Дневные записки путешествия академика Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства (Лепёхин)

Дневные записки путешествия академика Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства
автор Иван Иванович Лепёхин

Опубл.: 1822. Источник: az.lib.ru

Дневные записки путешествия академика Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства

Северные ворота России. Сообщения путешественников XVI—XVIII веков об Архангельске и Архангельской губернии

М., ОГИ, 2009.

Воспроизводится по изданию: Полное собрание ученых путешествий по России, издаваемое Императорскою Академию Наук, по предложению ея Президента. Том пятый. Окончание Записок Путешествия Академика Лепехина. СПб., 1822. С. 268—459. Примечания И. И. Лепехина обозначены: Прим. автора.

УВЕДОМЛЕНИЕ.

Сим пятым томом оканчиваются записки путешествия Академика И. И. Лепехина. В непродолжительном времени изданы будут также и рисунки, к оным относящиеся, кои и будут составлять вторую тетрадь атласа принадлежащего к полному Собранию ученых путешествий по России. — Следующим шестым томом начнутся записки путешествий Академика Фалька.

ОГЛАВЛЕНИЕ к окончанию записок путешествия Академика Лепехина. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Путешествие от Тюмени до города Архангельска.

ГЛАВА I. Известие о городе Тюмени

— II. От Тюмени чрез город Туринск до Спасского села

— III. От Спасского села до города Соликамска

— IV. От города Соликамска до Городища

— V. От Городища до города Сольвычегодска

— VI. От Сольвычегодска до Холмогор, и оттуда до города Архангельского

— VII. Известия огороде Архангельском

Прибавление первое.

Окончание известий о городе Архангельском; плавание по Белому морю до Соловецкого острова; известия о сем острове

Прибавление второе.

Описание песца, некоторых птиц, рыб, и морских растений

ЗАПИСКИ ПУТЕШЕСТВИЯ АКАДЕМИКА ЛЕПЕХИНА.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
Путешествие от Тюмени до города Архангельска.

ГЛАВА I.
Известие о городе Тюмени.

Город Тюмень.

Город Тюмень, в котором мы препроводили зиму, первейшим Сибирским городом почитать должно; ибо Ермак Тимофеевич, по вторичном походе на Сибирь, будучи снабден всем потребным от Максима Строгонова, другое свое зимовье в 1580 году имел в Тюмени и на сем привольном месте все и потребностями к дальнейшему походу заготовился. Но как по смерти Ермаковой остатки казаков с предводителем своим головою Глуховым оставили Сибирь и возвратилися в отчизну, и первой в Сибирь назначенный воеводою Иван Мансуров, который со 100 человеками пришел в Сибирь уже по возвращении Донцов, и не могши ничего предприять важного, на Русь возвратился; то из посланных туда новых воевод с 300 стрельцов и казаков, Василий Сукин пришед в Сибирь в 1584 году, первой построил город на реке Туре по ручью Тюменке, с южной стороны в Туру впадающем, Тюменем прозванной, которой город много служил к удержанию Сибири под Российскою державою.

Прежде завоевания Сибири место сие называлося Чинги от славного Чингиз-Хана, который некоему Татарскому Князю, Тайбуга зовомому, за особливые услуги сие место дал для поселения^[1]; а во время пришествия Россиян на Сибирь был тут Татарской городок из числа областей Сибирского Хана Кучума. Следы оного городка и по сие время видны; он окружен почти со всех сторон крутыми и глубокими буераками, а с прихода, или западной стороны, обведен земляным двойным валом, который от долговременности обветшал и почти совсем сравнялся. Что он действительно принадлежал Татарам, доказывает то его название; ибо и по сие время называется сие место Царевым Городищем.

В полуторе версте от Тюмени вниз по реке Туре, на правом ее берегу видны нарочито высокие курганы, которые во всем Волжским курганам, описанным в дневных моих записках 1769 году подобны; из чего заключать можно, что они покрывают тела бывших Татарских Тюменских владельцев. На левом берегу реки Туры целые деревни поселены Татар, из которых одна порода, Шебины прозываемая, от самаго Татарского Хана Кучюма род свой производит.

К числу Тюменских древностей принадлежат пушки, Затинными прозываемые, с которыми Ермак Тимофеевич пришел на Сибирь. Они не только для своей долговременности, но и для особливого их вида примечания достойны. Из них можно получить хотя несовершенное, однако довольное познание о употреблявшемся в тогдашние времена огнестрельном ломовом орудии.

Длина их толщине ни мало не соответствует; ибо в длину имеют 9 футов Парижским, а в толщину только 4 дюйма; дуло в поперечнике 3, а жерло и, дюйме, от затравки к заднему концу пушки четвероугольны. Но как самая их длина и узкогорлость неудобны к заряду, а может быть нынешний способе заряжанание был и неизвестен, то заряд клался сзади чрез отверстие, которое несколько обширнее жерла: но чтобы порохе мог иметь свое действие, и при возжении оного распространившийся воздух гнал ядро вперед, позади казенки пробита четвероугольная дыра, которая плотно затыкалася железным гвоздем, и оный прикреплялся снизу небольшою чекою.

Прежнее состояние города Тюмени.

Город Тюмень от начала своего построение чрез долгое время разным подвержен был переменам и нападениям окольных Татаре, Калмыков и Кубанцов; но все сии перемены описаны с должным рачение; Господином Профессором Фишером; и так остается только сказать о прежних и нынешних его пределах.

Прежде размножившихся селений в Сибири Тюменская область весьма обширное занимала пространство, которое потом по мере размножения селений уменьшалося, а по заведении Оренбургской губернии в тесные заключено пределы. С Екатеринбургской стороны ныне простирается оно на 55 верст, с Тобольской на 57, с Ялуторовский на 29, с Исетской на 60, с Верхотурской на 62 версты. На сем в рассуждении других городов пространстве малом, поселено 8 сел и 79 деревень. Жителей Тюменского ведомства составляют 957 посадских и цеховых, государственных крестьян 64 и душ экономических 667, ямщиков 716, новокрещеных из татар 59, бухарцев поселившихся около Тюмени 668, ясашных татар 905, захребетных 604, казанских татар 91, служивых и их детей 361, дворовых людей 112: всего 13521 душ мужеского полу.

Нынешнее состояние.

Нынешнее города Тюмени^[2] состояние после бывшего в 1766 году пожара совсем переменилося, и город можно разделить на 4 части: на старой городе, ямскую слободу, затурское и загородное строение. Старым городом называется пространство, заключающееся между ручьем Тюменкою, городскими буераками, рекою Турою и земляным валом, что в окружности версты с две составят. Река Тура протекает с полуденной стороны, к западу преграждает крутоберегая Тюменка; с восточной стороны проведен вал от реки Туры до глубоких буераков, с северной стороны город окружающих. На оном валу поставлен был высокой палисад с деревянными башнями, которые от долговременности, так как и деревянный кремль над ручьем Тюменкою, совсем пропали. Загородным строением почитается новая слобода за земляным валом, расстоянием от города около полуверсты по берегу реки Туры; затурское строение заведено на левом или северном турском берегу и не малую составляет слободу; ямская слобода^[3] отделяется от города ручьем Тюменкою, и построена по берегу реки Туры в три улицы.

Строение все деревянное, которое после пожара порядочными заведено улицами, выключая ямскую и затурскую слободу, которые отдаются стариною. Церквей в Тюмени четыре дёревянных и одна каменная, два монастыря мужеской^[4] и женской, также каменные.

Жители Тюменские большею частию питаются хлебопашеством и поделками; небольшее число из купечества содержит мыльные и кожевенные заводы. Хотя Сибиряки от наших же крестьян начало свое имеют, однако по недостатку в их лесах липы, нужда научила их ходишь в котах и упаках, к которой обуви они так привычны, что всяк лаптями гнушается; и от сего немалая часть городских жителей имеет свое пропитание. Рыбные промыслы на реке Оби женскому полу в Тюмени добычным служит упражнением; ибо все промышленники, не только из Казанской, но и Архангелогородской Губернии собирающиеся, запасаются рыболовными снастями в Тюмени каждую весну, к которому времени Тюменки довольно их запасают и продают. Другое в Тюмени женское рукоделие состоит в ткании шелковых кушаков, к чему им приводимой шелк с китайской границы во внутренние Российские города не мало способствует. Ирбитское и им соседственное ежегодное торжище не только для Тюменцов, но и для всей Сибири великою служит подпорою.

Ирбитское торжище, отстоящее от Тюмени во 160 верстах, наименование свое имеет от слободы Ирбита, построенной в 1633 году, и прорванной по реке тогож имени, которая в 80 верстах из озера Ирбита вытекает, и соединяется почти в самой слободе с рекою Ницою.

Ирбитское торжище.

Какие причины, и в каком году, сие в прочем бедное место, понудили избрать для важнейшего торга, сказать не могу: но сие известно, что после заведения Оренбургской линии, и после указа 753 года об отставлении внутренних таможенных пошлин сие купеческое сборище совсем иной вид получило. Тот, кто читал описание Г. Гмелина, Миллера и Фишера об Ирбтском торжище, тщетно ныне на оном будет искать хивинцов, бухарцов, армян, греков, и проч. с продуктами их земель, а только увидит Российских купцов приезжающих из внутренних и пограничных городов, также и окольных татар и вогуличей.

С Китайских границ привозят китайки лощеные и нелощеные разных цветов, голи или камки, фанзы, канфы, легкие парчи, шелк сырец и сученой, лаковую, фарфоровую и финифтяную посуду, чай зеленый и черный, кирпичный^[5], или твердый чай, белый чай, разные краски, тензуй, всякие мелочи, как то трубки курительные, стекла зажигательные, шелком шитые картины, и проч. Из дальней Сибири идут товары в мягкой рухляди состоящие, как то куницы, соболи, горностаи, белки, песцы, волки, лисицы, выдры, россомахи, бобры, оленины и лосины. С подобными сим товарами приезжают вогуличи и березовцы. Оренбургская линия снабдевает сие торжище наипаче бухарскими и хивинскими товарами, которые состоят в хлопчатой бумаге, как простой, так и пряденой, в разных выбойках, полушелковых материях, верьблюжьем волосе, и сделанных из него материях, как то армяках разной доброты; оттуда же привозятся овчинки, мерлушки и тулупы, кишмиш^[6] и особливой род орехов, чинар прозываемых; копытчетое серебро, золото как песочное, так и в персидских деньгах редко на Ирбище видеть можно; но оно ныне предоставлено для Оренбургского торга.

С окольных медиплавильных и железных заводов не маю шут расходится всякой железной утвари и медной посуды. От Архнгелогородского порта привозят купцы сахар, французскую водку, разные виноградные вина, сукна, холст, лимоны, сласти разные и шелковые материи, Из Москвы и прочих верховых городов приезжают со всякими товарами, какие только в тех местах иметь можно; почему подробно их исчислять нет и нужды. Из всех помянутых мест собираются купцы большею частию в феврале месяце, и товары свои сгружают в особливо построенном гостином дворе, в котором 203 лавки большие, да 26 небольших прилавков. Все лавки разделяются на два ряда, из которых один называется Сибирским, а другой Московским по товарам, в них продаваемым. С каждой лавки для поправление и содержание купцы платят от 15 до 30 рублей только на то время, сколь долго продолжается торжище. Сверх сих лавок, для мелочных торгашей, около гостиного двора, множество ставится шалашей, с которых деньги собираемые называются поземельными, и употребляются на украшение Ирбитской церкви. Но чтобы купечество и приезжие могли надлежащие иметь выгоды, построены казенные харчевни и трактиры, с которых от 5 до 10 рублей пожилых берется денег; а для содержание во всем порядка присылается из Тобольска нарочной Полицеймейстер и не малая команда солдат.

Всю Ирбитскую торговлю можно разделить на две статьи: на мелочную и гуртовую. Мелочная состоит в продаже порознь, где Сибиряки внутренними, а приезжие окольные Сибирскими товарами запасаются. Гуртовой торге отправляется древним обыкновением торговли, то есть меною товаров на товар, в чем не малое искусство и проворство от купцов требуется.

Хотя на Ирбитском торжище великое множество разменивается товаров; однако не должно думать, чтобы в сем месте весь Сибирский торге заключался; знатные купцы как из дальней Сибири, так и Кяхты товары свои прямо привозят в Москву и прочие Российские города, а Российские товары отпускают до Кяхты, и проч.

Не всегда случается, чтобы привозные товары со всех сторон распроданы, или выменены были на Ирбитском торжище, а особливо из Российских городов привозимые; такие остальные товары отвозят или на Оренбургскую линию, или на Макарьевское торжище^[7]; из чего удобно можно вывести выгоды или недостатки места избранного для торжища.

Но чтобы сие яснее представить, надобно знать все пути, по которым с разных сторон товары привозятся. Китайские товары с Кяхты везут или сухим путем, или водою. Сухим путем привозят с границы в Иркутск, из оного в Томск, оттуда в Тару, а из Тары в Тобольск. От границы до Тобольска считают 3500 верст; от Тобольска до Тюмени 254 версты, а от Тюмени до Ирбитского торжища 160 верст. По такому расстоянию за провоз каждого пуда платится слишком по два рубли. Водяной путь так же от самой границы начинается. Сперва плывут рекою Селенгою до Байкала; из Байкала проходят рекою Ангарою: из Ангары выходят в Енисей, до которой спускаются до Енисейска, где перебравшись через волок, плывут по реке Кет и Оби. До сих мест все реки текут попутно до соединения Оби с Иртышем, а по Иртышу подымаются вверх до Тобольска. С прочих сторон товары привозятся гужем, выключая Архангелогородские, которые по осени на судах отправляют до Устюга, а от Устюга тем же зимним путем перевозят на лошадях, и платят обыкновенно с пуда 37 и по 40 копеек.

Из всего преждесказанного кажется довольно явствует, что если бы для сего торжища избрано было такое место, где с большею безопасностию торгующие поступать могли, и куда провоз был бы удобнее, то бы не только сие торжище знатное получило приращение; но Сибирь своими продуктами могла бы снабдевать внутренние Российские города. Такое место не в дальнем расстоянии от нынешнего торжища находится. Я разумею город Екатеринбург, которой на таком стоит месте, где сообщение внутри текущих Российских и Сибирских рек не великими отделяется волоками. По рекам, текущим от Екатеринбурга, почти до самого города проехать можно. Река Чусовая одна из тех рек, по которой продукты не только Екатеринбургские, но и близлежащих заводов во внутренние Российские города отпускаются; и так между дальнею частию Сибири и Петербургом только два небольшие волока остаются, то есть Енисейской и Екатеринбургской. Сверх сего купцы в Екатеринбурге могут иметь надежные свои магазины в городе, и по вскрытии рек остальные товары отпускать водою кому куда надобно. При том отправляемый торг в таком городе, где начальники бывают отменного состояния, мог бы всегда быть в лучшем порядке и безопасности.

Водяной путь представляю я с хорошей стороны, почему мне и можно сказать вопреки: если бы путь сей удобнее был пред обыкновенным, то купцы видя свою пользу, давно бы его наблюдали. Это правда, но сколько везде бывает таких дел, которые до известного времени остаются без действия, пока или случай, или особливое рассмотрение делает их действительными. На Кяхте не только купцы великороссийских городов, но и самые сибиряки торгуют участию, то есть всяк про себя, но сколько бы участной торг ни велик был, однако знатного количества товаров составить не может; по чему и водяного отпуска не всегда им делать возможно, при том обширность безжилых мест, а может быть и недостаток хороших вожатых, не малым по сие время в водяном Сибирском сообщении был препятствием; но если Китайский торг со временем в совершенное придет состояние, и купцы научатся сообществу, то выгодной перевоз товаров сам собою поправится, и что ныне кажется затруднительным, весьма удобным сделается. Но мы паки возвратимся в Тюмень.

Ровные места, составляющие Тюменское ведомство, и тучная земля везде урожайную показывают пашню, что дешевизна хлебных припасов довольно доказывает; в бытность мою в Тюмени пуд ржаной муки продавался по 6 и по 7, пшеничной по 12 копеек, а четверть овса по 28 и по 30 копеек.

Река Тура мимо города протекающая, хотя довольно рыбна, однако лучшие тюменцев рыбные промыслы бывают по озерам, которых в Тюменском округе немалое число, и в которых ловится всякая чешуйчатая рыба, а особливо караси отменной величины, и тюменцы такие до них охотники, что карася всякой рыбе предпочитают. Впрочем рыба чрезмерно дешева, так что копеек на пять на хорошую артель довольно.

Изобилие озер и великие реки, также соседство идущей к Северному Океану тундры великое множество в Тюменской округ приманивает диких птиц. Прежде всякой прилетной птицы появляются и пиначки или подорожники^[8], также и ечеты^[9] такими стадами, что каждая проталина наполнена бывает сими птичками в самом городе. За ними вскоре прилетают скворцы^[10] и дрозды^[11] в несметном множестве. С скворцами и одно почти время появляются грачи^[12] и вороны^[13]. Но как начнут вскрываться реки и озера, вдруг табунами оказываются разных пород гуси, как то серые^[14], гуменчики^[15] и казачки^[16], журавли, чапуры, лебеди и утки. Последние из сих так изобильны, что ловцы гнездо оных продают по копейке; и самые дворовые птицы весьма дешевою продаются ценою, как то кормного гуся отдают копеек по 6 и по 7, курицу по две и по три копейки, а осенью молодых петухов по копейке. Утиные роды следующие: шилохвосты^[17], чернети^[18], соксоны^[19], крохали^[20], лутки^[21], нырки^[22], свищи^[23], селезнихи^[24], крикуши^[25], мирки^[26], турпины или капвары^[27]. Из рода гагар; большие гагары^[28], криком своим погоду предвещающие, хохлушки^[29], поганку^[30]. Разные виды куликов^[31] и петушков^[32], в числе коих примечание достойны называемые морские петушки или турухтаны^[33]. Драчливая сия птичка наиболее в своих раздорах бывает добычею; она так склонна к дракам, что почти никогда спокойна быть не может; а особливо во время весенней горячности; тогда они за одною самкою целыми стадами летают и спустившися на проталину тотчас вступают в бой, распускают свое перяное ожерелье и сходятся как петухи, ударяют друг друга с набегу ногами, а носом хватаются за перья, и во время драки в поставленные силки попадаются. Турухтаны из всех известных диких птиц пестротою перьев между собою весьма различествуют, так что в числе ста турухтанов ни двух совершенно подобных найти не можно^[34].

Турухтаны от ревнивости и драки попадаются в силки, а утиной род более переметами ловится выключая одного рода Каумбаком прозываемого.

Каумбаку дано имя по его голосу, которым он сие слово ясно выражает. Ноги у него близ гузна, и следовательно вне равновесия, от чего с великою трудностию малое место перебрести может. Сей недостаток принуждает его держаться средины обширных озер, дабы от людских поисков быть в безопасности; но жирное и вкусное его мясо научило людей к следующей прибегнуть выдумке.

На большем круге, сделанном из обручей, привязывают множество силков, который посредине озера опускается с якорьками так, чтобы одни силки плавали по воде, а круге держался бы под водою. По средине круга на дощечке сажают чучелу, сделанную из дерна, к которой прилаживают птичий хвост и голову. Самцы, повсюду летая и ища самок, видом чучелы обманываются, к ней прилетают и правая около ее попадаются в силки, и бывают людям добычею.

Сибирь повсюду славна звериными промыслами; но Тюменской округе мало к тому способности имеет; ибо на правом берегу реки Туры недостает удобных лесов, в которых бы могли держаться звери: но сие упражнение оставлено Вогуличам, живущим по затурью к Пелыму и к поморской стороне.

Чтобы иметь некоторое понятие о сих, к северу живущих народах, отправился я в Табаринскую слободу, лежащую при реке Тавде. Туда надобно было проезжать густыми лесами и тесными дорогами, так что и в зимнее время в одну лошадь с трудом проехать можно, а летний путь для топучих болот совсем не возможен.

О вогуличах.

Вогуличи, живущие по реке Тавде и промышленики и хлебопашцы; ибо Тавдинские отметы не только сухи, но и нарочито плодородны, где у Вогуличей про свое семейство довольно родится ржи и ячменя; а другого никакого хлеба не сеют. Нет же у них ни коноплей, ни льна; но сие место занимает в их надобностиях крапива, которую они осенью рвут и мочат около недели; после чего содрав наружную кору сушат на солнце, и высушив толкут в ступах, и выбивают кострику.

Холсты свои не белит на воздухе, но в крепком щелоку парят несколько дней и вынимают. Из крапивы делают они свои веревки, мережи и невода.

Как вогуличи сохраняют хлеб.

Для сушения хлеба невидно у них овинов, но хлев проветривают на воздухе. Для сего ставят столбы, саженях в полутора один от другого, в которых продалбливают дыры, дабы удобно было просовывать поперечные жерди, в таком расстоянии, чтобы одна поперечина от другой отстояла не более поларшина; все поперечины укладывают снопами, оборачивая колос на полдень. Таким образом хлеб сохраняют в зиму и просушивают.

Мельниц у Вогучичей также не заведено, но рожь перемалывают в муку, или на обыкновенных или на деревянных жерновах. Деревянные жернова делают они сами. Вырубают толстой пень, которой округлив набивают железными лезвеями или обломками от ножей, так чтобы каждого лезвея один конец был к средине, а другой к окружности. Посредине исподнего жернова оставляют ствол, по которому верхней жернов, равным же образом лезвеями убитой ходит. На верхнем жернове бывает рукоятка, помощию которой водят верхний жернов по нижнему. Санки, или полог служат им вместо ящика, в которой перемолотая мука сбегает. Сколь мелка и чиста должна быть вогульская мука, говорить нет нужды, всяк ее доброту из доброты жернов понимать может.

Вогульские жилища.

Зимние вогульские жилища, юртами прозываемые, состоят из немногих изб, ибо они живут больше сродными семьями не во множестве, к чему их не так хлебопашество, как звериные промыслы приучили: ибо всякой семье или юрте, только в своих дачах ловить рыбу и промышлять дозволяется. Избы их весьма неуборны и худо хижены, не смотря на то, что в лесах обитают. Редкую увидишь с кровлею избу, но дерн и всякой дрязг составляет их крышку. Иные прямо с надворья ходят в избу, другие небольшие приделанные имеют сенцы, которые им служат вместо всяких других пригородов. Двери прорубаются большею частию с северной стороны; в каждой избе бывает по небольшой, из глины сбитой печке, и по очажку, где они свои припасы обряжают; в каждой избе по одному или по два слуховые окна, которые зимою почти всегда задвинуты, и свет в избу входит чрез четвероугольное отверстие потолка, пропускающее дым из камина. Как всегдашний дым, так и неопрятность Вогуличей столь гадкими делает их хижины, что покрайней необходимости пробыть в ней несколько времени должно почитать за наказание. Одни гнусные нары и поднарье составляют их спальни, кладовую и скотской двор для молодого скота. И если бы они столь рачительны были к скотоводству, сколь приобыкли к ловитве зверей, то бы спали и ели вместе со своим скотом; но множество хищных зверей в окольных лесах избавляют их от сей тягости, и у самого заводного Вогулича более одной лошади и коровы видеть не можно. Но чем они соседственнее живут с русскими крестьянами, тем более они опрятны и более прилежат к домостроительству. На примере в так называемом Вогульском городке, 25-ши версте не доезжая до Табаранской слободы, где вогуличей от русских крестьян как образом жития, так и по всех крестьянских приборах распознать не можно.

Вогульские звериные промыслы.

Недостаток в домостроительстве и опрятстве вогуличи награждают ревностию в своих звериных промыслах. Тут они не щадят ни трудов, ни покоя; но единственным себе ловлю полагая предметом, находят в ней и свое удовольствие и содержание. Главнейший промысел у них в добывании сохатого зверя или лось:^[35] его питаются они мясом как свежим так и вяленым, или в дыму копченым; кожею платят положенной на них ясак^[36], из лап делают себе обувь и рукавицы, лосинною же кожею подкладывают и лыки. Лосей следят они собаками и бьют из ружья, или ловят путиками, о которых сказано будет ниже. Сей промысел может называться всегдашним; ибо за лосями и летом и зимою ходят, а зимний их промысел большею частию состоит в белке и соболях.

Белка может быть причислена к текучему зверю, и в известные годы бывает в великом множестве, так что хороший стрелок сот до пяти в осень набивает.

По их приметам белка тогда великими оказывается стадами, когда ели и сосны полные и зрелые имеют шишки. Течение белки, как сказывают, наиболее с полудня на север, и тогда все поморские стороны к океану ими изобилуют; не pедко случается, что и на запад течение свое имеет, и тогда проходит во внутренние российские провинции, лесами изобилующие; как то Каргополь и проч., а оттуда чрез смежные леса и в самую Лапландию. Проход белки на север или другую какую сторону определить не трудно: надобно только примечать течение рек, чрез которые белка перебирается.

Колодица.

Соболиная ловля разделяется на домашнюю и отдаленную. Домашняя ловля не более 10 верст от жила находится, а на отдаленную и за ни сколько сот верст отъезжают. Близ своих юрт соболей следят собаками или ловят ловушками; ловушки называются колодицами, и делаются следующим образом: выбирают место, где сосны или другой какой лес, а особливо кедровник растет не густо, и между коими два дерева не в дальном одно от другого находится расстоянии; наприм., саженях не с большим в двух. Дерева сии снизу подчищают, и при одном из них вбивают кол, которого верхний конец расщеплен, длиною в сажень или более. На другом дереве делают также расщепье, в таком от корня расстоянии, сколь высок кол. Как конец кола, так и расщепье соединяют жердью, которая бывает неподвижна. Сверх сей жерди прилаживают другую жердь, у которой один конец стесан на косо, а другой истончен, чтобы в расщепине дерева свободно подыматься и опускаться могла. Близ конца жерди на тоненькой веревочке привязывается сторожек, а на нижней язычок, к концу которого на силке прикрепляют притраву, к чему большею частию рябковое мясо употребляется. Когда настораживают колодицу, ставят сторожок в зарубинку язычка так, чтобы гнет верхней жерди был в равновесии с язычком и притравою. Но, чтобы соболь не покушался доставать притравы с верхней жерди и Тем бы не уронил настороженной колодицы, с верху накладывают легкой хворосте, которой соболя принуждает сойти между обеих жердей, и доставая притраву нарушить равновесие, от чего сторожок выскакивает, и верхняя жердь своим падением пришибает соболя.

Другие способы бить зверей. Отрава зверей.

Если случится им приметить след другие такого зверя, которой описанною ловушкою ушибен быть не может, и укараулить, его трудно, то по сторону следа делают низкие сошки, на которые ставят заряженные пищали, взведши курок к язычку привязывают симку, протягивая оную поперек следа и привязывая к колышку в таком натяжении, чтобы зацепившейся за симку зверь мог спустить курок, от чего ружье само собою выстреливает и убивает; но чтобы порохе не мог быть подмочен снегом; покрывают замок с верху берестою, а с низу подстилают сено. В чащах, где бегают звери, настораживают прямые ножи, или обломки кос, чтобы сорвавшийся нож порол зверю брюхо. Для волков и лисиц делают отравы из сулемы, смешав оную с коровьим маслом, и начинив оною мясо^[37]. Сей есть самой обыкновенной род отравы; но есть еще и другой, которой надежнейшим почитается, однако не всяк его употреблять может. Всякому известно, что целибуха в числе главнейших ядовитых тел считается; оную превративши в порошок смешивают с молоком, и поят голодную собаку или другое животное, которое потом бросают в лесу для притравы, и сказывают, что когда какой зверь хотя мало съест из отравленного животного, никогда не избудет смерти.

Нарты.

Как домашний, так и отдаленный красного зверя промысл начинают вогуличи в исходе ноября месяца, в которое время всякой зверь полную имеет ось. На дальний промысел пускаются они артелями человека по три и по четыре, взяв с собою собак и все нужное к содержанию своему; где малые построив шалаши почти чрез всю зиму лесуют. Глубокие снега и дремучие леса преодолевают они на лыжах, а припас свой на особливых возят санках, нарты называемых. Нарты бывают узкие сани длиною сажени в две, полозы широкие и тонкие с тремя длинными копылами; головашки соединяют не прямым, но в дугу изогнутым вязом; дно нарт составляет или береста, или тонкие драницы. Чрез верх копылов даже до головашек привязывается тонкая жердочка; бока саней переплетают тонкими веревочками, чтобы поклажа не выпадала. Промышленник идучи на лыжах тянет за собою нарту за привязанную к головашкам веревочку; но, чтобы сани удобнее можно было поворачивать и поправлять, с левой стороны нарты за первой копыл прикрепляют короткую и тонкую оглоблю, которую так способно можно править и поддерживать нарту, как кормщик поворачивает судно сопцом.

Зверская жизнь приучила их всякую сносить суровость, и во время лесованья, когда не станет припасов, не спускают они мясу всякого животного, какое им попадется, при том или отдаленность их, или природная привычка довела до того, что они не только на лесованье, но и в своих юртах соли совсем не употребляют. Другой, в нашем общежитии необходимо нужной вещи, серы также не знают, но добывают огонь или помощию мелкой сухой осоки, или мелкого сушеного мху, и присекши искру к труту в оном огонь раздувают. По их речам сему средству научила их осторожность в промыслах, потому что всякой зверь издали слышит серный запах и бежит прочь.

У вогуличей, так как у всех промышленников, многие есть приметы удачного и неудачного промысла; по их приметам на осень обещает им изобильной соболиной промысел: 1) когда с начала оные крутые приходят морозы, и укрепляют земную поверхность, а после того довольной нападает снег; 2) когда хороший бывает род тетерям и куропаткам; 3) когда изобильно плодятся бурундуки, или когда во множестве появляется белка. Что до первого надлежит, то сие происходит от того, что промерзлая земля везде делает им беспрепятственный путь чрез болоты, и Вогуличи в самую лесную дичь пробраться могут; изобилие упомянутых животных приманивает множество соболей, потому что соболь, будучи хищной зверь, всеми сими животными питается. Выходит он на добычу в ясные дни, или по крайней мере когда бывает оттепель, а в великие вьюги и морозы сидит в своих гнездах, которые большею частию делают в дуплах кедровника. Если примета промышленников справедлива, то из плодородия соболей можно предузнавать и изобилие других зверей, а особливо служащих соболям снедию; сие весьма удивительно, и служит к познанию равновесия в естественном уставе. Вогуличи за подлинно уверяют, что соболи к изобильным в звероловстве годам приносят по тести щенков, а в другие годы только по два и по три.

Вогуличи с 1722 года, в котором они просвещены Крещением, совсем стали отменны, и право христианства сделало их свободными брать за себя русских девок, от чего редких, по крайней мере по реке Тавде, можно видеть, у которых телосложение прежней их природе соответствующее осталося; мало между ими видно взрачных, но все не большего роста, скуласты, одутловаты и несколько к Калмыкам похожи, но только не так черны. Природные их свойства кажется более приличествуют мокротным людям, но звериные промыслы делают их поворотливыми и проворными. Сие в них отменное, что мужчины большею частию безбороды, и таких бородачей, каковы русские крестьяне, и с Диогеновым фонарем не сыщешь; но соседство и обращение с русскими ввели у них и русскую одежду, и мужчины от одежды русских крестьян никакой отмены не имеют, притом или за неимением овец, или может быть по незнанию их в рукоделиях, все к одежде принадлежащее покупают у русских мужиков. Женской их убор несколько к чувашскому подходит, и состоит из толстого белого крапивного балахона; голову повязывают плашками, а зимою носят сверху и малахай; девки заплетают косы и ходят повязавшися повязкою унизанною разноцветным бисером.

О древнем их законе ничего точного выведать я не мог; но сие только сказывают, что дерево лиственница была в числе обожаемых ими вещей, а по какой причине, того не знают; может быть, что они от лиственницы видели больше выгоде, нежели от другого какого дерева. С лиственницы собирают они клей и употребляют как на домашние поделки, так и на снаряд охотничий. Притом лиственничная сера служит вогуличанкам вместо лекарства и вместо лакомства; которые так как башкирки часто ее жуют, и сказывают, что от серы бывает чист рот, белеют зубы и всякая нечистота во рту очищается. Некоторые приметы, до звероловства касающиеся, может быть от древнего их суеверия происходят; всякий промышленник, когда собирается на промысел, берет с собою какую-нибудь вещь для счастия; например из чурки выделанную колодицу с пришибенным соболем, или в капкан пойманного зверя, и сему подобные другие. Оную вещь столь долго хранят и почитают, пока бывает удача в промысле; в противном случае бросают с презрением, ломают и ругаются ей, так как вредной вещи, придавая ей прозвание шайтана, то есть обладаемый нечистым духом. Из чего заключать можно, что праотцовская их вера уподоблялася верам других многих диких народов, почитающих ту вещь за свято, от которой какой-нибудь себе пользы надеются.

Тюменская округа.

В ископаемых Тюменский округ маловажен. В берегах реки Туры, около которых бывали многолюдные кладбища по разным местам проседает селитренное вещество, которое ежегодно прибылою водою вымывается; прочие ровные места показывают признаки только железистой матки, которая так везде рассеяна, что редкую глину найти можно, в которой бы ясных знаков железистого не было вещества, да и многие тела, в глине долгое время лежавшие, железным напоены бывают соком. Между сими местами, одно особливого примечания достойно, находящееся в четырех верстах от деревни Сизиковой, принадлежащей к Репинской слободе; там с северной стороны глубокой подошел буерак, весеннею водою размытый, берега его около пяти сажен составляют и состоят из глины разной вязкости, тонкости и цвета. В самом ручье, который никогда не иссыхает, попадаются небольшие куски окаменелого и в железо претворившегося дерева, также и черепокожные, графитами называемые^[38], которых не только верхний череп, но и внутренность совершенную железную составляют руду; ибо из них не трудно было вытопить вещественное железо. Другой род окаменелостей в сем же находился буераке, который под именем каменного или змеиного языка известен. —

Наконец в ручье и графиты и каменные языки находилися; но последние из оных ни мало своего вещества не переменили, кроме что в кремнистое перешли состояние. Сколько их тут в смеси с графитами ни было, не нашел я ни одного, которой хотя мало бы в себе содержал железистой материи; от чего же такая между зубами и раковинами разность? Статься может, что твердейший их состав к приятию железистых паров неудобен, или кремнистое вещество засело в них прежде, нежели железные соки проникнуть могли; или, что вероятнее кажется, ручей вымывал их из разных слоев земли.

Сие тем заключить можно, что раковины не только в камень, но и в действительный металл претвориться могут, и приумножают надежный и доказательный пример к подтверждению того мнения, что металлы чрез соединение частиц всегда вновь рождаются и приумножаются.

Отъезд из Тюмени.

Переменная весна удержала нас в Тюмени до 21 мая, и тогда казалося нам время удобное к отъезду; лес начал одеваться, и поля покрылися зеленеющими травами. Самые первые травы были ветреница^[39], завитки^[40], петушьи головки^[41], Стародубка^[42], Лилейки^[43], лесная Ветреница^[44], Тачка^[45], Слепокур^[46], Воранец^[47], Подлесник^[48], благовонная Мариона^[49], Змеевик^[50], Сердечная трава^[51], Сибирская Кентаврия^[52], двуцветная Песочница^[53] и многие обыкновенные, повсюду находящиеся травы.

Поля украшали помянутые травы, а пашни покрыты были зеленеющеюся озимью, которой сколь приятна была зелень, столь жалко было смотреть на худой с нею обиход жителей. Посеянная рожь на приуготовленной земле, и окоренившаяся с осени, скорее выходит нежели другая трава, и так сибиряки пускают с весны на пашни свой скот, чтобы первою насыщался зеленью, и не прежде как в исходе мая изгороды свои укрепляют. Но сколь сие бедственно для пашни быть должно, всяк удобно видит; иное дело, когда в осенние заморозы пускают скот на пашни, тогда большего вреда хлебу быть не может; ибо затвердевшая от морозу земная поверхность не попустит скоту вырывать рожь с корнем, а листья заблекши и без того бы пропали; на против того весною еще неуглубленные коренья удобно исторгаются, и хлеба нередко третья часть пропадает.

Дикушу ровнять с сеном во многих местах вошло в обыкновение; ибо короткие дикуши стебли к жатию неудобны; но тюменскую дикушу, как высоко взросшую на тучной земле, кажется, можно бы пощадить от сего жребия. Правда, что тюменцы иногда и через три года сеют гречу а в междоумочные годы родится она от опавших семян чрез удар косы; но в дождливые осени не редко случается, что семена, вымокнув, согнивают и пропадают, и крестьяне совсем лишаются гречи.

ГЛАВА II.

От Тюмени чрез город Туринск до Спасского села.

Дер. Кулаковка.

В 15 верстах от Тюмени, вверх по течению Туры на правой стороне,^[54] была деревня Кулакова, в которой по соседству города живет бедное хлебопашеством питающееся Тюменское купечество и ямщики; места до сей деревни, кроме Затурского леса, везде открытые и только небольшие перелески находилися. Река Тура в сем месте высокой также имеет глиняной береге; да и все окольные буераки наполнены синеватою вязкою глиною, которую не только в Тюмень, но и в окрестные Затурские места развозят на гончарное и горшечное дело.

Село Каменка. Каменское рукоделие.

Другое село по дороге от Тюмени было Каменка, от Кулаковой в 10 верстах отстоящее. Оно построено при устье реки Каменки на возвышенном Туринском берегу и имеет приятное положение. Рукодельные Каменские крестьяне и крестьянки привлекли годовое в селе своем торжище на день святого Прокопия, на которое многие купцы из ближайших городов и крестьяне съезжающиеся с товарами на сельскую руку. Каменское рукоделие состоит в ткании шерстяных ковров и попон. Ковры и попоны ткут из овечьей и коровьей шерсти; но как жесткая и короткая коровья шерсть, которая с коров линяет, к пряже неудобна, то требует приуготовления. Все приуготовление шерсти состоит в щелочении, от которого она мягка становится и бывает удобна к пряже. На такой конец сбирают ту коровью шерсть, которая у Кожевников во время выделки кож соскабливается, и ее еще золят сутки трои в крепком березовом щелоку. Каменские ковры низкою продаются ценою: трудно найти их ткание ковер свыше четырех рублей; по сей дешевизне и самые простейшие на крашение шерсти употребляются краски. В красной цвет красят марионою, в желтой серпухою, в синий сандалом, в зеленой синят из желтого, чернят дубом с железиною, а синюю краску составляет брусковая краска.

Село Каменка с сожалением заставляет нас напомянуть о болезненных в крестьянском быту припадках: правда, долго нам надобно ждать, чтобы в наших селах завелися лекари, когда и в городах отдаленных, мало их сыщешь; надобно для их содержания, а русский крестьянин лекарю пожалеет и в год дать копейку. Мне думается, что по нашему состоянию неотменно нужно предопределяемых в духовной сан в их училищах обучать первым основаниям врачебной науки и приучать их познавать в России растущих врачебных трав действия; от сего не малая бы могла воспоследовать польза нашему народу, или по крайней мере должно снабдишь сельских жителей кратким и простым наставлением, каким образом поступать в главнейших и обыкновенных болезнях.^[55] Каждое село имеет причет церковной, или какого управителя, которые при помощи наставления хотя несколько помогать могут. Мне может быть скажут, что сие сделано прежде нежели я о сем мыслил; тому отвечаю: что все до сего времени сделанное требует помощи от аптек; но я разумею такое наставление, чтобы всякой крестьянин мог довольствоваться простыми былиями, на их полях растущими, чтобы слог был простой и внятный, травы природными бы изъяснены были наименованиями, а важнейших трав живые изображения, с которыми бы всяк удобно зеленую траву сравнить мог. Не великий из того произойдет убыток, когда отдаленные места такими наставлениями снабдены будут даром: многие бы сыскалися из бедных престарелых людей, которые употребили бы свое время на собирание и пртуготовление врачебных трав, от чего могли бы иметь свое пропитание и быть обществу полезными. Если бы жители села Каменки имели такое наставление, поистине не лишилися бы в одну весну всех своих малолетних детей, которых оспа заблаговременно и в короткое время отослала на тот свете; она с такою жестокостию свирепствовала, что на погосте каждый день ребенков по 10 прятали в могилы; правда, крестьяне и сами подписывали им на тот свет пропуски, когда они младенцев в обыкновенной своей бане часто парили, и чтобы причинить сон, и избавиться от ребячьего стону, горячим вином насильно поили.

Река Кынырма. Р. Липка. Д. Липка. Деревня Елкина.

От села Каменки ровнины начали мало по малу возвышаться и перелески становишься чаще. В 11 верстах протекала речка Кмырла₎ а в 24 река Липка впадающая в Туру, при которой населена небольшая деревня, по речке прозванная. Хотя помянутые речки в межень более на ручьи походят, однако в разливе немалым бывают препятствием. Деревня Елкина, в 30 верстах от Каменки отстоящая, была в сей день нашим ночлегом. При ней видны были остатки, которые татарским отдавались духом. На правом берегу по течению Туры, верстах в полутора от оного, гористое со всех сторон открытое было место, на котором взрыто семь не в дальном расстоянии друг от друга находящихся курганов, обведенных вокруг неглубоким рвом, которые без сомнения доказывали татарские могилы, и в которых хранятся остатки, может быть, не беззнатных татарских мурз; ибо такие предпринимать труды для сохранения памяти бывших своих властелинов татарам свойственно.

В сие время крестьяне обыкновенно сеют лен, которого посев ту только имеет отмену, что во время боронения заметают семена березиною, привязывая оную позадь бороны так, чтобы она с бороною одинакое занимала пространство.

Сибирская весна между Елкиною и Тюменью следующие произвела растения: лучшая из сибирских плодов ягода, княженица прозываемая, тогда уже цветом своим гордилася^[56], речки украшали кувшинчики с белыми и желтыми цветами^[57], по болотам расцветал жабник^[58], в лесах избыточествовала медуница^[59], близ пашен и в перелесках попадалися фиалки^[60]; стародубка^[61], начинала уже распускать свои цветы; сердечная трава с синими и желтыми цветами^[62], обещали тучной скоту корм: извилистый полевой горох^[63] не менее скоту был приятен; перелойная трава иловатые покрывала места^[64], к которой деревенская молодежь в щегольской болезни имеет прибежище: полевая горчица потовые занимала места^[65]; в перелесках и мокроватых местах оказывалася скедра^[66]; большой прикрыт^[67] изобиловал при дорожных падях и будущим невестам благополучное обещал совершение брака^[68].

В 14 верстах от Елкиной отстояла слобода Усть-Ницинская, мимо которой течет река Ница^[69]; в пяти верстах от оной была деревня Ерзобка, при которой мы должны были перебираться на плотину не без опасности; ибо Ница нарочитую имеет широту и быстрину, которою плот наш топило. Берега реки Ницы увалисты, местами иловатые, а местами песчаные, и приятными окружены лугами.

От Ерзовки в 10 верстах была слобода Туринская, в которой с самого приезда великое можно было видеть различие от других крестьян; всяк показывал смутное лице, отменно был подобострастен, и все их сельское домостроительство было в расстройке; не видно на их полях такого рачения, как у других крестьян; многие пашни стояли запущены и обросшие волчецом^[70], да и хижины их почти совсем развалилися от ветхости и худого присмотра. В такое состояние привед их жребий, возложивший на них заводскую работу: а отдаленность завода в большее их привела убожество противу других крестьян, тому же подверженных жребию.

Дер. Карчовина. Дер. Кулакова. Де. Медрилова.

Оставя сию слободу, к вечеру в сильной дождь приехали в деревню Слаткую, отстоящую от слободы в 17 верстах. На сем пространстве поселены были в пяти верстах деревня Карчовина, в 7 верстах деревня Кулакова, в одной версте деревня Медрилова, от которой в 4 верстах отстояла деревня Слаткая.

Почему плодоносные деревья в Сибири не родятся.

Сколь пасмурны были жители слободы Туринской, столь на противу того наскучили нам Слаткинцы, торжествовавшие день своего Церковного праздника. Деревня наполнена была с разных сторон пришельцами, и все улицы раздавали звуке крестьянского горлодрания. Жители сей деревушки, кроме сельских своих упражнений, делают санные полозы, которые распродают в ближайших городах. Следующая ночь научила нас ближе познавать Сибирскую весну, и странные ее перемены. Вдруг сделалася великая северная буря, и вместо дождя снежная произошла вьюга, так что к утру все места покрыты были снегом, которой после того еще двои сутки покрывал поля. Такие перемены, сказывают жители, бывают каждую весну, то есть в месяце апреле и начале мая теплые и приятные проходят дни; по исход мая. Почему не только снежные вьюги, но иногда и чувствительную приносит стужу. Из сего явно понимать можно непреоборимые причины, препятствующие к произрастению в северной части Сибири плодоносных дерево; ибо всяк знает, что яблони, груши и проч. с самой весны распускают свой цвет, после которого почти все лето плод их зреет; но в Сибири в самое то время, когда деревам надлежит цвести, бывают сильные ветры, снежные вьюги, а иногда и весьма студеные утренники.

Хотя сии причины непреоборимыми быть кажутся, для чего Сибирь плодами не избыточествует, однако рачение могло бы и сей поправить недостаток. В сем случае надлежит последовать правилам искусных садовников, которые не только разных климатов растение сохранять умеют, но и ожидаемый от них получают плод. И так если развести плодоносные деревья в Сибири, надобно стараться, чтобы удержать их цвет и почки по крайней мере до половины мая. Сие кажется можно произвести продолжаемою искусством стужею таким образом: первый напавшей снег чрез поливание надобно превратить в лед, и покрыть его соломою; с напавшим на оную снегом поступать равным же образом, чтобы другой составлен был слой, и сие столько повторять раз, сколько тамошняя ранняя весна требует, чтобы искусством произведенные слои пролежали долее, и удерживали своею стужею дерево от благовременного распущение почек.

Дер. Тумиловка. Дер. Суханова. Дер. Пушкарева. Село Коркино. Дер. Бор, Луговаяи дер. Малая Ерзовка

Шумность пиршествующих крестьян принудила нас, не смотря на суровость времени, скорее убираться в соседственный город Туринск, куда к вечеру с великим трудом приехали, миновав деревни Томиловку, в 3-х верстах при речке того же имени стоящую деревню Суханов, в восьми верстах от Томиловки находящуюся: с сею смежна была деревня Пушкарева при речке Липовке. В 12 верстах от Пушкаревой стояла деревня Липовка, между которою и городом Туринским находилося село Коркино, деревня Бор, деревня Луговая и малая Ерзовка.

Когда Россияне окоренилися в Сибири и начали помышлять о способнейшем пути как для купечества, так и для проезжающих, то оный открыт был в 1697 году чрез Турское верховье от промышленника Артемия Бабикова^[71], и по тому приказано было, разчистив оной, надлежащими снабдить селениями, в числе коих построен был и город Туринск в 1600 году. Место сие избрано к заведению города не по другим каким способностям, но единственно для того, что оно уже бы. по расчищено и к построению готово, по тому что на сем месте прежде жил знатный Татарский Мурза, Епанча прозываемый; почему от некоторых Туринск и Епанчиным называется. С начала российское селение составляли 30 казаков, 56 ямщиков и 100 семей хлебопашцев, которых число от времени до времени прирастало.

Нынешний город Туринск почти никакого укрепления не имеет, хотя с начала огорожен был деревянною стеною с башнями, но оных время и следы истребило; однако вместо того естественные видны преграды, к заведению укрепления не неспособные. С восточной стороны протекает река Тура, высокий берег имеющая; с северной стороны подошло угористое место отделенное речками Ялынкою и Поймою; с западной глубокой лог, от которого прокопан ров, укрепленный невысоким валом; с полуденной стороны проведен также ров в другой глубокой лог, вышедший в самую реку Туру, что все в окружности своей около трех верст с половиною составляет.

Городское строение собственно можно разделить на две части, из которых первая составляет ямскую слободу с приезда из Сибири; а с другой стороны построены гражданские и прочих жителей домы. Обе сии части разделяет глубокой буерак шириною в 20, а глубиною в 3¼ сажени, в котором вода никогда не иссыхает. Как городское, так и ямщицкое строение самое простое и деревянное, выключая две каменные церкви и казенной подвал; всего строения считается до 150 домов. Жителей Туринских составляют 1967 человек ямщиков, 353 человека купечества, да 319 человеке разночинцев.

Туринское правление, по примеру всех Сибирских городов, ни под какою не состоит провинциею, но единственно под Губерниею и само своим уездом управляет. Туринские пределы к Тюмени отдалены по реку Ницу; к Пелыму, до которого 138 верст считается, по реку Тавду, к Верхотурью, который в 207 верстах отстоит, по речку Кыртымовку, в Краснослободскому уезду, до которого 80 верст почитается, по реку Ницу. На всем оном пространстве, считая и городских жителей, поселено 7106 душ, на которые земли под хлеб распахивается десятины, сенных покосов на 23350 копен, из чего о хлебопашестве Епанчинского уезду заключать не трудно; ибо в оном числе много есть таких, которые ни мало не прилежат к пашне, как то часть купечества и ямщиков.

Туринская пашня столь же урожайна как и Тюменская, не требует удобрения, и всякой севе удобно произрастает; по чему на Туринских пашнях можно видеть рожь, пшеницу, ярицу, ячмень, овес, горохе, лен и конопли. По уверениям хлебопашцев в урожайные годы хлебной посев приходит самосемь, и самодесять, горох сам четверть и сампять.

В городе Туринске, так как и в других малых Российских городах, не всегда бывает торг, но один день в неделю, которой базарным днем называется. В оной не только городские купцы сидят со всякою мелочью в своих лавках, но и окольные крестьяне привозят хлебе и крестьянские поделки. Почему весьма малая часть купечества от торгов городских может им и свое содержание, а большею частию, так как Тюменские купцы, ездят для промыслов на реку Обь, искупают всякую мягкую рухлядь у окольных промышленников, которую иногда отвозят внутрь России, а более ее продают на Ирбитском торжище.

Хотя река Тура и тут способна ко всякому судовому ходу, по которой могли бы туринцы остатки хлеба отпускать в другие места; но как Сибирские города не менее Туринска хлебородны, то она им служит более к отпуску хлеба с промышленниками на Обь, нежели для продажи.

Нужных для общежития художников, по числу жителей, в городе довольно, но фабрик никаких нет, кроме бумажной, построенной по Затурью в 6 верстах от города, на реках Табаринк и Жилиной, при которой и пильная мельница находится.

Мы 29 оставили город Туринск, от которого не более полуверсты отъехав, поднялися на отлогую земляную гору, на которой цвели древесный зверобой^[72], таволга^[73], и лиянка^[74]; от горы верст на пять по обе стороны дороги были распаханные поля, по большей части зеленеющейся озимью покрытые, и составляли будущую надежду для пахарей, которые на возвышенных местах имели свои посевы; напротив того на низменных местах^[75], где искусившиеся земледельцы более урожая надеются, совсем потрачено было и труд и иждивени. Дружная весна, какова была нынешняя, везде в короткое время согнала снег; от чего необыкновенное сделалося рек разлитие, которое низменные пашни потопив, посеянный хлеб вымыло.

Проехав Туринские пашни, небольшие березовые перелески еще соседство города, а ветреницы^[76] большую в сей стороне стужу доказывали; он произрастая в стране, где растворение воздуха теплее, синими гордятся цветами; напротив того чем мы более приближалися к горам, тем более они синий свой цвет переменяли в белый; из сего, думаю, можно вывести два следствия: 1) что живность цветов в растениях происходит от известного степени теплоты, и от расширения чрез оную тончайших растения сосудов; 2) что в известной округе земли, по живности и бледности цветов, большую и меньшую удобность к разным посевам выводишь можно; и из сего взять правило, на каком месте какой хлеб сеять надлежит. Например, около болотин, где большая всегда стужа господствует, не надлежит сеять нежных посевов, как то пшеницы, гречи и прочая; ибо хотя они и принесут свой плод; однако он не столь будет полон, и не столь выходен; и когда вникнем в сие, в прочем малое примечание, может быть приучимся, из одной живности и бледности цветов угадывать смешение земляных частиц, поверхность составляющих, которое или большую, или меньшую теплоту произвести может.

Д. Уреня. С. Усенское. Д. Урусова. Д. Лебедева. Д. Чюкреева большая. Д. Чюкреева меньшая.

В 12 верстах от города отстояла деревня Уреня; от сей в четырех верстах было село Усенское; в двух верстах стояла деревня Урусова; от сей в равном расстоянии была деревня Лебедева, за Лебедевою в 4 верстах следовала деревня Чюкрвеса большая, а на 7 верстах от оной была малая Чюкреева.

Деревня Чюкрева, малая стояла при большая, речке Чюкреевке, которой берега изобиловали песочным и шиферным камнем, из которого Чюкреевцы кладут свои овины и меньшая, каменки; и возвышенные небольшие холмики, в окольных лесах находящиеся, везде избыточествовали известным камнем, которого положение особливое в нас возбуждало любопытство. Его расселины везде наполнялися местами шиферным камнем, а местами глиною едва окаменять начинающеюся. Самые внутренние слои сего камня не редко заключали в себе помянутые слои, а инде одна только чернь, доказывающая бытие шифера, была явственна. Самый известный камень избыточествовал разными окаменелостями черепокожных, между которыми знатнейшие были, Лепатиты, Белемниты и Грифиты; с сими инде перемешаны были и речные улитки. Такое положение известного камня, и находящихся в нем включенных тел, знатную перемену земного шара, бывшую в здешней стране, ясно показывают.

Поверхность вод речки Чюкреевки везде покрывалися широкими листами кувшинчиков, которых стебли желтые и белые цветы содержали. Сим соседствовал водяной чистяк^[77]; водяная капуста^[78] была также изобильна, которою рогатой скот с особливою жадностию, бродя по тоням, насыщался. Топкие места около берегов занимали клоповник^[79] и багульник^[80].

Д. Итамушева. Д. Дымовка. Д. Камышевка. Дер. Кисарова. Дер. Дедюхина. Дер. Засева. Дер. Бабихина.

Из деревни Чюкреевой отправилися мы при сильном дожде, и продолжали наш путь мимо деревни Итамушевой, стоящей при болотистой речке Касаревке, в берегах которой много было красноватой мягкой и весьма вязкой глины, чрез деревню Дымовку в 5 верстах отстоящую, мимо которой течет речка Колачовка. С Дымовкой в двуверстном соседстве была деревня Камышевка, а от сей в 3 верстах отстояла деревня Кисарова. Чрез одну версту от сей следовала деревня Дехина, от которой в 9 верстах находилась деревня Засева; к вечеру приехали в деревню Бабихину, отстоящую в 8 верстах, на которых поселены были слобода Благовещенская, деревня Весихина и Прошхина.

Деревня Бабихина стоит при речке Сусатке, которая немалую содержит мучную мельницу, но крестьяне, будучи люди подзаводские, редко оную употребляют, и хлеб свой для необходимых нужд, еще на стебле стоящий, запродают содержателю винных заводов Походяшину.

30 числа пасмурная повода еще нас мучить не переставала; а в сей день тем она была им несноснее, что должно было преодолевать волок^[81], по деревне Бабихиной, Бабихниским прозываемый. Волок сей простирается на 53 версты до села Фоминского; такое великое расстояние и тонкие места весьма затруднительным делают сей переезд; ибо малолюдство крестьян не может поправишь надлежащим образом мостов. Тут первою встречею были нам несчастные люди, которых на канате вели в Сибирь, для распределение по тем местам, где кто сам себе уготовал; и кажется что сия дорога, может составишь некоторую часть их наказания: ибо по ней не меньше надобно выдержать, как и в галерной гребле. Лес на сем волоку весьма обширен и простирается верст на 50 в одну сторону до реки Туры, а в другую до Ирбитской дороги. В сем пространном лесу, почти все дерева Северным лесам свойственные находилися, сосна, лиственница, пихта, ель, береза, липа, черемуха, рябина, ольха или елха, можжевельнике отменной величины. Из кустов: жимолость, верезг, деревянный зверобой^[82], таволга^[83], дикой перец^[84], тавольник^[85], багульник, клоповник. Из трав: цветошник^[86], скерда^[87], дикий хмель^[88], большой слепокур^[89], разные, виды вероники^[90], великорослой золотоголовник^[91], сарана^[92] желтоголов^[93], а чем непроходнее были мхи, тем изобильнее росла Линнеева трава^[94]; потовые места занимала чихотная трава или чемерица (7), из корня которой крестьяне делают конское лекарство. Не всякой корень помянутой травы на лекарство их годится, но надобно его заморить прежде; в чем поступают следующим образом. Когда с весны начнут оказываться чемеричные листы, кладут на оные колоду, или закидывают хворостом чтобы все соки оставалися в корне, от чего оный распространяется, бутеет и многие от себя пускает отрасли. Такой заморенной корень вырывают около Петрова дня и берут только самые тонкие корешковые жилки, которые сушат на солнце и мелют в муку. Муку перемешивают с сечкою, или другим кормом, и употребляют тогда, когда лошадей берут осенью с паствы, и для понесения зимних работ начинают кормишь овсом. Сим способом очищают они внутренность лошадей, и уверяют, что так очищенная лошадь не бывает подвержена натиоке; что нарицою называют. Из ягод в сем лесу изобиловали: черница^[95], голубица^[96], земляника^[97], княженица^[98], брусница^[99], клюква^[100], костяника^[101], морошка^[102]. По обширности леса водится в нем и всякие, в северной стране обыкновенные звери. С осени лес сей наполнен бывает белками по причине многого ельника, которого шишками белка питается. Можно сказать, что обширные леса более бывают спокойным прибежищем зверям, нежели птицам; ибо птицы более держатся жилого места. В таком пространстве редко могли мы слышать плачущих в тютинов^[103] и кугушек^[104], но более всех в лесу стучали черные дятлы или желны^[105]. Приметные места в сем лесе были речка крутоберегая, на 15 верст от деревни Бабихиной; половину волока означили построенные кормовища для проезжающих зимою, а летним временем они бывают пусты. От сего кормовища в 13 верстах течет малая река Кыртомка, которая служит пределом Верхотурскому и Туринскому уезду. Она выходит из лесных болотин и впадает в Туру. При самом конце волока, не доезжая двух верст до села Фомина, течет речка Бобровка.

Село Фоминское.

Село Фомино выстроено над рекою Тагилом. Худо хиженые домы, унылые и обветшалые жители, довольно доказывали разность между собою и своими соседами, которые наслаждался вольностию более прилежали к пашне, а сии были приписные к Кушвинскому заводу.

Винокуренный завод.

В двух верстах от сего села выстроен был винокуренный завод, по ключу мимо текущему, Фоминским прозываемый. Он принадлежит заводчику Походяшину, имеет все выгоды, какие для винокурного завода потребны, как то изобилие леса, и близкой оного привозе; но с правилами домостроительства сходно ли его производство из следующего краткого описание видеть можно. Завод сей действует на 22 казана. Казаны все с деревянными покрышками поставлены в ряде, от которых проведены трубы сквозь простенок в другое винокурни отделение. Трубы для сгущения винных паров идут через желоб, над которым лежит другой желоб, наполненный беспрестанно текущею водою, которая чрез сделанные небольшие скважины каплет на подлежащие в нижнем желобу казанные трубы. Таким образом, сгущенные холодом каплющей воды, винные пары собираются в другом отделении винокурни в поставленные ушаты. Из сего краткого описание довольно видно худое учреждение сего винного завода. Кто знает проницание винных паров, тот прекословить не станет, что сквозь деревянную казанов покрышку лучший спирт проходит и пропадает; да и открытые ушаты, в которые вино собирается, не могут удержать выдохновение тончайших винных паров.

Мне кажется, что и сие будет не излишнее дело, когда я скажу, что внутренние винокурные заводы все стоят не у места. Кто бывал в дальней Сибири, тот знает дешевизну тамошнего хлеба, с которым, так сказать, крестьяне не знают куда деваться; ибо пуд муки не свыше 4-х копеек продают. Провоз из Сибири затруднителен быть не может, когда она почти везде открытое имеет водяное сообщение со внутренними губерниями, как то доказано выше; но чтобы вино могло соответствовать издержкам провоза, кажется мне, можно будет оное двоить и утроить, а по привозе чрез примесь дать указную ему крепость. Таким образом мнится мне, можно будет сибиряков более приохотить к пашне и дать им отрасль нового промысла, да и самое рек сообщение чрез то сделается обыкновенным, и люди, приобыкнув к рекам, не так их будут почитать опасными, как ныне. Ближайшие же села и деревни, где ныне винокурные заводы находятся и без того могут с прибылью продавать свой хлебе, когда они почти отовсюду окружены заводами, которых рабочие люди чужим содержатся хлебом. Вятская провинция, где немалая часть хлеба на винокуренные расходится заводы, уделит оной хлеб бесплодной Архангелогородской Губернии; равным образом и в других хлебородных местах поступать будет можно.

От завода начинается возвышенный берег речки Еловошной, где приземистые места питали трилистник волчелистный^[106], Азиатский слепокурник^[107], слепокурник золотолистный^[108], слепокурник устилающийся^[109], змеиную траву^[110], Христофорову траву^[111], Царь траву^[112], курослеп бесцветный^[113], кислицы^[114], Соломонову печать^[115], двуцветный ландыш^[116], грецкой балдырьян^[117], завязный корень^[118], жабник^[119], пятипалошник^[120], львову лапу^[121].

Появившиеся насекомые уверили нас о совершенной сибирской весне; сия примета сибирских простолюдинов не безважна: по ней располагают они свои пахотные дела, и об урожае хлеба по ней предсказывают; на насекомых, а особливо на бабочках, полагают основание своему сельскому календарю; что кажется, в самом деле, на естественных основано правилах. Если мы вникнем в порядок между животными и прозябаемыми, от премудрого Творца устроенный, и если возьмем его себе правилом в сельских примечаниях, без сомнения с приращением возрастут и наши угадывания. Всякое насекомое родился из яйца, по большой части в предыдущий год положенного, в котором основа будущего насекомого расположена, и более ничего не достает к рождению, кроме теплоты. Но как, прежде нежели земная поверхность совсем отойдет, по солнечном закате еще студеные из земли воздымаются пары, то и насекомых зародыши, будучи гораздо чувствительнее прозябаемых, до сих пор вылупиться не могут, пока промерзшей земли череп совсем не разойдется, и чрез то не причинит ночной теплоты в воздухе.

Что сибиряки от насекомых берут свои приметы в предузнавании ясной и пасмурной погоды, то сходствует также с естественным уставом. Физикам известно, что ясный воздух не всегда бывает без посторонних, а особливо водяных частиц, которые со временем скопившись в дождевые сгущаются капли. Но как крылья насекомых ко всякой влаге гораздо чувствительны, то при таком расположении воздуха томное в них примечается летание, и чем более от паров тяжелеет воздух, тем менее они от земной отдаляются поверхности. Предузнавать по насекомым будущий урожай хлеба большему подвержено затруднению, нежели прежнее. Правда, вникнув в природу видим, что для наблюдения как в животных, так и в прозябаемых равновесия, премудрый Творец узаконил быть и хищным животным, и животным от былия живущим; при том положил, чтобы число хищных было гораздо менее пред другими; ибо в животных размножение не может быть столь велико, как в былиях. Но чтоб в известные годы отменное множество родящихся малых бабочек, в которых сибиряки свои приметы полагают, соответствовало размножению хлебных посевов для их содержания, кажется не весьма вероятно; ибо к росту своему хлебе почти целое лето занимает; в которое многие перемены хлебу вредные случиться могут. Однако сибиряки свои приметы сбыточными почитают, и может статься, что частые наблюдение со временем известные покажут правила.

Берег речки Еловошной от самого Тюмени первое было место, в котором нам каменную породу снаружи видеть случилося. Местами обнаженный берег порядочные показывал слои камня; самой исход из слоя песчаного серого камня, сверх сего лежащий горизонтальным положением оказывался глинистой камень; самой верх огородная земля покрывала. Такое переменное слоев положение явно показывало бывшей прежде воды действие. Песочного камня слой без сомнения произошел от песка дно реки покрывающего; но когда река переменила свое течение и произвела старицу, то тихотекущая или застоявшаяся вода ил свой положила, который по иссушеной воде затвердел в глинистый камень.

В двух верстах от завода была не большая речка, Половинная прозываемая, в которой дно составляли голыши; из оных мы многие разбивая в средине находили кварцевые небольшие кристаллы; из чего заключить можно, что вода и в пустотах твердейших камней кристаллы рождать может.

В 14 верстах была деревня Тарутина, построенная над рекою Тагилом. Река Тагил по примеру всех, из Урала происшедших рек, быстрое имеет течение; берега ее глинисты и во многих местах от хряща твердые, вода чистая и прозрачная; на тучных около Тагила полях росли составной горох^[122], деревянный зверобой^[123], зверобой Амарелла^[124], обыкновенный зверобой^[125], прущ трава с листами цикуты^[126], прущ светлый^[127]; в березниках расцветала Христофорова трава^[128], мариона^[129], живительная трава^[130], душица^[131], плакун^[132], серебрянка^[133], широколистные колокольчики^[134], голубиный прущ^[135], и лесной прущ^[136]; таварла тут первой раз попалася нам на глаза^[137]; из колосных трав^[138], дикий овес^[139], овес шершавый^[140], овес сеянному подобный^[141], со многими другими составляли покосы^[142].

Д. Дедюх. Д. Лошк. Д. Лугов. Д. Корв. Сел. Кыштымское. Д. Пузыр. Д. Мяк. Д. Подк.

К вечеру приехали в деревню Дедюхину, где пасмурная погода принудила нас иметь ночлег между деревнею Турутиною и Дедюхиною; в виду были селение в одной версте деревня Лошкина, в правой стороне в 4 верстах деревня Луговая за Тагилом, на левом берегу Тагила в двух верстах от Луговой деревня Коркина, от которой в трех верстах отстояло село Кыштымское, от села Кыштымского в 2 верстах была деревня Пузырина, за Тагилом в 1½ версте находилася деревня Мякишева:, в равном с сею расстоянии была деревня Ножкина.

Лесистые повсюду места и наполненные болотами подали случай вникнуть в болезненные припадки жителей. Мне нигде видеть не случилося, чтобы какой крестьянин или крестьянка были подвержены цинготной болезни, которая во многих сим подобных местах, так сказать, водворяется. Может статься, что крестьянские упражненья, принуждая их к сильному и бемпрестанному телодвижению, много сохраняет их соки в надлежащем соединении: но мне кажется, что вперенную с молодых лет каждому привычку, употреблять весною древесные соки, главнейшею причиною их сохранение почитать должно. У каждого крестьянина с весны на дворе увидишь костере молодых облупленных сосен, с которых они слупив наружную кору, вязкой к дереву прилипший сок, имеющий на будущий годе составишь новой дерева слой, соскабливают и едят, как малые дети, так и взрослые. И сей впрочем сладимой сок столь для них приманчив, что часто наши подводчики, когда им несколько простоять случалося, отягчали телеги сосновыми шестами, которых соком едучи лакомилися. Такое для них лакомство не одна раждает сосна, но ель, и многосочная береза, от которой они соки, как то и везде водится, отцеживают.

Всяк кто слыхал только о врачебной науке, довольно понять может, сколь сии соки с весны, когда самая томящая и удручающая к болотных местах бывает влага, к разделению сгущающейся от того крови способствуют, и тем предохраняют от цынги и других болезней, которые от слабости сосудов и умножающихся от того мокрот начало свое имеют. Правда, крестьяне употребляют сие средство не ведая его действия, ниже понимая происходящие от того выгоды; но сама природа вложила им побуждение и склонность к тому, что к сохранению их тела по обстоятельствам места много способствует. Равным образом от осенних подобных болезней сохраняет их изобильно растущая морошка, брусница и другие, северной стране свойственные ягоды. Если рассмотрим все места обитаемого нами мира, то повсюду увидим на род человеческий излиянную премудрого Творца благость. Он узаконил обитать человеку во всех концах вселенные, и каждому месту предопределил разные произращать былия и плоды, соответствующие воздуху и другим обстоятельствам места, которыми бы насыщаяся человек, мог предогражден быть от вредностей, какому-нибудь месту свойственных.

Д. Ерзовка. Д. Горскина.

В двух верстах от деревни Дедюхиной была деревня Ерзовка, состоящая из 17 дворов; за сею в двух верстном же расстоянии протекала речка Пырья, впадающая в Тагил, при которой стояла деревня Горскина. Речка Пырья не велика и весьма шиповата, да и самое ее происшествие из болот. В ней росла трава стрела, которая одни треугольные свои листы устилала по воде^[143], водяной сабельник^[144], вахта, которая в совершенном стояла цвете^[145], тысячелистник^[146], водяной волчец^[147], и водяной чистяк^[148]. Места от сей речки мало-помалу начали возвышаться, и чем выше было положение земли, тем чаще становилися топи и болота.

Сл. Тагил.

В четырех веретах от Горскиной была слобода Тагильская. Слобода сия по обыкновению сих сибирских слобод имела деревянной оплот, которой от долговременности и без поправления совсем обвалился. Жители сея слободы со всеми к ней деревьями приписаны к Нижнетуринскому казенному заводу.

Дождливое ненастье, усугубившее дорожные топи, принудило нас продолжать путь с великим трудом до деревни Волоковой, отстоящей в 30 верстах от слободы Тагильской. Все сие расстояние занято было деревнями, так, что одну от другой всегда можно было видеть. В сих местах приметили мы род сохи, которая от Великороссийской несколько была отменна. Прочее ее сложение все с сохою сходное, выключая, что ладонь бывает гораздо шире, нежели у сохи, при том особливого нет резца или бокового железа, но вместо того только прикреплена отвалка. Она гораздо тяжелее сохи и идет глубже оной; и так надобно ей дать среднее место, между сохою и косулею.

Д. Анис. Д. Сидор. Д. Колт. Д. Бабо.

В 2 верстах по нашей дороге была деревня Анисимова, от ней в равном расстоянии находилася дер. Сидорова, при которой переправляются чрез реку Тагил; от переправы в одной версте стояла деревушка Колтекова, из семи дворов состоящая, в полуверсте от оной была деревня Баболова, от которой в полуверсте же жило несколько семей, отделившихся от деревни Осиновой, мимо которой текла река Основка, из болот начало свое имеющая и соединяющаяся с Тагилом. На всем оном пространстве, по числу жителей, видны распаханные поля и вычищенные луга, также и скот в округе пасущийся, но от деревни Осиновой вперед чрез 19 верст топкие леса и пустота господствовали, до деревни Волоковое, которая наименование свое получила от небольшой речки, Волоковая прозываемой.

Д. Вол.

Деревня Волоковая, состоит только из трех дворов и населена единственно для способности проезжающих; ибо от нее Волок еще чрез 26 верст продолжается до села Салдинского. Волок сей разделяют две речки, из которых первая называется Ольховка, в 9 верстах от деревня Волоковой: а другая отстоит в 6 верстах, и для ее малости прозывается Ключем. В сем лесу уже чащи начали оказываться гордящиеся своим плодом Кедры, но самой лес везде жалкое имел состояние. Летний овод, и всегдашняя ночная стужа принуждают проходящих сими местами раскладывать огни, которые будучи покинуты не залиты, так распространяются, что леса почти совсем выгорают; такими обширными пожарищами и Салдинской Волок был наполнен, и великорослые сосны обгорев под корень, сухие свои и от хвои обнаженные распространяя ветви, как бы жаловалися на нерадение тех, которым их отродье теплоту и защиту давало.

Обширность Сибирских лесов и малое число жителей, может быть, приведет кому на память сказать, что по мере малого лесов употребления, может таким образом попорченной лес паки обновиться и на место погорелых дерев произвести новые, которые, если нашим потомкам дойдет до них надобность, могут притти в совершенной рост. Все сие ладно, но кто видал в красных лесах пожарище, тот знает, что вместо хвойного леса всегда выростает листовой лес, как то осин, берез, рябин, и прочая. Причина тому та, что во время лесных пожаров хвойные деревья с плодом своим пропадают; семена же от других дерев для своей тяжести не могут занесены быть на пожарище; на против того семена слабых дереве ветрами разносятся и насеваются в местах пустых и на пожарищах, а по том усилясь заглушают сосновые и другие, хвою имеющие деревья, если бы они каким-нибудь случаем, на пример чрез птиц и были насеяны.

Лесистая часть Сибири сколь привольна для мужиков в рассуждении звериных промыслов, столь безвыгодна к содержанию домашнего скота, а особливо при Волоковых местах: в низких деревушках редко увидишь одну или две коровы. Причиною тому не недостаток в скотском содержании, ибо берега каждой речки изобилуют лугами, но множество хищных зверей. В проезде нашем чрез Волок два раза случилося нам видеть перебежавших чрез дорогу ужасной величины медведей, которые столь были отважны, что ни крик наш, ни звон колокольчиков, не могли поколебать их отваги, и они не мало времени перебежав через дорогу сидели при стороне, как бы дожидаяся от нас подачи. Опасность наша от них была не велика, но только мы боялися, чтоб не потерять своих повозок; ибо лошади чрезмерно бесилися и рвалися.

Кроме медведей не мало тут водится и росомах, которые столь в рассуждении коров пакостливы, что одно только у них выедают вымя, оставляя прочие части целы.

Свойственной Сибири и закамским местам зверок, бурундук называемый^[149] изобильно показывался в сем лесе. Сие малое животное весьма проворной имеет беге и свободно на вершины высочайших дереве взбегает. Пища его елевые и сосновые шишки, так же и кедровые орехи, Которыми он в зиму запасается, как хомяк или карбыш, таская оные в свое гнездо за отвислыми наподобие мешка щеками. Гнездо свое делает под кореньями сосновых, елевых и кедровых дерев; ибо коренья излишнюю влагу в себя вбирают, и отверстие норы покрывают. Сибиряки, не смотря на пестроту и пригожество их шерсти, никогда их не трогают и не опустошают, по тому что они служат приманкою соболям и куницам, которые ими лакомятся.

Село Салдинское прозвано по реке Салде, при которой оно находится. Река Салда выходит из Общего Сырта близ Гороблагодатных заводов: она течет нарочито стремительно, и имеет дно местами глинистое и песчаное. По разности и качеству дна, местами вода с ней чистая и прозрачная, а местами мутная. Под самым селом берегъ нарочито высок, и оказывает слои серого известного камня. В селе сем огромная сооружена гаченная трехпрестольная церковь, иждивением бывшего в Сибири Губернатора Князя Гагарина, который возвращаясь из Тобольска не малое тут оставил сибирское богатство. К реке отвсюду прилегали тучные луга и привольные выгоны для всякого скотоводства. Живущие в сем селе крестьяне нарочито прилежны к хлебопашеству; но от соседства Верхотурских гор часто их посевы побивает морозом. Село сие теснимые временем бывает сборищем приезжих купцов, которые с товарами своими в Сибирь отправляются, где у них построены амбары для поклажи оных, и тут они грузят их на досчаники; ибо выше сего места, река Тура еще не удобна в судовому ходу. От сего села дорога начала быть гораздо суше и не так часто встречалися раздробленные мосты; хотя по обе стороны глухой находился лесе. В шести верстах была небольшая речка Шунковка; от которой проехав 12 верст, другая речка, Черная прозываемая перебивала дорогу. Речка сия выходит из лесистых болот и соединяется с Турою. Быстрина ее вод нарочито знаменита, и содержала великую мучную мельницу, принадлежавшую Верхотурскому монастырю, которая ныне оставлена в небрежении, и только пустые составляет развалины, да и самая плотина будучи силою вод сломлена, переезд через реку сделала затруднительным; а крестьяне для бедности и малолюдства не в состоянии чрез речку сделать моста, вместо которого прежде служила плотина; и так надобно было переезжать ее бродом и искать песчаных гребней для удобнейшей переправы.

Переправяся чрез реку ехали дубровными и приятными местами через две версты, которая дорога привела нас на Туру. На берегу оной построен был один двор крестьянский для переправы чрез Туру переезжающих. Берега реки Туры по обе стороны привольные представляли луга и покосы, которыми довольствуются Верхотурские жители. За две версты не доезжая города течет речка Перемца, впадающая в Туру с левой стороны по течению. От сей речки начался возвышенной берег реки Туры, состоящий из плитника, который местами горизонтальное, а местами вертикальное имели положение, а инде торчал высунувшимися гребнями. Составе плитняка перемешан был со слюдеными блесками, в котором и шпатовые жилки видеть было можно; а особливо расселинки наполнялися шпатовыми друзами, и в разных местах плитник на подобие мрамора цветными прожилками испещрен был. На сих каменных увалах изобильно росла богородская трава^[150], сладкий корень^[151], дикий крес^[152], горный кукоч^[153], сердечная трава^[154], гороховник^[155], разные виды чернобыльника^[156], противуядная черная трава^[157] и богородская драконова голова^[158].

В вечеру приехали мы в город Верхотурье; переехав бродом через каменистую речку Черемцу, которая несколько выше города соединяется с Турою, и имеет весьма чистую воду, приманивающую в себя всякую и малявку^[159], которая от хищных в реке Туре живущих рыб в Сел; ручье спокойное находило убежище.

Город Верхотурье служит преддверием всей Сибири. Он с начала заведен был на реке Лобве, а потом укреплению оного назначено было стоять на левом берегу реки Туры, выше нынешнего его положения, почти подле самого устья речки Неромки, где прежде было старинное Чудское городище, которое и по сие время еще не совсем загладилося; наконец в 1593 году переведен на нынешнее место по тем же причинам, как и Епанчин; то есть для удобнейшего проезда на Сибирь, и для безопасности окольных орд сделавшихся подвластными Российской державе. Наименование его происходит от вершин реки Туры, на берегу которой он стоит. По прежде бывшим узаконениям город Верхотурье был сборищем всех Сибирских и Великороссийских товаров, по тому что жаждой проезжающий купец должен был платить в Верхотурье пошлину не только с привозимых товаров, но и с самых денег. Но как в 1753 году все внутренние пошлины были уничтожены, то и Верхотурские сборы замолкли.

Город Верхотурье не последнее представляет укрепленное место в Сибири; кремль его огорожен каменною стеною с зубцами по роду древнего укрепления; к Туре выстроены две каменные башни с бойницами, но время много сие укрепление попортило, и стены местами обвалилися. Кроме стен нет никакого другого укрепления, но с Сибирской стороны глубокой лог служит вместо рва, с Московской речка Свияга, с Турской утесистой каменной берег реки Туры, которого вышина с лишком в 10 сажен, служит преградою.

Город Верхотурье довольно украшен церквами, которых числом десять; пять каменных и пять деревянных, также мужеской и женской монастырь. Мужеской монастырь построен вне города между речками Свиягою и Калзиком, и обнесен каменною глухою оградою. Городское укрепление произвело четыре части города; то есть приезжую слободу с Сибирской стороны, где все строение деревянное и простое; кремль или укрепленный городе, в котором кроме каменных церквей изрядная каменная воеводская канцелярия и каменной гостиной дворе, для поклажи товаров проезжих купцов; третья часть города между речками Свиягою и Калаунком, где все строение деревянное, выключая вышесказанной каменной монастырь; последнюю часть составляет Затурская ямская слобода, поселенная на правом берегу по течению реки.

Жителей города Верхотурья составляют 1220 душ, в том числе 531 купцов и художников, да 415 душе ямщиков; а всех жителей в Верхотурскоме уезде по последней переписи считается 11622.

Мастеровых людей всякого рода в Верхотурье не мало. Купечество Верхотурское не богато, и большею частию кормится от городских лавок, также скупают у окольных жителей рухлядь и развозя по другим местам; у некоторых есть кожевенные заводы и рыбные промыслы, а главнейший их торг состоит в рогожах, которых они великое множество отпускают в Сибирь ежегодно. Соседственные каменистые места дают им отрасль торговли; они добывают известь и жерновной камень, и по реке Туре в те отправляют селения, где он недостает. Прочая же часть жителей живет рукоделием и хлебопашеством.

8 июня оставили мы город Верхотурье, где ямщики прибавили нам довольно груза, наложив на каждую повозку столько овса, чтобы до Соликамска стало довольно; ибо сия дорога большею частию чрез пустые и мало жилые шла места, где хлебопашества почти совсем не имеют. В вечеру для усилчивого дождя присуждены мы были остановиться в 16 верстах от города, между густым лесом при речке Каменке, где небольшие построены были хижины для проезжих. Пространство сие разделяли речки: Мостовая прозываемая, которая в 1½ версте от города впадает в Туру; другая речка Каменка, которая вышла из обширного лесного болота, Султаново прозываемого, и соединилася с Турою в 4 верстах повыше города. В 13 верстах была речка Саранка, впадающая в реку Октай; а последняя наша ночлежная большая Каменка. В нашем ночлеге окружены мы были отвсюду водами; ибо такой чрез всю ночь лил дождь, что мы с превеликим трудом по утру могли выбиться из болотин и преодолеть близ текущие речки Малой и Большой Охтой которые выходят из соименных себе озер.

Д. Бессонова.

Продолжавшийся дождь и в сей день был нам великим препятствием в пути; чрез 19 верст приехали мы в деревню Бессонова, где текла река Ляля. Река сия начало свое имеет в высокой горе Павдинским камнем прозываемой, которая по мере высоты своего источника нарочито быстро течет; местами каменистые имеет переборы, и большею частию песчаное или иловатое дно. В сей реке изобильно ловится редкая и только приморским рекам свойственная рыба, называемая Таймень^[160]; не редки в ней были и нельмы^[161], лини^[162], в тихих заводях налимы^[163], щуки^[164], окуни^[165], язи^[166], чебаки^[167], пискари^[168], ерши^[169].

Левой берег реки Ляли нарочито был низок и окружен приятными полями, которые только по займищах простиралися, но вскоре потом все места густым покрылися лесом даже до села Лялинскаго, которое в 7 верстах отстояло.

Село Лялинское.

Село сие прозвано по той же реке Ляле, над которою оно поставлено и находилося на правом берегу; напротив того на левом берегу видны остатки бывшего Лялинского медеплавильного завода. Завод сей был в казенном содержании, и уже за много лет оставлен. О сем заводе в обнародованных упомянуто записках, что они по участным выгодам запущены и оставлены. Но как заводы сии довольствовалися рудами из того хребта горе, который вообще Конжековским называется камнем, то я при описании сих гор пространнее о том говорить могу.

От реки Ляли места начали уже пахнуть Уральским положением. Тут вздымалися холмы и гребни разборного камня, в котором кварце имел свое гнездо; хребты холмов покрывалися густыми борами, продолжавшимися по обе стороны дороги почти до Николаепавдинского завода. Река Ляля, близ проезжей дороги текущая, уже не пологие, но крутые имела берега, которые большею частию составлены были из весьма твердого плитника; местами над плитняком виден был песчаной и иловатой шифер. Исподние слои были горизонтальны, а верхние понурны. Слои отделяла шифероватая земля, которая и сама в иных местах каменную твердость имела. К берегам реки Ляли холмы были разделяемы глубокими и искривленными буераками, так что на подобие извилистого рек течение представлялися; что без сумнение произошло от весенних ручьев, стремящихся в одно место с увалистых хребтов. С приращением гор начала для нас оживляться и уральская флора; по лесам везде избыточествовала скерда^[170], двулистной ландыш^[171], дикая груша^[172], Сибирской куколь^[173]; дикой хмель становился изобильнее^[174], болотной василек^[175], зведочка^[176], песочница^[177], перелойная трава^[178].

Волок, начинающийся от Ляли, разделен был многими речками. В 13 верстах была речка Половинная, прозванная потому что она волок разделяла на две части; от оной в трех верстах с половиною, между двумя высокими увалами, текла речка Поздняковка, соединяющаяся с Лялею. В двух верстах от оной была речка Яборкова, также с Лялею соединяющаяся, от которой в двух верстах стояла деревня Мелёхина.

Деревня Мелn5;хина, из немногих бедных дворов состоящие, заведена была на правом берегу реки Ляли единственно для облегчение проезжающих, и жители оные большею частию содержат себя звероловством. В ней мы с великою трудностию могли достать нужное к поправлению отощавшего нашего желудка; ибо отдаление оной от мест Правительства, и наглость проезжающих, принуждают жителей скрывать все съестное и притвориться самобеднейшими людьми, так что и сети свои, которыми в изобильной Ляле ловит рыбу, далее прячут; а особливо, когда услышат крик проезжающих, требующих за реку перевоза. Ляля, кроме других рыб, имеет в себе особливой род рыбы Таймень^[179] прозываемой, которая много сходствует с хариусом, мясо ее весьма жирно и вкусно.

Река Ляля уже угрюмые каменистые имеет берега и весьма стремительное течение; где в каменных расселинах заседала таволга, дикий хмель, таволожник^[180], ракитник, и деревянный звиробой.

ГЛАВА III.
От Сласского села до города Соликамска.

В 10 верстах от деревни Мелёхиной отстояло село Спасское, которое только из трех дворов и небольшой деревянной, почти завалившейся церкви состояло. Село сие прежде было сборищем всех, с начала крещеных вогуличей, и из несколько сот дымов состояло; но суровость места отчасти разогнала, отчасти истребила жителей. Топкие места и болотная речка, из котрой жители почерпают воду, нанесли им цинготную болезнь, которая почти в их обществе сделалася наследственною, так что и между оставшимися тремя жильцами она еще свирепствовала. О сей заразе жители старинные свои рассказывают суеверия, будто бы оная занесена была из прежних их капищ, в которые кичливые в вере вогуличи, для наблюдения праотцовского своего богомолия, тайно хаживали; и будто бы приносимая ими жертва обращалася в зловоние, которым христоотсшуппиники заражены были.

Остатки сих бедных жителей, как страждующие при распутьи Лазари, у всякого проезжающего требовали помощи, в чем и меня не миновали; и я наделив их всем тем, что было в моей возможности, по утру далее отправился в путь мой на Николаепавдинский завод, отстоящий в 13 верстах от села Опасного.

Чем мы ближе подъезжали к заводу, тем более встречался с нами кварц, покрытый наружным мхом: отъехав пять верст каменистая речка, Чюмкаска называемая и соединяющаяся с Лялею, перебивала дорогу. От сей в равном же расстоянии протекала речка Бабиновка, около которой в кварцевых гребнях случилося нам приметить медную зелень, которую правители Николаепавдинского завода далее испытать могут, и тем восстановить ход медных своих печей, почти совсем ныне остановленных.

Железоделательный Павдинский завод

Завод Николаепавдинский прозывается по реке Павде. От Верьхотурья почитается до него 94 версты, от Епанчина 113, а от Екатеринбурга 396 верст. Завод сей построен в Лялинской волости на кортомленной земле в 1760 году, по указу Государственной Берг-Коллегии. Он принадлежит тулянину Василью Ливинцову меньшему и верхотурскому купцу Максиму Походишину. На сем заводе две домны, одна действующая, а другая опасная, фурмовая фабрика одна, четыре молота, из которых один запасной, и четыре горна. Медеплавильная фабрика с двумя печами, и кузницами с 5-ю горнами, стальная и меховая фабрика. Чугуна на заводе сем выплавляется до 60,000 пуд, а на четыре молота, по указному положению, должно быть выковано железа 32,000 пуд. Собственных мастеровых людей при заводе сем только 5 человек, а прочие работы исправляются вольнонаемными.

Хотя вогуличи после своего крещения будучи тверды в Xристианском законе, не могли ничего нам изъяснить в рассуждении бывшего их идолопоклоннического закона: но находящиеся естественные древности обнадеживали нас некоторые в сем пункте получишь изъяснение; почему мы старались сколько можно было оные призвать себе в помощь. На реке Лобве, выходящей из Канжеговского камня, и соединяющейся с рекою Лилею в горе, Белая прозываемой, по сказкам жителей находилася обширная пещера, в которой вогуличи, будучи еще язычниками, отправляли свое идолослужение. Как пещера, так особливо древнее вогульское капище, из которого мы надеялися хотя темное получить понятие о бывших при идолослужении вогульском обрядах, побудили нас сие отдаленное посетишь место.

Удобнейший проезде на Лобву почитался от Николаепавдинского завода, с которого в провожании одного вогулича отправилися на Лобву верхами. От завода она отстояла верстах в 50, куда надобно было пробираться лесом, болотами и частиками, и можно сказать, что мы более брели по пояс в воде чрез болота, нежели ехали. Встретившиеся с нами небольшие три речки наиболее делали нам хлопот, ибо хотя были не широки, однако нарочито глубоки. Другую скуку причиняла нам бездорожица, и в толь обширном лесе единственным предводителем нам был тёс^[181]. Во всю дорогу несносен нам был дождь, а в сем переезде на против того и солнечное сияние было в тягость; ибо в ведреной день такая туча появилася овода, что мы, так сказать, не знали куда от него деваться. И поистине не было бы способа от сей оборонишься мелочи, если бы проводник наш не имел в запасе обыкновенного своего противу овода оружия. На такой конец делаются горшечки, которые обвивают таловым прутьем и прикрепляют деревянную клюку, которую можно затыкать за пояс. В горшечки кладут гнилушки и березовую губу, которые куряся производят дым и отгоняют овод. К вечеру приехали мы к речке, Талая прозываемой, на которой и ночь препроводили на пустоплесье.

При устье сей речки немалые находятся горы, состоящие из серого камня. Горы сии в жаркой летний месяце еще показывали наступающую весну. Лиственные дерева: как то береза, ольха, осина, вятлина, верхи гор покрывающие, еще несовершенным одеты были листвием, а травы, самые весенние только показывалися; как то стародубка^[182], которою Вогуличи в скотских болезнях употребляют. Египетская золотая лоза^[183], едва начинала распускаться, дикий хмель^[184] вился около дереве и оплешал подлежащие травы, перелойная трава^[185] для каменистого места росла не высока, Европейская триенталис^[186] почти всю поверхность горе покрывала, таволга^[187] не менее Волжских месте изобиловала, василисник^[188], благонадежное вогульцов лекарство от запору, украшал косогоры, скерда^[189] уже готовила свои стебли для утоление Вогульской жажды.

Состав гор был из серого крепкого известного камня, которого слои чем ближе опускалися к основанию, тем более были разборны; а самой из-под рухлой составлял шифер, между которого ущелья и мягкой заседал ил, горным салом называемый, который, как то известно, от разведенной водою извести происходит, и которой Вогуличи собирают для лекарственного употребления; но к такому употреблению только Вогульское брюхо может быть привычно. Сим же средством лечат они разгноившиеся раны, в котором случае что оно может быть полезно, всякому известно и без дальнего изъяснения.

Переночевав при речке Галой надлежало было верст с 5 плестися до Лобвы пешком; ибо топкие болота лошадей подымать не могли: однако и до Лобвы добравшись время в поте лица своею препроводили. Совсем безжилые и непроходные места по Лобве заставили нас спускаться водою до помянутой пещеры, которая от сего места еще верстах в 5 отстояла. Вогуличанин был тогда нашим мантором, и скорее Минервы построил нам легкое судно, состоящее из нескольких, сухих еловых плах связанных сырою вицею. Быстрина реки Лобвы^[190] скоро тащила наш плотик, так что мы часа в три доплыли до становища деревни Жеркой, где нас небольшие челноки дожидалися, и на которых мы спокойнее и безопаснее могли доехать до пещеры.

В сем переезде с начала река Лобва имела пологие берега, а потом по обеим сторонам возвышалися нарочитые горы, служившие убежищем хищным птицам, которые в отдаленности от людей охотно обитают, как то соколы и кречеты.

Горы состояли по большей части из твердого илишника, глинистого и крепкого серого камня; слои в них лежали местами горизонтально, местами вертикально, а местами параллельно. Не доезжая верст 5-ти до пещеры, на левом берегу по течению реки, видна была осыпь горы набережной, которой слои особливой показывали вид; она составлена была из твердого серого разборного камня, которого слои великие кругляки представляли, каждой кругляк имел собственные себе слойки, которые от центра к поверхности простиралися и по большей части треугольную фигуру представляли.

Ловинская пещера.

Самая пещера находилася в известных горах, которые хребтом своим около версты простиралися. Они были довольно высоки, местами утесисты, местами пологи, инде надвислы над рекою, а инде вдалися в берег, и едущим по реке приятной представляли вид. На крутизнах росли высокие кедры перемешенные с кудрявою елью. Верхи их изобиловали изрядными травами; все ущелья наполняла богородская трава^[191]; боярская сныть^[192] уже цвести начинала; благовонная трава^[193] везде изобиловала; завязной корень, Корнелиев вишняк и жиломость^[194].

Сколь наружность гор была приятна, столь маловажна их внутренность; ибо пещеры в них находящиеся почти никакого внимания не заслуживают; чернота стен, обросшая зеленью, древнее их бытие показывала. Первой отверстие лежало прямо на полдень; длины с прихода имела 3 с половиною, а ширины две сажени; вышина же росте всякого человека превышала. Стены покрыты были накипями, а потолок твердые показывал сосули, от древности уже почерневшие. В стенах пещеры видны многие печурки, накипями украшенные. От заднего конца пещеры начинается ущелье тесным проходом и простирается в верх горы слишком на 4 сажени, которое приводит в палату, могущую вместить до ста человек. Из сей палаты другое видно было ущелье, склоняющееся на восток, однако так тесно, что далее им пробираться было неможно. Другие, в сих же горах находящиеся пещерки не заслуживают, чтоб обстоятельно их описывать. Сие проповедуемое нам вогульское капище никаких не имело в себе знаков древнего вогульского богомолия; а сказывают, что в старину тут бывали и кумиры, которым приносилася жертва от тех зверей, каких вогуличи промыслить могут.

Вогульские промыслы летом состоят по большой части в сохатых^[195] и оленях^[196], ибо другой пухлой зверь в жаркое время бывает негоден, как выше сказано. Мы, будучи самовидцы ceго промысла, упомянем об нем в коротких словах. Вогуличи бродящие по лесам имеют с собою обыкновенных дворовых собак, которые приобыкли распознавать лосиной след, и изящное имеют чутье; хотя они невзрачны, однако довольно двух собак чтоб удержать сего зверища и постановить. К сему они принуждают его не силою своею, но всегдашним напрыгиванием и лаяньем, на которое сохатой ярится, и как бы презирая малую сию в рассуждении себя тварь, топает ногами и угрожает головою до тех пор, пока охотник, следуя лаянью собак, не подойдет к нему ближе и не застрелит. Охотники, подходя к зверю стараются всегда заходить против ветра, чтобы сохатой не учуял человеческого запаха, от которого он приходит в робость, и дается бегу. В самые жары, когда в лесах несносный бывает овод, лучший промысел сохатых случается; ибо слепни и другая мелочь столь сильно их мучит, что они во все оводное время лежат в воде, по рекам и озерам, в которых порост находится, и где они высунув только одно рыло всхрапывают; тут их охотники легко убивают.

Не один человек пагубен для сохатых; но и россомахи^[197] и медведи часто их убивают. Росомаха, принуждена будучи уступать сохатому и силою и бегом, особливую употребляет хитрость; взлазит на деревья и караулит до тех пор, пока сохатой не подойдет к оному; и тогда кидается ему с дерева на спину и увязив свои когти, до тех пор его терзает, пока он утомившись не падет мертв. Медведь также в ловитве сих зверей употребляет осторожность: он подходит к нему с противоветреной стороны, и зажав свое рыло переводит дух сколько может, а подошед близко внезапных ревом и испущением своего запаха, в такую его вдруг приводит робость, что он от страха не может направить свой бег столь проворно, сколько его природа оным одарила.

Возвратной путь от пещеры был нам спокойнее; ибо вогуличи приобыкшие по быстринам Уральских рек в малых разъезжать челнах, с великим проворством вверх подымалися. Они не употребляют весел, но стоя и шестами упираяся преодолевают стремнины рек.

Вечер застиг нас на берегу Лобвы, и принудил ночевать под открытым небо и утро было нам чувствительно от стужи, которая так была крепка, что малые лужицы покрылися льдом: все травы казалися быть увядшими от инея, но с солнечным всходом паки прежнюю свою получали живность. Мне кажется, что из сего не без основания заключать можно, что прозябаемые, так как животные, могут приобыкнуть к разному климату и разный смотря по стороне ими обитаемой, получить состав, от которого и действия их перерождаются. Мы тут видели разные травы растущие по Волге, где им и малая стужа гибельна, напротив того в северной стороне и жестокую стужу переносят.

Моховая постеля, на которой мы ночь препроводили, научала нас некоторым образом понимать причины утренних в северных странах инеев. Мы более холодели снизу нежели сверху; и так следуя сему, если сравним долготу зимы с коротким летом, при том вникнем и в ту предосторожность естества, которую оное употребляет для отвращения вредностей от влаги в северных странах быть могущих, то есть: что при наступлении осени вдруг крутые бывают стужи, от которых прежде нападение снега земля глубоко промерзает, почему она и весною не вдруг отойти может; ночью, когда солнечные лучи действовать перестают, под наружными земли слоями сокрытая стужа выходит на земную поверхность, они которой ближайшие в атмосфере пары притягиваются и сгущаются в иней.

Кислая река.

Сие понятие не невероятно мне кажется: может статься, что и несправедливо думают, что стужа в северных странах происходит от великого множества болот и тундр, где они определяют жилище самородному нашатырю.^[198] Правда, опыты доказывают, что нашатырь к рождению стужи способствует; но мне кажется, чтобы много с нашатыря спало чести, если бы болотины оным были наполнены. В Лобву впадающая небольшая речка, Кислою прозываемая, могла бы, может статься, пособишь сему мечтанию; ибо как сказывают, название ее со вкусом воды сходственно, но бывшие дожди, усугубившие топкость болот, проход к ней сделали неприступным.

Контековский камень.

От Николаепавдинского завода начинается хребет уральских гор, которой вообще Павдинским камнем называется, потому что проезжая дорога чрез собственно называемой Павдинской камень лежит. Здесь Урал гораздо возвышен противу Оренбургского Урала, и соседственные его горы почти вечными покрыты снегами. В 50 верстах от шорной дороги был хребет, Контековской камень прозываемый, который изобилует металлами, как сказани выше. К горе сей проложена была посредственная тропа, даже до железного рудника. Озерным прозываемого, отстоящего в 25 верстах от Николаепавдинского завода, С начала ехали мы возвышенными бор мы, которые наполнены были ловушками, Плашками прозываемыми. Ловушки сии ставят на глухарей^[199], которых великое множество водится по лесам. Он весьма схожи с западнями, которыми бьют мышей: ставят два столбика с поперечиною, к которой привязывается сторожок; между сими столбиками подымается пластина и настораживается, а с боков везде утыкают колышками. В 5-ти верстах от сего рудника протекала река Лобва, при которой построено было несколько казарм для отдыха рудовозчиков, Тут мы, утомившись ездою по болотинам, на приятных подолах реки несколько остановилися для отдыха, тем наипаче, чтобы стопы своя направить на путь мирен; ибо далее ехать было не возможно. Приятной шумок реки Лобвы и каменистые ее берега недолго дали нам покоишься, но манили спустишься по ней на некоторое расстояние. Опустясь по оной верст со пять, приметили осыпавшийся яр вышиною сажени на 4. Яр сей сверху покрыт был болотиною, под которою лежала красная глина: оная чем больше углублялася, тем была крепче, а самые исподние слои состояли из агата разных цветов. Самобольший слой оставлял красной агат с зелеными и белыми прожилками; в иных слоях лежал белый агат, испещренный зелеными и красными полосами; в других дымчатой с красноватыми, белыми и желтыми пятнами: не редок был и серой с красными долгими полосами. Толщина всех слоев около двух аршин составляла, да и самое дно реки таким же камнем было устлано, все слои агата лежали горизонтально, но верхние слои были выпуклисты по мере горного возвышения.

Отдохнув на Лобвинском берегу, поспешали к Конжековскому камню, к которому доступ был нам весьма затруднителен; ибо бывшая на сии горы тропа завалилася огромными кедрами версты на четыре, которой завал жители ломом называют. Кедры сколь горделивы своею вышиною и плодом, столь в сих местах подвержены бывают падению. Каменистая почва, покрытая только наружным мхом, и орошаемая подземными, из гор беспрестанно текущими ручьями, не дозволяет сим деревам углублять свои корни; и так они не возмогши противиться бурям, исторгаются. Премудрость попечительной природы и в сем месте ясно можно было видеть. Она дерева так густо насадила, что сплетшиеся их вершины служили им подпорою и слабость корней награждали; в тех местах были навалены великие кучи кедров, где случайно или нарочно поделаны полянки; как то прочищенные тропы и пожарища,

При сем случае напомяну я сколь иногда несправедливы люди в жалобах на места ими обитаемые. Всякой глубокой северной страны житель жалуется на недостаток природного своего места, редкой мужике не почитает блаженным обитающего в хлебородной стороне; но если вникнуть в обстоятельства того и другого, найдешь между ими совершенное равенство. Хлебопашной крестьянин по истинне в поте лица своего снедает хлеб свой, и ему немалого стоит труда, дабы на пашне выработать столько, сколько наложенные на него подати требуют; горный, или к северу живущий крестьянин хлебопашства иметь не может, за то пользуется он другими выгодами. Горные в сих местах селяне, не упоминая о звероловстве, которое тут изобильно, и на одних лесных плодах оброк свой заработать могут. Главнейший в сих местах лесной плод, как выше сказано, составляют кедровые леса, в которых крестьяне не сеяв, не орав, безданно и безпошлинно не менее хлебопашного крестьянина достать могут; ибо и в самые урожайные годы пуд орехов на месте продается по 20 копеек, а в день каждой мужик наберет пуд до 6; ибо за шишками не надобно лазить на дерева и их обивать, но они сами валятся в пост, называемый Госпожинки. Шишки также дальнего приуготовление не требуют, но надобно только их высушить на овине, вымолотить и вывеять: и если бы жители более вникали в свою пользу, могли бы усугубить оную, когда бы из сих орехов били масло, которое никакому маслу вкусом своим не уступает. Сие не только бы для их было полезно, но еще избавило бы многих постников от тяжелого и противного конопляного и льняного масла.

Сколь кедровое масло в мыслях наших было сладимо, столь огорчал нас кедровник, чрез которого валежник мы версты с три перелазить должны были. Горесть и томление усугубил нам вожатый, которой сшибившись с тропы завел в непроходимой лес, в котором мы долго плутая, наконец хотя и попали на истинную стезю, но паки с прежним встретилися валежником, которой нас так утомил, что мы с великим трудом дотащилися до желаемой горы.

Бесприютность места, не смотря на истощенные наши силы, принудила нас подыматься на Конжековский камень до половины высоты оного: тут мы нашли обширную площадь, на которой выстроена изба для бывших на Конжековских рудниках рабочих людей; и в которой от долговременности все развалилося, однако утомившимся нам и обмоклым и оная казалася чертогами.

Поутру чувствовали мы на горе великую стужу, и весь верх покрыт был весьма густым туманом, которой до 10 часа дни держал нас в темноте: а может быть еще бы и далее продолжился, если бы не прогнал его нарочито сильный восточной ветер, и тогда открылися верхи Конжековского камня.

Верх горы сей был саженях в 150 от нашего ночлега, и хребтом своим простирался от запада к востоку версты на две, где разные по нем были возвышения, от которых осыпавшиеся кабаны везде лежали грудами; ущелья журчали от протекающих по нем ручейков, которые собравшися в один ключ составили реку Лобву. Гора сия до половины покрывалася лесами; но с половины уже оголевшей хребет свой показывала; ибо мендажник^[200], как малорослая береза^[201] и ива^[202] наровень с каменьями стлалася; с хребта Конжековского камня, во все стороны оказывалася дикая и ужасная пустыня, только к зверскому пристанищу удобная. Глубокие долы, пропасти представляющие, темными наполнены были лесами, окружающие горе верхи везде бесплодную и суровую изъявляли землю; как то оголенный верх Павднинкого камня, Ростесного, Сухого и Серебрянского, которые дальный вид от глаз смотрителей скрывали; все сии камни соединялися между собою низменными и лесистыми хребтами, между коими зыбучие болота разделяли долы. Всякой горы северной бок покрыт был седыми снегами, а полуденной цветами украшенную представлял весну. Серебрянской камень^[203], соединяющийся с Конжековским, пюпиивулежащий северу, весь покрыт был снегом; и когда на Конжековском камне мы столь высоко всходили, что Серебрянской в глазах наших предстоял, то настоящей зимы чувствовали суровость, где и самой мендаж был без листвия.

Книги минералогов наполнены правилами, что самовысочайшие горы к рождению металлов неудобны: на против того низменные, которые с высочайшими сообщение имеют, за жилище оных почитаются. Но что такие правила не всегда бывают верны, и что натура не везде одинакому последует правилу, научает Конжековской камень. Безлесие его верха, повсюду лежащие снежные кучи в летний месяц, и не редко среди самого лета от снегов седеющая его вершина, довольно высоту оного доказывает; но не смотря на сие, не только хребет, но и самые гребни наполнены были медною рудою, и чем выше и острее был гребень, тем изобильнее она показывалася; все тончайшие расселинки камней улеплены были зеленою тонкою пленкою, которая самую руду составляла. На верху сей горы в разных местах были заведены рудники, которые ныне все наполнилися водою; однако стены оных наподобие мрамора зелеными жилочками испещрены были. Сии-то рудники довольствовали Лялинской завод, но твердость камня, маловыходная верховая помазка, затруднительной руды провоз и то в зимнее время, ибо летом болотины, топкие и неровные места делают провоз невозможным, как сии рудники, так и самой завод оставить принудили.

Изпещренные зелеными жилками стены, так и весь руды вид стоит того чтобы обстоятельнее в него вникнуть. Недостаток известий, в каком состоянии оставлены были рудники, одною догадкою пользоваться принуждают. Если на все рудники, с которых ныне работа отправляется, пристальными посмотрим глазами, то увидим, что не только самая жила, но и окружающий ее вап берется, дабы ничего рудного втуне не оставалося. И так невероятно кажется, чтобы сии прожилки оставлены были во время работы; но думается, что они облепили расселинки уже после. Когда это так, то должно думать, что сия зелень из сокрытой в нутре горы богатой жилы подымается чадом, и улепляет расселинки камня. Что медной чад и других металлов в самом веществе быть может, доказывают то погребенные деревья и кости в Зензинском руднике, также Гулешевской рудник; почему кажется, что заводчики, а особливо соседственного Николаепавдинского завода, не тщетно может быть употребили бы свое иждивение на испытание во глубине сокрытого металла.

Хотя Конжековской камень большою частию угрюмую представляет зиму, однако многие на нем изящные расцветали травы. Все ровные места как бы засеяны были льном^[204], которой уже лазоревые свои распустил цветы. Сие прозябание, столь изобильно растущее и на высочайших горах по всей Сибири, где всегда чувствительная стужа господствует, и до сего дня остается в небрежении. Всякому известно, что лен необходимо нужная вещь в общежитии; но и то также всяк знает что лен не на всех местах произрастать может. Оренбурская губерния весьма мало имеет сего продукта для участных морозов. Архангелогородская поморская страна так же от морозов часто лишается сего растения, и лен свой, в котором поморки главное упражнение полагают, покупают привозной, и следовательно дороже; но если бы те и другие, вместо обыкновенного льна сеяли дикой лен, то бы без всякого опасения от мороза всегда его имели не упоминая о жителях близ сих гор обитающих, которые никаких посевов не имеют; но по крайней мере могли бы летние свои упражнения иметь в посеве сего нужного растения. Что касается до его качества: он наружным своим видом весьма мал от обыкновенного льна разнится: рост его едва уступает росту обыкновенного льна, нежность его состава и толщина самая таже. И так без сумнения он может удовлетворить всем тем ожиданиям, каких от льна только надеяться можно. Высочайшие каменные гребни по расселинам наполняла горная перелойная трава^[205], по мхам везде устилалася горная повилица^[206], альпийская трава^[207], маленькой орнитогал^[208], каменолом снежной^[209], вшивая Лапонская трава^[210], альпийской куколь^[211], Лапонская диапенсия^[212], бесстебельный куколь^[213], можжевельник^[214], горная дрема^[215]: по горным мхам изобиловали толокнянка^[216], брусница^[217], голубица^[218], мерница^[219]; все сии травы испещряли хребет горы, но лесная часть оные, как совсем иной климате составляя, отменные производила растения. В числе оных особливо примечание достойны были луковичной Богородицын башмачок^[220], двуцветная фиалка^[221], ветреница горная^[222], Христофорова трава^[223], при самых болотинах изобильно рос горный василек^[224].

Озерный рудник.

Простясь с Конжековским камнем, теми же стезями возвратилися на Озерный рудник. Озерный рудник прозывается по безымянному небольшому озеру, неподалеку от которого он находится. Рудник сей разработан просто, то есть развалом; красноватая глина перемешанная с серым камнем составляла оного основание; между коих слоями и самая находилася руда. Но положение оной видеть было не можно, потому что все рудники затоплены были водою.

Сухой камень.

Соседственная с сим рудником гора, Сухой камень прозываемая, в сей день была нашим упражнением. Почему она Сухим камнем прозвана, не знаю, а для нас нарочито была мокра; да и самые речки, из нее вытекающие, довольно ее мокроту показывали. Первая из них была Кушва, впадающая в Лобву, другая Алхаш, которая соединяется с Кушвою; Алхаш принимает в себя так называемую малую речку.

Алхаш речка была нашим предводителем, по которой кривизнам между густым лесом версты четыре подымалися в гору. Сухой камень почти от подошвы своей безлесен, во всем похож на Конжековской камень, но только не так высок как Конжековской. Хотя его положение более к востоку склонялося, ибо он одним концом примыкался к Конжековскому, а другим противулежал Косвинскому: но стужа на нем была гораздо чувствительнее. Правда мы лазили по нем в беспрерывный дождь; и нам обмоклым и влагою проницаемым стужа должна быть чувствительнее: но снежные кучи в большем количестве пред Конжековским камнем находящиеся, также и толщина слоев сильнейшую доказывали стужу. Травы на нем только оказываться начинали; которые на Кинжековском камне в совершенном стояли цвете. Чему же сию стужу приписать должно? Мне кажется, что оную себе присвояет железо, ибо сколь Конжековской камень изобиловал мерными признаками, столь Сухой камень богат был железо ме.

Железные руды.

Железные в Сухом камне руды отменное и любопытное имеют положение. В самых стремнинах и утесах она весьма толстым, инде сажени в две, лежит слоем, так что сверху и снизу горная давит ее громада. Такие металлические простенки во всех частях горы показывалися, и имели почти горизонтальное, несколько к полудню понурное положение. На первый взгляд руда сия совсем на кованое походила железо, и такие же в ней были искры, какие в изломе железа примечаются, но только несколько сизее. Инде казалася быть гладкою, а инде зернистою; куски ее хоти не весьма сильно, однако притягивали к себе железо; словом, она состояла из твердого и зернистого, на железо цветом похожего магнита. Но сколь способно было ее добывание и сколь она ни подходила к самородному железу: однако на Николаепавдинском заводе довольно изведано, что из нее не только чугун, но и самое железо весьма кропкое выходит; по чему она и оставлена ныне без употребления.

Застава.

17 по обеде оставили мы Павдинский завод, дорога от оного была нарочито гладка, и леса более листовые по обе стороны находилися. Недалеко от завода дорогу перебила речка Норная, которая не глубока, но нарочито быстра; в 10 верстах была из двух дворов состоящая деревушка, Заставою прозываемая; ибо она прежде составляла так называемую Павдинскую заставу, или первое мытарство едущих в Сибирь из Российских городов купцам. Река Павда извилистым своим течением в двух местах перерезывала дорогу; и сия река была последняя, которая текла на востоке и в Сибирскую сторону, ибо Павдинского камня хребет, составляя истинное продолжение Урала, других рек перебил вершины. Если где есть вечные и постоянные между Губерниями пределы, то павдинский камень в числе сих первенство иметь должен, ибо не только самой губернии служит рубежом, но течение вод в разные стороны определяет. Сибирские реки, как выше сказано, текут на восток, а внутрь России на запад.

Всякой проезжающий в Сибирь, а особливо из Сибири довольно может припомнить сей камень, ибо оный отлогостию своею версты на четыре простирается, на котором пространстве не однажды отдыхать едущие принуждены бывают. Хотя подъем на него нарочито тверд для камня: однако от беспрестанно текущих из него ключей всегдашняя мокрота бывает. Лес паки переменяется из листового на хвойный, в котором мы великую силу видели перелетающих кедровок^[225], и казалося, что лес сей единственно для сих птичек назначен. В левую сторону хребет сей связан был с Ослянским камнем, непрерывным совокупителем Оренбургского Урала чрез горы, идущие по реке Чусовой, а в правую руку или севере сообщался с Павдинскою горою, которая связана со всеми вышеписанными хребтами, к северу простирающимися.

В Павдинском хребте, так как в истинном Урале, везде сквозь мох проседал белой кварце, которой местами ржавчиною наполненные ключи испуская, присутствие железа показывал. В зыбучих его лесах, хотя местами еще оказывался снег; однако уже многие изящные расцветали растения, как то завязкой отменной величины корень^[226], цевошник^[227], таволожник^[228], малой завязный корень^[229], шелковый пятипалочник^[230], пятипалочник прямой^[231], дубровная ветреница^[232], ветреница тричастная^[233], ветреница нарцис^[234], дикий хмель^[235], бартаза бледная^[236], сердечная трава с желтыми цветами^[237], каролинский скипетр^[238], наперсточная трава^[239], лесной чай^[240], Сибирская полигала^[241], Уральский останной горох^[242], волшебный трилистник^[243], копейчатый чистяк^[244], горная фиалка^[245], и скерда^[246].

Павдинская дер.

Речка Кырья уже была из тех, которые текли на запад. С сею смежная была другая речка Черная, потому что она текла по болотистым местам и имела темную воду. Последняя речка была Засранка; а Павдинская деревня стояла при быстрой речке Кырье. Около сей деревни не видно было никакого приволья; и жители наиболее от лесов кормилися. Мне уже случалося приметить, что рогатой скот, бродя по реке Кырье, с жадностию ел водяных трав листочки, особливо водяного Лапушника^[247].

Павдинского хребта холм, верстах в 14 от деревни отстоящий, не между последними высочайшими горами почитается. Чтобы повидаться с ним, надобно было ворочаться назад версте с 10, и от проезжей дороги чрез топи и болота и глубокие буераки попадать на продолжение Павдинского хребта, которой весь покрыт был густым лесом. В лесу сем повсюду проложены были тропы к собольим ловушкам, плашками прозываемым, и которые много облегчали наше пешешествие, ибо конному болота путь преграждают. К полудню приплелися мы к Оленьему камню, самой Павдинской горе противулежащему, с которого надлежало спускаться в весьма глубокий и болотистый лог, разделенной по средине небольшим ручьем, Каменской ручей прозываемым, и от которого топей начинается подошва Павдинского холма. Как самое спускание с Оленьего камня, так дневный жар и сильной овод весьма нас утомили: но подымался на Павдинский холм, только один имели труд в взлаживании, ибо обгорелые кругом Павдинского холма леса сделали чистую степь, по которой веющий ветре, и овод и зной от нас отвращали.

Павдинская гора составляла особенный высокой увал, которого подвершье кругом осыпано было огромными каменными кабанами, местами в иверни и щебень, а местами в дресву измельченными. Самой верьх ровную представлял площадь, в поперечнике до шагов имеющую, от которой в запад пошел продолговатой увал. Гора сия рождает две реки. Из западного конца выходит река Павда, а из северного Березовка, соединяющаяся с Тавдою; оголенной ее верх только в великом изобилии покрывала ветреница развилистая^[248], ветреница цветом на нарцисс похожая^[249], и еще немногие травы из класса цветосложных^[250]. Такую разность в прозябаемых пред другими горами произвел сильный пожар, которой в 1767 году, начавшись от Петрова дня, почти до глубокой осени продолжался. Сим пожаром не только травы, но и бывшие мхи истреблены были, которые и поныне еще весьма редки. Сему же пожару без сомнения приписывать должно щебень и дресву.

Приятный с сей горы ее все стороны виде при ясном солнечном сиянии увеселял наш взор, а наипаче различных лесных полос оттени: ибо всякое дерево, как бы некое составляя со свойственными себе семейство, особливым цветом отделялося. Иные густую показывали зелень, как то ели и сосны: другие светло-зеленым одеты были листвием; третьи смешенной зеленый цвет с желтым изъявляли; словом, с высоты горной различные цветков оттенки и разные очертания глазам представляя, как некое узорочное зрелище предлагали, что просто ходя в лесу не так удобно приметить можно. Сверх сего отдаленная высота, неровность дерев от глаз скрывая, целые леса как в садах подровненные показывала.

Нет ничего, говорят, в свете столь вредного, чтобы из вреда иногда не следовало какой пользы. Сию пословицу совершили выжженные около Павдинской горы леса; ибо молодые деревца, на сих местах выросшая, служат приманчивою паствою сохатым и охотники иногда далеко на пожарища в леса для того уходят. Лесные пожарища уверили нас в сих местах наиболее о вышесказанном перерождении лесов; ибо на тех местах, где высокорослые стояли сосны и кедры, только нежные березки, рябинки, осинки и малинник показывалися.

Последний из высочайших гор близ проезжей дороги был Кисвинский и Ростесной камень, удобнейшая на него тропа лежала от села Ростеса, в 8 верстах от деревни Павдинской находящегося, при речке Кырье. Название его произходит от Ростеса или рассека лесов первобытной Сибирской дороги, ибо, прежде построение и заведение Соли Камской, из внутри России дорога лежала чрез Чердынь, и лесами выходила на село Чердынь. Первые сего места жители были Российские переведенцы для удобности проезжающим на Сибирь, а ныне причислены к отчинам господ Строгановых.

Сухой камень.

Переправясь чрез реку Кырью бродом, которая в сем месте с нарочитою быстриною по плитнику текла, верст с 20 ехали березниками и болотистыми местами, которые усугубляли речки, Березовка, вышедшая из под Алогична камня, и впадающая и Косву; да и самая Косва извилистым своим течением в трех местах нашу тропу перебивала. Но преодолев сии болотины взъехали на так называемой Сухой камень. Название сего камня весьма сходно было с самым делом, ибо хотя он нарочито высок: однако ни малейшего ключа из него не выходит; хребет его порос густым сосновым и еловым лесом; а сюзёмы приятный представляли сад. Марьин корень^[251], как бы в чищенных рощах и на прометях великие составляя кусты, увеселял взор приятными цветами. Растение сие не к одному украшению рощей и полей, но и немалою прибылью служит жителям. Марьин корень не только у врачей, но и у простолюдинов давно в употреблении, но в разных местах с разными суевериями. По знатности сего корня у всех малханщиков, немало его расходится у Косвинцов; ибо едущие на Ирбит и из Ирбита ежегодно его закупают. Не одним корнем Косвинцы пользоваться умеют, но и самым плодом, которой пионами называют. Плод состоит из пяти шишечек, на продолговатой орех похожих, которые прежде своей совершенной зрелости имеют красные семена. Самое искусство их научает тому времени, когда семена бывают годны для их употребления. Тогда их собирают и сушат в тени, чтобы их не сволокло, и высушив распродают. Крестьянки носят их на шее вместо корольков; а набожные делают богомольные четки. По мокрым лесам изобиловала ветреница лютик^[252], Богородицыны башмачки^[253], боярская сныть^[254], и наперстошная трава^[255].

Путики.

По пространным лесам, какие около Косвинского камня находятся, видны были особливые преграды, путики называемые. Путики сии делаются с великим трудом и рачительного требуют присмотра. Верст на 15, а иногда и более, по рекам делают загородку, на подобие той преграды, которую в деревнях околицею называют.

Она идет почти в прямой линии, а в расстоянии, саженях на пример в 20, оставляют место, шириною на маховую сажень, незагороженное. При каждом сем открытом месте выкапывают продолговатую яму на подобие могилы, глубиною в сажень. В некоторых ямах на дне ставят различные острия, и с верху каждую яму прикрывают хворостом и притрухивают листом и хвоею. Бродящие по лесам лоси или олени, когда на такой путик попадаются, принуждены бывают теми или другими полыми проходить воротами, где сквозь хворост провалившись падают в яму. Хотя такая ловушка с начала многого стоит труда: но поле не редко сугубую приносит добычу. Попавшийся лось или олень в яму удобною служит пищею росомахам и медведям, которых за лакомство часто самих в яминах убивают.

Косвинский камень.

Косвинский камень вышиною все прежде описанные превосходил; испод его до половины отвсюду порос лесом, а верх голый составлял камень.

Хребет его не ровною шел площадью, которая во многих местах небольшими озерками, по видимому от растаявшего снега произшедшими, была испещрена. На ней гораздо более было осыпных каменных кабанов, нежели на других горах; с нее паки все прежде описанные хребты нашим глазам представилися покрытые снегом: но на Косвинской вершине весьма его было мало. Не следует ли паки из сего, что содержащиеся в горах металлы не так зной как стужу раждают; и сколь много от истины удаляются те, которые утверждают, что северные страны к рождению металлов неудобны; ибо в холодной стороне за Верхотурьем, близ высочайших гор, самая лучшая и богатейшая у нас медная руда находится; как то из описание Походяшинских заводов, учиненного Г. Академиком Палласом, явствует.

Косвинской камень, по мере своего возвышения, немалую реку производит, по его имени Косвою прозываемую, которая соединяется с Камою. Сошедшие с него благовременные снеги дали время произойти отменным травам, которых на других камнях еще не было. Оные суть: годовой скрыпун^[256], заячья капуста^[257], казенной скрыпун^[258], Альпийская заячья лапа^[259], Альпийский гиераций^[260], ландыш пригодный^[261], горная буквица^[262], каменолом^[263], Альпийский горох^[264], Сибирская гесперида^[265], Альпийская будра^[266] При подошве горы изобильно рос синий зверобой^[267], которой мужики с особливым рачением и ухватками собирают, и которой им служит общественным от всех внутренних надсаде лекарством. Для Сибирских волокит и изможденных трудами в Венерином поле стоял тут бузульник^[268], которого свежие стебли, по их уверениям ослабевшие восстановляют силы. Дьявольское окушение^[269], головоломным и сонливым селянам дает необинуемое средство к искоренению головных болей; в березниках, изобильно около подошвы горы растущих, процветали разные виды Богородицына башмачка, большая сердечная трава^[270], седая будра^[271], и Сибирская кентаврия^[272].

От села Ростеса в 37 верстах стояла деревня Молчанова, до которой сего дня мы наш путь продолжали. Речка Кырья чрез несколько верст была нашим спутником и инде к нам ближе подвигалася, а инде далее отходила. Повсюду изобильные леса наполнены были болотами, для которых почти все сие пространство было безжило, и только одна деревня, по реке Коссе Косвинскою прозываемая, находилася.

Деревня Косва.

Деревня Косва лежит в логу по течению реки на левой стороне; вокруг ее обошли лесистые пологие горы, кроме одной верстах в 10 от деревни находящейся, называемой Чер камень. Повыше деревни небольшая речка Мельничная соединяется с рекою Косвою. Самая река Косва нарочито широка и быстра, и только местами удобные к переезду имеет броды. Как дно ее, так и самые берега усыпаны разновидными кремнями, пестрыми обломками агатов, яшмы и кварцовыми круглячками. Косвинские в сих местах пади представляли пространные луга, где по мокрым местам везде изобиловала чемерица; на возвышенных холмах расцветали подсолнечная ветреница^[273], полевой волосистой горох^[274], сплюснутый горох^[275], дорожчатый горох^[276], ягодный куколь^[277], куколь^[278], колокольчики^[279], драконова голова, лихорадочная трава^[280], лесной шалфей^[281]); потовые моста занимали Сибирская ирь, ключевой каменолом^[282], грушовка^[283], грушовка круглолистая^[284], грушовка одноцветная^[285], грушовка подсолнечная^[286], и звездочная трава^[287]. Из колосных трав многие в одном поле стояли^[288]; такие и другие обыкновенные сенокосные травы великое составляли приволье к скотоводству, и на сем месте можно бы завести обширное селение.

Беспрестанные из увалов текущие ключи во всех впадинах производят болотины, которые жителей замащивать принуждают; но малолюдство их везде доказывает мостов неисправность, которая нас весьма мною задерживала в дороге, так что мы в деревню Молчанову ужё в глубокую ночь приехали. Подъезжая к сей деревне, повсюду курился дым, и вдали обширной представлялся пожар. Таким дымом не только деревня Молчан была объята; но он и по лесам везде распространялся. Дым сей везде курился для прогнания овода, которой в несказанном множестве не токмо людей, но и самой скот мучил. Деревня Молчан стоит при речке тою же имени, впадающей в реку Чикман, которая соединяется с Яйвою.

На самой речке Чикмане, неподалеку от деревни того же имени в 16 верстах отстоящей от Молчановой, в набережной горе, Сюзеевский камень прозываемой, была пещера. Сюзеевская гора стоит над самою рекою Чикманом; высота ее неболее 40 сажен в перпендикуле. Известный камень составляет ее громаду. Вход в нее с восточной стороны невеликий, так что аршина на два надлежит ползти, а потом открывается пещера шириною сажени в четыре, длиною сажень 15, а вышиною сажени в две. Испод ее составляла черная земля, по бокам местами облита была гладкими твердыми накипями, так что от стены отделить их было не можно. Из сей пещеры находился пролазе, длиною сажен в пять весьма низкой и тесной, чрез которой на брюхе лезть было надобно. Пролаз сей вывел в особливую пещеру, длиною сажени в четыре, вышиною сажени в две, а шириною сажени в три. Зад пещеры сея кончился слоем весьма мелкого и белого песку, которой твердостию своею много подходил к камню, но ножом его скрести было можно. И в сем то состояла вся пещера. Горы по реке Чикман, как отроги зауральских хребтов, уже отменное показывали свойство; те, которые к самому прилегли берегу, низки, более продолговаты, и не частые имеют переломы: но чем далее от реки отходят и подвигаются к Уралу, казалися нам большее иметь возвышение и Частые переломы, а самой Урал окружающие почти вечными покрыты снегами. Береговые горы большею частию состояли из твердейшего известного камня, которого слои по течению реки склонялися: но высочайшие из них составлены были из синего шиферного камня. Такое наклонение гор около течение рек наиболее приметить можно; да и в самом деле реки, из высочайших хребтов текущие, большею частию окружены бывают горами, когда другие места везде равнины представляют.

Чем далее отъезжали мы от Урала, тем чаще становилися болота, так что до села Яйвы, в 20 верстах отстоящего, почти беспрестанными ехали мостами. На сем пространстве были две речки, Палица, впадающая в Чикман, и Березовка, соединяющаяся с Цейвою.

Село Яйва.

Село Яйва прозвано по реке Яйве, над которою оно стоит. Река Яйва из числа небеззнатных Уральских рек, и выходит близ Павдинского камня. Около сей реки места казалися быть тучнее и суше, и везде видны были пахотные труды. В сем селе спроведали мы о двух пещерах, из которых одна на реке Цейве, в горе Белая прозываемой, а другая на самой Яйве. К первой надлежало ехать водою сутки двои; и хотя по Яйве везде можно было проехать удобно, но Цейва своим маловодием избавила нас от таскотни. Впрочем, по сказкам жителей пещера сия была достойна внимание для вогульской древности. Говорят, что она служила общим капищем всего вогульского народа, куда они около масляницы сбирывалися со всех сторон. Хотя от самых вогуличей ничего о старом их богомольи спроведать я не мог: но жители сказывали, что и до днесь в сей пещере можно видеть утхлые деревянные болваны, составляющие старинное вогульское божество. Пещера почти вся завалена оленьими и сохатых костями, и чего вероятно заключить можно, что древние вогульские обряды были идолопоклоннические; и что они осеней и лосей богам своим приносили на жертву, как главнейший свой избыток, ибо и выше сказано, что лоси первое богатство вогуличей составляют, которыми они и ясак свой платить принуждены.

Яйвинская пещера, вверх по течению реки не более как верст на 7 отстояла. Версты с четыре с великим трудом могли мы преодолеть речную быстрину, которую усугубляли подводные камни. Берега в сем месте были лесистые и низменные, где в великом изобилии рос водолей трава^[289], гребник^[290], Грецкой балдырья^[291], колокольчки распускные^[292], примочная трава^[293], купено^[294], двулистной ландыш^[295], кислица^[296], белые кукушкины слезы^[297], кукушкины слезы с широкими листами^[298]. Проехав четыре версты река делала великую излучину, от которой началися горы; при сем месте раздвоившиеся речные струи составили остров, около коего мели почти загачены были тою прекрасною рыбок породою, которая то гольаном или солдатом называется. Прекрасная сия рыбка, будучи вытащена из воды разных оттеней по бокам показывает зеленоватой цвет, который разновидными пятнами прерывается. Верх головы весь усыпан белыми бородавками, которые над глазами полукружие составляют; бородавки происходят от высунувшихся костяных неровностей. Такой прекрасной вид имеет рыбка только в то время, пока она жива, а когда уснет, то золото-зеленый цвет переменяется в оливковой; цветы не только пропадают с ее жизнию, но и по мере ее утомления линяют; и когда ее подержишь несколько минут в ведре, наполненном водою, уже совсем другой получает вид. Сказывают, что прекрасные цветы на рыбке только с весны до Ильина дня примечаются, а потом совсем пропадают; и рыбка вся белою чешуею покрывается. Жители ее ловят бредниками и высушив в печи продают решетами.

Яйвинская пещера была в горе, Тихою прозываемой, потому что подле ее соединяется с Яйвою небольшая речка Тихая. Левой берег Яйвы по течению прикрыт был хребтом известных и опочных гор. Вверх за пещерною горою идущие хребты великие имели осыпи, которые от различных утесов и пестроты камня на обрушенные башни и укрепленные замки походили.

Берега и дно реки покрыты были кремнями, да и самой песок был кремнистой; во многих можно было видеть несовершенную зрелость; известные прожили явно доказывали, что они не из других занесены мест, но из самых сих известных гор были оторваны, и песок по разрушении известных глыб измельченой виде на себя принял. В осыпях, правда, не могли мы найти камней, твердость кремня имеющих; почему без сомнения заключать надобно, что известной камень, раздробленной на малейшие свои частицы, чрез новую осадку в иной претворяется род твердейших камней^[299].

Гора Тихая подошвою своею составляла самой берег которой был нарочито крут, и поросший мелким березником, рябинником, осинником и орешником. Лесок сей много вспомоществовал нам к преодолению горной крутизны, сажен на 50 простирающейся. Крутость привела нас к прямому утесу, в котором отверстие востоку противулежало. Оно было нарочито обширно, в высоту около 2 сажен, а в поперечнике 26 шагов имела. Верх был плоский, разделенный двумя дугами, из которых мелкие иверни торчали, да и самой пол усыпан был мелким камнем. Зад пещеры сузился и подался в левую руку. Вся пещера длины имела 44 шага.

От узкого угла пещеры паки распространилася подземельная сия храмина. В левую сторону видна была низменная дуга, которая две пустоты за собою скрывала. Они были хотя нарочито пространны, но низки, так что в них более ползать, нежели ходить было можно, и где величайшие каменные глыбы лежали. От сей дуги пещера прямо шла в гору и склонившаяся в правую сторону, кончилася засыпью; длины имела 75 шагов. В ней многие были накипи и сосульки, которые проводники наши сбирали. И чем острее была сосулька, тем охотнее ее брали. Они правда скоблили и гладкие накипи, но с разным предметом; гладкими накипями белят очи печи, а сосульками свои желудки. Не один наш народ сему суеверию подвержен, что острые тела облегчают всякое внутреннее колотье, но не всякой такой имеет крепкой желудок как русский крестьянин, ибо в самом деле опытами у них и видано, что истолченные в порошок сосульки, и выпитые с ключевою водою колотье унимают. Несумненное их на сосульки надеяние и крепость желудка, такое же делает в теле их действие, какое в нежных телах производят, так называемые в аптеках всасывающие порошки^[300].

О сей пещере у жителей носятся разные басни, касающиеся до привидений, но о таких простаков забобонах, при описании других пещере, имел я случай говоришь пространно; а теперь только сказать остается, что по уверению вожатых пещера сия дальней имела проходе, но ныне от времени до времени более засыпается.

Между насекомыми, водящимися в домах, несноснее всех бывает стенной клоп,^[301] потому что они и кусает и смердит. Разные выдуманы способы к истреблению этого нарушителя покоя, к которым можно придать здешнее средство. Главнейшая их управа с клопами бывает зимою в великие стужи, в которые они клопов вымораживают. Но плодовитая сия тварь в лето из зародышей паки появляется. Тогда управляются с ними черемуховыми цветами, которыми накурив избу запирают, и сказывают, что сие средство всегда бываете удачливо.

ГЛАВА IV.

От Города Соликамска до Городища.

Д. Россолка. Д. Мамонова.

В 60 верстах от Яйвы отстоял городе Соль-Камская. Примечание достойны были речка Мельничная, большая и малая Каменка, речка Рассолка и речка Ик, которые все впали в Яйву. Последние две приметные по тому, что на Ике построена деревня, а Россолка многими окружена солонцами, и служила преддверием тем изобильным солью местам, какие в городе Соликамске и в окольностях оного находятся. Речка Султух, при которой находится зимовье, и от которого верстах в 7 была деревня Мамонова, над речкою Цветочною стоящая. Тут уже безлесные места недалекость города означали; ибо речка Цветочная соединяется с речкою Усолкою, чрез самой городе текущею; и по сим речкам способнейший бывает пригон дровам на соловарни: потому что для узкости их дрова гоняют не плотами, но просто кидая в них поленьями, которые течением воды несутся и почти к самым соловарням приходят. К прогону таких дров один, а и много два человека требуется, которые пропихивают дрова в тех местах, где какая-нибудь застрешина.

Город Соль-Камская.

Городе Соль-Камская (Соликамск) по Сибирской дороге последний составляет город Казанской Губернии;^[302] что в нем по разделении пределов между Казанскою и Сибирскою Губерниею была провинция, объемлющая всю великую Пермию по 1787 год, в котором для замешательства причиненного Башкирскими бунтами переведена в Кунгур, из других описаний известно. Положение города, оного пределы, промыслы, состояние жителей и другие достопамятности описаны Капитаном Рычковым; и, мне только остается сделать краткое примечание о соляных варницах и саде г. Демидовых.

Имя Соль Камская довольно доказывает, что соляные ключи были причиною сей селидьбы, которая, годе от году распространялся, до такого дошла совершенства, в каком ныне находится: но сожалеть надобно, что, для лучшего понятия и приращение в соляных промыслах, точного положения земных слоев, соляные ключи покрывающих, неизвестно, потому что промышленники более о карманных, нежели о физических причинах заботятся; сие известно, что повсюду рассол покрывается твердым известным камнем, а почву соленых источников составляет синеватой ил и мелкой белой кварцевый песок; что все о бывшем морском дне свидетельствует.

Глубина, в которой соляные ключи протекают, не везде равная, инде сажен на 30, а инде и до 50 простирается, из которой рассол достают сложными насосами, и проводят прямо в сирены чрез желоба.

Сирены делаются из листового железа длиною и шириною в четыре сажени, а глубиною в 8 вершков, которые прикрепляются на железных полосах, утвержденных в деревянные брусья. Сирены сии наполняют рассолом прямо из труб, и варят целые сушки с беспрерывным огнем. Чем гуще становится рассол, тем более его мешают деревянными на шесты насаженными скребками. По прошествии суток ссевшуюся на дне сирены соль помянутыми же скребками пригребают к краям сковороды, и кладут лопатами на доски помещенные над сиреною, чтобы остальная влага с соли стекала, а потом оную сыплют в мешки и хранят до спуска соли на судах.

Каждая соловарня управляется четырьмя работниками; из них один настоящий солевар, а прочие тяглые работники, которые подкладывают дрова и выскребают соль. Дров трехполенных в сутки исходит по семи сажен, а иногда более или менее. По разному качеству рассола, разное выходит количество и соли. Лучший рассол содержит в себе 11 лотов сочи; при чем сырость или сухость воздуха, также недоварка или переварка рассола, всегда делают в выварке разность.

В соловарнях два явления достойны примечания. Первое из оных доказывает, что и самая упорная поваренная соль может силою огня быть разделена на пары, и подняться на воздух; сие видно было из ссевшейся соли в отменной чистоте на палочках, веревках и других телах поверх сирены висящих.

Второе явление состоит в восхождении белесоватых и густых паров, которые и вкусу и обонянию доказывают, что они большею частию состоят из кислости или спирта поваренной соли. Но такой спирт какого труда в своем приугошовлении требует в аптеках и в химических лабораториях, все знающие довольно изведали. И так если бы над каждою сиреною сделать тот химической прибор, которой шлемом называют, и проведши из него разные трубы в глиняные приемы, собирать сей густой пар, то бы в одно время и садилася соль, и собираем бы был спирт к вящей пользе соловаров, который после невеликим трудом можно очистить от посторонних, вместе с ним поднявшихся паров. Не один сей чад пропадает втуне, но и самая на сиренах пригарь. Пригарь бывает двоякая на стенах сирены и на дне. На стенах садится так называемая Глауберова соль, которую у нас Сибирскою прозывают; а на дне пригорает соль, лишенная своего спирта, потому что от чрезмерного действия огня легкий и летучий сей спирт выгоняется; а другое соли начало, то есть минеральная щелочная соль твердо прилипает к железу, и с трудностию скребками отделяется; ее принуждены бывают часто очищать от дна сирены, по тому что от нее как от самого крепчайшего флюса сирена скоро прогореть может. Самая сия соль на стекляных заводах и в других художествах может занять место поташа, при том еще с большим успехом.

Для пермянки^[303] всего нужнее дрова, без которых и все ключи не действительны; правда изобилие лесов в здешних странах столь велико, что еще на бесконечные, как кажется, годы оного станет; однако и то правда, что ныне по рекам гоняют дрова верст ста за три и более. Кто же может ручаться, что не бережливая лесов вырубка и пространные, особливо около речных берегов растущие леса, истощить может. Но если и бесконечное положить изобилие лесов, то дрова сами собою на соловарню не придут, и всегда требуют иждивения. Каким же образом обиходнее надобно поступать с дровами, надлежит во-первых рассмотреть самые печи, помощию которых соль в сиренах вываривается.

Физика нас научает, что огненные лучи, ударяющие в твердые тела, паки от оных отторгаются, а кривые линии помянутые лучи в одну точку сбирают; из чего ясно понимать можно, что печь тем с меньшим количеством дров, большее действие произвести может, чем нутрь ее ближе к эллиптической или параболической фигуре подходит. Из физики же известно, чем свободнее и скорее воздухе проходит чрез тела, действительной огонь питающие, тем сильнее огня бывает действие. И так если сии два правила возьмем себе в помощь, то и недостатки наших соловарен окажутся. Печи в наших соловарнях по мере сирены бывают четвероугольные и все четыре стороны имеют прямые; почему и не могут сгущать лучей огненных, но в них сила огня везде как бы рассыпана и не может такого произвести действия, какое производят печи, у коих вышеописанное очертание наблюдается. Если далее рассмотрим то отверстие, чрез которое кладутся дрова, и помощию которого движется в печи воздухе, найдем другой недостаток. Оное для удобнейшей поклажи дров весьма сделано обширно, и почти от самого низу до верху печи простирается. Почему и воздух с равномерною входит силою, и жар будучи отторгнут чрез преломление в сирену тем же отверстием может выходить назад, что доказывает несносной жар в соловарнях. Сему равным образом пособить не трудно, когда печное чело внутрь будет сужено и далее отстоять от верхнего печного края. Ибо снаружи входящий воздух в самом проходе будет сгущаться и с большим стремлением проходить в пылающую огнем печь. Такое прохождение воздуха не только может вспомоществовать силе огня, но и удержать и снова отторгать преломленные огненные лучи и усугублять жар.

Мне кажется, что и сие не похвально, когда рассол прямо из ключей проводится в сирену; ибо если бы сделан был ларь, которой бы всегда наполнялся рассолом; то бы по крайней мере третья часть воды уходила на воздухе. Ларь такой надлежит покрыть кровлею поставленною на столбах, что бы дождь или снег не мог попадать в ларь, и свободно бы отовсюду приходил воздухе. Не в одни теплые дни водяные пары вздымаются на воздух, но и в студеные бывает выдохновение, а особливо в крепкие морозы.

Всякому известно, что пермянка в ненастливые дни сильно притягивает из воздуха сырость, и с немалым ущербом от того, как говорят, утекает, не говоря о следствиях происходящих от такой соли. Сие наиболее происходит от примеса алкалической соли, которая от неосторожной выварки, как выше сказано, рождается. Сие чтобы отвратить, надлежит по крайней мере учредить три сирены рядом, чтобы из одной можно было выпускать рассол в другую, а потом в третью, и умерять силу огня так, чтобы в последней сирене самой меньший степень был оного. Таким образом можно будет предупредить пригарь в сирене и лучшую вываривать соль, могущую долее противиться сырости воздуха. Но сего о соловарнях к дополнению довольно. Теперь приступим к описанию сада Г. Г. Демидовых.

Сад Г. Г. Демидовых, в версте от города находящийся, не только служит великолепием, но и доказывает особливую их к тому склонность и охоту, которая уже довольно из других книг, а особливо чрез славного испытателя натуры г. Линнея известна. Сверх сего они доказали, что и в тех странах, где жители плодоносные разводить дерева за невозможное почитают, чрез рачение и охоту не только разных дерев изобилуют плодами, но и самой грозд вожделенной свой приносит плод. Правда, не всякому дано быть таким богачом, каков род Г. Г. Демидовых, и употреблять великие иждивение на содержание сада; однако многие из окрестных жителей, соразмерно своему состоянию, в некоторых нужных деревах найдут подражаемый пример. Самый крестьянин найдет тут такие растения, которые без дальнего приюта всходят, стоят, созревают и распложаются; как то горной лен^[304] и Сибирская греча^[305] и проч. Сколь изобилен сей сад разными растениями, а особливо с великим рачением из отдаленных частей света привезенными, читатель усмотреть может из следующего исчисления, где только те замечены, которые мне в короткое время рассмотреть было можно^[306].

Дер. Григорова.

Оставя город Соль Камскую, (Соликамск) поворотили мы с большой нынешней дороги на Кай городок. Повсюду видны были небольшие перелески, украшающие равнины; места иловатые и удобные к хлебопашеству, но не так тучные каковы в Сибири. Чрез 19 верст приехали мы к реке Каме, которой быстрое течение и широта были для нас страховаты, потому что на малых судах должно было чрез нее переправиться. На самом берегу стояла деревня Григорова, приписанная к Пыскорскому заводу Его Сиятельства Графа Романа Ларионовича Воронцова.

Река Кама, чрез немалое расстояние протекающая, в песке своем доказывала ту камней породу, которая около ее берегов находится. Песок был белесоватой и принадлежал к так называемым жемчужным пескам. Иные частицы были весьма круглы, другие угловаты, к которым примешаны были и глинистые, испещренные блесточками кошачьего золота и серебра. Мелюзгу сию увеличивали обломки гранитного кремнистого состава. Все сие доказывало, что берега Камы изобилуют кварцем, глинисты кремнем, гранитом, и так называемым гримером, или кошачьим золотом. По падям лежат куски известного камня, которые действием воды будучи изверчены, разнообразные представляли виды; да и самой слоистый гипс тут же присутствовал. На возвышенном каменном берегу близ самой реки видны были великие кучи земли и шиферного песочного камня, составляющие остатки бывших тут рудников. Шиферный песочный камень содержал в себе медную руду, которая по-видимому была гнездоватая; ибо за 40 лет добывание руды оставлено; и только находятся на небольшем протоке одна толчея и рудный рассыпавшийся двор.

Дер. Соколова. Дер. Дубровка. Сел. Вильва. Дер. Жюланы. Дер. Никонова. Дер. Осинкина.

От деревни Григоровой леса стали становишься изобильнее, да и селение были нередки; в 4 верстах стояла деревня Соколова при реке Спице, от которой в двух верстах была деревня Дубровка; с сею смежно было село, Вильва прозванное по реке Вильвы, подле которой мы ехали верст с 7 чрез деревню Жюланы и косогор до деревни Никоновой. При сей деревне напал на нас ужасной с громом ливень, которой иловатые и болотные места разведши, усугубил затруднение в проезде к деревне Осинкиной, в 17 верстах отстоящей, и где мы принуждены были на десятиверстном мосте мучиться, перенося сляги с места на место, и делая со зади новые проломы, чтобы замостить предлежащие. Деревня Осинкина стояла при реке Лысве. Все сии реки со впадающими в них речками соединяются с Камою. Изобильные повсюду леса не бесприбыльную составляют отрасль крестьянских трудов; ибо сими дровами все как в самой Соли Камской, так и во всех окольных местах соловарни содержатся. Но сие только сожалительно, что иногда истинное добро небрежением нашим обращается в собственный наш вред. Соляные промыслы большею частию принадлежат приватным людям; из них всяк старается запастися дровами более другого, и задатичивает мужиков на несколько сажен в перед. Но как крестьянин имеет лишнюю копейку, то своей хозяйке заживает и лишний сарафан, и чтобы другие приключающиеся нужды поправишь, задатчиваешся у другого хозяина и остается вечным должником. Ибо все выставить дрова, на которые он задатчен, не достанет его сил; а иногда особливые приключение вводят его в неоплатимый по его состоянию долг; как то разбитие дровяных плотов, или посажение на мель, с которой плот малолюдством никак снять не можно. Такими плотами почти все загачены берега, и только весеннею водою очищены быть могут. Сии то замешательства в задатчивании почти всех мужиков, при способных речках живущих, вечными поделали должниками; и так они сим избалованы, что более помышляют о своих дровосеках, нежели о пашне. Но сей сугубой вред можно бы было весьма удобно отвратить, если бы правители соловарен были между собою согласнее.

Камские и других речек берега изобиловали привольными лугами, на которых росли кокушкины слезы^[307], и тушки^[308], драконова голова^[309], колокольчики^[310], трилистник малый^[311], каролинский скиптр^[312], клопец^[313], по которому крестьяне узнают пору сенокоса, когда его ячейки греметь начинают; Дьявольское опушение,^[314] коего листьем бабы красят свои дубасы в желтую краску; смольчуг^[315], алыми своими цветами особливую лугам придавал красу. Лекарственная бузыня^[316], трава щиток^[317], служит крестьянам от лихорадки; Адамова голова^[318], дает курево от уразу для каждого молодого скота и для цыплят. Ею же окуривают и пленицы, или силки, которыми ловят диких уток; но сие последнее окуривание должно быть в великой четверток; иначе по их приметам не так будут ловки. Такую же силу приписывают и траве, утичии гнездышки^[319], называемой. Белолистивенник^[320], употребляют от ожоги, присыпая сухим толченым листом к поделавшимся от того ранам. Водяной прострел^[321], по крестьянским приметам весьма должен быть полезен от падучей болезни.

Сел. Сырьянское. Село мал. Уролка. Дер. Теленина. Сел. больш. Уролка. Дер. Косанская.

От Осинкиной не в дальности протекала речка Лысва, имеющая свое начало в болотных лесах и соединяющаяся с Камою, от которой в 5 ти верстах было село Сырьянское, по речке Сырье названное, которая неподалеку от сего места в болотинах вершины свои имеет и соединяется с Камою. Не в дальнем расстоянии от сего было село малая Уролка, где нынешнее состояние крестьян пред прежним, когда они были подчинены Пыскорскому монастырю, гораздо отменно. В трех верстах текла речка Бачерка, соединяющаяся с Уролкою, при которой стояла деревушка Теленина. Она сначала хотя была нарочито многолюдна, однако дремучие леса и болотные места принудили жителей оставить свою отчизну и разбрестися по разным местам; от чего ныне весьма мало на сем месте осталося семейств. В осьми верстах от Телениной была самая река Уролка, на которой построено село большая Уролка. Река сия довольно рыбна, правой берег имеет нарочито возвышенной, а левой весьма отлогой, по чему весенние наводнение утучняют прилежащие паствы, коими село сие изобилует. От Уролки в 10 верстах текла речка Пучес, соединяющаяся с Уролкою, при которой стояла деревня Косанская; от сей в равном же расстоянии была деревня Логинская, и стояла при ключе; а и 20 верстном расстоянии находилася деревня Сечища.

Дер. Сечища.

Деревня Селища была для нас первая, где мы увидели тот род людей, которых Пермяками называют. Пространные сего народа пределы, первое их состояние, бывшие с ними перемены, разделение их на частные народцы, произвождение их собственного рода, и какие от них произошли народы хотя такие суть достопамятности, которые требуют внимания, но над сим многие уже потели головы, и нам почти ничего не оставили, чтобы от сего безгласного народа можно было выведать неизвестного. Одно мне сказать остается, откуда произошло на Российском языке название Пермяк, и великая Пермь. Старинное наше наименование всех незнаемых нам соседов Чюдь, под которым мы без сомнения и пермяков разумели, хотя раздроби на полбуквы, то не выйдет пермяк. Финского и венгерского древнего языка я не знаю; и так остается мне изыскивать сказание Пермяцкие. И поистинне, если бы древностей народных в Сибири испытатели держалися ближе простых их сказок, то бы большею наградили нас вероятностию, нежели переменением букв вывели из разных Языкове народные наименования.

Между Пермяками хранилася старинная грамота, жалованная во время царствование Государя Царя Иоанна Васильевича, которая ныне истреблена, по тому что Пермяки стоя за праотцовские свои дачи и часто ссылался в присутственных местах на свои древние грамоты, праведным судиям ею понаскучили. Грамота сия дана была одному из чюди, жившему на Каме верстах в 50 от того места, где ныне стоит село Гойна. Сей чюденин, по их уверениям, был отменной силач, которой узнан был по случаю заблудившегося русского торгаша, коему он указал дорогу и снабдил всем нужным. Торгаш возвратясь в Москву, многим рассказал об отменной силе чюденина, и слух дошел до самого Царя. Сказуемая отменная его сила возбудила любопытство Государево, и он призыван был на Москву; где в награждение ему дана была грамота за Государевою рукою на известной земли округ, в котором бы он мог беспрепятственно промышлять. К сему прибавляют, что в знак Государской милости даны ему были и шелковые сети. Сей батырек назывался Перя; в чего кажется заключать можно, что по крайней мере его семейство называлося Перяки; и после оно перешло и к его соседям, а по времени для удобнейшего выговора из перяков, произошли пермяки. Вот в чем состоит сия сказка справедлива она или нет, пусть другие рассуждают; по крайней мере сие я знаю, что они на своем языке не зовут себя пермяками, но Коми Утар.

Для знающих финский язык, от которых некоторые пермяков производят, присовокупляю несколько их наименований, которые кажутся более подходят к чувашскому или мордовскому языку, как то:

По Руск. по Пермск.	По Руск. По Пермск.
Бог — - Ен.	Дядя — - Дядя.
Отец — - Ай.	Тетка — - Ичиня.
Мать — - Мам.	Кафтан — - Зипун.
Сын — - Сон.	Телогрея — - Дубас.
Дочь — - Ану.	Рубаха — - Сорнас.
Бабка — - Баба.	Серьги — - Пеллачь.
Девушка — - Дедай.	Крест — - Перна.
Брат — - Вока.	Стол — - Пызан.
Сестра — - Соча.	Лавка — - Лабить.
Лошадь — - Выл.	Играть — Орсаншь.
Корова — Мыс.	Ножик — - Курис.
Овца — - Боля.	Образ — - Ен.
Свинья — - Перишь.	Черт — - Куль.
Бык — - Ишька.	Церковь — - Виньку.
Теленок — - Кукань.	Есть — - Сойма.
Хлеб — - Нян.	Дай хлеба — - Вай нянь.
Мука — - Пичь.	Рыба — - Черь.
Печь — - Дор.	Баба — - Кога.
Шесток — - Поз.	Голова — - Юк
Вода — - Ва.	Борода — - Гош.
Курица — Курак.	Нос — - Ныр.
Кошка — - Кань.	Язык — - Кыл.
Собака — Пон.	Глаз — - Синенс.
Девочка — - Ныл.	Губы — - Турпис.
Паренек — - Челянь.	Poт — - Ом.

Все сии наставления получили мы от старика сединами украшенного, которой почти один по дряхлости своей во всей деревне домоседничал, а прочие все были на принужденном промыслу. Промысел сей состоя в добывании руд, и отправлении прочих заводских работ на Походяшинских заводах, о которых сказано, выше. Безмолвные сии агнцы, почти безвыходно на помянутых работают заводах, как по отдалению оных, так и по набожным расчетам. Если их верить словам, то каждой за свою новокрещенную душу, должен вырубить семь сажен заводских дров, их выкласть, выжечь, а может быть и вывезти. Хотя заводчик во всех их нуждах не оставляет, наделяет их зипунами, обувью и рукавицами, выдает по 2 пуда муки на месяц, по пуду круп и довольное количество соли, однако не забывает вычитать у них из заработанных денег по 22 копейки с муки, по 40 с крупы за каждой пуд, а соль всякому употреблять дозволяется за указную цену. 325 верст заболевшему человеку перейти трудновато, то сей набожной заводчик дозволяет больным быть в заводской больнице; а когда выздоровеет, тогда за хлеб да за соль пермячок поработать должен. Такие несчастные люди не редко года по два домов своих не знают, а бедные их бабы посеяв хлебец и сжав возят на базар, чтобы остальную мужней души окупить пасть. Бедность до того их довела, что они принуждены большую часть своего века довольствоваться пихтовою корою, которую они истолокши в ступе и просеяв примешивают малое число ржаной муки и пекут лепешечки.

Село Косинское.

Бедность жителей выгнала нас заблаговременно из деревни Селища, и принудила в пасмурное время и по обветшалым мостам верст с 11 тащиться до села Косинского, прозванного по реке Косе, над которою оно заведено.

Дер. Чечова. Дер. Подъячева.

Июля 5 дня ничего нам отменного не встретилося, кроме великого затруднения. И хотя для такой беспокойной и шаткой езды имели мы все нужное для повозок в запасе, однако и запасу нашего стало недовольно; почему мы принуждены сами плотничать и клинить, ибо у тутошного жителя и с фонарем колеса не сыщешь, но и сами они ездят верхом, тягости возят на дровнях или санях. Тащась верст с 15 между топями приехали на речку Шудью, впадающую в Кажиц, от сей в 8 верстах текла речка Кизас, соединяющаяся с речкою Полок; от сей в 7 верстах отстояла деревня Чехова, в которой строения 27 дворов. В одной версте от сей была деревня Подъячева, в двух верстах текла речка Яйва, соединяющаяся с Кичисом, от которой в 12 верстах был погост Юксеев.

Юксеевский погост.

Юксеевский погост с принадлежащими к нему деревнями приписан к Пискорскому заводу; однако не смотря на все заводские тягости такой бедности, какова в деревне Селище примечена, у них не видно; сие происходит от лучшего работ распоряжения, и от заводского соседства, где мужики исподволь положенную на них тягость исправлять могут и имеют время, чтоб не запустить и домашний свой обиход. Почему желать надобно, чтобы в сей пункт вошли у нас пообстоятельнее, и за несколько сот верст от заводов живущих мужиков не приписывали к заводам; но о сем твержено было и прежде.

В селе Юксееве нашли мы Пермяцкого врача, от которого научилися употреблению некоторых простых трав. Я пропущу все те, которые с особливым соединены суеверием, а расскажу о том, что на дело походит. Первая была у него запорная трава^[322], которая должна быть пригодна лошадям от зажоги. Полевой Зверобой^[323], пригоден от уразу, сердечной болезни, от убою, а более всего крепительна с нее бывает свадебная брага. Корень травы припрыта^[324] надежным бывает средством к истреблению клопов, когда его уваром обмоются стены, или места клопами обитаемые; но сие и простой воды кипяток делает. От зубной болезни надежным средством считают пахотной гебер^[325], когда он сварен будет в пресном молоке, от которого восходящий пар больные глотать должны. Сим же средством лечат и жабу. Земляной ладон^[326], которого корень действительно пахнет ладоном, пригоден от сердечной болезни. Василисник^[327], будучи истерт в поршток и сварен в квасу, весьма полезен от запора мочи; он же и слабит. Стародубка^[328], пригодна от всякой внутренной болезни. Скерда или бархат^[329], сапожки или петушки^[330], уделяют только свой корень, которой топят и дают пить младенцам от грыжи. Врачебное свойство приписывается только тем сапожкам, которые желтые имеют цветы; а прочие за недействительные почитают. Из сушеницы^[331] делают с пользою очную припарку. Изгон^[332], который по истинне опаснейшее средство, для крестьянского крепкого желудка составляет обыкновенное лекарство от глист. На такой конец топят они его в воде, и оную пьют, а потом и самой корень грызут с нижнего конца, от чего делается чрезмерной понос, с которым и глисты выходят. Изгон причиняет жестокой понос, а пуловник^[333], оной останавливает.

От села Юксеевского начинается волок, по селу Юксеевским прозываемый. Он из всех волоков нами проезжаемых был скучнее, потому что чрез 90 верст простирался^[334]; в 8 верстах от села была речка Лолог, впадающая в Урлак. Урлак соединяется с Косою, а Коса с Камою, как выше сказано. До сей речки имели мы великий конвой мужиков, которые для нашей переправы делали плот; потому что они сами в малых лодочках переезжают, а лошадей переправляют вплавь; а такие гости на четырех колесах весьма у них бывают редки. Мутная и темная Лологская вода довольно означала великие болотины, реку сию окружающие. Но при перевозе, левой берег по течению представлял яр вышиною сажени в четыре, состоящий из глины красноватой; самые ручейки, ржавчиною наполненные, доказывали, что тут железной руде быть надобно. Переправясь чрез речку следовали ее течению по правому берегу, где весьма болотистые и топкие места нам предлежали. В сих болотинах уже не признаки, но самая руда находилася; и которая под не толстым слоем торфяной земли, вырытой для пригнеты мостов находилася. Она походила на бледно-желтую или темноватую охру, испещренную жилками блестящими, цветом на железо похожими. Сколько кусков мы ни отламывали, все они как бы изверчены были непорядочными скважинками, происшедшими без сомнения от кореньев, которые после выгнили. В сих яминках блистали небольшие черноватые кристаллы.

Не сими одними рудами проезжаемой нами лес был наполнен, ибо преодолев болотины, выехали в чистой и крупной бор. В бору везде великие видны были пожоги, от которых огромные дерева исторгалися, ибо их коренья действием огня были ослаблены. Под ними в разных местах находилися куски, так называемой темноцветной болотной руды. Хотя она была нарочито тверда, и мало на болотную руду похожа, однако торфяная земля, под которою она находилася, к болотной руде ее относить велела. Руда сия двоякое показывала; первое что болотная руда может быть и на возвышенных местах; второе, что болота нередко сами собою в боровые претворяются места, когда содержащаяся в них рода какой-нибудь посторонний получит исток и осушит болото. Но как зыбучие болотины, или тундры большею частию бывают безлесны. а особливо в северных странах, то боровой песок должно в новорождающихся болотах почитать за пришельца, занесенного ветрами из соседственных мест или речных берегов; ибо на болотах не можно себе представить такого существа, от которого бы песок мог родиться.

В сем обширном бору, которой во все стороны далеко распространяется, не последние бывают бельи промыслы; и как каждый крестьянин с осени далеко по оным таскается, то мы имели случай узнать от них средство, которое в домостроительстве полезно быть может. Обширность лесов уподобляется пространному морю, где берегов не видно, а солнечное сияние редко по зимам там бывает. И так, чтобы узинать часть света компасом, им служит самой лес; по оному удобно они познают север и прочие страны света; привычка у них сия так далека, что они в темноту ночную ощупом не ошибаются. Главным положением северной стороны почитают короткие сучья дерев, обращенные на север. Истинну сию всяк испытать может во всяком лесе, а особливо где высокие растут дерева, как то ели и сосны. Отменности сей в деревах не трудно найти и причину, когда известно, что северный бок во всяком месте нашего северного полушария большей подвержен бывает стуже, нежели полуденной, над которым солнце и долее стоит и большую имеет силу. Из физики известно, что стужа все тела сжимает, а теплота распространяет оные. Сему правилу и самая земля подвержена, которая будучи стужею сжата, и влажности ее сгущены, не может столько дереву дать питательных соков, как теплотою оживленная. Сверх сего во всяком растении сочные сосуды большею частию в коре находятся, куда стужа удобно проникнуть и сосуды или сжать, или иные совсем затворить может. По мере сжатия сосудов и тех органов, от которых движение соков в прозябаемых бывает, и самое питание дерева уменьшается. Но питанию дерева соответствует и рост оного, по чему ясно можно видеть, для чего полуденные сучья на том же дереве длиннее бывают северу противуположенных сучьев; и так сия примета в лесах столь же может быть важна, как плавающим на море компас.

От сей приметы многие заимствовать могут и такие, которые в обширных лесах в жизнь свою не бывали, и быть в них нужды не имеют.

Когда выше изъяснено, что северный бок дерева менее получает соков, то следует, что ему тверже быть надобно пред полуденным; ибо всякому известно, что твердость и жидкость тел единственно зависит от изобилия или недостатка, также и качества соков; и по сему не трудно будет узнать и на срубленном дереве северный бок, потому что слои дерева в северному боку должны быть уже и плотнее, а к полуденному как более соками изобилующему, рыхлее. Но чем такое дерево рыхлее, тем скорее пропадает; из чего искусный судов или домов строитель видит для себя правило, куда ему в строении северной, куда полуденный бок бревна оборачивать надобно. Столяр зная, что твердое дерево глаже стружится, лицо должен делать из северного же бока. Садовник видит, почему ему в нежных деревах от зимней стужи полуденной бок более прикрывать, и из оного же изобилующие соки отцеживать надлежит.

Юксеевской волок сколько изобилен был болотными местами, столько же занимали пространства и песчаные боры, в которых бесплодность земли везде доказывал вереаг^[335], около коего дикие пчелы собирали свои соты. Но пустота боров орошалась реками Березовкою и Урлаком, а особливо речка Волва извилистым своим течением орошала сухость места. Но сии речки не великие имели пади; напротив того река Каджва, в 5 верстах от Камы протекающая, бесплодным местам положила предел. От нее начали места утучняться, и чем блике мы подъезжали к Каме, тем приятнее повсюду испрещрены были луга цветами. Река Кама во время весеннего водоразлития поделала в берегах и на окружающих оные полях впадины и каналы, которые жителям служат прибыточным и удобным рыболовством; ибо только стоит им выходы из сих каналов перебить колышками и запереть мережами, в которые рыба по слитии с окольных полей вод в великим множестве попадается. Река Кама и в сем месте великую показывала широту и быстрину; и верстах в полутора на правом ее берегу построенный Кай городок обманчивым своим издали видом обещевал преодолевшим затруднительной путь покойной отдых.

Кай город.

Но Кай городок самое беднейшее местечко составляет в Казанской губернии. Он построен от Хлынова в 254, от Слободского в 240, а от Соли Камской в 350 верстах. Когда, кем, и для чего сей построен городок, мне неизвестно, а думать надобно, что он заведен по открытии пути в Сибирь чрез Соль Камскую, для облегчения проезжающих. Но как после удобнейший проезд на Сибирь проложен чрез Кунгур и Екатеринбург, то и Кайгородская дорога запустела, и никто по ней более не ездит, кроме устюжских и Архангелогородских купцов на Ирбитское торжище и на Кяхту, да и то в зимнее время. Кай городок имел нарочито обширную облаешь; к нему приписаны были многие Пермяки, и городе Слободской со всем уездом, но ныне он сам с своим уездом принадлежит к Слободскому. Главного в городе представляет бургомистр, а жителей составляют 336 купеческих душ, которые по бедности места, или в Сибири, или в окольных городах и селах питаются. Строение городское составляют 60 домов, из которых большая часть на хижины походит. Две ветхие деревянные церкви ныне поновляют, и строится новая деревянная же трехпрестольная церковь.

Главнейшим промыслом Кайгородцы почитают дровяной. Дрова они гоняют до Соли-Камской на Дедюхинские и на Новоусольские соловарни; а в зимнее время больший их доход бывает от извозу. Хотя домоседы упражняются также и в хлебопашестве, однако весьма мало, а более всего делают горшки и распродают в окольных местах, к которому рукомеслу весьма изрядной они имеют случай,

С полуденной стороны Кайгородок окружается нарочито высокими буграми, которые весенними ручьями глубоко промыты, и в сих промоинах видны различные слои. Самой верхний слой не толще трех футов, состоит из пыловатого песку, перемешенного с черноземом; под самым сим слоем лежит горшечная глина, которая нарочито вязка, и более на наши походит; цвет ее серый, а инде изчерна-синий. Она весьма толстый составляет слой, так что местами футов на 10 простирается. Под сим слоем лежит глинистый твердый камень, которой покрывает нетолстый слой черноватого, кропкого шифера. Шифером покрывается глинистой слой, которой разную густоту красного цвета показывает, и как бы с прожилями кажется; испод глубочайшей промоины составляет песчаный желтоватый камень, между коего слоями такого же цвета глина находится. Под сим камнем местами проседаешь охра, цветом на яичный желток похожая. Мягкую сию землю не трудно было нам раскапывать, однако в яме вырытой глубиною на три фута, конца ее слою видеть было не можно, но чем ближе мы раскапывали к косогору, тем тончал ее слой, так что она наконец в слое известного камня терялася. Известной слой сколь был толст, нигде видеть было не можно, но он весьма полезен был местечку; ибо везде рождал чистой воды ключи, которыми селяне довольствовались. Если бы Кайгородцы умели употреблять свою охру с пользою, то бы получили новую отрасль пропитания; но та беда, что у нас и в городах редко что красят, а в деревнях и совсем о таком грубом крашенье и понятия не имеют.

Кайгородок не только никакого не имеет укрепления, но и никакой воинской команды; а стоит близ самой реки Камы, по которой забубенные головы нередко на легкий промысел проезжают, почему лучшие люди по веснам иногда принужденными находятся оставлять свои домы, или в беспрестанном страхе провождать весенние дни. Но сего о Кайгородке довольно.

Река Сысола, которой вершины близ Кайгородка находятся, должна была нашим быть вожатым, но непроходимые топи и дремучие леса принудили нас оную оставить и поворошишь на город Слободской.

Сколь пасмурен был Кайгородок, столь приятна казалася его окольная сторону повсюду видны были труды рачительных хлебопашцев; и не успеешь одного проехать поля, как другое встречается, и одно селение следует за другим. Хотя не видно таких огромных селений и слобод, какие повсюду у нас заведены; но почти каждое семейство составляет особливую деревушку. Если где состояние места дозволяет быть таким малым и рассеянным селением, то их огромным слободам и пространным деревням всегда предпочесть должно. Тут увидишь у каждого крестьянина вокруг его дома все сельские приволья: пашню разных посевов, сенокос и дровяной лес. Ему только выйти за вороша, одним взором почти окинуть может все свое стяжание, везде успеет его трудолюбивая рука; престарелые и малолетные по своим силам удобно ему вспомоществуют. В многолюдных напротиву того селах коликого труда крестьянину и его скоту одно пашни удобрение стоит, когда он от двора своего иногда несколько верст взад и вперед таскается. Там увидишь во время страды живущих по полям крестьян с лучшим своим семейством, или крестьянок взад и вперед таскающихся с горшками, в которых они трудящимся пахарям относят пищу. Но в раздробленных семействах, все сие время крестьяне на нужную употребляют работу; и во всем будучи дружнее, во время вспашут, посеют, сожнут и уберутся. Сверх сего в таком разделе земли живущие не могут собственным своим несчастием разорить соседа. Я разумею несчастные пожарные случаи, с которые не редко целые деревни опустошаются, и в которые многолюдство ничего предпринять не может.

Дер. Каптол. Село Ушайсково. Дер. Копошки. Дер. Зобова. Дер. Боровикова. Дер. Паршина. Дер. Маченка. Дер. Куликова. Село Бусинское. Дер. Кузовлева. Дер. Горы. Дер. Ташкиева. Сел. Левенское.

В четырех верстах от Кайгородка была деревня Каптол, от которой в трех верстах находилась речка Кычим, впадающая в Каму; оную переехав по берегу реки около версты пробиралися до села Ушайскова. Берега реки Камы в сем месте были песчаные, и великие и оказывали перемены, причиненные весенними водами. От Ушайскова в двух верстах стояла деревня Копотьи, а в полуверсте от оной были два двора под именем деревни Зобовой. В пяти верстах от Зобовой находилася деревня Боровикова, из 7 дворов состоящая; с сею смежна была деревня Паршина, которую 5 дворов составляли. Деревня Маченка в двух верстах отстояла. Деревня Куликова была в одной версте в равном же от сей расстоянии село Бусинское, близ которого стояла деревня Кузовлева. От сей 2 версты считается до деревни Курнаевой, от которой в одной версте была деревня Горы; от сей в таком же расстоянии находилася деревня Ташкиева при речке Лупья; от которой в 2 верстах с половиною стояло село Ловенское, на реке Каме, которое было нашим ночлегом.

Неподалеку от сего села в берегу реки Камы был песочный камень, которой жители на жернова копают и развозят в окольные места. Яр, где сей добывается камень, весь состоит из белого, речным берегам свойственного песку, выключая верхней слой болотистой земли. В сем песке в полуторасаженной глубине помянутой находится камень, которой кроме своего в домостроительстве употребление и для физических причин примечание достоин. От самого верху песчаных слоев можно удобно приметить разную твердость даже до слоя, камень составляющего. В самом камне не редки были галки, которые так крепко с камнем срослися, что трудно их было отделить от оного.

Песочные камни, по мнению писателей, к древнейшим каменным относятся породам; но в нашем случае видно, что Камской камень может быть не более одного века к своему укреплению требовал, ибо он и ныне во время лому весьма мягок и сыпуч бывает: но чем долее лежит на воздухе, тем более твердеет. Вмещенные в него галки свидетельствуют, что он Камскому песку началом своим долженствует, а не отдаленной какой перемене. Но происшествие его истолковать не без трудности, когда знаем, что песчинки сами собою во веки слепишься не могут; и так надобно быть постороннему телу, союз песчинок укрепляющему. Таким союзом песчинок почитаются ил и разные глинистые вещества, и говорят, что в незрелом пещаном камне такое вещество различить можно; но в Камском камне ни илу, ни глины видеть не можно, да и в близи их не находилося; и если бы такие вязкие земли тут и были, то оставалося бы спросить, для чего не везде Камской песок иловатыми покрытой слоями претворился в камень. Из чего заключаю, что общие правила о рождении камней не везде к объяснению достаточны, и что в них связывающее вещество иногда скрыто от нашего понятия.

Дер. Чухинская. Село Егорьевское.

При селе Ловенком рассталися мы с Камою и перебралися на реку Вятку, которая в 46 верстах отстояла. На 20 верстах до деревни Чухинской, все места заняты были пашнями и населены малыми деревушками, которых числом было шестнадцать, и одно село Егорьевское, от которого остальное место песчаной занимал бор, Екатерининским волоком прозываемой. Хотя река Кима ближе находился к горной части Сибири; однако места к Вятке шли в гору, и пред течением Камы гораздо были возвышены: доказывало то течение речек, которые вершины свои близ Витки имеют, однако воды свои изливают в Каму, как то речка Волосница, из Екатерининского волока выходящая, с которою соединяются малой и большой Созим.

Село Егорьевское.

В сие время у селян наступала страдная пора, к которой они приуготовляясь препровождали время в веселии, соединенном с духовными обрядами. Таким торжествующим обществом наполнено было село Егорьевское, из которого духовенство обходило с иконами весь свой приход с молебным пением, и Святою водою опрыскивая скот и пашни.

Село Катерининское.

Катерининское село стоит близ самой Вятки, за несколько лет бывал тут монастырь, но ныне все село составляют восемь крестьянских домов, бывших под монастырем крестьян.

Кирсинский железоделательный завод.

В 9 верстах от сего села, в сторону на речке Кирсе, в 1729 году по указу бывшего Сибирского обер Берг-Амта построен железоделаемый завод, Кирсинским прозываемый, принадлежащий великоустюжскому купцу Ивану Курочкину. Плотина на сем заводе в длину 145, шириною по верху 7, вышиною 3 сажени, фабрик три, одна доменная, да две молотовые, в коих четыре действующие молота и один запасной, с 8 принадлежащими к ним горнами. Всего строение для рабочих людей и правителей заводских 81 двор.

К заводу сему приписано из государственных черносошных крестьян 24 человека, да толикое же число собственных покупных. Сии коновные заводские жители все обучены заводской работе, и главнейшие отправляют должности, а прочие работы исправляются вольнонаемными из добровольной платы.

Хотя по указному положению надлежало в сем заводе ежегодно выковано быть на четыре молота 32000 пуд полосного железа; но не каждой год толикое число можно выковать, ибо Кирса не весьма водяна, и не редко за мелководием бывает остановка в заводском действии. В самые лучшие годы все молоты действуют с 10 апреля по 8 июля, и тогда для сенокоса останавливается завод по 15 августа; с 15 то же августа чрез всю осень и часть зимы, то есть по январь месяц заводский отправляются работы.

Впрочем другие заводские выгоды все находятся. Огромные леса отвсюду его окружают, и заводчик не имеет причины опасаться недостатка в оном. Руды довольно, и приисканы 81 рудник в Красноглинской волости вверх по рек Вятке, расстоянием от завода от 50 до 70 верст, где еще новые учреждаются заводы Масаловым и Яковлевым. Между сими рудами особливая железная находится руда, какую мне ни в Урале, ни в других местах приметить не случилося. С наружного вида она совсем на железную руду не походит, и состоит как бы из белых песчаных глыб; но вооруженный глаз открывал в ней маленькие блестящие пылинки, которые будучи промыты водою весьма сильно магнитом притягивалися. Из чего можно видеть, что сия руда состояла из песку и мелкой самородной железной рыли. Непроходные летом, по уверению заводского приказчика, к сему руднику места, принудили меня его оставить без дальнейшего испытания и продолжать мой путь на деревню Воронину.

Дер. Воронина.

Переправясь чрез реку Вятку, целые глыбы находили горючего сланца, которые без сомнения из горных мест, истоки реки Вятки рождающих, оторваны и по берегам рассыпаны; но сей же берег местами оказывал слои еще не совсем окреплого шифера, на котором являлася синеватая и на кубовую краску похожая голубая железная земля, которая во всем сходна была с тою синею землею, которую Г. Леман описал^[336], что доказывает изобильную Евзде здесь рассеянную железную матку. Отлогоберегая река Вятка имела тут многие старицы, которые все поросли водяными травами, между коими избыточествовали стрела трава^[337], водяной урут^[338], водяная жагла^[339], речной тырлыг^[340], которого колоски крестьяне смешав со свиным салом, употребляют от ожоги, повойниник^[341] и болотное былие^[342].

Свидание наше с Вяткою не весьма нам тут было приятно, ибо она заставила нас приниматься за ту работу, от которой было мы отвыкли. Ворончиской волок, чрез 36 верст продолжающийся и почти беспрерывными обветшалыми покрытый мостами, часто принуждал нас плотничать и разбирать режи, и переносить с места на место. В сих тонях паки оказалися болотные растения: клоповник^[343] везде рос кустами, и жители цветами оного в молодом квасу утопивши сгоняют коросту и другие наружные нечисти; болотная былина^[344], разные виды пороста^[345] и турки травы^[346]. Пространные топи на сем волоку были бы по истине не проходимы, если бы не были частые вместилища вод, как то речка Гримямая, Талица, Плоская, Чорная и Иолга, которые все вытягивая из болотин воды, соединяют с Вятскими струями.

Дер. Воронина. Сел. Троицкое.

Деревня Воронина стоит при речке Чернишной, от которой чрез 15 верстной бор отдалено было село Троицкое; в оном бывал также монастырь, но по новым штатам оставлен, и составляет приходскую церковь. Оставшиеся в нем служки или по не привычке своей к пашне, или по убожеству в скоте, весьма малые и бедные имеют пашни; ибо неплодие своей земли, которую в изобилии растущая толокнянка^[347] показывала, удобрить не могут. Но самое же сие неплодие боров давало им отрасль пропитания, употребляемая толокнянка на выделку мелких кож в соседственном городе Слободском была их упражнением, которую собирая в оном продают по 10 копеек четверик.

Такие неплодные места продолжалися еще чрез 22 верст до речки Иванеевой, которая бесплодным местам предел полагала; травы везде лучшей имели вид и тучные показывалися луга, на которых кусты свои распространял маврот^[348], прикрыт^[349] возвышал свои верхи, зверобой^[350] желтыми своими цветами пестрил поля; луговые звонки^[351] были также нередки, тучность земли показывала скерда^[352], по мокрым местам изобиловала чемерица^[353], и разные виды кокушкиных слез^[354], на холмиках расцветал прозанник^[355], полевые и махровые гвоздички^[356], борщ, которого молодыми стеблями лакомятся крестьяне^[357], дьявольское окушение^[358] синие свои цветы давала на грудное лекарство; песчаные места покрывала богородская трава^[359], душица служила на домашнее крашение^[360], кровавник^[361], надежное прибежище крестьян в кровавом поносе, рос изобильно. Видны были и кусты ракитника^[362], дающие желтую краску.

Село Всесвятское, выстроенное на речке Осетровке было нашим ночлегом. Речка сия многие вершины имеет из болотин, которые ее весьма водяною делают, и на одной версте построено на ней было 6 мельниц. Тут привольные для хлебопашества места достаточных имели жителей, которые из собственного иждивение изрядную каменную сооружают церковь. Жители, кроме хлебопашества, и хмелевой имеют промысел, которого у них целые огороды насеяны.

Село Сырьянское.

В 9 верстах паки подошла к нашей дороге река Вятка; она уже не низменные, но нарочито высокие имела берега; над самою рекою стояло село Сырьянское, огромною церковью знаменитое. При сем селе высокой увал, берег реки составляющий, нарочито был возвышен, и оказывал яр состоящий из разных слоев глины, которая грубое и сыпучее имела сложение, а испод составлял в совершенной камень претворившуюся глину, в которой окреплые кругляки песчаного камня находилися, что паки доказывает происхождение глины от речного ила, в котором песчаный камень засел еще во время ее мягкости.

Дер. Почанки.

Берега реки Вятки составляли привольные луга, которые чтобы удобнее рассмотреть, пустилися по реке водою. В сем намерении через 12 верст доплыли до деревни Почанки, на левом или полуденном берегу Вятки стоящей. Оный берег казался нам быть горным; ибо большое пред правым имел возвышение: но следующий день научил нас, что западный берег с большим правом сие себе присвоил имя. На падях речных между голышами и серыми известными каменьями, находили мы тут, так называемые орлиные камни; снаружи имели они железистой цвет; очертание продолговатое или круглое, а когда распиливали сей камень, то слои чем ближе идут к центру, тем бледнее становится; самую средину по большой части составлял песчаной катышок, а иногда галька, которые в иных были свободны и при трясении гремели, а другие, будучи твердо облеплены наружными слоями, неподвижными пребывали. Первые из них крестьяне называют гремушками, и служат к забаве крестьянских детей; а последний звали молчуном. Около полуверсты пониже деревни Почанки, в глубокопромытом буераке, под глинистыми слоями, виден был шифер; слои оного имели вертикальное положение, и чем далее углублялися, тем тверже становилися. Шифер был двоякого разбора: синий, происшедший от ила, и песчаный, перемешенный со слюдою.

Страдующие по полям селяне привели нам на память русскую пословицу: лихо зажить паном, а то денежки бери даром; толпы баб и мужиков на полях казалися нам похожие на то, что называют пригоном, или где крестьяне общими силами собирают хлеб своего господина. Но тут всякой заживной крестьянин, или подгородной купец представлял оного. В бедность пришедший крестьянин всегда имеет к нему прибежище во время подушных сторон, от которых богач его скупает с таким договором, чтобы он заработывал оные со своим семейством; и так он орет и боронит на чужом хребте, и уродившийся хлеб чужими собирает руками; за сенокос обыкновенно дают проворному мужику пять копеек на день, а за жнивье две, а много три копейки. Почему бедные год от году более беднеют, упускают за чужою работою, как говорят, пору сеять, косишь и жать.

Село Шестакова.

В 20 верстах от Почанки на правом берегу реки Вятки стояло село Шестаково. Оное, по объявлению жителей, древнейшее составляло селение пришедших на Вятку Новогородцев, и было предшественником всей Вятской провинции. С начала пользовалося правами гражданства, да и ныне еще большею частию населено Слободчанами. Оно было укреплено деревянным срубом с одною башнею, которое укрепление время истребило, а токмо остался земляной вал с окружающим оной рвом. Вал вышиною не с большим в два аршина четвероугольный, и вокруг сажен полтораста составляет. Нынешнее селение построено слободою в крепости, о в которой отделяется небольшею рекою, которую в самом почти жилье три сошедшиеся речки, Артемовка, Мостовица и Березовка составляют. Во все и сем селении две церкви, одна каменная в укреплении, а другая деревянная в слободе.

Берега реки Вятки везде великие перемены доказывали, которые по мягким берегам от весенних вод происходят. Тут висели надвислые карши, грозящие падением; инде вершины дерев омывалися текущими струями. Местами новые раждалися острова, и положив речному стремлению преграду тихие воды и старицы производили, которые местами совершенную являли сушу. При Юрпаловском селении, не доезжая шести верст до Слободского, обширной был песчаной остров, который не в давних произошел годах; и где Вятская находится старина, Ирья прозываемая, деревушка Бадьяна повыше Шестакова видна была близ своего падения.

Юрпаловский берег стоит также быть замечен, его не малая составляла гоpa, по селению Юрилловскою прозываемая; вышина оной была сажен в 30; и все сие возвышение состояло из разных слоев глины, между коими отменна нетолстыми слойками лежащая зеленая глина, которая так была вязка, что на подобие клею руки вязала; зеленость ее действительно происходила от меди, которая в малом распущена была количестве, ибо высушенная глина будучи налита крепкою водкою цвет свой совсем теряла, и крепкая водка получала синеватой цвет; из чего вероятным образом заключать можно, что около берегов Вятки и медные руды находятся.

Под вечер приехали мы в город Слободской, который с приезда, а особливо с окружающих его полей для каменных церквей изрядной имеет вид.

Когда и кем сей построен город, за небрежением архивов сказать не можно, а вероятно, что его населили слободчане из бывшего города Шестакова, и статься может, что сперва была тут одна слобода городка Шестакова, которая для большей выгоды местоположение год от году прирастала, и наконец произошел город Слободской.

В нынешнем городе Слободском 9 церквей каменных и одна деревянная, которая составляет монастырь; деревянных домов как казенных, так и обывательских 600, в числе коих три дома каменные. Купечества в городе 1017 душ, из которых многие зажиточны. Главный их промысел состоит в хлебном торге, который они отпускают к Архангельскому порту. Есть также у них мыльные и кожевенные заводы. Посредственные купцы торгуют в разъезде по ярмаркам Ирбитской или Макарьевской, и скупают у окольных жителей всякую рухлядь, выделыванием коей не малая часть жителей, а особливо женского пола, питается. Пчеловодство и скотоводство Слободчанам также немало помогают; ибо они ежегодно много меду и сала в разные внутренние города развозят. Бедное купечество, которое большую часть составляет, питается наймом и хлебопашеством.

Пределы Слободского уезда по Кунгурскому тракту простираются на 300 верст, а по Сибирскому чрез Кай городок на 310, по Яренскому на 325, а по Вятскому на 10 верст. На сем пространстве экономических крестьян 7798, государственных черносошных 16479, новокрещеных из вотяков 19351, из татар крещеных 411, некрещеных 111, ландмилиции 22, приписных к Казанскому адмиралтейству 931 душа.

ГЛАВА V.
От Городища до города Сольвычегодска.

В 7 верстах от города Слободского, вниз по реке Вятке, есть примечание достойное место по одному только наименованию, ибо оно прозывается Городищем. Место сие находится подле села Никольского на самом правом берегу реки Вятки, и состоит из высокого кургана, который по отлогости сажен 50 имеет. Состав его был глиняный, которая разными лежала слоями, но красная глина была преимущественнее. Верх кургана плоский, круглый, в округе до 70 сажен имеющй, обросший густым ельником. Впрочем, никакого укрепления на нем не видно; а только две глубокие осталися ямы, из которых одна северной, а другая полуденной противоположна стороне. На полуденном конце сего кургана построена деревянная часовня, к которой окольные жители издали в Петров день съезжаются на богомолье, которое по сказкам жителей из самой старины продолжается. Народная молва много о сем месте повествует на басни похожего; но как письменные свидетельства, которые по их же рассказам с лишком за 100 лет истреблены пожаром, то я за излишнее почитаю упоминать об оных; и если кому случится читать о Слободском или лучше сказать о Шестаковском городище, тот будет знать, где оно находится.

Точная древность сего Городища осталася нам неизвестною; но оно окружено было отовсюду возвышениями местами, на которых росли пирамидальная аюга^[363], буквицы белая и красная^[364], белокудренник^[365], балдмрьян^[366], фимиан^[367], дрема^[368], донник^[369], ежевика в тенистых ракитниках росла изобильно^[370], и мыший горох с листками солодкового корня^[371], душица^[372], и петушьи гребешки^[373]. Сии были избытки царства растений; но кажется, что и царство ископаемых везде в округе города Слободского свои сокровища изъявляло. Как на помянутых холмах, так и везде в окружности города Слободского рассеяна была железная матка которая глинистыми землями везде красный придавала цвет.

Дер. Пестова. Дер. Глыбова. Дер. Еридовка. Село Будино. Дер. Олений враг. Слоб. Шестакова. Село Егорьевское.

Оставя город Слободской, поехали на Архангелогородскую дорогу; под самым городом была первою нам встречею небольшая речка Спиреевка называемая, которую мы переехали бродом, и которая хотя недальное имеет течение, однако содержит 7 мельниц. В 2 верстах стояла деревня Пестова, из двух дворов состоящая; в такоме же расстоянии и во столько же дворов была деревня Глыбова; деревня Ериловка состояла из одного двора, и отдалена была от Глыбовой на две версты. В 8 верстах от оной лежало село Будино, в коем деревянная церковь и 6 дворов; от оного чрез 2 версты следовала деревня Олений враг, из 3 дворов состоящая, а от сей в 3-х верстах была слобода Шестакова, стоящая на берегу реки Вятки, в которой изрядная каменная Церковь. Слобода сия древностию своею превосходит город Слободской, и в древности имела преимущества города; но ныне живет в ней мелочное купечество и хлебопашцы. От Шестаковой в 8 верстах стояло село Егорьевское при речке Первенке, впадающей в Вятку. Между Егорьевским и селом Знамркским было четыре версты, при котором текла речка Лейма.

Все сие пространство занято было пашнями и испещрено небольшими перелесками. Открытые места и малой ветерок избавили нас от оводу, но вместо того подводы обеспокоивали назойливые мухи. Они хотя не жалили лошадей; однако лошади более содрогалися, нежели от кровопивного оводу, и все части, какие им дала природа к защищению себя от сей мелочи, в беспрестанном имели движении. Ибо они загнутым своим кончиком кладут в животину яйца, которые после вылупаются, и животина принуждена бывает собственною своею кровию питать внутренних своих врагов.

Дер. Починок. Дер. Нестериха

Последняя деревня на сем пути была Починок, от которой начался волок, Нестеришной прозываемый, продолжающийся чрез 9 верст, которому предел полагала речка Нестериха впадающая в Летку. От Лешки начался другой волок, Прокофевским прозываемый, который продолжался чрез 35 верст до деревни и речки Прокофьевки. Волок сей был отменен от других в том, что по нем рос большею частию листовой лес, как-то: березник, осинник, ивняк, олешник и изредка липняк. В Прокофьеве жили уже Пермяки, которых пропитание большею частию состояло в провозе проезжих, а особливо вина провозимого с заводов винокуренных, в 4 верстах от Хлынска находящихся, которым вином Архангелогородская губерния довольствуется. Лесные места только в осеннее и зимнее время дают Пермякам упражнение в звероловстве, а других от леса выгод никаких в свою пользу, кроме домашнего строения пермяки не знают.

Пермячки платье имеют тут несколько отменное. Они носят сарафаны без рукавов, в которых нет никаких выемов, но ворот облепляется кругом около шеи; голову свою покрывают сороками, которые спереди с навесом и вышиты разноцветным гарусом, которым и рукава у рубах вышивают.

Село Слудское. Дер. Летка. Предел между Хлыновскою и Устюжскою провинциею.

В 18 верстах от Прокофьевки было село Слудское, от которого продолжающий ее бор чрез 12 верст приводит к деревне Лешке. В сем бору много находится огромных сосен, которые может быть годятся на мачты. В 10 верстах от Летки текла речка Черемковина, которая по тому особливого примечания достойна, что она полагает предел между Хлыновскою и устюжскою провинциями. В 10 верстах от Летки текла речка Перкурьевка, по которой не малые везде были возвышения. Возвышение сии не только составляли красоту места, но и по внутреннему их сложению были достойны примечания.

Холмы сии по обеим сторонам реки Перкурьевки продолжаются, и нарочито глубокими разделены долинами, в которых весенние воды глубокие поделали овраги, открывающие внутреннее сложение холмов. Они большею частию состояли из глинистых и иловатых слоев, перемешанных с песчаными, между коими немалыми глыбами лежал известной камень, наполненный весьма мелкими окаменелыми митулитами. Порядочное положение слоев глинистых с песчаными уверяют, что сии места некогда покрыты были водами, и что оная в разные времена различные сии положила слои. Такое происхождение казалося быть сих возвышенных мест, но после природа украсила их перелесками, по которым росли малый репейник^[374], желтушник^[375], борщ^[376], донная трава^[377], душица^[378], меткая трава^[379], широколистные колокольчики^[380], круглолистные колокольчики^[381], заячьи лапки^[382], завязной корень^[383], журавлиный горох^[384], лесная буквица^[385], горный трилистник^[386], колдунова трава^[387], куколь^[388], и земной ладан^[389].

От Перкурьевки предлежал нам к преодолению весьма пространной волок, Ношюльским прозванный. Волок сей чрез 65 верст продолжался до села Ношюльского; его разделяли различные небольшие речки, как то отъехав 10 верст речка Гостилочка, впадающая в Лешку, от которой в 2-х верстах была речка Осиповка, соединяющаяся с Гостиловкою; в 12 верстах река Сокса, впадающая не Лузу; от Соксы в 14 верстах протекала речка Ловля, с Лузою же соединяющаяся; а последняя была речка Кривуля. Места на сем волоку были топкие, а инде и пространные боры. Из трав, кроме болотника, примечание достойны были, лесной чай^[390], недотыка^[391], парнассия^[392], и серпуха^[393].

Обширные боры казалися бы приманивать жителей своею пользою, и обещали за труд довольное награждение, если бы они хотели усугубить свою прибыль. Везде протекают небольшие речки, сообщение с судоходными реками имеющие; и так смола и деготь, которые в сих местах изобильно приуготовлять можно, дали бы довольно жителям упражнения и промыслу; однако все сие остается в небрежении и там добывают смолу и сидят деготь, где и без того в лесах уже чувствительно оскудение.

Село Ношюльское составляет главное место Ношюльской волости; ибо в Архангелогородской Губернии, выключая Галицкую и Вологодскую провинцию, все Государственные крестьяне разделены на волости, в коих село составляет главное место, и в коем живет волостной староста, и надсматривает не только над своим селом, но и надлежащими в окружности его деревнями. В нем разбираются и мелочные крестьянские распри.

Село Ношюльское стоит на самом берегу реки Лузы, которая впадает в реку Юг, и имеет 2 деревянные церкви. Оно наипаче тем примечания достойно, что при нем находится славная в сей стороне Ношюльская пристань, с которой все избытки Вятской провинции отпускаются к Архангелогородскому порту, как то: хлебе, кожи, сало говяжье, рогожи и вино с винокуренных Хлыновских заводов. До сей пристани зимним временем везут помянутые товары гужем; а весною даже до города Архангельского все отпускают на барках. Для сего отпуска в селе Ношюльском и в других местах по Лузе строят барки и полубарки; нынешнего лета с сей пристани отпущено было 70 барок. Отпуск сей не мало обогащает Ношюлян; ибо кроме построения барк и нагрузки судов имеют они амбары, которые в зимнее время отдают в наем под хлеб. Сии способы довольны к их содержанию, почему хлебопашество у них в весьма малом почтении; ибо по берегам реки Лузы только видны их сенокосы, а пашни поросли молочаем. При сем случае напомню я Вятчанам их о пеньке нерадение; ибо везде, где нам проезжать случалося, не видно было сего нужного растения, хотя от него столько же бы, если не более, могли иметь пользы и прибыли, а особливо в отпуске, как и от льна, которого они много сеют; но в честь Вятчанкам сие сказать можно, что они о льне своем не худо пекутся; ибо остальное время большею частию употребляют на ткание холстов, которыми не только сами пользуются, но и не малое оного количество отпускают в Сибирь, и холсты их особливо крепки бывают.

Привольные луга по берегам реки Лузы хотя уже претерпели суровость кос, однако показывали еще многие растения, как то малорослую скорцонеру^[394], Сибирской осот^[395], лекарственную грациолу^[396], Куколь^[397], прямой куколь^[398], бетонику^[399], мяту^[400], по пескам богородскую траву^[401], душицу^[402], вшивую траву^[403], мыший широколистной горох^[404], зверобой^[405], дикую рябину^[406], по берегам росла мать мачиха^[407], дикая посконь^[408], узколистная заплиса^[409], Татарской кукол^[410], кипрей^[411], и вероника.

В селе Ношюльском за дождливою погодою промедлили мы до самого вечера, и распустившаяся от дождя земля подала нам случай сделать примечание о нерадивости Ношюльских жителей, улицы в их селе так от дождя сделалися грязны, что ими должно было проезжать, как говорят, по ступицу, не смотря на то, что они всегда великий имеют приезд летом, и живут по средине леса. Вечер препроводили мы в переправке чрез реку Лузу, от которой луговыми местами дорога лежала чрез три версты до реки Ношюли, впадающей в Лузу. Река Ношюля шириною своею уступает Лузе, и гораздо мельче оной, и имеет отлогие и песчаные берега, по которым много росло мать мачихи^[412], лугового чаю^[413], и медвежья уха^[414].

Дер. Шернова. Дер. Шишкина. Дер. Чеусова, Беляева, Леканова. Село Объяченское.

В 7 верстах от реки Ношюли была деревня Шорнова, в которой мы препроводили ночь; а крестьяне трудилися в сделании плота для переправы чрез реку Лузу, которая в 2-х верстах отстояла, и паки перебивала дорогу. Переправясь через Лузу подле оной продолжали наш путь с версту и переехав речку Пиловку на которой находится мельницы, въехали в объяченский волок, продолжающийся чрез шесть верст до деревни Шишкиной, из четырех дворов состоящей, от которой на пятиверстном расстоянии были деревни, Чеусова, Беляева и Леканова, по близу коих находилося и село Объяченское при реке Лузе находящееся.

В селе Объяченском застали мы пиршество Пермяцкое, от праздника Ильи пророка, которого во имя они церковь имеют; тут мы имели случай приметить их некоторые суеверные обряды, которые без сомнения от времен древнего их богослужения происходят. В Ильин день собираются все окольные жители в село Объяченское; каждая деревни, а иногда и две сложася, приводят с собою быка или теленка, которых они в сей день закалают, и обществом употребляют в снедь. И так Илья пророк умоляем бывает от них приношением быка; а Прокопий закланием барана. Хотя христианское богослужение истребило в них и следы бывших при таких приношениях обрядов: однако на верно сказать можно, что их древнее богослужение не разнилося от языческого богослужения мордвы и
чуваш, о котором пространно в дневных моих записках на 1768 год сказано; ибо они те же самые обряды имеют, когда кто старейший пьет из собрания, то есть наклоняют голову до тех пор, пока старейший не опорожнит стакана.

Дер. Ожин. Дер. Кидер. Дер. Керас.

Оставя пиршествующих, продолжали наш путь далее испаханными полями, на которых рожь уже ожидала трудолюбивой руки к своему сжатию. В двух верстах текла речка Ожин, при которой стояла небольшая деревня того же имени; в стороне от оной не в дальнем расстоянии было возвышенное место, на котором поставлен крест, означающий место бывшего тут монастыря. Проехав одну версту с половиною надобно было паки переправляться чрез реку Лузу при деревне Кидер, от которой в двух верстах отстояла дер. Кирас. В 7 верстах от оной текла небольшая речка Лопья; близ низменных оные берегов росли каменолом^[415], примосная трава^[416], в перелесках грушица^[417], по пескам дивала^[418], и курелеп^[419].

Деревня Лонья.

Деревня Вильгоры от Лоньи в одной версте находилася, от которой небольшой волок был до речки Иол, а от оной до деревни Березники 10 верст, в которой мы ночевали.

Дер. Векшоры.

Следующий день не много так же нам представил. Мы ехали отчасти пустыми, отчасти пахотными местами чрез шесть верст до деревни Векшоры, из шести дворов состоящей, от которой чрез 15 верст был топкий волок до речки Бартом, в одной версте от реки Лузы протекающей. В вечеру переправилися мы чрез Лузу, и остановилися в деревне Подкиберской, на Лузе находящейся.

Река Луза в сем месте имела высокие глинистые берега, которые разноцветную и нарочито вязкую имели глину. Особливого примечания достойны были в ней красные слои, в коих изобильно находился колчедан желтый. Из чего происхождение красного цвета в глине ясно. Распявший ее колчедане железные свои частицы сообщаешь глине, которая вобрав в себя оные, серый свой цвет переменяет на красный.

От сей деревни ближайший был проезд к обиталищам зырянским, которых что бы узнать поближе, оставили обыкновенную Архангелогородскую дорогу, и поворошили к реке Сысоле. Безжилые места и длинные волоки, так же худое зырянское домостроительство принудило нас постороннюю сию поездку сделать верхами; ибо зыряне кроме верховой и санной езды среди самого лета не знают. Первою встречею тут нам был Подкиберский волок, до села Подкиберского чрез 45 верст продолжающийся. Они такими наполнен был топями, что мы нередко принуждены были из оных вытаскивать своих лошадей с великим трудом. Подъезжая к селу Подкиберскому, увидели, с коликим трудом сих бедных жителей соединено было хлебопашество, особливо озимого хлеба. Озими их стояли среди огромных лесов, из которых они пространные вырубают места, и сожегши лес, на пепле сеют свой хлеб. Сих мест они не пашут, но выжегши лес прямо сеют и заборонив совершают посев. Как для облегчения работы, так и для защиты посеянному хлебу, оставляют на пашне своей несколько дерев не вырубив, которые что бы не вытягивали питательного из земли сока, расстоянием от корня аршина на два, сдирают с них кору вокруг. Такая новина служит им только на один годе, или как крестьяне говорят, со всякой новины снимают они только один хлеб, а на другой год надобно делать новую новину. Такие труды употребленные для посева озими изъявляют Божие слово: В поте лица твоего снеси хлеб твой. Кажется зыряне не могли более согрешить противу других людей; но сию тяжкую работу сами они на себя возлагают; они имеют около своих сел и деревень, да и по берегам текущих рек пространные полянки, на коих можно и по обыкновению других отправлять пашню; но и малое число скота, и от того происходящий недостаток в навозе для удобрения пашни, не позволяют им облегчить свой труд в пахании. Каждый из них не более держит скота, сколько про собственной обиход его семейства необходимо нужно; лошади у них почти никакой не имеют работы, кроме подсельской пашни, где они не много сеют ячменя, гречи и льна. Зимою на лошадях ездят они в города, а летом не в дальные места верхом, да и то без седла, употребление телег совсем не знают; а если им случится перевозить какую тяжесть, то употребляют сани, или две жерди, которые привязывают к гужам так, что бы тащилися, и на них положив перекладички навьючивают тягость.

Новопросвещенные зыряне более оказывают своей ревности и усердия к христианской вере, нежели другие народы, о которых я имел случай писать. Сколь ни бедны их жилища, и все их состояние, однако в небольшой Подкиберской волости построены три изрядные деревянные церкви. Непоколебимость их в православной вере без сомнения должно производить от благоразумия и попечения просветившего их крещением святого Стефана Великопермского который попечительствуя о порученном ему стаде, преложил нужнейшие церковные книги на пермский язык, и дал им особенную грамоту. Но ныне вся служба их отправляется на славянском языке, как и у нас; ибо и зыряне все по-русски разумеют. Я сколько можно старался отыскать их древнюю грамоту, но не мог; однако у некоторых любопытных людей нашел только название некоторым буквам и перевод обеденных молитв, которые при сем прилагаю.

А. так же а, б. бук, в. вой, г. гий, д. дой, е. ежой, ж. жой, s. зата, з. зита, к. коке, л. лей, м. мено, н. нено, п. пей, р. рей, с. сии, т. тай, ц. цю, ч. черы, ш. шуи.

Перевод обедни.

по-русски.	по-зырянски.
Аминь	Адон.
Господи помилуй	Мезосо мылышты.
Тебе господи	Тенид Мезос
Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный помилуй нас. Апостол за упокой зачало 270-е	Beжа еймо, ве а черыд, вежа култомо мылышты миянды.
К Солунянам послание святаго Апостола Павла чтение	Селун карсалы истомюеж идогояслын Паюеллон лыдьяныс.
Братие, не хощу вас неведети о умерших, да не скорбите, яко же и прочий неимущие упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершие о Иисусе, приведет с ним. Сие бо вам глаголем словом Господним: яко мы живущии оставшии в пришествие Господне, неимамы предварити умерших. Яко сам Господь в повелении во гласе Архангелов, и в трубе Божией снидет с небесе, и мертвии о Христе воскреснут первее. По том же мы живущии оставшии, купно с ними восхищени будем на облацех, в стретение Господне на воздусе: и тако всегда с Господем будем.	Оно тары вакояс гажалам медтодданыд ужомо яс дарын мед одтождо кумочко имукод вонитыр корныслон абулкежа шан есскамным ко юеш Иисус кулылолжи сыцениен Иисус м могыш ужом яздываняс сынот танесы воипам ты янлы мезосх кислон ею юеш мезос воандыр ми олом яс мылтся ломияс огсдоным ужыс ясды юе юеш ачис мызос енлон чоктомон и шургумон борда и долгон гора он лечтас юелныш акула маияс Кристос дорым лолжоныс вочдор сеш оломаияс илы мылт солом ияс чочь ныкот шуболтон лоамным пилянео мезос воча паныд кеж лебанино сеш сыцы мезос кот немас лоамнын.
Аллилуиа.	также.
И Духови твоему.	И полтосудлы тенад.
От Иоанна святого Евангелия чтение.	Иванолн лыдяныс.
Рече Господь ко пришедшим к нему Иудеом: аминь, аминь глаголю вам; яко слушаяй словесе моего и веруяй пославшему мя имать живот вечный, и на суд неприидет, но прейдет от смерти в живот. Аминь аминь глаголю вам: яко грядет час и нын есть, егда мертвии услышат глас сына Божия, и услышавше оживут. Яко же бо отец имать живот в себе, тако даст и сынови живот имети в себе, и область даст ему и суд творити, яко сын человек есть не дивитеся сему. Яко грядет час, в он же вси сущий во гробех, услышат Глас сына Божия. И изыдут сотвориши благая в воскрешение живота; а сотвориши злая ввоскрешение суда. Не могу аз о себе творити ни чесоже. Яко же слышу сужду, и суд мой праведен есть; яко не ищу воли моея, но воли пославшего мя отца.	Шуиз мезос асъорда воомъняслу Иудеи саияоьлы инаюнт тас воипан тии янгу юе юеш менас шванлыш кылзыш ислышлы тено кутас немья оломос иорд иялом пычко извочочко овжас куломлыш олом нычко инаюеш тас воипамтии яилы юе юеш лонта иез иотнеовим куйко кулома ясо кыласныс горасо еапи лон сешкылныш илолжоныс куцсы аис оломос кутас аспычкос сыц щетас пиислы кутныс оломос ашычкас и ждаленос щетас былу иоод яломос ужалныс юе юет пиис мортылон овим идволмыца шпиалу юе еют локто сый ез кода езо гортняс сын волышья кылысныс к горасосылан сет петоныс бур ужилыс ияс лолжыд кеж оломлан алок ужалыш ияс лолжид куж мыжман лан ог югр мыме ужалныс асшим нимос куцысилан иордялам иордъяломо менан овим юеш юе юеш ог коршияс гажос чочко аилон мено истомлон.
Слава тебе Господи слава тебе.	Ниман тенид мезосо ниман тенид.
Господи помилуй.	Мезосо мылышты.
Тебе господи.	Тенид мезосо.
Аминь.	Адон.
Иже херувимы, тайно образующе, и животворящей троице трисвятую песнь припевающе. Всякое ныне житейское отложим попечение.	Кузи херувиас улыпосон куртвыгон олом ужалыслу куималу куимвежа силанос вангон быдонос оне оласаос арувул вямным тожос.
Яко да Царя всех подымем ангельскими невидимо дориносима чинми, аллилуиа.	Вевескыд быдон лон каносы бостыгон борда идегия сон тыдалтон козин юломныс артиясон аллилуия.
Аминь.	Адон.
Господи помилуй.	Мезосо мылышты.
Тебе господи.	Тенид мезосо.
И духови твоему.	И полтосыдлу тенад.
Отца и сына и святого духа, троицу единосущную и нераздельную.	Айос ипис и вежаос полтос и вежа-ос куима с отиетос окылтомас.
Символ веры. Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа Иисуса Христа, сына Божия, единородного, иже от отца рожденного прежде всех век. Света от света Бога истинна, от Бога истинна рожденна, не сотворечна, единосущна Отцу, имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения, сшедшего с небес, и воплотившагося от Духа свята, и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна, и воскресшего в третий день по писанием. И возшедша на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущего со славою судити живым и мертвым; его же царствию не будет конца. И в духа святого, Господа, животворящаго, иже от отца исходящаго, иже со Отцем и Сыном спокланяема, и сславима, глаголавшего пророки. Во едину святую соборную, и апостольскую церковь. Исповедаю едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресение мертвых. И жизни будущего века, аминь.	Ескам отвейло аиебыд кутыс велты долан по инос имаос ибетыдоламос итыдалтомос у алыс ота мезосо Иисус Кристос пии енлон отичуюжом аис чюжом вооинжиг бериин аскынья югыдлыс югуден инаеняыс чюжом нужалтом отнечь аискот сыон быдонло мимотыс воитырь мооисмивизян пыде летчом велт далан иныс ияежсем вежа полтолыс мортасем и патыкосем мыкые Понтпипилат возинщогодом икукдом лолзом коимод луно гижом кузя каомвелты додолан имо аис ордын бурдла дорын пукис оврало ктыс ни малан кот вордьялмыс лоля яслы икулома яслы иканала намлы вайманыс абус антеталыс олом ужалыс олом ужалыс вежа пелтос ачиж ачим аикот ипит юрбутан адчис нималодом возсиис якон воипим оти вежа окоема иде азавиицко висталам оти воитланос иненлотанос грекь ялыс кежалам лолзянос кулома ияслы оломос лоан иемас адон.
Милость мира жертву хваления.	Мылом урисисаилан полтосыдкот кутыамным мезос ордо туяс велкыда.
Свят, Свят, Свят Господь Саваоф исполнь небо и земля славы твоея, осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних.	Вежа, Вежа, Beжа вына мез с тырь велмы ян н имини маланыс визомнядф вылыло мезос намион локтос ибурион вяз мианды вылысе.
Аминь.	Адон.
Тебе поем, тебе благословим, тебе благодарим Господи; и молимтися Боже наш.	Силамым тено бурсиямным тено гажа ишто дамным тено мезосо келмамным теним еимо миян.
Достойно есть яко воистинну, блажити тя Богородицу, присно блаженную и пренепорочную и матерь Бога нашего. Честнейшую херувим, и славнейшую без сравнение серафим, без неимение Бога слова рождшую, сущую Богородицу тя величаем.	Туяс выим вевескид инагыры седъныг тено ей чюж тыс инопыргысен ивоипактомс енны млон инсо икщаяс херувиас кинья ордъялтпом нималанаос сесь серафимьяс яскиня юилон шуаилон сыкстом чюдтыс со вылысес енлон тено иждодамныж.
И о всех и за вся.	также.
И со духом твоим.	И полтосыдкод тенам.
Господи помилуй.	Мезосо мылышты.
Тебе Господи.	Тенид мезосо.
Отче наш, иже еси на небесех да святится имя твое, да приидет царствие твое, да будет воля твоя, яко на небеси, и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.	Аие миян веты даланнныды волосемед вежаяс нимыд меды воас каналаныд медаоас гажыд кучомко велты долапиныды имувылын тапорья миян нянет сет миянлы талун инелт миянлу мыж яснымо кузоими инель тамным мыжь яснымлуин пырть миаянды ворясъян пычко кучко мынты миянды варкослысь.
И духови твоему.	И полтосыдлу тенад.
Тебе Господи.	Тенид мезосо.
Един свят, един Господь, Иисус Христос: во славу Бога Отца аминь.	Оти вежа оти мезос Иисус Кристос нимялан енлу аиру адон.
Причастны.
Хвалите Господа с небес, хвалите его в вышних.	Рашко мезоосож велты далан инсо.
Чашу спасение прииму, имя Господне призову.	Часес вичана бостан мезослон нимсокорам.
На крещение Господне тропарь.
Во Иордане крещающуся тебе Господи, и проч.	Иерданым воитлышнеон тенид мезосо куимиалон юермсщшин юрбытанос чюштыслон гора ордмоц юишталыз мусапичо нимтас вывык кыранон полтос замодис кылон дарсоданос юелмоштин Кристос иенмо мияидовыд езос югдодин нималан тенид.

Вот сколько я мог достать из старины Зырянской. Духовенство имеющее попечение о спасении мордовских, татарских и прочих идолопоклоннических душ имеют пример от угодника, по которому могут у удобнее соблюсти целость христианского закона в душах новопросвещенных.

К переводу обедни на Зырянском языке прибавляю и собранные слова тем наипаче, что они целые содержат речи, из чего о свойстве их языка удобнее понимать можно, нежели из простого слов собрания.

Бог отец. Бог сын. Бог дух святый. Святая троица. Христе Боже. Сын Божий. Сила Божия. Богородица. Ангел. Крещение день. Сретение день. Вход во Иерусалим. День пасхи. Вознесение день. Сошествие святого духа. Преображение Господня день. Воздвижение честного креста день. Рождество Богородицы. Успения день. Великой пост. Воскресение. Понедельник. Пророки. Пророкам Человек. Голова. Головы. Глаз. Глаза. Крив у тебя глаз. Слепой видишь ли? Не много смотри одним. Вить есть у тебя глаза. Али нету. Боярин. Боярыня. Велик человек. Мал человек. Средний человек. Язык. Молод. Здоров. Нос. Лицо. Волосы. Зубы. Ум. Горло. Груди. Брюхо. Соски. Пуп. Утроба. Хребет почеши. Руки. Персты. Сустав. Ногти. Локоть. Уши. Плеча. Сердце. Душа. Рукав. Живот. Смерть. Таможенная пошлина велика здесь. Не уметь торговать. Не продавать здешним людям. Все обманывают и правды не сказывают. Худые люди. Весил я сего дни. Пришел я в таможню объявливаться. Почал мне говорить голова. Почто ты сюда приехал и с каким товаром? И я ему сказал: Говори что то в бочках. И ты пошли целовальника, подьячего. И он осмотрит. Мне здесь не продать. Подьячего дал. Торг в торгу предают. Улица большая. На которой ты улице стоишь? В котором дворе. Двор. Двери. Мясной ряд. Суконной ряд. В суконном ряду. Говори правду. Ты просишь даром. Великие грехи. Соболь. Куница. Белка. Заяц. Бык. Корова. Кошка, лошадь. Мерин, жеребенок. Серая лошадь. Серо-белая лошадь. Овца, баран. Баранье мясо, баранина. Лопатка баранины. Выделанная овчина. Свинья, свиньи. Много, мало свиней. Свиньи съели. Поросята. Малые поросята. Собака, сука, щенята. Собачья кожа. Собаку бить. Собака лает. Собаку зашиб. Сапог. Сапоги. Трои сапоги не давать. Идти по сапоги. Скидывать. Надень сапоги да поди. Что у тебя худы сапоги? Хороши подошвы под сапогами. Шляпа черная маленькая. Рукавицы теплые. Холодные рукавицы. Серебро, золото, медь, железо. Перстень серебряный, золотой. Много золота. Зеленая медь. Уклад. Высоко, низко, гораздо, не гораздо. Поговори со мною. Пора тебе ехать. Как далеко? Куда ехать? Что не едешь к Москве? Видел его в Москве. Перец. Белой. Тертой. Олово, свинец. Ножик. Пять пуд. Безмен, вески. Коромысло. Стол. Скатерть. Ставец. Ложка. Вилки. Ножницы. Говядина. Курица, петух. Гусь, гусыня. Лебедь. Утица, селезень. Журавль, ворон, галка, сорока. Голубь, голубка, ворона. Цыпленок, цыплята, орел. Море. Звери, зверю, зверей много. Медведь, медведица. Волк, лисица. Лося убили. Роги лосиные. Кожа лосиная.	Ен ай. Ен пи. Ен вежай лов. Важао куимо. Кристос Еймо. Пи Енлон. Вын Енлон. Енлюс вердысь. Ангил. Вавежедан лун. Воичало лун. Верба лун. Ижид лун. Нуисп лун. Троица лун. Шор спас лун. Здвиженья лун. Пречистая лун. Оспожа лун. Ижид виздь. Веже лун. Выль лун. Пророкъяс. Пророкъялсы. Морт. Юр. Яръяс. син. синъяс. кычил тенад син. синтом адзяно неуна визед отинас. выим тенас синъяс. тенад син абу. баяр. баяран. ижид морт. дзеля морт. шор морт. кыв. том. зизя. ныр. нырвом. юрси. пиньяс. мывкыд горш. морос. кыном. няис. гог. кыном пычкос. сюрдлы гыжьяв. кырымъяс. чюньяс. езви. гыжьяс. гыр. пель. пельпоньяс. селом. лов. сос. олом. сурыле. кан керка ижид татон. онкуд вузаены. озъвузав татце, воитпыркот. быдон поръялоны авес кыда осъвистав. омоль воитым. оши ме талун. воис ме кан керкао петкодсины. ипондис мен войпныюр. мыля потетатчевоинн и кучом вузон? име силы вистали. вузтор тоео бочкоясын. ит исты акалысн, дагижизес. иныя ведласны. мен тан абу вузавны. аги жомыс. вуз вузын вузалоны. лусырь ижид. коде те пурысин сулалам? код картаин. карта. оис. яй ряд. ной ряд. ноияс рядын. воип вестан. те коран весь. ижид грихъяс. низ. сер. ур. коч. ош. мос. кань, вов. секир, удчан. руд вов. руд ежиш. иж, меж. меж яй. пелпон межлон. кирома ижку. порсь, порсъяс. уна, зеля порсъяс. порсъясь сеисны. порспиял. зеля порспиял. пон, им пон, кычаняс понъяс. понку. понъес песны. пол увто. подъес варты. сапог. сапогъяс. кучас сапогъяс ин сет. мунны сапогъяс. човтны. сапогъяс дамун. сапоъяс кычилсись тенад? бурос подошваяс сапогъяс улын. шляпа сед зеля. кепысьяс шоныд. куш шоныд. езыс, зарни, иргон, корт. чинкысь язысь, зарни. уна зарни. вож иргон. емдон. мужид, ляпкыд, зелыцыон, зелыц. мойд мекод. пора теныд мунны. кинкод ило? кычи мунны? мыи те онмум Анкаро? Адзили ме сые Канкарыд. гормог. ежид. зыртома. озыс, широе. пурт. вит пуд. ошан. карнан. пызан. торсындора. бекарь. люсва. зелылед. ширан. мос яй. курог, айкурог. возес, имь. юс. чож, чорда. тури, курныш, чавка, кача. гулю, им гулю, рака. пи, пиан, куч. сариз. зверьяс, зверлы, уна зверлы. ош, им ош. каин, руч. лола виисны. сюрьяс лолалон. ку лалалон.
За лосьми ходил с собаками, с пищалью.	лолоборсян ветли поньясон, и пищален.
Замок пищальной. Из пищали убил. Бобр, горностай, Губы, языке, шея, палец. Стрелок, Кровля, потолок. Баня, мыло, веник. Был я в бане. Печь, белая печь. Сделал ли ты? Лавка, драница, лесница. Солонина, тын. Не говори, чтоб тебе худо не было. Не знаешь как бит будешь. Скажи ему так. Поди заранее прочь. Доколе ты не бит. Незамай пусть лежит. Что тебе за дело говорить? Рукомойник, сито, вилы, котел. Палица, бочка, дуга, шайка. Топор, дрова, сено, дровни. Видел я во сне что грабили. Здорово ли спал, ночевал? Здорово ли ты живешь? Как тебя Бог милует? Откудова ты ныне приехал? Из которого города? Как тебя зовут? А отца твоего как зовут? По чьему ты приказу едешь сюда? Если у тебя отпускная?	томян пищалон. пищалес виис. мой, чюдмор. тырпьяс, кыв, силы, пес. лыись. вевт, вотва. пывсян, майтос, коросы. волыме пывсянын. пачь, ежид пачь. корино те? ловычь, дранецыяс, сод. солал той, заруг. мед теныд амолазло. он тод кузи песомалаон. вистав сылы сьза. мун те возинжиг ортсо. кычнос те абу песома. инзоплав мед куило. мый тен мог войпо? кимыскан, сипож, лебын, порт. паличь, аща, мегыр, юр кишод. тер, песъяс, тырын, пудоид. адзили ме вотон ежмалисныл. визя олан узин, воин? визяо те олан? ен милуй то, или юздо? вытыс те оны воин? икод карысь? кузи тено шуоны. даайто тенгин кузи шуоны? кин те ток кузы воин татчи? выимо тенад лезем?
И ежели есть, то ты с нею поди к боярину.	атоковыим, и ше сыон лун шыаясъордо.
Да ты здесь хочешь торговать, или куда инуды едешь?	дататон те гажалоно вузасыны оликытче мудсолао мунан?
Чего спрашиваешь? Молоток, замок. Храм, алтарь, трапеза. Колокольня, колокол, колокола. Изба, клеть, сени, Вино, пиво, мед. Огонь, снег, земля, трава, дерево. Лопатка, камень, огород. Рожь, ячмень, овес, пшеница. Серп, косить. Лето, зима, весна, осень. Река, лед. Лодка, вода, весло.	мыи юрлан? молоттор, томок. витко, вовтар трапезда. жинъянъор, жинъян, жинъянъяс. керка, кум, воч. кырынва, сур, ма. бы, лон, ма, турын, пу. гнур, яз, почис. руззак, ид, зор, шобды. тарла, ичкын. гожем, тов, тулыс, ар. ю, и. пыж, ва, пелыс.

Счет.

1 отин	50 ветымын
2 кык	60 квайтымын
3 куим	70 сизимдас
4 ниоль	80 кокямдын дас
5 вит	90 окмын дас
6 квайт	100 сио
7 сизим	200 кык сио
8 какъямын	300 куим сио
9 окмыс	400 ниоль сио
10 дас	500 вит сио
11 дас отин	600 квайт сио
12 дас кыкъ	700 сизим сио
13 дас куим	800 какъямын сио
14 дас ишль	900 окмыс сио
15 дас вит	1000 сюрс
16 дас квайт	2000 кык сюрс
17 дас сизим	3000 куим сюрс
18 дас какямыс	4000 ниоль сюрс
19 дас окмыс	5000 вит сюрс
20 кызь	10000 дас сюрс
30 комын	50000 ветымын сюрс
40 нелямын	100000 сио сюрс.

Оставя Подкиберской погост, пробиралися далее на реку Сысолу; не много отъехав от Подкиберского погоста, пробиралися волоком, чрез 15 верст продолжающимся, которой большею частию состоял из лиственных дереве, и изобиловал лесными ягодами, а особливо малиною и смородиною. Волок сей разделяют две реки почти на равные части, из коих ближайшая к Подкиберскому погосту называется Иол, а другая Вепь. Обе они впадают в Сысолу. Маленькие сии речки весною бывают судоходны; и зыряне езжали из них до реки Печоры, где их бывал лучший летний промысел; они там в одной горе ломали точильной камень и развозили в отдаленные места. Не одни живущие по сим речкам, да почти целый Яренский уезд сим кормился промыслом; но попечительствующие Архангелогородской губернии правители сие пустое и отдаленное место ныне отдали на откуп за 1000 рублей, которые деньги собираются в казну, и сим пресечен Пермяцкий летний промысел.

Сел. Чюман.

Переночевав в селе Чюнапе, на реке Вепе лежащем, 25 числа продолжали путь наш на Визинскую волость. К волости сей вел волок Чюкан прозываемый, продолжающийся чрез 12 верст до деревни Сорт, лежащей при реке Визинге, впадающей в Сысолу, от которой до Визинской волости три версты почитается.

В полутора версте от Визинской волости, на правом берегу реки Визинги находится железный рудник, Коллинским прозываемый, принадлежащий к Нюхчинскому Походяшина заводу, о котором сказано будет ниже; место, где рудник находится, окружено со всех сторон небольшими холмиками и испещрено перелесками. Холмы составляла глина, да и руда глинистой породы. Она не имеет порядочного положения, но рассеяна была повсюду не толстыми жилами, которые не более четверти толщиною, а шириною в аршин, а инде и менее. Глубина слоев от поверхности земной не с большим на сажень, а инде и менее отстоит. Рудной признаке составляет красная глина, которая чем ближе лежит к рудному слою, тем гуще красной ее цвете становится. Но рудной слой окружен со всех сторон светло-синею глиною, испод же слоя составлял белой песок, которой всегда был пределом рудного слоя.

Руда добывается большею частию вольнонаемными, и по легкому добыванию оные небольшая дается плата. Вырыть сажень руды стоит двадцать копеек; но как рудник находится не подалеку от речки Визинги, впадающей в Сысолу, близ которой стоит завод Нюхчинской, то и провоз руды не дорого стоит; летним временем платят с юоо пуд восемь рублей, а зимним временем десять рублей, руда же дает от ста пуд 45 чучуну.

Село Визинга составляет большую из всех селитьб Зырянских, которые нам видеть случилося. В ней считается 201 двор и две деревянные, изрядно выстроенные церкви; душ же по переписи 641.

Дер. Пустошь. Дер. Куниб.

Из Визинги лежал нам путь чрез Визингской волок, занимающий на 13 верст пространства до деревни Пустошь, от которой во двух верстах отстояла деревня Куниб, из 10 дворов состоящая, и служившая нам ночлегом.

Деревня Куниб стояла на берегу реки Визинги, которые правой берег нарочито был возвышен, и показывал глинистые осыпи. В осыпях сих гнездами и беспорядочно лежал колчедан белый, как в неправильных кусках, так и в шарах состоящий. Шары по разломе казалися быть лучистыми, и лучи шли от центра к поверхности. Между колчеданными слоями немало было и окаменелостей, напоенных колчеданным веществом: как то белемнитов, острацитов и аномитов.

В 10 верстах от сей деревни, посреди дремучего леса был славный в Зырянской стороне ключ, которой они Зинтам, по речке из него вытекающей, называли, и сказывали, что он выносит с собою из под земли нефть. К нему за лесистыми местами и валежником не было проезжей дороги; а топкие места не бестягостны были и пешеходам. Небольшая речка Парсу, впадающая в малую Визингу, разделяла помянутое расстояние надвое, и на ней построена была мельница. Около сей речки много росло чемерицы^[420], кипрея^[421], дятлины^[422], сибирской кентаврии^[423], повилицы^[424].

Самый ключ Зинтам находится на возвышенном увале, из которого с великим кипением бьет вода, и выносит с собою ржавчину, которая, как на болотной воде случается, показывается жирными пятнами, которые зыряне за нефть считают; но в самом деле вода ничего в себе другого не содержала, кроме весьма малого количества распущенного железа; ибо когда ею налит был чай, получала черноватый цвет; по сему и неудивительно, если она в некоторых болезненных припадках зырянам делает облегчение. Но не один сей ключ содержал в себе распущенное железо, каждая колужина довольно показывала следов оного; и болотины наполнены были так называемою болотною железною рудою.

От деревни Кунаб в 5 верстах отстояла Межадорская волость. Село Межадор стоит на самом берегу реки Сысолы, в коем построены две изрядные деревянные церкви. Хотя село Межадор нарочито обширно, но большая часть домов стоит пуста. Зыряне получивши вкус к странствованию, почасту чужую сторону предпочитают своим жилищам, и остаются не редко на всегда в отдаленных Сибирских сторонах или в других местах, а жители природного места принуждены бывают платить за них подушные деньги и нести другие тягости. Такое неустройство деревенского их состояния привело до того, что они без поручителя никого ныне из своих жилищ не отпускают; но такие поручители не редко принужденными находятся тайно оставлять свои домы, и искать своего пропитание в отдаленных же местах. Но сего сказать довольно, а средства к сему сыскать не до меня касается.

Река Сысола в сем месте нарочито широка и быстра; по ней тут ходят не малые караваны с железом, отпускаемые с заводов в вершинах речки Сысолы находящихся, о которых упомянуто выше. Из Соли-Камского и Кайгородского уездов отпускается по ней и хлеб.

Берега реки Сысолы нарочито отлоги, песчаны, а инде и болотисты, почему они подвержены бывают частым переменам от весенних вод. Противу самого села Межадора, видна великая старица, длиною с лишком на версту простирающаяся, где Сысола не более как за четыре года течение свое имела.

Река Сысола должна была быть нашим вожатым, а верховая езда сильно нас утомила; и так мы вознамерилися ехать водою. Но зырянская во всем беспечность принудила нас отважиться в челне пуститься по стремнинам Сысольским до погоста Липского, составляющего главное место Убской волости. Тут мы видели и нерадение зырянское и в самых сенокосах, которые по берегам Сысольским рассеяны были, и обирали сено по копенкам; ибо в труд они себе ставили от мелкого леса очистить покосы; но лучше желали несколько верст далее отъехать, чтоб скосишь и собрать копенку сена, нежели вырубить и очистить тонкие лозы. По отдаленности их сенокоса, часто они живут долгон время на полях, и чтобы сыскать себе пищу большее время утра и вечеров препровождают в ужении рыбы. Где был сенокос, тут приметою был мужик сидящий на берегу с удочкою, чтобы пожирнее поужинать. Правда, Сысола нарочито рыбна, однако мужику упражняющемуся в сельской работе, сравнивая с другими мужиками, уже мало останется времени на лакомой промысел. При сем случае скажу, какою рыбою Сысола изобилует. Сиги^[425], которые в Российских реках, кроме рек и озер близкое сообщение с морем имеющих, не водятся, в Сысоле ловятся изобильно. Налимы^[426], хариусы^[427], окуни^[428], щуки^[429], караси^[430], ельцы^[431], голавли^[432], лещи^[433], плотва^[434], язи^[435], синцы^[436], пискари^[437], игри^[438], и вьюны.

Плывучи Сысолою видели, что в берегах ее весьма много находится тундры или торф которой весьма толстыми лежал слоями; при чем то особливого примечания достойным быть кажется, что где такие были слои, тут тяжелый и гнилостию наполненный был запах.

Проплыв пять чюмкасов^[439] приехали в Убский погост, составляющий главную селитьбу Убской волости, в коем изрядная церковь пророка Илии. Тут мы имели случай приметить Зырянскую особливую простоту и слепое повиновение к своему духовенству. Ильинской батька, не только представлял у них священнослужителя, но еще и прорицателя. От его предсказаний зависело время сенокоса, жнитвы и прочих крестьянских предприятий: но сия доверенность и поповское корыстолюбие, не редко принуждало зырян, как говорят, пропускать пору сеять, косить и жать; а его благословению в таких случаях молебное пение нагревало руки.

В Убском погосте запаслися мы своим осиновым суденком, которое хотя было и невелико, однако покойнее и безопаснее челна. Утро хотели мы употребить в свою пользу, но не могли, ибо великий туман продолжался почти до десятого часа. Такие туманы и великие вечерние росы, по сказкам зырян, бывают у них в великие засухи, каковы были нынешнее лето, что весьма много помогает посеянному их хлебу, если только они не приносят с собою стужи, которые также не редко случаются.

В четырех чюмкасах от Убской волости было устье речки Нюхчин, на которой стоял железоделаемый завод, по сей речке Тюхтинским прозываемый, принадлежащий ныне Верхотурскому купцу Максиму Походяшину. Завод сей от Сысолы отстоял в 5-ти верстах; и к нему изрядная и сухая через бор лежала дорога. Речка Нюхча, которая из болотистых мест начало свое имеет, не редко в засухи не может удовольствовать своею водою заводские надобности; почему завод и не всегда бывает в своем действии; как и в самое то время был они без действия, в которое мы его посетили. В нем одна доменная и шесть молотов для ковки железа, так же пильная мельница. Собственных людей у Походяшина на заводе сем нет, кроме нужных заводе их мастеровых; а валовая заводская работа отправляется зырянскими руками. Бедность сих людей завела в казенные долги, которые у нас недоимкою называют, и которую помянутой Походяшин внес в казну с тем, чтобы зыряне ее заработали на заводах, но сколь скоро из сего заводского долгу бедные сии люди, а особливо для отдаленных и рассеянных их жилищ, выплатиться могут, сказано выше.

Продукты Нюхчинского завода отпускаются по Сысоле, Вычегде и Двине до города Архангельского. Почему и построены амбары на берегу реки Сысолы, в которых хранятся зрелые заводские плоды до весенней воды. Тут же заведены и хлебные амбары для безопасности от заводских пожарных случаев.

В одном чюмкасе от завода было село Пичьги, на левом берегу реки Сысолы по течению, в коем изрядная деревянная церковь во имя Благовещения Богородицы. До сего села шли мы пешком для собирания и рассмотрения луговых Сысольских трав, которые в перелесках пощадили сенокосцы. В лесах первою встречею были нам бураки и кадушки развешенные по деревьям. Они представляли гнезда диких птиц, а особливо уток, которые с весны кладут свои яйца в оных, почитая их за безопаснейшее место: а зыряне приобыкши знать пору, когда они совсем вынесутся, обирают яйца, как из под домашних своих птиц, и употребляют в свою пользу. Время знать, когда птица совершенно вынесется, неотменно им должно для того, что если птица разе испугана будет, то более в гнездо свое не возвращается. Говоря о яичном промысле, скажу и о промысле их птичьем. Хотя зыряне весьма искусны в стрелянии, однако птиц никогда не стреляют: но порох свой берегут более на зимний звериный промысел, а птиц ловят пленицами и кругами; при том они столь искусны выражать птичий голос, что оным заманивают в силки пролетную птицу, и таким образом с весны целыми ловят стадами. Другой птичий промысел бывает у них летом; когда птица линяет, тогда они ходят по отмелым озерам, где подлинялых птиц, а особливо гусей бьют палками.

Погост Шокшинский.

Из растений в сем нашем переходе попадалися нам Адамова голова^[440], прострел^[441], кошечьи лапки^[442], куколь^[443], большой повилишник^[444], Христофорова трава^[445], стародубка^[446], едкая трава^[447], разные виды марионы^[448], которые зыряне, так как чуваши и мордва, употребляют на крашение. Трилистник^[449], золотая лоза^[450] которою зыряне истопив в щелоке сгоняют опухоли, зверобой^[451] разные зырянские исцеляет недуги; а особливо если кто ушибется и чувствует боль нутряную. Выпадашная трава^[452], из коей Зырянские мальханщицы разные, как они говорят, составляют снадобья. Из Пачьги плыли мы паки водою до погоста Шокшинского, отстоящего в трех чюмкасах, в коем и имели свой ночлег.

Погост Вильгарский.

29 июля чрез Вилгарский погост, отстоящий в четырех чюмкасах от Шокшинского, в славную приехали зырянскую селитьбу, Устьсысольским погостом называемую. Да и поистине село сие у всех зырян в особливом почтении. Оно построено было в трех верстах от устья реки Сысолы. Домы в нем отменнее под другими селами, и построены две каменные изрядные церкви, одна то имя живоначальные Троицы, а другая Покрова пресвятые Богородицы.

Не храмы сии вперяли у зырян почтение к сей селитьбе, но живущие в нем богачи Сухиновы прозываемые, которые и сами произошли от зырянского племени. Проворство их в торговле обогатило их и сделало зырянскими князьками. Каждой зырянин составляет их как бы природного крестьянину и все его стяжание почти надлежит Сухановым. Они их задатчивают на хлеб, и на звериные промыслы, и после обирают все их житье бытье богачество. Если где увидишь лучшие нивы в ближайших селениях к Усть-Сысоле, и спросишь, кому они принадлежат? отвечают: Сухановым; если где пасутся стада, стада надлежат Сухановым, да и бывший на Печоре зырянский промысел в добывании точильного камня, ныне надлежит Сухановым.

Зырянские сии господари хотя записаны в число Великоустюжского купечества, однако живут в сем отдаленном месте от города, и страх, которой они почасту претерпевают от наезда разбойников, не может преодолеть их вкоренившегося над зырянами господствования. Сему страху так они подвержены, что и малолюдный мой приезд наделал им много сует, и я с великим трудом мог добиться, чтоб допущену быть пред лице сего зырянина, и уверить его письменными свидетельствами о наложенной на меня должности, которая зырянину казалася непонятною; ибо в их пустоплесье по такие мелочи, каковы суть травы, никто не ездит.

Сколь вредны вообще, и сколь тягостны для крестьянства такие посторонние помещики, и не по своим местам живущие промышленники, всяк удобно видит; да и я в разных местах имел случай говорить о сем пространнее.

Таким образом кончили мы реку Сысолу, которая, как выше сказано, в трех верстах пониже села Усть-Сысолы соединяется с Вычегдою. Противу устья реки Сысолы с правой стороны в Вычегду впадает река Дырная, на которой заведены мучные мельницы, принадлежащие вышепомянутым Сухановым.

Хотя река Вычегда близ Печоры имеет свои вершины, и более 700 верст до Сысольского устья большею частию чрез болотные места протекла; но воду оные при самом слитии рек удобно различить можно было. Сысольская вода гораздо темнее пред водою Вычегды, и сия разность происходит от большего стремление Вычегодских вод пред Сысольскими, которые песчаное ее дно возмущают.

В 10 верстах от устья Сысолы стояло село Слободское, в коем церковь Богоявление Господня. Великая засуха, продолжавшаяся почти чрез все лето, была гибельна не только для полей, но и для самых жителей. Село Слободское было первое, в коем мы увидели плачевное состояние жителей. Не было возможности войтить ни в одну крестьянскую избу для несносной духоты от больных. Болезнь сия состояла в кровавом поносе, которой с начала усилился между малолетними детьми, как нежнейший состав имеющими, и которой столь был гибелен, что почти все малолетные вымерли, а наконец очередь дошла и до пожилых людей. Бедственное их состояние тем более было, что они ни откуда скорой помощи получить не могли; ибо не только в селах и деревнях нет у нас лекарей, да и в самых городах с Диогеновым фонарем их не сыщешь: и должно было им дожидаться своего избавителя от города Архангельского. Спорить не можно, что бы причины сей болезни не было в самой атмосфере; но и то неоспоримо, что домашнее их неопрятство много к тому вспомоществовало.

Во первых дворы у них так построены, что не можно свободно провевать воздуху; они окружены отовсюду стеною, и покрыты сплошною кровлею, под которою весь их скот содержится, и за которым они весьма малый имеют присмотр, и никакой чистоты не наблюдают; от чего выдохновения навозные всегда на их дворах делают несносную духоту.

Сколь неопрятны их дворы и дома, столь мало пекутся зыряне и о собственной своей чистоте. Мужчины и женщины все ходят по уши в грязи и весьма редко умываются; а тем реже переменяют свое платье. От сей нечисти и от зимнего коптенья происходит, что зыряне, а особливо в глуши живущие, имеют подопрелые глаза. Всего жалче смотреть на малолетных детей, которые так все запачканы, будто бы им водный элемент вовсе не известен. Белье их составляет одна рубашка, которую, чтобы более приняла руды, красят ольховою корою и носят ее не мыв до износу. До такой неопрятности довела их закоснелая привычка, а может быть бедность и незнание зырянок женской работы; ибо мужья их более стараются о легком промысле, а жены их исправляют большею частию мужскую крестьянскую работу.

Из сего понять не трудно, почему зыряне, сколько я после спроведать мог, более подвержены были прилипчивому кровавому поносу, нежели другие жители, не в дальнем от них расстоянии находящиеся. При сем случае паки напомяну я, сколь нужно у нас простейшее наставление о болезнях, или самой простой способ, как поступать в главнейших припадках. Поистине зыряне живучи при больших реках, около которых воздух бывает чище, могли бы себя много спасти от помянутой болезни, если бы оставив промозглые свои домы, поселилися в шалашах по берегам речным, и чаще омывалися водою.

Сия неожидаемая встреча принудила нас более держаться суденка, и выбираться сколько можно скорее из Зырянских пределов; в вечеру приплыли мы в слободу Усть-Вымскую, называемую по немалой реке Вым, при которой она стоит, и которая в сем месте с правой стороны впадает в Вычегду. Река Вымь не много уступает своею шириною самой Вычегде, и тут разбилася на два устья, разделенные островом. Она весьма отмела бывает в межень, так что мы на своей лодочке, а особливо в вечерний тумане, едва могли добиться до берега.

Усть-Вымская слобода построена на правом берегу по течению реки Вычегды и реки Выми, на возвышенном месте, от чего имеет весьма хороший виде, и Вымской отлогой и поемной берег составляет привольные луга. Усть-Вымская слобода как своим пространством, так и великолепием церквей может равняться со многими небольшими городами. В ней пятьдесят домов и пять церквей, из коих четыре каменные и одна деревянная; жителей же по переписи 360 душ. Слобода сии должна почитаться первенствующею, из которой истекло Православие во всю Пермяцкую землю, и в которой прежде имел свою столицу Стефан Великопермский, просветитель пермяцкого племени, коему в честь и освящена церковь соборная. Другая церковь построена во имя бывших тут трех Епископов, Герасима, Пилирима и Ионы, в коей и их мощи опочивают. В сей слободе хранилися многие рукописание Стефана Великопермскаго: но как из Усть-Выма Епархия переведена была на Вятку, то и все сии писания с нею взяты в Хлынов; и сие, бывшее в сисе время знатное место, пришло в упадок, коего жители ныне единственно от пашни имеют свое пропитание, но прежде сего бывало в нем и небеззажиточное купечество.

В 18 верстах от Усть-Вымской слободы, вверх по реке Выме, заведены соляные варницы, коих солью не только вся Зырянская сторона, но и города Яренск, Соль Вычегодской уезд и Устюг Великий содержатся. К ним надобно было проезжать боровыми местами. В шести верстах от Усть-Выма текла небольшая речка Иорст, которая содержит две изрядные пильные мельницы, одну о двух, а другую о трех рамах, принадлежащую Сереговскому соляному заводу, на котором пилят доски для построение барок под отпускаемую с варнице соль.

Самое Сереговское усолье заведено на правом берегу реки Выми по ее течению; изрядно выстроено, а особливо каменная церковь, стоящая поодаль от строение и на высоком увале, весьма прекрасной имеет вид. Берег реки Выми в сем месте нарочито высок, и служит преградою разливающимся вешним Вымским водам; он состоит из иловатых слоев, перемешанных с песком; но другое возвышение, повыше самых варниц идущее гребнем, от верху до основания наполнено известным камнем, в коем погребены были различные морские животные, как то мадреноры, шубипоры, энтрохиты, из черепокожных аномиты, пектиниты и истеролиты. Сии обитатели морские, кажется, ясно гласили, что сия страна некогда составляла дно морское, и что самая соль морю же началом своим долженствует.

Открытие сих варниц принадлежит зырянам, которые с начала довольствовалися выступающею на поверхность из земли солью; но после промышляли тут Сереговские жители Опарины, а потом проданы были нынешним заводосодержателям, Вологодским купцам Рыбниковым, которые углубив трубы с большею выгодою и прибылью получают из глубины рассол. Всех варниц девять, из кои в осьми варницах варят соль беспрестанно, а девятая стоит в запас. Варницы довольствуются двумя трубами, из коих первая называется Богдана, в которой глубины 93 сажени и 10 вершков, и которой рассол имеет 11 лотов. Другая труба называется Мусоват, глубиною в 83 сажени и 10 вершков, и содержит 9 лотов в рассоле.

На всех варницах в двои сутки, ибо соль в сие время садится, вываривается соли от ста пятидесяти до ста восьмидесяти пуд, что в год 150,000 пуд составит. Соль по нашим установлениям отдается в казну, из коей платится по 9 копеек за пуд; сверх сего содержатель платит из вырученных денег по десяти копеек с рубля в казну же. К сим варницам приписано 267 забеглых душ, которых у нас непомнящими родства называют, и которые всю работу на варницах отправляют, кроме дровяной поставки, к коей большею частию зыряне обязуются. К сему лесистая река Вым весьма способна: за меру дров, которая имеет восемь аршин в длину, 2 аршина в вышину, и каждое полено в 5 четвертей длиною, обыкновенно с поставкою платится от 25 до 27 копеек.

При выварке соли такие же бывают явления, как и в Соли Камской: то есть проницательная кислота, от которой соловары почти все слабы бывают грудью, отсядает мелкой песок, и остается немалая часть пригари: но о сем сказано было при варницах о соли Камской.

С Сереговских варниц надобно было теми же стезями возвратишься в Усть-Вым. Великой полуденный зной подал нам случай наслушаться воздушной музыки, которую составляли небольшие мошки^[453], и которых тучами воздухе был наполнен. Они, в беспрестанном будучи движении при весьма тихом стоянии воздуха, делали нежный, и по мере их отдаления, различный свист. Мужчинки имели тело черноватое, голова была у них зеленая, крылья прозрачные, а усики белые перистые, самки же напротив того были все зеленые и усики имели истонченные. Великой жар был причиною толь многого их рождения, которое приятное представляло зрелище, когда мы смотрели на их куколки, коими стоячие воды были наполнены, и из коих они беспрестанно происходили. Впрочем малое сие творение никому никакой не причиняло обиды, но забавляло себя беспрестанным летанием по воздуху.

Проезжаемый нами лес производил следующие растения: меньшую грушовку^[454], грушовку, у которой цветы по одному боку стебля расположены^[455], золотую лозу^[456], дьявольское окушение^[457], куколь^[458], лесные гвоздички^[459], кукушкины слезы^[460], колокольчики^[461], татарник^[462], и фригийскую кентаврию^[463].

От Усть-Выма в 9 верстах был погост, Оквам прозываемый, в коем мы осталися ночевать, что для нас было особливо беспокойно; ибо подверженные кровавому поносу заставили нас проводить ночь на лодке, и сколько возможно убегать сообщения с жителями.

Приспевшая пора убираться с пашней дала нам случай выгодное сделать примечание. Зыряне употребление телег почти вовсе незнающие, как выше сказано, тяжести свои перевозят на санях; сани же им служат и для перевозу хлеба с пашней; но в сем последнем случае гораздо они бывают выгоднее перед телегами. Они делаются нарочно: полоз и оглобля состоят из одной кривулины, в которой вдолблено два пыла: из оных передние длиною аршина в полтора, а задние не с большими в четверть. Нащепы делают так же из кривулин, которых стоячие концы длиною передним копылам равны; как передних копыл, так и кривул в концы соединяются вязами, а между нащепами на вязы соединяющие полозы настилаются тонкие доски. По недальному отстоянию их пашни от дворов, такой перевоз тягостным быть не может; а выгода от дровней та, что колосья накладенных на них снопов не осыпаются; ибо полозья сделанные отлогою дугою, только легкое причиняют качание; и желать надобно, что бы вместо сноповых телег вошли в употребление такие дровни, чрез что не мало бы крестьяне могли сберечь хлеба, а особливо если бы при том клали снопы в веретья.

Другой род крестьянской повозки в сем же селе в первой раз нами примеченной доказывал незнание зырянское в облегчении перевозов. Они по соседству с русскими крестьянами переняли употребление телег; но телеги их совсем отменны. Они делаются о двух колесах, которые состоят из досок двумя снычами сплоченных, а третий сныч идет поперек оных, и которого средина гораздо толще, и продолблена по средине оного четвероугольная дира. В оную вкладывается ось, коей концы так же четвероугольны и плотно в колесе заклинены. На тележке, которая состоит из четвероугольного мелкого ящика, и которого боковые планки составляют и оглобли, пропускаются ближе к заднему концу два четвероугольные бруска, между коими с низу прибиваются деревянные кобылки по средине ложбину имеющие, и в коих ходит ось между помянутыми брусками, так, что самая ось вершится по своей круглоте, и ворочает к концам ее прикрепленные колеса. Такая телега одна, хотя и невелика, уже довольное делает тягло для тощих и малорослых зырянских лошадей.

От погоста Кунаб в 83 верстах отстоял городе Яренск, до которого мы плыли не останавливался и не заезжая ни в какое селение, опасаяся заразительного поноса. К вечеру застал нас превеликой туман, так что ничего в малом расстоянии распознать было не можно. Сей туман тем более нам был несносен, что мы принуждены были другую ночь препроводить на лодке не могши за темнотою попасть в город.

Кем и для чего заведен был город Яренск, неизвестно, и ему никакого не дано герба; а по известиям построен был в 7144 году на восточном берегу речки Кижмолы, и занимал пространства более шести сот сажен; но разливающаяся по веснам река Вычегда, открывая и переменяя год от году свои берега, добралася до самого города, и принудила жителей переселиться на другое место, расстоянием около версты от прежнего, так что от реки Вычегды до нынешнего селения около пяти верст будет, а старого селения и знаков более не видно, кроме небольшого песчаного бугра.

Нынешний город Яренск весьма бедное составляет селение, под которым течет река Яренга, давшая название сему городу. Город построен почти в одну улицу, и разделен глубокими буераками. В нем одна каменная церковь и три деревянные, а всего прочего деревянного, как казенного, так и обывательского, строение сто семдесят один дом.

Поселян сего города составляют двести тридцать девять купеческих душ, которые большею честию питаются хлебопашеством, и весьма не многие имеют сродный им промысел. Они столь прилеплены к хлебопашеству, что и самой город Яренск внутрь себя имеет пашни, и у многих дворов вместо огородной зелени посеяна рожь и ячмень.

Но сколь беден город Яренск жителями, столь обширным управляет уездом. К Печоре простирается он с лишком на тысячу верст, такое же расстояние занимает и до удорских пределов; с Мезенским и Пустозерским уездами полагает предел Пыский погост, а с удорскою областью Такульская волость. С устюжеским сопредельна вышепомянутая Каберская волость; до пределов Кайгородских считается триста пятьдесят верст, до Соли Вычегодского предела сто тридцать верст по речку Табарку.

На всем сем пространстве поселено двадцать три тысячи девять сот тридцать три души государственных крестьян, да экономических тысяча двадцать восемь; женского же пола число превышает мужеской пол; ибо женского пола считается двадцать шесть тысяч семь сот шесть душ; и так разность состоит в 747 женских душах. Такое неравенство большею частию происходит от привычки Зырян ходить на чужую сторону, где они часто остаются навсегда, а особливо в Сибири, как стране изобильно родящей хлеб.

Пространный Яренский уезд и состояние самого города не мало способствуют к бедности жителей. Хотя правительство старается приучать их более к хлебопашеству, и ввести в них отвычку от звериного промыслу, которой бывает годами и на удачу, и в которой почти все обширного Яренского уезда жители вдалися, но мне кажется, что совершенных крестьян из них никогда сделать не можно. Крестьянин ободряется к трудам выгодою; он по близости больших городов, как говорят, бьет на всем копейку; кроме хлеба продает он свой скот, домашних птиц, яицы, масло, молоко, и проч.; но зырянам живущим по лесам в отдалении и окруженным непристиупными болотами, кому продавать сии мелочи? Когда и в самом городе Яренске всяк запасен не только сими вещами, но и собственным своим хлебом. И так зыряне по нужде не радят о сельском домостроительстве, и все домашние съестные вещи в собственную употребляют пищу, что им разумные головы ставят в лакомство: но время уже оставить Яренск.

Северный ветер, разогнавший воздушную мглу и облегчивший воздух, так же ниспавший небольшой дождик ободрили нас к продолжению нашего пути берегом. И так мы отправилися в село Иртовское в 18 верстах отстоящее от Яренска. Под самым почти городом переправилися мы чрез реку Яренгу, которая нарочито широка, но не очень глубока. Около лежащие места от весеннего разлития соединяющихся в близи двух рек Вычегды и Яренги покрыты были песками; и только ивовыми кустами испещрялися. Но чем мы более от сего места отъезжали, тем чаще встречалися с нами березовые и другими листовыми деревьями наполненные перелески. Самое село Иртовское как своим положением, так и числом жителей не уступало городу Яренску. В нем построены три каменные церкви, и 370 душ составляют его жителей. Возвышенной Вычегодской берег разделенный буераками представлял окружающие сие селение холмы, и состоял из иловатых и глинистых слоев.

В 12 верстах от Иртосского погоста был Ленский погост по речке Ленке прозываемый, в коем две церкви каменные и 282 души крестьян по переписи. В оном селе в первой раз мы узнали о особливом роде крестьян, которых Половниками называют. Такие крестьяне находятся только в устюжской провинции с подвластными ей местами, и принадлежат купечеству, которое, не знаю по каким правам, имеет во владении все те земли, на коих Половники поселены. Половники обязаны на купцов сеять, жать и косишь сено из полу, то есть три дни работать на себя, а три дни на купца в неделю; а купцы должны за них платить подушные деньги, и давать им хлеб на семена. По такому установлению казалося бы для крестьян нетягостно быть в подданстве у купцов, но завистливые глаза нередко более взирают на сугубую пользу, нежели на человечество; и сие тем наипаче в употреблении, что купцы имеют полную власть над крестьянами, как и помещики, и от поместья своего более других имеют пользы отвозя хлеб к Архангелогородскому порту для заморского отпуска.

Гуглымский погост. Пог. Шенов.

От Ленского погоста в 8 верстах находился Гуглымский погост, в коем одна деревянная церковь, а от сего в 11 верстах отстоял погост Шенов, в коем две деревянные церкви и 760 приписных душ. Погост сей стоял на речке Гижеке, которая имела крутые глинистые берега; между слоями глинистыми находилися мягкой шифер, в коем слепки раковин, аммоновыми рогами называемых находилися. Слепки сии имели только наружную плену раковин, которая блестящим и природным своим цветом играла.

Деревня Взвоз.

От погоста Шенова пошли места угористее и открытее, и по обеим сторонам дороги от части пашнями, а от части покосами и перелесками занятые, река же Вычегда делая излучины нарочито от дороги отдалела, и не прежде мы ее увидели как проехав 13 верст до деревни Взвоз называемой. В сей деревне переменя лошадей, к вечеру приехали чрез Урдюмский погост в пяти верстах отстоящий, населенный при речке Мерендюке в Пустинскую волость, в коей Успенский погост составляет главное место.

Успенский погост.

Успенский погост построен на берегу реки Вычегды, в коем две каменные церкви и 265 домов, а жителей 844 души по переписи. На левом Вычегодском берегу, несколько пониже сего погоста, обширное находится озеро, Светик прозываемое, которое в округе своей верст с 20 имеет. На рве проведенном из сего озера в Вычегду построена мучная мельница и небольшой железоделаемый завод, где только один действует молот, и принадлежит заводчику Турчанинову.

Хотя перепавшие дождики и чрез то очистившийся от мглы воздух уверили нас о минувшей опасности от прилипчивого поносу; однако в сем погосте прикоснулся он к одному из моих спутников. Слабость во всех членах и сильная головная боль были предсказателями сей по тогдашнему случаю опасной болезни; ибо вскоре за ними следовала горячка и самый кровавой понос. Сей неожидаемой случай паки принудил нас сесть на судно, и поспешать в город Соль-Вычегодскую, до которого верст с 90 оставалося.

Погост Чакула. Дер. Рычкова.

Отплыв 35 верст на правом же берегу видели погост Чакула прозываемый, в коем две церкви и 665 душ жителей. От Чакулы в 11 верстах была деревня Рычкова, неподалеку от коей был рубеж между Соли-Вычегодским и Яренским уездами, означенной речкою Тобаркою, от коей в 29 верстах был городе Соль-Вычегодская, между коим и пределом были деревни Заболот, и погосте Нюбской, по речке Нюбе прозываемый, в коем две церкви каменные.

Глава VI
От Сольвычегодска до Холмогор и оттуда до города Архангельского

Город Соль Вычегодская

Когда и кем город Соль Вычегодская построен, за потраченными в 1716 году во время пожару переписными книгами точно сказать не можно; а за достоверное почитать должно, что соленые ключи, в самом городе находящиеся, первою были причиною в сей лесистой стороне поселения, от которых и наименование свое город имеет. В нынешнем городе строения: восемь церквей каменных, восемь деревянных и один мужеской монастырь. Обывательского и казенного строения 401 дом.

Соль-Вычегодская соборная церковь в сей стране пред прочими церквами примечания достойна, не только по своей огромности, но и по великому богатству. В ней 10 пределов, и местные образа украшены серебром с чернью, а в некоторых есть и дорогие каменья. В построении сей богатой церкви наиболее имел участия род Г. Строгановых, коим прежде и соловарни принадлежали. В сем же соборе было казнохранилище старинных денег, которые у нас кожаными называют; а ныне деньги сии отчасти истлели, а остальные отвезены к Москве. Кожаные деньги в сей стране были не такие, какие, например, в Москве; но состояли из частей и целых звериных мехов; и так жители по древнему обыкновению торговли меняли товар на товар, в чем кто избычествовал. Названия и разделения бывшей монеты спроведать я не мог, потому что у нас обыкновенно, когда от какой канцелярии потребуешь древних известий, отговариваются бывшими пожарами, в коих все известия истребилися.

Но любопытному читателю могу только объяснить, откуда назваше полушка и по сие время в нашей монете осталося. Между мехами, в счете место имеющими, за последний считается заячий мех, который на татарском языке и на всех других, с татарским некое сходство имеющих, называется ушкан, которое слово в смежных с сими народами русских селениях и по сие время осталось, и там зайца, как бы природным словом, ушканом называют. Самая малейшая вещь ценилась противу половины заячей шкурки, и так русаки назвали ее полушканом; от коего слова родилась, как я думаю, полушка, и ныне самомалейшую монету означающая. Жителей города Соли Вычегодской, кроме служащих церковнослужителей и господских людей, составляют 445 душ купеческих. Купцы сего города не беззажиточны и промышляют большею частью отъезжими торгами, то есть ездят в город Архангельский с хлебом и салом, оттуда берут всякие товары, как заморские, так и российские, и отвозят на Кяхту, откуда, запастись китайскими и сибирскими товарами, возвращаются на Ирбитское, а потом на Макарьевское годовое торжище; нередко же с оными ездят и в другие российские города. В городе никаких других фабрик нет, кроме одного кожевенного завода и трех салотопень.

Соленые варницы, для коих населено сие место, как выше сказано, в совершенном оставлены небрежении и упадке; ибо прежде было тут с 50 варниц, но ныне едва и одна рассолом довольствоваться может; и кажется, что вместо пользы приносит вред. Ибо истекающий из обветшалых труб рассол произвел озеро, которое ныне в длину имеет 66, а в ширину 38 сажен; в самых же глубоких местах глубиною сажени на две: от чего застоявшаяся соленая вода в жаркие дни причиняет тяжелый запах, который от ненаблюдения чистоты время от времени увеличивается. Должно думать, что в сем озере есть и ключи пресной воды, потому что озерной рассол пред трубными гораздо легче. Озеро сие наполнено было насекомыми, которых описатели к роду раков относят, и по жилищу их соляными раками называют¹.

Нынешняя варница с [1]764 года состоит в казенном ведении, и рассол добывается только из двух и то обветшалых труб, из коих одна глубиною в 14 сажен с половиною, а другая в пять сажен. Россол глубочайшей трубы более содержит в себе соли, нежели мелкой; из чего не без основания заключать должно, что трубы засорены и варница настоящим рассолом не пользуется; да и смешанный рассол противу Сереговских варниц дает половину соли. На Сереговских варницах соль садится в двои сутки; а у Соли Вычегодской в четверы. Такой малой и бесприбыльной соли выход до такого состояния довел сей промысел, что вывариваемой соли едва достает на нужды городских жителей, и нередко принуждены бывают заимствовать соль с Сереговских варниц, как выше сказано.

Пределы Соли Вычегодской к Яренску простираются на 39 верст по речку Табарку, как выше сказано, к Устюгу в северную сторону по Архангелогородской дороге на 27 верстах по речке, большой Полой называемой. В летнюю же напротив того сторону к Устюгу только на 11 верст по речку Павложъе, к Сибирским пределам простирается на 298 верст по речку Лопью, к Казанской губернии с Хлыновским уездом отделяет речка Черемуховка, отстоящая в 354 верстах. От городов же Соль Вычегодская отстоит: от Устюга Великого в 77-ми, от Яренска в 162-х, а от Хлынова в 466 верстах. В уезде Соль-Вычегодском поселено государственных черносошных крестьян 12 853; господам баронам Строгановым принадлежит 1532; экономического ведомства 1968; половников купеческих² 2993 души, всего 19 847 душ. Из чего видеть можно, что Соль-Вычегодский уезд, несмотря на болотистые и лесистые места, довольно имеет жителей в рассуждении³ обширного Яренскаго уезда.

Больной продержал нас в Соли Вычегодской до 10 числа, в которое время могли мы более осмотреться в окольности оныя; но сия лесистая и болотная страна никаких отменностей в себе не имела, и поздние травы были обыкновенной северной страны, как то в лесах: зеленика⁴, разные роды мхов⁵ и папоротника⁶, осот⁷, осенние одуванчики⁸, мышьи ушки⁹, болотные одуванчики¹⁰, донная трава¹¹, молочай¹², плакун¹³, лесной чай¹⁴, душица¹⁵, зверобой¹⁶, львова лапа¹⁷, репейник¹⁸, чернобыльник¹⁹, толокнянка²⁰, дикий перец²¹, и в северной стороне обыкновенные ягоды: черница²², гонобобель²³ брусника, ежевика и малина.

Оправившийся несколько от употребления рвотного порошка²⁴ и ревеня наш больной сделал нам свободу продолжать наш путь, однако для его слабости и для опасения и самим себе доехали мы водой до Устюга Великого.

Город Устюг

Город Устюг в числе наилучших городов не только в Архангелогородской, но и в других губерниях находящихся, почитаться может. Наименование его происходит от «устья» и «юга», потому что он на устье реки Юга построен. При самом городе с Югом соединяется река Сухона, из коих соединения начало свое имеет славная река Двина: то есть река, из двух рек начало свое имеющая. От сего рек соединения дан и герб Устюжской провинции, в коем представляется водолей, имеющий в обеих руках по кувшину и сливающий в одно место воду.

Точного времени, когда сей населен город, сказать не могу, а из Устюжского летописца известно то, что оный город прежде заведен был при самом устье сливающихся рек Сухоны и Юга, на правой стороне реки Сухоны, по течению в трех верстах ниже от нынешнего поселения, на возвышенном месте, которое горою Гледень называли, где и ныне остатки бывшего вала на 175 сажен видны. Но соседство и нападения окрестных народов остяков и пермяков, или вообще чюдью зовомых, да и подмывающая год от году свои берега река Сухона принудила жителей переселиться на нынешнее место, где по тогдашним временам город довольно имел защиты, и реки, Сухона, Юг и Двина, довольные полагали преграды неприятельским внезапным нападениям. Но от другого неприятеля, то есть от реки Сухоны, город и по сие время недовольно защищен. Доказывает то печальный знак, в середине самого города находящийся, где виден глубокий ров, из коего землю бывшим в 1762 году сильным наводнением вымыло, и около стоящие дома, числом до 50-ти, также кузницы и другое строение.

Главное украшение города составляют каменные церкви, коих числом двадцать две, и два монастыря. В большой части церквей украшение знаменито по усердию устюжского купечества, которое от всяких отдалено расколов. Прочее строение в городе, как казенное, так и обывательское, выключая каменный архиерейский дом и два дома купеческие, все деревянное и состоит из 1262 дворов. Улицы в городе по большей части тесные и кривые и выстланы деревянным мостом, от которого непорядочного и почти сплоченного строения чрез случившийся [в] 772 году пожар почти весь город выгорел, и ныне выстраивается порядочно по данному плану.

Купечества в городе Устюге считается по переписи тысяча девятьсот пятьдесят шесть душ, которые большею частию заживны и имеют довольные промыслы. В городе, кроме лавочного торгу, содержат мыльные и кожевенные заводы и салотопни. Торгуют в Сибири на Кяхте и других сибирских ярмарках; а главнейший их торг состоит в хлебе и пеньке, говяжьем сале, рогожах и проч., которые товары они сами возят к архангелогородскому порту для заморского отпуску. Самое положение города весьма много к сему торгу им вспомоществует. По реке Сухоне чрез Вологодскую провинцию более 1400 верст протекающей, привозят из Вологды и около лежащих мест разные съестные припасы, а особливо пеньку. На Юг выходят суда с рек Лузы и Ветлуги, и привозят из разных мест Казанской губернии хлеб, сало, рогожи и лен. И так соединение сих двух рек составляет Устюжской в матерой земле находящийся порт.

Вообще об устюжанах сказать можно, что они рачительны и склонны не только к купечеству, но и к рукоделиям; доказывает то финифтяная и серебряная черневая²⁵ и обронная²⁶ фабрика, которая с немалой выгодой работу свою отправляет. Но только при ней то сказать остается, что финифть не только не чиста, но и шероховата. Финифтяная работа состоит в подносах, солоницах, чарках и чайниках. Устюжская финифть бывает разных цветов, но живописи на ней представлять совсем не умеют; и грунт по большей части украшают серебряными цветочками. Почему желать надобно, чтобы г. заводчик, имея к сей работе весь прибор, постарался приводить свою работу в большее совершенство. Черневую работу заводчик считает за тайну, однако всякий, зная химические основания, легко ее угадать может: она состоит из свинца, меди и серебра, которые помощию серы претворяются в тот род руды, которую минерологи стекловатой серебряной рудой называют. Такая черневая работа на позолоченной поверхности имеет хороший вид; но то сожалительно, что недостает хорошего рисовальщика, и устюжская черневая работа весьма грубые представляет фигуры. Впрочем, сделанные вещи продаются высокою ценою, то есть по 50 копеек золотник.

Других художников в Устюге довольное число, между коими иконники преимуществуют; есть также и отменные пред другими местами слесари.

Духовенство великоустюжское управляется епископом, которой пишется Великоустюжским и Тотемским. Для воспитания юношества, предназначенного в духовный сан, заведена семинария, которая старанием нынешнего епископа Иоанна в нарочито изрядном содержится порядке.

Великоустюжский уезд от Тотемского уезда разделяется рекой Игмазом, отстоящей в 159 верстах в Брусенской волости. От Двинской провинции в Ягрыжской волости — речкой нижней Шоромкой в 180 верстах; к Каргополю Устюжский уезд простирается на 495 верст; к Вятской провинции до пределов города Котельнича по Вохомской волости на 392 версты. На всем сем пространстве поселено 58 208 человек мужеского полу, из коих черносошных крестьян считается 47 176, экономических — 6600, половников — 4335, помещичьих — 183, да раскольников 14 человек.

Хотя Устюжский уезд пощажен был от прилипчивого поноса в людях; однако в сие лето претерпел другого рода наказание, причинившее немалый урон уездным жителям. А именно везде был повал на лошадей, и попечительствующее устюжское правительство для прекращения сего несчастия старалось пресечь сообщение тех мест, в коих лошадиная оказывалась зараза, от мест, сему злу не подверженных; и по сему проезд сухим путем из Устюга, а особливо в Двинскую провинцию совсем остановлен был. Сия достохвальная осторожность имела только тот недостаток, что нимало не старались преодолевать болезнь лекарствами; но только захворавшую скотину отводили в нарочно сделанные засеки, где она издыхала. Болезнь оказывалась опухолью на нижней губе, от которой в скором времени по всему телу распространялась и удавляла скотину. Такую болезнь без сомнения производило какое-нибудь насекомое, которое кусало лошадей, ибо сколько ни выпало лошадей, все они одинакий образ и одинакое начало болезни имели. При сем случае напомяну я паки²⁷, сколь нужны для сельских наших жителей наставления не только о людских, но и о скотских болезнях.

Лошадиная хворость заставила нас погрузиться в судно и плыть до самого города Архангельского водой. Поздное время, в которое по здешнему климату уже почти все растения увядают, а ровные и лесистые места немного обещать могли отменного, да при том и самая дорога лежала по левому Двинскому берегу. И так езда водой столь же для нас могла быть выгодной, сколько и сухопутная.

Из Устюга поплыли мы наперед рекой Сухоной до монастыря Троицкого, в 4 верстах отстоящего, от коего не подалеку находится пустыня, посвященная Иоанну, чудотворцу великоустюжскому. При сем монастыре река Сухона соединяется с Югом и начинается река Двина. Возвышенное место, на коем стоит монастырь, и соединение трех рек весьма приятный дает ему вид. По реке Сухоне встречался повсюду с нами тот род рыбьих ловушек, кои помцами называют и о которых говорено было в дневных моих записках 1769 года.

С левой стороны по течению реки Двины первая впадала речка Стрига; в 7 верстах от Двинского начала, на устье ее стоит село Константиновское; а при вершинах ее в 4 верстах от Устюга выстроен изрядный загородный архиерейский дом под именем села Богородского. В сем селе она составляет изрядные и порядочные пруды, окружающие великолепно выстроенную церковь, в коей не только внутреннее украшение живописное, но и на наружных стенах много оного находится. По охоте нынешнего преосвященного к садам много разведено плодоносных дерев, и до зрелости своей доходят дыни и арбузы.

Ы 10 верстах от села Константиновского на том же берегу Двины было село Синига, в коем мы имели свой ночлег. Река Двина, хотя и при самом своем начале была велика, однако так испещрена мелями, что без знатока и на малом судне проехать не можно; и мы многократно принуждены были облегчать свое судно и стягиваться с мелей.

Село Синига стояло при речке Курье, впадающей в Двину, у которой правый берег по течению окружен был нарочитыми горами. Горы сии состояли из разных иловатых слоев, между коими целые слои лежали окреплого песку, но на самом исподе²⁸ большей частью проседал шифер, в котором находились окаменелости, да и по двинскому бичевому берегу насыпаны были камни кремнистого состава, в коих не только слепки, но и самые отвердевшие черепокожные²⁹ включены были. Между сими голышами нашли мы и такие, которых внутреннее ядро составлял песчаный камень. Всего более примечания достойны были кремни, имеющие внутри пустоты, наполненные кристаллами, из коих иные бледно-фиолетовым цветом напоены были. Цвета в кристалловидных камнях происходят от примеси металлических паров; но в берегах двинских никаких не видно было металлических признаков: и так заключать должно, что сии кремни занесены из отдаленных мест. Правда, если посмотреть на берега и окружающие их низменные места, то великое множество увидим на них каменьев, которые тут родиться не могли. Такими пришлецами снабжает большей частью весенний лед, который вмерзшие в него камни, иногда и великой тяжести, с природного унося места, по отдаленным раскидывает берегам.

Село Яркурья. Соленые варницы

В 17 верстах от Синиги было село Яркурья, от коего в 15 верстах, на левом двинском берегу, в Алексинском стану находятся соленые источники, Пускинскими прозываемые, на коих заведены и соловарни, принаддежащие архангелогородскому купцу Семену Бусинову. При сих варницах три трубы, из коих верхние две глубиною по 17 сажен, а нижняя в 18 сажен. Рассол из оных труб сам собою бьет в их и по проведенным желобам течет в варницы. Места около соленых ключей низменные луговые, и никакой каменной породы не видно, кроме того, что самый испод ключей составляеть белый лудышь. На равнине, ключи окружающей, находится озеро, Солоник называемое, в длину на две версты и сто десять сажен. Ширина самая большая 18 сажен, а глубина 5 аршин; в узких же местах глубины не более четверти³⁰ бывает. Соленость сего озера зависит от самых ключей, из которых вода по наполнении сирен³¹, для беспрерывного своего течения пускается в озеро, а из сего прибылая вода протоком выходит в реку Двину. Пускинский рассол обыкновенно вываривается в четверы сутки, и соли на сирене садится от 80 до 100 пуд; но в нем то отменное, что от трех солей пригари остается около 10 пуд, да и самый песок в гораздо большем осядает количестве, нежели в других варницах. Впрочем, за неисправностью содержателя варниц и за недостатком дров часто в работе бывает остановка, и в круглой год соли не болеее 8000 пуд вываривается.

Дождливая погода заставила нас остатки дня просидеть не выходя из судна и плыть до деревни Ускорья. На 25 верстах от варниц сидела волость, Кодлас прозываемая, пониже которой версты две с правой стороны по течению Двины соединялась с Двиною река Вычегда, которая шириной своей Двине не уступала, от коего соединения Двина знатное получила приращение в глубине и ширине.

Деревня Ускорья

Деревня Ускорья только в трех верстах от соединения Двины с Вычегдой отстояла и лежала на левом, нарочито возвышенном, Двинском берегу. Из сей деревни установлен перевоз через реку Двину, и все, едущие к Соли Вычегодской и в Яренск, а из оных в Устюг, переправляются. В перевозе сем та неудобность, что за низменными местами на правом двинском берегу ближайшая деревня Гринева отстоит в двух верстах от берега.

В деревне Ускорье за сильным противным ветром и беспрерывным дождем простояли двои сутки. Двинские пади при сей деревне изобиловали миллепоритами, мадрепоритами и столбчатыми энтрохитами, которые включены были в сером известном камне, и которого ни в двинском берегу, ни в окружающих его буераках никаких признаков не было; и так сии пришлецы занесены были без сомнения из какого-нибудь отдаленного места.

21 числа утихший несколько ветер дозволил продолжать нам путь свой до села, Красный бор прозываемого. В 17 верстах от нашей стоянки было село Комарицы, при коем небольшая речка Стоханиха с левой стороны впадала в Двину. От устья Стоханихи в 28 верстах отстояло село Красный бор, служившее нам ночлегом.

22-го продолжали наш путь до погоста Каймогорье, в 20 верстах от Красного бора отстоящего; от сего в трех верстах соединялась с Двиной с левой стороны речка Сокша, которой устье окружено было глинистыми по обеим сторонам холмами, в коих красноватая и на железную ржавчину похожая глина, да и ржавчиною наполненные ключики о находящемся тут железе свидетельствовали.

Волость Ягры

От Прокофьевской волости в 27 верстах отстояла волость Ягры, последняя в Устюжском уезде; ибо речка Шоромка, в 15 верстах от оной в Двину впадающая, делала предел между Устюжской провинцией и Важеским³² уездом, где и сделана застава для осмотру проезжающих, которая в то время, для конского повала³³, особливо была приумножена. Около сих мест впервые мы приметили на Двине великое множество морских гагар³⁴, которые когда с криком, на хохот похожим, садятся на воду, так что голос ее час от часу тише становится, тогда жители говорят: «Гагары тонут», и ожидают бури или непогоди. Кайвары, которых здесь турпанами называют, были также нередки, а другие птицы из рода уток и куликов начинали уже стадиться, что было предзнаменованием наступающей стужи; да и в самом деле прошлая ночь так была холодна, что поля покрылись сильным инеем. В пашнях видна уже была нарочитая разность, иловатые земли более переменялись на песчаные, лесов пространство умножалось, и болота более занимали места. Яровой хлеб составлял большей частью ячмень, и репа становилась быть в почтении. Крестьянские промыслы оказывались сродными лесистой стороне; ибо от сих мест крестьяне большей частью промышляют смолой и дегтем, но сожалительно то, что наши крестьяне настоящие свои выгоды всегда соединяют с будущим неминуемым вредом. Всякое лучшее дерево без разбору другой, от него имеющей быть пользы употребляют на смолу, и тем дерево несчастливее, чем оно здоровее и толще: но сим крестьяне недовольны, что они лучший на смолу губят лес, но и всего дерева не употребляют. Каждое дерево, назначенное на смолу сочат: то есть, уступя аршин или более от корня, сдирают вокруг с оного кору, оставляя только для движения соков узкий ремень, чтобы дерево не вдруг засохло; и оставляют раненое дерево стоять лето. На облупленное место выступает сера и, защищая рану, улепляет ее оною. После срубают сосну и осоченное место употребляют на смолу, а прочее гниет и пропадает. Такое сочение дерев уже многих жителей сделало без лесу и принудило для сочения дерев отъезжать в леса далеко. Самое выжигание смолы также убыточно, ибо они ее гонят в ямах: но если бы употребляли печки, то бы, более получая смолы, имели бы в то же самое время хорошо выжженный уголь. Сосну губят для смолы, а ель для перевоза оной; из ели делают они плоты, которые во всем подобны тем плотам, на коих у нас гоняют плашные дрова. Смолу, закупоренную в бочках, в которых весом бывает по 8 пуд, ставят на помянутые плоты, так что оные плоты топило и бочки до половины стояли в воде. Такая нагрузка нередко бывает гибельна, ибо при самом малом волнении плоты, чтобы не затонуть, принуждены бывают искать своего убежища в займищах; восьмипудовая бочка с прогоном до города Архангельского не более 80 копеек становится.

Село Верьхотоемское название свое имеет от речки Тоймы, впадающей в Двину с левой стороны; к устью речки Двина делает излучину наподобие полукружия, которое невысоким яром определяется, почему едущим по воде волость сия в весьма прекрасном виде представляется, а особливо для изрядно выстроенной деревянной церкви. Яр состоял из глинистых слоев, между коими синеватая глина особливой была вязкости и весьма пригодная на гончарное и горшечное дело. Скот в сей волости, а особливо рогатый, в лучшем казался нам быть состоянии; да сие и неудивительно, ибо попечительствующая и щедрая Мать Нашего Отечества, ВСЕМИЛОСТИВЕЙШАЯ ГОСУДАРЫНЯ изволила указать на казенное иждивение выписать из Голландии рогатый скот и отдать на содержание крестьянам. Приплод от них и до сих мест распространился. Здешний климат может статься много подходит и отечественному их климату, и тем размножению их и удержанию прежней своей породы много способствует; без сомнения привозная сия рогатого скота отрасль со временем может распространиться до такой степени, что архангелогородский рогатой скот ни в чем не будет уступать голландскому. Сего тем с большим надеянием ожидать должно, что крестьянам сию породу продавать и выводить запрещено.

Волость Ревтринская, при устье соименной ей речки стоящая, была нашим ночлегом. В сию ночь выдержали мы немалую стужу при сильном северном сиянии. Оно оказалось в 8 часов вечеру и проходило далее зенита. Главное положение его было между востоком и западом. Сначала представляло оно небольшой белый луч, который в мгновение ока распространился и, разделившись по сторонам, составил две дуги наподобие радуг, из коих произошли столбы, вверх и вниз пересекающие дуги. Сие явление продолжалось 13 минут.

Нижнетоемская волость

От Ревтринской волости в 25 верстах отстояла Нижнетоемская волость при устье речки Нижней Тоймы, с левой стороны в Двину впадающей. Верхняя и нижняя река Тойма из одной лесистой горы начало свое имеют, но в разные пошли стороны, так далеко устьями своими отдалились. Между сими реками двинские берега весьма отлоги и составляют привольные луга; но река Двина почти каждогодно или от их меж отрывает, или засыпает песками. Отчего нередко жители не только лугов, но и пашни своей лишаются и заживные мужики приходят в бедность.

По песчаным отмятям³⁵ нижней реки Тоймы изобильно рос корисперм³⁶, который мы прежде только около песчаных берегов Волги и Урала видели. Тут же росли попутник³⁷, гиераций³⁸, татарник малый³⁹, перед лесными опушками избыточествовала парнассия⁴⁰. В первый раз приметили мы тут лобелию дортману⁴¹; козельи рожки⁴² служили крестьянкам на крашение дубасов⁴³; заячьи лапки⁴⁴ составляли крепительное крестьянское лекарство; листы мать мачехи⁴⁵ различное крестьянам составляли врачевание от удушья. От Нижнетоемской волости в 25 верстах отстояла Пусеская волость, в коей 700 душ жителей считается. От сей в 15 верстах находилась волость Селитская, в коей 207 душ. Ввечеру приплыли мы в Стулгатскую волость, в 17 верстах отстоящую, в коей переменя гребцов, при ясном вечернем свете продолжали наш путь до волости Конежгорской, которая в 25 верстах отстояла и в коей 700 душ считается.

24-го плыли мы до волости Березинской, в 12 верстах отстоящей. С сею почти смежна была слобода, Осиновская прозываемая, в коей 124 души считается; при сей слободе двинский берег состоял из опочных⁴⁶ слоев, покрытых песками, которые слои простирались по берегу до волости Пянды, в 7 верстах отстоящей: при коей уже настоящий известной камень находился.

Волость Пянды

Волость Пянды прозывается по речке Пянде, впадающей с левой стороны в Двину. Берега сей речки наполнены были также известным камнем, но только отменным противу двинского. Двинский известной камень был весьма тверд, и казалось, что он состоял из измельченных черепокожных, ибо в нем видны были черепы не только речных, но и морских животных. Все слои, которыми каменная громада была разделена, содержали в себе включенные мадрепориты, которые с самым камнем ломались и как бы с оным слиты были. В тех местах, где слои разделялись и где мягчайшего состава занимал место камень, лежали речные раковинки, митулитами называемые. Инде состоял он из мелких зерен, продолговатых и на рожь похожих. Расселины онаго наполнял красноватый известной камень, которого жилы соединялись без сомнения с Пяндским камнем; ибо оный большей частью имел красный цвет.

В сем красноватом известном камне находился другой род твердейшего камня, которой будучи ударен об сталь давал искры и который описатели камней к яшмам относят. Помянутый камень по большей части имел шароватую фигуру, и редко можно было видеть в нем сплющенные частицы. По сим возвышенным известным холмам изобильно росла полевая греча⁴⁷, которой семена служат снедью крестьянским дворовым птицам. Около сих же мест нередко по лесам норы свои делают барсуки, которых по здешнему наречению язвиками⁴⁸ называют. Из других растений примечания достойны были адамова голова⁴⁹, которой корень в различных тяжелых болезнях надежным служит крестьянам прибежищем. Ягоды христофоровой травы такое же имели употребление у поморских жителей, как и в других местах. В каждом доме у крестьянина бывает запас чемеричного корня, которым они лечат свой скот весной от угрей, которые не иное что суть, как зародыши овода, в великом множестве здесь водящегося. Сим корнем, истолченным в муку, присыпают они расковырянные угри и тем умерщвляют червяков. Но сие средство уже поздно бывает, ибо около весны черви, или по их названию угри, уже в полном бывают росте, и скотина большую муку тогда выдержала. Когда сей корень по их примечанию довольно имеет силы к умерщвлению червей, под кожею находящихся, то из сего сделано заключение, что он полезен должен быть и от внутренних червей, коих мы глистами называем и коим малолетние особливо подвержены бывают. Таким малолетним детям до половины золотника дают чемеричного корня, смешанного с медом сырцом, как у нас в городах употребляют цицварное семя⁵⁰. Хотя сие впрочем весьма пряное и ядовитое средство кажется, однако крепкий крестьянских детей желудок дальнего вреда от него не чувствует.

Волость Усть-Ванга

От волости Пянды в четырех верстах отстояла волость Усть-Ванга, прозванная по речке того же имени, впадающей в Двину. От сей речки в таком же расстоянии находилась другая речка Шанги, делающая предел между Важеским и Каймогорским уездами.

Волость Шаски

В Каймогорском уезде первое селение было волость, Шаски прозываемая, в коей 360 душ жителей считается. При сей волости в первый раз приметили мы в двинских берегах турфовые слои, которые для своей мягкости большим переменам подвергали свое положение, ибо река Двина почти каждогодно при них делает то песчаные засыпи, то вновь берега отрывает.

Волость Межегорская

В 16 верстах от слободы Осиновской была полость Межегорская, а от сей в 14 верстах отстояла волость Кальи, в коей 231 душа по переписи, и лежала она на правом двинском берегу по течению. Волость сия тем особливого примечания достойна, что при ней двинские берега полезную каменистую породу в себе содержали. Они состояли из алебастра зернистого и мягкого, который простирался более по правому берегу, а по левому только до деревни, Взвоз называемой, отстоящей в 17 верстах от волости Кальи. Верхний слой, кроме земляных и песчаных слоев, покрывался слоем известного серого камня, а инде место его занимала опока. Скважины между глыбами алебастра везде наполнялись красноватой глиной, от которой алебастр весьма испещренным казался, и походил на мрамор с красными прожилями. Крестьяне алебастр сей удобно ломают и отвозят к городу Архангельскому, где продают по 2 и по три копейки пуд; но нарочно никто к городу с алебастром не ездит, а ломают его проезжающие на барках или на плотах, коим за противной погодой при сих берегах несколько времени простоять случается.

Не доезжая одной версты до деревни Взвоза, на левом двинском берегу по течению находится пещера. Оная имеет пять обширных отверстий, которые все соединяются в одной пустоте и представляют как бы пространную галерею, разделенную сводовыми дугами. Верхнее отверстие имело в себе пространства на 100 шагов. Из сей галереи во внутренность гор разные были отверстия, но они все засыпаны песком, несомым двинскими водами во время весеннего разлития. И так они в разные годы иногда промываются, иногда паки засыпаются, по чему обстоятельного описания сей пещеры дать не можно; мы, пробравшись в одно отверстие, нарочито долго могли плутать в оной, но с великим трудом и опасностью, ибо надвислые каменные глыбы, грозящие своим падением, беспрерывный причиняли страх, а песчаные бугры, инде скопившаяся вода и повсемественная склизь и мокрота, каждый шаг делали поползновенным. И так мы, выбравшись из сей подземельной темницы, рассматривали окололежащие места, которые везде наполнены были алебастром, да и вероятно кажется, что они идут до реки Пинеги, а оттуда до Мезенского залива, составляющего часть Белого моря, о чем я в последующем буду иметь случай говорить обстоятельнее. И так город Архангельский имеет наилучший способ к каменному строению. Берега реки Двины имеют изобильно повсюду глину, годную на жжение кирпича; по ней не недостает леса, много есть извести, и бесконечное множество алебастра, сверх сего удобный водяной привоз. По сим горам из трав нашли мы сибирский осот⁵¹, песочную траву⁵², птичьи ножки⁵³ и лебеду⁵⁴.

Гаврогорская волость, от Взвоза в 20 верстах отстоящая, о соседственном море нас предуведомила. В ней мы увидели строящиеся ладьи и различной величины карбасы. Ладьи много походят на наши галиоты, но только бывают меньше. Доски в них скрепляют иногда вицей⁵⁵, и тогда весьма мало употребляют к сооружению такого судна железа; но ныне и самые ладьи большей частью укрепляют железными гвоздями. Карбасы бывают разной величины, и все вяжутся вицей. Самые большие карбасы не более трех сажен в длину имеют и называются весновальскими судами, потому что на них ездят в море для промысла тюленей. Пред прочими бывают они выше и утробистее; и много походят на большие чухонские лодки. В сем же месте видели мы приготовления к семужному лову, какие на больших реках употребляются, но о сих в следующем пространнее объявлено будет.

В Гаврогорской волости считается 677 душ, и Предтеченский погост составляет главное место; а в Прилуцкой волости, отстоящей в 12 верстах, главное селение составляет погост Стретинский. Он стоит при устье речки Емцы, по чему и Емецким называется. Для многого числа жителей бывает в нем крестьянское годовое торжище, и принадлежит оно до экономии. До сего же правительства принадлежит селение, отстоящее в 20 верстах, было Сийское, в коем 364 души жителей. Оно прозвано по тому, что прежде принадлежало Сийскому монастырю.

Сийский святого Антония монастырь по новому стату причисляется ко 2 классу; и управляется архимандритом, который всегда бывает и ректор Архангелогородской семинарии, и в здешней епархии, после Соловецкого монастыря, первое занимает место. В нем и мощи свят. Антония⁵⁶ опочивают. Строение монастырское все каменное и стоит на прекрасном, водою отовсюду наподобие полуострова окруженном месте по край озера, Михайловским прозываемого, из коего небольшая речка Сия выходит и соединяется с Двиной, расстоянием около 150 верст от города Архангельского.

Ракульская волость отстояла в 27 верстах от Сийской; при ней впадает в Двину речка Овокша, противу устья коей с другой стороны лежит погост Прокофьевский, в коем 380 душ жителей. За Ракульевской волостью следовала волость Ступильская в 20 верстах отстоящая; от коей при ясном ночном сиянии плыли мы до до волости Полиновской, в коей Никольский погост составляет главное селение и в коем 190 душ жителей.

Деревня Усть-Пинежская

От сей волости в 20 верстах отстояла деревня Усть-Пинежская, названная по устью реки Пинеги. Река Пинега соединяется с Двиною с правой стороны. Она как по древним ее жителям, так и по нынешним обстоятельствам примечания достойна. По ней лучшие и на корабельное строение годные растут лиственные леса; она делает сообщение с городом Архангельским Мезенского и Кеврольского уезда. На ней много алебастровых гор, и жители ее в древности великое имели участие в переменах двинских; но о сем пространнее в своем месте сказано будет. Противу Пинежского устья верстах в четырех на левом двинском берегу видна была волость Быстрокурье, по речке Быстрокурке прозванная, на вершине коея она построена, и в коей одна каменная и одна деревянная церковь находится. На самой же сей речке, которая не иное что есть, как двинское отделение, стоит в древности здешней страны славное место, Холмогоры называемое, о коем первобытном и нынешнем состоянии вкратце предложить, думаю, будет не излишнее дело.

Все писавшие о древности российского народа утверждают, что большая часть оного происходит от чюдского поколения. Северные летописатели наполнили свои писания военными и славными чюдскими действиями. Они не токмо войною, но и купечеством были славны. Торговали издревле с датчанами и продавали им дорогие звериные кожи; в Двину реку входили морскими судами, при которой был построен город Холмогоры, где летом бывало славное годовое торжище, на которое разные народы съезжались. Сей чюдский народ кланялся идолу Ямаллу, или Ямалу.

Г. Емин во втором томе своей российской истории на страниц[е] 377 приводит Стурлезона⁵⁷, кой уверяет, что датчане в Северную Двину реку с моря входили морскими судами и имели разные с тамошними чюдами, или чюдью, торги. Он же утверждает, что некогда туда отправлены были от короля Олива, проименованного святым⁵⁸, купцы для торгу; но они вместо купцов сделались ворами, ограбили золото и серебро из кладбищ, сорвали с деревяннаго идола Ямала дорогое ожерелье и взяли серебряную чашу с деньгами. В Санкт-Петербургских ежемесячных сочинениях, которые издаваемы были под смотрением г. Миллера, в октябре месяце на стр. 6 упоминается, что Голмград был сперва имя старинного города Хол-ъмогор, откуда оно распространилось до Новгорода, который тем же именем иногда назывался.

Из сего заключать можно: 1) что в здешней стороне издревле до просвящения России чрез святого Владимира святым крещением, которое происходило около 988 году, был народ идолопоклоннический, называемый чюдь; 2) что город Холмогоры древностью не уступает и Новгороду; 3) что задолго до изыскания англичанами двинского порта, и названного ими Архангельским, ведом он был европейцам, а особливо датчанам; 4) что холмогорцы или двиняне по первоначалию с Новым городом в народоправительстве имели соучастие, или по крайней мере некоим образом Новгороду подчинены были; сие подтверждается казанской историей в прибавлении о Вятке на странице 189, где упоминается, что во время Ярослава сына Владимирова или немного спустя двиняне, иначе холмогорцы, первые были, которые установленной дани в Новгород платить не захотели и, отложась от Новгорода, поддались князю Андрею Сождальскому⁵⁹ и сыну его Роману⁶⁰.

Сие свидетельствуют наши древностей сочинители; но Двинский летописец и некоторые другие достоверные свидетельства, о коих я буду говорить при городе Архангельском, не во всем с сим согласны. Впрочем, из Двинского летописца, обнародованного в Москве чрез Вольное российское собрание⁶¹, явствует, что в последующие времена были они в подданстве московских государей и великих князей; из сего подвластия также видно, что холмогорцы и двиняне были один народ, потому что посылаемые к ним с Москвы воеводы и бояре пребывание имели на Холмогорах, и в грамотах к ним надписываемо было: «На Двину боярину или воеводе нашему», и проч.

Город Холмогоры был сперва деревянный и стоял на том месте, где ныне слобода, Нижний посад называемая, выстроена и где сошлись речки Курополка и Онагра, или Падера, в коем месте и поныне остатки того города видны, состоящие во рве и надолбах⁶².

Другой городок был поменьше оного и стоял на том месте, где ныне каменный архиерейский холмогорской дом с соборной церковью; и как то место вешней водой понимало, то для того насыпан был бугор, который и поныне виден и на коем стоит архиерейской дом. Доказывают то и поделанные озерка и пруды, из коих на помянутый бугор брата земля около архиерейского дома: два по летнюю и один по северную сторону.

Первой городок, стоявший при устье Курополки и Онагры около 7160 году, перенесен выше Глинского посада и построен деревянный, но гораздо обширнее первого, коего стены были деревянные, рубленые двубойничные, с ходом вокруг по крышке, со скатами, из теса сделанными. На стенах городских взведено было двенадцать высоких башен, а вокруг всего города земляной вал, ров и надолбы. Сего бывшего города ныне едва одна тень осталась, и можно заключить только по положению; ибо по построении города Архангельского, куда воеводы и воинские люди переведены и немалая часть жителей переехала, холмогорское укрепление частью погорело от молнии, а остальное, обвалившись, пропало и ныне составляет пашенное место.

По просвящении России святым крещением в 6496 году святым Владимиром и по установлении всего священного сана вся поморская сторона по духовным делам подчинена была Новогородской епархии, из коей для управления духовными делами присылались из Новагорода на Холмогоры игумны и другие духовные особы, кои жительствовали в доме, называемом Софийским, стоявшем в Глинском посаде. Потом, в 1682 [году], повелением блаженной и вечнодостойной памяти Государя Царя и Великого Князя ФЕОДОРА АЛЕКСЕЕВИЧА вышеписанные места от Новогородской епархии отделены и учреждена из них особенная Холмогорская и Важеская епархия, которая продолжалась по 732 год. А с онаго года начала называться Архангелогородской и Холмогорской, коим именем и доднесь прозывается.

Вот отдаленная холмогорская древность, которую любопытный читатель может пополнить из вышеупомянутого Двинского летописца; да и я при описании города Архангельского в дополнение вышесказанного прибавить не упущу.

Могущество и знаменитость города Холмогор перешла в город Архангельский, и ныне Холмогоры более на село, нежели на город походят. Одну тень городского правления составляет ратуша, коей 464 души купцов подвластны. Строения в нем огромная каменная церковь, составляющая старинный холмогорской собор, 4 приходские деревянные церкви и около 300 домов обывательских.

Противу самых Холмогор на Двинском пространном острове находится Куростровская волость, прозванная по речке Курье, отделяющей сей остров от матерой земли. Куростровская волость тем наиболее примечания достойна, что в оной родился в крестьянстве славный наш господин статский советник и профессор Михайло Васильевич Ломоносов.

Вавчуга

На правом двинском берегу противу Холмогор, не дозжая 70 верст до города Архангельского, есть небольшая деревня, Вавчуга называемая. Место сие особливого внимания достойно, потому что на нем находится корабельная партикулярная верфь, принадлежащая роду архангелогородских купцов г. Бажениных. Сии почтенные граждане издавна в корабельном строении упражняются и во время шествования блаженной и вечнодостойной памяти Государя Императора ПЕТРА Великого к городу Архангельскому удостоены были высокомонаршего посещения в 7203 году⁶³ августа 22 дня.

В оное время и дана им от Великого Государя грамота и преимущества на сию верфь, которую они и до сего дня в цветущем содержат состоянии. Искусство их в строении мореходных судов доведено до желаемого предмета; и на сей верфи строят трехмачтовые купеческие корабли, которые продают датчанам и голландцам. Сие в роде г. Бажениных особливой похвалы достойно, что они детей своих для лучшего изучения кораблестроения в молодых летах посылают или в Голландию, или в Англию. Впрочем, верфь сия все надлежащие имеет выгоды; речка Вавчуга довольно имеет воды к содержанно пильной мельницы. Сосновые леса⁶⁴ по Пинеге удобно на сию верфь приплавляются. Река Двина нарочитую тут глубину имеет и беспрепятственно в полую воду построенные суда проводятся до города Архангельского.

Чрезмерная и к Вавчужскому берегу прибойная погода совсем раздробила наш шитик⁶⁵, так что мы, когда погода затихла, с великим трудом и при беспрестанном выливании воды могли дотащиться до города Архангельского. Первое селение от Вавчуги было Тукчеренская волость, в 7 верстах отстоящая, от коей в 3 верстах был погост Клугов. От сего в 10 верстах отстояла волость Ухтостровская, поселенная на пространном двинском острове, противу коей на правом берегу стояла деревня Волкова. В восьмиверстном расстоянии от оной была Куречская волость, в коей 900 душ считается и Стретенский погост составляет главное место. Она лежит на левом берегу, а на правом, противу оной деревни Аннова гора. Неподалеку от сей деревни на правом возвышенном двинском берегу стоит монастырь Новоприлутский, который прежде назывался Козьеручевский. В сем монастыре бывала Архангелогородской епархии семинария, которая в прошлом году сгорела и переведена к городу Архангельскому. Противу сего монастыря с левой стороны впадает в Двину речка Быстрокурья.

В 6 верстах от соединения Быстрокурьи с Двиной впадает в Двину же речка Тируха с правой стороны, при устъе коей находится дер. Коскиова гора; в таком же расстоянии от Коскиовой горы отстоял Бобровский ям, в коем 515 душ и Николаевский погост главное составляет место. Ям сей стоит на правом весьма возвышенном двинском берегу, состоящем из глинистых слоев и коего пади усыпаны были полевыми камнями. До сего яму Московская, Санкт-Петербургская и Устюжская дорога идет по левому двинскому берегу. Но при оном всем едущим должно переправляться на правый берег: ибо левый низменный берег для многих переправ неудобен. При Бобровском яме встретил нас морской прилив и продержал нас до самого вечера, в которое время двинское стремление, соединясь с отливом, скорее тащило утлое наше судно до деревни Конецгорской, в 18 верстах отстоящей. Деревня Конецгорская названа потому, что возвышение двинского правого берега начало умаляться, и несколько отъехав от нее, показывается город Архангельский. Она принадлежит к Княжостровской волости, в коей 745 душ считается и которая поселена на пространном Княжострове, отделенном речкой Самушенкой. В 8 верстах от устья речки Самушенки была последняя подгородная волость Уймытская, называемая по речке Уйме, впадающей в Двину при урочище, Белая Гора называемом. Не доезжая 9 верст до города, заведена пространная корабельная верфь, принадлежащая известному у нас бывшему банкиру Тому, который на откуп держал Онежский лесной отпуск, и на которую леса привозились с Онеги для корабельного строения. Но ныне она совсем запустела; и построенные пильные ветряные мельницы, и другие до корабельного строения принадлежности стоят впусте. В трех верстах ближе к городу находится другая корабельная верфь, принадлежавшая архангелогородскому купцу Крылову, которой ныне владеет англичанин Гуньион. На сей верфи не только купеческие суда строятся, но в сие время заложен был и военный о 70 пушках корабль, взятый строить из казны по подряду.

Почти при взъезде в городские улицы стоит монастырь Архангельский, от коего и самый город свое получил название. Ныне причисляется он к третьему классу и управляется архимандритом. В нем каменная церковь и колокольня, а прочее строение деревянное, и ограда наподобие укрепления срублена из брусьев.

Глава VII
Известия о городе Архангельском

Таким образом совершили мы путь до города Архангельского. Достопамятности сего города от начала его построения по 1705 год в вышеупомянутом Двинском летописце в Москве хотя и обнародованы, однако не лишнее, кажется, будет дело, если я приобщу краткое известие и некоторые критические примечания, собранные обществом любопытных людей в городе Архангельском. Сим я надеюсь услужить читателю и удовлетворить ожиданию трудившихся в собрании сих древностей.

Древние двинские жители

Первобытные на Двине жители, чудь, называемые заволоческой чудью для различия от чуди ливонской, с коей однакож вместе подвластны были издревле новгородскому владению. Потом Двина река сообщила свое имя и жителям, двинянами именованным, как то Двинский летописец повествует.

Места, в коих правители новогородские на Двине жили

Во втором на десять столетии по Р. X. новогородские бояре, сверх прочих правителей в Двинской области, жили на Матигорах и Ухтострове, и все места от Емцы реки, в Двину с левой стороны [на расстоянии] около 140 верст от ее устья впадающей, даже до моря уже тогда населены были. Доказывает сие грамота⁶⁶ Новогородского архиепископа Иоанна, данная в том же столетии игумену Луке, первому настоятелю монастыря Архангельского, в коей однако же ничего о Холмогорах не упоминается. Из оной заключать должно: а) о Холмогорах, что тогда сие место не только знатным, но, может быть, и населенным не было, и любители холмогорской древности несправедливо оную равняют с древностью новгородской; b) о древности нижних двинских селений, которую не невероятно относить можно ко временам древних князей российских, правительствовавших до Великого Владимира; с) Матигоры и Ухтостров, составляющие ныне только волости, около Холмогор лежащие, древностью своей гораздо превосходят самые Холмогоры. Ибо и Двинский летописец упоминает, что первые новгородские, на Двину посылаемые правители жили на Матигорах и Ухтострове.

Для сборов и расправ новгородские их тысячниковы и посадниковы бояре были присыланы, и жили в Ухтостровской и в Матигорских волостях наместники; и писано им от новогородских архиепископов и в посадничьих грамотах к ухтостровсним и матигорским боярам обереженье.

Самый тот же Двинский летописец⁶⁷ о Холмогорах как населенном и обитаемом месте не прежде упоминает как в 6925 (1417) году.

Конец новогородскому владению на Двине

Новогородское правление на Двине кончилось при великом князе российском Иоанне Васильевиче, дяде Государю Царю Иоанну Васильевичу Грозному. Возмутившийся Новгород при Марфе посаднице привлек и на Двинскую область великого князя военную силу. Решительная о владении Двиной битва на Двине же с новогородским военачальником, при речке Шиленге в 6979 (1471) году июня 6 дня случившаяся, присоединила область сию владению великих государей московских⁶⁸.

Первые московские правители на Двине

По покорении Двины великим государем Московским⁶⁹ управляема была сия страна до начатия города Архангельского великих государей наместниками, коих обыкновенное пребывание было на Холмогорах.

Во время правления на Двине разных наместников по Двинскому летописцу являются примечания достойные приключения.

I) Частые на Холмогорах пожары, в 1530, 1534, 1546, 1547 и 1554 годах случившиеся.

II) Великий на Двине и на Холмогорах голод 1549 (7057) года, когда по восьми гривен четверть хлеба купили⁷⁰. И людей от того столь много помирало, что в одну яму по 200 и по 300 человек погребали, по свидетельству Двинского летописца, который в разных по времени и начертанию списках сие приключение утверждает согласно.

III) Первая Двины опись, для собирания по сохам земской подати в 1550 (7058) году бывшая, произведена писцом Иваном Петровичем Заболотским.

IV) Открытие англичанами двинского пристанища⁷¹ и берегов при наместнике князе Семене Ивановиче Микулине, в 1553 (7061) году, и воспоследовавшее отсюда с европейцами купечество и сообщение, чрез что Двинская область другой вид получила. Двинский летописец уведомляет о том, как и обо всем прочем, коротко: то есть, что в отбытие тогда объявленного наместника к Москве, земские судьи Филипп Родионов, Фофан Макаров приняли приезжего гостя на Холмогорах Рыцарта (Рихард⁷²), нарекшегося от английского короля Едварта⁷³ послом; что он по полученному дозволению от двора поехал с Холмогор в Москву ноября 23 дня, и там от Государя Царя Иоанна Васильевича дозволение получил ходить с торгом в Российское государство, что он той же зимы в 1554 году марта 15 дня от Государя отпущен, и возвратясь, зимовал у своего корабля, который 24 августа пришел на Двинское устье, в октябре на зимованье уведен в Унскую губу, а весною в свою землю отъехал; что в последовавший 1555 год четыре английские, также и голландские, о числе коих не упомянуто, корабли были с торгом, и тот же Рыцарт вторичное совершил посольство к Москве, куда и товары свезены были, и что вологодские суда с товарами русскими к кораблям заморским ходили торговать на Корельское Николаевское устье до 1587 года⁷⁴.

Начало города Архангельского

Размножившийся на севере с иностранцами торг заставил помышлять россиян о лучшем пристанище приезжим кораблям, и выбрано было сие место по течению реки на правом берегу около Архангельского монастыря, на урочище, Пур наволок (мыс) называемом, от устья двинского за 30 прежних, ныне же вдвое полагаемых про тиву того верст. Присланные из Москвы начальники в 1584 (7092) году на помянутом месте в один год основали город⁷⁵.

Что вышеупомянутая причина, то есть торг с иностранными, понудила построить город Архангельский, кроме ясного понятия, доказывает грамота, в 1587 году данная, в коей между прочим следующие находятся выражения: «И жити им (говорится о новых переведенцах) на посаде, в новом Холмогорском городе торговать, а корчемного питья и блядни, и приезду лихим людям у себя не держати, и никаким воровством не воровати, а с немцы приезжими не дружити, и товаров у них заморских на встрече и у города таем не покупати, и в государевых ни в каких делех хитрости ни чинити».

Первое городское строение

Первое городское строение состояло токмо в деревянном остроге. Город в начале назван Новохолмогорским⁷⁶ и сие название в приказных делах далее 1610 года употребляемо было, что из разных грамот тогдашнего времени видно. Но жители нового города, без сомнения по монастырю Архангельскому, город свой не только называть, но и писать в челобитных своих начали городом Архангельским⁷⁷. По чему сие название вскоре вошло в общий обычай, и потом в судебные места; ибо последнее сие наименование видно уже в грамотах 1613 (7121) года. Окольная монастырская или городовая земля за острогом назначена под посад, и жителей туда с обеих двинских половин, из разных волостей и посадов, 130 семей, в 1587 году приписано тогдашним на Двине писцом, князем Василием Андреевичем Звенигородским, который в следующем 1588 году упоминается первым на Двине воеводой⁷⁸. Первые посадские жители пожалованы были на пять лет от всяких податей свободою; и в то время назначено им выстроить себе на новом посаде домы, а впредь велено им дань, чем они с дворов своих обложены будут, платить собою, не соединяясь для платежа податей и служеб в общие раскладки на Холмогорах других двинских посадов и волостей⁷⁹. Таким образом право особое горожане получили в рассуждении податей и служеб по своему посаду.

Но сие горожан облегчение возбудило зависть и ревность в соседях их холмогорцах, которые в разные времена на Москве и двинским воеводам, челобитьем покушались горожан к себе привлечь в соединение податей и служеб, кои от времени до времени в посадах их умножались; но успеха в том не было им даже до 1696 (7204) года, в котором июля 31 дня особливой из Москвы на их прошение грамотой означенное городское право отменено, когда уже и в самом деле холмогорское купечество пред прежним умаляться, а городское возвышаться начало.

Число первого строения в городе

О первом населении города Архангельского в рассуждении числа публичных строений и домов обывательских, других известий не находится, кроме описи, в 1623 или 1624 (7130, 7131) годах сделанной, около 40 лет после основания города, при третьем писце на Двине Мироне Вельяминове. Помянутой описью доказывается, что в тогдашнее время нарочито уже город был пространен и находилось в нем следующее строение, кое все было деревянное: во-первых, стоял на берегу острог или крепость, окруженная с трех сторон рвом. Остатки оного еще и поныне видны, большей частью превратившиеся в болото, находящееся близ церквей: соборной Троицкой и Воскресенской. В остроге сверх монастыря Архангельского находился двор воеводский, двор городового приказчика, 3 двора монастырей: Соловецкого, Сийского и Николаевского, 100 избушек и 11 амбаров обывательских, для осадного времени построенных. Вне острога, с верхней стороны по течению реки, церковь Преображения Господня с приделом святого Николая стояла на берегу, с нижней стороны между острогом и гостиными дворами — две церкви Воскресения Христова и святой мученицы Параскевы. Затем два гостиные на поклажу товаров двора: русский и немецкий. В первом 80 амбаров нижних и верхних государевых и 15 амбаров разных городов торговых людей. Внутри и около сего двора 32 лавки, принадлежавшие иногородным. На другом гостином дворе, немецком, казенных верхних и нижних 86 амбаров, 2 стенные, 30 тесовых и 2 подызбные амбара торговых немцев, большей частью голландцев, 2 амбара торговых людей пред гостиными дворами. Тут же таможня, 2 важни, кабак, квасной откуп, баня, еще два кабака на посаде. На посаде же между гостиными дворами и немецких людей домами 70 лавок, из коих 16 горожанам, 31 холмогорцам, 17 стрельцам и пушкарям, а остальные посторонним людям принадлежали. Около Преображенской церкви 17 лавок церковных и 10 келий, где старцы жили; дворов белых 35, между оными съезжая изба (канцелярия) [и?] земский двор для советов и исправления дел гражданских к публичным строениям принадлежали; прочие же государевых служителей, приказных и военных людей, а более затинщиков⁸⁰ и пушкарей, к тому же воротников и вождей корабельных (лоцман). Тяглых домов посадских 113, семь дворов иноземческих, и на оных амбаров 21, из коих 2 двора английских гостей, 13 голландских, а остальные двух московских немцев. Всего 153 двора. 1 двор английской прядильной канатной, 10 кузниц и 2 мельницы.

Подати государевой по сошному письму с тяглых русских дворов 40 рублей 30¼ копеек; с 32 лавок, приезжим принадлежащих, оброку 130 руб. 67 коп. С 70 лавок городских жителей оброку 37 рублев 10 коп. С кузниц 2 рубля 16 коп.

С мельниц 10½ копеек, с рыбных окологородных ловель 19 копеек. Всего городового казенного по оным доходам сбора 209 руб. 51¼ коп. Для пошлинного и питейного сборов приезжие на архангелогородскую ярмарку из Москвы выборные и таможенные головы собирали и с остальных кладовых амбаров оброк, в помянутую опись не включенный.

Перемены, случившиеся в городе

Такое первоначальное было состояние города и городских казенных доходов. Но в последующие годы претерпел город великие перемены в своем строении, что более от частых пожаров или зажигателей случалося и о коих Двинский летописец повествует.

1637 (7145) года половина острога сгорел и весь Архангельский монастырь в крепости. После чего монастырь построен вновь за версту повыше, на урочище, именуемом тогда Нячоры, где он и по сие время находится.

1664 (7172) года сгорела церковь Преображения Господня, от которой многие дома посадские и все стрелецкие улицы погорели.

1667 (7175) года мая 17 дня в праздник Господня Вознесения от приключившегося пожара в пустом амбаре мясного ряда тот ряд, иноземческие домы, гостиные русский и немецкий дворы, таможня, церкви Воскресенская и святой мученицы Параскевы, к тому же у русских амбаров и лавки превращены в пепел.

После сего пожара в 1668 году начато каменное строение новых гостиных дворов на прежнем, где старые стояли, месте. Здание сие чрез 16 лет продолжалось и совершено в 1684 году; оно и по сие время еще стоит, но уже ветшать начинает, а особливо на крепостных стенах башни.

Такое было состояние города Архангельского от начала его заведения; но как торг с иностранными был главной причиной его населения, то и о первобытном состоянии архангелогородского купечества сказать должно. Но о сем Двинский летописец нимало не упоминает, однако из других обстоятельств ведомо, что горожане частию лавочным торгом, частию от постоев, во время многолюдного съезда на ярмарку купцов, из внутренних российских городов приезжающих, также и от разных работ пропитание себе получали. Больших торгов распространять они не старались и не могли, потому что портовый торг уже и тогда большей частью был в руках у поселившихся иностранцев, коим приезжие купцы все свои товары продавали. Из разных свидетельств не излишнее будет дело привести здесь в пример челобитную жителей города Архангельского, тогдашнее их состояние изъясняющую, которая есть следующего содержания:

(Челобитная, доказывающая промыслы архангелогородцев) Царю Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея великия и малыя и белыя России Самодержцу бьют челом сироты твои Архангельскаго города соцкой Прошко Онфимов Городчиков и все посадские людишки Архангельскаго города; жалоба ГОСУДАРЬ нам на торговых иноземцов Голанские и Амбурские и Бременские земель: живут они иноземцы у Архангельсково города с нами сироты твоими посадскими людишками в ряд, и поставились они иноземцы своими выставочными дворами на наши на тяглые места, а на твои Великаго ГОСУДАРЯ гостиные торговые дворы, которые у Архангельскова города оне иноземцы дворами своими неставились и теми своими выставочными дворами они иноземцы тех земель нашу искони вечную мирскую дорогу заперли, и скотишку нашему на мирскую искони вечную дорогу от их дворов учинился запор, и проходу скотишку нашему нет, и нам сиротам твоим для дороги проходу нет, и прохожей мост они разломали и разбросали, а числом у них иноземцов выставочных дворов на наших тяглых местах у Архангельсково города восьмнадцать, а дворы, ГОСУДАРЬ, они иноземцы поставили с анбарами и с погребами и с выносными поварнями, мерою под двором по сороку сажен и больше. Да с нами ж, ГОСУДАРЬ, сироты твоими поставилися в ряд иноземец Яков Романов Снип, возле наши мясныя лавки двумя анбары, да иноземец Вахрамей Иванов поставил за мясными нашими лавками поварню с речную сторону для ради топленья говяжья сала и кожного сушенья, и тем они иноземцы Яков да Вахрамей наши мясныя лавки заперли, а от Вахрамеевы поварни нам сиротам твоим со скотишком к мясным лавкам приезду и проходу нестало, и тем запор учинили. И тех, ГОСУДАРЬ, земель иноземцы выставочные свои дворы и анбары и погребы, и поварни отдают в кортом⁸¹ своей братьи торговым иноземцам, и тем они иноземцы корыстуются. А мы, ГОСУДАРЬ, сироты твои бедные людишка от тех выставочных дворов и анбаров и погребов и поварен в конец погибли, обнищали и одолжали великими долги, что оне иноземцы завладели нашими тяглыми месты. А твоих, ВЕЛИКЛГО ГОСУДАРЯ, податей с нами сироты твоими с тех наших тяглых мест вряд не платят, да оне же иноземцы розъезжают по волостям и покупают у волостных крестьян скот и рыбу и всякой харч, и тем они иноземцы покупкою своею нас сирот твоих изгоняют, а твою, ВЕЛИКАГО ГОСУДАРЯ, теми отъезжими торги с волостными крестьяны они иноземцы пошлину обводят и пошлины не платят, а у нас сирот твоих не покупают. А у нас, ГОСУДАРЬ, сирот твоих никаких больших торгов нет опричь мяса и рыбы и всякаго харчу, и от того мы сироты твои от них иноземцов в конец погибли. Милостивый Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайловичь всея великия и малыя и белыя России самодержец, пожалуй нас сирот твоих вели, ГОСУДАРЬ в том свой ЦАРСКОЙ милостивой Указ учинить, и вели, ГОСУДАРЬ, им иноземцам с тяглых наших мест, что под их дворами, твои ВЕЛИКАГО ГОСУДАРЯ всякия подати с нами сироты твоими в ряд платить, что бы ГОСУДАРЬ нам сиротам твоим от их выставочных дворов, и от дорожнаго и лавочнаго запора, и что завладели под дворы нашими тяглыми месты и отъезжими их торги по волостем разъезжаючи в конец не погибнуть и достальным бы людишкам врознь не розбрестись. ЦАРЬ ГОСУДАРЬ смилуйся пожалуй.

К сей челобитной Архангельскаго города Спаской поп Иванище Романов вместо посадских людей Архангельскаго города, детей своих духовных, руку приложил.

К сей челобитной Архангельскаго города соцкой Прошко Онфимов руку приложил.

К сей челобитной вместо отца своего Федора Андреева, по его велению, сынишко его Васька руку приложил.

К сей челобитной Кандрашка Игнатьев руку приложил.

К сей челобитной Матюшка Дмитриев Ваганов руку приложил.

К сей челобитной Петрушка Корнилов руку приложил. К сей челобитной Федка Миронов руку приложил.

На обороте.

172 году⁸² Марта в 11 день дать Государеву грамоту на Двину к окольничему и воеводе, велеть про то сыскать, и буде живут на тяглых дворовых местах, а ставили дворы без Государевых грамот, и теми дворами учинили им тесноту, и которыми дворами учинили, те дворы велеть снесть, а которым дворам быть можно, а поставлены на тяглой земле, тем с дворов своих велеть платить тягло в мир сверьх оброку, буде оброк платят.

Вот вся сокращенно представленная архангелогородская древность; теперь следует объявить нынешнее города Архангельского состояние. Но прежде нежели я приступлю к оному, вмещу наперед законы, данные великим Ярославом сыном Владимировым, которые отысканы в окольностях города Архангельского⁸³ и которые, по мнению моему, достойны избавлены быть от общего забвения. Они состоят в следующем:

В имя отца и сына и святаго духа. Се Аз Князь великий Василей нарицаемый Володимер сын Святославль унук Игорев блаженныя Ольги, усприал есмь крещение святое от Греческих Царей Костантина и Василья, и Фотея Патриарха узях перваго Митрополита Михаила на Киев и на всю Русь, иже крести всю землю Рускую. И по том летом минувшим създах церковь святую Богородицу, и дах десятину к ней со всей земли Руской Княжения от всего суда 10-тый грош и с торгу 10-тую недилю. Из домов на всякое лето 10-е всякаго стада 1 всякаго живота чудной матери Божий и чудному Спасу. И по том возрех в Греческий номоканун и обретох, в нем яже не подобает сих тяж и судов судити Князю ни бояром ни судьям его, и сгадав Аз с своею Княгиною Анною, и с своими детми, дал есмь святой Богородицы и Митрополиту и всем Епископом, а ты неступают ни дети мои ни унуци мои, ни род мой в люди церковныя и во все суды, и по всем городом дал есмь и попогостом и посвободам, где крестьяне суть, а кто уступит на мое дание, суд мне с тем пред Богом, дал есмь роспуты смилное заставание, умыкание, пошибание помежи мужем и женою о животе или о племени или о сватовстве поимутся, ведство, урекание, узлы, зелье, еретичество, зубоядение иже отца и матерь бьют, или сын и дочи бьется, иже истяжутся о задници, Митрополичи люди церковны, игумен игумениа; поповичеве, чернец, черница, дьякон дьякановая, проскурница, пономарь, вдовица, калика, сторонник, задшный человек, прикладник, хромец, слепец, дьяк и вси причетницы церковный, аще кто их внидет ввину, судити тех Митрополиту и Епископом опричи мирян⁸⁴.

Главнейшие места Архангелогородской губернии

В начале нынешнего столетия, а именно в 1710 году город Архангельский сделан губернским городом, и ныне его правлению подвластна весьма обширная область, состоящая в четырех провинциях: I) Провинция Галицкая, по главному в ней городу Галичу прозванная, которая разделяется на семь уездов: 1) на Галический, в коем по переписи 41 015 душ; 2) на уезд Соли-Галический, в нем 7932 души; 3) Чухломский где 13 372 души; 4) Унжеский, в коем 40 678 душ; 5) Кологривский, в нем 6484 души; 6) Судайский, где 5130 душ и 7) Парфеньевский, состояний из 14 035 душ. II) Провинция Вологодская, в коей только два уезда: I) Вологодский, в коем 97 732 души и 2) Тотемский, в коем 13 005 душ. III) Устьюжская провинция, разделенная на три уезда: 1) на Устьюжский, 2) Соль-Вычегодский и 3) Яренский, о коих сказано выше. IV) Архангелогородская провинция, между всеми несравненно пространнейшая, занимает весь приморский край и в длину от норвежской и шведской границы прямо до Сибири около 1500 верст имеет, в ширину же от морских берегов Океана до Устьюжской и Вологодской провинции и Казанской губернии от четырех до шести сот и до тысячи верст. Все сие пространство разделяется на шесть уездов: I) называется Двинский уезд, который можно разделить на две половины, на Подвинскую и Приморскую. Первая из них начинается от устья реки Двины, вверх по оной около 300 верст, по обеим сторонам сей реки до Важеского уезда; другая же, Поморская, часть Двинского уезда распространяется около всего Белого моря по берегам на расстояние более 1000 верст, на коем пространстве не боле 5000 человек поселено жителей, кои по холодному климату весьма мало упражняются в хлебопашестве, но большею частью в мореходстве, в рыболовных и звероловных промыслах или в других работах в окольных городах. Об отменных местах оной части сказано будет в своем месте. II) Важеский уезд сопределен с Вологодской и Белозерской провинциями, плодородием лучший во всей Двинской провинции и более имеет жителей, а именно 33 794 души; разделяется на четыре главные части, четвертями называемые, как то: на Шенкурскую четверть, Кошенскую, Верьховажескую и Подвинскую. В Шенкурской четверти главное и лучшее место составляет Шенкурск, или Шенкурский посад, при реке Ваге, в 389 верстах от города Архангельского, в коем и воеводская канцелярия над всем Важеским уездом, ратуша городская и приказная изба дворцового управителя. Посадских Шенкурских считается 163 души.

Второе место составляет Верьховажеский посад, в верховьях реки Ваги находящийся, в коем есть ратуша и 108 душ посадских. В Благовещенском оного уезда приходе бывает славное торжище на день Благовещения, на которое из разных городов с разными товарами съезжаются купцы, для коих и построен казенный немалый гостиный двор.

Кошенская четверть прозывается по реке Кошенге, впадающей в Вагу реку. Местоположение Двинской четверти из имени довольно явствует, Важеский уезд вообще, кроме хлебородия своего, знатен хмелем, коего в нем немалое количество разведено; множеством смолы, кою там выкуривают, и салом, кое за лучшее почитается.

III) Кеврольский уезд, обширностью между всеми уездами в Архангелогородской провинции меньший, но людьми нарочито населенный. Он окружается Двинским, Важеским, Яренским и Мезенским уздами. Хотя жители оного прилежат к хлебопашеству, однако нередко хлеб у них на полях позябает; да и в урожайные годы не боле родится хлеба, как сколько для домашних их нужд потребно. Главнейший их избыток состоит в скотоводстве, и скот их во всем Двинском уезде почитается лучшим, который они к городу Архангельскому пригоняют на плотах по реке Пинеге в летнее время.

В Кеврольском уезде селение, Большой Погост прозываемое, и кое не иное что есть, как небольшая деревня, из 20 дворов состоящая, при небольшой речке, с Пинегой соединяющейся, составляет главное место; ибо в нем летом живет воевода, управляющий Кеврольским и Мезенским уездами. Жителей в Кеврольском узде считается 7890.

IV) Мезенский уезд от востока соединяется с Пустозерским уездом, от юга с Яренским, с запада подходит к нему Кеврольский уезд, а с северной стороны Океан. Хлебородием уезд сей сходствует с Кеврольским, но в рассуждении скотоводства для многих пожен⁸⁵, по реке Мезене находящихся, много пред Кеврольским преимуществует; из него немалое количество привозится говяжьего сала к городу Архангельскому для заморского отпуска. Мезенский уезд славен также лошадьми, которые за крепких и тяглых почитаются, и удаются из них нередко отменные бегуны. Лошадиный великий торг бывает на день Николая Чудотворца на Волокопинежской ярмарке. Мезенцы, к морю живущие, почитаются также между лучшими морскими промышленниками, ездят на Новую Землю и Шпицберген, бьют зверей морских и ловят рыбу также по Белому морю. Но живущие от морских берегов в отдаленности промышляют лесным звероловством. Жителей в Мезенском уезде считается 6569 душ.

Слободка Окладникова, стоящая при реке Мезене в 20 верстах от моря, а от города Архангельского в 346 верстах, составляет главное место во всей Мезене, потому что в оной в зимнее время живет воевода и отправляются все воеводские дела, а на лето переезжает он в Кеврольский уезд, как сказано выше.

V) и VI) Два последних уезда, Пустозерский и Кольский, для их местоположения и для физических достопамятностей пред другими заслуживают особливое внимание, о коих я достоверные и довольные имею известия, собранные посланными от меня туда студентами: в Колу Николаем Озерецковским, а в Пустозерск Тимофеем Мальгиным; но как они нарочито пространного требуют описания, то и оставляю их для следующей части, а предложу только об них главнейше⁸⁶ географическое известие.

1) Пустозерский острог лежит от устья Печоры реки около 100 верст; от города Архангельского в 996-ти верстах. В нем вместо воеводы управляет комиссар; жителей всех считается 1555 душ, в числе коих 685 самоедов⁸⁷, кои ясак белками и песцами платят. Жители сего уезда большей частью питаются скотоводством, рыбным и лесных зверей промыслом. В Печоре ловится самая лучшая семга, а в тамошних озерах лучшие сиги⁸⁸, омули, вкусные чиры и пеледи. Жителей сего уезда, где нельзя иметь хлебопашества, снабдевают купцы из Соли-Камска хлебом, привозимым по Печоре, на который путь из самых верховых ее мест от двух до трех месяцев употребляют.

2) Устьцыльма, по реке того же имени называемая волость, при Печоре в 270 верстах от Пустозерска. Жители питаются хлебом своей пашни, а вящую прибыль получают тут же в своем месте от продажи приезжим купцам изрядной белки, хороших горностаев, лисиц и других зверей, которых ловят они в обширных тамошних лесах.

3) Ижма, по Ижме реке, третья и последняя волость близ Печоры, имеет те же, как и Устьцыльма, выгоды, сверх которых еще великие преимущества иметь может от приумножения скотоводства, ибо к ней с лишком на сто верст простирающиеся тучные луга прилежат; по чему и ижменских коров масло за особливую его доброту отменным почитается.

4) Пограничный в России с Норвегией и Шведской Лапландией Кольский уезд, кроме других достопамятностей, достоин примечания и потому, что он служит общим пристанищем промышляющим на Океане треску и палтусину; ибо от реки и деревни Паноя, находящейся на левой стороне к проливу Белого моря, и даже до Норвегии простирающийся Океана берег, принадлежащий Кольскому уезду и собственно Мурманским берегом называемый, есть самое то место, пред которым ловят треску и палтусину, расстоянием от берега в 10 и 15 верстах. По всему берегу стоят высочайшие неприступные каменные горы и утесы, а между ними внутрь земли находится толь великое множество нарочитых и небольших пристанищ, что на расстоянии 10 или 20-ти верст везде такое пристанище сыскать можно, где промышленики не только надежное себе от жестоких бурь и ветров убежище и безопасность имеют, но и для поклажи во время рыбного промысла построили себе избы. Умалившийся ныне лов на помянутом берегу принуждает ловцов ездишь далеко за Колу.

Хотя Кольский уезд все занимает пространство от Норвегии и Шведской Лапландии по левому берегу Белого моря, однако жителей в нем немного и по переписи 3599 душ считается, которых число ныне гораздо уменьшилось. Большую часть жителей сего пространного уезда составляют лопари (лапландцы), живущие от промыслов рыбных и содержания оленей⁸⁹, да и главное место, Кольским острогом прозываемое, небольшое и малолюдное составляет селение. Оно заведено на реке Коле близ пространного морского залива, Кольской губой называемого, в 1021 версте от города Архангельского едучи сухим путем. Место сие огорожено деревянной стеной; имеет воеводскую канцелярию, в коей главную особу представляет комиссар, и ратушу посадских людей, коих по подушному сбору 55 душ считается.

Сии суть главнейшие места, Архангелогородскую губернию составляющие. Самый город Архангельский совсем иной пред вышеописанным имеет вид. Его можно разделить на три части, из коих первая с приезда настоящий составляет город, и по положению места, окруженного отовсюду болотами, в две, а инде и в одну улицу построен. В сей части живут правители и лучшие люди, как то: губернатор со своими товарищами, епископ и все купечество; за сим следует небольшим пространством отделенное селение, Кузнечихой называемое, в коем живет обер-комендант с подчиненными ему батальонами. За третью часть города надобно считать остров, окруженный Двинскими проливом, Кузнечихой прозываемым, Двиною рекою и выходящим из нее протоком, известным там под именем речки Маймаксы. Третью сию часть населяют адмиралтейские служители и их начальники, и строятся тут военные корабли из лиственичного дерева.

Строение во всех частях города Архангельского деревянное; да и самые улицы, для болотистого места устланы деревянным мостом. Церквей каменных восемь, да три деревянные, одна лютеранская каменная и одна реформатская деревянная. Архангелогородского российского купечества по ревизии считается 964 души, да 7 контор купеческих иностранных. По сему архангелогородское купечество можно разделить на две статьи; то есть на таких, которые как городские, так и купеческие тягости несут, на таком же основании, как и купцы других городов, куда принадлежать российские купцы; напротив того иностранные от всех купеческих тягостей, кроме пошлины таможенной, свободны. Сверх сего многие из них достают себе право купцов английских и им пользуются, хотя они большею частью архангелогородские уроженцы. Сии права и выгоды иностранных купцов сделали их главой архангелогородского купечества, и весь главный заморский отпуск состоит, так сказать, в их руках. За море отпускаемые избытки состоят в хлебе, семени льняном и конопляном, холсте, пеньке, сале, рогожах, железе, постном масле, лиственной губке⁹⁰, смоле, мехах, юфти. Кораблей к городу Архангельскому прихаживало от 50 до 100; но приумноженный хлебный отпуск приумножил и число приходящих кораблей, большей частью балластом нагруженных.

Российские купцы с привозными товарами ездят в Сибирь на Кяхту и на Ирбитское торжище, при описании коих и о товарах сказано. А больший промысел их состоит в том, что содержат суда и работных людей для морских как рыбных, так и сальных промыслов, на кои они особливое преимущество имеют. По сим двум родам торговли, валовой⁹¹ у города торг бывает два раза: летом, от июля месяца по сентябрь, отправляется заморский торг, а в сентябре собираются промышленные суда к городу с Новой Земли, Шпицбергена и с окольных морских берегов с треской, палтусиной, семгой, с салом морских животных, которое у нас ворванным салом называют. Привозят также кожи моржовые, белых медведей, моржовый зуб, а иногда и песцовые и лисьи шкурки. С Норвежских берегов приходящие суда нередко привозят морские любопытные произведения; из оных примечания достойные предложены будут в следующем прибавлении.

Прибавление первое⁹²

Окончание известий о городе Архангельском; плавание по Белому морю до Соловецкого острова; известия о сем острове

Продолжительная в городе Архангельском зима и весьма короткие дни составляли для нас скучное время, а наипаче потому, что окольная оного страна никакого любопытного нам упражнения доставить не могла; напротив того, коренные жители, а особливо иностранное купечество, имея в своих руках весь заморский отпуск и пользуясь большими выгодами пред природными, в повседневных сборищах весело препровождают время. Военных судов строение каждогодно приумножает к весне собрание благородных людей; ибо для препровождения военных кораблей, которых в мою бытность спущено было четыре, не только морской службы капитаны с подчиненными им офицерами, но и самые флагманы к городу приезжают.

Приближающаяся весна усыпленную суровостью зимы, а особливо в сей северной стороне, природу оживляла; приятности ее более были чувствуемы, чем непомерная стужа, с проницательной влагой соединенная, что беспрестанная куржека⁹³ доказывала, несноснейшим зимнее время соделывала.

Вскрытие Двины

Седьмого мая тронулась Двина, которой вод возвышение немалый к морю лежащим селениям вред причинило; да и самый город Архангельский не был изъят от повреждения, а особливо адмиралтейское селение Соламбала, где корабельные доки, на коих уже отстроенные военные корабли стояли, водой попортило с немалой [для] самих кораблей опасностью. Причиной необычайного в сей год возвышения вод был запор льда в Двинских устьях, которые в рассуждении реки отмели.

При таковых случаях в нижних селениях жители принуждены бывают весь свой скот забирать в избы, которые на высоких строятся подклетях, и во все время половодья, иногда более недели продолжающегося, кочевать с оным вместе. Сия каждогодная от воды опасность заставила жителей делать примечания, по коим бы узнать можно было, сколь высока будет вода, дабы по тому располагать свои предосторожности. Но все сии примечания, поелику возвышение необыкновенное полой воды зависит от случайности, более основаны на предрассуждении, нежели на истине, что, умалчивая о прочих, видеть можно из самой главнейшей их приметы, полагаемой в пролете морских птиц в верховые места, где воды прежде вскрываются. Первым вещуном служат им чайки, которые чем выше полет свой направляют, тем большего ожидают вод разлития, и обратно.

Поелику поморская страна обижена хлебородием, ибо и в тех мостах поморья, где несколько сеют хлеба, рановременно наступающие морозы⁹⁴ труд и иждивение пахарей не редко погубляют, то поморяне, большей частью упражняются или в промыслах звериных и рыбной ловле, или в рукоделиях разных, или отходят на чужую сторону, дабы зашибить копейку.

Скотоводство архангелогородское не множеством скота, но отменитостью оного знаменито; всяк знает, что поморский рогатый скот, пригоняемый в Петербург и другие внутренние города под именем холмогорского скота, отменен как своим ростом, так и добротой к молоку. Сие в нем преимущество наипаче происходит от породы голландских коров, которые по Матерней щедроте ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА выписываны были на казенное иждивение и раздаваны порядочным крестьянам даром; однако и самый климат, а особливо сочные и соленые приморские травы, доброте его много споспешествуют; ибо малая простая животина гораздо сочнее и вкуснее имеет мясо пред скотом, в других местах водимым. Невероятной величины архангелогородские убойные телята отменным своим вкусом и величиной не столько своей природе, как отличному воспитанию долженствуют; ибо убойных телят от лучшей породы держат в особливых загородках, дабы они от движенья и игранья не сранивали⁹⁵ тела, поят их беспрестанно молоком до дня самого убоя и с приумножением их роста приумножают и число кормилиц, так что наконец один теленок питается молоком от двух, трех, а иногда и четырех коров. Но таковой перевод телят был и будет всегда истинной причиной, что отменитый рогатый скот не может во всех поморских селениях разведен быть достаточно.

Равное старание со стороны правительства употреблено было в рассуждении конских в поморской стране заводов, и селения снабжены были жеребцами датской породы: однако сие заведение не с таким идет успехом как расположение рогатого скота; хотя, впрочем, а особливо мезенские лошади, славятся крепким сложением и резвым бегом, но они во всем от природы датских лошадей отменны, а привозные жеребцы большею частью состарились на стойлах у богачей.

В городе Архангельском, кроме обыкновенных рукоделий, много есть искусных медников и оловянишников; и вообще жители сей страны, по природному их остроумию, весьма замысловаты. Я видал из крестьян таких искусников, которые без дальнего показания сделали настольные часы с курантами, выписным английским подобные. И если б был у них какой добрый путеводитель, то бы мы могли видеть в сем краю металлическую работу в совершенстве. Резная на кости работа архангелогородцев, к чему подали им повод в великом количестве привозимые моржовые клыки, в России довольно известна; и тамошние искусники не токмо укладывают резными костяными узорами ящики, комоды, вытачивают шашки, марки, готовальни, набалдашники, насосцы и пр., но и вырезывают образа и портреты. Жаль токмо того, что им недостает порядочного основания в рисунке.

Сколь склонен мужеский пол к рукоделиям, столь и женский пол превосходит многих россиянок в собственной ему работе. Я разумею чрез сие пряжу ниток и ткание холстов; поморки прядут столь тонкие нитки, что они так называемым голландским ниткам ни в чем не уступают и продаются золотниками; холсты их рукоделья продают лучшие копеек по шестидесяти и дороже, которые на первый взгляд тонкостию, белизной и широтой на вывозные полотна походят, но только не имеют той крепости и плотности; первое происходит от слабого утока⁹⁶, а последнее от неразумия в белении; поморки довольно искусны и в ткании узорных скатертей и салфеток, что все они под именем клетчины продают в городе Архангельском, и весной со своим изделием ходят по городу стадами. Впрочем, не имеют они против других мест ни в орудиях, ни в приемах ничего отменного; простое пряслице⁹⁷ и веретена разной величины составляют все их прядильные орудия; а о самопрялках они никогда и не слыхивали. Лен вычесывают они начисто над водой до тех пор, пока с оного никакой кострики⁹⁸, даже и пыли в подставленную воду падать не будет. Лен покупают они привозной, а поморская сторона совсем не родит оного. Причем не излишнее будет напомнить паки о сибирском льне, о коем говорил я в третьей части дневных моих записок, чтобы сделать с ним опыт в посеве, и который без сомнения может выдержать сей холодной страны суровую зиму; ибо он на высочайших горах в Сибири, так сказать между вечными снегами, произрастая, на другой и следующие годы на проталинах с самой весны от корня появляется. И нет сомнения, чтобы мочки его не были столь же волокнисты, как обыкновенного льна; рост его мало посеянному льну уступает; а когда будет на приготовленной земле посеян, то без сомнения превзойдет и оный; и так размножение его в Поморье немалую бы принесло жителям пользу.

Со вскрытием вод Архангельский город совсем иной получил вид. Весь двинский берег наполнился пригоняемыми плотами с хлебом, скотом и смолой⁹⁹ из Мезенского, Кеврольского, Важеского и Двинского уездов, за коими следовали барки с разным же хлебом, говяжьим салом, мылом, пенькой, рогожами, железом, льняными и конопляными семенами и битым из оных маслом из Казанской губернии, Устюга, Тотьмы, Яренска и пр.

Привозимый хлеб из Мезенского, Кеврольского, Важеского и Двинского уездов назначается для употребления поморской бесхлебной стороны, то есть для самого города Архангельского, для всех по берегам Белого моря обитающих и для Колы с ее уездом, привозимый же хлеб из Казанской губернии предназначается для заморского отпуска, и который большей частью бывает откуплен так называемыми иностранными конторами, от коих в зимнее время посылаются приказчики для закупки оного на месте. Но некоторые заживные устюжские, вятские и слободские купцы удержали свое право, и хлеб на собственном своем иждивении доставляют к архангелогородской пристани.

Хотя не токмо отпускаемого за море, но и оставляемого в запасе, для содержания всего Поморья и самого города Архангельского, количество хлеба предписано законами, но при всем том в хлебных ценах великая бывает разность: обыкновенная цена хлебу менее 20 копеек пуд, но в мою бытность продавался пуд муки ржаной по 50-ти копеек. И можно не ошибаясь сказать, что цены хлеба не от запасных магазинов¹⁰⁰, но от количества отпусков зависят: тогда по берегам Белого моря и в Кольском уезде живущие обязываются привозить к городу Архангельскому от своих селений свидетельства, сколь велика каждого семья и сколь многолюдны их промыслы, по числу коих количество хлеба и отпускалось по билетам, даваемым из бывшей тогда собственной губернаторской конторы. К сему тягостному для поморян установления подал повод вывоз хлеба поморянами в так называемые непозволенные места, где они оный иногда, как сказывают, на рыбу променивали: но мне кажется, что лучше пусть вывезено будет несколько четвертей хлеба более, нежели зажиточных поморян сделать вечными господами бедных своих собратий, которые, будучи принуждены у богатых забирать хлеб с обещанием заработать оный на промыслах, остаются почти всегдашними работниками. Впрочем, если нужно предупредить злоупотребления вывоза, то удобно можно изыскать способы не столь для поморян отяготительные и промыслам их не препятствующие. Ибо когда поморянам все, как говорят, надлежит иметь с копейки, то и главное пропитание зависит от многотрудных морских промыслов.

Морские промыслы

Промыслы поморян бывают или звериные, или рыбные, или сальные. Сии последние разделяются на промыслы домашние и отдаленные. Отдаленными промыслами называются те, за которыми на дальные острова Ледовитого Океана отъезжают, как то на Новую Землю и Грумант¹⁰¹; домашними же промыслами называют отправляемые на Белом море и по берегам Океана.

На сало промышляют серку, или нерпу¹⁰², крылаток¹⁰³, морских зайцев¹⁰⁴, морских белух¹⁰⁵ и моржей¹⁰⁶.

Промысел всех тюленьих пород начинается со дня Евдокии, т. е. с 1 марта, почему и называется оный общим именем веснованье. Время сие выгоднейшим почитают потому, что в оное тюлени начинают лащиться, и как утельки¹⁰⁷, так и самцы стадятся на льдинах. Но сколько веснованье прибыточно, столь с великими сопряжено трудами, а иногда и самая промышленников жизнь находится в опасности, как из следующего описания усмотреть можно.

На веснованье пускаются большей частью бедные люди, которые нужными для промысла вещами сами запастись не могут. Таковые нанимаются у хозяев из покруту, то есть большей частью из четвертой части промысла, и по сему покрученниками называются; напротив того хозяин должен снабдить каждого работника съестными припасами, утварью, одеждой и орудиями. Припас их состоит в хлебе, круто печенном с солью, коего на каждого человека по семи пуд кладется; в половине четверика круп овсяных и в получетверике грешневых; в одном пуде соленой трески в полупуде палтусины. Сверх сего для кашицы дают им по полупуду яшной крупы, по три фунта соли, по два фунта постного и по три фунта коровьего масла. Одежду составляют бахилы, овчинная шуба или одеяло. К промыслу надлежащие орудия суть: ружье, порох, носки¹⁰⁸, спицы и лямки. С сим запасом собираются они, если ходят от архангелогородских мещан, в деревню Мудьюгу, отстоящую от города Архангельского в 68 верстах на правом, или Северо-восточном берегу, которой также и зимним называется, куда весь свой припас и скарб перевозят на нартах. Из прочих же селений разные для сего имеют урочища.

Собравшись в сказанные места, составляют главные артели, котляными называемые, из нескольких промышленных судов состоящие, и упромышленных зверей делят на равные части, или ужины; ибо весь вышесказанный на каждого человека запас общим именем называется ужина. По сему содержанию делят свою добычу и сами собой промышляющие; ибо ужина ценится от восьми до десяти рублей; и так положившей пять рублей на свою долю пол-ужины получает.

Промышленные суда называются весновальские карбасы. Длиною делают их до четырех сажен; вид их средний между шлюпкой и щерботом¹⁰⁹, но только они утробистее, а к носу и корме острее, нежели помянутые суда. Внутренняя глубина не с большим три фута составляет; но когда пускаются в море, то на края прибивают еще по доске, которая к носу и корме стесывается, и таковую доску подделкой называют. В каждом таковом судне бывает по четыре человека, по большей части разных хозяев, дабы в промысел не могло быть утайки, кои все кормщику повинуются. В нем помещают они свой запас, дрова и орудия, а воду доставляет им или снег, или лед. На сих судах пускаются они во льды, которые беспрестанно в сию пору по морю носятся; потеряв берег из виду, выбирает каждое судно для себя большую льдину, торас по их называемую; пристав к льдине, ходят по оной в разные стороны; или обводят около оной карбас, таща его лямками, и смотрят, где лежат звери, которые тогда, как выше сказано, стадятся; и потому таковое зверей собрание залежкой называют. К ним подъезжают или подходят против ветра, дабы звери человеческого запаха не учуяли; иначе уходят все с поспешностью в воду. Немалого тут проворства и расторопности от промышленников требуется, чтобы заградить путь зверям к краю льдины. Когда же их ход заперт будет, ищут промышленники отбить зверей от продушин на льдине, тюленями сделанных; и тогда сии, не находя себе уходу, собираются в кучу, взлазя один на другого, по-видимому или чтобы теплотой своей протаить, или тяжестью проломить льдину, в которой удобно их дубинками одного за другим убивают. Когда же промышленники весь торас и ближайшие льдины осмотрят и никаких следов звериных не найдут, перебираются на другой торас, а между тем много убивают близ судна выныривающих зверей, носками, или спицами, или из ружья.

Упромышленных зверей свежуют на том же месте, где убивают; с них сдирают кожу с салом, которое лежит толстым слоем под оной; а тело с потрохом, по их названию раушка, бросают в море. Но как тюленье сало весьма бежко, то к сохранению его самое море служит довольным средством. Кожу с салом вздевают на длинный острый крюк, кутило называемый, который привязан к ремню, вырезанному из кожи морского зайца длиною сажен в пятьдесят, и прикрепив конец к судну, пускают в море, где соленая вода, а наипаче холод салу таять препятствуют.

Когда в удачный промысел на кутило свое нацепляют столько кож с салом, что таскать оные за собою станет им в тягость, тогда стараются догрести до берега, куда бы то ни случилось, где или находят на каменных островах поделанные ямы, в кои их бросают, или сдают случающимся тут перекупщикам, которые выезжающие суда к берегу с богатством (так они упромышленных зверей называют), узнают по красным махавкам (флюгерам), которые промышленники в сем случае ставят на своих мачтах, и сдав добычу, паки отъезжают в море.

Между поморами и промышленниками почти никогда не случается, чтобы кто похитил промысел из ямы или же бы покрутчики из вырученных за продажу денег что утаили, или же бы кто, наехав на побитую залежку, обобрал оную. Ибо случается иногда, что на одном торасе столько зверей побивают, что один карбас всего юрка к берегу притащить не может и вблизи котляного¹¹⁰ судна не случится; тогда часть побитых зверей оставляют на льдине, но возвратясь с берега и отыскав торас, обирают. Частое их обращение на Белом море соделало им известными все урочища оного; а желание упромыслить более зверя научило их узнавать по ветрам и временам, в какой губе или в каком краю моря звери наиболее скопляются, и по сему располагают свои предприятия.

Но бурям подверженное море ничего известного в промысле их определить не дозволяет; нередко лишаются они в одну минуту с величайшими трудами снисканной добычи, когда бурею ломает величайшие торасы и во льдах затирая¹¹¹ суда, что промышленники попасться в тую называют, не только отрывает прикрепленные к судам юрки, но нередко и суда раздробляет, с пагубой самых промышленников; тогда все их спасение состоит, если успеют в выта-щении судна на большой торас помощию небольшого ворота, который они с собою возят; а когда судна спасти не можно, то стараются схватить несколько из своего запаса и удаляются на льдину, в ожидании пока наедет на них какой промышленный карбас.

Случается и то, что отбойными из Белого моря ветрами выносит их на открытый Океан, где нередко совсем погибают.

Таковое их во льдах за промыслом странствование продолжается до Троицына дня или до Петрова поста¹¹², смотря по времени года; и тогда все промышленные суда с своими юрками выгребают к берегам; ибо разные породы тюленей около сего времени выплывают в открытый Океан оставляя, щенят своих на собственное их пропитание, которые с последними из моря льдами равным образом отплывают, а только остается изредка обыкновенная серка и поодиночке плавающие морские зайцы. Но крылатки не прежде появляются, как в следующую со льдами зиму.

Во время выхода с моря промышленных судов иногда равное постигает их несчастье, то есть что во льдах отрывает у них их добычу, которую после выкидывает на морские берега, и тогда достается она в руки счастливому, который на нее найдет; ибо выкинутым из моря богатством всякому владеть без отыскания позволяется. И по сему у поморов есть пословица: Богу дать, и в окошко подаст. Но когда выплывают благополучно, тогда продают сало приезжим на ладьях¹¹³ перекупщикам; пуд от 70 до 80 копеек. Которые, отделя оное от кож, укладывают в бочки и так к городу Архангельскому привозят. Ловцы отводят свои промышленные суда по становищам и возвращаются к хозяевам с вырученными деньгами, из коих четвертую часть со всякого пая получает покрутчик, а три хозяин; сверх сего [покрутчик] возвращает хозяину все оставшееся, как то: хлеб, шубу, орудия и проч.

Как вытапливают сало

Перекупщики, привезши сало к городу Архангельскому или в другое селение, кладут оное с кожами в нарочито сделанные ямы или колоды, которые ставят так, чтоб колода, в коей лежит сало, была поката и сало бы удобно сбегало в другую подстановленную колоду, из коей стекает в бочку. Таким образом, солнечньм зноем вытопленная часть сала сама собой называется сыротоп. Оно чисто, тонко, белесовато и в особливых сосудах хранится. Впрочем, где таковые ямы или колоды находятся, окружающая их атмосфера тяжелый и гнилой имеет запах, и хотя на самом конце города Архангельского на таковые салотопки определен двинский берег, которой по тому и называется сальным берегом, однако с моря дующий ветер по всему городу сей дух разносит.

Оставшийся тук от сыротопа вываривают в особливых медных котлах, которые вмещают пуд по сорок¹¹⁴ и более сала. Котлы сии делают ко дну уже, а кверху весьма развалисты. Для каждого котла делается особливая печь в земле, и котел утверждается в оной так, что наровень бывает с землей и нигде никакого отверстия не остается, дабы восходящее пламя не могло зажечь содержащегося в котле сала. Но чтобы был свободный проход воздуху, без коего огонь питаться не может, то с трех сторон под котлом делают отверстия, наподобие чела¹¹⁵, зияющие во внутреннюю пустоту печи, и во все оные кладут равномерно еловые дрова; сим образом доставляют свободное движение воздуху и дыму исход беспрепятственный.

Сперва в котел наливают несколько воды, а потом наполняют оный салом. Сия предосторожность нужна потому, чтобы сало ко дну котла, которое наиболее подвержено пламени, не пригорало. Привычка салотопов научила их умерять огонь, и как скоро сало кипеть начинает, так скоро уменьшают оный, дабы сало только исподволь топилось.

Кровяные жилки, в туке рассеянные, испускают при топлении сала содержащуюся в них кровь, которая в виде пены собирается наверх и которую рачительно черпалками сбирают и сбрасывают, а между тем, чтобы сало равномерно топилось и менее пригорало, мешают беспрестанно. По прошествии двух часов смотрят, довольно ли утопилось сало. Сие изведывают двояким образом: 1) каплю сала накапывают на твердую кожу или на ноготь; и когда оно, не расплываясь, остается шариком, тогда говорят что сало поспело. 2) Наливают несколько растопившегося сала в сосудец, и когда находящийся в оном дрязг или нечистота упадает на дно, то сие также служит доказательством, что сало довольно утопилось. Тогда вытаскивают из-под котла дрова и оставляют стоять салу в котле сутки или более, накрыв котел крышкой, дабы весь дрязг и сор отсел на дно. Чистое сало потом счерпывают сверху бережно и разливают по бочкам, которые напитаны водой, дабы излишней траты салу не было. Оставшееся на дне отливают в другие сосуды и продают дешевой ценой на разные помазки; а чистое сало под именем ворвани или ворваного сала идет или внутрь России, или отпускается за море; за сие сало обыкновенно платят от до 90 копеек до одного рубля за пуд.

Нерпичьи кожи выделывают наподобие овчин, однако твердую кожу надлежащими образом не выквашивают, и потому остается она жесткой и ни к какому другому употреблению не годится, как на обивку сундуков, дорожных возков, на котомки, рабочие запаны¹¹⁶ и пр. Таковые кожи продаются от 20 до 45 копеек, смотря по походу и отпуску в Сибирь или за море.

Между тем сожалеть надобно, что горожане мало стараются подражать соловецким кожевникам, кои помянутые кожи выделывают как козлиные, на кои они лоском своим много походят, но прочностью далеко оные превышают, ибо они удобно сносят мокроту, и я, изведав, могу сказать, что для легкой обуви никакая кожа с нерпичьей равняться не может.

Из кож морских зайцев вырезывают ремни окружной чертой, и навесив тяжесть, вытягивают оные прямо. Ремни сии употребляются на вожжи, на оборы¹¹⁷ в промыслах и пр. Но если бы и сии кожи выделывали на кожевенных заводах, то без сомнения вышел бы из них подошвенный товар, которой по плотности своей и по толщине нимало воловьему не уступил бы, а свойством своим, мокроту удерживающим, еще много бы оный превзошел. Кожи молодых морских зайцев, коих белками называют, выделывают скорняки таким же образом, как и прочие выделываются мехи; осистая¹¹⁸ и мягкая на них шерсть и густой, неудобно вытирающийся подсед уподобляют их некоторым образом бобровым мехам; и потому подкрашивают их под цвет бобровый и употребляют на воротники к шубам, на околышки к шапкам и прочая.

Промысел морских белух

Белужий промысел распространен не токмо по всему Белому морю, но и по берегам Океана, на Новой Земле и Груманте. Для сего промысла разные употребляются способы, но мы здесь опишем только тот, которой у окольных города Архангельского жителей в обыкновении, а о прочих при всяком месте, где оный нам видеть случилось, упомянуть не оставим.

Промысел начинается обыкновенно по очищении ото льдов Белого моря или, по крайней мере, когда торасы от берегов отстанут. Сие случается под исход мая или в начале июня.

Чтобы быть самовидцами оного, отправились мы от города Архангельского 29 мая (1772) и спускались к морю Березовским устьем, которое ныне одно удобным к проходу кораблей почитается.

Новодвинская крепость

В 20 верстах от города, на Двинском острове, против устья Малой Двинки находится крепость, Новодвинская называемая. Начало ей положено в 1700 году, по повелению Блаженной Вечнодостойной памяти Государя Императора ПЕТРА Великого, и сооружена по новейшему роду укрепления, испод ее из камня, а верх составляет земляной вал; ей управляет особливый комендант с довольным числом военных людей; она преграждает проход неприятелю с моря и, следовательно, предохраняет с Верхней Двиной город Архангельский, который очевидной был подвержен от неприятелей опасности в 1701 году в 24 день июня; но сия возрождающаяся крепость дальние неприятеля начинания пресекла.

Происшествие сие описано пространно преосвященным Афанасием, архиепископом Холмогорским и Важским; но мы объявим оное в кратких словах.

В помянутый год и день на двинское Березовское устье пришли свейские ратные люди на четырех великих кораблях¹¹⁹, на двух фрегатах и на одной яхте под английским и голландским флагами; и стали ввечеру близ острова Мудьюжского на якорях. Поутру на другой день капитан Мудьюжской заставы приехал осматривать сии суда с одним прапорщиком, писарем, с 16 человеками рядовых, барабанщиком и двумя толмачами из горожан, почитая их торговыми судами¹²⁰, ибо ратные люди были спрятаны. Но как скоро взошли они на корабль, принуждены были сдаться военнопленными. Неприятели, допросив их о состоянии крепости Новодвинской и о проходе по Двине до города Архангельского, рассадили розно.

По сей первой удаче, расположа¹²¹ они дальнейшие свои предприятия, отрядили за четыре часа до наступления ночи два фрегата и яхту под вышесказанными флагами в Двину с отборным войском, имей при себе провожатого монастырского служку Ивана Рябова, взятого при острове Сосковце, да переводчика Дмитрия Борисова¹²² из числа мудьюжских пленных; не дошед до Малой Двинки, и следовательно, до Новодвинской крепости, встречены были другим из крепости осмотром, состоящим из одного солдатского головы, тридцати человек солдат и четырех работников, которые, приехав к фрегату, приняты были равным и ласкательным образом, как и мудьюжская стража; но их притворство и обман вскоре открыты были, ибо один солдат, в пушечное окно приметя вооруженных людей, дал знать мановением начальнику о предлежащей им опасности. Тогда они, вдруг оттолкнувшись от фрегата, позади кормы оного старались удалиться, погрузя на один бок карбас и защищая себя возвышенным оного боком. Неприятели не упустили произвести по ним как пушечную, так и ружейную стрельбу, однако убили только пятерых да шестерых ранили; на неприятельском же судне убит был их начальник. Прочие, доплыв в судне до мели, вышли на берег и лесом пробрались в крепость. Вышесказанные же вожатые, по долгу своей присяги и верности к государю согласились между собой с явной опасностью жизни привесть неприятельские суда в прилук самой крепости и посадить их на мель, к чему случившийся тогда отлив наиболее им способствовал. Однако на мель наведены были только один фрегат и яхта; а другой, шедший позади, остался на вольной воде; но за сие их усердие к отечеству вскоре наказаны они были от неприятелей смертью; один однако же из них, Рябов, остался жив и, притворясь мертвым, лежал за застреленным своим товарищем Борисовым. Тогда начался с фрегатами бой из крепости пушечной пальбой, продолжавшийся тринадцать часов с немалым уроном как убитыми, так и ранеными со стороны неприятельской; в крепости же убит был только один человек. Много также претерпел и на вольной воде стоящий фрегат, на коем, кроме прочего вреда, отбито было и кормило. И когда бывшие на разбитом фрегате и яхте вооруженные неприятели от изнеможения своего искали спасения бегством, малыми судами перебираясь на фрегат, на вольной воде плавающий, тогда ратные люди, из крепости посланные, взошли на разбитый фрегат и яхту, а другие вброд добрались до оных. Там нашли они бочку патронов, которыми в поспешности заряжая ружья, много оного по палубе рассыпали. Между тем пушкарь, направя на убегающий фрегат пушку, которая прежде была неприятелями заряжена, зарядил ее чиненым ядром; от сего двойного заряда и от начиненного ядра по выстреле много посыпалось искр, от коих взорвало порох, оторвало корму у фрегата, семь человек убило до смерти и десятерых ранило. Тогда на остальном фрегате неприятели старались с поспешностью удалиться, но таща оный шлюпками, дабы быть в безопасности от пушек, искали елико можно оный справить и облегчить, к чему послужил им оставленный при двинском берегу ког¹²³: от него взяли они руль и приделали к фрегату, а ког привязав к оному, облегчили его. И таким образом вышли на взморье к прочим своим кораблям. Сим кончилось неудачное их на город покушение, однако великое поделали они после в Поморье разорение, о чем при каждом месте упомянуть не оставим.

Река Лапоминка

Близ истока Березовского устья в Белое море впадает в оное с горной стороны река Лапоминка, которая тем наипаче примечания достойна, что в ней находят зимующие корабли удобное пристанище. Рейд же для кораблей, как военных, так и купеческих, на открытом море находится против Мудьюжского острова и называется Ба¹²⁴.

Остров Мудьюжский

Мудьюжский остров лежит близ северо-восточного берега на Белом море, который иначе зимним берегом называется. От устья двинского считают до него около пяти верст, а кончится не доезжая трех верст до деревни Куй, лежащей при реке того же имени. Пространство между сим островом и матерым берегом называется сухим морем — потому, что во время отлива оное весьма малою водой покрывается.

Железные ворота

При нижнем конце оного, который не более 200 сажен отстоит от берега, весьма покатое к открытому морю место, и потому при отливе непомерная в сем месте, сажен на 80 в длину простирающаяся быстрина бывает, которую и на малом суденке едва преодолеть можно; и посему сие и другия подобные места, о коих в последствии заметить не оставим, железными воротами называются. Самый остров Мудьюжский плоск, песчан и окружен мелью. На нем и ныне всегда находится в летнее время застава для осмотра купеческих кораблей и других приезжающих с промыслов судов. Двинские устья, из коих главнейшие суть: 1) Березовское, коим, как выше сказано, все большие суда к городу Архангельскому проходят; 2) устье Мурманское, коим одни только промышленные лодьи пройтить могут и где для осмотра оных особливая поставлена застава; 3) Поганое, так по отмелым местам названное; 4) Пудожемское и 5) Никольское, по монастырю Никольскому, близ его истока на левом берегу построенному, названное.

Между сими устьями на самом море лежат два большие острова, Верхние и Нижние Ягры называемые; они оба лесисты, но лес на них более еловый и не крупный, как то всегда на песчаных местах случается.

Отмелые в море, около сих и Мудьюжского островов, места наиболее удобны к белужьим¹²⁵ промыслам, кои следующим образом отправляются.

Белужий промысел

Все промышляющие на сих островах имеют собственный свой запас, собственные свои снасти и собственные свои суда, и следовательно, промышляют на себя. На всяком карбасе бывает по пяти человек, кои по морскому обыкновению кормчему послушны. Таких четыре карбаса составляют артель и промышляют сообща. Они запасаются хлебом и другим нужным харчем месяца на два, ибо и на короткое летом время в дом отлучиться не позволяется; и потому построены у них для приюта избы. Всякая артель имеет особенного кашевара, которой в промысле никакого участия не имеет; и обыкновенная ему плата поставляется по гривне с человека на лето, да готовая артельная пища.

Оружия у них те же, какие бывают и у весновальщиков, то есть носки, спицы и ружья. Сверх сего каждый карбас имеет невод длиной в двести сажен; от обыкновенного невода разнятся сии тем, что у них матицы, или рукава, не бывает; их вяжут из веревочек толщиной в палец, и ячеи их столь велики, что в оные ребенок пролезть может, ширина же его бывает от пяти до шести сажен.

Всякая артель по приезде своем на ловлю денно и нощно, ибо летние ночи в сем краю весьма светлы, держат караул на море попеременно. Карбас, отъехав в голомя, то есть далеко от берега, кидает якорь, и промышленники по часам стоят на возвышенном месте кормы, осматривая во все стороны, не выныривает ли где белуха. И как скоро сие приметит, дает знать своим товарищам, которые или греблей, или на парусах в ту сторону направляют свой карбас, которому и прочие карбасы следуют. Они стараются белуху объехать с голомяной стороны и разными способами гоняют ее ближе к мелким местам. Тогда выкидывают свои невода и, стростив¹²⁶ их вместе, составляют из оных полукружие. Когда же белуха в окинутом пространстве неводом начнет показываться, тогда отнимают одно крыло у невода и составляют из него меньшее полукружие. Сие окинутое крылом пространство называют они двором. Большой невод стягивают в круг, а наконец и из самого двора составив со всех сторон непроходимую зверю стену, въезжают в середину оной и стараются вонзить в него носок. Зверь, напуганный криком промышленников и восчувствовав нанесенную ему рану, все свои употребляет силы к избежанию и с невероятной скоростью носит за собой карбас. Тогда отдают помалу обору¹²⁷, чтобы зверь силой своей не потопил или бы не опрокинул карбаса, что нередко случается, когда обора каким ни есть образом застрянет. Чем более зверь напрягает свои силы, тем скорее доставляет промышленникам победу, которые, приметя его изнеможение, мало-помалу притягивают к карбасу и стараются спицей попасть ему в дыхало¹²⁸, и тем остальную из него исторгают жизнь.

С начала весны ловля морских белух большей частью бывает поодиночке, но перед Ивановым днем, то есть после половины июня, до дня Прокопия, т. е по девятое июля, самый главный бывает промысел, ибо тогда белухи ластятся и великим плавают руном¹²⁹. Почему нередко случается, что промышленники белух по тридцати и более одним разом сетьми окидывают. Тогда-то требуется великое проворство и искусство, чтобы удержать в сетях толикое руно и со всеми управиться.

Добытых белух немедленно промышленники вывозят на берег, надрезывают кожу с туком вдоль на четыре части и сдирают с оным полосами. Потом, отделив от кожи тук, коего из матерой до 12 пудов выходит, укладывают пластинами в бочки и продают на архангелогородские салотопни, где с ним таким же образом поступают, как и с нерпичьим, от коего оно, по уверению салотопов, разнится тем, что текучее и белее, и что вообще ворвань тем лучше бывает, чем более к ней примешивается белухина тука.

Кожаные пласты, склав в кучу, зарывают в тундру, в коей держат до тех пор, покуда не отстанет кожица, алаперой у промышленников называемая. Потом, намазав салом, мнут их в станке до того, пока вся кожа побелеет и, оскоблив мездру тупиком, употребляют в дело на узды, шлеи и на все те вещи, на какие сыромять употребляется, от коей она по наружному виду ничем не разнится, однако мокроты и сырости понести не может. От них она расползается, а по высушении коржавеет¹³⁰ и ломается, и следовательно, почти втуне пропадает. Но если бы ее выделывали по образу кожевников, то бы без сомнения вышел из нее добрый на обувь товар. Мясо, внутренности и кости белух ни на что от русских не употребляются. И посему все промышленные острова костями белух, а особливо головами, наполнены, ибо белужью голову бросить в море, по суеверию, за вред в промысле почитают.

Моржовый промысел много отменного имеет пред описанными промыслами, как по лютости сего морского зверя, так и по отдаленности его обитания от города Архангельского; но он со всеми подробностями описан г. академиком Озерецковским и особливо напечатан, почему упоминать об нем здесь было бы излишнее дело¹³¹.

С белужниками в одних избах жили и рыбаки, промышляющие с весны на устьях двинских рыбу. Наилучший тогда лов был камбалам¹³², впрочем, попадалась навага, корюха, налимы, сиги и другая мелкая рыба. Камбалу ловят переметами¹³³, на коих множество прикрепляется уд. Наживку делают по большой части из сельдей, а в недостатке оных и из другой рыбы, разрезанной на куски. Камбала, на двинских устьях ловимая, тогда токмо отменного бывает вкуса, пока вода зимний холод не вовсе потеряла; но чем теплее становится речная вода, тем сухощавее бывает и всякая рыба, а особенно камбала; и по сей причине осенний лов весеннему предпочитается. Корюху горожане называют корешками, которая тем только от ловимой в реке Неве разнится, что тело ее крепче и никогда огуречного запаха в себе не имеет, что без сомнения зависит от разности пищи, каковую рыба сия в упомянутых местах находит. Двинские налимы как вкусом, так и величиной во всех известных реках ловивимых превосходят; нередко попадаются весом в 15 фунтов и до полупуда. За главнейшее в налиме лакомство архангелогородцы почитают печень и максу¹³⁴; ловят же их начиная с Великого поста до самого реки вскрытия блеснами; но на переметы они случайно попадаются.

Испещренные многочисленными островами и протоками двинские устья тихим служили пристанищем несметному множеству пролетных птиц. Там видны были великими стадами плавающие лебеди, серые дикие гуси, казарки¹³⁵, плутоносы¹³⁶, савки, или саутки¹³⁷, чирки¹³⁸, каменные чирки¹³⁹, черневеди¹⁴⁰, крохали¹⁴¹, гагары¹⁴², кравки, или морские сороки¹⁴³, Семенушки¹⁴⁴, чернозорлые летушки, или ржанки¹⁴⁵, зуйки¹⁴⁶ и чайки разных родов¹⁴⁷, также доводчики, или поварки, или разбойники¹⁴⁸.

Много по островам находилось сродных северному краю ягод, преимущественно ж морошки и водяницы, или ссыхи¹⁴⁹. И сии два рода ягод наипаче предохраняют жителей от цинготной болезни, поморским странам свойственной. Первой из них польза уже из давних времен в сей болезни известна, последняя же надежное от цинги средство составляет камчадалам¹⁵⁰ и нашим поморцам. Сильное действие в разбтии вязких мокрот, к усугублению цинги способствующих, что обильно гонимая моча после ядения оных доказывает, о таковой пользе сомневаться не дозволяет; и желать надобно, чтобы наши врачи, коим в поморских странах о сохранении здравия пещись предписано, более в действие сего северного произрастения вникли. Впрочем, замеченное некоторыми писателями¹⁵¹ кружение головы, от ядения сих ягод происходящее, нашим поморцам неизвестно. Наконец, водяница не последний припас составляет у красильщиков, ибо ею красят в прочный темно-фиолетовый цвет.

Очистившееся от льдов Белое море и растаявший снег на островах оного побуждали нас к морскому путешествию, нами предположенному. Но как предлежали нам к обозрению наипаче берега и острова Белого моря, нежели голомя оного, то и старались мы приуготовить себе соответствующее нашему намерению судно. Всякое палубное и мачтовое судно, коего направление от благоприятствующего ветра зависит, неудобно было к нашему намерению, притом и к берегам на оном приставать не во всяком месте можно. И так мы избрали гребное судно, шнякой в Поморье называемое, которое весьма много походит на рыбачью лодку, но только утробистее оной. Доски у нее сплочены обыкновенной вицей или витым прутьем, а киль несколько островатее; длиной же от трех с половиной и до четырех сажен простирается. В сих судах коляне и другие тресковые промышленники пускаются верст по 30 от берега в открытый Океан, не боясь никакой погоды. На таковой лодке тем с большим упованием мы предлежащее нам морское странствование совершить надеялись, что по особливой благосклонности к нам бывшего тогда губернатора г. генерал-поручика и кавалера Егора Андреевича Головцына снабжены были вместо гребцов Кольскими солдатами, которые некогда главнейшими были промышленниками на море, о чем в своем месте обстоятельнее сказано будет. При всей сей однакож надежде запаслись мы довольным количеством вспомогательного средства против морского обуревания. Средство сие состоит в ворванном сале, которое во время заплескивания судна льют в море или пускают подле боков судна мешки, наполненные оным. Средство сие издревле нашим поморянам известно, и за многие годы прежде было у них в употреблении, нежели европейские ведомости о сем средстве как некоем важном открытии были наполнены.

Исправясь всем нужным, с 18 на 19 июня (1772) оставили мы город Архангельский и в намерении зачать наш осмотр Белого моря с Южного, или так называемого летнего, берега, простирающегося от Никольского монастыря по Онежскую губу, направили наш путь по Никольскому двинскому устью и, отъехав до деревни Конечной, в 14 верстах отстоящей, за противной погодой остались в ней ночевать.

19 числа, взяв проводника, пробирались на гребле по разным речкам, кои во многих местах так отмелы, что мы и на малом нашем суденке с трудностью проезжать могли до монастыря Никольского, в 134-х верстах от города Архангельского отстоящего, лежащего на левом берегу речки Тайнокурьи, которая собственно Никольское устье составляет.

Монастырь Никольский

Монастырь сей полагается в 3-м классе и именуется Корельским. Строение в нем деревянное, исключая каменную церковь. В истории архангело[го]родской торговли монастырь сей первое занимать должен место, ибо по открытии оного англичанами в 1553 году вид торговли сего северного края совсем переменился. При сем монастыре была в Никольском двинском устье и пристань корабельная, и привал двинских судов из Холмогор и прочих мест и городов, лежащих по рекам, с Двиной сообщение имеющим. Пристань сия пребыла сборищем как иностранных, так и русских судов по 1584 год, в котором заложен город Архангельский.

Никольское устье заслуживает примечание и потому, что против оного в великом множестве водятся ракушки¹⁵², которых не токмо у города Архангельского употребляют в пищу, но и в С.-Петербург отправляют по последнему зимнему пути или живых в бочках, наполненных морской водой, или соленых в боченках и банках. Сырых их не едят, но вареных. Причем употребляют сию предосторожность, что во время варения оных кладут цельную облупленную луковицу, которая если останется бела, без всякого сомнения употребляют в пищу; если же луковица переменит свой цвет и почернеет, то заключают, что между ними находятся ядовитые, и тогда всех без разбора выкидывают. Посему во всяком блюде, нанолненном ракушками, посредине кладут луковицу. Мне во всю мою бытность у города Архангельского не случилось видеть сего примера, чтобы луковица почернела, почему и не могу сказать с точностью, чем ядовитых от употребляемых в пищу отличить можно. Небрежение сей предосторожности, может быть, было причиной, что многие погибельные для человеческой жизни следствия от употребления в снедь ракушек замечены¹⁵³. Впрочем, чернь наша никогда их в пищу не употребляет, употребляющие же сказанной предосторожностью себя безопасными делают, и следовательно, прочие предосторожности, писателями приводимые, не нужны¹⁵⁴.

Противный ветер держал нас в Никольском устье до 21 числа, которого, около обеда, повеял нам несколько попутный ветр, подавшийся к полуношнику, с которым мы и пустились в море, объехав песчаные мели, нарочито далеко между островом Нижними Яграми и южной стороной Никольского устья в море простирающиеся; но недолго им могли пользоватьсь, ибо встретившийся нам ветр от севера принудил нас искать убежища в речке Солзе, отстоящей в 16 верстах от монастыря Никольского.

Речка Солза

Речка сия выходит из Соль озера, отстоящего от моря верстах во 100. Она сама по себе мелка и не широка, но во время морского прилива вода в ней до 6 футов возвышается, и может во время нужды служить отстоем лодьям.

При ней находится небольшая слободка, в коей деревянная церковь и 62 души крестьян, питающихся большей частью морскими промыслами, ибо хлеб весьма мало у них урожается. На плоских и низменных островах, составленных рукавами речек, из коих иные совершенное болото составляют, в великом множестве росли: чемерица¹⁵⁵, причиняющая неосторожному скоту, а особливо лошадям новоприведенным, неминуемую смерть, когда оной наедятся; гагарьи ягоды¹⁵⁶, гравилат¹⁵⁷, весенний горошек¹⁵⁸, багульник¹⁵⁹, клоповник¹⁶⁰, черница, голубица и морошка.

В сей речке простояли мы до 24 числа, и хотя к берегу морскому, который низмен и наподобие песчаного вала простирается, была прибойная с моря погода, однако на оный ничего не выкидывало, кроме обыкновенной туры¹⁶¹, которая уже была обветшалая.

Р. Ненокса

В 19 верстах от Солзы находится мыс, толстым прозываемый, а от сего три версты почитается до устья речки Неноксы, вытекающей из соименного ей озера, в 5-ти верстах от моря находящегося, имеющего в окружности своей около 4-х верст, при коем населен посад, состоящий из 114 дворов. В сем посаде 411 душ жителей и 4 церкви. На день Алексея человека Божия бывает в нем годовое торжище, куда съезжаются поморяне. Впрочем, жители сего посада питаются большей частью от соляных промыслов, по речке Неноксе заведенных. Точного времени заведения сих варниц определить я не могу, но вероятно, что заведены они от монастырей, имевших всегда нужду в великом количестве соли для соления рыб, в принадлежащих им водах ловимых, что из краткой истории варниц, тут находящихся, видеть можно.

Ненокотские соленные варницы

Первая варница, называемая Гришневская, была во владении за Кирилловским и Николаевским монастырями, а потом имели в оной часть и ненокотские посадские Коковины. Варение на ней продолжалось по [1]761 год, с выходом соли от 9741 до 18 000 пуд; с 761 года за ветхостью строения выварка не производилась по 768 год, в коем продана была оная за 8 руб. посадскому Коковину с тем, чтоб он, ее исправя, от 8 до 10 тысяч пуд вываривал соли. Ныне выходит с нее ежегодно до 19 486 пуд, и обходится каждый пуд по 8 копеек.

Вторая варница называется Яковлева, она принадлежала монастырям Сийскому и Архангельскому и некоторым церквам и церковнослужителям; в ней же были и казенные 16 вытей, на коих вытях соль варили ненокотские промышленники, с платежем в казну за все выти по шести рублей по шестидесяти копеек. Ныне вываривают в год соли до 14 178 пуд.

Третья, называемая Михайловская, на которой ныне вываривают соли до 15 800 пуд, и принадлежит архангелогородским купцам Ершеву и Свешникову.

Четвертая Коковинская, возобновленная в [1]758 году главной соляной конторой и отданная из постройки промышленникам ненокотским Коковиным. На сей выходит соли в год до 15 533 пуд.

Все сии варницы довольствуются рассолом из колодца, называемого великометным, который в глубину 3¼ сажени, в ширину же 2½ аршина имеет.

Второй колодезь, называемый наволочный, глубиной в 4 сажени, шириною же в 2 аршина, из коего довольствуются рассолом пять варниц: 1) кобелиха, 2) вомариха, 3) глубокая, 4) синяя, 5) споторощица, бывшие прежде во владении за Сийским, Николаевским и Кирилловским монастырями, но потом пришедшие в запустение; ныне же возобновлены архангелогородским купцом Латышевым. Вываривают соли в год на 1-й — 13 855, 2-й — 11 510, 3-й — 11 301 пуд, 4-й — 10 252, 5-й — от 9-ти до 10 000, которую всю соль ставят в казну, считая по 6 копеек за каждый пуд.

Третий колодезь, именуемой Смердинский, который был запущен, а ныне возобновлен купцом Голубиным, довольствует рассолом две варницы, из коих на одной вываривается по 11 717, а на другой по 11 000 пуд, которая отдается в казну с заплатой по 8 копеек за пуд. Следовательно, на Ненокском заводе вываривается в год до 134 033 пуд.

Обыкновенная цена дров с вырубкой и привозом обходится в 25 копеек сажень.

От Неноксы при попутном ветре, в виду берега, продолжали путь наш до деревни Сюзмы, лежащей на берегу самого моря, при устье речки того же имени, в 18 верстах от Неноксы. Жители¹⁶² оной составляли 25 душ.

Мыс Красногорский

От Сюзмы в 23 верстах находился мыс, Красногорский называемый, на коем есть селение, состоящее из 10 дворов, в коих тридцать восемь душ крестьянских обитают. Мыс сей прозван по речке Красной, выходящей из соименного оной озера Красного, имеющего около 10 верст в окружности.

Унская губа

От Красной горы в 10 верстах отстояла Унская губа, вдавшаяся в берег верст на 10, прозванная по впадающей в оную речке Уне. Вход в сию губу окружен мелями, выдавшимися в море, окруженными множеством луд¹⁶³, которые по узкости своей Рогами Унскими называются. Губа сия во время морского обуревания часто мелким судам служит спасительным прибежищем, да и по преданию жителей служила она отстоем в 1692 году в июне месяце, ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ ПЕТРУ ВЕЛИКОМУ во время путешествия ЕГО в монастырь Соловецкий. Она же служит пределом малого прилива и отлива, манихой называемого, который далее сей губы не простирается и о котором сказано выше.

При сей губе находятся мужеской Пертомынский¹⁶⁴ монастырь при втечении в губу реки Уны и слобода, Унский посад называемая, состоящая из 45 дворов, в которых 225 жителей мужеского пола. При Унском посаде были соляные варницы, кои унских жителей промысел составляли, но ныне все они стоят в запустении. И так, кроме сельского небольшого и домашнего упражнения, главное свое содержание получают от морских промыслов, зимой же самая Унская губа немалым им в содержании служит подспорьем. Она в окольностях города Архангельского славна обилием рыбы наваги¹⁶⁵. Сия хищная рыба находит в ней тихое себе пристанище и довольное пропитание от копчаков¹⁶⁶ и заходящих в нее на зимовье сельдей. Ловля сей рыбы весьма проста и дальних припасов не требует. Всякий рыболов, отъезжая из дому, берет токмо с собой пешню для пробития прорубей, стул или чурбан, на коем сидит во время лова, циновку или другое сему подобное для сделания шалаша и защиты себя от вьюги и ветров, и разные уды, которые наживляет кусками сельдей. Алчная и хищная сия рыба весьма скоро попадается на уду, так что беспрестанно уду вытаскивать и опускать надлежит. В ловле сей упражняется равным образом женский пол и ребята. Добрый удильщик в день до двух тысяч рыбы сей наудить может. Впрочем, она у города Архангельского за самую последнюю почитается и весьма дешево продается. Между навагами, однако гораздо реже, попадается того же рода рыба caudaⁱ⁶⁷, описанная мной в деяниях Академических 1773 года, которая, впрочем, мельче бывает наваги, суше телом и покрыта весьма мелкой и черноватой шелухой; в пищу ее не употребляют, поелику она вкусом много уступает наваге. О наваге сие мне заметить остается, что воздушный в ней пузырь нарочито клеек и мог бы по надлежащем приготовлении употреблен быть на рыбий клей.

Другой род рыбы, на уду часто попадающийся, по испущаемому некоему слабому реву, происходящему от стремительного и дружного исхода воздуха из пузыря, когда оная вытащена будет из воды, называется рявца, или ревяк¹⁶⁸. Рыба сия, хотя величиной не более окуня, однако весьма хищна и прожорлива, так что нередко нападает на больших себя рыб; не гнушается и разными морскими рачками, лучшую же ее пищу составляют зимой сонливые сельди. Плавание ее весьма быстро, к чему отменно широкие и длинные ея перья способствуют. Безобразный ее вид: широкая пасть, толстая, горбов и остей¹⁶⁹ исполненная голова, выпуклые глаза, широкие и острыми распорками снабженные пловучие перья, шероховатая кожа, испещренная черными и изжелта красноватыми пятнами и волнистыми полосками, а наипаче, что рыба сия, будучи вытащена из воды, разевает свою пасть и топорщит перья, поставили ее в число рыб ядовитых и наши поморцы не токмо сами страшатся употреблять ее в пищу, но даже не повергают оной в снедь и самим животным, коим она и без предуверения, по колючести ее, не годилась бы. Но разные народы умеют из нее надлежащее делать употребление. Датчане, хотя почитают ее за тяжелую пищу и потому предоставляют одним бедным и рабочим людям, однако же при всем том иногда употребляют оную как врачебное средство. Норвежцы из печенки ее топят ворвань. Гренландцы, и у нас в Таврический области, почитают ее за здоровую и вкусную рыбу. И так наши поморцы, оставя предубеждение, могли бы от сего произведения природы, коего они толико отвращаются, приобретать действительную пользу, ибо сей рыбы, как мы потом приметили, великое обилие во всем Поморье. Мысленная же от нее ожидаемая польза более вредом сопровождается. Сия мысль основана на старинных предуверениях, будто бы всякая вещь, остями снабженная, пригодна от различного колотья, и посему колючую сию рыбу высушенную кладут под постель страждущего колотьем и ожидают от того пользы.

При сем случае упомяну я о другом, на сем же предуверении основанном врачевании, а именно о морских мышках, которые не что иное суть, как мешечки, или пекены, в каковых, рыбообразные животные, под именем рыбы ската¹⁷⁰ в Поморье известные, молодых мечут. Мышки сии видом продолговаты, четвероугольны, сверху выпуклы, снизу площе, мелко морщеваты, цветом черны, наподобие пузыря надуты, кончащиеся со всех четырех углов продолговатыми развилистыми рожками, в коих наиглавнейшая сила заключаться должна. Сии мешечки настояв в воде, дают оную пить во время реза в живот, а особливо роженицам. Но надобно иметь добрую веру к таковому ни малейшей силы не имеющему лекарству. Иное сказать должно о курении сими мышками в тех же случаях, которое хотя от резу не более действовать может, как и настоянная с ними вода, однако некоторую помощь острый дым, как от жжения части животной происходящий, может принести случающимся тогда маточным движениям. Г. Форскель пишет¹⁷¹, что греки, на островах обитающие, употребляют курево сих мышек в перемежающихся лихорадках, которые в сем столько же заблуждают, как и наши поморцы.

Морской налим

Унской же губе обязаны мы открытием первый раз в Белом море так называемого морского налима¹⁷², который, впрочем, редко тут попадается, а обыкновенно водится в Немецком¹⁷³ и Балтийском морях, в великом же обилии в Норвегии и около Лапландских берегов. Поморяне назвали рыбу сию по пузатому ее брюху и продолговатому телу налимом, хотя, впрочем, она совсем другого рода. Тело у нее покрыто слизью, как у угря; почти от самой головы до хвоста простирается спинное перо, желтоватое, черными большими пятнами испещренное. Проходное перо начинается от прохода, почти в половине длины всей рыбы, цветом оранжевое, коему и грудные перья соцветны. Голова продолговатая, в рассуждении тела невеликая, ноздри трубчатые. Главнейшая отмена сей рыбы состоит в том, что она не мечет икры, но живых рождает детенышков, и сие самое подало повод поморцам почитать ее поганой и в пищу негодной рыбой, да и нигде ее не употребляют, кроме гренландцев, и так она оставляется токмо в снедь рявцам, которые повсюду за ней гоняются, и птицам, поелику она часто берегов придерживается.

Жители Унской слободы в недостатке морских промыслов довольное могут иметь содержание в рыбе от окружающих их озер, кои суть: Черво, Лать, два Становые, Белое озеро и озеро Бабье — в них ловятся щуки, окуни, налимы и плотва, а редко сиги.

Живой камень

В Унском селении получили мы от промышляющих на Северном Океане драгоценную, по мнению не токмо поморян, но и самых архангелогородцев, вещь, называемую ими живой камень, который токмо зажиточные люди иметь могут. Но получив оную, сожалели о употребленных на оную деньгах, ибо она не иное что есть, как плод, или горошина, американского растения¹⁷⁴, мимозой называемого. Поморцы и весь с ними Архангелогородский край великое в разных болезнях на сей, камнем ими называемый, плод возлагают упование, и ту воду, в которой его несколько подержат, употребляют с великим надеянием, кое, впрочем, в болезнях нередко и лучшие лекарства превосходит. Имеющие руках своих сие сокровище берегут его с великим рачением и питают. Доведаться я не мог, кто был изобретателем пищи мнимого сего каменного животного, но то всяк из поморцев знает, что наилучшую пищу его составляет просо, в коем его всегда и держат, выключая только то время, когда он должен силу свою сообщать болящим, и тогда ему купаться надлежит, как сказано выше. Впадинку, или пупок, плода сего, под коим кроется росток, почитают они за рот мнимого животного, и о продолжении его жизни заключают из просяных зернышек, которые около сей впадинки мелчеют или раздробляются, в чем, неоспоримо, одно токмо воображение дает ему жизнь продолжительную.

Простолюдину удобно вымыслить таковую небылицу и быть в оной уверену: счесть его за камень, также для него не трудно, ибо чрез долгое время носимый плод сей по морям и напитавшись солеными частицами, довольную получает твердость и тяжесть, распилить же его для своего удостоверения, сколько предубеждение, а наипаче дороговизна его запрещала.

Село Яренга

Выехав из Унской губы, продолжали мы наш путь в виду берега до села Яренги, отстоящего от губы в 15 верстах и лежащего близ самого моря. Селение оное расположено по обоим сторонам устья реки Яренги, от коей оно и название имеет. Устье составляет небольшую заводь, из моря вдавшуюся, преисполненную каменных груд, в которую токмо во время прилива заходить могут небольшие суда для отстоя. В сем селении две церкви: первая во имя Иоанна и Логина, спостников¹⁷⁵ соловецких, где и мощи их под спудом опочивают; а другая — Николая Чудотворца. Около сего селения берега морские весьма песчаны, далее же лесистые подошли болота, и так жители главнейшее свое пропитание или от морских промыслов, или от работ в городах получают.

Д. Лопшенга

В 14 верстах от Яренги находилась неболыпал деревня Лопшенга, лежащая при устье соименной ей речки. От сей деревни в 4 верстах начинаются так называемые Летние горы, продолжающиеся хребтом своим почти чрез 10 верст до урочища, Панов наволок называемого. Они состоят из разных иловатых глинистых слоев, перемешанных с хрящем и гальками.

Последняя деревня на летнем берегу была Дуракова, в 10 верстах от наволока Панова отстоящая.

В 10 верстах от Дураковой, на открытом море лежит остров Сокжинский, против коего на матером берегу находится возвышенный мыс, Ух Наволок, или Онежский нос называемый. До сего мыса летний берег простирался в северо-западную сторону, позади же его к Онежской губе склоняется на полдень и во-первых составляет пространную Золотецкую губу.

Остров Сокжинский

Самый Сокжинский, или Жокжинский, остров от Ух Наволока отстоит в 7 верстах, каменист, но низмен и исполнен болотин. В окружности его версты с 4 почитают. От восточного конца оного прямо на север простирается длинная песчаная мель, окруженная лудами и мелкими каменными островками, которые общим именем Бакланами называются. Между сим островом и матерой землею проезд большим судам опасен, ибо местами глубины не более двух сажен бывает, притом и от Ух Наволока, с западного конца оного к востоку, песчаная нарочитая идет мель, Бакланами перебитая. По сей причине суда, идущие в Онежскую губу, остров сей обходят с северной его стороны и для безопасности их держится на нем маяк, и бывают во время летнее тут вожатые (лоцманы), а для осмотра товаров — от Онежской таможни застава. В прочем на острове сем нет никакого селения, и несмотря на ближнее его от берега отстояние в зимнюю пору, для носимых по морю льдов ни на него, ни с него на матерую землю попасть не можно. Невзирая на предшедшие жаркие дни, много еще на нем местами находилось снега; напротив того, по берегам и следов оного не видно было. Бесприютность места и попутный ветер принудили нас оставить оный вскорости, и мы, взяв на нем проводника, продолжали путь к острову Анзерскому, по монастырю на нем бывшему, Анзерским скитом зовомому. Сей путь мы совершили в два часа, но не без опасности по причине крепкого ветра и малого и непокрытого нашего судна.

Остров Анзерский

Остров Анзеры, Анзерский, или Анзерский скит, лежит в открытом море почти против середины разверстия Онежской губы, в 40 верстах от острова Жокжинского, едучи от оного прямо на запад. Он нарочито велик и малым чем менее Соловецкого острова, возвышен, содержит в себе, по сказкам жителей, до 70 рыбных озер, много лесу и лесных ягод, а посредине его с полуденной стороны есть немалое становище, в котором и большие суда от бурь укрываться могут. Однако при всем том [этот остров] никем не обитаем, чему не иные какие причины, как трудное и почти совсем невозможное в зимнее время с матерой землей сообщение. Но монашествующим издревле служит он спокойным пребыванием. Первое оных жития начало воспоследовало, без сомнения, вскоре по размножении обители Соловецкой, из коей наиболее к уединению склонные приплыли из Соловецкого на сей остров и составили особливую, на весьма строгих правилах установленную, обитель. Но ныне оная оставлена впусте и временно соловецкие монахи отправляют в оставшейся там церкви служение. Остров сей бесприютный оставили мы равным образом без осмотра, и препроводив ночь на берегах оного, покрытых грудами пузыристой и зубчатой морской капусты¹⁷⁶, которая согнитием своим довольно смрадный производила запах. Гористые и озеристые места на сем острове спокойным служат прибежищем знаменитой и весьма полезной породе уток, гавкали¹⁷⁷ называемых, которые ввечеру и поутру стадами внутрь острова пролетали.

Влево, или к полудню, в 10 верстах дежал немалый остров Муксалмы, а несколько вправо, или к северу, славный Соловецкий остров, коего восточный конец не с большим на две версты отстоял. Однако должно было объезжать весь его южный кряж, чтобы попасть в обитаемое на нем место. От самого полуденного мыса, называемого песчаным, удобнейший проезд к оному возле западного его берега, между лесистых немалых островов, большим и малым Заяцкими называемых, из коих на большом при северном мысе есть церковь во имя Андрея Первозванного. Заводь, или пристанище монастырское, с южной стороны защищается длинной каменной грядой, от конца коей не в дальнем расстоянии находится луда. И в сем тесном месте во время морского прилива и отлива с сильным стремлением бежит вода, почему сие место, по обыкновению поморян, называется железными воротами. При въезде в пристанище, по самой середине находится островок, с коего, если бы нужда требовала, вход судам воспретить удобно. И так мы после обеда совершили наш путь до сего славного острова благополучно.

Но прежде нежели приступлю к объяснению истории и естественного состояния Соловецкого острова, за нужное почитаю описать наперед его географическое разделение и положение.

Остров Соловецкий

Длина его простирается от севера к югу более тридцати верст, самая же большая широта около 19 верст составляет. По естественному положению можно разделить его удобно на три части, именно на Южную, Восточную и Северную. Южная часть отделяется от прочих пространным, с восточной стороны внутрь острова вдавшимся заливом, который по отменной своей глубине, инде до 70 сажен простирающейся, называется Глубокой губой, и весьма близко подходит к небольшой заводи, с западной стороны находящейся, при которой и самая сооружена обитель, так что перешеек не более полутора верст составляет.

Сия острова часть лучшими и приятнейшими, сколько в стране, в глубоком севере лежащей, ожидать можно, снабжена местами.

Позади самого монастыря, с восточной оного стороны, находится обширное, но черную воду имеющее озеро, Святым озером называемое, окружностью около тысячи шагов, и со всех сторон облегли его низкие, но не топкие болота. Не с большим в полуверсте от Святого озера к востоку лежит небольшое болотистое безымянное озерко, достойное примечания потому, что при восточном оного береге построена так называемая Филиппова пустыня, куда святой Филипп митрополит Московский, будучи настоятелем Соловецкого монастыря, на дела молитвенные удалялся. К полудню от сей пустыни заведены кирпичные заводы, где про монастырские надобности довольно прочный из иловатой глины обжигают кирпич. Далее к востоку, а особливо от северо-восточного берега губы Глубокой, начинаются горные хребты, между коими угрюмые включаются озера. Первое из них называется Исаино озеро, длиной с версту и почти круглое. Сие и еще четыре безымянных озера — одно к северу, другое к востоку, а два к югу около его лежащие, — нарочито высокими, но отлогими окружены горами, поросшими лесом, который вновь густеть начинает, старый же весь вырублен на монастырские потребы. Для великого изобилия брусницы¹⁷⁸, около и по сим горам растущей, горы сии часто посещаются, но берега озер большей частью дики и мокры, выключая к востоку лежащее, на коем находится и островок. От сих озер чем далее места лежат к востоку, вдоль северо-восточного берега губы Глубокой, тем более горные хребты возвышаются, коими озера так как стеной, а особливо озеро Островистое, со всех сторон окружены.

Озеро, между Островистым озером и берегом губы Глубокой лежащее, весьма лесистыми окружено горами. Но берега его песчаны, довольно широки, и вода в нем прозрачнее из всех озер, в сей части острова находящихся.

Повыше Островистого озера, от самого устья губы Глубокой, почти непрерывный хребет гор с северо-востока к юго-западу простирается. Он весьма угрюмый представляет вид и во многих местах неприступен, как для утесов, стремнин и пропастям подобных ущельев, так и для непроходных и сплетшихся лесов. Хребет сей испускает из себя источники для всех озер, горами окруженных. При начале сего хребта, от губы Глубокой построена так называемая Гедеонова пустыня, в самом безмолвном и диком месте.

По преодолении сих угрюмых и неприступных мест останавливает взор зрителя озеро, отстоящее менее версты от устья губы Глубокой, с коей оно протоком соединяется. С востока и юга дно имеет оно песчаное и отмелое, берега его тут пологи, гладки и песчаны, окруженные наиплодоноснейшим по здешней стране мхом, на коем в несказанном множестве растет морошка. С запада и севера окружают его высокие бугры, произошедшие от помянутого хребта, около коих по каменистому дну извиваются журчащие источники, а особливо отменную сего рода приятность составляет стремящийся из озера Островистого проток, коего берега каменными обведены переломами. Окольность его украшена зеленеющимися лугами и испещрена разными негустыми перелесками, из деревьев, северной стране свойственных, составленными, в коих лесные птички пением своим усугубляют приятность места и которых щебетанья в угрюмом хребте никогда не слышно.

Вправо от сего озера в полуверсте лежит Круглое озеро, которое равные имеет приятности с вышеописанным. Берега его несколько возвышеннее и еще плодоноснейшим мхом окружены, где надвислые над водой стебельки, обремененные морошкой, приятнейшее в воде делают изображение. Прозрачная вода, разливающаяся по весьма отмелым сего озера падям, наиболее возвышает красоту оных. Между сими двумя озерами вмещены два небольших озерка, равную с ними приятность имеющие.

Отменитое для увеселения взора, на сей части острова место находится при озере, лежащем почти посредине протяжения сказанного хребта. Над ним от севера самая высочайшая стоит гора, коей северный бок нарочито отлог, южный же над озером весьма крут и почти прямым утесом, в уступах и переломах коего изредка в разных видах надвислые растут дерева, которые при подошве горы, над самым озером, по песчаным берегам коего удобно ходить можно, наипрохладнейшую делают тень, и изображая в воде свое положение, усугубляют красоту сего места.

Взошед на гору, коей вершина матерыми, но редкими поросла березинами, открывается наиобширнейший дли зрителя вид: уже не гористая земля, но низкая повсюду зрится равнина, начинающаяся от сторон помянутого хребта и распространяющаяся к востоку, югу и в южно-западную сторону до самого моря. На ней пространные мхи, как преизрядные поляны, перелесками разделенные и орошаемые многими озерами, испещренную представляют площадь, да и самое море для низких тут островских берегов кажется как будто сливается с землей, и открыто от мыса песчаного до острова Муксама, или Муксалмы.

На сей ровнине близ западного берега лежит так называемое Леонидово озеро, окруженное шестью другими меньшими озерами. Места около их дики и лесисты, да и берега мокрыми окружены болотинами. От озера, которое самое угрюмое и непригожее в сей части, до озера, лежащего к югу, при куте¹⁷⁹ узкой, в остров с лишком на версту вдавшейся губы простирается нарочито сухая мшарина, изобилующая морошкой. И сие есть самое большее открытое место в сей части. Находящиеся на оном озера имеют хороший вид и окружены мхами, между коими морошка с особливым изобилием произрастает. С запада равнина сия от наглости ветров по морскому берегу защищается прекрасными рощами, состоящими из сосновых и елевых дерев. Рощи сии продолжаются до Летней губы, при которой они вид свой переменяют, и вместо прямых и высокорастущих дерев низкие и извилистые производят дерева по причине топких и мокрых мест. Да и самая губа весьма мелка, тиновата и ко входу судов неудобна.

От сей губы прямо на полдень лежит широкий мыс, Песчаным, или Песчаком, по его состоянию прозываемый, на коем весьма бедный и мелкий растет лес. Небольшое озеро, от Узкой губы не с большим в одной версте к востоку лежащее, почти неприступно для низких и болотистых мест, поросших мелким березняком. Близ сего озера находится самое большое озеро в сей части острова, называемое Березовое, длиною на две с половиной версты. Оно песчаными низменными окружено берегами, выключая три бугра, при Южном береге находящихся, между коими весьма прекрасная сосновая с елями перемешанная и как бы нарочно насажденная роща находится, ибо дерева одно от другого саженей на пять отстоят и ели, пирамидальным своим видом усугубляющие тень, весьма приятным делают сие уединение. С самых же бугров на все стороны далеко открытый вид прерывается с севера идущим часто упоминаемым горным хребтом, который дикими своими возвышениями закрывает и полагает предел прекрасному зрелищу.

С северо-восточного бока находятся еще два небольших озерка, протоком между собой соединенные, окруженные мелким отвсюду дровяным лесом. От озера Березового прямо на восток выдался полуостров, на коем для морских промыслов выстроены казармы, и сие урочище называется Березова стара. Другое же урочище под именем Березова нова при мысе, вдавшемся в море против самого мыса острова Муксалмы находится.

Морские берега в сей части острова в западную сторону песчаны и пригожи, выключая Летнюю губу, о коей сказано выше. Южные берега еще приятнее оных. Восточные, напротив того, уже много теряют приятности пред южными, а северные от губы Глубокой пасмурны, низки, болотисты и местами неприступны.

Северная часть острова более нежели двое пространнее южной. В ней от самого монастыря до пустыни Исакиевской прочищена столбовая дорога прямо на север чрез 9 верст идущая, по пустыни Исакиевской прозываемая. Неподалеку от монастыря близ сей дороги лежит небольшое озерко, Гагарьим прозываемое, при котором выстроена каменная монастырская баня и кожевенные заводы, на коих кроме других кож выделывают и нерпичьи кожи, которыя лоском и нежными морщинами весьма уподобляются козловым кожам, но то имеют пред ними преимущество, что воды не боится. Дубят же их толокнянкой¹⁸⁰. На третьей версте сей дороги, на берегу самого моря, выкопан колодезь, Зосиминым клюнем прозываемый, от коего не в дальнем расстоянии находится Кладезь Германов, ископанные начальниками Соловецкой обители. От сих мест Исакиевская дорога удаляется от моря и инде отстоит на четыре, а инде на пять верст, по причине окружистого и в море вдавшегося берега. При конце сей дороги находится урочище Исакиево при озере того же имени, где выстроены часовня и дворы для рыболовов, промышляющих рыбу на монастырские потребы, ибо озеро сие изобилует всякой чешуйчатой рыбой, которой хотя и в других озерах довольно, и столь же вкусной, однако озеро сие предпочитается другим единственно потому, что лов в оном бывает чрез весь год. Напротив того, в других озерах рыба токмо в известное время ловится. При урочище озеро сие нарочитый имеет вид, но чем далее к западу и к северу простирается, тем пасмурнее и угрюмее становится. Берега его топки, поросшие вичажником¹⁸¹, в самой воде растущим, который матерый берег от глаз скрывает. При южном заливе озеро сие кончится ужасным и непроходным дыбуном¹⁸², а с западного края стоит над ним самая высочайшая на всем острове гора, Секирной горой прозываемая. Она тем наипаче приятна, что от всех гор отделена, и пирамидальным своим видом возвышаясь, дает зрителю способ беспрепятственно обозревать как окольные низкие места, так и окружащее их море. От сей горы озеро, поворотя на север, кончится при Савватиевой пустыни, в коей преподобный сей отец с сопутником своим Германом яко первые обитатели иноческого образа на сем острове кратковременное свое имели пребывание. Подле самой пустыни в низком болотистом месте лежит весьма угрюмого вида небольшее озеро, соединяющееся протоком с так называемой Савватиевой морской губой, которая весьма мелка и соединяется с губой Пеламоновой, при западном куте которой находится урочище Трестянка.

Против Исакиевского озера к западу находится небольшое весьма угрюмого вида озеро в низком и болотном месте. Неподалеку же от западного морского берега лежит озеро, Волчьим именуемое, над коим стоит гора, Волчьей по озеру прозванная, которая хотя вышиной своей и уступает горе Секирной, но искусство человеческое могло бы ее самым веселым учинить местом, ибо редко поросший по ней ельник вычистить и отлогий всход поправить удобно. При устье протока из сего озера, на морском берегу находится урочище, Сухая Корга¹⁸³ называемое, где небольшие хижины для промышленников построены.

От самого Исакиевского озера и от горы Секирной в западную, юго-западную и в южную сторону до горы Парнаса весьма низкие мокрые и топкие пошли места, где все уныния полно и едва дичее и неудобь обитаемее можно себе представить место. Искривленные, малорослые, как будто на неудобность произведшей их почвы жалующиеся деревья недостаточным своим видом усугубляют пасмурность сей части острова. Леса сии местами так часты, что пробраться сквозь их не можно. Озеро с проистекающим из него ручьем по темной и отвратительной своей воде баснословному уподобляется Стиксу. От сего озера за перелеском к югу версты на две простирается зыбучее и весьма топкое болото, соединяющееся с дыбуном Исакиевского озера, коему другого подобного нет на всем острове. Сказывают, что в прежние годы было тут озеро, которое ныне заросло, почему и называют сие место Новой Землей. За сим дыбуном к югу лежащие озера неприступны и бедным окружены лесом, выключая в сей стране одну гору, при море лежащую, которую ныне пустынножители Парнасом называют.

К востоку за Исакиевской дорогой места совсем иной вид имеют. Они весьма гористы и лесисты. Находящиеся там озера имеют красивые берега. Озеро Светлое названо по прозрачной своей воде, сливающейся из источников окружающих его гор и собирающейся на песчаном дне. Озера большей частью схожи как положением, так и красотой с прежде сказанным протоком. С сими соединяющееся и более к северу склоняющееся озеро полагает предел лиственному лесу и окружено хвойным, то есть ельником и сосняком. Пространство преисполнено горных хребтов и огромных лесов, в коих угрюмые тени превысоких густым ельником, а больше сосняком поросших горных вершин закрывают и самое солнечное сияние. Тут наибольший лес во всем острове, а особливо поближе к Белому озеру, которое из всех озер на острове наибольшее, многими испещрено островами и весьма чистой наполнено водой, где горы Гремячими называются и высотой своей равняются с горой Секирной. Они разделены между собой долинами ужасной глубины, куда солнечные лучи для густых и огромных лесов редко проникнуть могут, и самый ясный день глубокой уподобляется ночи, да и с самых вершин ни в которую сторону за густым лесом ничего видеть не можно. Ужасные переломы гор в необитаемом, угрюмом и суровом сем месте рождают токмо ужас и уныние. Иная гора кончится отлогостью, другая почти утесом в ужасную опускается мрачную стремнину. Нет инде столько расстояния от вершины одной до вершины другой горы, сколь глубока между ними долина. И сии самые затруднения требуют многого времени, чтобы подробно осмотреть таковую ужасную пустыню, тем наипаче, что леса, естественному состоянию оставленные, завалены валежником так, что для преодоления одной версты сего трудного и преткновенного пути часа три времени требуется.

Между такими же горами лежат озера, из коих иные малую свою окружность награждают чрезвычайной глубиной. Озеро, подле дороги к Ремболде лежащее, топкими окружено болотами и неприятный имеет вид. Озера, к северо-восточному берегу прилегшие, называются Крестовыми по произвождению, мне неизвестному, [и] более приятны, нежели вышесказанное. С Крестовыми озерами протоком соединенные озера окружены весьма лесистыми, но не так высокими, как Гремячие, горами. Озера неподалеку от северного морского берега, при коем урочище, Двинским называемое, находится, лежат на низких, но весьма лесистых местах, и по неприступности к ним редкие люди на них бывали. Сплошные озера, изливающие свои воды в Сосновую губу, с северо-западной стороны в остров вдавшуюся, потом к востоку и западу по берегу распространяющуюся, весьма угрюмого вида и окружены прегустыми лесами. При восточном конце находилось самое знатнейшее по монастыре на сем озере строение, под именем Соснова, которое ныне почти совсем опустело, однако еще вид монастыря сохраняется. Близ Сосновой губы немалое озеро весьма пригожий имеет вид и окружено лесистыми холмами. Озера, Ферапонтовыми озерами именуемые, славны по великому множеству рыбы, которая и обилием и вкусом все другие превосходит. Озера наприятнейший в сей части имеют вид: они окружены низменными горами, по которым редкий и мелкий растет лес.

Третья часть острова в сравнении с двумя первыми весьма мала. Ее составляет длинный мыс, от востока Глубокую губу определяющий, и небольшое треугольное пространство, частью северным берегом губы Глубокой, частью же Реболдской дорогой заключенное. На нем¹⁸⁴ нет никаких гор и токмо одно озеро на мшистом месте, наполненном тиноватой водой, находится, да и рыба в нем за самую последнюю почитается. Впрочем, на сем мшаристом пространстве великое обилие урожается морошки. Реболдская дорога также от самого монастыря начинается, изрядно расчищена, так что по ней беспрепятственно ездить можно. Идет она близ северного берега губы Глубокой почти до половину оного, до урочища Филимонова, где выстроены избы к убежищу и выгодности рыбаков, промышляющих тут в окололежащих озерах. От сего урочища простирается она до самого северо-восточного берега и кончится при урочище Реболда, где выстроены избы как от монастыря, так и от промышленников нерпичьих, и сих морских зверей промысел бывает в сем месте наиобильнейший в рассуждении прочих частей острова. Из сего же места и на остров Анзеры переезжают.

Морские берега описанных сих частей Соловецкого острова весьма между собой различествуют. В восточной части западный берег от губы Глубокой песчан и приятен; восточный же весьма топкими окружен мхами; на север склоняющийся от Реболды до Сосновой губы весьма низок, однако же сух и удобопроходен; напротив того, от Конева острова, лежащего при Сосновой губе, до северо-западного долгого мыса весьма болотист и топок, самый же мыс песчаное и прекрасное составляет место, от коего до урочища Сухая Корга вдоль по сухому и приятному берегу растет веселая и как бы в саду подчищенная роща, приятность коей в редком расстоянии одна от другой растущие сосны усугубляют. От Сухой Корги до мыса Парнасского, который иначе и Толстяком называется, весьма топок, тиноват и почти наровень с морем. От сего мыса до монастыря берега нарочито приятны и веселы, прилежащие же к берегам островки и луды все безлесны.

Предложив географическое разделение и описание острова, приступаю теперь к описанию начала, приращения, бывших перемен и нынешнего состояния сего славного монастыря, посещаемого множеством богомольцев, даже из дальных российских областей приезжающих. К описанию сему основанием послужит письменная летопись монастыря сего, веденная из года в год до времен наших.

Остров Соловецкий из давних времен был известен токмо поморянам, которые кратковременное на нем имели пребывание или по нужде для отстоя или для рыбных и звериных промыслов, но с 6937 (1429), во дни благочестивого великого князя Василия Васильевича Владимирского и всея России, и великого князя Бориса Александровича Тверского, и великого князя Феодора Ольговича Рязанского, первыми обитателями оного сделались преподобный Савватий с аввой Германом. Из них первый жительствовал вначале в Белозерском Кириллове монастыре, а потом в монастыре на острове Валаамском, что на озере Ладожском. Ища же отшельнической и пустынной жизни, пришед на реку Выг, обрел там преподобного Германа, и с ним купно переехав на Соловецкий остров, начал пустынножительствовать при горе Секирной, отстоящей в 12 верстах от нынешнего монастыря Соловецкого к северу, и пребыл тут купно с Германом шесть лет.

В лето 6943 (1435) авва Герман, отъехав потребы ради на реку Онегу, оставил одного преподобного Савватия, который, предуведав свое от мира сего отшествие, в малой лодке отплыл един с острова Соловецкого на западно-полуденный берег к урочищу, Выг Наволок называемому, где обретши игумена Нафанаила, идущего с Выга реки из Сорочинский волости посещения ради больных в Шуерецкую волость, и причащен быв от него святых тайн, на устье Выга реки преставился, сентября 27 дня того же года, при молитвенном храме (часовне), где потом и погребен возвращающимся из Шуи игуменом Нафанаилом и случившимся тут новогородским купцом Иоанном, ездившим в Поморье торговли ради. На сем месте построена потом церковь во имя живоночальной Троицы.

Лета 6944 (1436), преподобный Зосима, уроженец села Толвуя при озере Онеге, приявший еще в младых летах иноческий образ, пришел в Поморье на реку Суму, ища удобного к пустынножитию и к основанию монастыря места, где обретши авву Германа, сожительствовавшего преподобному Савватию, и известясъ от него о удобности к иноческому житию Соловецкого острова, умолил его отплыть с ним на оный. Сей преподобный отец, препровождая жизнь свою в трудах для доставления нужного содержания, такожде в посте и молитве, собрал братию, построил кельи и первый соорудил небольшую деревянную церковь во имя Преображения Господня, и оградил оградой на том самом месте, где и доднесь стоит монастырь Соловецкий.

По умолению преподобного Зосимы дан был от Ионы архиепископа Великого Новаграда и Пскова антиминс на освящение церкви во обитель его, также и первый игумен начинающемуся братству, именем:

I

Павел, который немного лет пребыв на острове, отыде восвояси.

По отшествии сего поставлен был от того же архиепископа Ионы во обитель на Соловки игуменом.

II

Феодосий, и той, мало лет пребыв, оставил монастырь сей. По Феодосии был игумен.

III

Иона, и сей, пробыв мало лет, отъехал с острова.

По сем преподобный Зосима, видя настоятелей своих скучающих уединенным пустынножитием, сотворил совет о аввой Германом и прочней братией, да изберут себе игумена от монастыря своего, и по умолению братий да будет им настоятель преподобный.

IV

Зосима — [он] был поставлен во игумена от того же преосвященного Ионы в Новеграде 6690 (1452) года в шестоена-десять лето по пришествии его на Соловецкий остров.

Во время игуменства сего преподобного приумножилось братство, сооружена была большая деревянная церковь с трапезой и прибавлено келий. Но с распространением монастыря возрастали и причиняемые ему козни от жительствующих на Карельском берегу поморян, которые, приезжая на остров для рыбной ловли, возбраняли ловить оную на монастырские потребы, делали разные притеснения и угрожали изгнать иноков от острова, якобы им принадлежавшего. Сие принудило преподобного идти в Нов град паки ко архиепископу Феофилу просить помощи и защищения, и по изволению преосвященного Феофила, новгородских бояр, посадников новгородских, тысяцких, купецких и житейских людей всех пяти концов дана ему грамота за осмью свинцовыми печатями на вечное монастырское владение острова Соловецкого, Анзерского, Муксалмы, островов Заяцких и малых окольных островков, и в тех островах на страдную землю, пожни, ловища, тони¹⁸⁵ и лешие¹⁸⁶ озера. Марфа же Исакова, посадница новгородская, дала из собственного своего стяжания четыре обжи¹⁸⁷ у Сумы реки на берегу.

По прошествии 19 лет от игуменства преподобного Зосимы в 6979 (1471) принесены были мощи преподобного Савватия с Выга реки из Сороки в Соловецкий монастырь, по 36 летех от преставления его.

Преподобный Зосима, предвидев свое от мира сего отшествие, назначил себе преемником ученика своего Арсения, и вручив ему монастырь, преставился в лето 6986 (1478) апреля 17[-го] и погребен от ученик своих и братий за алтарем великой церкви Преображения Господня. Игуменствовал 26 лет, всего же жития его на Соловецком острове было 42 года.

V

По Зосиме преподобном был игумен ученик его брат Арсений.

VI

По Арсении игумен Феодосий.

VII

По Феодосии игумен Досифей.

VIII

По Досифее игумен Исайя.

В лето 6992 (1484) игуменом Исайей Соловецкого монастыря послан был авва Герман монастырской ради потребы в Великий Нов град и в путешествии своем преставился на Волхове взвозе, и погребен тамо в веси, именуемой Ховронской, при молитвенном храме. И по неколицех летех, при том же игумене Исайе, мощи преподобного Германа оттуда принесены в Соловецкий монастырь целы и нерушимы и погребены честно подле гроба Савватия чудотворца. Жил он с преподобным Зосимой и Савватием и после их всего 55 лет.

В лето 6993 (1485), в Великий пост погорел Соловецкий монастырь.

В лето 7011 (1503) митрополитом Спиридоном всея России написано житие соловецких чудотворцев.

IX

По Исайе был игумен Варлаам.

X

По Варлааме игумен Феодор.

XI

По Феодоре Игумен Евфимий, который игуменствовал от 7015 до лета 7022.

XII

По Евфимии игумен Антоний.

XIII

По Антонии игумен Дорофей.

XIV

По Дорофее игумен Геласий.

XV

По Геласии игумен Феогност.

XVI

По Феогносте игумен Кассиан.

XVII

По Кассиане игумен Вассиан.

XVIII

По Вассиане игумен Корнилий.

XIX

По Корнилий игумен Филофей.

XX

По Филофее игумен Нафанаил.

XXI

По Нафанаиле игумен Филофей.

XXII

По Филофее игумен Феодосий.

XXIII

По Феодосии игумен Алексей Юренев, который игуменствовал от лета 7042 по лето 7056.

При сем игумене Федор Степанович Колычев постригся в Соловецком монастыре в лето 7045 (1537) на 30 году своего века и назван в иноческом образе Филиппом.

В лето 7046 (1538) мая 1-го дня в ночи от молнии погорел весь Соловецкий монастырь до основания.

Почему в следующем 7047 (1539) государь царь и великий князь Иоанн Васильевич после пожара пожаловал игумену Алексею с братией Евангелие в полдесть¹⁸⁸, поволочено бархатом червчатым¹⁸⁹, распятие и евангелисты серебряные золочены, да Апостол в полдесть же, поволочен камкой¹⁹⁰ зеленой, да книг разных простых двадцать две.

Он же великий государь пожаловал игумену Алексею с братией деревню Шижню, в ней церковь Николая Чудотворца, да деревню Сухой Наволок и деревню Острог, а всего в трех деревнях 13 обеж и с варницами, и со всеми угодьи.

В лето 7056 (1546), в великом Нове граде архиепископом Феодосием преподобным.

XXIV

Филипп посвящен во игумены в Соловецкий монастырь на место Алексея Юренева.

Первое попечение сего преподобного было отыскать те священные вещи, которые преподобный Савватий привез с собой на остров Соловецкий, и обрел, во-первых, образ Пресвятой Богородицы Одигитрии, такожде Псалтырь Зосимы чудотворца, по которому сам правил и готовился к службам, вычинив оный и недостающее пополнив, подписал на нем, что оный был Зосимы чудотворца. Он же сыскал Зосимины ризы, в коих он сам служил, вычинил их и, подписав, учинил большими ризами, в коих игумены сами служат на чудотворцовы памяти.

При Филиппе игумене заведен был в монастыре порядочной звон. Большой колокол был весом 180 пуд, а стал он в 370 рублей, и потому дешев, что его делал Бога ради князь Александр Иванович Воротынский: жаловал посылал своих людей в немцы покупать медь и олово, и мастера у него взяли в пол против других от дела. Другой колокол, весом в 95 пуд, и колокола зазвонные.

Государь царь и великий князь Иоанн Васильевич в 7056 (1548) пожаловал монастырю волость Колежму, в ней церковь Климента Папы Римского, обеж 9, да 8 варниц со всеми оброки и угодьи.

Того же года пожаловал острог в Суме с дворы. Того же года повелел милостыню посылать на Соловки игумену и всей братии по рукам; как учнет государь в иные монастыри посылать с Москвы или из Нова города, то и на Соловки посылать.

В лето 7058 (1550) пожаловал деревню у Сороки реки, в ней обжа с оброком, да тут же церковь Троицы Живоначальной, у которой преставился Савватий чудотворец, и к той церкви пожаловал реку Сороку с оброком.

Того ж года пожаловал два покрова зеленого атласу на чудотворцовы раки.

В лето 7059 (1551) пожаловал ризы камки белые, сажены жемчугом, епитрахиль и поручни жемчужные ж, пояс ткан золотом и серебром, кисти сажены жемчугом, подризник, ширинку и стихарь дьяконский камки белой же сажен жемчугом, орарь и поручни с дробницами¹⁹¹ сажены жемчугом. Того же года пожаловал игумена Филиппа, или кто по нем иной игумен будет, велел кормы давать на дорогу, как игумен с Москвы поедет, да и в книги повелел написать; дворецкий¹⁹² в то время был Данило Романович.

В лето 7060 (1552), при игумене Филиппе, обложена строить каменная церковь Успения пресвятой Богородицы с трапезой и с келарской в одной стопе¹⁹³, единостолпны со своды на погребах, на трапезе колокольня с часами, вверху над церковью приделы Усекновения честной главы Иоанна Предтечи да великомученика Димитрия Солунского. Совершена и освящена им же игуменом Филиппом в лето 7061 (1553) августа 15 дня.

В лето 7063 (1555) государь и великий князь Иоанн Васильевич у всех монастырей жалованные граматы порудил¹⁹⁴, торговые отца своего, великого князя Василия Иоанновича, и свои, и данную Соловецкому монастырю жалованную торговую грамоту отца своего и свою порудил же, что прежде торговали от монастыря 6000 пуд соли беспошлинно, и государь царь пожаловал велел торговать от монастыря 10 000 пуд соли беспошлинно, да и ту порудил же, и по прошению игумена Филиппа с братией государь царь пожаловал за ту жалованную грамоту монастырю волость Суму, в ней две церкви: Успения Пресвятой Богородицы да Николая Чудотворца, а обеж в ней 17½ с варницами и со всеми угодьи.

Лета 7066 (1558) при игумене Филиппе обложена строить соборная церковь Преображения Господня с приделы каменная на погребах; в ней с полуденной стороны приделы Архистратига Михаила, преподобных отец Зосимы и Савватия, в коем ныне почивают честные их мощи в рацех серебряных позлащенных. В верху той церкви на сводах по углам четыре престола придельных, с восточной страны от полудня придел двунадесяти апостол, с восточной же полуденной страны собор Святых седьмидесяти апостол, с западной полуночной страны — святого великомученика Феодора Стратилата, с западной полуночной страны — Иоанна списателя лествицы. В главной же церкви свод поддерживают токмо два столба. Она освящена была в 1566 году августа 6 дня. Мощи же преподобных отец Зосимы и Савватия пренесены были в определенную им церковь того же месяца 8 дня.

Во время настоятельства преподобного игумена Филиппа, бывшего потом на святительском престоле в Москве, великие были в Соловецкий монастырь подаяния от государя царя Иоанна Васильевича, да и сам сей угодник немалые от стяжания своего в монастырь делал вклады. Сверх того при богоугодных его упражнениях обращал он свое попечение на соделание сего пустого острова, сколько возможно, более к обитанию удобным и к прожитию выгоднейшим. Он завел порядок в столе братском, приумножил дойный и тяглый скот, привез и пустил на остров лапландских оленей, которых до того времени не было; расчищал пожни, строил скотные дворы, завел кирпичное дело, состроил мельницы, к коим из 52 озер провел воду, соединя их рвами; приумножил число служителей и монастырских промыслов соловарных, по берегам близ монастыря делал насыпи; учредил разные махины для облегчения трудов работающих и во всем завел лучшее благоустройство.

Но в 7074 (1566) году в Великий пост по указу великого государя царя и великого князя Иоанна Васильевича взят был из Соловецкого монастыря игумен Филипп в Москву на митрополию.

XXV

А на его место поставлен в Соловецкий монастырь во игумены ученик его Паисий.

В лето 7076 (1568), когда свят. Филипп митрополит пришел в немилость у государя, был за него обыск в Соловках присланными: епископом суздальским Пафнутием и князем Васильем Темкиным, которые взяли с собой на Москву игумена Паисия и других из монашествующих. А в 7077 (1569) был гнев государев на Соловецкий монастырь за св. Филиппа митрополита, который в 7078 году преставился¹⁹⁵ во изгнании в Острогском Тверском¹⁹⁶ монастыре, где и погребен был.

XXVI

На Паисиево место по указу великого государя прислан в Соловецкий монастырь игумен Варлаам, постриженик Кириллова монастыря, который за старостью от настоятельства отказался, правив монастырем 10 лет.

При сем игумене в лето 7086 (1578) заведена была в Соловецком монастыре артиллерия, пожалованная государем царем Иоанном Васильевичем. Оная вначале состояла из двух пищалей (пушек) медных, девятипяденных, да из двух пищалей медных полуторных; из 400 ядер железных, из 100 ручниц и 115 пудов пороху. Заведение сие огнестрельного ломового орудия приумножено было в следующем году пожалованием его же царского величества трех пищалей затинных¹⁹⁷, 1 пуда и 10 фунтов пороху.

XXVII

В лето 7089 (1581) позволено было соловецким инокам избрать самим себе настоятеля, почему и избран был игумен из Острогского монастыря Иаков, ученик Филиппов, который игуменствовал 15 лет.

При сем игумене были многие денежные подаяния от государя царя Иоанна Васильевича Соловецкому монастырю, а в 7092 (1584) году принесены были мощи святителя Филиппа из монастыря Острога в Соловецкий монастырь.

В сем же году по указу государя царя Федора Иоанновича обложена строить около Соловецкого монастыря каменная крепость для защиты и прибежища поморянам от нашествия шведов, которая вначале заложена и строена была монастырской казной и крестьянами¹⁹⁸.

Крепость сия хотя по древнему роду укрепления состроена, однако может почесться в числе важных древних укреплений. Представляет она вид неправильного восьмиугольника; на каждом углу взведена круглая бащня с тройными бойницами, из коих первые составляют зубцы, другие — круглые окна ниже зубцов, третьи — равным образом круглые окна в некотором отстоянии от основания башен, в старину подошевным¹⁹⁹ боем называемые. При них внутри сделаны помосты для постановления орудий. Как башни, так и стены складены большей частью из диких, не тесаных камней, между коими есть камни отменной величины, и сие ясно показывает, что и в те времена облегчительные пособия довольно были известны. Верхняя часть стен, или лучше сказать зубцы, складены из кирпича отменной твердости, ибо оный и по сие время не осыпается. Раскаты же стен и верхи башен покрыты кровлей так, как во всех древних наблюдаемо было укреплениях, для безопасности [от] пущенных вверх и оттуда ниспадающих стрел. Впрочем, выгодность сего укрепления в рассуждении положения места видна из поместного начертания острова.

В 1590 году приумножена была Соловецкого монастыря артиллерия двумя медными полуторными пищалями да четырью пищалями затинными, с коими привезено пороху 62 пуда да 62 пуда свинцу. А в 1592 году привезено было в Соловецкий монастырь 9 пищалей затинных, да к ним 1360 ядер свинцовых и 1600 железных. В 1593²⁰⁰ [году] присланы были еще две медные полуторные пушки да к ним 200 ядер железных, 10 ручниц²⁰¹, пороху 21 пуд, свинцу 20 пуд и 1½ гривенок (фунтов). Весь сей военный ломовой снаряд пожалован был государем царем Феодором Иоанновичем.

В 1594 году прислан был в Соловецкий монастырь Иван Яхонтов с начальными людьми, а с ними посоха, т. е. крестьяне с волостей для крепостного строения, и в сем году довершена была Соловецкая крепость. Все укрепление располагал и надзирал над строением соловецкий постриженик, монах Трифон, который и скончался в Соловках.

В 1596 году обложена строить каменная церковь Благовещения Пресвятой Богородицы на святых вратах.

XXVIII

В 1597 году на место игумена Иакова поставлен был игуменом Исидор, постриженик соловецкий, и был игуменом 6 лет.

В том же году вылит был колокол в Соловках в 700 пудов, и как главнейшее иждивение на оный пожаловал государь царь Борис Феодорович Годунов, то и прозван был сей колокол Борисовичем.

В 1601 году совершена была церковь Благовещения Пресвятой Богородицы над святыми воротами и освящена в 1-й день октября.

В 1602 году построены каменные переходы от соборной церкви в трапезу: под ними ход; на тех переходах посредине, близ церкви Николая Чудотворца, выстроена каменная палата о двух жильях со сводами. В нижней палате хранится всякое мелкое военное оружие²⁰², а вверху ризница и церковная утварь²⁰³.

XXIX

В 1604 году игумен Исидор поставлен был митрополитом Новугороду, а на его место дан был Соловецкому монастырю во игумены Антоний, которой игуменствовал 8 лет.

В 1611 году было нашествие шведов на Поморье, и многие поморяне имели безопасное себе убежище в Соловецком монастыре и в Сумском остроге, из коих от последнего требовали сдачи, но пришедшее с Москвы войско под предводительством воеводы Максима Лихарева, да головы Елизара Беседкого предприятие нашедших уничтожило. В сем же году Соловецкой летописи упоминается, что бывший казанский царь Симеон, в иноках Стефан называемый, переведен из Соловецкого в Кириллов монастырь.

В 1613 году, в зимнее время, приходили черкасы и русские изменники под именем литовских людей и Поморье воевали.

В лето 7122 (1613) государь царь и великий князь Михаил Феодорович пожаловал монастырю Соловецкому Корельскую шую²⁰⁴.

XXX

По Антонии был игуменом Иринарх, постриженик Соловецкого монастыря, и правил игуменство 12 лет. При сем игумене увеличено было монастырское здание построением в одной стопе иконописной, чеботной²⁰⁵ и швальной²⁰⁶ палаты. Да при нем же построена в 1619 году казенная каменная палата о трех жилах²⁰⁷ со сводами, в коей хранится воск, свечи, ладан, посуда монастырская и одежда. При сем же игумене Иринархе в 7131 (1623) году было обретение мощей преподобного аввы Германа Соловецкого, спостника препод. Зосимы и Савватия.

XXXI

По Иринархе был игуменом Макарий, постриженик соловецкий, чрез²⁰⁸ 6 лет.

XXXII

Макарию во игуменстве преемником был Рафаил от 1630 [года]. При сем игумене в 1632 году было чрезмерное наводнение от моря на остров и много вреда монастырю причинило.

XXXIII

На Рафаилово место в игумены посвящен был в 1636 году Варфоломей Коноплев и игуменствовал три года.

XXXIV

По Варфоломее игуменом был Маркелл, который игуменствовал шесть лет, по прошествии коих поставлен архиепископом на Вологду, где в 1663 [году] преставился, а тело его по завещанию привезено в Соловецкий монастырь и погребено в часовне Германовой.

XXXV

По Маркелле дан был Соловецкому монастырю во игумена постриженик сего же монастыря Илия, который по указу государя царя и великого князя Алексея Михайловича первый посвящен был в архимандрита на Соловки. И по преставлении его в 1669 году погребен подле Германовой часовни.

При сем архимандрите в 1652 году по изволению государя царя и великого князя Алексея Михайловича из Соловецкого монастыря взяты святые мощи святителя Филиппа митрополита к Москве и поставлены в Успенском соборе. Мощи святые провожали Никон, митрополит Новгородский, и боярин князь Иван Никитич Хованский.

При сем же архимандрите Илии в 1656 году присланы с Москвы печатные новоисправленные церковные книги, которых сначала соловецкие монашествующие принять не хотели. Наконец же по совету своего настоятеля приняв, положили в сундуки в ружейной палате и запечатали, службу же церковную отправляли по старым своим книгам.

В лето 1658 бежь была из всего Поморья в Соловки от шведов, и присланные с Двины стрельцы в Сумский острог 100, да в Кемский городок 100 же простояли в оных целый год.

XXXVI

В том же году по кончине настоятеля Илии во архимандриты посвящен был Макарием, митрополитом Новгородским, соловецкий постриженик иеромонах Варфоломей.

В том же году боярин Борис Иванович Морозов к ракам чудотворцев Зосимы и Савватия прислал две доски серебряные чеканные весом в 4 пуда и 35 фунтов, деланные в Амстердаме.

Дошедшу слуху до престольного града Москвы о непокорности соловецких иноков и об отвержении ими церковных книг новоисправленных, послал государь царь указ в Соловки, чтобы привесть соловецкого архимандрита Варфоломея, купно с архимандритом Саввина²⁰⁹ монастыря Никанором, бывшим царским духовником, переселившимся в Соловки ради безмолвия. С ними отправлено было молительное прошение к государю царю от всей братии монастыря Соловецкого. Но прошение их, яко противоборное воле государевой, не было принято, и три помянутые архимандрита — Варфоломей, Никанор и новопоставленный в Соловки архимандрит Иосиф, постриженик соловецкий и бывший московской службы строитель, — посланы были в Соловецкий монастырь для увещания тамошних иноков и преклонения их к принятию исправленных книг церковных, в 1667 году июня 10 дня. Но соловецкие мятежники, когда им сказано было, что архимандриты присланы от государя и собора к ним со увещанием, в монастырь их не пустили, почему двое из них — Варфоломей и Иосиф — возвратились в Москву, откуда Варфоломей послан был архимандритом в Свияжский Богородицкий монастырь (там он и скончался), а Никанор принял сторону мятежников и остался в монастыре.

Все употреблены были снисходительные средства к обращению мятежных отшельников и посылаемы различные власти, как светские, так и духовные, для убеждения их словами, но все было тщетно. В то же время взяты к Москве из Соловков ссыльный князь Михайло Львов да в государеве деле келарь старец Савватий Обрютин, за коими прислан был с Москвы стрелецкий голова Иван Лопатин, и с того времени началась смута в Соловках больше прежнего.

Вскоре после сего времени отправлен был паки из Москвы вышепомянутый архимандрит Иосиф со стряпчим²¹⁰ Игнатием Волоховым и с начальными людьми. Для приведения же в страх соловчан придано было двинских стрельцов 100 человек. По прибытии оных совет сотворили старцы во обители, на коем утвердили, чтобы крепкодушные остались в монастыре, а немощные и страшливые сердцем отъехали из оного, почему как от иноков, так и от бельцов немногие восхотели отплыть на брег, а прочие числом 1570 затворились в монастыре и не хотели слушать ни увещаний, ни угроз, и присланного архимандрита не впустили. Но начальнику над стрельцами Волохову повелено было всячески щадить обитель в ожидании раскаяния и покорности мятежников, почему и провел он около четырех лет без всякого успеха, препровождая летнее время во острове Заяцком, на зиму же отходя на берег в Сумский острог. По прошествии сего времени взят он был к Москве, а на его место прислан голова московских стрельцов Клим Иевлев с 1000 воинов с повелением к крепчайшей осаде монастыря. Сей отогнал весь монастырский рабочий скот, как то лошадей, волов, и все промышленные и рыболовные снасти отнял, и истребил все строение, вне монастыря бывшее. Но и сим ожесточенные мятежники к покорности приведены быть не могли. И Иевлев по прошествии двух лет по непривычке к морскому климату впал в жестокую цингу и взят был к Москве.

На место Иевлева прислан был под монастырь воевода князь Иван Мещеринов и с ним воинов 1300. Сей чрез два года, щадя всячески обитель, летом стоял под монастырем, а на зиму отъезжал на берег, но и в сие время ни увещаниями, ни обещашем государской милости, ни угрозами не мог привесть мятежных старцев к повиновению, ибо по отходе войска на берег могли они запасаться всем нужным от стороны Керети²¹¹. Почему предводитель в последний год решился остаться на острове Соловецком зиму, и по истощении всех средств человеколюбивых взят был монастырь приступом 1676 года генваря 22 дня.

Мятежники соловецкие частью были порублены, частью казнены смертью, а иные разосланы в ссылку в Кольский и Пустозерский остроги, а которые соборной церкви покорились и вину свою государю принесли, те прощены и жить оставлены в Соловках.

XXXVII

Для восстановления же обители в прежнее состояние по указу государя царя Феодора Алексеевича прислан в Соловецкий монастырь архимандрит Макарий из Тихвина монастыря, келарь старец Илларион из Сийского монастыря, а соборные старцы и рядовая братия из разных монастырей, причем возвращены монастырю и все принадлежавшие ему волости, которые за монастырь отписывал стольник воевода князь Владимир Волконский да дьяк Алмаз Чистаго, с коим были начальные люди и 300 стрельцов из разных городов, которые стояли целый год в монастыре к предупреждению нового возрастать могущего мятежа.

XXXVIII

В 1680 году архимандрит Макарий переведен был на прежнее место в Тихвин, а на место его посвящен в архимандриты старец Илларион Сийский, который, быв архимандритом 5 лет, переведен в Ярославль в Спасский монастырь и оттоле постановлен в митрополиты во Псков, тамо и преставился. При сем архимандрите в 1682 году учреждена Холмогорская епархия, архиепископ был в оной Афанасий, и Соловецкий монастырь был переведен в сию епархию из Новгородской.

XXXIX

На Илларионово место посвящен в архимандриты Иннокентий в 1682 году, который архимандритом был 2 года и за скорбию от сего сана отказался. При нем построена при братской больнице церковь во имя святителя Филиппа, митрополита Московского.

На место Иннокентия возведен был в настоятели и в архимандриты соловецкий постриженик иеромонах Фирс, при котором двоекратное было пришествие в Соловки государя императора ПЕТРА ВЕЛИКОГО. 1-е в 1694 году июня 7 дня: тогда государь от города Архангельского приезжал на яхте не со многими, в провожании Холмогорского епископа Афанасия, и 11 числа того же месяца паки отбыть изволил, сделав монастырю щедрое как денежное, так и хлебное подаяние, соответствующее царскому величеству.

В 1701 году сентября в 6 день, во время божественной литургии была чрезвычайно сильная в Соловках гроза, которой большую главу на соборной церкви проломило, сорвало цепь от креста, опалило иконостас, лампаду с цепей сорвало и цепи растопило; у служащего иеромонаха Маркиана у сапога разорвало голенище, в прочем его нимало не повредило, и никого из бывших в церкви не убило.

В следующем году было вторичное государя ПЕТРА ВЕЛИКОГО пришествие в Соловки, которое в Соловецком летописце следующими изображено словами:

«В лето от сотворения мира 7210, от воплощения Христова 1702, августа 20 дня благочестивейший государь царь и великий князь Петр Алексеевичь, всея великия и малыя и белыя России самодержец, изволил прибыть с сыном своим благородным царевичем и великим князем Алексеем Петровичем, и с своим царским сигклитом на 13 кораблях, и стали на якорях близ Заяцкого острова, и была пальба из пушек; а прежде себя ЕГО ЦАРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО изволил прислать наперед в монастырь из Заяцкого острова чрез Ребольду ближняго стольника князь Юрья Федоровича Шаховскаго к архимандриту, чтоб великого государя пришествия архимандрит с братиею ожидал в монастыре, а в судах встречать не ездил. И великий государь с корабля с ближними своими людьми не многими изволил прибыть в боте в монастырь за полчаса до вечера; и вышед его ЦАРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО на берег помолился против монастыря и принял от архимандрита блогословение; келарь же не со многою братиею подошли с подносом с образом, хлебом и рыбою, и великий государь благодарил и изволил сказать: будем у вас. а прочия братия все стояли по чину вышед мало из святых ворот.

Благочестивый же государь не подошед ко вратом, изволил ити кругом ограды монастырския на правую сторону, и обшедши вшел святыми воротами в монастырь, и изволил ити в соборную церковь, благовесту и звону не было, и в соборной церкви помолился и изволил ити в церковь к преподобным чудотворцам, и тамо у гробов преподобных прикладывался, по том изволил ити в ризницу, в оружейную, в трапезу и говорил архимандриту, что завтря кушать буду со всеми своими пришедшими начальными людьми в трапезе.

Литургию слушав у преподобных чудотворцов, еже есть во вторник, по том пожаловал он великий государь архимандриту в келию, и благоволил в тот вечер, еже есть августа в 10-й день в понедльник, у архимандрита кушать. При нем государе в то время по пришествии бысть боярин князь Михайло Григорьевичь Ромодановской, боярин Федор Алексеевичь Головин, думной дворянин, печатник и учитель ЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Никита Моисеевич Зотов, ближний стольник князь Юрья Юрьевичь Трубецкой, постельничей и ближний человек Гаврило Иванович Головкин, ближний стольник Кирило Алексеевичь Нарышкин, князь Юрья Федоровичь Шаховской, Иван Давыдовичь Щепотев, певчей дьяк его государя Степан Иванович Беляев, да резидент польский. И откушавши великий государь изволил отъехать часу в 6-м ночи на корабль, а вышеписанные бояре и ближние люди ночевали в гостиной кельи.

Августа 11 дня благоволил великий государь прити слушать литургию без благовесту и звону. После соборной службы братия отъели в трапезе; а он великий государь изволил войти в монастырь без встречи и с благородным царевичем и великим князем Алексеем Петровичем, и весь его царский сигклит, служил иеромонах со иеродиаконом, пели великого государя певчие по скору, по литургии слушел молебен, отпущал один священник со диаконом, и благоволил на молебен дачу пожаловать; и отслушав молебен ради благородного царевича изволил паки ходить в ризницу и в оружейную и в прочия службы, и благоволил великий государь в трапезе кушать, и благородный царевич, и при нем ближние люди и начальные, а кушание приспевало все монастырское и питие, а подчивал архимандрит, келарь и казначей от братии первые. Он великий государь и благородный царевич сидели купно с бояры и с ближними людьми, и откушав благоволил по монастырю ходить по тюрмам, и благоволил быть у архимандрита в кельи до отдачи часов, и отбыл ЕГО ЦАРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО и с благородным царевичем на корабль ночевать.

Во 12 день августа изволил прити в малом судне, без царевича, а в гостиной келье легкое кушанье было монастырское, и покушав изволил ездишь верхом на Вараку²¹² с своими ближними людьми и приехав обратно был паки в гостиной, и поздо отбыл на корабль. Бояре же вышеписанные и ближние люди, которые в первом приходе с ним пришли, были все неотходно от монастыря в гостиной келье и пищу употребляли монастырскую.

В 13 день, в четверток, великий государь с корабля не сходил.

В 14 день, т. е. в пяток пред малою вечернею изволил великий государь с корабля прити в малом судне, и был в гостиной архимандрит с прочими при нем великом государе, и указал малую вечерню петь и молебен по монастырскому обыкновению, архимандрита изволил удержать у себя и благоволил кушать и благородный царевичь в малом судне с корабля прибыл и указал благовесту быть за час до вечера ко всенощной. Изволил он великий государь и царевич в церковь итти и было всенощное пение, и великий государь с певчими стоял на правом крилосе и изволил петь, а на другом крилосе его же государевы певчие стояли; пение было все греческого роспева.

И по донощению архимандрита изволил смотреть грамот праотеческих, и отца своего великого государя блаженной памяти царя и великого князя Алексея Михайловича о чести монастыря, что архимандриту велено служить со осенянием, и указал великий государь против прежних великих государей указов, и служити во всем указал противо Чудова монастыря, а именно: служить полною архимандрическою службою против грамоты, какова дана архимандриту Илии в 1651 году, да в прибавление к тому дано ему архимандриту Фирсу носить мантию со скрыжальми, посох с яблоками и по нем будущим архимандритам, и именной свой указ записать приказал думному дворянину и печатнику Никите Моисеевичу Зотову. И по чину к литоргии благовест был в 5-м часу в исходе и по указу служил архимандрит так, как его ЦАРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО указал. Он же великий государь стоял и пел на крилосе, блогородный царевич стоял за архимандричьим местом, и по святой литургии изволил его ЦАРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО пойти в гостиную келью; там кушал со благоверным царевичем. Приспешники были дворцовые. Откушав изволил быть в монастыре и посетить старца Лаврентия Александровца; понеже он из кельи не выходил никуда, ниже, в церковь, разве причащения ради.

При великом государе были: князь Андрей Иванович Голицын, князь Борис Иванович Прозоровский, князь Михайло Григорьевич Ромодановский, Федор Алексеевич Головин, думной дворянин и печатник, его царского величества учитель, Никита Моисеевич Зотов и многие другие.

В день Успения Богоматери в 9 часу приехал с корабля к государю посланной с ведомостью, что на кораблях итти можно, и государь в малых судах отбыл на корабли; а 16 числа перед утром отправился в поход, и под вечер пристали корабли к соловецкому усолью²¹³ Нюхче.

На другой день архимандрит Соловецкого монастыря, с келарем и с некоторыми монахами, взяв чудотворной образ и довольная от пищи в поднос государю и царевичу, поехал на корабли в карбасе, благодарить государя за посещение, но в тот день за противным ветром до кораблей не доехал и ночевал в Заяцком; на третий день приехал на пристань к государю, которой архимандрита и келаря изволил принять к себе на корабль, велел болярину князю Борису Ивановичу Прозоровскому довольно их подчивать, указал выдать им деньги за быка, и отпустить в монастырь двести пудов пороху из города Архангельского».

ПРИБАВЛЕНИЕ ВТОРОЕ. Описание песца, некоторых птиц, рыб, и морских растений.

I.

Песец (*). (*) Canin lagopus Linn: syst. nat. T. I. p. 59 n. 6.

Животное сие не только в Сибири, но и в Архангелогородской губернии, а особливо в уездах Кольском и Пустозерском, так же и на Новой земле обильно водится. Песцов два рода почитается, белые и голубые; из коих последних более на Новой земле ловят. Но как песцы между пушистыми зверя мы не последнее занимают место, то и шкурки их на разные руки разбиваются. Молодые песцы, как скоро начинают выходить из своих нор, которые им отцы в земле с разными выходами вырывают, называются норники. Четырехмесячные становятся уже белы, кроме серой спины и части лежащей при лопатках, где серая же полоса спинную пересекает, по чему и называются крестовиками или крестоватиками. Голубые песцы сие же имеют разделение по тому, что прочие части голубеют, а спина и надлопаточная часть еще серы остаются. Около конца Октября месяца песцы бывают уже одноцветны, но шерсть их еще надлежащей длины и мягкости не получает, по чему и называется недопесцами; в декабре месяце, со дня праздника Николая Чудотворца, совершенную ось получают песцы, и называются просто песцами или рослопесцами. В следующую весну в мае месяце паки шерсть свою теряют, и называются вешняками; и в исходе сего месяца уже новых щенят кидают.

Наружный песцов вид и телосложение весьма близко подходит к лисице; но они не столь хитры, как оная. Рыло у них тупее, и уши небольшие, кругловатые, напротив того у лисицы долгие, острые. Голос совсем от лисьего отменной, гораздо сиповатее и толще, удобно, когда вынут их из норы, привыкают к людям, и весьма ручными становятся. Я держал песца с лисицами, в одном амбаре; лисицы между собою вязалися, напротив того с песцом никакого союза приметить не мог. Пространное о песцах описание дал г. Гмелин в новых сочинениях Санктпетербургской Императорской Академии Наук в V Томе на стран. 358. и следующих.

II.

Ястребок жавороник. (*)

(*) Falco fuperne plumbeus infenie albus, strlis luico ferrusincis adspcifus, vertice fusco canefeente, alis sublus variegatis, cera virefeente, pedibus flamiffimis, oculoruir. Itridibus fufcit.

ОПИСАНИЕ.

Птичка сия между хищными птицами не последнее в охоте место занимать может. Проворный ее полет и способность лететь в верх почти прямо, перевертываться скоропостижно, поспевать во все стороны, довольно сие доказывают. Сколь изящно ее проворство, столь и прекрасны ее перья. Верх головы из сера седой, с длинными посреди каждого перышка черными черточками. Шея сзаду от крылец отделяется широкою рыжеватою полосою. Спина и напорошенные перья свинцового цвета с черного по стбелькам полоскою. Подбородок белой, брюхо так же белое с примесью рыжеватого цвета, а стебельки перьев бурые. Хвост состоит из двенадцати перьев. Крайние из оных покороче, сверьху и снизу седые с черною поперечною широкою при концах полосою, самые же кончики белые; крыльные перья снаружи и смутна внешней помах имеют серый, а внутренний седой с темными круговатыми пятнами; но конец каждого пера темный. Ноги желтые, нос синий, молоко на носу зеленоватое, радужная в глазах перепонка темная. Водится по полям, на коих бывают перелески, в Казанской и Тобольской Губерниях; питается жаворонками.

Размер.

Весом ястребок сей бывает около полуфунта.

Длина всей птицы от конца носа до конца хвоста — 11' 8

Длина носа по верхней челюсти — 8

Длина хвостовых перьев — 4' 2

Длина распростертых крыл — 21' 2'

Длина крыл сидячей птицы — 7' 9

Длина среднего когтя — 6

III.

Ястребок Чиижник. (*)

(*) Falco superne plumbeo canus, inferne rufus, fafcielis albidis, cera coerulefcente, rostro nigro, pedibus luteis.

И сия хищная птичка между лучшими родами ловчих птиц считаться может; она имеет угрюмый взгляд, радужную перепонку на глазах темную и молоко на носу синеватое. Голова и спина у нее темно-сизая, сзаду на шее проседают белые перья от чего прерывчитая белая широкая полоса видна; щеки и подбородок рыжие; брюхо перепелесое, где каждое перо имеет рыжие и белые поперечные полосы, проход покрывают белые перья: хвостовых перьев 10, которые с наружи спине соцветны с поперечными, темными полосами, кончик же каждого пера бел и с исподу хвост пеплового цвета с темными поперечными полосами, из коих при конце находящаяся гораздо шире прочих, с исподу крылья во всем хвосту подобны, а с верху бледно-черные. Ноги желтые, когти черные, нос свинцового цвета, выключая два зубчика, на верхней челюсти находящиеся, белые. Водится по перелескам; провожает едущих, которые спрятавшихся в траве малых птичек вспугивают, и коих он удобно цепляет.

Длина всей птички от конца носа до конца хвоста — 12' 10

Длина верхней челюсти — 6

Длина крыльев от папороточного угла до конца — 8' 2

Крылья у сидячей шпицы до половины хвоста достают

Длина распростертых крыл — 12' 11

Длина хвоста — 6' 8

Длина голеней — 2' 4

Длина среднего пальца с когтем — 2' 10

Длина заднего перста с когтем — 2' 4

IV.

Средняя Казарка. (*) (*) Anas Canadensis Linn. S. N. T. I. p. 198. N. 14.

Род сих Казарок, по объявлению славного Линнея, водится в Канаде, откуда и дано ей название канадского гуся, но она ежегодно видима бывает и в Архангелогородской губернии, а особливо на озерах Лапландских и на тундрах в самоедии, где она и детей выводит и доставляет не малую отрасль пропитание самоедам, ибо они великое множество их бьют палками на отмелых озерах в то время, когда они линяют, и высушив на солнце запасают в прок.

ОПИСАНИЕ.

Нос у ней, как у всех гусей, казарками называемых, весьма малый, конический, черный; лоб покрывает белое пятно с примесью голубоватого цвета; чрез темя идет черная полоса; щеки и горло белые, от боков верхней челюсти до глаз по обеим сторонам лежат черные полосы. Шея, междукрылие и зоб черные, в прочем весь испод белый с примесью сизого цвета. Спина и покрывальные перья черноватые; но ближайшие к гузке серее становятся, конец же всякого пера черный с белесоватою опушкою; крыльные перья сверху пепловатого цвета, а к концам черные. Хвост ровной, черной, из 16 перьев состоящий, покрытый сверху и снизу белыми до половины перьями. Ноги, соединяющая пальцы перепонка и копни черные. Глаза черные с темною радужною перепонкою; лядвеи до колена покрыты бурыми перьями.

Размер.

Длина всей птицы от конца носа до конца хвоста — 2' 3 3'

Длина верхней челюсти — 2 2'

Толщина носа — 3 4'

Длина крыл сидячей птицы, которые достают до конца хвоста — 1' 4

Длина распростертых крыл — 3

V.

Утка Каумбак (*). (*) Anas hyemalis Linn. syst. nat. T. I. p. 2013. N. 30.

Птица сия, по свидетельству птицеописателей, отечеством себе имеет Исландию в Гудзонском проливе; зимою перелетает во Швецию, а летом, как скоро вскроются воды, стадится на всех озерах северной Сибири и по берегам Океана находящихся, залетает иногда и на Ладожское озеро; и по тому случается, что иногда битых продают и в Петербурге. Причина названия сего рода уток показана выше. Там же описан и способ как их ловить, а здесь присовокупляю подробное ей:

ОПИСАНИЕ.

Нос у сей утки небольшой, черный, с широкою на верхней челюсти поперечною красною полосою, щеки белые; посредине головы от носа идет черная полоса, которая расширяется на теме, и к затылку разделяется на трое, где промежутки наполняют два белые пятна; ибо оные полосы на затылке паки соединяются, и распространялся по всей шее, покрывают оную черными перьями. Тут, где шея соединяется с туловищем, лежит поперечная каштанового цвета широкая полоса с примесью черноватых пятен. Междукрылие покрывает черное треугольное пятно, которое и вдоль спины до хвоста продолжается. Верхние папороточные перья каштанового цвету, из коих конечные весьма узки с черною по средине полосою, нижние папороточные перья черные. Первостатейные крыл перья черноватые, следующие темнее, а задние серые. Спереди шея, зоб и хлуп черные, прочий же весь испод, бока и гузка белые; хвост короткий, белый, выключая средние четыре пера черные, из коих два весьма длинны; ноги изчерна красноватые, но перепонка пальцы соединяющая более черноты с себе имеет, а когти и глаза совсем черные.

Такой вид имеет самец, но самка от самца много разнится.

Верх головы покрывают черноватые перья, от боков носа до глаз лежит белое пятно, чрез глаза идет белая черта даже до затылка простирающаяся. Щеки черноватые. Нижнюю часть шеи окружает белая повязка, которая однакоже на загривке и под горлом чернотою перьев пересекаются; впрочем, где самец имеет каштановый цвет, там у самки изсера-черный; нос без красной полосы, но весь изсиня-черный, хвост небольшой, состоящий из 14 дымчатых перьев, радужная перепонка серая.

Размер самца.

Длина от конца носа до конца хвоста — 1' 8 6'

Длина носа — " 1 "

Толщина носа при основании — " 2 3'

— — при конце — " 1 5'

Длина крыл у сидячей птицы, которые тогда только до начала хвоста достают — " 8 8'

Расстояние между концами распущеных крыл — 1' 8 8'

Длина самых длинных хвостовых перьев — " 7 6'

Размер самки.

Длина всей птицы от конца носа до конца хвоста — 1' 1 6'

Длина носа — " 1 "

Толщина носа при основании — " 1 5'

— — при конце — " 1 2'

Длина крыл сидячей птицы — " 7 6'

Расстояние между концами распростертых крыл — " 2 9'

Длина хвоста — " 2 "

VI.

Утка каголка (*). (*) Anas Marila. Linn. syst. nat. T. I, p. 196. n. 8.

Утку сию к жирным сего рода птицам и вкусным приписать должно, ибо мясо ее не столь много пахнет рыбою, как многих других диких уток. Жилищем ей определяют в Альпах находящиеся озера, а особливо шведских, норвежских и австрийских: но она также изобильно водится и в тундреных озерах около Белого моря и гораздо далее в матерую землю отлетает. От прочих уток отличается она следующими признаками.

ОПИСАНИЕ САМЦА.

Нос нарочито большой, широковатой, иссиня-черной, ноги такого же цвета; голову и шею покрывают иссиза-зеленоватые перья: но к концу шеи сизина переменяется в черной цвет, которой междокрылие и весь зоб даже до хлупа украшает. Испод птицы начиная от хлупа до того места, где выходят ноги, одет белыми густыми перьями, которые позади ног пестреть начинают от поперечных черных чершочек; около прохода же и самая подкостница бурые. Спина и верхние, покрывающие крыла перья, украшены пестротою, происходящею от волнистых бурых полосок по белому цвету; пестрота сия не много далее половины спины продолжается, за коею следует чернота покрывающая остаток спины, гузку и распространяющаяся на самые лядвеи ног; а конец кончится шилом у хвоста. Хвост коротенькой, ровной, состоящий из черноватых перьев. Большие крыльные перья по внешнему маху черные, но внутренний мах гораздо белесоватее; задние белые, но концы их черны.

Размер.

Длина всей птицы от конца носа до конца хвоста — 1' 6 3'

Длина носа — " 1 10

Толщина носа при конце — " 2 "

— при основании — " 2 6'

Длина крыл у сидячей птицы, которые тогда только до гузки достают, — " 8 5'

Расстояние между концами распростертых крыл — 1' " "

Длина хвоста — 1 2'

VII.

Чайка Повар, или Разбойник, или Фомка (*). (*) Larus parafiticus. Linn. syst. nat. T. I. p. 226. n. 10.

Природа чайку сию одарила весьма скорым и проворным полетом, но не дала ей способности промышлять самой себе пищу, как то другие делают чайки в море. Короткий ее нос лишил бы ее всеконечно пропитания, если бы в природе не постановлено ей было другое к пропитанию средство. Быстрое ее око всегда надзирает над другого рода чайками, кои как скоро поймают какую рыбку, то повар до тех пор гоняется за ними, пока они добычу свою, хотя уже поглощенную не выпустят и сию он на воздухе подхватывает; около сельдяных промышленников всегда они вьются, потому что сии не редко для забавы, мелких селедок бросают на воздух, которых повара подхватывают. Разбойничий поистине род жизни принуждает их летать особнячком; и они никогда не стадятся, как то делают другие чайки. К сохранению своих яиц, которые они кладут на песчаных косах или островах просто, смешную и удивительную употребляют хитрость. Когда к такой косе или острову, где поваровы лежат яица или молодые дети, пристанет судно, а наипаче когда выдет человек, тогда разбойник, отбежав или отлетев несколько со всевозможным криком останавливается и смотрит в которую сторону пойдет человек; если поворотит он к гнезду, тогда ложится на спину, бьет крыльями, трепещется и представляется изнемогающим или умирающим, чтобы отманить человека. Когда же человек к нему подходить станет, то вдруг, однако томным полетом отлетает далее, и то же самое действие производит. Но когда все его хитрости останутся тщетными, и человек возьмет яйца или детей, тогда взлетает на воздухе и вьется над оным с превеликим криком и испражняя оба свои конца, старается опакостить похитителя, и тем несколько удовлетворить своей печали.

ОПИСАНИЕ.

Ноги, когти и нос черные лоснящиеся; такого же цвета и перепонка, пальцы соединяющая. Верх головы от основания зева до самого затылка покрывают черные перья; шея, зоб и испод брюха исчерна-пепельного цвета; междукрылие и спина в рассуждении брюха черные, а в рассуждении перьев, верх головы покрывающих бледнее. Крыльные перья снаружи черны, со внутри же несколько белеют, но ствол у каждого пера совсем белый, хвост черный, в коем два средние пера весьма длинные.

Размер.

Длина всей птицы от конца носа до конца хвоста — 1' 11 0'

Длина носа — " 1 4'

Толщина носа при основании — " 1 2'

— при конце — " " 9

Длина крыл у сидячей птицы которые тогда до третьей части хвоста достают — " 1 "

Концы распростертых крыл отстоят на — 2' 3 8'

Длина хвоста — 1' 1 "

---

Город Архангельской славится разными породами рыб, привозимыми из окрестных вод; здесь присовокуплю только тех, коих из Пустозерска в снедь привозят; сии сушь пеледи, чиры и омули. Все сии роды рыб привозятся зимним путем к городу Архангельскому из помянутого городка. Тундреные места, прилежащие к берегам северного Океана, изобилуют обширными озерами, которые двум первым породам служат обиталищем, последних же, то есть Омулей весьма много ловят по веснам около Печерского устья. Я здесь всем им достаточное прилагаю описание.

VIII.

Пеледь (*).

(*) Salmo (coregonus) sesquipedalis, edentulus, radiis pinnae dorsalis. X. Dorso coerulescente, ventre lateribusque albis, capite punctis brunneis adsperso. Salmo peled Pallas Zoogpraphia Russo asintica. Tom. III. p. 412.

Пеледь для вкусного и жирного своего тела в особливом почтении у города Архангельского; ее привозят только зимним временем замороженную; а летом употребляют жители Пустозерского уезда про свой обиход.

ОПИСАНИЕ.

С первого взгляда пеледь походит на сига, но только его шире, голова коническая, исподняя челюсть несколько длиннее верхней; впрочем рыло кажется тупым, спина с начала толстая горбоватая, но от спинного пера уже, тонее и острее становится. Цвет спины и боков сизой, но чем ближе к боковой черте подходит, тем белее становится; а ниже боковой черты и на брюхе белизною с серебром равняется. Верх головы, щеки и жаберные покрывала испещрены мелкими пятнами каштанового цвета, из коих на покрывалах находящиеся крупностию прочие превосходят. Глазная перепонка изжелта-белесоватая, зрачок черной, перепонка жабры покрывающая имеет 12 распорок; перо спинное 10, поджаберные перья состоят из 16 распорок; перо при проходе из 14, брюшные перья из 13, хвост из 22 распорок.

Размер.

Длина всей рыбы — 1' 6 7'

От конца носа до поджаберных перьев — " 3 6'

— до брюшных — " 7 5'

— до спинного пера — " 8 4'

Длина от конца носа до пера прохода — " 11 6'

— до хвоста — 1' 4 6

Толщина головы при конце носа — " 4 2'

— при начале жаберного покрывала — " 9 6'

Толщина тела при поджаберных перьях — " 9 "

Между перьями брюшными и красными — " " 11

— при пере у прохода — " " 8

— при хвосте — " " 3

IX.

Чир (*).

(*) Salmo Nansus. Palls itiner. T. II, p. 703, n. 44.

Чир и вкусом и тучностию много уступает пеледи и весьма близко подходит к сигу, с которым и наружностию своею много сходствует.

ОПИСАНИЕ.

С головы походит он на подуста^[464], ибо передняя челюсть длиннее нижней; нос простирается горбом до самых глаз и кончится покляпиною. Чешуя на сей рыбе с сиговою схожа, но только мельче, спина к красному перу нагбенна, боковая линия почти прямая; цвет сизый, а прочие части тела, как серебро, белые. Радужная глазная перепонка из желта белая. Перепонка жабры покрывающая натягивается 8 распорками; в пере поджаберном распорок бывает от 13 до 14 брюшных 12 в красном от 11 до 11, в проходном 14, в развилистом хвосте 24.

Длина всей рыбы — 1' 6 `

От конца носа до поджаберных перьев — " 3 "

— до брюшных — " 6 3'

— до спинного пера — " 7 2'

— до пера у прохода — " 11 6'

— до хвоста — 1' 3 2'

Толщина головы при конце носа — " 3 8'

— при глазах — " 6 5'

— при начале жабер — " 6 7'

— при поджаберных перьях — " 7 6'

— между перьями брюшными и красным — " 9 6'

— при пере у прохода — " 6 6'

— при хвосте — " 3 3'

X.

Омуль (*).

(1) Salmo autumnalis Pall. Itiner. T. II. 708. n. 45.

Сию же породу рыб знаменитый Паллас в своей Зоографии описывает собственно под названием Salmo Omul, между тем как под именем S. automnalis приводит особливую породу, которую причисляют к красным рыбам, и пишет, что она в октябрь месяц входит в Неву реку для метания икры, и что запах имеет сильный и противный как у корюшки. Смотри Том III, стран. 355. Алекс. Сев.

Рыба сия принадлежит к рунным рыбам и составляет лакомой кус жителей; вкусом она много походит на сига, но гораздо оного жирнее и приятнее. Обыкновенное ее пребывание ледовитом океане; но великими рунами заходит во все реки, в оной впадающие, начиная от Печоры, по коим подымается в верх и селится в озерах, с реками сообщение имеющих. В озерах и обильнейший ее бывает лов, в коих делают из кольев переплетенных хворостом небольшую городьбу, на подобие извилистого лабиринта, так что бы кут оного кончился в какой ни есть заводи. В оную омули в таком великом заходят множестве, что рыбаки заехав в куте на лодке, черпают их из него черпалками и наполняют разом лодки. Жители Пустозерска, а особливо самоеды, когда ловят сию рыбу в заморозы, едят ее сырую, и тогда-то она, по их уверению, имеет наиприятнейший вкус.

ОПИСАНИЕ.

Обыкновенная величина сей рыбы бывает шестивершковая, рослее же сей попадается редко. Голова у ней острая почти коническая, челюсть исподняя несколько длиннее верхней, гласная радужная перепонка бледножелтая; отверстие жабер обширное, и по тому рыба сия весьма скоро снет будучи из воды вытащена. Зев ее не вооружен зубами, коими другие сего рода рыбы снабжены. Туловище ее тельно, с боков несколько сжато, спина толстая, желобоватая, темно-сизого цвета, черта боковая прямая, черными точками означенная, бока белесоватые, впрочем все тело покрыто мелкою чешуею; жаберная перепонка натягивается девятью излучистыми распорками; в перьях поджаберных у иных бывает по 17, а у других по 16 распорок, в брюховых перьях от 14 до 15, в пере у прохода 13 в спинном или красном пере 11, в хвосте развилистом 22 целых, да 14 половинных, коих величина к краям уменьшается, как то обыкновенно бывает; жирное перо нарочито толсто и хрящевато.

Размер.

Длина всей описуемой рыбы от конца носа до хвоста — " 8 4'

Длина головы от конца носа до средины жаберных покрывал — " 1 6'

От конца носа до поджаберных перьев — " 1 4'

— до перьев брюховых — " 4 1'

— до пера спинного — " 4 3'

— — проходного — " 6 8'

— — жирного — " 7 "

XI.

Палья (*).

(*) Salmo trutta, maxilla superiore pa rum prominula, cloreo fusco, lateribus cxiguis occllis nigris, rubedme circumdalis, ventre flammeo.

Палья принадлежит к рослым сего рода рыбам; и бывает нередко длиною более аршина. Ловится в каменистых и быстрых реках, особливо в Олонецком уезде, откуда ее привозят и в Санктпетербург по зимам мерзлую, а более круто соленую. Тело у нее красное слоистое, гораздо тверже нежели у лосося, коему и во вкусе немало уступает, напротив того с первого взгляду много походит на Альпийскую форель^[465], но ростом далеко его превосходит; разнится такожде и другими приметами, как из следующего описание ясно видеть можно^[466].

ОПИСАНИЕ.

Голова у сей рыбы матерая, почти третью часть в рассуждении туловища, составляющая, с боков сжатая; глаза большие коих радужная перепонка желтая. Зев пространной, нижняя челюсть несколько к верху загнулася, верхняя островатая длиннее исподней. Края обеих челюстей вооружены твердыми, весьма острыми, внутрь несколько загнувшимися зубами, коих число на верхней челюсти до 60 простирается. Небная впадина, в коей помещается язык, окружена рядом частых же зубов, а нижняя от оных облажена. Напротив того верх языка изощрен десятью острыми крючковидными зубами. Ноздри двоякое отверстие имеющие, из коих ближайшее к носу круглое, а к глазу продолговатое. Верх головы сизой, щеки серебристого цвета. Спина также сизая желобоватая, бока испещренные небольшими круглыми пятнами, окруженными красноватым кольцом. Брюхо же все до прохода яркокрасное. Сим же цветом напоены перья поджаберные, брюшные и при проходе находящиеся, также и испод хвостового; но спинное и верхняя часть хвостового пера темная, с тем только различием, что спинное перо от основание до половины на распорках имеет черные четвероугольные пятна. Чешуя по всему телу весьма мелкая. Жабры покрывающая перепонка растягивается одиннадцатью распорками, перья поджаберные имеют оных по 14, перья брюховые по 9, перо при проходе 12, перо спинное 9, а перо хвостовое 20.

Размер.

Длина всей описуемой рыбы от конца носа до конца хвоста — 1' 8 `

Длина головы от конца до средины жаберных покрывал — " 5 6'

От конца носа до перьев поджаберных — " 6 "

— до спинного — " 6 "

— до брюшных — " 11 "

— до пера у прохода — 1' 2 6'

— до хвоста — 1' 4 6'

Толщина головы при ноздрях — " 5 "

— глазах — " 6 5'

— затылке — " 8 5'

Толщина тела при поджаберных перьях — " 9 3'

— по средине — " 10 5'

Толщина тела у пера проходного при хвосте — " 3 5'

XII.

Норвежская губка (*).

(*) Spongia Norvegica. Spongia palmata, tenera, albissima, poris rotimdatis per ordines plerimicpie dispositis, ore ipsorum margine prominulo tenerrimo.

Норвежскою губкою, назвал я описываемой мною предмет по тому, что она привезена была к городу Архангельскому промышленниками из Норвежских морских заливов. Она принадлежит к прекраснейшим сего рода породам.

ОПИСАНИЕ.

Основанием имеет некоторый вид пня, которого испод приемлет фигуру того тела, к которому прирастает и бывает угловат. От него губка иногда распространяется плоско на подобие веера, но одну сторону имеет выпуклую, а другую вдавшуюся; в сем случае пускает только небольшие с верху по всему пространству отрасли, подобные сучкам рог сохатого зверя; иногда же неправильною и угловатою фигурою, несколько распространившись вверх, разделяется на отрасли, которые при концах паки развилиною разделяются. Некоторые из них бывают с одной стороны выпуклы, с другой как бы выдолблены, а иные неправильную треугольную призму представляют. Как самого пня, так средины и отраслей выпуклая сторона испещрена круглыми отверстиями, коих края выдалися и соплетены из весьма нежных жилочек. Отверстия сии расположены нарочито порядочными дорожками, до крайнего разделение несколько накось идущими; а от последних развилин почти параллельно к верху простирающимися. Нутрь или пустота каждого отверстия также идет накось, имея наклонение к основанию губки. Весь состав ее из чрезмерно нежных, однако при том коротких соплетен жилочек, и нарочитые имеет промежутки, от коих ветви к свету прозрачны, а концы их нежной представляют мешок.

XIII.

Каменное морское деревцо (*).

(1) Gorgonia Refeda.

Pallas Elench-Zooph. pag. 201. Gor. Placomus. Locus mare mediteraneum et Septentrionale. Pflauzenihiere von Esper II Theil. pag 113. Tab. XXXIII. Его находят, пишет Эспер в великом количестве в Норвежском море в различных глубинах растущим на утесах. Мрасильи видел иное в средиземном море, а Соландер, около берегов Англии; вторые вид, к которому можно отнести описываемое здесь Каменное деревцо есть Gorgonia lepadifera, при котором пишет Гуннер: Gorgonia refedae facio; также оное называет и Клузий. Водится оно в Норвежском море; но ячейки его отверстий не имеют. Смотри Эспера. Том II. табл. XVIII. Алекс. Сив.

Деревцо сие равным образом привозят из Норвежских заливов, где его в великом множестве на снастях вытаскивают рыболовы; и в городе Архангельском нет ни одно о почти дома, в коем бы оно не составляло украшения. По твердости его основание названо оно каменным морским деревцом несправедливо, потому что оно не к произрастениям, но к обиталищу бесчисленного множества животных от испытателей естества относится.

ОПИСАНИЕ.

Глубочайшие морские бездны помянутого моря имеет сие деревцо своим пребыванием. Там распространяет оно свои коренья по подонным скалам, к коим весьма крепко прирастает. Из корнеобразных его начал восходит пень, коего нижняя часть большею частию бывает гладка и покрыта мошком; из пня пускаются восходящие в верх ветви, разделяющиеся паки беспорядочно на отрасли, однако же почти везде при разделении сохраняют виде развилины. Как верх пня, так и все ветви унизаны ячейками овально цилиндрическими, наподобие кувшинчиков имеющих маленькое круглое на верху отверстие. Наружность каждой из сих ячеек составлена из чешуек выпуклистых, по средине выдавшеюся чертою означенные, и одна другую, на подобие рыбьей чешуи, покрывающих. Ячейки, когда деревцо вытащено будет со дна морского, имеют белой цвет, которой, по прошествии некоторого времени, на воздухе желтеет. Они улепляют все деревцо на подобие черепицы так, что основание каждой ячейки покрывается срединою одной или многих ячеек, а инде расположены во образе извитой веревки. Чем ближе ветви к концам своим приближаются, тем пухлее, мягче, надушее и нежнее становятся, от чего концы последних веточек из круглого вида переменяются в сплюснутой, ибо на концах ветвей обитают молодые животные; чем же ближе опускаются к низу, тем вялее становятся, а на пне видны только остатки жилит животных. Самая основа или скелет сего животнорастения ничего каменного в себе не имеет; но будучи сожигаема на огне с начала горит небольшим пламенем, испускающим запах горелый, такой же какой бывает при жжении рога; потом на подобие угля калится, а на конец распадается в пепел. Он составлен, так сказать, из двух существ: наружное можно назвать роговым, которое слоистым своим сложением объемлет внутренний состав, подобной сердцу в древесных растениях. Роговой составляется из разных слоев, коих число по разным частям сего животнорастение бывает различно, так что в пне и в нижних ветвях большее их число оказывается, в верхних же отраслях только один слой примечается; по ним кажется узнавать можно лета сего слоистого произведения, как то мы в древах видим. Сии, кору составляющие слои нарочито вязки; их можно стругать ножем на подобие рога, и они то дают при жжении пламя, испускающее пригорелый запах. На пне и нижних ветвях цвет имеет черной, напротив того на молодых отраслях желтоватой. Сердце или внутренний составе гораздо тверже, кропче и при скоблении крошится. Оно составлено из продолговатых мочек, весьма плотно между собою соединенных, и сохраняет везде белой цвет. Весь сей скелет снаружи одевается мошистою корою, в коей длинные мочки расположены параллельно и пустота в них приметна; они соединены нежным мошистым переплетом, которой твердо прикрепляется к неровностям или бугоркам, на поверхности скелета находящимся. От сей коры и из такого же вещества составляются кубышковидные ячейки, о коих сказано выше.

XIV.

Морская губа (*).

(*) Alcyonium fpheroideum. An Alcyonium cotoneum. Pall. Elen: Zooph. p. 359. n. 211.

Кажется Г. Лепехин не ошибся в своем заключении. Смотри перевод упоминаемого им сочинения (Elench. Zooph.) на немецкий язык Г. Вилкенсом, Часть II. стран. 158. № 1, по-немецки названо сие морское произведение cie Geequille. Хотя оно и похоже на губку, но принадлежит только к роду Alcyonium, которого породы имеют полипов, а губки их лишены. Алекс. Сев.

Под именем морской губы поморы наши из норвежских же заливов привозят шаровидные тела, по сходству их сложения, или лучше сказать, наружного вида, так названные, кои я видел уже высушенные и по оным прилагаю:

ОПИСАНИЕ.

Вид имеет шарообразной, в прорезе на две половины окружность описуемого составляет 3 фута 7½ дюймов. Одним краем крепко прирастает к телам, на дне моря лежащим. Наружность его обтянута твердою белою перепонкою, бесчисленным множеством весьма малых звездовидных дырочек испещренною, которая покрывается весьма клейким веществом. Нутр ее сероват, состоящий из плоских твердых жилочек, разным образом переплетенных, но к поверхности лучеобразными чертами простирающихся. Из сего различного расположения происходит ноздреватое, на подобие пемзы, нутро, а там, где жилочки лучеобразно к поверхности простираются на подобие гнезда ос, видны ячейки, происшедшие от поперечных пересечек. По средине находится впадина, неправильное очертание имеющая, которая в разных сего рода телах, различное занимает место, и потому вероятно, происходит от наружного какого либо насилия.

XV.

Каменолом трава (*).

(*) Saxis fraga, foliis palmatis petiolatis, floralibus opposltis essilibus lanceolato ovatis.

Трава сия любит возвышенные горы, и ростет на открытых местах оных, где бывает солнечная припека. Корень у ней состоит из ветвистых жилочек, между собою переплетенных, которые собираются и куст. Из оного восходят тоненькие стебли, при основании коих пускаются и листочки, глубоко на пять или шесть лап разрезанные, сидящие на долгих, тонких стебельках; листочки по стволам расположенные, которые на ветви не разделяются, суть редки, попеременно из ствола выходят и имеют длинные свои стебельки. Самые верхние листочки, где выходят цветные стебельки, копиевидное имеют очертание и сидят попарно прилипши к стеблям, да и тогда бывают двулапые, из коих одна лапа всегда гораздо меньше и уже. Как стебли, так и стебельки бывают шероховаты от короткой волосовидной оси, коею они обсажены. Цветочные стебельки равным образом осисты, продолговаты, тонки, и содержат каждой из них по два цветочка. Цветочных листов, по обыкновению сего рода, пять, коих внутренняя поверхность от конца до половины белая, а другая половина до основание испещрена оранжевыми пятнышками.

КОНЕЦ ТОМА ПЯТОГО.

¹ Cancer falsus («ложный рак»).

² Половниками называли крестьян, получивших земельный участок в ссуду и заключивших договор с землевладельцем.

³ В рассуждении — здесь в значении «по сравнению с».

⁴ Lycopodium complanatum, selago et clauatum. — Прим. автора.

⁵ Bryum subulatum, glaucum, flexuosum; hypnum taxifolium, triquetrum, proliferum, crista castrensis, dendroides. — Прим. автора.

⁶ Pteris aquilina, polypodium filix mas et focinina Ossmunda lunaria Ophioglossum vulgatum. — Прим. автора.

⁷ Sonchus arvensis. — Прим. автора.

⁸ Leontodon autumnale. — Прим. автора.

⁹ Hieracium pilosella et hieracium auricula — Прим. автора.

¹⁰ Hieracium paludosum. — Прим. автора.

¹¹ Spiraea filipendula — Прим. автора.

¹² Euphorbia palustris. — Прим. автора.

¹³ Lythum salicaria — Прим. автора.

¹⁴ Linnaea borealis. — Прим. автора.

¹⁵ Thymus serpillum. — Прим. автора.

¹⁶ Hypericum perforatum. — Прим. автора.

¹⁷ Alchemilla vulgaris. — Прим. автора.

¹⁸ Arctium lappa. — Прим. автора.

¹⁹ Artemisia vulgaris. — Прим. автора.

²⁰ Arbutus vua ursi. — Прим. автора.

²¹ Daphne mezereum. — Прим. автора.

²² Иначе: черника.

²³ Иначе: голубика обыкновенная (Vaccinium uliginosum).

²⁴ Pulvis radicis Ipecacuanhae. — Прим. автора.

²⁵ То есть производящая чернь. Черный сплав серебра, меди, свинца и серы вплавляется в основной металл — серебро или золото, за счет чего получается контрастный узор. В основе предварительно делаются небольшие углубления методом гравировки, чеканки или травления.

²⁶ Обронная работа заключается в том, что путем вырезывания выбирается фон рисунка, который в результате образует барельеф. Фон обычно покрывается позолотой, а рисунок или орнамент полируется до блеска.

²⁷ Снова.

²⁸ Испод — нижняя часть, сторона, обращенная книзу.

²⁹ Моллюски.

³⁰ Четверть (¼ аршина) равнялась в конце XVIII в. одной пяди и составляла 17,78 см.

³¹ Ранее, описывая варницы в Соликамске, И. И. Лепехин пишет: «Сирены делаются из листового железа длиной и шириной в четыре сажени, а глубиной в 8 вершков, которые прикрепляются на железных полосах, утвержденных в деревянные брусья. Сирены сии наполняются рассолом прямо из труб и варят целые сутки с беспрерывным огнем. Чем гуще становится рассол, тем более его мешают деревянными, на шесты насаженными скребками. По прошествии суток осевшуюся на дне сирены соль помянутыми же скребками пригребают к краям сковороды и кладут лопатами на доски, помещенные над сиреной, чтобы остальная влага с соли стекла, а потом оную сыплют в мешки и хранят до отпуска соли на судах» (Полное собрание ученых путешествий… Т. 5. С. 144—145.)

³² Современное написание: Важский.

³³ То есть из-за конского мора.

³⁴ Colymbus arcticus. — Прим. автора.

³⁵ Отмелям (?).

³⁶ Coryspermum squarrosum. — Прим. автора.

³⁷ Plantago media (иначе: подорожник).

³⁸ Hieracium murorum. — Прим. автора.

³⁹ Serratula arvensis. — Прим. автора.

⁴⁰ Parnassia palustris. — Прим. автора.

⁴¹ Lobelia Dortmana. — Прим. автора.

⁴² Bidens bipartita — Прим. автора.

⁴³ Дубасов — холстов.

⁴⁴ Gnaphalium dioicum. — Прим. автора.

⁴⁵ Tussilago farfara. — Прим. автора.

⁴⁶ Опочных — известковых.

¹⁷ Polygonum convolvulus. — Прим. автора.

¹⁸ Ursus meles. — Прим. автора.

¹⁹ Mandragora — Прим. автора.

²⁰ Semen santonici. — Прим. автора.

⁵¹ Sonchus Sibiricus. — Прим. автора.

⁵² Arenaria rubra — Прим. автора.

⁵³ Ornitopus perpusillus. — Прим. автора.

⁵⁴ Atriplex laciniata. — Прим. автора.

⁵⁵ Вицей называют сырой прут, которым сшивают доски. — Прим. автора.

⁵⁶ Антоний Сийский (1477—1556), преподобный, иеромонах, основатель и первый игумен Антониево-Сийского монастыря.

⁵⁷ Исландский скальд и историограф Снорри Стурлусон (1178—1241), предполагаемый составитель собрания исторических саг «Круг земной».

⁵⁸ Олаф Святой (995—1030), норвежский конунг (1015—1028).

⁵⁹ Андрей Ярославич (ум. 1264), третий сын великого князя Ярослава Всеволодовича, князь суздальский, в 1250—1252 г. великий князь владимирский.

⁶⁰ Юрий Андреевич, князь суздальский (1264—1279).

⁶¹ Вольное российское собрание при Московском университете.

⁶² Ряд вкопанных в землю бревен, иногда связанных между собой.

⁶³ То есть в 1694 г.

⁶⁴ На приватных верфях из другого леса, кроме соснового, судов строить не дозволяется, ибо лиственница идет на сооружение военных кораблей. — Прим. автора.

⁶⁵ Небольшое плоскодонное судно.

⁶⁶ Грамота сия и поныне хранится между жалованными сему монастырю на выгоды грамотами. — Прим. автора.

⁶⁷ Двинского летописца два списка находятся: согласны они между собою вообще слогом и в повествованиях о двинянах, кроме того, что первый из них окончен 1705 годом, а другой с дополнениями на разных местах, коих в первом нет, продолжен по 1748 год. Самого первого Двинской летописи сочинителя имя и обстоятельства жизни неизвестны, и ни един из последовавших продолжателей сей летописи не упоминал в ней ни о себе, ни о времени, когда кто ее писал. Одно токмо из предисловия первого списка доказывается, что первоначальное Двинской летописи сочинение прежде 1682 года написано было; ибо в нем упоминается о двинянах, что их по духовным делам управляют новогородские архиереи, о преемниках же их, холмогорских и важеских на Двине епископах, из других известий достоверно, что они с 1682 года настали.

И хотя Двинская летопись в первом из оных списков начинается с 1397-го, а в другом с 1342 года, однакож собственное двинского летописания начало в 1530 году полагать должно по тому, что все предыдущее повествование о двинских приключениях заимствовано из Степенной книги [исторический свод, составленный духовником Ивана Грозного Андреем в 1560—1563 гг.] в первом и во втором списке, с небольшим прибавлением, а в последнем из Новгородского, как кажется, летописца. Новейшее дополнение Двинского летописца, а особливо точное повествование о достопамятных пришествиях на Двину ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ВЕЛИКОГО сделано холмогорским протопопом Иовом, в начале нынешнего (18-го) столетия жившим. — Прим. автора.

⁶⁸ Смотри Двинского летописца помянутый год. — Прим. автора.

⁶⁹ Достопамятное есть свидетельство о правлении московских местоначальников в грамоте Царя Иоанна Васильевича, находящейся в Архангельском монастыре между списками старинных Государевых, сему монастырю пожалованных грамот. Из оной примечания достойнейшим между прочим показывается: I) доходы законные наместнику, съестными припасами положенные: а) на приезд в новое правление въезжего корму, кто что принесет, то ему взять, б) На праздники ежегодные: на Рождество Христово с десяти сох, полагая в каждую соху три обжи (старинная полевая мера) и полть мяса, 10 хлебов, коробья овса и воз сена; на великий день Святой Пасхи 1 полть мяса, 10 хлебов; на Петров день 1 баран, 10 куриц, в) Или за то деньгами, если означенные вещи неугодны покажутся царскому правителю, надлежало жителям платить: за полть 8 денег, за барана 6 денег, за хлеб 1 деньга, за курицу 1 деньга, за коробью овса 6 денег, за воз сена 8 денег монеты новогородской, г) Доходы законные наместнику денежные за суд и расправу: 1) с виноватого ответчика от рубля по иску четверть, с обвиненного истца 6 коп. 2) то же число с виноватого, когда тяжущийся досудится до поля и помирятся без бою {В тогдашние времена наши труднейшие судопроизводства не доказательствами остроумных стряпчих, ниже проницательной силой судейского духа, но боем ручным решение судебное получали, о чем следующие в судебнике 7058 (1550) года предписаны правила: «А побьются на поле в пожеге, или в душегубстве, или в разбое, или в татьбе, ино на убитом исцово доправити, да окольничему на убитом полтина, да доспех убитого три рубли, и дьяку четверть рубля, а недельщику полтина; да недельщику ж вящего четыре алтына без дву денег, а подьячему две деньги, а убитого дати на поруку, как его Государь попытает, ино его поставити пред Государем; а не будет по нем поруки, ино его кинути в тюрьму доколе по нем порука будет. Статья 12.

А к полю приедет окольничей и дьяк, и окольничему и дьяку вспросити исцов и ответчиков, кто за ними стряпчие и поручники, и кого за собою стряпчих и поручников скажут, и им тем велети у поля стояти, а доспеху и дубин и ослопов стряпчим и поручником у себя не держати. А бой польщиком давати окольничим и дьяком равен, а которые будут у поля опричные люди, и окольничему и дьяку от поля их отсылати, а которые прочь не пойдут, и им тех отсылати в тюрьму. Статья 13.

А битися на поле бойцу с бойцом, или небойцу с небойцом, а бойцу с небойцом не битися. А похочет небоец с бойцом на поле битися, ино им на поле битися, да и во всяких делах бойцу с бойцом, а небойцу с небойцом; или бойцу с небойцом, по небойцове воле, на поле битися по томуж. Статья 14.

А на ком взыщет женка или детина мал, или стар, или немощен, или увечен, или поп или чернец или черница; ино им наймита наняти вольно, а ответчику против наймита наймит же, а истцу и ответчику крест целовати, а наймитам битися; а похочет истец или ответчик сам битися с наймитом, и он сам бьется. Статья 19». Из чего, кажется, всем ведомые у нас пословицы произошли: кому на поле Божья помочь; чья сильнее, та и правее.}. 3) с виноватого на полевом бою, ежели тяжба будет о бесчестии, о побоях и о покраже: противу иску денежного половина. 4) С виноватого посредством полевого же бою, если тяжба случится о пожеге, о убийстве и разбое: противу денежного иску число равное. д) Доходы наместнику с товарищи дровами для содержания двора 200 сажен со всего причта, с) Дом на пребывание наместнику, причитаемый некоторым образом к его доходам или жалованью; ибо оной земским иждивением на Холмогорах строен и в нем по силе той же грамоты назначены следующие жилые и служебные храмины: 1 изба 4 сажен меж углами, 1 изба 3½ сажен, 1 изба 3 сажен; при том же один сенник троесаженный, другой полутретьих сажен, погреб троесаженный, ледник полутретьих сажен, конюшня, мыльня; 3) товарищи наместнические в правление дел: 1) тиуны из дворянства на половинном почитай содержании против наместника, в рассуждении вышеобъявленных доходов, целовальники, земские^[467], лучшие люди из жителей земли, выбором земским назначиваемые и во время своего служения не подлежащие, кроме злодейственных вин, суду наместника; к тому же равного преимущества с ними земский дьяк из двинских жителей. 2) Право земское, которое дозволяло двинянам приходить в Москву ежегодно к царскому двору с жалобами на наместников. 3) Право торговое, в той грамоте подтверждаемое и именуемое старинным, по которому не вольно было устюжанам, вологжанам и другим иноградцам, кроме важан и подвинцев, ездить ниже Холмогор, соль, главный на Холмогорах тогдашнего времени товар, покупать из первых рук, в Неноксе и Уне на варницах. 4) Учреждение, чтоб из усольских помянутых посадов, где особенные, но зависящие нижней половины^[468] от двинского наместника тиуны были, собираться старостам на Холмогорах для общего расположения податей. 5) Свободность на Холмогорах от постоев уставленная, чтоб на посадских дворах не жить наместничьим людям; ибо по той же грамоте рассыльщикам, или приставам наместничьим, кои по тогдашнему доводчиками именовались, назначен особливый двор на земском иждивении.

⁷⁰ Видно, что тогда на Двине деньги были весьма редки; ибо ныне у города пуд ржаной муки иногда по 50 копеек продается. — Прим. автора.

⁷¹ Выше сказано при Холмогорах, что гораздо прежде англичан на двинское устье для торга ездили датчане. — Прим. автора.

⁷² То есть Ричарда.

⁷³ Эдуарда.

⁷⁴ Вероятно кажется, что в сии времена на Вологде заведены иностранных купцов конторы, которые потом мало-помалу переселились к городу Архангельскому.

⁷⁵ Двинский летописец и грамота Архангельскому монастырю данная, 7121 (1613). — Прим. автора.

⁷⁶ Грамота новому посаду о льготе данная февраля 13 дня 7098 (1587) года. — Прим. автора.

⁷⁷ Грамота городу данная о пошлинах марта 26 дня 1596 (7104) года. — Прим. автора.

⁷⁸ Вышеупомянутые грамоты 1587 и 1596 годов и летописец. — Прим. автора.

⁷⁹ Та же грамота 1587 года и подтвердительные грамоты о том же 1613 (7121) года августа 1 дня, 1617 (7125) года октября 1 дня, 1631 (7139) года июля 5 дня. 1670 (7178) июля 30 дня, 1681 (7189) года июля 18 дня, 1682 (7190) года апреля 1 дня, 1687 (7195) года мая 27 [дня] и 1693 (7201) года сентября 25 дня. — Прим. автора.

⁸⁰ Затинщик — воин при затинной пищали, длинном крепостном орудии, которое устанавливалось в затине — особом месте внутри крепостной ограды.

⁸¹ В наем. — Прим. автора.

⁸² То есть в 7172 (1664) году.

⁸³ Сии законы списаны из книги, содержащей в себе собрание церковных правил, древними греческими соборами и некоторыми российскими архиереями изданных. В ней начертание букв уставное, старинное и к чтению трудное для непривыкших за тем, что целая строка одним речением кажется по неразделимости слов одного от другого. В конце той книги следующее старинного вида скорописью приписано. «Божиею милостию 7049 сию книгу положил многогрешный священноинок Петерим в дом святаго Архистратига Михаила вкладом угумну Феодосью и всей еже о Христе братьи на память святаго Богоявления Господня, при казначеи Иелисеи и Келари Ларионе, и при всей еже о Христе братии обители святаго Архангела Михаила, и подписал своею рукою». — Прим. автора.

⁸⁴ Зри о сем устав в Истории государства Российского сочин. H. M. Карамзина. Том II. 1816. стран. 64 и в примечании 108. с. 370, 371 и 372. — Прим. автора.

⁸⁵ Пожня — здесь: луг, покос, пастбище.

⁸⁶ Главнейше — «в первую очередь».

⁸⁷ В ориг. тексте: «685 Самояди».

⁸⁸ Сиг (лат. Coregonus) — рыба из семейства лососевых; в современной терминологии слово «сиг» обозначает скорее род, чем отдельный вид: упоминающиеся следом омуль (Coregonus autumnalis), чир (Coregonus nasus) и пеледь (Coregonus maraena) также принадлежат к роду сигов.

⁸⁹ Cervus Tarandus. — Прим. автора.

⁹⁰ Polyporus officinalis, гриб из семейства трутовых, паразитирует на стволах лиственниц, кедровой сосне, иногда др. хвойных. Применяется как лекарственное средство.

⁹¹ В тексте — «воловой». Валовой, свальный торг — общее, главное торговое событие, ярмарка.

⁹² Прибавление сие заключает в себе начало четвертой части Дневных записок путешествия Академика И. И. Лепехина, которая, по отпечатании первых десяти листов, осталась им недоконченной. Прим. автора.

⁹³ Иней. — Прим. автора.

⁹⁴ Опасные и губительные недозревшему хлебу морозы случаются в исходе июля. От сего старинная на Двине носится пословица: пронеси Господи калинники мороком; под именем калинников разумеются 23 и 29 июля. Прим. автора.

⁹⁵ Сранивать — сбрасывать, ронять.

⁹⁶ Поперечные нити в холсте.

⁹⁷ В оригинале старая форма: «простая пряслица».

⁹⁸ Жесткая кожица и деревянистые волокна льна и конопли.

⁹⁹ Плоты для пригона смолы делаются решетиной так, что днище оного идет под водой и бочки со смолою стоят на оном до половины погруженные в воде, что они нужным для того почитают, чтобы смола не таяла от солнечного зноя. Плоты для хлеба и прочего делаются обыкновенным образом; но о всех их вообще сказать должно, что сей род провоза весьма опасен, и следовательно, вреден. Ибо при обуревании реки часто таковые плоты разбивает; да и в самом городе Архангельском с плотов, пригоняемых с хлебом, во время двинского волнения стараются скорее распродать свои избытки нередко с ущербом. — Прим. автора.

¹⁰⁰ То есть складов.

¹⁰¹ Шпицберген. — Прим. автора.

¹⁰² Phoca viltulina. — Прим. автора.

¹⁰³ Phoca Oceanica — Прим. автора.

¹⁰⁴ Phoca Lepus marinus. О двух последних смотри деяния Императ. Акад. Наук на 1778 год стран. 281 и след. — Прим. автора.

¹⁰⁵ Delphinus. — Прим. автора.

¹⁰⁶ Trichaechus Rosmarus. — Прим. автора.

¹⁰⁷ Самки. — Прим. автора.

¹⁰⁸ Гарпуны, которые имеют широкое острие, обоюдоострое, которое кверху суживается. Над оным с одной стороны делается крюк, а с другой выводится трубка, в кою слабо втыкается древко; к трубке привязывается обора, или ремень. Спицами называют рогатины, коими зверя колют. — Прим. автора.

¹⁰⁹ Небольшое судно для плавания в шхерах — акватории, покрытой скалистыми островами с узкими проливами.

¹¹⁰ То есть принадлежащего котляне — артели.

¹¹¹ Редкий для русского языка конца XVIII в., но более частый в прежние эпохи случай неразличения собственно глагольной формы и формы деепричастия. Букв.: «…когда бурею ломает… торасы и во льдах затирает суда…».

¹¹² Начинается через неделю после Троицы.

¹¹³ Ладья, двухмачтовое с палубой судно, похожее на галиоты, на которых перевозят товары из Санкт-Петербурга до Кронштадта и которые иностранным словом лихтерами называют; но ладьи бывают большей частью шитики [см. прим. сост. на с. 137] и остроносее. — Прим. автора.

¹¹⁴ В оригинальном тексте слово «сорок» употреблено как существительное: «пуд по сороку и более».

¹¹⁵ Наружное отверстие в обычной домашней печи, русской или голландской, через которое кладутся дрова, — устье.

¹¹⁶ Женские передники.

¹¹⁷ Завязки для закрепления лаптей.

¹¹⁸ С большим количеством ценной ости — длинных волос.

¹¹⁹ Военных кораблях. — Прим. автора.

¹²⁰ Вероятно, что горожане в то время о военных судах малое имели понятие. — Прим. автора.

¹²¹ Очередной случай нетипичного для современного языка использования формы деепричастия. Обозначается сопутствующее действие, но при этом возможно упоминание субъекта («они») внутри конструкции. См. также с. 168.

¹²² Имена их достойны памяти, как из следующего усмотреть можно будет. — Прим. автора.

¹²³ Морское промышленное судно, наподобие ладьи сделанное. — Прим. автора.

¹²⁴ В старых архангелогородских книгах место сие называлось ямой. — Прим. автора.

¹²⁵ Как будет очевидно из дальнейшего изложения, объектом промысла являлась не рыба белуга, а белуха (Delphinapterus leucas) — млекопитающее из отряда китообразных и семейства дельфиновых, от 4 до 6 м длины.

¹²⁶ Тростить, трощу, тростишь, несов. (к стростить) — ссучивать, свивать, соединять (волокна, нити) в одно. (Образовано от сростить со вставным «т» между «с» и «р» по типу таких слов, как страм из срам.)

¹²⁷ Обора — веревка.

¹²⁸ Отверстие на затылке, коим белуха испускает поглощенную воду, которая при выныривании зверя бьет наподобие фонтана. — Прим. автора.

¹²⁹ Применительно к рыбам и водоплавающим — стая, косяк.

¹³⁰ Коржаветь, коржеветь сев. — покрываться нечистотою, осадком или ржавчиною (словарь Даля).

¹³¹ Смотри Календарь с Наставлениями, 1783 года. — Прим. автора.

¹³² Pleuronectes flesus et pleuronectes glacialis. Pall. — Прим. автора.

¹³³ Веревка.

¹³⁴ Молоки. — Прим. автора.

¹³⁵ Anser Canadensis. — Прим. автора.

¹³⁶ Anas clypeata — Прим. автора.

¹³⁷ Anas hyemalis. — Прим. автора.

¹³⁸ Anas querquedula — Прим. автора.

¹³⁹ Anas сгесса — Прим. автора.

¹⁴⁰ Anas glaucion. — Прим. автора.

¹⁴¹ Mergus serrator. — Прим. автора.

¹⁴² Colymbus arcticus. — Прим. автора.

¹⁴³ Haematopus ostralegus. — Прим. автора.

¹⁴⁴ Charadrius apricarius. — Прим. автора.

¹⁴⁵ Charadrius hiaticula. — Прим. автора.

¹⁴⁶ Gallinago Anglicana Bellos. — Прим. автора.

¹⁴⁷ Lari. — Прим. автора.

¹⁴⁸ Larus parasiticus. — Прим. автора.

¹⁴⁹ Empetrum nigrum. — Прим. автора. (Тж. «водяника черная». -- Прим. сост.)

¹⁵⁰ См. Камчатской истории Крашенинникова Часть. II. — Прим. автора.

¹⁵¹ См. Линнея исчисление трав, в Швеции растущих. — Прим. автора.

¹⁵² Mytulus edulis. — Прим. автора. (Современное русское название — мидии. — Прим. сост.)

¹⁵³ В записках испытателей естества. Часть VII. — Прим. автора.

¹⁵⁴ Там же. — Прим. автора.

¹⁵⁵ Veratrum nigrum. — Прим. автора.

¹⁵⁶ Cornus Svecica — Прим. автора.

¹⁵⁷ Geum vrbanum. — Прим. автора.

¹⁵⁸ Orobus vernus. — Прим. автора.

¹⁵⁹ Andromeda calyculata et poliifolia — Прим. автора (более принятое написание — polifolia. — Прим. сост.).

¹⁶⁰ Ledum palustre. — Прим. автора.

¹⁶¹ Fucus vesiculosus et F. quercus marina — Прим. автора.

¹⁶² В тексте — «жителей».

¹⁶³ Луда (от карел. luodo, фин. luoto) — каменистая прибрежная мель; подводный или выступающий из воды камень.

¹⁶⁴ Современное название — Пертоминский.

¹⁶⁵ Gadus callarias. — Прим. автора.

¹⁶⁶ Squilla. — Прим. автора (Рачки. — Прим. сост.).

¹⁶⁷ Gadus saida Act. Acad. Scienc. Petrop. T. XVIII. — Прим. автора.

¹⁶⁸ Cottus Scorpio. — Прим. автора.

¹⁶⁹ Шипов.

¹⁷⁰ Rhaia clavata. — Прим. автора.

¹⁷¹ Описание животных, с. 20. — Прим. автора.

¹⁷² Blenius viviparus. — Прим. автора.

¹⁷³ Современное название — Северное.

¹⁷⁴ Mimosa scandens. — Прим. автора.

¹⁷⁵ Товарищей в посте.

¹⁷⁶ Fucus vesiculatus, Fucus serratus. — Прим. автора.

¹⁷⁷ Anas mollissima. — Прим. автора.

¹⁷⁸ Брусники.

¹⁷⁹ Кут — угол, тупик; вершина или конец глухого захода, залива, заводи, мыса (словарь Даля).

¹⁸⁰ Arbutus uva ursi. — Прим. автора.

¹⁸¹ Словарь русского языка XVIII в. говорит об этом слове следующее: «Вичажник, а, м. Бот. (?). Берега его <озера> топки, поросшие вичажником в самой воде растущим. Пут. Леп. IV 52».

¹⁸² Трясина.

¹⁸³ Корга — каменная мель.

¹⁸⁴ В тексте — «на ней».

¹⁸⁵ Тоня — место, где ловят рыбу.

¹⁸⁶ То есть дикие, окруженные лесами.

¹⁸⁷ Мера площади, средний размер — около 15 десятин.

¹⁸⁸ Десть — мера счета писчей бумаги и одновременно — единица измерения формата рукописных книг. Формат «в полдесть», или «в четверку», соответствовал европейскому формату in quarto и подразумевал полный (дестный) лист, сфальцованный в два сгиба.

¹⁸⁹ Червчатый — темно-красный бархат с искрой.

¹⁹⁰ Камка (персидск. камха или кимха, «шелковая ткань») — цветная шелковая ткань с узорами.

¹⁹¹ Металлические бляхи или пластинки, большей частью плоские и круглые, иногда продолговатые, служившие для украшения одежды.

¹⁹² Дворецкий — один из дворовых людей русских великих и удельных князей и московских государей. Ведал дворцовыми землями с жившими на них крестьянами и несвободными людьми, осуществлял суд над своими подчиненными. С 1473 по 1646 г. в Москве всегда был только один Д.

¹⁹³ То есть с одним срубом, без разделения на холодную и теплую части.

¹⁹⁴ Порушил, отменил.

¹⁹⁵ По наиболее распространенной версии — будучи задушен Малютой Скуратовым.

¹⁹⁶ Другое название — Отрочь Успенский.

¹⁹⁷ См. прим. на с. 148.

¹⁹⁸ В сем предании летопись Соловецкая не согласуется с повествованием покойного Михаила Васильевича Ломоносова, который в первой песни поэмы «Петр Великий» пишет так:

Спросил наставника, кто сими вас горами

Толь крепко оградил, приставя их руками?

«Великий Иоанн, твой сродник и пример,

Что россов превознес и злых агарян стер.

Он, жертву принося за помощь в бранях Богу,

Меж прочими и здесь дал милостыню многу:

Пятьсот изменников пойманных татар

Им в казнь обители прислал до смерти в дар;

Работою их рук сии воздвиглись стены…» и проч. — Прим. автора.

¹⁹⁹ Иначе — «подошвенный».

²⁰⁰ В тексте — 1693. Поскольку далее говорится, что инициатором дара был царь Федор Иоаннович, правивший в 1584—1598 гг., здесь, по-видимому, опечатка.

²⁰¹ Пищаль, которую можно было носить с собой.

²⁰² Оружейная монастырская палата наполнена множеством оружия, предками нашими употреблявшегося, каковы суть: бердыши, разных видов палаши, сабли, метательные дротики, копья и стрелы. Немалое же количество есть и огнестрельного мелкого оружия, между коими большее число составляют ружья с фитилями разного вида, величины и сложения так[их], что знающий хорошо древние оружия нашел бы в них и самые редкие. — Прим. автора.

²⁰³ Ризница Соловецкого монастыря принадлежит к числу знаменитейших. Главнейшие ризы составляют соборные ризы числом 12 и диаконский стихарь, которые все вынизаны жемчугом. В ризах же архимандричьих немало отменной цены находится жемчужин. В числе сих одни пожалованы были государем царем Иоанном Васильевичем в 1551 году, как сказано выше. Есть много и других драгоценностей из церковной утвари, жалованных великими государями вкладом монастырь Соловецкий, но сии исчислять подробно за излишнее почитаю. — Прим. автора.

²⁰⁴ Вероятно, имеется в виду река Шуя в Карелии.

²⁰⁵ Сапожной.

²⁰⁶ Портняжной.

²⁰⁷ Некая деталь конструкции.

²⁰⁸ Здесь — «в течение».

²⁰⁹ Звенигородского.

²¹⁰ В XVI—XVII вв. — придворный чин, следующий за стольником.

²¹¹ Река в Карелии.

²¹² Варака — гора, скала.

²¹³ Усолье — место, где осуществлялся солеварный промысел из морской воды.

---

1. Смотри введение в Сибирскую историю Г. Профессора Фишера в § 78 при конце.
2. В 1771 году.
3. Ямщицкое отродье в Тюмень ведется от ямщиков, переведенных в Сибирь в 1601 году из внутренних Российских городов.
4. Город Тюмень первым надежным пристанищем в Сибири был Россиянам, а Тюменский мужеской монастырь, Троицким прозываемый, служил к распространению Православия в Сибири, и построен в 1616 году пришлым в Сибирь из Казани монахом Нифонтом. Но в такое великолепие, в каком ныне оной монастырь находится, приведен бывшим в Тобольске Митрополитом Лещинским, во времена Государя Императора ПЕТРА Великого.
5. В тисках жатый грубый чай.
6. Кишмиш бухарское слово и значит мелкий изюм, в котором весьма малые и почти не приметные семена.
7. Макарьевское торжище прозвано по Макарьевскому монастырю, находящемуся на левом берегу реки Волги, в 60 верстах от Нижнего.
8. Emberiza nivalis.
9. Fringilla linaria.
10. Sturnus vulparis.
11. Turdus pilaris.
12. Corvus corone.
13. Corvus corax.
14. Anser ferus.
15. Anser berniela.
16. Anser erytropus.
17. Anas acuta.
18. Anas fuligula.
19. Anas clypeata.
20. Mergus merganser.
21. Mergus serrator.
22. Mergus albellus.
23. Anas penelope.
24. Anas Boschas.
25. Anas clangula.
26. Anas querquedula.
27. Anas fuses
28. Colymbus arcticus.
29. Colymbus cristatus.
30. Columbus auritus.
31. Scolopaces.
32. Tringac.
33. Tringa pugnax.
34. Превосходство системы г. Линнея в описании птир довольно из сего примера явствует. Он главнейшею и надежнейшею приметою разделение видов полагает в первостатейных крыльных и хвостовых перьях, которые сим родом птиц довольно доказывается; ибо сколь они ни пестры другими прикрасами, однако помянутые перья во всем сходны.
35. Сохатым или лосем называю в того, которому по крайней мере два года минуло, годового называют юмин, а полугодовалого волин.
36. Ясашные вогуличи обязаны ставить лосины в казну не только за положенной на них ясак, но и сверх оного должны отдавать в казну же за установленную цену; а на сторону продавать запрещается.
37. На лисицу и волка кладется отравы хорошего зелья по золотнику. Но как обоняние сих зверей весьма чувствительно, то проницание смеси, сделанной из масла и сулемы, стараются заглушить всевозможным образом. Смесь катают в шарики, замораживают и покрывают новыми слоями свежего масла.
38. Helminthol: gryphites Linn. S.n. T. III. p. 264. n. 7.
39. Anomons pulsatilla.
40. Anemone hepatica et Anemone vernalis.
41. Lamium purpureum.
42. Adonis vernalis.
43. Bulbocodium vernum.
44. Anemone nemorosa.
45. Draba verna.
46. Anemone ranunculoides
47. Onosma simplicissima.
48. Asaruin Eumpaeuin.
49. Asperula odorata.
50. Siachis arvensis.
51. Orobus vernus et Orobus luteus.
52. Ceniauria sibirica.
53. Stellaria biflora.
54. По предписанию Императорской Академии Наук надлежало нам объехать береге реки Туры до ее верховья: но как левой берег для болотистых мест и дремучих лесов непроходен, то мы принуждены были всегда держаться правого берега.
55. Патриотическое желание сие незабвенного путешествователя исполнилося уже после смерти и его. Такой лечебник, под названием: краткое наставление о лечении болезней простыми средствами, по поручению бывшей Государственной Медицинской Коллегии, сочинен Членами ее О. К. Каменецким и Я. О. Саполоничем, в двух частях, из коих первая внутренних, вторая наружных, чаще случающихся болезней лечение содержит. Обе части в одной книжке изданы в 1804 году. Вскоре потом последовало второе издание в числе 24,000 экземпляров, которые были разосланы во все Епархии к приходским Священникам. За тем были еще три другие издания, и в 1817 году, оный лечебник самими Сочинителями исправленный и пополненный издан шестым тиснением. П. З.
56. Kubus arcticus.
57. Nymphaea flore luleo et albo.
58. Menyanthes trifoliate.
59. Pulmonaria officinarum.
60. Viola canina, tricolor, mirabilis.
61. Adonis venialis.
62. Orobus vomus et luteus.
63. Astragalus contortuplicatus.
64. Androsace Septentrionalis
65. Cardamine pratensis.
66. Crepis Sibirica.
67. Cacalia liastata.
68. Сибиряки траву сию в лекарственных употребляют случаях, то есть пьют из нее отвар в наружных нечистях; она же им служит, по их мнению, и противу свадебных ворожей. Когда невеста от венца привозится в дом женихов, то оную траву кладут в такое место, где бы невеста нечаянно чрез нее перешагнуть могла, и тогда, по их сказкам, никакие не берут невесту уроки.
69. Река Ница начинается от соединения рек Режи и Нейвы, и впадает в Туру при слободе Усть-Ницинской.
70. Sonchus arvensis et oleraceus.
71. Смотр. Сибирская история Г. Фишера, часть I, стр. 298.
72. Cytisus pilosus.
73. Spiraeа crenata.
74. Thesium linophyllum.
75. Низменные места иначе зовут потовыми местами, потому что на них особливая влага примечается. Такие места бывают при речных падях, озерах и соседственных болотах.
76. Anemone patens.
77. Ranunculus аqualicus.
78. Poiamogcion natans.
79. Leduin palustre.
80. Andromeda calyeulata et poliifolia.
81. Здесь волоком зовут лесное место, заключающееся между двумя реками в котором никакого селения не находится.
82. Cytisus hirsulus.
83. Spiraea crenata.
84. Daphne mezereum.
85. Spiræa camædrifolia.
86. Aconitum lycoctomun.
87. Crepis sibirica.
88. Atragene alpina.
89. Stellaria graminifolia.
90. Veronica officinalis, veronica aerpillifolia, veronica clianiacdris, spicata, scutellata.
91. Chrvaocoma grandis.
92. Lilium martagon.
93. Trollias europaeus.
94. Linæs boræalis.
95. Vaccinium mvrtillus.
96. Vaccinium vliginocum.
97. Fragaria vesca.
98. Rubus arcticus.
99. Vaccinium vitis idaca.
100. Vaccinium Rubus saxatilis.
101. Rubus saxaillis.
102. Rubus Cliamauiloras.
103. Colomba palumbus.
104. Cuculus canorus.
105. Ficus manius.
106. Trifolium lupinaster.
107. Ranunculus asiaticus.
108. Ranunculus auricomus.
109. Ranunculus repens.
110. Stachis arvensis.
111. Aclaca spicata.
112. Aconitum lycoctonuim.
113. Adoxa moscliatellma.
114. Oxalis acctosclla.
115. Convallaria figillum.
116. Convallaria biflora.
117. Polemouium coerulcum.
118. Tormentilla erecta.
119. Potentilla argentes.
120. Pountilla repans.
121. Alchemilla vulgarise.
122. Vicia graccha.
123. Cytisus hirsutus.
124. Genista amarella.
125. Hypericum perforatum.
126. Geranium cicutarium.
127. Geranium lucidum.
128. Actuca spicata.
129. Galium verum.
130. Solidago virga aurca.
131. Origanum vulgare.
132. Epilobium angustifolium.
133. Poientilla argenlea.
134. Campanula latilolia.
135. Geranium columbinum.
136. Geranium sylvaticum.
137. Spiraea chamaedrifolia.
138. Gramina.
139. Avenu pratensis.
140. Avenu latua.
141. Avena saliva.
142. Poа pratentis, poa rubra, fofluca elatior, bromus fecalinus.
143. Sagittaria sagitfifolis.
144. Comarum palustre.
145. Menyantlies trifoliata.
146. Hottonia palustris.
147. Myriophylluin verticillatmn et spicatum.
148. Kanunculus aquaticus foliis superioribus peltatis.
149. Sciurus striatus virgatus Gmel. Act. Petropol v. b. 334.
150. Thymus scrpilhim.
151. Polуpodium vulgare.
152. Lepidium ruderale.
153. Silene rupestris.
154. Leonurus cardiacs.
155. Lathyrus pisilonuis.
156. Artemisia
157. Asclepias nigra.
158. Dracocephalum thymiflorum.
159. Piseiculits recens natus.
160. Salmo thyniallus.
161. Salmo Nelnia.
162. Cyprinus tinca.
163. Gadus lota.
164. Efox lucius.
165. Perea fluviatilis.
166. Cyprinus idus.
167. Cyprinus rutilus.
168. Cyprinus gobio.
169. Perca cernua.
170. Crepis Sibirien.
171. Convallaria bifolia.
172. Pyrola seconda.
173. Cucubalus Sibiriens.
174. Airagene alpina.
175. Swertia prernnis.
176. Stillaria graminea.
177. Steliaria billora.
178. Androsace septentrionalis.
179. Salmo albescens guttis crebris fufeis pinna aot radiis x. Salmo fluviatilis Pall. Zoograph. Rosso-Asiatics T. III, p. 359. tab. 73. fig 2. Молоденьких рыбок на Енисее зовут Гольцами. Хариус отличается от Таймени спинным пером, имеющим на себе желтого цвета пятна. Ал. Сев.
180. Spiraea chamaedrifolia.
181. По лесам таскаться приобыкшие мужики тёсом называют засечки на деревах, по которым они узнают лесные места. Сим способом находят они и добытых зверей, которых они по одиночеству принуждены бывают оставлять в лесах до времени, как то лосей и медведей.
182. Adonis vernalis.
183. Senecio Acgyptiacus.
184. Artagcne alpine.
185. Androface septentrionalis.
186. Trientalis europaea.
187. Spiraea crenata.
188. Thalictrum maius.
189. Crepis sibirica.
190. Река Лобва от вершине своих до устья, которым соединяется с Лялею, многие в малом расстоянии побрала в себя речки, как то: Сов, Кислую речку, Кужву, Сойву, Талицу, Шайтанку, Замащикову речку, (на сей бывал медный завод, но оставлен) Медную, Котасну, Рыбную большую и малую Лату, малую Коноплянку, большую Коноплянку и Лямфу.
191. Thymus scrpilium.
192. Bupleurum longifolium.
193. Aspcrula odorata.
194. Lonicera coerulea.
195. Cervus Alces.
196. Cervus Tarandus.
197. Mustelа galo. Linn.
198. Sal ammoniacus.
199. Tetrao vrogallus.
200. Кривой, извилистый и стелющийся лес.
201. Betula nana.
202. Salix pumila.
203. Прозывается по речке Серебрянке, из него выходящей, которая не в дальном расстоянии впадает в Лосву.
204. Lintun perenne Linn.
205. Androsace villosa.
206. Dryas octopetala. viel. IV. f. I.
207. Draba alpina.
208. Ornithogalum minimum.
209. Saxifraga nivalis.
210. Pedicularis lapponica.
211. Lychnis alpina.
212. Diapensia lapponica.
213. Silene acaulis.
214. Iuniperus foliis vndique imbricatis, ovatis obtusis. Roy. pr. p. 19.
215. Lugolis glauca. Nova comment. Acad. Scient. Petr. T. XIV. pag. 533. Tab. XVIII. P. 2.
216. Arbutus uvaursi.
217. Vaccinium vitis idaea.
218. Vaccinium vliginosium.
219. Vaccinium myrtillus.
220. Cypripetfiuni bulbosuin.
221. Viola biflora.
222. Anemone vmbellau.
223. Actaea spicata.
224. Svertia perennis.
225. Connu caiyocalactes.
226. Polygonum bistorta.
227. Mespilus cotoneaster.
228. Spiraea crenata.
229. Tormentilla erects.
230. Potentilla sericea.
231. Potentilia recta.
232. Anemone nemorosa.
233. Anemone trifolia.
234. Anemone narcissiflora.
235. Atragene alpina.
236. Barisia pallida.
237. Orobus Intens.
238. Pedicularis sceptrum Carolinum.
239. Digitalis lutea.
240. Linnaea borealis.
241. Polygala sibirica.
242. Astragalus uralensis.
243. Trifolium lupmaster.
244. Cacalia hastata.
245. Viola memana.
246. Crepis sibirica.
247. Nymphaea.
248. Anemone dichotoma.
249. Anemone narcissiflora.
250. Plautae flore composite.
251. Paeonia officinalis.
252. Anemone ranunouloides.
253. Cajceolus foliis ovato lanceolatis. Gmel. Sibir. I. p. 2. calceolus foliis ovatis binis ejusd. I. p. 5. Cvpripe. dium flore liiteo maiore. Moris, hist. 3. p. 488.
254. Bupleurum longifolium.
255. Digitalis lutea.
256. Sedum annuum.
257. Sedum Telephium.
258. Sedum rupestre.
259. Alchemilla alpina.
260. Hieracium alpiuum.
261. Convallaria veiticillta.
262. Lagotis glauca. Gaerm. Com. Ac. Sc. Petr. XIV. 634. tab. XVIII.
263. Saxifraga vid. app. n. II. tab. 4. T. 9.
264. Hedysaruin alpinum.
265. Hesperis sibirica.
266. Arabis alpina.
267. Dracoceplialum Ruyschiana.
268. Cineraria sibirica.
269. Scabiosa succisa.
270. Orobus Intens.
271. Draba iucana.
272. Centaurea sibirica.
273. Anemone umbellata.
274. Astragalus pilosus.
275. Astragalus alopecuroides.
276. Astragalus sulcatus.
277. Cucubalus baccifer.
278. Cucubalus elides.
279. Campanula persicifolia.
280. Gratiola officinalis.
281. Salvia nemorosa.
282. Saxifraga civilians.
283. Pyrola sccunda.
284. Pyrola rotundifolia.
285. Pyrola uniflora.
286. Pyrola umbellata.
287. Stillaria graminoa.
288. Phaiaris phleoidcs, Panicum cnis galli, Alopecuvus geniculatus, Airaspicata, Phlcuin spica longissinia cylindracea; Panicum sninis altérais reinotis declinatis comjpositis; Agrostis panicula laxa.
289. Asurum Europeaum.
290. Oeum urbanum.
291. Polomonium coeruleum.
292. Campanula patula.
293. Campanula trachclium.
294. Convallaria polugonatum.
295. Convallaria bifolia.
296. Oxalis acctofella.
297. Orchis bifolia.
298. Orchis latifolis.
299. Чрез отделение заключавшихся в нем кремнистых частиц, которые потом в особые совокуплялися массы. В. С.
300. Fulveres absorbents.
301. Cimex lectalarius.
302. Ныне принадлежит к Пермской Губернии.
303. Употребляемую в пищу соль двояким у нас называют именем, одну пермячкою, а другую бузуном. Пермянкою называют всякую из рассола вываренную соль, которое слово без сумнение произошло от Пермии; из чего заключить можно, что в здешней стороне прежде научилися мы соль ключевую вываривать. Чрез бузун разумеется всякая самосадка, и так называемая горная соль.
304. Linum perenne.
305. Polygonum sibiricum.
306. Всех видов растений по именам перечислено до 525 в азбучном порядке. Каталог сей, писанный притом на латинском языке, издатели почитают ныне здесь излишним, потому что таковой издан в последствии гораздо подробнее в книге под заглавием: Enumeralio plantarum, ordine alphabetico undique collectarum ex quatuor plagis muadi, adjecta Botanicorum chanicterum descriplione, quæ in borto Procopii a Demidow consiliarii stalus actualis, vigent: Каталог растениям по алфавиту собранным из четырех частей света, с показанием Ботанических характеров, находящимся в саду Действительного Статского Советника Прокофья Демидова. Москва 1706.
307. Orchis maculant.
308. Orchis conopsca.
309. Dracocephalum Ruychiana.
310. Campanula tracheliuin.
311. Trifolium spadiceum.
312. Pedicularis sceptrum carolinum.
313. Rhinanthus crista galli.
314. Scabiosa succisa.
315. Lychnis viscaria.
316. Gratiola officinalis.
317. Scutellaria ralericulata.
318. Eryngium campestre.
319. Anchusa officinalis.
320. Centaurea moschata.
321. Nymphæa lutea et alba.
322. Adonis venulis.
323. Scutellaria galericulata.
324. Aconitum lycoctonum.
325. Seleranthus.
326. Valeriana officinalis.
327. Thalictrum maius.
328. Gentiana campestris.
329. Crepis Sibirica.
330. Calceolus Mariæ flore luteo.
331. Gnaphalium dioicum.
332. Euphorbia palustris.
333. Scabiosa arvensis.
334. Хотя собственно волок происходит от слова волочить; и значит место находящееся между двумя реками, чрез которые перетаскивают суда; но волоком зовут и те лесные и безжилые места, где на великое расстояние нет никакого жилья.
335. Erica vulgaris.
336. Смотри Санктпетербургского Экономического Общества трудов часть I.
337. Sagittaria sagiuifolia.
338. Myriopliyllum verliciljatum et spicatum.
339. Potamogeton lucens, perfoliatum, natans, gramineui", crispum, pectinatum.
340. Thyplia angtislifolia.
341. Elaline hydropiper.
342. Chara vulgarie.
343. Loduin palustre.
344. Andromeda polifolia et calyculata.
345. Marchantia polymorphe.
346. Hottonia palustis. Lysimachia thyrsiflora.
347. Cytisus hirsutus.
348. Arbutus uva vrsi.
349. Cacalia liastata.
350. Hypericum perforatum.
351. Hypericum quadrangulum.
352. Crepis sibirica.
353. Veratruin album.
354. Orchis bitolia, latifolia, conopsea et maculata.
355. Ilypocheris glabra.
356. Dianthus pratensis et phimnsus.
357. Hieracleum sphondilium.
358. Scabiosa succisa.
359. Thymus serpillum.
360. Origanum vulgare.
361. Convallaria polygonatura.
362. Genista tinetoria.
363. Aiuga pyramidalis.
364. Betonica officinalis.
365. Ballota alba.
366. Valeriana officinalis.
367. Tymus acinus.
368. Lychnis viscaria.
369. Spiraa filipciviula.
370. Kubus fruticosus.
371. Astragalus glycyphyllus.
372. Orygunum vulgare.
373. Melampyrum cristatum.
374. Agrimonia eupatoria.
375. Melampyrum crisiatum.
376. Heracleum sphondyliuni.
377. Spiraea filipendula.
378. Origanum vulgare.
379. Melampyrum nemoroeum.
380. Campanula latifolia.
381. Campanula rotundifolia.
382. Gnaplialium dioicum.
383. Tormentilla erecta.
384. Latliyrus heteropliyllut.
385. Slachys sylvatica.
386. Trifolium montanum.
387. Circea lutetianorum.
388. Cucubalus behen.
389. Valeriana officinalis.
390. Limmaea borealis.
391. Impatiens noli tangere.
392. Parnassia palestris.
393. Serracula tinctoria.
394. Scorzonera humilis.
395. Sonchus Sibiricus.
396. Graliola officinarum.
397. Lyclinis dioica.
398. Lychnis flos cuculi.
399. Betonica officinalis.
400. Mentha arvensis.
401. Thymus scrpillura.
402. Origanum vulgare.
403. Pedicularis sceptrum carolinum.
404. Laihyrus latifolius.
405. Hyperium perforatum.
406. Tanacctum vulgare.
407. Tussilago farfara.
408. Eupalorium caitnabinum.
409. Thalictrum angustifoiium.
410. Cucubalus Tataricus.
411. Epilobium angustifolium et hirsutum.
412. Tussilago farfara.
413. Lysimachia nummularia.
414. Verbascum chapsus.
415. Saxifraga hirculus.
416. Campanula glomerate.
417. Pyrola Secunda.
418. Scleramhus sunuus.
419. Cerastium scmidecunduun.
420. Veraitrum album.
421. Epilobium hirsutum.
422. Inula foetiila et dysenterica.
423. Centaurca Sibirica.
424. Cuscuta Europaea.
425. Salmo lauarelus.
426. Gadus lota.
427. Salmo thyrnallus.
428. Perca fluviatilis
429. Еsох lucius.
430. Cyprinus carasius.
431. Cyprinus hiuiscus.
432. Cyprintis orais.
433. Cyprinus brama.
434. Cyprinus rutilus.
435. Cyprinus ballecrus.
436. Cyprinus gobio.
437. Muraens anguilla.
438. Petrouyzon fluviatilis.
439. Зырянская миля, составляющая пять верст.
440. Mandragora.
441. Aconitum lycoctanum.
442. Gnaphalium dioicum.
443. Cucubalus otites.
444. Polygonum convolvulus.
445. Actæa spicata.
446. Gentiana campestris et pneumonantha.
447. Aster amellus.
448. Galium mollugo, asperula tinctoria.
449. Trifolium spadiceum.
450. Virgaaurea.
451. Hypericum perforatum.
452. Cineraria palustris.
453. Tipula.
454. Pyrola minor.
455. Pyrola secunda.
456. Solidago virga aurea.
457. Scabiosa syecisa.
458. Lychnis viscaria.
459. Diantluis deltoides.
460. Orchis conopsea et bifolia.
461. Campanula trachelium.
462. Carduus evanoides.
463. Centaurica Phrigia.
464. Cyprieus nafus.
465. Salmo Alpinus. Linn.
466. Г. Паллас под сим же именем, чаятельно описывает туже рыбу, сюда по приводимым им признакам; но говорит, что водится она около южных берегов Херсониса Таврического; а в водах Российских и Сибирских, сколько мне известно, никогда ей не примечено; я же, утвердительно скажу, что ел ее в Ладоге свежую. Алекс. Сев.
467. Объявленные здесь земские судьи сотовариществовали и воеводам в судебных делах даже до 1613 года. Бывший тогда на Двине воевода Никита Иванович Пушкин от сего судебного звания их отставил. Но земских дьяков тогда место заступили еще прежде того московские подьячие, наставшие с первыми двинскими воеводами вместе. Дьяки московские в 1606 году на Двину приезжать начали. Двинский летописец.
468. Двина в рассуждении области его имени на две половины тогда разделялась при наместниках; нижняя половина от Холмогор на низ, верхняя оттуда же до Важеского уезда, по течению Двины реки распространялась. Те же пределы и при воеводском правлении область сия имела. Прим. автора.