ЕЭБЕ/Амми

Амми
Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Словник: Алмогады — Анаия. Источник: т. 2: Алмогады — Арабский язык, стлб. 296—299 ( скан )

Амми Амми, אמי‎, Аими, אימי‎, или Имми (?) — имя многих амораим. В вавилонском Талмуде встречается исключительно первая форма; в палестинском Талмуде одинаково употребляются обе первые, преимущественно же אימי‎; в нескольких местах рабби Амми слилось в «דבמי‎» т. е. «Раббамми» (Иер. Абода Зара, V, 45). Наиболее выдающимся носителем имени А. был один палестинский аморай третьего поколения (третье столетие). Место его рождения не упоминается, но обыкновенно полагают, что его родиною была Вавилония. Кажется вероятным, что тесная дружба между р. Амми и его товарищем р. Асси, которая не прекращалась в продолжение всей их жизни, была следствием их близкого родства: р. Асси, как известно, тождествен с р. Асси (Иосе) бар-Натаном, а полное имя р. А., данное им самим, было Амми бен-Натан (Гит., 44а); оба они, кроме того, были священнического происхождения (Мег., 22а, Хул., 107б), так что они, по-видимому, единокровные братья. Так как р. Асси несомненно был уроженцем Вавилонии, то есть полное основание считать Вавилонию также родиною р. Амми. В юности р. А. посещал кесарейскую коллегию, во главе которой стоял в то время р. Гошайя I (Иер. Шаб., III, 5д); затем он перешел в Тивериаду, где сделался учеником р. Иоханана; по нем р. А. соблюдал траур, который, в сущности, предписывается ритуалом лишь в случае смерти ближайших родственников (Моэд Кат., 25б). Когда он однажды услышал, что современный ему вавилонский ученый р. Нахман неуважительно отозвался об одном неправильном мнении р. Иоханана, Α., негодуя, воскликнул: «Не думает ли Нахман, что, будучи зятем эксиларха, он может пренебрежительно говорить о мнениях р. Иоханана?» (Хул., 124а). В Тивериаде р. А. стал центром значительного кружка связанных между собою узами дружбы ученых, в числе которых были р. Аббагу, р. Ханина бен-Папиа, р. Исаак и р. Самуил бен-Нахман (Моэд Кат., 17а, 20а; Иеб., 48б). Чрезвычайно тесная и особенно продолжительная дружба скрепляла Амми с р. Хиею бен-Аббой и р. Асси (Бер., 16а, Иер. Пес., III, 30б). — Хотя р. Амми находился в Палестине еще задолго до р. Асси, они одновременно удостоены были ординации и восторженно были приняты молодыми учениками, приветствовавшими их песнью: "Лишь таких мужей, лишь таких удостойте ординации; но не удостаивайте этой чести тех, в голове которых все спутано, не тех, в голове которых все расплывчато, — מן סדמיטון לא מןםדמיםין ולא‎ (Кет., 17а; Санг., 14а; см. Aruch complet. s. v. חמס‎, а также Levy, euhebr. Wörterbuch, s. v. סדמיט‎; Bacher, Ag. pal. Amor., III, 145; затем — Krauss, Lehnwörter, II, 276; Ястров, «Словарь», стр. 477; его же «Future of talmudic texts», p. 15). [В этой песенке можно усмотреть известный протест против той спутанной схоластики, которая господствовала в вавилонских школах и от которой были совершенно свободны оба ученых друга: преподавание обоих отличалось простотой и ясностью]. Оба они совместно с р. Хией учредили судебное присутствие, в котором их деятельность явилась однажды угрожающей, если не для жизни, то во всяком случае для их свободы. За какой-то проступок они вынесли суровый приговор некоей женщине по имени Тамар, которая, в свою очередь, обратилась с жалобой на них к императорскому проконсулу в Кесарее. Опасаясь последствий ее донесения, они обратились к р. Аббагу с просьбой, чтобы он употребил в их пользу влияние, которым пользовался у представителей римского правительства; но тот предупредил уже их просьбу; больше об этом происшествии никогда не упоминалось (Иер. Мег., III, 74а, см. Аббагу). Среди своих вавилонских современников р. A. и р. Асси были известны как «палестинские судьи» или как «выдающиеся священники из Палестины» (Гит., 59б; Санг., 17б). С другой стороны, когда А. приводил какое-либо положение Рава (Абба-Арики) для Самуила, он всегда сопровождал его словами: «Наши учителя в Вавилонии говорят» (Шеб., 47а; ср. Санг., ц. м.). А. занимал пост начальника академии в Тивериаде (Хул., 134б), но это отнюдь не отвлекало его от исполнения совместно с рабби Асси судейских обязанностей. Передается, что они действительно ежечасно прерывали свои научные занятия и, стучась в дверь залы академии, изъявляли готовность выступать в случае необходимости в качестве судей (Шабб., 10а). Вообще академия была их любимым местом пребывания; там они и молились, предпочитая для этого пространство между колоннами академического здания всем тринадцати синагогам города (Вер., 8а, 30б). Кроме обязанности судей, они совместно с р. Хией были инспекторами, а в случае необходимости и организаторами школ для детей и взрослых. В одном из предписаний, данных А. школьным учителям, он советует доставлять странствующим ученым приют в школьных помещениях (Иер. Мег., III, 74а). В связи с инспекционными поездками обоих передается следующий характерный эпизод. Они прибыли однажды в местность, где не было ни начальных школ для детей, ни высших школ для взрослых; они велели позвать представителей магистрата, и когда те явились, р. А. и р. Асси воскликнули: «Разве это опекуны города? Это разрушители города!» На вопрос, кто же является опекуном, они ответили: «Учителя молодых и наставники взрослых» (Иер. Хаг., 1, 76б; Мидр. Тег. к ук. м.). — Наряду с глубокими познаниями в галахе и агаде, р. А. и р. Асси обладали сведениями в светских науках своего времени. Они прописывали лекарства в случае болезни (Аб. Зара, 23а) и изучали жизнь и привычки животных, причем приводили факты весьма интересные в биологическом отношении (Wajikra r., XIX, 1; Мидр. Сам., V). Как высоко они ни ставили изучение закона, гораздо выше, однако, они ценили благочестивые поступки. Поэтому они, так же как и р. Хия, не задумываясь удалились однажды из коллегии и пропустили интересную лекцию р. Элеазара ради погребения чужестранца, о котором некому было позаботиться (Иер. Пес., III, 30б). Однажды А. в сопровождении р. Самуила бен-Нахмани предпринял путешествие ко двору царицы Пальмиры Зиновии (267—273), чтобы заступиться за Зеира бен-Хинена, который был заключен в темницу по ее приказанию. Зиновия отказалась освободить его, заметив: «Вы привыкли, чтобы ваш Бог совершал ради вас чудеса, а оттого вы чересчур самонадеянны». Не успела она произнести эти слова, как вошел сарацин с мечом в руках и доложил: «Этим мечом Бар-Нацар (см.) умертвил брата». Известие так подействовало на царицу, что она тут же освободила Зеира бен-Хинена (Иер. Тер., VIII, 46б). В другой раз р. A. был уже готов выкупить человека, который неоднократно продавал себя в «Ludi» (т. е. для гладиаторских игр; Ястров, «Словарь», стр. 695). Он доказывал, что, хотя Мишна (Гит., IV, 9) освободила еврея от обязанности выкупать человека, который неоднократно продает себя неевреям, он, однако, считает обязательным выкупать детей (чтобы спасти их от впадения в идолопоклонство); тем паче выкуп обязателен в случае, если продававшемуся угрожает насильственная смерть. Товарищи р. А., однако, убедили его, что в данном случае искавший его защиты был совершенно недостоин сочувствия; в конце концов р. Амми отказался от вмешательства (Гитин, 46б и сл.). — Ρ. Α. и р. Асси весьма часто цитируются в обоих Талмудах, а также в Мидрашах и нередко вместе, иногда защищая одно и то же мнение, иногда придерживаясь противоположных воззрений. Благодаря этому обстоятельству одни и те же положения приводятся то от имени одного из них, то от имени другого (ср. Берах., 9б; Пес., 119а; Сук., 34а; Таанит, 3а; Сук., 44а; Моэд Кат., 3б). Эта же неопределенность делает вероятным предположение, что передавшие подобные традиции получили их непосредственно от одного из названных двух ученых (Хул., 84б; Бер., 20б; Сота, 4б; Гитин, 7а). [Из галахических определений А. следует отметить одно, которое, хотя и не было принято к руководству на практике, весьма выгодно характеризует его личность и его гуманный взгляд на брак вообще: "Если кто вторично женится при существовании первой жены, должен дать развод и заплатить «кетубу» (см.). Так говорит р. Амми. Равва же говорит: «Человек может брать сколько угодно жен, если только у него есть, чем их содержать» (Иебам., 65а). Как известно, к руководству принято было мнение Раввы, хотя многоженство (см.) у евреев в талмудическом периоде явление крайне редкое. Окончательно оно было запрещено лишь рабби Герсоном («Светочем изгнания»). Р. А., таким образом, предвосхитил эту благую мысль на 8 столетий. — К характеристике р. А. относится также его резкое выступление против патриарха р. Иегуды II, позволявшего себе за деньги назначать в судьи людей, не совсем достойных этого звания (Иер. Бикурим, III, 65б). Он весьма метко применил к нему стих: אלהי כסף ואלהי והב לא העשו לכם‎ (Исход, 20, 23), что буквально означает: «Богов серебряных и богов золотых не делайте себе», а так как «элогим» в Библии часто употребляется также в смысле «судей», то этот стих может быть понят и так: «Судей за серебро и судей за золото не делайте себе». — Л. К.]. — Следующие отрывки характеризуют экзегетику Амми. Комментируя Плач Иеремии, 3, 41: «Вознесем сердце наше и руки к Богу на небесах», он замечает: «Никакая молитва не бывает услышана на небесах, если человек не возьмет свою душу в руки, которые воздымает в молитве». — «Молитва о дожде бывает услышана небом только ради мужей веры». В связи с этим замечанием А. изъясняет стих (Пс. 85, 11): «Когда правда возникает из земли, милосердие смотрит с небес» (Таанит, 84). В определении «жестоковыйный», которое Моисей применил к народу израильскому (Исх., 34, 9), А. усматривает не столько упрек, сколько похвалу твердости евреев в вере даже перед лицом преследований: «Еврей либо будет жить евреем, либо умрет на кресте» (Исх. раб., 42). — Ср.: Grätz, Gesch. der Juden, 2 изд., IV, 300—307; Frankel, Mebo, p. 63a; Weiss, Dor, III, 96; Bacher, Ag. pal. Amor., II, 143—173. [J. E., I, 522 с дополнениями Л. К.]. 3.