Иссерлейн, Израиль бен-Петахия бен-Хаим иначе Геншель из Гейнбурга, бен-Израиль из Кремса Ашкенази — крупнейший талмудический авторитет 15 в. Германии, род. в конце 14 в. в Ратисбоне, ум. в Винер-Нейштадте в 1460 г. Иссерлейн — ученик Аарона Блюмлейна, подвергшегося в Нейштадте мученической смерти (21 марта 1421 года) вместе со своей сестрой, матерью И., о чем И. всегда рассказывал своим слушателям в годовщину разрушения иерусалимского храма. Блюмлейн часто приводится у И., как в ero «Pesakim» (№ 132), так и в «Biurim», комментарии к Пятикнижию (שלח, כי תצא и др.). И., по-видимому, жил также в Эгере, где его учителем был р. Натан из Эгера, и эгерская община не переставала быть предметом его заботливости (ср. респонсы Бруна, № 130, и Иосифа Колона, № 193). В молодости И., по-видимому, жил в Кремсе и Вене, так как он рассказывает о ритуалах этих общин, как очевидец. Большую половину своей жизни Иссерлейн провел в Марбурге (Штирия), где нашел пристанище вскоре после катастрофы 1421 года. Уже в 1425 году он из Марбурга переписывался с разными учеными; тут И. вскоре стяжал себе настолько громкую славу, что к нему отовсюду стали обращаться за авторизацией на раввинские должности. Неизвестно, что побудило И. переменить местопребывание и переселиться в Нейштадт, община которого и раньше состояла в районе его раввинской деятельности; с положительностью можно утверждать только, что переселение произошло ранее 1445 года, потому что по поводу преследования евреев в Баварии им был однажды назначен в Нейштадте народный пост с чтением селихот, а это событие относится к 1445 году (ср. Leket Joscher, 81б, также Wiener, Emek ha-Bacha, 61). От этих двух городов, Марбурга и Нейштадта, И. называется у своих современников И. из Марбурга (רי״ מרפורצ) или из Нейштадта (רי״ ניושטט); прозвище же «Ашкенази», которое было дано ему позже, основывается, вероятно, на ошибочном толковании сокращенной формулы מהר״א, где последняя буква была принята за инициал אשכנזי, вместо איםםרלײן. Нейштадт благодаря пребыванию в нем Иссерлейна стал центром еврейской учености в Австрии. Отовсюду стекались туда в большом количестве молодые люди, чтобы непосредственно из уст великого учителя услышать «слова Торы»; из разных стран к нему обращались за разрешением сложных религиозно-правовых вопросов. Его слава росла со дня на день; к нему апеллировали не только частные лица, но и целые общины, напр. регенсбургская (Pesakim, № 214), грацская (ib., № 210) и др. Иссерлейн всегда с готовностью отвечал на запросы, с которыми к нему обращались, даже на крайне фантастические (ibidem, №№ 59, 152) и никогда не отказывал в оказании своего влияния для примирения враждовавших сторон. Только однажды он с горечью сказал: «Я больше не буду заниматься мелочными препирательствами других, אני שלום וכי אדנר המה למלחמה; я всячески стараюсь о восстановлении мира, а они продолжают свои распри» (ib., №№ 135, 137). Главная заслуга И., как работника в области Талмуда и раввинской литературы, состоит в стремлении оживить интерес к изучению первоначальных источников. В эпоху, предшествующую И., талмудическая наука сильно уклонилась от изучения самого Талмуда и древнейших авторов и сосредоточилась исключительно на изучении и комментировании законодательных кодексов. Имея для установления верного текста в своем распоряжении шесть различных рукописей кодекса Моисея из Куси, Иссерлейн высказывает предположение, что в городе нет даже одного экземпляра талмудического трактата Моэд Катан (Leket Joscher, II, 74б). Ввиду этого И. поощрял обращение к источникам галахи и изучение Талмуда. И. вследствие этого нередко приходилось вступать в пререкания со старыми раввинами; так, напр., он принял сторону двух молодых талмудистов, пожелавших открыть школу в Нейштадте и встретивших противодействие со стороны Мейстерлейна, представителя старой школы, не сочувствовавшего изучению первоисточников Rischonim, за мнениями которых он признавал лишь теоретическое значение. И., наоборот, не преклонялся даже перед авторитетом Турим, когда они шли вразрез с решениями гаонов; он встретил в этом отношении протест со стороны р. Аншеля, местного ученого и главы школы (ср. респонсы И., №226, Я. Вейля, № 151, и И. Бруна, № 259). В печати имеются лишь 2 сочинения И.: 1) «Terumat ha-Deschen» (Венеция, 1519), решения но вопросам синагогальной, ритуальной и общественной жизни; 2) «Pesakim и Ketabim», 267 респонсов (из них 75 бракоразводного содержания), были собраны после смерти И. учеником его; тут же имеется разъяснение по орфографии немецких имен, дабы знать, как писать их в бракоразводных актах (№ 67). Эти два сочинения И. находятся в тесной связи, пополняя друг друга; в первом заключается подробное разъяснение решений, вкратце изложенных во втором. «Респонсы» И., кроме того, помещены в сборниках Магарила, Израиля Бруна и Якова Вейля, много их осталось также в рукописи. Манускрипт суперкомментария И. к Раши на Пятикнижие сохранился, а «Schearim», трактат о дозволенной и запрещенной пище, не дошел до нас. М. Иссерлес имел этот труд И. полностью; в своем «Darke Mosche», §52, он цитирует 35-ю главу (שער), между тем как Азулаи, который приводит это сочинение под заглавием ל״נ שערים, имел 32 (ל״נ) главы; сохранились лишь отдельные отрывки этого сочинения, напечатанные в виде глосс, под аббревиатурой הרא״י, в базельском издании «Schaare Dura» (1547). «Seder ba-Get» И., упоминаемое некоторыми авторами, вероятно, содержало образец «гета» (см.), приводимый у Моисея Минца (респонс № 123). — Сочинения И. заключают в себе ценные материалы по истории евреев в средние века. Его респонсы оказали значительное влияние на религиозную жизнь немецко-польских евреев. Иccepлec в примечаниях к Шулхан-Аруху весьма нередко цитирует И., которому Иосиф Каро не уделил достаточно внимания. Соломон Лурия, несмотря на свою независимость, глубоко преклонялся перед авторитетом И.; он говорил: «Не отступайте от его слов, так как он был великим и выдающимся учителем» (Jam scheł Schelomoh к Гит., 4, 24). Нельзя уловить общей исходной точки зрения И., решения которого обнимают всю обширную область религиозной и социальной жизни евреев. В общем, однако, заметна его склонность к строго охранительному толкованию закона; в основание его решений нередко положены такие произведения, как, напр., «Sefer Chassidim» и т. п. (респонсы №№ 131, 241). Чрезмерно строгая точка зрения Иccepлейнa объясняется, главным образом, его личными аскетическими наклонностями; приучив себя к самоотречению, он не думал, чтобы ограничение жизненных потребностей могло быть кому-нибудь в тягость. Вместе с тем И. презрительно отзывался о тех раввинах, которые из показного рвения к религии толковали как можно уже закон. — И. неодобрительно относился к системе строгих наказаний, полагая, что кающемуся следует по возможности облегчать возвращение в лоно иудаизма. Решения И. служат отражением немецкого талмудизма 15 в. со всеми его сильными и слабыми сторонами. Так, напр., И. не счел возможным наблюдать комету, показавшуюся в 1456 г., потому что, по мнению одного старого кодификатора, всматриваться в звезды — один из запрещенных Библией родов магии. Исключение в сторону облегчительного толкования закона И. допускал лишь по отношению к «агуне» (см.); он всегда старался дать агуне возможность заключить новый брак. И. также отступал от строгости, когда речь шла о coxpанении мира с окружающими народами; так, напр., он разрешил кланяться прусским Ordensbrüder, несмотря на то, что они носили крест на платье, так как крест служил лишь знаком их принадлежности к ордену; когда бреславльский суд потребовал, чтобы при приводе к присяге евреи произносили Тетраграмматон с обнаженной головой, И. решил, что это требование может быть удовлетворено, если власти полагают, что это придаст присяге больше святости (респонс № 203). — И. написал также некоторые литургические произведения, из коих сохранились: 1) версификация мнемотехнического указателя к пасхальной трапезе (צדש ורחץ), помещенная в «Leket Joscher»; 2) поэма о праздниках (cod. De Rossi); 3) на посещение кладбища, напечатано в «Sefer Chamischa Sedarim» (Венеция, 1734). — И. нередко исполнял обязанности хазана, причем всячески избегал тех мест молитвенника, которые заключают намек на посредничество ангелов. Несмотря на свою неоспоримую авторитетность, И. отличался большой скромностью; так, он просил, при приглашении его к чтению Торы, не величать его «морену»; он стоял за автономию общины, напр., в протесте прирейнских общин против слишком больших притязаний бингенского раввина Зелигмана (Grätz, Gesch., VIII, 221, 435).
— Ср.: L. Ginzberg, в Jew. Enc. VI, 677; Güdemann, Gesch. d. Erzieh., Berliner, Monatsschrift, XVIII, 130 и сл.; Fünn, KI., 679.
А. Драбкин.9.