Авиньон (Avignon, אויניו) — главный город департамента Воклюз, в южной Франции, принадлежавший от 14 до конца 18 вв. к владениям римских пап. Первое поселение евреев в А. (древний Avenio) можно с вероятностью отнести ко второму веку христ. эры, когда неудавшееся восстание Иудеи при Адриане вызвало новое рассеяние евреев по Римской империи и ее колониям. В 390 г. их там было уже довольно много, если судить по тому, что они приняли видное участие в возмущении против местного епископа Стефана (см. Aronius, Regesten etc., № 6, стр. 4). Как почти везде, евреи селились здесь в определенных частях города, позднее известных под названием еврейского квартала, или «Carrière des juifs». Сначала этот квартал находился на берегах Роны, насупротив папского дворца; его узкие переулки и поныне называются «Keule Juiverie» и «Petite Reille». Там показывают еще остатки старого здания, выдаваемого за первую синагогу. Но в 13 веке квартал этот, оказавшийся слишком тесным, был разрушен Людовиком VIII, и евреям отвели более просторное место в центре города, соответствующее нынешним «Иерусалимской площади» и «Улицам Авраама и Якова». Но и новый квартал скоро был застроен четырех- и даже пятиэтажными домами; он пересекался узкими переулками, большей частью грязными, лишенными необходимого количества воздуха и света. Ворота, открытые только днем, соединяли квартал с внешним миром. Старинная синагога, или «escole», продержалась до новейшего времени; она сгорела в 1844 г., а на ее месте воздвигнуто было новое здание, в современном стиле.
История евреев в А. разделяется на два периода: до и после второй половины 15-го века. В продолжение первого периода авиньонские евреи мирно занимались разными промыслами. Городские власти, за редкими исключениями, не беспокоили их; соседи смотрели на них без зависти; евреи встречались во всех отраслях труда и посредничества: в качестве фермеров, работников, разносчиков, старьевщиков, ростовщиков, мелких торговцев, брачных агентов, книгопродавцев, торговцев манускриптами, хирургов, цирюльников и врачей. Сами папы пользовались ими как казначеями, подрядчиками и домоправителями; магистраты часто поручали им оценку домашней утвари и книг, составление описей имуществу умерших; университет пользовался их услугами при покупке редких и дорогих рукописей. Словом, во всякой отрасли общественной деятельности местные евреи сумели сделаться полезными и необходимыми. Еврейский квартал A. (Carrière) пользовался широким внутренним самоуправлением, составляя некоторого рода полунезависимую республику под контролем администрации (provost) Святейшего престола. Еврейская община имела свои собрания, или парламенты, назначала своих судей и должностных лиц, издавала для своих учреждений статуты, или «ascamot», и устанавливала налоги. Члены общины разделялись на три класса по имущественному цензу, и каждый класс представлен был в общинном «парламенте» пятью делегатами, или «baylons», которые были облечены как исполнительной, так и законодательной властью. Налоги назначались соразмерно состоянию плательщиков, для чего каждый ежегодно обязан был объявлять под присягой действительную ценность своего имущества. Сбор налогов поручался как евреям, так и христианам; школа существовала на средства общины, а первоначальное обучение было обязательно; дело самоуправления переживало и свои критические моменты, обложение и сбор податей часто вызывали недовольство и столкновения; но в сравнении с другими общинами управление в Carriere’е, взятое в целом, было правомерно и либерально.
Правовое и общественное положение евреев в А. изменилось к худшему со второй половины 15 века. С этого времени начинается эра насилий, беспорядков и преследований, которые продолжались до самой французской революции. Причины этой перемены разнообразны. Во-первых, уход пап из Α., вызвавший во всем крае объединение и недовольство; затем опустошения, причиненные чумой, наводнениями и наемными войсками Франциска I; эгоизм и жадность только что эмансипированной буржуазии; наконец, и это главное, все возраставшая нетерпимость церкви. А. потерял значительную часть своего населения, и его торговля, процветавшая при папах, пришла в застой. Тяжесть экономического кризиса усугублялась увеличением населения еврейского квартала, вызванным иммиграцией евреев, преследуемых в соседних округах и искавших убежища в А. Несчастные беглецы являлись из Дофинэ, Арля, Марселя; они приносили с собой свойственную их расе энергию и деловитость. Вызванная этим конкуренция дала повод юдофобам взвалить на них ответственность за плачевное состояние города. В глазах христианского населения виновниками расстройства местной торговли являлись евреи, которые «путем интриг» монополизировали все богатства. Против них поднялся страшный вопль, который стараниями представителей города и «трех сословий» принял форму определенных обвинений в бесчестных проделках, мошенничестве и лихоимстве. Посыпались жалобы на свободу, предоставленную таким страшным конкурентам. С этого момента представители города и округа неустанно требовали суровых репрессивных мер против жителей еврейского квартала. Евреи никоим образом не заслуживали этих нападок. В действительности они составляли беднейшую часть населения. Большинство их перебивалось со дня на день; если некоторые из них и занимались ростовщичеством, то это были обыкновенно маклеры богатых ломбардских или итальянских финансистов. Все самостоятельные ростовщики того времени были неевреи. Судебные реестры 15 века полны делами, возбужденными по обвинению христиан в выдаче займов под залог. Мужчины и женщины, духовные и миряне — все окунулись в ростовщичество, и папские буллы против этого оказались бессильными. Так же неосновательны были жалобы на захват богатств евреями: «манифесты», или ежегодные заявления, о налоговой состоятельности жителей доказывают нелепость этого обвинения. Неоднократно недвижимость еврейской общины подвергалась опасности публичной продажи за долги ее членов и наложенные на них многочисленные штрафы. Если кем-либо и были тогда захвачены богатства, так это монастырями и церквами. В 1474 г. сам папа Сикст ΙV принужден был издать буллу с целью ограничить беспрерывный рост богатств, принадлежавших картезианским и целестинским монахам; тем не менее, еще в 17 в. они почти на каждой улице А. владели домами; на их земле находилась даже синагога и значительная часть гетто. Вообще евреи не имели других покровителей против возбужденных масс, кроме суверенов этой области, т. е. пап. Но папская политика по отношению к евреям отличалась непостоянством. Церковь защищала евреев, когда ей это подсказывали ее собственные выгоды, и совершенно равнодушно жертвовала ими, когда она могла извлечь какую-нибудь пользу из их разорения. Нередко бывало, что один и тот же папа в одном случае провозглашал себя их защитником, в другом — противником. В 15 и 16 вв. папы большей частью встречали благосклонно жалобы христианского населения. По требованию трех сословий Пий II издал в 1457 году эдикт, воспрещающий евреям продавать зерно и съестные продукты, заключать договоры с христианами и брать в заклад их имущества. Сикст ΙV подтвердил эти ограничения. Лев X запретил им в 1513 г. покупать хлеб на корню и посещать поля во время жатвы. Александр VI, Климент VII, Павел IV и Пий V усилили эти запрещения, объявили недействительными выданные евреям долговые обязательства, коим минула десятилетняя давность, и принудили их под страхом строгого наказания за ослушание носить на одежде отличительный знак. В 1567 г. авиньонский церковный собор серьезно предложил ни более ни менее, как безусловное прекращение всяких сношений между евреями и остальным населением. Он запретил христианам, согласно каноническим предписаниям, принимать от евреев пасхальные опресноки, пользоваться услугами их врачей, посещать их бани, бывать в их обществе или участвовать в их играх, присутствовать на их свадьбах или празднествах, вступать к ним на службу в качестве слуг или кормилиц. Собор запретил также каменщикам разговаривать с евреями во время работы, а цирюльникам — причесывать им бороду и т. п. Кроме того, он запретил евреям торговать лошадьми и мулами, проводить ночь за стенами гетто, выходить из домов в четверг, пятницу и субботу Страстной недели и показываться на улицах во время церковной службы. Наконец последовала известная булла Пия V (1569) об изгнании евреев из всех церковных владений в Италии (кроме Рима и Анконы) и Франции.
Изгнанные из округа А. и Карпентраса евреи нашли приют в Марселе, Оранже и соседних местах южной Франции. Но с течением времени они отдельными группами вновь стали селиться в Α., пользуясь покровительством — не бескорыстным, конечно, — тех или других представителей власти. В 17 и 18 вв. происходит постоянная борьба между городским управлением, сословными чинами и Святым престолом из-за отношений к евреям. Когда один из этих органов власти покровительствовал евреям, другие считали нужным противодействовать этому. Когда папы нуждались в деньгах, нарушения евреями булл и резолюций соборов терпелись до тех пор, пока это требовалось выгодами папской курии. Но тут являлись жалобы христианского населения, напоминавшие папским легатам об их обязанности и требовавшие строгого применения запретительных законов или нового изгнания обитателей еврейского квартала. С другой стороны, когда Святой престол налагал слишком тяжелые оковы на торговлю евреев и угрожал им даже изгнанием, городские «консулы» (магистрат) приходили к ним на помощь, как это видно из инструкций, которые они давали своим агентам при папском дворе. В 1616 г. по требованию сословных чинов папа, казалось, решился уже было вновь изгнать евреев. Известие это вызвало сильное беспокойство в Α., и консулы писали своим уполномоченным в Рим следующее: «Мы будем противодействовать петиции, которую они (сословия) готовят, как вредной известным частным интересам и противной общественному благу. Мы желаем, чтобы вы протестовали против нее от имени нашего города, требуя, чтобы нас выслушали». В другом письме, адресованном тем же уполномоченным, они говорят: «В дополнение к тому, что вам писали наши предшественники относительно евреев округа Α., предлагая настаивать, чтобы их оттуда не изгнали, мы говорим вам, что наш город имеет со своей стороны право требовать, чтобы евреи не оставляли этого округа; мы можем также доказать, что их пребывание в крае необходимо ввиду того, что названные евреи, как в отдельности, так и всей общиной, задолжали на довольно значительные суммы монастырям, дворянам, горожанам и торговцам этото города. Кроме того, названные евреи ведут себя прилично и подчиняются всем предписаниям». Благодаря этому взаимному антагонизму трех властей 17 и 18 века прошли для евреев благополучно, хотя изгнание вечной угрозой висело над их головами. Их промыслы были ограничены; они продолжали заниматься мелкой и разносной торговлей, а также торговлей лошадьми и мулами. — Но если материальные условия существования евреев при всей их непрочности были еще сносны, то моральное состояние их было ужасно. Церковь, дававшая им право жить, считала необходимым держать их в унизительном, жалком положении. О мерах, которые принимали против них соборы 15—16 вв., было уже упомянуто; но особенно жестоко обрушилась на них нетерпимость «святой инквизиции» во второй половине 17 в. С этого времени до самой французской революции следовали один за другим декреты легатов и кардиналов, отличавшиеся все большей и большей строгостью; многие старые каноны применялись буквально. Фанатизм инквизиции был направлен к вольному или невольному обращению евреев в христианство и к искоренению иудаизма. С этой целью евреям запрещалось читать Талмуд и другие раввинские книги. Иезуитам и доминиканским монахам поручено было вести с евреями религиозные прения или произносить по субботам в синагоге проповеди, которые евреи обязаны были слушать. В 18 в., во время свирепствовавшей в А. чумы, еврейский квартал (Carrière) дал много жертв; заболевших отправляли в католическую больницу, где за ними ухаживали доминиканцы, которые убеждением, обещаниями и угрозами обратили в христианство добрую треть несчастных страдальцев, отданных им на излечение. Большей частью это были дети и старики, которые не могли оказать сопротивления. Ободренные этим успехом, монахи продолжали свое дело и долго после того, как исчезла эпидемия. Несмотря на церковный запрет, монахи тайно поощряли похищение еврейских детей для насильственного обращения их в христианство. Протесты еврейских отцов против этих насилий оставлялись без внимания: ребенок, раз коснувшись купели, делался уже христианином и считался потерянным для своих родных и своего народа. — Только Великая французская революция, эмансипировавшая евреев, избавила еврейских жителей А. от этих терзаний: в 1790 г. А. освободился от суверенитета пап и был подчинен общефранцузскому управлению. Декрет национального собрания (28 янв.) предоставил права «активных граждан» прежде всего евреям Южной Франции, «именуемым португальскими, испанскими и авиньонскими». Но в 19 в. А. перестал уже быть заметным центром еврейства. В настоящее время А. насчитывает около сорока еврейских семейств; эта община подведомственна марсельскому консисториальному округу. В новой синагоге, воздвигнутой муниципалитетом вместо старой, истребленной пожаром, богослужение совершается редко. — Евреи А. составляли вместе с евреями Карпентраса, Л’Иля и Кавальона четыре общины, которые средневековые еврейские авторы называли «Arba Kehillot». Эти общины имели свой особый чин богослужения, называвшийся «Comtadin», по имени всей этой провинции (Comtat). Богослужение это обнаруживало большое сходство с сефардским, но в некоторых пунктах отличалось от него (напр. опущение молитвы "’Alenu", замена «Sim Salom» молитвой «Salom rab», включение в литургию субботнего вечера некоторых гимнов, которые нигде более не встречаются). Сохранились также обычаи, связанные с местными историческими событиями, как, напр.: נשמת דיוֹם הסגר («Нишмат» дня заключения), специальный гимн, читаемый в субботу христианской пасхальной недели в память о запрещении евреям выходить в эти дни из своего квартала, и молитва על הנסים («О чудесах»). — Ср.: Gross, Gallia Judaica; L. Bardinet, Antiquité et organisation des Juiveries du Comtat Venaissin, в Revue études juiv., I, 165 и след., II, 199; idem, в Revue Historique, I; René de Moulde, Les juifs dans les états français du Pape au moyen-âge в Revue études juiv. VII 227 и след.; Israel Levi, Clement VII et les juifs du Comtat-Venaissin, ibidem, XXXII, 63 и след.; Lettres des consuls d’Avignon — неизданный материал, хранящийся в архивах департамента Воклюз; Jules Bauer, La peste chez les juifs d’Avignon, в Revue et. juives, XXXIV, 251 и след.; idem, Le Chapeau jaune chez les juifs Contadins, там же, ХХХVI, 53 и след.; Roubin, La vie commerciale des juifs Contadins en Languedoc, ib., ХХXV, 91 и след.; Ж. Бауэр, «Авиньонский раввин», в J. E., II, 352—55.
5.