Аренда в России. — В губерниях, присоединенных (в 1772 г. и позже) к России от Польши, евреи проживали по уездам в чрезмерном количестве, арендуя различные отрасли помещичьего хозяйства и принимая широкое участие в курении и продаже водки. Это положение явилось результатом исторического прошлого евреев в Польше, где города, считая торговлю и отправление ремесел своей привилегией, всячески старались избавиться от конкурентов-евреев и последние поневоле направлялись в уезды: там их радушно встречали помещики, отдававшие им на откуп разнообразные части хозяйства и, между прочим, курение и продажу водки, служившие одним из важнейших источников дохода помещиков и государства и ставшие главнейшим источником пропитания евреев в уездах. Такой порядок с течением времени стал как бы основой государственного хозяйства в Польше, и это значение он сохранил и по переходе польских земель к России, так как и русский государственный бюджет, подобно польскому, в значительной своей части зиждился на доходах от потребления водки; на них же основывался бюджет разнообразных юридических лиц (городов, казенных имений и проч.) и частных землевладельцев. Указанное положение приняло в России, по-видимому, даже более острые формы, потому что благодаря событиям, сопровождавшим разделы Польши, торговля и земледелие в польских губерниях пришли в упадок и доходы от потребления водки стали еще более необходимыми. В силу таковых обстоятельств еврей продолжал свое давнее участие в этом невольном союзе правительства и господствовавшего класса в опаивании народа, а так как само право винокурения не принадлежало еврею, то он выступал лишь в качестве посредника между землевладельцем и крестьянином, т. е. в качестве арендатора и корчмаря в частных и казенных имениях. Чрезмерное производство и потребление водки, наряду с другими социально-экономическими условиями края, печально отражалось на закрепощенном крестьянине, и русские люди, воочию видя безысходно бедственное положение народа, не зная, вернее, не смея сказать, в чем его истинная причина, указывали на еврея как на виновника всех зол. Интересы помещиков признавались интересами государства, власть помещика как бы укрепляла государственный строй, основанный на крепостничестве, а потому правительство не признавало возможным хотя бы несколько умалить значение помещика в местной жизни. И помещики поддерживали это ложное представление о роли евреев, не принимая никаких мер к спасению крестьянина от хищничества врага-еврея, ибо за этим, в сущности, мифическим врагом стоял сам помещик, строивший свое благополучие на пьянстве крестьян и своей властью заставлявший крестьян подчиняться тем условиям, на которых он отдавал еврею аренду. С другой стороны, и евреи, проживая на земле помещика, находились в его зависимости, если и не всегда в физическом, то в экономическом отношении, и были вынуждены подчинятся его требованиям (известен случай, когда Сенату пришлось постановить, что помещик не вправе обязывать еврея продавать определенное помещиком количество водки). — Уже вскоре по переходе белорусских евреев в русское подданство власти стали подвергать стеснению их вековое занятие, находя, что оно подрывает благосостояние крестьян. С этой целью на белорусских евреев был распространен закон 1782 года, запрещавший вообще купцам и мещанам проживать в уездах. Вслед за тем, ссылаясь на то, что по указу 3 мая 1873 года право винокурения принадлежало в деревнях помещикам, белорусский генерал-губернатор Пассек опубликовал в том же году, что «если кто из помещиков на аренду отдаст или иным каким образом уступит в своих деревнях курение вина купцу, мещанину или жиду, тот сочтен будет яко преступник узаконений, не берегущий собственной своей пользы дарованного от ее императорского величества права винокурения». Некоторые помещики приняли с радостью эту запретительную меру; предводители дворянства просили Пассека передать государыне даже благодарность «за возобновление древнего дворянского права пользоваться исключительно пред другими винокурением», однако прочие помещики продолжали отдавать евреям в аренду винные промыслы. Стесняемые, таким образом, с одной стороны — требованием переселяться в города, a с другой — запрещением заниматься арендами, евреи обратились с жалобой в Сенат, который (7 мая 1786 г.) признал незаконным ограничение евреев в праве брать Α., так как помещикам в этом отношении принадлежит полная свобода действия; он также постановил евреев «безвременно селиться в городах не принуждать». — Вновь приняты были меры против пребывания евреев в уездах тогда, когда со вторым разделом Польши (в 1793 г.) к России была присоединена территория Минской, Волынской и Подольской губерний; 3 мая 1795 г. последовало повеление «стараться переселять (евреев) в уездные города». Почти одновременно и в Белоруссии состоялось распоряжение, чтобы никто из «благородного общества не отважился бы во вред другим, самому себе, а паче своим крестьянам дозволить под именем своим и на своих винницах курить евреям», так как последние должны жить в городах, занимаясь торговлей и ремеслами, «через что увеличатся и придут в лучшее состояние города, а крестьяне избавятся от людей, к пьянству соблазняющих». Эти распоряжения, впрочем, остались почти совершенно без исполнения: власти поняли, что подобное принудительное переселение многотысячной массы неосуществимо и что прежде всего оно отразилось бы на правильности поступления податей. Однако уже вскоре вопрос об А. вновь был поднят в связи с обнаружившимся в 1797 г. бедственным состоянием крестьян Минской губернии. Местные маршалы объяснили, что причиной сего являются невежество крестьян, «перемены и революции в крае, постои и переходы войск», неурожаи, падеж скота, отсутствие удобных путей сообщения и др., но все же главным виновником бедствий был выставлен еврей: «при сих несовершенствах вящшей еще причиной суть евреи, на арендах и шинках владельцами удерживаемые…, которые последнее с крестьян разными сведомыми им средствами высасывают». По словам маршалов, бедственным для крестьян являлось (наряду с некоторыми другими обстоятельствами) то, что помещики, «по неистовому обыкновению», понуждали их продавать свои продукты одному только арендатору; печальные последствия для крестьян и для помещичьего хозяйства влекло за собой и то, что А. заключалась на короткие сроки, причем интересы крестьян вовсе не обеспечивались, благодаря чему арендаторы притесняли крестьян и вели хищнически хозяйство. Ввиду этого (наряду с некоторыми другими мерами) маршалы предложили запретить «евреям и прочим шинкарям и арендаторам» курить вино; дозволить крестьянам продавать свои продукты кому пожелают и не разрешать помещикам заключать краткосрочные аренды. Хотя арендаторами являлись преимущественно евреи, все эти меры, по существу, не должны были быть направлены специально против евреев, так как все зависело единственно от воли помещиков. Тем не менее, этим мерам был придан вскоре характер борьбы исключительно с еврейской эксплуатацией. Даже минский губернатор Захар Карнеев, отнюдь не считавший нужным принимать какие-либо репрессивные меры против евреев, должен был ввиду заявления минских маршалов, что евреи разоряют крестьян «через содержание по деревням аренд и чрез власть на закупку всех продуктов от крестьян, многими помещиками из жадности к прибыли позволяемую», опубликовать предостережение, что евреи эксплуатируют крестьян. Император Павел I, получив объяснение минских маршалов и губернатора, приказал передать их в Сенат, a вместе с тем повелел Карнееву (1797 г.) принять «меры, сходные с распоряжением маршалов дворянства об ограничении права евреев, разоряющих крестьян, и духовенства, притесняющего их неумеренными поборами, так, как и о продолжении срока арендам». Это повеление, вызванное, по-видимому, предположением, что указанные меры легко осуществить, придало в глазах Сената доминирующее значение вреду, наносимому евреями (хотя бы наряду с духовенством и краткосрочностью аренд), и Сенат, со своей стороны, усугубил роль евреев в печальной судьбе крестьян, заявив, что последние бедствуют «не столько от ежечасных там неурожаев, сколько от того, что владельцы держат в селениях своих евреев на арендах и шинках, которые дачей крестьянам в долг вина под заклад необходимо нужных им вещей приводят их в убожество». Под предлогом улучшить хозяйство также в прочих губерниях, присоединенных от Польши, Сенат решил собрать мнения и остальных губернаторов и дворян; в действительности же Сенат имел в виду главным образом евреев; с целью повлиять в желательном направлении на доклады губернаторов и дворян он разослал по губерниям донесение минских маршалов, отметив, что таковое уже высочайше одобрено. Это давление произвело свое действие, и общий характер новых донесений определился содержанием заявлений минских маршалов. Вообще, ни в одном из отзывов не было сказано, чтобы нужно было совершенно удалить евреев от Α.; говорилось лишь о том, что евреи, как и христиане соответствующих сословий, не должны пользоваться правом курения вина, столь выгодным для помещиков. Генерал-губернатор Волынской, Подольской и Минской губерний гр. Гудович указывал, что если нужно запретить евреям аренду винокуренных заводов, то, с другой стороны, им не следует препятствовать брать в аренду продажу питей и разные отрасли хозяйства — от подобного запрещения не произойдет «какой-либо общей и особенно для крестьян пользы», нужно только, чтобы помещик предоставлял крестьянам свободную продажу продуктов и вообще заботился об их интересах. — Взгляд на евреев как на источник всех крестьянских бед с особой настойчивостью проводил Державин: считая необходимым запретить А. не только евреям, но и христианам, признавая помещиков и самих крестьян, проводящих большую часть времени в праздности и в пьянстве, виновниками бедственного состояния крестьянства, он все же указывал в своем известном «Мнении», что главное зло проистекает от евреев. В действительности, однако, положение было совсем иное, и сам Державин прекрасно это сознавал; возлагая в официальном «Мнении» всю вину на евреев, он одновременно писал частным образом всесильному генерал-прокурору Обольянинову, что наряду с евреями виноваты также помещики и сами крестьяне (см. Державин). — В 1802 г. был образован «комитет о евреях». Официально его задачей было выработать общую еврейскую реформу, но фактически его внимание должно было остановиться преимущественно на вопросе о проживании евреев в уездах в качестве арендаторов и корчмарей. «Укоризны сии, — докладывал комитет государю по поводу жалоб на евреев, — до того простираются, что некоторые помещики и люди, кои на местах занимались рассмотрением промыслов еврейских, им особенно приписывают крайнюю бедность и разорение, в коем находятся обыватели многих селений в тех губерниях, где евреи обитают. Содержание аренд и винный промысел, по выражению сих примечателей, в руках евреев есть зло неизъяснимое, представляющееся в много различных видах, истощающее силы народа, снедающее все плоды трудов его, самое жестокое орудие корыстолюбия, угнетения и бедности». Вообще, вопрос о проживании евреев в уездах интересовал правительство лишь постольку, поскольку это отражалось на экономическом положении крестьян — какие же последствия арендная и корчемная деятельность имела для самих евреев, этот вопрос оставлялся правительством без внимания. A между тем местные власти с полным единодушием констатировали нищету еврейского населения. Арендаторство не спасало его от голода. Волынский, подольский и минский генерал-губернатор сообщал, что в его крае шинкари «не имеют насущного с семействами их пропитания»; литовский губернатор указывал, что в корчмах сидят женщины, так как мужчины уходят на другие промыслы, «поелику доход с шинка часто бывает недостаточен на их содержание»; киевский губернатор обращал внимание высшей власти на то, что евреи не только не могут уплачивать подать, «но и сами содержать себя не могут», а Державин свидетельствовал, что белорусская еврейская масса находится «в крайнем изнурении и нищете, и таковых суть большая часть». Очевидно, что евреи являлись такой же жертвой местных и общих социально-экономических условий, как и крестьяне: материалы комитета красноречиво говорили о том, что если обвинение евреев в причинении вреда крестьянам и не было ложным, то, во всяком случае, евреи это делали не по злой воле, а в силу необходимости; что бедность и пьянство крестьян коренились в сложных социально-экономических условиях; что всякий, будучи на месте евреев, поступал бы подобно им; что обстоятельства, сопровождавшие проживание значительной части еврейского населения в уездах, требовали своего изучения не только с точки зрения крестьянских, но и еврейских интересов, ибо это скопление евреев в уезде влекло за собой для них такие же последствия, как и для крестьян. Но комитет не коснулся положения самих евреев и, исказив, таким образом, действительность, оставил еврея в представлений правительства тем злонамеренным виновником бедствия крестьян, безнаказанно пользовавшимся обильными плодами своей вредоносной деятельности, каким рисовали его те, кто не знал сущности еврейского вопроса в бывших польских губерниях. 34-я статья выработанного комитетом «Положения для евреев» (1804 г.) гласила: «Никто из евреев… ни в какой деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов, ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина и даже жить в них, под каким бы то видом ни было, разве проездом». A согласно другой статье Положения, все многотысячное еврейское население, проживавшее в уездах, должно было в течение 2—3 лет (в одних губерниях к январю 1807 г., в других — 1808 г.) переселиться в города и местечки. Аренда была разрешена евреям лишь для личной обработки земли. Напрасно Нота Ноткин (см.), принимавший участие в комитете, просил об оставлении евреев на прежнем жительстве при старых занятиях[1]. Бесплодными остались и ходатайства еврейских обществ. Еврейские депутаты, вытребованные в столицу из губерний, не согласились выразить одобрение предложенным комитетом мерам; они просили, чтобы им была дана возможность списаться с кагалами; тогда комитет решил сообщить кагалам через посредство губернского начальства «главные статьи положения» с тем, однако, чтобы кагалы, «не делая в статьях сих никакой отмены, представили виды свои к дополнению их новыми средствами, кои бы к пользе их по местным уважениям принять было можно». В ответ на это кагалы просили оставить в силе право аренды и шинкарства. Но комитет отказал в этом. — Лишая евреев векового занятия, комитет, в сущности, поступал логично, требуя удаления их из уездов, так как, оставаясь на месте, евреи не могли бы, не взирая ни на какие репрессии, отказаться от старых источников пропитания, ибо иных не было. Однако есть основание думать, что сам комитет не верил в осуществление этой меры. Действительность подтвердила, что выселение евреев из сел и деревень, как мера, резко противоречившая социально-экономическим условиям края, не могла быть приведена в исполнение. В 1807 г. началось выселение, но уже вскоре (1808 г.) последовало высочайшее повеление приостановить его (см. Выселение), а в 1809 году для пересмотра вопроса был образован особый комитет под председательством сенатора Попова и при участии ceнатора Алексеева (см.), близко ознакомившегося с положением дела на местах. Результатом трехлетней работы комитета явился обстоятельный доклад, в котором был сделан вывод из разнообразного материала, собранного в течение 25 лет. Указывая, что в польских губерниях благодаря отсутствию прочного хозяйства до последнего времени «винокурение и арендное управление остались главнейшими отраслями помещичьих доходов» и что евреи, жившие на земле помещиков, должны были в угоду им заниматься продажей вина, комитет Попова считал бы желательным, если бы только это было возможно, чтобы евреи обратились к другого рода деятельности, но во всяком случае, как доказывал комитет, замена евреев в сфере их вековой деятельности крестьянами не принесла бы пользы ни помещику, ни крестьянину, ни государству. Евреев нужно оставить на местах, и непременно с сохранением за ними права заниматься всякими арендами. «Доколе у белорусских и польских помещиков будет существовать теперешняя система экономии, основанная на продаже вина; доколе помещики не перестанут, так сказать, покровительствовать пьянству, дотоле зло сие, возрастая год от году, никакими усилиями не истребится, и последствия будут все те же, кто бы ни был приставлен к продаже вина, еврей или христианин. Помещики, ищущие прибытков в продаже вина, не перестанут искать их и в то время, когда на место евреев будут им услуживать в том христиане, которые, заступив место евреев, найдутся принужденными поступать так же, как и евреи; известно, впрочем, что сии последние никогда продажей вина не обогащалась, а извлекали одно только пропитание и удовлетворение лежащих на них повинностей…». И принимая во внимание бедность евреев, бессилие правительства оказать им помощь и ту пользу, которую евреи приносят крестьянству своей торгово-промышленной деятельностью в уездах, комитет признал необходимым окончательно отменить выселение и предоставить евреям заниматься по-прежнему старыми промыслами. Хотя этот доклад и не получил (вероятно, ввиду возникшей Отечественной войны) высочайшей санкции, тем не менее, приостановленное в 1808 г. выселение евреев не было возобновлено и, вообще, подобная мера более не предпринималась в столь широких размерах (см. Выселение). — Однако и в дальнейшем правительство продолжало возлагать ответственность за бедствия крестьян на евреев. Даже тогда, когда оно принимало, в сущности, меры к ограждению крестьян не от евреев, a от помещиков, налагавших на крестьян обязанности по отношению к арендаторам, в законодательных актах часто говорилось не об арендаторах вообще, а об одних евреях. Когда в 1817 г. по высочайшему повелению было произведено расследование по поводу притеснений, претерпеваемых крестьянами Минской губернии от некоторых помещиков, целый ряд христиан-экономов и управителей были признаны виновными в «отягощении крестьян непомерными работами и в других злоупотреблениях», но все же этот случай был использован и с целью обратить особое внимание на евреев: именным указом Сенату 23 марта 1818 г. на все бывшие вольские губернии были распространены нижеследующие правила, установленные в Минской губернии в связи с указанным выше расследованием: «§ 10. Не делать запрещения крестьянам молоть хлеб на своих жерновах, которые при хатах их имеются, и не принуждать их возить оный на мельницы, арендуемые евреями, и платить за сие деньгами или зерном. § 11. Уничтожить разорительную для крестьян экзекуцию со стороны владельцев за неотдачу еврейских долгов, отчего крестьяне принуждены бывают продавать последнее свое достояние. § 12. Разрешить крестьянам продажу своих продуктов, где пожелают, не производя евреям-корчмарям никакой платы, каковая продажа крестьянам прежде в некоторых местах возбранялась. § 14 Евреям, арендующим корчмы, не позволять давать крестьянам в рост деньги, на веру вино и забирать у них за сие скот или что другое, необходимое крестьянину».
Ведя борьбу с еврейской Α., правительство имело в виду не одни только материальные интересы крестьян; оно также опасалось, чтобы евреи не пользовались личным трудом крестьян и чтобы путем А. они, как нехристиане, не владели вообще крепостными христианами, что было запрещено законом (указ 22 февраля 1784 г.), и в этом случае правительство выступало против аренды не отдельных отраслей хозяйства, а целых имений[2] (евреи могли брать землю в аренду лишь для личного земледельческого труда), причем часто обращалось с своими ограничительными постановлениями не к помещику, запрещая ему сдавать, a к еврею, не дозволяя ему брать А. Когда белорусскому еврейству стало известно, что Державин выставил евреев как арендаторов виновниками бедственного состояния крестьян, оно уполномочило некоего Пейсаховича подать всеподданнейшую жалобу на Державина за оклеветание еврейского населения; генерал-прокурор объяснил государю, что евреи не только потому, что они не дворяне, «но и по имени своему правилами польских конституций лишены арендаторского права» и предложил передать жалобу в Сенат; здесь толкование ген.-прокурора было принято. Сенат (декабрь 1800 г.) постановил, чтобы евреи «ни под каким предлогом и ни под какие обязательства не брали от дворян крестьян и их деревень»; это распоряжение было вскоре повторено (июль 1801 г.); тем не менее помещики продолжали сдавать евреям в аренду свои имения; указом 20 февраля 1813 г. Сенат подтвердил, чтобы «евреи деревнями и помещичьими крестьянами ни под каким названием и наименованием отнюдь не владели, не распоряжались и ни по каким случаям не были допускаемы к владению оными». Тогда, как объяснил Сенат в 1816 г. (Полн. Собр. Зак., № 28501), «евреи изыскали способ владения под названием крестенций, то есть: снимать по условиям с помещиками с полей посеянный крестьянами их хлеб и сено, который те же крестьяне должны вымолотить, свозить к винокурням, y евреев же на аренде состоящими, и смотреть за волами, на корм поставленными, при том давать евреям рабочих и подводы в каждом почти помещичьем имении; евреи вполне таковыми имениями распоряжаются… вместе с тем и помещики, получая от них выгодную за имения аренду под названием крестенции, запродают евреям весь будущий урожай, в полях их засеянный: почему заключить можно, что упомянутым средством подвергают крестьян своих голоду». Ввиду этого Сенат постановил отобрать y евреев имения, предоставляя евреям самим заботиться о получении обратно от помещиков уплаченных сумм, a впредь помещикам запретить отдавать имения евреям. Депутаты еврейского народа принесли в январе 1817 г. всеподданнейшую просьбу об отмене указанного запрещения; министр духовных дел кн. Голицын нашел, что определение Сената согласно с законом, но так как в этом деле «истинно виновны» не только евреи, но сами помещики и присутственные места, утверждавшие подобные договоры, то, отбирая от евреев имения, следовало бы этими же имениями обеспечить за евреями их капиталы (в одной Литовско-Гродненской губернии по формальным актам 46 евреев имели во владении 19.438 душ) — «несправедливо повергать один класс виновных наказанию, изъемля из оного два другие… помещики ничего не потеряют, напротив того, могут еще выиграть, если откажутся возвратить данные им за крестенции капиталы и самую крестенцию удержать в свою пользу, и, следовательно, только евреи будут наказаны за вину свою…» Несмотря на то, что кн. Голицын придерживался в этом деле элементарнейшей справедливости, его предложение не встретило сочувствия ни в Сенате, ни в Государственном совете, и только благодаря его близости к государю дело завершилось в благоприятном для евреев смысле — государь утвердил мнение меньшинства Государственного совета, совпавшее со взглядом кн. Голицына (1820 г., П. С. З., № 28501). С этого времени и помещики должны были нести ответственность за передачу евреям аренды. В дальнейшем вопрос об А. был тесно связан с откупной системой, введенной в 1827 году (см. Винные промыслы); фискальные интересы требовали, чтобы евреям было разрешаемо держать на аренде корчмы, шинки и прочие оброчные статьи (Вт. Собр. Зак., № 7645); согласно Положению 1835 г. (§ 64) евреи в черте оседлости могли, «не переходя в земледельческое состояние, брать в откупное или оброчное содержание, сверх земель и разного рода угодий, и хозяйственные заведения, мельницы, постоялые дворы, или корчмы, шинки и проч.»; но брать в аренду или посессию населенные имения, a также быть управляющими или приказчиками в подобных имениях то же Положение запрещало евреям, дабы они не могли владеть крестьянами; с этой же целью было запрещено евреям брать на откуп доходы с имений как особый вид аренды, дающий евреям возможность распоряжаться крестьянами (Вт. Собр. Зак., № 13547). Стремление охранить крестьян от деловых сношений с евреями, равно опасение, чтобы евреи не производили запрещенной им в то время продажи горячих напитков, вызвали закон 1853 г. (Вт. Собр. Зак., № 27050а), требовавший, чтобы евреи допускались к аренде оброчных статей во владельческих имениях лишь по формальным контрактам, в которых оговаривалось бы, что евреи не будут иметь «никакого влияния на продажу горячих напитков и коммерческие сношения крестьян». — Запрещение арендовать населенные земли было нарушено законом 1859 г. (В. С. З., № 35016), установившим правила для аренды евреями заложенных в кредитных учреждениях имений, приобретение коих в собственность, однако, не разрешалось евреям. Аренда угодий и оброчных статей, входящих в состав помещичьих имений, не была запрещена и законом 1861 года, изданным в связи с освобождением крестьян от крепостной зависимости. Однако аренда имений, предоставленных в западных губерниях лицам русского происхождения на льготных условиях, была запрещена евреям: здесь они могли быть только арендаторами корчем[3] (1864 г., Вт. С. З., № 40656). Но уже вскоре в интересах землевладельцев русского происхождения, поставленных в затруднительное положение тем, что они не могли сдавать мельницы и заводы, евреям было разрешено арендовать эти оброчные статьи (1867 г., Вт. С. З., № 45257). — В 1870 году киевский генерал-губернатор Дондуков-Корсаков предложил министру внутренних дел распространить закон о запрещении сдавать льготные имения в аренду евреям на все вообще имения Юго-Западного края; тогда же он коснулся этого вопроса и во Всеподданнейшем докладе; государь положил резолюцию «вопрос этот считаю весьма важным и требующим зрелого обсуждения», но потом делу не был дан ход; тогда Дондуков вновь представил в 1872 г. соответствующую записку государю, который своими резолюциями обратил на нее особое внимание правительства; по поводу указания Дондукова на то, что он уже сообщил однажды министру о необходимости положить предел найму евреями земель, государь написал «желаю, чтобы вопрос этот был решен неотлагательно», a по поводу опасения, что разрешение вопроса будет отложено до общего пересмотра законодательства о евреях, между тем как их вредное влияние упрочивается и вопрос требует скорейшего разрешения, — «мнение, которое и я вполне разделяю». Записка Дондукова поступила на рассмотрение Комитета министров, которому министр вн. дел Тимашев объяснил, что «строгая справедливость» (по отношению к помещикам) не позволяет принять меры против аренды евреями имений и что сомнительно, чтобы эти меры привели к ожидаемым Дондуковым блестящим экономическим последствиям, а потому во избежание немедленного разрешения дела в законодательном порядке он поручил изучить предварительно вопрос Комиссии по устройству быта евреев. Здесь проект Дондукова встретил отрицательное отношение по соображениям юридическим, экономическим и политическим (журнал 4 декабря 1872 г.). Если правительство, уступая русским людям землю на льготных условиях, могло диктовать им требование, чтобы они не сдавали имения в аренду евреям, то такое запрещение по отношению к прочим помещикам было бы полным правонарушением. Экономическая опасность еврейской А. вовсе не так велика, как предполагает Дондуков: «Евреи, арендаторы земель, в особенности крупной поземельной собственности по долгосрочным контрактам, несравненно менее вредны для населения, чем евреи-пролетарии. Арендатор по своим интересам становится вполне солидарным с интересами остальных землевладельцев. Он преследует те же цели, употребляет те же приемы для найма рабочих и те же сельскохозяйственные приемы для эксплуатирования земли. Правда, что евреи-пролетарии группируются около крупных арендаторов и живут на счет труда и средств сельского населения. Но то же самое видно и в имениях, управляемых местными помещиками, которые до сего времени не могут обходиться без помощи евреев и постоянно прибегают к их содействию при всякой сельскохозяйственной операции. Противодействовать экономическому преобладанию еврейского племени можно лишь, как справедливо замечает ген.-губернатор, развитием мер экономических и финансовых, т. е. устройством дешевого поземельного кредита, а не мерами, имеющими характер насильственный. Затем, нет никакого основания обвинять всех без исключения евреев-арендаторов в беспощадном истощении почвы… Напротив, есть много примеров тому, что евреи ведут совершенно правильное и рациональное хозяйство и достигают в хозяйственном отношении блистательных результатов». Политические же соображения комиссии сводились к тому, что в крае, где много поляков, на преданность которых полагаться нельзя, не следует раздражать евреев ограничением их прав. Вообще же недопустимо разрешить вопрос об А. вне общего пересмотра законодательства о евреях. Эти заключения комиссии вполне разделил Комитет министров, и его положение было высочайше утверждено (13 апреля 1873 г.). — Два года спустя, когда в Комитете министров шла речь о причинах безуспешности насаждения русского землевладения в западных губерниях, Тимашев предложил, между прочим, отменить запрещение сдавать имения в аренду евреям; однако в комитете возникли разногласия, и государь присоединился к противникам отмены запрещения.
В чрезвычайно острой форме был поставлен вопрос о еврейской А. тогда, когда, объяснив во всеподданнейшем представлении, получившем высочайшую санкцию, антиеврейские беспорядки 1881 года (см. Александр III. Погромы) экономическим господством евреев над русским населением, министр внутренних дел граф Игнатьев (см.) указал на то, что евреи, захватив путем купли и аренды значительную поземельную собственность, направили свои усилия не к увеличению производительных сил страны, a к эксплуатации беднейшего населения. Это официальное заявление привело к тому, что учрежденные в черте оседлости губернские комиссии (см.), отвечая на поставленный им Игнатьевым вопрос об Α., в большинстве случаев высказались за ограничение прав евреев, особливо по отношению к аренде крестьянской земли. В неблагоприятном для евреев смысле были составлены и отзывы генерал-губернаторов. Впрочем, мнения комиссий и ген.-губернаторов, подсказанные широко распространившимся к тому времени в русском обществе антисемитским движением (см. Антисемитизм), не могли иметь практического значения, так как вопрос об А. был предрешен гр. Игнатьевым в смысле окончательного запрещения заниматься ей вне городов и местечек; образованный им «Комитет о евреях» (см.) включил этот запрет в те «временные правила» 1882 г. (см.), которые должны были быть осуществлены немедленно, впредь до нового законодательства о евреях. И Комитет министров, вообще значительно смягчивший проектированные Игнатьевым «временные правила», согласился на запрещение евреям брать аренды в деревнях и селениях (в связи с более широким запрещением приобретать недвижимую собственность), так как при первом слухе об ожидаемом запрете евреи поспешат заключить арендные договоры и тогда будущему законодательству придется считаться с этими актами. Ввиду сего «временными правилами» было запрещено засвидетельствование на имя евреев арендных договоров на недвижимые имущества, находящиеся вне черты городов и местечек, и доверенностей на управление и распоряжение этими имуществами. — Работавшая (1883—1888) под председательством гр. Палена Высшая комиссия (см.), пересматривая «временные правила», нашла, что запрещение А. по отношению к крестьянским землям должно остаться в силе; что касается запрещения арендовать помещичьи земли, то эта мера, с одной стороны, тормозит желательное развитие сельскохозяйственных промыслов среди евреев, а с другой — привела к тому, что оброчные статьи в западном крае остаются, к убытку помещиков, в бездействии, так как, кроме евреев (Положением Комитета министров 27 декабря 1884 г.[4] запрещена полякам аренда), некому их содержать, и, хотя число арендаторов евреев не уменьшилось с издания «временных правил», все же положение землевладельцев стало весьма затруднительным, так как не всякий помещик и еврей-арендатор соглашается вступать в фиктивные сделки для обхода закона; все это, равно как и сама неисполнимость «временных правил», послужило для большинства членов комиссии аргументом в пользу пересмотра, а частью и отмены их. Но меньшинство, напротив, настаивало на том, чтобы правительство «ясно выразило», что невозможно рассчитывать в близком будущем на отмену запрета и чтобы оно даже усугубило в этом отношении репрессивные меры. С этим мнением меньшинства согласился министр внутр. дел гр. Толстой; он даже испросил (18 ноября 1888 года) y государя разрешение предложить Комитету министров дополнить соответственно «временные правила», но потом дело затормозилось. Подобно большинству членов Высшей комиссии, высказалась об А. в благоприятном для евреев смысле и особая комиссия для пересмотра «временных правил», образованная в 1899 г. под председательством барона Икскуль фон Гильденбандта, при участии представителей всех заинтересованных ведомств. Признавая, что малоразвитое, лишенное предприимчивости и оборотных средств крестьянство должно быть ограждаемо от делового соприкосновения с евреями, комиссия нашла, что помещики вовсе не нуждаются в этом отношении в опеке правительства и что ограничение помещиков в праве распоряжаться своей собственностью обесценивает таковую и принуждает их прибегать заодно с евреями к всевозможным ухищрениям для обхода закона, а потому следует допустить евреев к аренде «не крестьянских и не смежных с крестьянскими земель на известных условиях (в предотвращение захвата евреями сказанных земель с целью переуступки их в аренду крестьянам) для личной эксплуатации их или возведения фабрик, заводов и т. п. и к аренде мельниц, рыбных ловель, каменных ломок и тому подобных доходных статей»; евреи получили бы возможность добывать средства к жизни незапрещенными занятиями, а помещики стали бы извлекать из имений больше дохода. Однако предположения комиссии не были осуществлены. (О решениях Сената по вопросу об А. см. Временные правила).
В Царстве Польском правительство и общество боролись главным образом с арендой шинков (см. Винные промыслы). Что касается аренды земель, то вообще землепользование (см. Землевладение) было издавна запрещено евреям, пока указом 24 мая (5 июня) 1862 г. это ограничение не было отменено. Законом 11 июня 1891 г. евреям было запрещено брать в аренду крестьянские усадьбы и земли; эта мера, впрочем, не могла иметь широкого значения, так как еврейская аренда развивалась преимущественно за счет имений других состояний.
Законодательные ограничения фактически не уничтожили совершенно А. земли в губерниях черты. «Среди евреев, — как свидетельствовали в 1904 г. составители «Сборника материалов об экономическом положении евреев в России», — еще не исчез класс арендаторов, привыкших и умеющих хозяйничать с расчетом. С другой стороны, далеко не весь помещичий класс края освоился с ведением хозяйства. Так как, очевидно, обе стороны заинтересованы в сделке, то возможность осуществления аренды зависит, главным образом, от влиятельности землевладельца и личного доверия, которым он пользуется. Привилегиею иметь арендатора-еврея, как показывают собранные сведения, обычно пользуются особенно богатые землевладельцы — нередко лица, занимающие высокие административные посты. Таким землевладельцам не трудно защитить своего арендатора от притеснений администрации, и именно неузаконенность аренды делает ее особенно выгодной для землевладельца, который вследствие отсутствия контракта всегда держит арендатора в своих руках». Однако «временные правила» 1882 г. привели к значительному уменьшению площади еврейской А. Впрочем, благодаря указанным выше условиям, при которых евреи берут аренду, невозможно полно и точно определить ее размеры: статистические данные Еврейского колонизационного общества далеко не совпадают с цифрами Центрального статистического комитета, хотя те и другие относятся к последним годам 19 в. (см. таблицу).
Во всяком случае, в то время как в 1881 году в 12 губерниях черты оседлости (о трех не было верных сведений) А. занимала почти 2 млн. десятин, в 1900 г., она ограничивалась в этих губерниях пространством менее 300 тысяч. — Высочайше утвержденным 10 мая 1903 года Положением Комитета министров было запрещено совершение от имени и в пользу евреев в губерниях вне черты оседлости всякого рода крепостных актов, служащих к укреплению за ними прав собственности, владения и пользования недвижимыми имуществами, расположенными вне городских поселений.
| По данным | В 15 губерниях черты оседлости. | В 10 губерниях Царства Польск. | Во всех 25 губерниях | Вне черты оседлости |
Всего десятин | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Площадь в десятинах |
В % | Площадь в десятинах |
В % | Площадь в десятинах |
В % | ||||||
| К общей площади края |
К площади частной земли |
К общей площади края |
К площади частной земли |
К общей площади края |
К площади частной земли | ||||||
| Евр. Кол. Об-ва | 521.649 | 0,74 | 1,49 | 37,765 | 0,33 | 0,71 | 559.414 | 0,68 | 1,39 | 53,807 | 613,221 |
| Центр. Стат. Ком-та | 840.382 | — | — | 48,072 | — | — | — | — | — | — | 888,454 |
Cp.: И. Оршанский, «Русское законодательство о евреях»; его же, «Евреи в России»; M. Моргулис, «К вопросу об арендовании евреями земли в Западном крае», «День», 1870, №№ 17—20 (также отдельно); «Материалы Комитета о евреях и Высшей комиссии по пересмотру действующих о евреях законов»; кн. Н. Голицын, «История русского законодательства о евреях»; «Статистический временник Росс. имп.», сер. III, вып. 2, 1884 г.; С. Бершадский, «Положение о евреях 1804 г.», «Восход», 1895, кн. I, III, IV и VI; Юлий Гессен, «Евреи в России»; его же, гр. Игнатьев и Временные правила, «Право», 1908 г., №№ 30, 3 ; «К столетию Комитета министров», т. III; М. Мыш, «Руководство к русским законам о евреях» (3-е изд.); И. В. Гессен и В. Фридштейн, «Сборник законов о евреях»; Систематический указатель литературы о евреях на русском языке; «Сборник материалов об экономическом положении евреев в России» (изд. Еврейского колонизационного общества); «Еврейское землевладение и землепользование в Российской империи вне городов, посадов и местечек в 1900 г.», «Временн. Центр. статистического комитета», № 49, 1901 (также рукописные материалы). — См. также Землевладение, Чинш.
Ю. Гессен.8.
Примечания править
- ↑ Сенатским указом 21 декабря 1805 г. под понятие об А. было подведено и содержание оброчных статей (рыболовные озера и др.).
- ↑ Арендными правилами, изданными в Курляндии в 1806 г. для пожалованных имений, было запрещено отдавать последние в арендное управление евреям.
- ↑ С упразднением откупной системы и с введением акцизного сбора евреям, имеющим право на заводскую и фабричную промышленности, было разрешено арендовать винокуренные заводы в некоторых губерниях черты оседлости (1863 г., Вт. С. З., № 39386).
- ↑ Законом 27 декабря 1884 г. подтверждены и дополнены прежние меры, направленные к развитию русского землевладения в западных губерниях.