Бар-Шалмон (נר שלמון) — легендарный зять Асмодея, царя демонов. Ученый и благочестивый сын богатого купца, приобретшего огромное состояние, он дал клятву умирающему отцу никогда не предпринимать морских путешествий. К тому же состояние отца было столь велико, что сыну незачем было подвергать себя опасностям моря. Несколько лет спустя в гавань того города, где жил Б.-Ш., вошел торговый корабль, нагруженный золотом, драгоценными камнями и другими сокровищами, которые оказались собственностью отца Б.-Ш. и, по словам капитана, составляли лишь часть его имущества, хранящегося в заморских странах. На предложение капитана отправиться туда для получения всего имущества, принадлежащего Б.-Ш., как наследнику, Б.-Ш. ответил отказом, ссылаясь на данную им отцу клятву. Капитан указал ему на возможность нарушения клятвы, так как отец его перед смертью, несомненно, находился не в здравом уме, чему доказательством служит то обстоятельство, что он даже не намекнул на свои заморские богатства. Капитану удалось переубедить Б.-Ш, который, нарушив клятву, отправился в путешествие. В море корабль настигла буря и перевернула его; Б.-Ш. был выброшен волнами на пустынный берег. Он чуть не сделался там добычей льва, от которого, однако, спасся, найдя убежище под гигантским деревом, на верхушке которого сидел лютый коршун. Дрожа от страха, Б.-Ш. вскарабкался на дерево и сел на птицу, которая вследствие испуга и под тяжестью ноши простояла неподвижно всю ночь; к утру ужас птицы еще более усилился, когда она заметила, что ношей ее был человек. Движимая все тем же страхом, она быстро перелетела через море, и к вечеру Б.-Ш. уже мог различить под собой землю; ему как будто послышались детские голоса, произносившие стих из Исх. (21, 2): «Когда купишь раба-еврея» и т. д. Это убедило его, что в стране живут евреи, и потому он решился спуститься на землю. Чувствуя боль во всем теле и истощенный голодом, доплелся он до синагоги, которая в тот момент была заперта. Встретившийся ему мальчик, к которому Б.-Ш. обратился с словами: «Я еврей и чту Господа Бога на небесах» (Иона, 1, 9), привел его к раввину. Тут Б.-Ш. узнал, к своему ужасу, что его ожидает верная смерть, так как он попал в царство демонов, которые, лишь только увидят, убьют его. Мольбы Б.-Ш. тронули раввина, и он обещал употребить все свое влияние в пользу заблудившегося странника. Оставив Б.-Ш. у себя на ночь, раввин утром повел его в синагогу. С шумом, похожим на раскаты грома, и с быстротой молнии туда слетелись тысячи демонов; хотя они и знали о присутствии в синагоге человека, однако из уважения к раввину оставались все время совершенно спокойными. Когда хазан закончил чтение так наз. «вводных псалмов» («pesuke de-zimrah»), раввин приказал ему сделать перерыв (указание на сефардский ритуал, так как у ашкеназов псалмы эти — составная часть общего богослужения) и обратился к общине с просьбой не причинять вреда его гостю. После долгих споров, в течение которых неоднократно высказывалось убеждение, что Б.-Ш., как клятвопреступник, заслуживает смерти, решили все дело представить на суд царя Асмодея, после чего хазан провозгласил запрещение под страхом анафемы причинять какой-либо вред Б.-Ш. Асмодей созвал трибунал и предложил на разрешение его членов вопрос о том, заслуживает ли Б.-Ш. на основании Торы смерти или нет. Судьи признали его виновным и нашли, что смертная казнь не будет наказанием слишком суровым. Асмодей, однако, предложил отдалить приведение смертного приговора в исполнение до следующего дня, а сам отвел Б.-Ш. к себе на дом, чтобы оказать ему возможное покровительство. Познакомившись затем с своим гостем ближе, Асмодей увидел, что имеет перед собой выдающегося ученого. Тогда царь решил спасти Б.-Ш. от грозящей ему смерти, если только он даст клятвенное обещание наделить царского сына всей той мудростью, какой он обладает сам. Б.-Ш. обещал это и по заранее состоявшемуся с Асмодеем соглашению перед самым приведением смертного приговора в исполнение изъявил желание предстать пред очи царя, чтобы тот, как ученый, высказался по поводу его виновности. Исполнение приговора было приостановлено, Асмодей же публично признал Б.-Ш. не нарушившим клятвы, так как он имел основание считать отца уже не находившимся в здравом уме в тот момент, когда тот потребовал от сына известного обещания. Б.-Ш. был признан невиновным и занял место учителя в доме Асмодея. Когда царь спустя три года отправился усмирять восстание в какой-то стране, он поручил Б.-Ш. наблюдение за дворцом, вручив ему при этом и ключи от всех комнат, за исключением одной. Сгорая от любопытства узнать, что находится в секретной комнате, Б.-Ш. открыл ведущую туда дверь и увидел на роскошном троне красавицу-принцессу, дочь царя. Она объявила Б.-Ш., что отец давно уже предназначил ее в супруги юноше, и ждал лишь, чтобы последний просил ее руки. Она советовала Б.-Ш. оправдаться перед отцом любовью к ней, если тот станет упрекать его в злоупотреблении доверием. В конце концов Б.-Ш. женился на царевне, причем на свадьбе присутствовали не только демоны, но также разные звери и птицы. Жениха заставили торжественно поклясться в том, что он женился на царевне исключительно по сильной любви к ней и что он никогда не покинет ее. Но Б.-Ш. вскоре одолела сильная тоска по родине и однажды, смотря как-то на своего сынка, он вспомнил о других своих детях и горько расплакался. Царевна осведомилась о причине его тоскливого настроения и спросила, не приелась ли ему ее красота (разговор этот живо напоминает диалог между Венерой и Тангейзером). Заметив, что печаль мужа не проходит, она разрешила ему покинуть ее на один год, обязав его словесной и письменной клятвой вернуться к определенному сроку. Демон на следующий же день доставил Б.-Ш. на родину и получил от него поручение передать царевне, что Б.-Ш. уже более к ней не вернется. Царевна не поверила этому и по истечении года отправила за Б.-Ш. того же демона. Но ни этому, ни другим посланцам не удалось убедить Б.-Ш. сдержать обещание; никакие угрозы и увещания царевны не привели к цели. Тогда возмущенный Асмодей решился лично отправиться за Б.-Ш. Однако царевне удалось успокоить отца, после чего, окруженная свитой демонов, она отправилась на поиски за неверным супругом. Прибыв к месту назначения, она сначала отправила к Б.-Ш. своего сына Соломона, все усилия которого убедить отца вернуться оказались, однако, бесплодными. Тогда она вызвала Б.-Ш. на суд, который постановил: либо ему вернуться к царевне, либо развестись с ней и возвратить приданое. Б.-Ш. пренебрежительным тоном изъявил согласие на возвращение всего имущества жены, лишь бы его не обязали вернуться к ней. Это так возмутило царевну, что она тут же отреклась от супруга, но при этом попросила у него, как бы из милости, разрешить ей поцеловать его перед разлукой. Лишь только она прикоснулась к нему губами, Б.-Ш. упал мертвым, и царевна воскликнула: «Вот наказание за клятвопреступление и неверность Богу, твоему отцу и мне». Затем она вернулась к своему народу, не взяв, однако, туда своего сына, так как опасалась, что его присутствие будет постоянно напоминать ей Б.-Ш.
Тенденция легенды — желание внушить необходимость соблюдения клятвы, доказать ее святость. Нет ни малейшего сомнения, что происхождение предания еврейское и что обычно сопровождающая ее надпись о переводе с арабского языка безусловно неправильна, как неверно и утверждение, будто Авраам Маймон был его переводчиком и даже автором (Авраам, под которым подразумевается не кто иной, как сын Маймонида, вряд ли верил в существование демонов). Тем не менее, весьма возможно, что легенда возникла среди арабских евреев, что подтверждается многими точками соприкосновения с сказками «1001 ночи», в особенности же сходством в обрисовке действующих лиц еврейской легенды с типами еврейского купца Бен-Эзры (נ עזרא) и сына его Соломона в «Арабских сказках» («Les 1000 quarts d’heure», Paris, 1715; нем. изд. Dessauer, 1844, Ι, 497 и сл.). Замечается также некоторое сходство в названиях действующих лиц: еврейское имя «Бар-Шалмон» превращается в арабской версии в «Соломон»; этим именем называется в еврейской легенде сын Б.-Ш. Само имя «Бар-Шалмон» вряд ли правильно: оно скорее испорченное נר תלמין (Bartholomaeus). В Лев. рабба, VI, 3 упоминается о некоем клятвопреступнике Варфоломее. Предание о Б.-Ш. известно в еврейской литературе под названием «Maaseh Jeruschalmi»; оно — одно из наиболее популярных произведений этого рода. Лучшим доказательством его известности служат три перевода на латинский язык, два на немецкий и один на жаргон. Carlotta Patino Rosa в соч. «Mitra ou la démone mariée» (Падуя?, 1745) несколько подлаживается под эту легенду. — Ср.: Steinschneider, Cat. Bodl., col. 700; Zanolini, Lexicon chaldaico-rabbinicum, стр. 774—801, с латинским переводом легенды; Pascheles, Sippurim, III, 166; он же, в Hebräische Bibliographie Штейншнейдера, XVI, 67, XIX, 113. [J. E., II, 610].
3.