Алименты (alimenta — «средства пропитания») — обязанность одного лица доставлять другому, связанному с ним узами родства, все необходимое для поддержания телесной жизни (жилище, пищу, одежду). Эта обязанность имеет своим источником закон, которым она возлагается как на восходящих относительно нисходящих, так и наоборот, и обыкновенно ставится в зависимость от двух условий: 1) лицо, к которому предъявляется притязание, должно обладать имущественным достатком, 2) лицо же, требующее «пропитание», должно ощущать имущественный недостаток, хотя по талмудическому праву, как увидим ниже, этого второго условия не требуется. Но, помимо закона, источниками обязанности доставлять alimenta могли еще быть: а) юридическая сделка (договор, завещание) и b) деликт. Еврейское право об А. признает эту обязанность в особенно широких размерах только в первом случае, т. е. когда она налагается законом на мужа относительно жены, на восходящих относительно нисходящих, и наоборот; остальные же два случая не находят ясного выражения в Талмуде и утопают в той массе законов, которые должны регулировать общественную еврейскую жизнь вообще. Вместе с тем нельзя здесь не обратить внимания на то, что, наряду с категорически выраженным законом об А. в указанных выше пределах, Талмуд неоднократно выдвигает вопрос об алиментировании бедных вообще, как единоверцев, так и иноверцев (Гит., 61а) — вопрос, которому придается характер морального обязательства для всякого еврея.
Права жены на А. Общее положение Талмуда об обязанностях мужа перед женой выражено Маймонидом (кодекс «Иад Гахазака», гилхот Ишут, XII) следующим образом: «Всякий, кто берет жену, берет на себя десять обязанностей, взамен которых получает право только на четыре вещи, хотя бы последние письменно и не оговаривались. Он обязан доставлять ей; 1) пищу, מזונות, 2) одежду, כסות, 3) исполнять супружеские обязанности, עונה, 4) уплачивать следуемое ей по кетубе בתובה (см.), 5) лечить ее в случае ее болезни, רפואה, 6) выкупить ее в случае ее пленения, פדיוי, 7) кормить ее из своих заработков и предоставлять ей место в своем доме даже во время ее вдовства, מזונות ומדור א מנה, 8) кормить ее дочерей до совершеннолетия или до выхода их замуж, מזון ומדור הכנות (это обязательство собственно касается не его, а его наследников после его смерти), 9) предоставлять сыновьям ее право исключительного наследования в ее кетубе, כתובת בנין דכרין, и 10) хоронить ее, קבורה (Кетуб., 46б; там же, Барайта, 47б; Кетуб., 51а, 46б, 52б). Взамен этих обязанностей муж получает право на: 1) продукты ее труда, מעשה ידיה, 2) ее случайные находки, מציאה, 3) fructus от ее имущества, פירות и 4) наследование после ее смерти, ירושה (Кетуб., 46б и 65б)». По мнению Рава, право мужа на продукты трудов жены вытекает из его обязанности кормить ее; поэтому если жена заявляет, что отказывается от мужниного стола, но и не желает работать, то с этим заявлением ее приходится считаться (Кет., 58а); если же муж заявляет, что отказывается от ее труда, но и не хочет кормить ее, то это заявление судом не принимается во внимание (ibid., Шулх. Арух, Эбен-Гаезер, гл. 69, § 4). Супругам разрешается входить в соглашение относительно обоюдного отказа от тех или иных прав и обязанностей; однако из подобного соглашения исключались три момента, отказ от которых никогда не санкционировался и не признавался судом — это отказ от исполнения супружеских обязанностей, от уплаты следуемого жене по кетубе и отказ мужа от наследования в имуществе, оставшемся после жены (Барайта к Кетуб., 56а; 14б; 83а).
Что касается специально вопроса об алиментах жены, то он в Талмуде разработан самым подробным образом; здесь галахисты входят в такие детали, каких не знало и не знает ни одно право. Во всех своих предписаниях об А. Талмуд становится на сторону женщины; он оберегает права ее, как существа слабого, от посягательств со стороны мужа. Эта талмудическая регламентация, впоследствии еще дополненная различными постановлениями средневековых раввинов, имела целью укрепить семейные начала и развить в массе уважение к правам женщины. — Муж обязан кормить и поить жену так, как сам ест и пьет; если она происходит из богатого дома, то он ей обязан доставлять все то, чем обычно пользуются женщины ее круга (Тосефта Кетуб., 9б). От него зависит разрешить ей есть и не за одним столом с ним, но в субботний вечер трапеза их должна быть непременно совместною (Майм., ук. соч., гл. XII; Миш. Кетуб., 64б и 65б). Пища должна подаваться женщине не реже, чем дважды в день, и состоять из хлеба, зелени и вина, если местный обычай разрешает женщине пить вино; кормящей грудью обязательно полагается вино, «ибо вино увеличивает выделение молока» (Кет., 65б); в субботу же пища дается ей три раза, причем в число блюд должно непременно входить мясо или рыба. Все это, равно как и карманные деньги, муж обязан доставлять жене, конечно, соответственно своему состоянию, и суд может его принудить найти пропитание жене, если бы он оказался даже совершенно бедным (Миш. Кетуб., 77а). Впоследствии в раввинской литературе возник по этому поводу спор: одни утверждали, что принуждение мужа судом добывать пропитание жене в случае его совершенной бедности вполне законно (Майм., loco citato.); другие утверждали, что не следует применять принуждение к нему именно в данном случае, а третьи (французская школа раввинов) настаивала на том, чтобы муж даже нанимался в услужение для прокормления своей жены (Эбен-Гаезер, гилх. Кетуб., 70, § 3). В стороне от этой контроверсы стоит позднейшее постановление раввинов, в силу которого жена имеет право пользоваться плодами с земли мужа, как с ее поверхности, так и из ее недр; в крайнем случае ей предоставляется даже право продать землю, если это вызывается необходимостью в пропитании (ibid.).
Если муж отправляется в заморские края и жена обращается к суду с жалобой на то, что муж оставил ее без пропитания, то ввиду существования презумпции, что «никто не оставляет своего дома пустым», т. е. без средств к существованию, суд в течение первых 3 месяцев оставляет ее жалобу без удовлетворения; но если она по отъезде мужа никаких требований перед судом по истечении трех месяцев не заявляла, то право на А. из имущества мужа она получает только с того момента, как обратилась о том к суду. С этого времени суд санкционирует это ее право особым актом, называющимся «Алиментным актом», אגרת מזון (см.), — и алименты взыскиваются из имущества мужа, которое суд может даже продать, если иными путями окажется невозможным добыть средства к ее пропитанию. Жена может и сама продать это имущество, и для этого с ее стороны не требовалось ни предварительной присяги в том, что муж действительно не оставил никаких средств к пропитанию, ни публичного оглашения о намерении продать имущество; муж же по этому поводу лишен права поднимать спор против жены, ибо она опирается на такое неопровержимое право, как право на A. (ibid.). Впрочем, закон оговаривается, что имущество мужа может идти исключительно на удовлетворение насущных потребностей жены; следовательно, на деньги, с этого имущества взятые, она не может покупать себе, напр., косметики (Раши, к Кетуб., ук. м.). Право жены в случае долговременного отсутствия мужа распространяется, в целях приобретения средств к пропитанию, и на вещи, которые перед своим отъездом муж кому-нибудь отдал на хранение или одолжил. Разрешая ей в подобных случаях прибегнуть к займу, закон одновременно обязывал мужа по возвращении уплатить этот долг (ibid., Барайта, 107). Точно так же если суд поручает кому-нибудь кормить женщину, муж которой отсутствует, то он вместе с тем предоставляет кормильцу право взыскать с мужа ее все то, что он потратит на нее; но это право теряет свою силу, если муж умрет, потому что взыскивать с женщины кормилец ничего не может. Если жена получила наследство со стороны, а муж умер или не имеет чем платить, то она обязана уплатить свой долг из полученного ею имущества (Эбен-Гаезер, указ. м.). Если кто в отсутствие мужа и при неимении у жены средств к пропитанию оказал ей добровольную помощь, муж не обязан уплатить этот долг — или, как выразился р. Иоханан б.-Заккай, «он (оказавший помощь) положил свои деньги на рога оленя» (М. Кет., XIII, 2). Но если муж, уезжая, заявил жене: «Пользуйся трудами рук своих и корми себя», и та молчала, то этим он снял с себя обязанность о ее прокормлении на будущее время и оградил свое имущество от каких бы то ни было посягательств с ее стороны и со стороны ее кредиторов (ibid., 107а). Могло случиться и так, что муж, уезжая, оставил жене средства на пропитание, но она скрыла их и обратилась к суду с просьбой выдать ей алиментный акт или даже продала имущество мужа для удовлетворения своих потребностей; тогда суд, если муж предъявит иск к жене, принимает его сторону, и жена присуждается к возмещению всех тех убытков, которые муж понес благодаря ей. Впрочем, в подобных случаях в еврейском процессе применялась присяга, которая, в отличие от библейской, носит название «раввинской присяги», שבועת היסת. Итак, если, напр., жена по отъезде мужа не заявляет суду никаких претензий о пропитании, не продает его имущества, но в ожидании его возвращения кормится на чужой счет, а муж, возвратившись, заявляет, что оставил ей достаточно средств на пропитание и подтверждает это заявление присягой, то долг падает на нее; в свою очередь, жена дает присягу суду, если она в отсутствие мужа продала его движимость, а он по возвращении вчиняет по этому поводу иск к жене своей (ibid.). Ho если жена отказывалась от какой бы то ни было помощи с его стороны и жила во время его отсутствия своим собственным трудом, то все то, что останется у нее сверх расходов, принадлежит ей лично и право мужа на это распространяться не может (Маймонид и Рашбо).
Что касается одежды, то на обязанности мужа лежит доставлять жене платье соответственно ее возрасту, временам года и установившимся в данной местности обычаям; если в стране распространен обычай, чтобы женщины появлялись на улицах в плащах, окутывающих всю их фигуру, то от этого обычая не могут отказаться и еврейские женщины и мужья обязаны доставлять им подобные одеяния (Майм., loc. cit., XII). Кроме одежды муж обязан предоставлять жене жилище и посуду, всякую домашнюю утварь и другие необходимые предметы, напр. кровать, ковер или циновку для сидения и т. д. Комната ее должна быть не меньше законом определенного размера (4 локтя на 4); украшения муж может ей дарить по состоянию, но есть такие вещи (как, напр., цветные платки, надеваемые в торжественных, вероятно, случаях), от доставления которых не может отказываться даже человек бедный. К исполнению этих обязанностей может принудить его суд (Мишна Кет., Барайта, 103а; Барайта, Сукка, 3а, конец; Майм., Hilch. Ischut, XII). Наконец, к вопросу о праве жены на А. со стороны мужа должно быть отнесено и то постановление, в силу которого муж обязан лечить и кормить жену даже в том случае, если она лишилась рассудка. Это предложение исходило от Рашбо (Schaaloth u-Teschuboth); оно было принято всеми раввинами и в настоящее время считается положительным законом. Наряду с этим талмудическое право выработало особые нормы, обязывающие мужа лечить жену вообще, при каком бы то ни было заболевании ее. На это она имеет такое же право, как и на алименты. Как указано было выше, это право входит в состав предписаний, регулирующих совместную супружескую жизнь. Общее правило таково, что муж обязан лечить жену, будет ли ее болезнь хроническая или острая. Различие делается только относительно вдовы, которая при острой болезни должна лечиться на свой счет, при хронической же может пользоваться для лечения средствами из имущества, оставшегося после ее мужа, так как лечение хронической болезни входит в состав алиментов, на которые, как увидим ниже, вдова имеет право, пока она не получила своей кетубы (Кетуб., 51а и Барайта, 52б; Майм., ibid, ΧV). С другой стороны, талмудисты допускают, что муж имеет право требовать у жены, если ее болезнь особенно длительна, чтобы она лечилась из средств своей кетубы; если она не соглашается, он может ей дать развод (Кетуб., ibd; Майм., XIV). Впрочем, такой поступок считается безнравственным, и кодификаторы заявляют, что поступать подобным образом по отношению к жене позорно (ibid.).
Право вдовы на А. — Вдова получает средства для пропитания из имущества, доставшегося после смерти мужа наследникам, во все время ее вдовства, даже если бы это специально не было оговорено в ее кетубе (Кетуб., 52б). Больше того, если бы муж перед своей смертью завещал не выдавать ей этих средств из его имущества, то и тогда завещание в данном пункте недействительно; наследники должны ее кормить и не могут отказаться от этой обязанности до тех пор, пока она сама не потребует своей кетубы. Однако в данном случае допускается предварительный уговор между мужем и женой об отказе последней от А. на случай его смерти (Кет., ibid.; Майм., l. c., ХVIII). Вообще, вдова имеет по Талмуду преимущественное право на А. Так, напр., если после смерти мужа осталась вдова с родной дочерью или с падчерицей, а средств к пропитанию хватает только на одного человека, то по закону кормиться из этих средств должна вдова, а дочери предоставляется жить мирским подаянием (Баба Батра, 140б); но следует заметить, что параллельно с этим существует и другое мнение, по которому вдове не отдается тут предпочтение и она с детьми получает одинаковое право на эти средства независимо от того, много ли их или мало (глоссы тосафистов, ad loc. cit.). Однако если вдова на суде требовала свою кетубу, то этим она уже лишалась права на Α., хотя бы кетуба не была ей выплачена (Кет., 54а). Некоторые думают, что она теряет А. только в том случае, если потребовала кетубу добровольно, из желания, напр., выйти вторично замуж; но если она была вынуждена к этому неполучением алиментов от наследников, то ее заявление суду о кетубе не лишает ее права на A. (ib.). Вдова теряет право на Α., как только она обручилась с другим, а по мнению некоторых, даже если только сосваталась с другим (Майм., ib.). Равным образом, она теряет право на А. от наследников, если продала свою кетубу целиком или отдала ее в залог, независимо от того, сделала ли она это еще при жизни мужа или после его смерти (Барайта, Кет., 54а). Точно так же она теряла право на А. после смерти мужа, если отказывалась в его пользу от своей кетубы (Майм., Гилх. Ишут, ХVII). Согласно Талмуду, вдова получает алименты как с движимости, так и с недвижимости мужа. В отношении недвижимости существовали следующие нормы: если муж перед смертью выделил жене кусок земли, заявив, что отдает эту землю ей в качестве средства к пропитанию то в случае, если доходы от земли оказались бы недостаточными для удовлетворения ее нужд, жена имеет право требовать недостающего из остального имущества мужа; если же доходы превышают ее нужды, то остаток идет в ее пользу (Майм., ibid.). Право вдовы могло, однако, распространяться только на свободную недвижимость; если последняя была запродана или отдана в залог мужем при жизни или наследниками после его смерти, то вдова взыскивать с этой земли А. не может (Гит., 48б; Кетуб., 69а). Необходимо заметить, что по древнееврейскому праву вдова взыскивала свою кетубу только с остававшегося после мужа недвижимого имущества (קרקע), а не с движимостей (מטלטלין). Но уже после заключения Талмуда, когда значительная часть народа была оторвана от почвы, гаоны установили, что женщина взыскивает свою кетубу и с движимостей. То же самое относится и к Α.: в старину жена могла для этого пользоваться лишь доходами от недвижимого имущества, но после реформы гаонов она может пользоваться для этой цели и движимостями. Однако некоторая разница оставалась между обоими родами имущества: наследники имеют право взять движимости себе или отчуждать без ее согласия, и она не имеет права требовать, чтобы они внесли известный фонд в суд для обеспечения ее А; но она имеет право наложить veto на отчуждение наследниками недвижимости. Впрочем, если она фактически завладела движимостями для обеспечения своих Α., то их не отбирают у нее. Только наследственную землю она не имеет права удержать за собою в уплату следующих ей кетубы или А. без формального согласия наследников. Талмуд объясняет это тем, что право на владение недвижимым имуществом получается только приобретением ее от правомочного лица; в данном же случае ни суд, ни наследники не продали ей земли (Кет., 98а). Право вдовы на одежду и жилище, входящие также в понятие Α., в таких же детальных формах предусмотрено Талмудом. Общее положение его таково, что все то, чем вдова пользовалась при жизни мужа, должно быть ей предоставлено и после его смерти — даже рабы и рабыни, которые ей прислуживали при его жизни (Барайта, Кетуб., 103а). Однако право ее на жилище в известном отношении ограничено. Так, если развалится дом, в котором она жила, ей не разрешается его отстраивать вновь, даже на ее собственные средства; больше того, она не имеет права ни замазывать его щелей, ни ставить подпоры для его поддержки, а должна жить в нем так, как он есть, или уйти из него (Бар. Кет., ibid.; Майм., XVIII). Объясняется это странное установление тем, что наследники, в свою очередь, также лишены права удалить ее из дома, в котором она жила вместе с мужем, так что, если бы они хотели перестроить дом или разрушить его для других надобностей, они не могут этого сделать без ее согласия. Если вдова заявляет, что она желает жить у своего отца и требует доставлять ей А. туда, то наследникам разрешается предложить ей альтернативу — либо жить с ними и получать следуемые ей Α., либо остаться у отца, но лишиться прав на А. (Кетуб., 103а). Кроме жилища, наследники обязываются также уплачивать за нее все подати и налоги; зато они освобождаются от выкупа ее из плена, от лечения ее от острых болезней и от обязанности хоронить ее на свой счет.
Права детей на Α. — Талмудическое право по вопросу об алиментировании нисходящих выработало различные нормы в отношении нисходящих мужского и женского полов. И в этих нормах усматривается та же тенденция, которая красной нитью проходит через весь Талмуд, а именно, что женщина, по ограниченности своих сил, нуждается в более внимательном к себе отношении, чем мужчина, и что закон безусловно обязан особенно точно и по возможности детально установить ее права. Общее положение Талмуда по вопросу об А. детей выражено следующим образом: «Всякий обязан кормить своих детей до шестилетнего возраста, хотя бы у них было и собственное имущество, доставшееся им по наследству от восходящих родственников» (Кет., 65б). Впоследствии был внесен корректив в том смысле, что кормить своих детей отец обязан до того времени, пока они вырастут (ibid., 49б и Тосефта ad loc. cit.), хотя возраст определенно и в этом случае не был указан. Доставление А. детям старше 6 лет зависит от доброй воли отца; закон его к этому не принуждает. Единственно, что допускает Талмуд, — это нравственное воздействие на отца: его упрашивают, упрекают или даже публично провозглашают, что такой-то — жестокий человек, не хочет кормить своих детей, что он хуже даже вороны, которая все же кормит и заботится о своих птенцах (ibid.). Все эти меры применяются исключительно к бедным; в отношении же богатых придерживаются принципа принуждения и в обход древнего закона, не допускающего принуждения, создали следующий modus: пропитание детей подводится под понятие о милостыне (צדקה), а так как от подачи милостыни никто не может отказываться, то, следовательно, можно принудить и отца кормить своих детей до того времени, пока они не вырастут (ibid.). В том случае, если отец уехал в заморские края, дети (только до шестилетнего возраста) получают А. из оставленного им имущества (Барайта в Кет., 45б); но если отец лишился рассудка, то дети получают А. из его имущества и по достижении 6-летнего возраста. Однако если при жизни отца талмудическое право ничем не отличает дочерей от сыновей в вопросе о праве на Α., то после его смерти дочери, лишенные при наличности сыновей права на наследство, получают зато значительное преимущество относительно А. Как упомянуто выше, одной из 10 обязанностей, возлагаемых на каждого вступающего в брак по отношению к жене, — это обеспечение ее детям женского пола содержания после своей смерти до выхода их замуж или до их совершеннолетия; эта обязательство составляет обыкновенно одно из условий брачного акта «кетуба» (Кетуб., 52б; Майм., op. cit., XIX). Почему закон заботится о дочерях после смерти отца и не заботится об их судьбе при его жизни — объясняется уверенностью, что ни один отец не бросит своих детей, хотя нет закона, обязывающего его кормить их, чего нельзя сказать о наследниках. Если же дочь вышла замуж малолетней, то она теряет право на А. от наследников. Но если брак ее по тем или иным причинам прекратился, напр. вследствие смерти мужа, развода и т. п., и она возвратится в дом наследников, то они не могут отказать ей в А. до ее вторичного выхода замуж или до ее совершеннолетия (Кетуб., 43а). Вообще закон, регулирующий права дочерей на А., ничем почти не отличается от закона, которым устанавливаются права вдовы на А. из имущества умершего мужа; эти законы совпадают в большинстве случаев даже в деталях, напр. по вопросу о взыскании А. из движимостей или недвижимостей умершего. Именно потому, что в праве наследования дочери занимали в сравнении с сыновьями подчиненное положение, особенно подробно были разработаны законом их права на А. (Баба Батра, 139б). Поэтому в случае, когда оставшееся имущество слишком незначительно для того, чтобы удовлетворить всех, преимущественное право на А. получают дочери, и только то, что остается от них после их совершеннолетия или выхода замуж, достается сыновьям. Древний закон гласит: «Если кто умер и оставил сыновей и дочерей, то при обильном имуществе сыновья пользуются правом наследования, а дочери правом на Α.; при недостаточном же имуществе дочери получают A., а сыновья пусть отправляются с сумою за подаянием» (М. Кетуб., XIII, 3). Протест древнего иерусалимского юриста Адмона (см.) «Неужели из за того, что я мужчина, — я теряю?» не был принят во внимание (там же). Наконец, если после смерти отца оставались одни только дочери, взрослые и малолетние, то они все равномерно пользовались А. из оставшегося имущества (Баба Батра, 139а).
Право восходящих на А. — Это право Талмуд выводит из того общего морального положения, в силу которого дети (главным образом сын, ибо дочь, если она замужняя, не всегда имеет право распоряжаться своим имуществом) обязаны уважать и почитать своих родителей (Барайта к Киддушин, 30б). «Что значит почитать отца и мать?» — «Это значит — кормить и поить их, одевать прилично, встречать и провожать их вежливо» и т. д. Таким образом, обязанность со стороны сына доставлять А. родителям, помимо санкции закона, подлежит еще и чисто моральному воздействию вследствие этических взглядов народа на этот предмет. Сын — таково strictum jus — если он только в состоянии, должен доставлять своим родителям все им необходимое, и суд может даже заставить его это сделать; но суд не может принудить сына просить подаяние, чтобы накормить отца, если сын действительно лишен возможности его содержать (Киддушин, loc. cit.). — Ср. Buenger, Zur Theorie und Praxis der Alimentationspflicht, стр. 5 и дальше; Маймонид, Гилхот Ишут; трактаты Талмуда: Кетубот и Киддушин; Schulchan Aruch, Eben Haezer, изд. 1874 г.
Г. Красный.3.
Алименты вдове от деверя. — По древнему еврейскому закону (Втор., 25, 5—11 и Иебам., 22а, 39б), если кто умирает бездетным, то один из братьев умершего вступает с его вдовою в так назыв. левиратный брак, в случае же его нежелания он должен ей дать левиратный развод, т. е. «халицу»; без этого она не имеет права выйти замуж за другого; если же брат умершего уклоняется от последнего, то должен доставлять ей алименты (Иеб., 41б). По позднейшему раввинскому постановлению деверь может и не вступать в левиратный брак, а только обязан дать вдове халицу (Eben Haezer, ст. 165, § 1). В этом смысле высказалась так же раввинская комиссия при Министерстве вн. дел, заседавшая в Петербурге в 1861 г. По вопросу же о принуждении деверя к выдаче вдове алиментов в случае отказа его от халицы раввинской комиссии пришлось высказаться по следующему поводу. 1 декабря 1893 г. М-во вн. дел сделало комиссии запрос: «Не представляется ли возможным упразднить вовсе обряд халицы, а в противном случае указать действительные меры к своевременному совершению халицы лицами, уклоняющимися от сего по каким бы то ни было причинам?» По первому вопросу комиссия «не сочла себя вправе иметь какие-либо суждения об упразднении означенного для деверей акта отречения от невестки, когда последняя желает вступить в брак», а по второму вопросу признала возможным применять следующие основанные на религиозных законах принудительные меры: 1) воспретить упомянутым деверям, буде они холосты или вдовы, вступление в брак до совершения обряда халицы (Eben Haezer, гл. 159, § 5); 2) впредь до исполнения сего обряда лишать их права вступать в наследство после покойного их брата и 3) обязать их к выдаче из собственных средств содержания жене покойного брата, если она ничего не присвоила себе самовольно из имущества покойного (ibid., гл. 160 § 1). Размер же этих алиментов в случае спора решается в каждом отдельном случае судом. Так, в 1899 г. разбиралось в Одесской судебной палате дело некоего Ρ. Π. об отказе им дать денег на содержание невестке своей P., жене умершего брата, ввиду того, что истица молодая и способная к труду женщина и что от выдачи левиратного развода «его удерживает страх перед необходимостью подвергнуть себя позорному обряду халицы». Эксперты объяснили суду, что в этом обряде нет решительно ничего позорного или страшного, что П. очень суеверен и потому поддается предрассудкам, распространенным в темной массе по поводу халицы, ибо «разувание невесткой деверю башмака» основывается на издревле существовавшем у евреев обычае, который служил символом всякой юридической сделки, причем доска, на которую опирается деверь и за которою, по народному поверью, стоит тень умершего брата, вовсе не обязательна, так как дающий халицу стоя может опираться также о стену. Далее эксперты объяснили, что, отказываясь от дачи халицы, деверь тем самым, согласно Маймониду и другим авторитетным раввинам, обязан содержать вдову ввиду того, что до получения халицы она номинально считается состоящей с ним в левиратном браке и лишена поэтому возможности вступить в новый брак и что эта юридическая связь их может быть уничтожена только путем левиратного развода. Ввиду сего и принимая во внимание, что русским законодательством (прим. к ст. 1080, т. IX, форма «б») признан обряд халицы и что по 90 ст. т. X ч. 1 каждому племени и народу дозволяется вступать в брак по правилам их закона или по принятому ими обычаю, Одесская судебная палата 8 января 1899 г. признала вышеозначенные постановления еврейского брачного права обязательными для русского суда и обязала означенного деверя П. выдавать алименты невестке P., считая таковые не с момента смерти мужа, а со дня подачи ею жалобы в суд.
М. К.3.