Капитану румынской армии Христиану Мурариу недолго пришлось воевать — всего один день. Он был взят в плен 23 июня.
Произошло это при следующих обстоятельствах. После сильной артиллерийской подготовки советская пехота пошла в атаку. Удар был столь стремителен, что среди румын началась паника. Начальник Христиана Мурариу Полковник Кеон Альбеску, комендант укрепленного района, бежал, бросив на произвол судьбы свои войска. Христиан Мурариу, видя свою роту окруженной, вышел вперед и заявил, что сдается со всей своей частью.
И вот этот пленный румынский офицер рассказывает о своей жизни, о своей стране. Сын сельского учителя, он окончил реальное училище, затем офицерскую школу. С 1928 года служит в армии.
— Почему мы начали воевать? — спрашивает Христиан Мурариу и тут же отвечает: — А как иначе мы могли поступить, если мы не владеем своей страной, если немцы чувствуют себя в Румынии хозяевами, а не мы. Они и не пытаются скрыть своего пренебрежения к румынскому народу. Они дерзят, нагличают, безобразничают, разговаривают с румынскими офицерами свысока. И, оскорбляя нас своим поведением, они в то же время грабят нашу страну, выкачивают из нее все, что могут. Экономическое положение Румынии после прихода немцев резко ухудшилось. Они вывезли из Румынии так много продуктов питания, что мы стали вегетарианцами поневоле, едим мясо не чаще раза в неделю. Продукты у нас сильно вздорожали, сахар, жиры исчезли...
— А какими продуктами Германия снабжает свои войсковые части, находящиеся в Румынии?
— Сначала немцы вывозят наши продукты питания в Германию, ставят на них свои клейма, а потом отправляют их обратно под видом немецких для снабжения своих войск.
Христиан Мурариу говорит охотно, улыбаясь и высказывая совершенно явную радость по поводу того, что война для него окончилась, что ему сейчас не угрожают ни мучения, ни смерть.
— У нас усиленно пропагандировали «зверства большевиков», рассказывали о том, что большевики жестоки, что они расстреливают пленных. Но я этому не верил раньше, а теперь убедился в том, что у вас хорошо. Ко мне, пленному, относятся прекрасно; я не имею никаких жалоб. А что касается Красной армии, то я могу сказать: ваши бойцы дерутся героически, благородно. Красная армия очень хорошо комбинирует огонь с движением. Ее большая сила в том, что она дисциплинирована и крепко сплочена с народом.
Офицер умолкает, смотрит в окно. В ясное голубое небо и говорит:
— Я не принадлежу ни к какой партии, но я считаю себя сторонником течения, от которого требую одного — чтобы оно стремилось к созданию самостоятельного румынского государства. А сейчас Румыния целиком потеряла свое лицо как вольная страна. Если бы не предательство Антонеску, Румыния могла бы остаться самостоятельной и сохранить независимость. Сейчас, сейчас Румыния целиком во власти Гитлера.
Среди взятых за первую неделю войны в плен есть и капитан Иона Няцу. Когда он вошел. Мы подумали, что это не офицер. Иона был в форме солдата, сшитой из голубовато-серого толстого сукна. Это вызвало законный вопрос:
— Почему румынский офицер пошел в бой одетым в костюм рядового солдата?
— Офицерам нашего батальона приказали перед боем переодеться.
С еще большим возмущением, нежели Мурариу, Няцу рассказывает о грубости, хамстве немцев, наводнивших Румынию. Немцы считают румын людьми низшей расы, они разговаривают с ними лишь в случае крайней необходимости.
— Всему виной немцы. Они скупают все, что попадается; они взвинтили цены. Раньше гусь стоил 120 лей, а теперь тысячу и больше. Я видел, как одна крестьянка получила в уплату от немца 1.500 лей за пару гусей. Она заявила, что этого мало. Тогда немец дал ей еще 500 лей, сказав при этом: «Мне денег не жалко, ей достанутся бумажки, а мне гуси».
Румынский народ не хочет войны и особенно войны с Советским Союзом. Об этом говорят десятки и сотни захваченных в плен румынских солдат — летчиков, моряков, пехотинцев. Они ненавидят немцев, которые их поработили, они рассказывают о том, что народное возмущение против гитлеровского деспотизма доходит до очень высокой точки.
спец. корр. «Известий».
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 30 июня. (По телеграфу).