библиотеке барона Давида Гинцбурга). — Религиозная литература чужда своеобразной глубины, столь присущей религиозной литературе немецких евреев. Она носит узкий, строго кодификационный характер הלכה למעשה. Общепринятыми у йеменских евреев являются кодексы Маймонида (известен им под именем חיבור) и Иосифа Каро; имеются у них также рукописи гаонейских респонсов р. Натрона и р. и Ахи и т. д., а также Арух р. Натана бен-Иехиель из Рима, פסקי הלכות р. Авраама сына Маймонида. Вся литература этого рода состоит из комментариев к ним или из компилятивных по ним сборников. Особенно распространены сочинения по резке скота, которые здесь, как и в Тунисе, писались стихами, являющимися образцом безвкусия. — Из философской литературы распространены «Kusari» р. Иегуды Галеви, «Moreh» Маймонида на арабском языке, комментарии Авероэса к Аристотелю. Имеется много математических и астрономических сочинений арабских авторов. Особенной популярностью пользуются многочисленные сочинения по астрологии, по гаданию и т. д.; главной умственной пищей служит каббала, памятники которой (Зогар, Сефер Иецира, Багир и др.) заучиваются буквально наизусть. В новейшее время стали пользоваться популярностью, наравне с каббалистическими произведениями испанской эпохи, и произведения X. Виталя, М. Закуто и др. Самобытное творчество йем. евреи проявили только в поэзии. В доисламскую эпоху, к которой относится зарождение их поэзии, последняя была еще лишена строго национального характера. Те же импульсы, которые вызвали арабскую поэзию у некультурного еще тогда арабского народа, послужили основой к зарождению евр. поэзии. Живая впечатлительность, пылкое воображение, непрерывная борьба отдельных племен между собою, страстность в любви и мести — таковы элементы, на почве которых развилась как арабская, так и евр. поэзия. Национальным духом евр. поэзия прониклась лишь в поисламском периоде, когда новая, вышедшая из недр иудаизма мусульманская религия уже навсегда вырыла зияющую пропасть между этими двумя родственными по крови, языку, быту и нравам народами. Последовавшие за этим эпохи непрерывных диких преследований придали этой своеобразнейшей поэзии мистическую окраску. Она становится все более и более отражением уже специально-еврейской народной жизни, истинным выражением ее печали и грусти, ее кратковременных радостей и просветления. Наряду с этим в ней развивается та индивидуальность психики, которая с истинно юношеской силой обнаружилась у этих выродившихся потомков некогда славных и гордых своей независимостью евреев в эпоху химьяритов. Эта индивидуальность проявляется как в простоте и непосредственности их национальных песен с глубоко задушевными мелодиями, так и в религиозно-мистической поэзии, стремящейся в даль вечности. Общая характеристика этой причудливой поэзии с точки зрения художественного значения не может быть пока дана при недоступности большинства памятников этой поэзии; но уже и теперь видно, что она была великой утешительницей народа, изнывавшего под ударами жестокой судьбы. Доминирующие ее мотивы — история нации, местные погромы и преследования, едкая и остроумная полемика с мусульманами, трогательные описания быта учеников-талмудистов в Сане, вопли души к Всевышнему, мольба о помощи, жажда высшего внутреннего блаженства и общения с Богом, нежные упреки Богу ввиду бесконечности «галута» и призывы к освобождению. Все это выражено необыкновенно оригинально, живо и непосредственно; богатство образов и оборотов, высокий полет фантазии, томительная нежность — все это придает ей художественную законченность. Чудные любовные песни, которые на самом деле обозначают мистический экстаз, пантеистическое общение с Абсолютным Существом, не имеют в евр. литературе ничего равного себе по глубине чувства, задушевности настроения и страстности томления. Локализация их мотивов почти всегда — в Йемене и Палестине. На фоне их мелькают пророк ислама, משוגע, арабы, בני קדרו וקדמה, и Коран. С внешней формы они сложены арабским размером и представляют смесь еврейского, арабского и отчасти арамейского языков. Арабский язык их — чистый и правильный с наклонностью к вульгарной разговорной речи. Все стихи позволяют в точности установить имена их авторов, число которых достигает цифры 200. Во многих из них чувствуется подражание испанско-еврейским произведениям. Каждый стих сопровождается особой мелодией. Особенно даровитых поэтов выделила семья Аль-Шебзи, אל שבזי, из которых более известны поэты 16 в. Салим аль-Шебзи и его сын Абу-Иегуда Симон аль-Шебзи. Первый из них — ткач по профессии и пылкий мистик, сын поэтессы משתא, широко воспользовался Иегудой Галеви, Израилем Нагарой и арабскими поэтами. Он является святым покровителем Й. евреев. Место его погребения в «Taiz», טעיז, привлекает паломников из всей Аравии. Сохранившаяся синагога его имени пользуется большими доходами, ибо все синагогальные пожертвования в праздники поступают в ее кассу. Салим в Аравии как бы заступает место популярного на Востоке р. Меира, בעל הנם ר׳ מאיר. Его сын Симон аль-Шебзи является одним из главных героев сказаний йеменск. евреев. Его мистическая лира (на арабском языке) проникнута стремлением к общению с вечным Бытием. Литургия черпала из сефардских поэтов. Имеются многочисленные пиуты на арабском языке, из которых иные относятся к 15 веку.
— Ср.: G. Glaser, Skizze der Gesch. und Geographie Arabiens, I, 40 и II, конец; idem, Une inscription sabéenne, Rev. Etudes Juiv., XXII и XXIII, 121; J. Halévy, Le dernier mot sur l’inscription hymyarite soi disant d’origine juive, ib., XXIII, 304; J. Halévy и M. Duchesne, в Rev. Et. Juiv., XX, 220, XXI, 73; I. Halévy, в Bulletin de la Société de Géographie, 1873, р. 589; Hirschfeld, Essai sur l’histoire de Medine, R. Et. Juiv., VII; Grätz, Gesch., V и VI; Winckler, Zur Gesch. d. Judentums in Jemen, Altorientalische Forschungen, IV, 329—337; A. Epstein, אלדד הדני, Пресбург, 1891; Д. Гинцбург, מספרי תימן, в юбилейн. сборнике תהלה למשה в честь М. Штейншнейдера, 1896; Д. Гинцбург и В. Стасов, L’ornement hebreux; Д. Елин, ננזי תימן, Haschiloach, II, 147—161; С. M. Doughty, Arabia Deserta, 1875; Greenbourg, The Haggada according to the rite of Jemen, I—IV, 1896; Harkavy, תשובות הגאונים, 1887; Steinschneider, Verzeichniss der hebräischen Handschriften der Bibliothek zu Berlin, II, 71; id., в Israel. Monatsschrift, 1891, 2; W. Bacher, Der jüd.-arabische Siddur, в Jew. Quart. Rev., XIV, 581—621; idem, Ein hebräisch-arabisches Liederbuch aus Jemen, в Berliner-Festschrift, 1903, 10—32; S. Poznanski, Zum Schrifttum der süd-arabischcn Juden, Jew. Quart. Rev., IV; P. Heinrich, Fragment eines Gebetbuches aus Jemen, Вена, 1902; id., в Jew. Quart. Rev., XV, 330—383; S. Margoliouth, Cleanines from the jemenite liturgy, ibidem, 1905; E. Leszynsky, Die Juden in Arabien zur Zeit Mohammeds, 1910; Dillmann, Comptes rendus de l’Académie de Berlin, 1890, X.
И. Берлин.5.
Евреи в Йемене в 19 в. — Политическое и социально-культурное положение евреев в Й. в 19 в. напоминает наиболее мрачные эпохи средних веков. Одно имя «Иахуди» возбуждает в мусульманском населении Й. более, чем в каком-либо другом месте на Востоке, ненависть. Переход Й. к Турции в 1872 г. мало изменил положение. Вырождение былой еврейской культуры в Й. гигантскими шагами подвигается к трагической развязке. Безнадежно замолкла там лира. Зато мистицизм и суеверие развились, как никогда. Первенствующее значение йем. евреев в индийско-персидской торговле, в связи с окончательным упадком прежнего торгового значения Й. и возвышением Омана благодаря английскому воздействию, было безвозвратно потеряно. Их роль в торговле с этих пор ограничивается местными рынками. К тому же полное отсутствие безопасности как жизни, так и имущества, сохраняет за ней мелкий, розничный характер. Одно лишь обстоятельство значительно способствует улучшению материального положения евреев и не дает им окончательно превратиться в совершенных париев: присущая туземным жителям апатия и праздность издавна сосредоточила в руках евреев все ремесла, которые здесь пользуются большим почетом.
Статистика евреев. — Численность евреев И. в новое время неизвестна. Недоступность страны для европейцев и отсутствие интереса у европейских евреев к единоверцам Й. лишает исследователей возможности установить число последних. Интерес к евреям Й. возродился лишь в 19 в. в связи с попыткой войти в близкие сношения с мнимыми десятью коленами (см.). Ученик Илии-гаона, р. Израиль из Сафеда, автор תקלין חדתין, узнав в 1829 г. от палестинских «шадаров» (посланцев), что им удалось видеть в Йемене одного данита, который в заманчивых красках рисовал перед ними красивую страну, независимость и святость десяти колен, отправил в Й. в 1831 году ученого русского еврея Баруха бен-Самуила из Пинска. Четыре года спустя в Европе сделалось известным о печальной участи посланца. Последний, прибыв в Сану и узнав, что имам (владетель Йемена) одержим тяжелой болезнью, возымел желание лечить высокого больного. Все ссылки его на свои необыкновенные познания в медицине не склонили местных евреев к тому, чтобы допустить его к имаму. Однако представившийся случай, обнаруживший на самом деле замечательное искусство русского талмудиста в этой области, сломил их упорство. Действительно, р. Барух излечил имама, за что был возведен в сан лейб-медика и приобрел исключительное доверие своего властелина. Туземные арабы с завистью смотрели на этого «иахуди», сделавшегося вершителем их судеб. В особенности они не могли простить ему его нарушения ограничительных мер против евреев. Долгие хлопоты врагов увенчались успехом благодаря природным недостаткам этого шадара-сановника — отсутствию меры и слишком фамильярному обращению с имамом. Неблагодарный имам собственноручно умертвил его в саду своего дворца. Тогда население возобновило преследования евреев. Но имам, которого обуяли угрызения совести в пролитии невинной крови человека, спасшего ему жизнь, энергично прекратил эти злодеяния. Письма с уведомлением об этом трагическом происшествии в многочисленных экземплярах были отправлены в Европу и не дали заглохнуть интересу к йеменским евреям. Этому способствовало также возникшее в начале второй половины 19 веке мессианское движение в Й., толчок к которому дали мессианские воззвания Иуды бен-Шалом, אלבדהי יהודא בר שלום (см.). Английское миссионерное общество командировало туда миссионера Штерна (еврейского происхождения). Последнему, по настоянию английского правительства, были оказаны имамом всякие содействия. Евреи сначала приняли его дружественно из уважения к его талмудической учености, но вскоре, убедившись в его истинных намерениях, прервали всякие сношения с ним, что и вызвало со стороны имама новые гонения на них. В 1853 г. в «Jewish Intelligence» появилась статистика йеменских евреев. Автор этой статьи, М. Шварцауэр, исчисляет их в количестве 30000—35000 чел., из которых в Сане насчитывалось 10000 чел., в Дамаре — 1000 чел., в Беде — 2000, в Гадан-Еш-Шане — 200, в Саде — 1000, а остальные в селениях и пустыне (Jewish Intelligence, 1853, ноябрь; Monatsschrift, 1854, 42—44). Наиболее плодотворным оказалось путешествие Якова Сафира из Иерусалима в Й. около того же времени. Сафир подробно описывает их внутренний быт и сообщает многое из сокровищниц их национальной поэзии. По его данным, евр. население насчитывает в Сане 6000 семейств. Число синагог доходит до 20, в Кухлане — 70 семейств и 2 синагоги, в Хаджи — 60 семейств в 2 синагоги, в Раде — 70 семейств и одна большая синагога, в Тинааме — 70 семейств, в Дамаре — 300 семейств и 2 большие синагоги, в Дамате — 100 семейств, в Филаде — 300 семейств, в Какобане — 70 семейств, в Тилле — 35 семейств, в Яфиде — 52 семейства и две синагоги, в Манахе — 45 семейств и шесть синагог, в Медмаре — 35 семейств, в Хагаре — 60 семейств, в Цафане около 60 семейств. Посетившие Йемен после Сафира И. Галеви (см.) и др. ничего существенного не прибавили. — Наступившее в конце 19 века массовое переселение йеменских евреев в Палестину, где они основали в Иерусалиме большую колонию йеменитов (התימנים קהלת), сделало доступным для еврейской науки памятники их национальной поэзии и литургии. В последнее время (1910) Alliance Israélite Universelle в целях установления более близких сношений с евреями Й. и приобщения их к европейской культуре, командировало особого уполномоченного.
Правовое положение. — Произвол администрации и судебных властей в Й. царит безгранично. Особенно сделал жизнь евреев невыносимой закон султана Селима I, владевшего Йеменом короткое время; евреям было запрещено селиться в укрепленных городах, совместно с туземцами; жить они должны исключительно вне крепости, на склоне холмов, что подвергает их жизнь и имущество постоянной опасности. Другой закон гласит, что евреи не могут носить белой одежды, ехать верхом на лошади, осле и верблюде. В судебных процессах с туземцем еврею не только всегда грозит опасность проиграть процесс, но еще подвергнуться тягостным штрафам. Кроме обычной подати (джезиат), еврей должен вносить особый налог за право взыскивать судебным порядком ограбленное у него имущество. Если кто-либо обокрал еврея, последний обязан сам разыскать виновного и предъявить его кадию (судье), который заботится об уничтожении зла; если же еврей не предъявит его, он присуждается к тюремному заключению, ибо скрывает виновного. Еврей не может быть свидетелем, присяга его не имеет никакой силы. При таком состоянии правосудия евреи вынуждены молча сносить все беззакония, оскорбления, грабежи и т. д. При встрече с мусульманином еврей обязан первым справиться о «возвышенном» здоровье последнего. Он не может переступить порог бани, хотя унизительная должность истопника последней возлагается всегда на еврея. Стремление стушевываться, чтобы не вызвать преследования арабов, заставляет евреев жить в низких домах, или, точнее, пещерах с крошечными окнами, и одеваться грязно и неряшливо. На почве этого бесправия в Й. получил распространение следующий обычай: еврей отдается под покровительство какого-либо мусульманина, который с этого времени обязан защищать его от всякого насилия; в вознаграждение за это еврей безвозмездно исполняет работы его и т. д.
Общинное устройство. — В каждой общине имеются мари (раввины), наси и меламед. Раввины в большинстве случаев знатоки Талмуда и каббалы. Некоторые из них не лишены общих знаний. Они не получают никакого вознаграждения за свой труд, а снискивают себе пропитание каким-либо ремеслом. Раввин является фактическим главой общины и окружен всеобщим почетом. Тяжбы и процессы он решает в самой мастерской. Общепринятым является кодекс Маймонида «Jad ha-Chasakah». После того как Маймонид послал им свое знаменитое «Iggeret Teman», они признали его своим учителем. Официальным главой общины является «наси», который избирается преимущественно из низших слоев. В число его обязанностей входят переговоры с властями, разверстка «джезиаз» и т. д. Наибольший процент вероотступников дают «наси». Призрение, помощь бедным, гостеприимство чужеземцам-единоверцам входят не в круг ведения общины, а лишь синагоги и отдельных лиц. Обязанности «шохета» (резника) исполняются раввином. Дети обучаются в частных хедерах, причем главное внимание обращается на знание Библии. Последнюю, как и Таргум, знают наизусть.
Культурное и социальное положение. — Йеменские евреи почти поголовно грамотны. Большинство их знает, кроме Библии с Таргумом и переводом Саадии-гаона, также и агадическо-талмудический сборник «En Jacob». Талмуд является у них довольно редкой книгой. Печатных произведений у них не имеется. Все их книги рукописные, профессия переписчиков довольно распространенная, но книги лишены художественного вкуса. Многие женщины знают древнеевр. язык. — Социальное положение йеменцев весьма низко. Многоженство здесь распространено. Разводы далеко не редки; обыкновенно муж в этом случае добивается согласия жены, но в случае ее отказа он дает ей развод насильно. Мужчины женятся, когда они считаются настолько богатыми, чтобы содержать жену и заплатить за нее отцу, причем отец девушки не спрашивает ее согласия. Женщины торговки здесь не встречаются. Домашнее хозяйство ведется грязно и неряшливо. Главную пищу составляют растительные вещества. Медицинская помощь отсутствует; врачей не имеется. Неопрятность одежды и жилища и плохое питание евр. населения способствуют необычайному распространению болезней. Последние, по мнению местного населения, суть не что иное, как плоды колдовства и диавольское наваждение, מעשה שדים וכשפים. Спасительными средствами против них служат заговоры, השבעות, амулеты, קמיעות, и т. д. Авторитетными учеными в этой области, по общему признанию, являются еврейск. мудрецы. Даже в случае бездождия мусульмане молят раввинов о помощи. Тексты заговоров — совершенная абракадабра бессвязных выражений и имен ангелов. В некоторых из них имеются имена Иисуса Христа и др., так как в Й. не имеют понятия об Основателе христианства. Наиболее популярными книгами являются Зогар и другие каббалистические произведения. Аристократическим классом у йеменских евреев считаются жители Саны. Последние гнушаются вступать в браки с другими евреями. Внутри страны имеются евреи-бедуины, которые ничем не отличаются от туземных бедуинов.
— Ср.: J. Sapir, אבן ספיר, 1866, I, 99—116; Jewish Quarterly Review, 1904, 763 sqq.; A. Neubauer, в Kobez al-Jad, IV, 52—62 (Послание р. Израиля из Сафеда и Послание амстердамских попечителей халуки, по рукописи British Museum, 1938, с. 22); Deinard, אור מאיר, 20—28; באה״ק לבני משה ועשרת השבטים אגרת רבני אשכנזים; А. Идельсон, תימן וזמירותיהם יהודי, Иерусалим, 1909.
И. Берлин.6.