Автономизм, еврейское национальное движение — новейшее движение среди евреев, направленное к достижению национально-культурной автономии в диаспоре, т. е. в местах их нынешнего пребывания путем одновременной борьбы за свое гражданское и национальное равноправие. В своей основе это — явление не новое, а только приспособленное к современным формам жизни, многовековое стремление рассеянного народа поддерживать свое самобытное существование путем самостоятельной организации своего внутреннего быта и культурных учреждений (см. Автономия). Это стремление, ослабевшее в XIX в. под влиянием ассимиляции (см.), должно было возродиться к концу века, когда антисемитизм в Западной Европе и погромы в России дали толчок идее народной самопомощи. Так как возрождение еврейской национальной идеи совпало с началом усиленной эмиграции еврейских масс из России и широкими колонизационными планами (1880-е годы), то и принцип А. получил на первых порах окраску территориальную. Основатель «палестинофильства», Пинскер, доказывал необходимость автономной еврейской территории в Палестине или другом пункте земного шара как единственного средства спасения рассеянной нации — и по этому пути пошло дальнейшее развитие сионизма с его разветвлениями (см. Палестинофильство, Сионизм и Территориализм). О необходимости бороться за известный минимум или максимум культурной автономии в диаспоре еще не было речи в тогдашней еврейской публицистике. В начале 1890-х годов стало обозначатся стремление к автономной организации еврейских общественных сил в сфере партийной. Сознание солидарности интересов еврейских рабочих масс вызвало к жизни в 1897 г. организацию «Бунда», или «Всеобщего еврейского рабочего союза в России и Польше»; но на первом съезде «Бунда» (сент. 1897 г.) была принята резолюция: «В числе политических требований выставлять только требование гражданского, а не национального равноправия» (см. «Материалы для истории евр. рабоч. движения», вып. I, СПб., 1906, стр. 76). Так слаба была еще идея А., или еврейских национальных прав, даже среди политически радикальных элементов еврейской интеллигенции. — В том же году А. вступил в новый фазис своего развития: с ноября 1897 г. в «Восходе» в течение нескольких лет печаталась серия статей под общим заглавием «Письма о старом и новом еврействе» (отд. изд. СПб., 1907), в которых автор, С. М. Дубнов, развивал теорию «духовного или культурно-исторического национализма» и первый выдвинул принцип А. в диаспоре. Признавая, что в странах диаспоры евреи образуют «культурно-историческую нацию среди политических наций», автор заявляет: «Мы (евреи) не должны и не будем довольствоваться одними гражданскими правами; нам нужны и национальные права». «Евреи во всякой стране, принимая активное участие в ее гражданской и политической жизни, должны пользоваться всеми правами, присвоенными ее гражданам как отдельным людям и как членам своих наций. Граждански равноправные, евреи добиваются и национального равноправия в пределах, допускаемых целостью данного государственного организма». Это равноправие выражается в признании культурной автономии евреев, осуществляемой путем общинного самоуправления. До XIX в. в еврейской общине, носившей религиозную вывеску, осуществлялись фактически все функции общественной и народной организации (см. Община). Начавшаяся в Европе гражданская эмансипация евреев должна была при нормальных условиях повести к реформе этой общины на началах секуляризации, к превращению религиозной общинной единицы в национальную, каковою она в сущности и была в прежние века; но устремившиеся к ассимиляции верхи еврейства в порыве национального самоотречения оставили от всей былой автономии «только ее вывеску: синагогу и раввинат, отчасти и благотворительность, уступив все прочее государственной опеке»; поэтому ныне «приходится восстановить разрушенную автономию в формах, соответствующих новым социальным условиям». Национально-культурная автономия евреев в диаспоре может отчасти уже и теперь осуществляться, а при упорной и настойчивой борьбе всего еврейства она осуществится вполне по мере общей демократизации государственного строя. В настоящий исторический момент А. является, по мнению автора «Писем», синтезом, по необходимости наступившим после тезиса старой обособленности и антитезиса ассимиляции (см. Духовный национализм). Теория Дубнова встретила возражения как со стороны публицистов, испугавшихся «еврейского сепаратизма» (Моргулис, «Национализация и ассимиляция», «Восх.», 1902 и др.), так и со стороны сионистов, отрицавших возможность национально-культурной автономии в диаспоре (Лилиенблюм, «Палестинофильство, сионизм и их противники», Одесса, 1899, и мн. др.). Даже наиболее близкий по своему общему мировоззрению к духовному национализму Ахад Гаам оспаривал возможность полной национально-культурной автономии в диаспоре, сомневаясь, чтобы какой-либо народ согласился признать национальные права за живущими в его среде евреями, которые живут не «возле», а «внутри» других народов и везде составляют бессильное меньшинство («Ha-Schiloah» 1898 г., кн. IV, стр. 294—95; «Al Parasath derachim», II, 63—65). В то время идея A. рассматривалась в кругах политических сионистов как утопия, могущая отвлечь внимание народа от единственно правильного пути его спасения — территориальной автономии в Палестине. Провозглашенный Герцлем на 2-м конгрессе сионистов лозунг о «завоевании общин» имел целью не планомерную организацию самоуправления на местах, а только создание почвы для более успешной пропаганды сионизма. Культурные сионисты также отрицали целесообразность борьбы за национально-культурную автономию вне Палестины (см. программу «Демократической сионистской фракции», образовавшейся в 1902 г.). Не менее отрицательно отнеслись к идее А. и смешанные сионистско-социалистические группы, которые стояли за «работу на местах». В воззвании заграничной группы «Сионистов-социалистов» от 1901 г. нет ни слова о национальных требованиях в диаспоре. Группа «Хейрус» заявила в своем сборнике «Der Hamon» (1903), что еврейская «национальная автономия» в диаспоре — «пустое слово без содержания, без жизни». Если бы евреи получили автономные права, то они не знали бы, что с ними делать, ибо «в политическом смысле евреи не составляют теперь нации: в странах диаспоры у них нет никаких национальных жизненных форм, которые они захотели бы защищать политически». «Варшавские рабочие сионисты» в своем листке «Unsere Zukunft» (1903) писали: «Мы не видим в национальных правах ответа на наш вопрос… Живя среди других народов, мы не можем свободно и нормально развиваться не только потому, что нам недостает национальных прав: есть более сильные препятствия — чужая жизнь, к которой мы должны приспособляться». Группа, однако, заявляла, что она «не отказывается ни от гражданских, ни от национальных прав в странах, где мы живем, ни от борьбы за их достижение, хотя эта борьба у нас стоит теперь на последнем месте и, может быть, никогда не будет стоять на первом». — Относясь более или менее отрицательно к национальной автономии в диаспоре, сионистская партия, однако, помимо своей воли толкала общество на путь Α.: поднимая национальное самосознание во имя территориальной автономии, она способствовала тому, что партии, ведущие реальную политику, пользовались этим самосознанием для подъема правосознания в смысле борьбы за равноправие на местах, заменяя требование территориальной автономии требованием культурной. Это влияние, в частности, отразилось и на Бунде. Вступив в 1898 г. на правах автономной организации в «Росс. социал-демократическую рабочую партию», Бунд принял ее программу, которая по национальному вопросу ограничивалась «признанием за каждой нацией права самоопределения». После широкой постановки национального вопроса на Брюннском партейтаге австрийских социал-демократов (1899) 3-й съезд Бунда (1900 г.) обсуждал вопрос о дополнении программы партии пунктом о национальном равноправии; но большинство съезда отвергло требование национального равноправия, мотивируя это тем, что оно «может затемнить классовое самосознание пролетариата и, как всякое увлечение национализмом, может привести к шовинизму». Но уже следующий съезд Бунда (1901 г.) согласился с тем, «что понятие «национальность» приложимо к еврейскому народу», хотя он вместе с тем нашел «преждевременным выставление при нынешних условиях требования национальной автономии для евреев». Даже эта умеренная резолюция вызвала недовольство РСДΡΠ, и обвиненный в «сепаратистских стремлениях» Бунд должен был выступить из состава общероссийской партии (1903 г.). — Среди внепартийной еврейской интеллигенции симптомы А. проявились в той борьбе за национализацию еврейской школы, которую с особенной интенсивностью вел одесский «Комитет национализации» (1901—1902 гг.). Наиболее горячих сторонников А. нашел в группе «Возрождения» (ныне «Серп»). На первой конференции этой группы в Киеве (сентябрь 1903 г.) был сделан сионизму упрек в том, что он совершенно упускает из виду тенденции, ведущие к осуществлению «национальных автономий в диаспоре»; Бунд же был обвинен в тяготении к ассимиляции. А. был признан на конференции «главным принципом», который должен лечь в основу новой пролетарской еврейской партии. «Для некоторой части еврейского народа этот принцип в более или менее близком будущем начнет воплощаться в конкретных формах самостоятельной жизни на собственной территории. Для остальной же части еврейского народа территориальное решение вопроса есть идеал далекого будущего, и автономизм послужит поэтому регулятивным принципом в борьбе за максимум национальных прав, получение которых возможно в диаспоре». Против этих положений возражали те участники конференции, которые стояли на упомянутой точке зрения группы «Хейрус»; они заявляли, что «для еврейской массы в диаспоре не существует ни национального, ни социалистического идеала, который ей придется осуществить». Члены конференции, выступившие за национальную автономию, образовали группу «Возрождения»; остальные примкнули к сионистским рабочим кружкам, сорганизовавшимся в «Сионистско-социалистическую рабочую партию» (С. С.), которая не выставила в своей декларации (1905 г.) никаких национальных требований.
Такова была эволюция Α., до начала русской революции 1905 г. Период освободительного движения должен был вывести идею «национальных прав» из области теории в область практических общественных задач. Когда в начале 1905 года вырабатывалась записка, или «декларация», от 26 еврейских общин на имя Совета министров с требованием равноправия евреев, многочисленная группа лиц в Вильне доставила условием подписания этой декларации включение в нее следующего пункта: «Как культурная нация, мы требуем тех прав национально-культурного самоопределения, которые должны быть предоставлены всем народностям, входящим в состав Русского государства» («Восход», 1905 г., №№ 10—11). Организовавшийся в марте 1905 г. «Союз для достижения полноправия еврейского народа в России» (см.) формулировал на Виленском учредительном съезде свою цель в следующих выражениях: «Осуществление в полной мере гражданских, политических и национальных прав евреев в России; свобода национально-культурного самоопределения во всех его проявлениях, в частности выражающаяся в самой широкой автономии общин, свободе языка и школьного обучения». Второй съезд Союза (Петербург, ноябрь 1905 г.) постановил: «В целях осуществления во всей полноте гражданских, политических и национальных прав еврейского народа в России — приступить к созыву Всероссийского еврейского национального собрания, для установления, согласно воле всего еврейского населения, форм и принципов его национального самоопределения и основ внутренней его организации». Требование «свободы культурно-национального и религиозного самоопределения» было выставлено и возникшею в начале 1905 года «Еврейскою демократическою группою». Освободительное движение склонило и сионистскую партию к программе «Союза полноправия». Эта программа была даже значительно расширена и детальнее разработана на состоявшемся в ноябре 1906 г. Гельсингфорсском съезде Российской сионистической организации. Съезд включил в свою политическую платформу лозунги: «автономия национальных областей, гарантия прав национальных меньшинств» и «признание еврейской национальности, как единого целого, с правами самоуправления во всех делах национального быта». Эти резолюции были подтверждены конгрессным съездом российских членов партии в Гааге (1907). Только «Еврейская территориалистическая организация» (ЕТО), отколовшаяся от партии на VII сионистском конгрессе, не высказалась официально о культурно-национальных требованиях в диаспоре. В своей литературе она придерживается старого сионистского взгляда, отрицая возможность культурной автономии вне собственной территории. Возникшая в конце 1906 г. из некоторых элементов Союза полноправия «Еврейская народная группа» (см.), признавая необходимость отстаивать права евреев не только как группы граждан, но и как национальности, которая должна иметь полную свободу своего духовного развития, пояснила, что это, однако, не значит «создать гетто нового типа в виде нигде неизведанного, теоретически построенного, принудительного национального союза, отгороженного от всех других национальных союзов, повелительно управляющего через единый центральный орган всею духовно-культурною жизнью нации». «Национальные права» в программе Группы сводятся к урегулированию еврейских общин, расширению прав еврейского языка в начальных школах и поддержанию на счет общего бюджета народных культурных учреждений. Яснее и подробнее формулировала свою национальную программу образовавшаяся одновременно «Еврейская народная партия», или «Volkspartei». Практическая основа еврейской культурной автономии формулирована здесь следующим образом: «Национальная автономия евреев, не составляющих большинства ни в одной из областей России, выражается не в форме областной, а общинной организации». «Единицею еврейского самоуправления в наше время, — говорит теоретик «Volkspartei», С. М. Дубнов (в предисловии к программе партии), — может быть только свободная национальная община, имеющая свои выборные органы для заведования местными культурными, кооперативными и благотворительными учреждениями. Общины, объединившись, образуют всероссийский «Союз еврейских общин», создающий центральные органы самоуправления в сфере национально-культурных интересов еврейства (периодический съезд делегатов Общинного союза и др.). Свобода языка и автономия школы являются для евреев, как и для других наций, наиболее ценными из отстаиваемых национальных прав, без которых невозможно полное равенство граждан пред законом… Все эти требования в области национально-культурной автономии не содержат в себе ничего, что было бы несовместимо как с общеимперским законодательством, так и с областными автономиями зависимых территориальных наций». Национальная автономия по программе «Volkspartei» распространяется на дела народного просвещения, взаимной и трудовой помощи, благотворительности и эмиграции. Освободительное движение заставило также «Бунд», обнаруживавший постоянные колебания в национальном вопросе, принять более определенную позицию. На VI съезде (1905) он включил в свою программу требование национально-культурной автономии, т. е. «изъятия из ведения государства и органов местного самоуправления функций, связанных с вопросами культуры (народное образование и пр.), и передачу их нации в лице особых учреждений, местных и центральных, избираемых всеми ее членами на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования». Культурная автономия в резолюции Бунда касается, таким образом, только языка и отчасти школы, но не организации общин. Наиболее широко идея А. поставлена «Еврейской социалистической рабочей партией» («Серп», «Сеймисты»), выросшей в 1905 г. из группы «Возрождения» и части «Поалей-Цион» (см. Евр. соц. раб. партия). Партия выставляет требование национально-политической автономии. Еврейская нация должна, как и все нации, живущие в пределах Nationalitätenstaat, образовать активный публично-правовой союз, специфическими нуждами которого ведает национальный «сейм». «Сейм служит верховным органом еврейской национально-политической автономии и единственным официальным представителем всего еврейства по делам, носящим общенациональный характер». Сейм, однако, является лишь завершением «целой сети учреждений, призванных разрешать повседневные нужды национального быта и уходящих своими корнями в глубь исторически сложившихся отношений». В основу нового строя национальной автономии ЕСPП, подобно Volkspartei, кладет еврейскую общину, демократизацию и легализацию которой она считает «ближайшей очередной задачей» своей национальной политики. В круг ведения общинной организации входят: народное образование; создание учреждений, способствующих развитию национальной культуры; профессиональное образование; общественное призрение и народное здравие; взаимная и трудовая помощь; руководство эмиграционным делом и проч. — Единственной из еврейских пролетарских партий, национальная программа которой не расширилась под влиянием освободительного движения, является партия сионистов-социалистов (С.-С.). На своем съезде в Лейпциге (март 1900 г.) она высказалась по вопросу об А. следующим образом: «Всякий национально-политический институт, основанный на автономии, имеет ценность лишь поскольку он является ответом на известные потребности, затрагивающие различные стороны национальной жизни и общие для всех классов народа»; такие институты имеют почву, принудительную силу и, следовательно, политическое содержание только тогда, когда отдельные классы нации «связаны органически в процессе производства»; но так как еврейский пролетариат не связан в процессе производства ни с крупной, ни отчасти даже с мелкой буржуазией, то «национальная автономия в виде политического сейма есть реакционная мечта известных слоев еврейской буржуазии», которая «стремится найти в сейме политическую трибуну для своих буржуазно-ассимиляторских и национально-реакционных целей». Поэтому съезд, отрицая вообще возможность культурной автономии в диаспоре и вытекающую отсюда необходимость особых национальных требований, ограничился «общедемократическими требованиями». На этой же платформе осталась и вторая конференция С.-С. (декабрь 1906 г.). — Еврейская рабочая партия (Поалей-Цион) провозгласила, что хотя «до реализации территориальной автономии никакие демократические институты и национальные права в диаспоре не дают решения еврейскому вопросу», тем не менее партия считает нужным «выставлять требования национально-политических автономий со всеобъемлющей экономической, культурной и финансовой компетенцией во всех внутренних национальных делах». — Таким образом, идея Α. в той или другой степени отразилась в программах почти всех еврейских партий. Вылившись у одних в требование национально-культурной автономии в пределах языка и школы (Бунд), она расширяется у других, охватывая общинную организацию и определенную группу социально-экономических функций (Volkspartei), и доходит до требований известной доли национально-политической автономии, возможной при экстерриториальности еврейского народа (Серп). — Отношения общерусских партий к А. различно. Правые, или реакционные, партии относятся враждебно к малейшему проявлению еврейского национального чувства, считая это покушением на «исконные начала русской государственной идеи». «Союз 17-го октября», откладывая вопрос гражданского равноправия на неопределенное время, ставит, однако, условием равноправия слияние евреев с коренным населением. На почве национального обезличения евреев стоят и польские национал-либералы из «Народовой демократии». Право на самоопределение за всеми нациями признает русская «Конституционно-демократическая партия» (К.-Д.) и «Польская прогрессивная партия» (Pol. Par. Postępowa). Однако лидеры К.-Д. осуждают «партикуляристические идеи еврейского национализма». Определенно высказывались против «еврейского сепаратизма» лидеры Российской социал-демократической рабочей партии. В своей программе партия признает «право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства», «право каждого гражданина объясняться на родном языке на собраниях, введение родного языка наравне с государственным во всех местных общественных и государственных учреждениях». Но эта формула применяется к евреям только с отрицательной стороны, в смысле недопущения насильственной русификации; со стороны же положительной культурно-национальной автономии еврейство почти не принимается в расчет, ибо представители PCДΡΠ не признают евреев настоящей нацией. «Евреи страдают не от того, что стесняют их национальную культуру, а от того, что их не допускают к русской культуре». И поэтому для еврейского пролетариата «необходимо полное и теснейшее слияние с пролетариатом русским». Несколько внимательнее относится к национальным стремлениям евреев партия социалистов-революционеров. На недавней конференции национально-социалистических партий (апр. 1907 года) представители П. C.-P. приняли участие в выработке резолюции, принципиально признающей необходимость «экстерриториальных национальных союзов» автономного характера, но откладывающей практическое решение вопроса до обсуждения его в партийных собраниях и в литературе.
В странах Западной Европы, где евреи составляют незначительное меньшинство населения и где идея ассимиляции пустила очень глубокие корни, А. еще не вышел из тесных рамок религиозной общины. Новое национальное движение выразилось там только в распространении идеалов политического сионизма или территориализма. Даже попытка организации германских евреев для защиты своих гражданских и политических прав («Jüdischer Verband», учрежденный в 1903 г.) не увенчалась значительным успехом. Только в Австрии, где евреи составляют 4,7% всего населения, и особенно в Галиции, где они составляют около 12%, идея А. нашла благоприятную почву. Борьба национальностей в Австрии поставила евреев таких австрийских провинций, как Галиция и Богемия, в очень тягостные условия. Богемские евреи становились то на сторону немцев, то на сторону чехов, и этим вызывали против себя ненависть то одних, то других. То же замечалось и в Галиции, где евреи поддерживали поляков против русинов. Жизнь требовала новой политики — и австрийские евреи в последние годы начинают обращаться к политике национальной автономии. В этом направлении вели пропаганду публицист Н. Бирнбаум, депутат рейхсрата Штраухер и другие. Когда в рейхсрат был внесен новый избирательный закон, 400 собраний еврейских избирателей в Буковине и Галиции (7 января 1907 г.) требовали пропорционального представительства и для еврейской нации. Однако из всех национальностей, населяющих Австрию, одна лишь еврейская не была внесена в список признанных национальностей. Этому немало содействовала агитация евреев-ассимиляторов, занимающих влиятельное положение в правлениях общин и всячески угождающих полякам. В избирательной кампании 1907 г. стояли друг против друга эти два враждебных лагеря — националистов и ассимиляторов. Первые выставили своих кандидатов в 24 округах и, после упорной борьбы с поляками и стоявшими на их стороне евреями им удалось провести четырех своих депутатов (одного в Буковине и трех в Галиции), которые образовали в рейхсрате национальную фракцию — «Еврейский клуб». В своем первом воззвании клуб заявил, что «он будет энергично требовать признания еврейской национальности и фактического проведения равноправности и равноценности евреев… Еврейский клуб будет отстаивать разрешение национального вопроса на началах автономии». Сильное тяготение к А. замечается и среди организованного еврейского пролетариата Австрии, но это встречает противодействие со стороны австрийской социал-демократии, признающей автономию всех наций, кроме евреев. «To, что немецкий рабочий требует национальной автономии для чешской нации и отказывает в ней еврейской», объясняется, по мнению социал-демократа Otto Bauer’a («Nationalitätenfrage» etc., Leipz., 1907), тем, «что капиталистический способ производства поднимает чехов до степени исторической нации в то время, когда он евреев как нацию уничтожает, толкая их к культурному слиянию с другими европейскими нациями». Но, с другой стороны, идея А. имеет энергичных сторонников среди австрийских политических деятелей. В пользу предоставления евреям национальных прав и права особой парламентской организации говорили и чех Масарик (1898), и немец Брейтер (1904), и русинский депутат Романчук (1906). — Таким образом, можно констатировать, что еврейский автономизм до сих пор успел пустить корни только в двух странах — России и Австрии, отличающихся и пестротою своего национального состава, и компактностью своего еврейского населения. — Ср.: Дубнов, «Письма о старом и новом еврействе» (СПб., 1907); Материалы к истор. евр. рабоч. движ. (СПб., 1906); Отчет конфер. «Возрождения» (London, 1904); «Возрождение», №№ 1—2, 3—4 (Лондон, 1904); Der jüdische Proletarier № 1 (1905); Резолюции и постановления, принятые на первом очередном съезде Сион.-социал. раб. партии (1906?); Медем, «Социал-демократия и национальный вопрос» (СПб., 1906); 2-й съезд Р. С.-Д. Р. П.; «Отчет делегации Бунда» (Лондон, 1903); "Unsere Forderungen, II Teil (Genf, 1905); Косовский, «Вопросы национальности» (Вильна, 1907); Volkspartei, «Евр. нар. партия» (СПб., 1907); Первый учредительный съезд Евр. народной группы (СПб., 1907); Протокол 1-го съезда «Союза полноправия» («Восход», апрель 1905); II съезд (ibid., декабрь); III съезд (СПб., 1906, отдельной книжкой); IV съезд («Восх.», май 1906); «Возрождение», сборник статей (Москва, 1905); «С.-Е.-Р. П.», сборник I (Москва, 1907); сборник II (СПб., 1907); Протоколы конференции рос. национально-социалистических партий (СПб., 1908); «Искра за два года», часть II (СПб., 1906); Воззвание «Еврейского клуба» в австрийском рейхсрате (1907 г.).
А. Перельман.5.8.