Дневник 1825-26/5 (А. И. Тургенев)

Дневник 1825-26 — 5
автор Александр Иванович Тургенев (1784-1846)

13/1 октября — 23/11 октября 1825

13/1 октября

1 октября/13 октября. Наконец видел и m-lle Mars в "Тартюфе" и в "Valerie". Играет с большим искусством, но с искусством заметным и, следовательно, с некоторой афектацией. Публика восхищалась ею в роли Valerie, осыпала ее рукоплесканиями и стуком ног и палок; и я был растроган ею; но думал о Тальме, который, кажется, живет римлянином и Августом в "Цинне".

14/2 октября

14/2 октября.Обедали близ булевара а 2 francs par tete и с вином (бутылка на двух). Суп и три блюда на выбор и десерт, du pain a discretion. Я буду часто ходить в сию ресторацию для встреч с разными лицами и состояниями. Более четырех или пяти блюд мне и не нужно, а в сем случае экономия согласна и с моим аппетитом. Перед обедом долго бродил я по городу и в книжных лавках купил "Панораму Парижа" Дюлора, автора "Истории Парижа", пространной и многотомной. Из кратких описаний Парижа его "Панорама", кажется, лучшее. Он соединяет исторические указания с местными и с картинками, порядочно выгравированными.

Послал письма к Кар<амзину>, к Жихар<еву>, к Дружин<ин>у в письме к Булгакову. На его же имя надписал и цветы и материи. - Ввечеру был у графини Камон и познакомился со всем семейством. Просидев у них с час, возвратился домой пить чай.

15/3 октября

15/3 октября. Еще писал к Булг<акову>, к Кар<амзину>и к гр. Толстой. .. Вчерашний вечер у m-me Caumont будет для меня памятен, ибо в первый раз был я в приемной, хотя и в дружеском кругу, в аристократическом обществе; хотя и два русские, а после и три были в том числе. Приятно было для меня видеть и возобновить в памяти моей превосходство умной и любезной Свечиной над ее подругами. И здесь она не теряет права своего на первенство в первом обществе. И здесь блестит умом, глубокомыслием, с любезностию и со вкусом соединяемым. Говорил о театре и особенно о m-lle Mars. Я осмелился заметить, что при всем таланте ее она показалась мне несколько affectee. Св<ечина> начала объяснять почему-то, что мне кажется афектациею - не есть афектация, что в Париже - это есть натуральность. - Потом перешла к Beaumarchais, и все удивлялись уму его. Она напомнила un mot de lui. Говорили dune femme galante и, приписывая ей нового любовника, сказали: "Un tel a suecede a un tel". - "Oui, rep Beaum comme Louis XVI a succede a Dagobert".

Тальма должен познакомить меня с лучшими франц<узскими> трагиками: сегодня видел я его в Гофолии, а с ним опять Лафона. Тальма играл роль Иоанна, Лафон - Абнера. Никогда не восхищался я так стихами Расина, как сегодня. С каким вдохновением произнес он пророчество и воспламенял священников спасти Иоан<на> и умереть за него и с какою нежностию отца и важностию первосвященника давал он ему последний совет на царство. - И m-me Paradol в Гофолии достойна быть на одной сцене с Тальмой. - Сегодня понравилась мне m-lle Mars в "Le Legs" более, нежели в "Valerie". Она играла натурально - и Armand в роли маркиза отвечал искусству игры ее.

В первый раз гулял я в саду сегодня, с Свист<уновой>.

Поутру, руководимые par le nouveau Guide ou Conducteur parisien и прочитав в нем статью "Musee Royal des monumens francais", отправились мы смотреть сей музеум в означенный в книжке час, но, к удивлению нашему, вместо корол<евско>го музеума древних памятников нашли там выставку картин и рисунков сего года, и нам объявили, что уже за восемь лет пред сим, как развезены памятники по тем церквам и зданиям" из коих во время революции они были исторгнуты.

Путеводитель уверяет читателей своих, что Lenoir расставил памятники по векам и что история благодаря сему хронологическому распорядку обязана ему столько же, сколько и художества, что в самом музеуме можно достать собрание гравированных рисунков с сих памятников, что собрание сие начинается с египетских, греческих и римских монументов, проходит цельтические и наконец веков средних, исчисляет, какие именно в зале каждого века находятся памятники - и все это было за 8 лет или в воображении автора; но мы не нашли ничего, кроме старинного здания, полуразрушенного, с наружной стороны коего находятся некоторые памятники, в честь французским артистам.

Оттуда пошли смотреть La Monnay, но без билета от коменданта туда никого не пускают; оттуда в библиотеку Мазарини, но в ней делали внутренние перестройки - и мы должны были на сей раз прекратить наше преследование достопримечательностей Парижа.

16/4 октября

16/4 октября 1825. Париж. Воскресенье.

В 8-м часу утра зашел я в приход нашей части города: Saint-Roch, rue Saint-Honore; церковь сия принадлежала прежде к предместию St.-Honore. Основания оной положены в половине 17-го столетия. Король и мать его, Anne d'Autriche торжественно закладывали церковь 28 марта 1653. Le portail - довольно величествен, ибо возвышается над ступенями наружного входа, с фронтоном коринфского ордена; но внутренность храма не поражает взора и не вселяет того благоговения, с коим должно входить в здания сего рода. Некоторые украшения, как например улетающий ангел, на толстых, массивных облаках, не отвечает идее, которую он должен выражать, не отвечает характеру посланника, возвещавшего Марии благодать. Самое густое облако не удержало бы тяжелых крыльев ангела. Вообще облака и все воздушные подобные явления всегда, как у нас, так и в здешних храмах, производят на меня неприятные впечатления в скульптуре. Резец едва ли может выразить легкость, прозрачность сих минутных, полупрозрачных метеоров, подвластных и покорных токмо одной кисти живописца. - Посмотрите на облака в церквах наших и на небесных жителей, кот<орые> спускаются в оных к нам земнородным: и те и другие не имеют легкого, эфирного характера, который должен отмечать их. Облака, как лепешки, одна на другой дружно лежащие. Ангелы и херувимчики - как дородные мальчики, напоминающие более амуров и бахусов, нежели тех, коих легионы с трепетом предстоят вездесущему. Скульптура должна оставаться в границах, резцом ей определенных, и не переходить в область живописи, более обширную.

Две статуи видны по сторонам (aux extremites du crucifix) св. Августина и St. Francois de Salles. В сей же церкви - прах Мопертуи и Корнеля! Герцог Орлеанский, по настоянию архитектора Леграна, вырезал sculpte портрет Корнеля на одной из чаш, где хранится св<ятая> вода (benitier) с левой стороны, при входе в церковь, с сею надписью: "Pierre Corneille, ne a Rouen le 6 Juin 1606, mort a Paris, rue d'Argenteuil, le 6 Octobre 1684, est inhume dans cette eglise". Мавзолей Мопертуи. Медальон маршала d'Asfeld, живописца Миньяра (Mignard) и проч.

Я был у посла и опоздал в нашу церковь, потом бродил по бульвару: везде встречал толпы гуляющих. Отобедал а 2 fr. par tete. Был у М. А. Нарыш<киной> и прочел статью в "Debars" о щегольстве попадей наших. Лучше бы подумать о их дневном пропитании и о средствах доставить детям их безбедное содержание. Там же узнал и о злодействе, совершенном над наложницей. {24} Все сии вести, справедливые или ложные, возмущают душу патриота. Я спешил к С<офье> П<етровне> и там в разговорах о вечных истинах религии - успокоил себя...

18/6 октября

18/6 октября. Отправил с А. П. Новосил<ьцевым> письмо к Воей<кову>, гр. Тол<стой> и Кар<амзину> с лентами. Вчера обедал у посла с Галем и с некоторыми русскими. С первым говорил о его лекциях. Он опасается, чтобы министерство не запретило ему в эту зиму преподавать его лекции, почитая систему его безбожною. О Блуменбахе говорил с уважением, и один помогал другому в наблюдениях над черепами. Выходит 6-я и последняя часть сочинений Галя, из коих у меня только 5-я. {25} В этот раз я еще довольнее послом, и есть ли б неотступный Н<овосельцев> не помешал нам, то разговор был бы для меня еще интереснее. Посол обещал познакомить меня с Гумбольдтом, Cuvier и с другими. Последний, как слышу, подделывается под образ мыслей мин<истр>а и уже согласует систему свою с библейскою. Оттуда прошел к Мерьяну.

Сегодня на Place Grenclu видел почти всю гвардию и короля с свитой его, толкался в народе и между солдатами и слушал их характеристические разговоры. Король приехал в 1-м часу в исходе. В 11 войско было уже собрано. Свита его немногочисленнее свиты нашего государя, но перед ним идут конюшие и другие, коих товарищи мои назвать не умели. C'est un roi a cheval. - Разговаривал с швейцарским солдатом по-немецки. Числа швейц<арски>х полков здесь и в других местах Франции. 3 т<ысячи> в каждом полку. Немецк<ие> швейцары называют швейцаров других кантонов: Welsche. Жандармы. Принц прусский ехал возле короля.

19/7 октября

19/7 октября. Писал к Булг<акову> и послал к нему 2 экз. certificate de vie за Ник<олая> и за себя, для Молово, вследствие полученного от Сережи письма с копиею письма Молово. Узнав о приезде гр. Раз<умовской>, пошел к ней и к<нягине> Волкон<ской>, не застал их; но это путешествие привело меня к Palais Luxembourg, потом к Pont-Neuf и к Лувру. - Все это видел я в первый раз, так, как и церковь Saint-Suplice, и мимоходом. Не знаю даже, удастся ли сохранить первое впечатление, ибо оно несильно и может легко изгладиться привычкою видеть часто одно и то же. Впрочем, я видел одну наружность и смотрел с большим любопытством с моста - нового на мелкий рукав Сены и на черные, нечистые, закоптелые берега ее. - Я терялся в созерцании обширного и древнего Парижа с сей точки и жалел, что в эту минуту достопримечательности сей части города, прошедшие и настоящие, мне не пришли на память.

Меня приглашали к слушанию проповеди в церкви <пропуск>, где Давыдова и <пропуск> под эгидою дофины собирают милостыню. Жалею, что не мог видеть этого обыкновения, о котором слыхал так часто. Конечно, оно более принадлежит моде, нежели милосердию христианскому, но первый источник его и цель достойные уважения; но часто напоминает оно о нищете - богатым и о подаянии - беспечным счастливцам, а поэтому пусть лучше мода собирает деньги для бедных, нежели расточает их на драгоценные безделки.

Писал с Шредером к кн. С. Г. Волконской.

20/8 октября

20/8 октября. Провел утро с гр. Разум <овской>: Conoin, Guizot, Royer-Collard, M. А. Нар<ышкиной> и проч. Ввечеру в театре. Тальма в "Регуле" Арно-сына, - он мне еще более понравился в сей роли, нежели в двух первых. "A Carthage", - произнес он с яростию римлянина, когда он думает о Карф<агене>.- Англичанин, сидевший подле меня, восхищался, но все смотрел в пиесу, а не на актеров, и казалось, по печатному, поверял Тальму, который в конце забыл ролю или вместо одного стиха начал другой.

Другая пьеса также очень хорошо играна, и всеми актерами почти равно хорошо "Le Roman" par Delaville. {26} - Мне кажется, что комедии сего рода сближают (rattachent) старый театр французский с новым и делают смешение, которого необходимо требуют нравы, обычаи 19-го века и теперешняя публика, возникшая из смешения разных классов нации, из коих высший разделяется еще на два рода, к двум эпохам принадлежащие. - Гений комический, которого еще теперь нет во Франции, обозначит, сотворит сию новую французскую комедию, для коей материалы соберет он во всех классах, но более всего в народе. Le peuple, par suite de modifications politiques, le peuple est desormais partout: c'est done lui qu'il faut montrer. C'est que l'art perdra en noblesse, il le gagnera en verite. La nature qu'il reproduira sera moins belle: mais on peut choisir meme dans le peuple ("L'observateur au 19me siecle", par S. Prospere).

Революция всё изменила. Прежде актеры искали и находили некоторые образцы для своих ролей в высшем классе публики: теперь их нет там. Им надобно знакомиться с знатными другого рода, с аристократами финансов, с Лафитами и Ротшильдами. Оттого нынешние актеры в пиесах Мольера и его современников играют, следуя преданию, de memoire, и угадывают тон и приемы тогдашних маркизов; теперь они в пиесе, каков "Le Roman", где представлен обогатившийся банкир и, баловень богатства и роскоши, сын его должны подражать Ротшильду и знакомиться с его слабостями и пороками и с подлецами нового рода (например, piqueur d'assiettes), кои питают сии пороки и от них сами питаются. Иначе comment pourraient-ils rappeler la loi, le caractere, les moeurs et les simples attitudes d'une societe dont ils ne savent plus meme porter l'habit?

Старый repertoire для них не существует более. - Прежде влияние блестящего двора и старой аристократии были часто вдохновением авторов и актеров: ныне, повторяю, везде и почти во всем господствует более влияние народа, - смешение разных классов. Франция та же, - но французы изменились и в первой сохранились кое-где только памятники, полуразрушенные, прошедшего; но и самые сии остатки, сии развалины свидетельствуют противоположностию своею - с новою, возрожденною жизнию, что прошедшее прошло и что "novus ab integro nascitur ordo", и на театре это заметнее, нежели в других национальных созданиях, ибо сцена есть вернейший отпечаток времени и все сокрушающего, равно как и все оживляющего духа его! -

Прежде, т. е. до революции, кто наиболее посещал театр? - Люди высшего класса. Теперь? - Все. И авторы искали образцов для своих созданий в области одного высшего класса: там находили они 1е рёге noble, les valets et les tuteurs. Модели сии разбиты революциею. Они только уже в истории драматического искусства, а не в мире существенности. Теперь толпа предпочитает маленькие театры, где находит верные изображения самой себя.

Сказывают, что автор "Романа" в банкире хотел представить Ротшильда, другие полагают, что он намекал на Лафита. У первого нет взрослого сына-повесы, который в лице Charles изображен добрым, но ветреным мотом-повесою, любящим отца своего, но готовым принести ему в жертву привязанность свою к m-lle de Rosbelle; но в обхождении своем с ним не наблюдающим того наружного уважения, которое я прежде оказывал родителям. Когда степенный приятель его напоминает ему о почтительном обращении с отцом, он отвечает ему:

           Mon pere veut qu'on l'aime, et non qu'on le respecte.
           Les enfants respectaient du tems de ses aieux
           Et devant leur parents n'osaient lever les yeux.
           Nous avons reforme le prejuge maussade,
           De son fils maintenant un рёге est camarade.
           Tous sont libres, amis, et quelquefois rivaux,
           Leurs devoirs sont legers, et leurs droits sont egaux.
           ...Et comme on le craint moins, on aime mieux son pere.

В этих словах выражены характер сына и образ обращения его с отцом, допускающим сие обращение, хотя иногда и не без досады на себя за сию систему воспитания, которая сделала его в конце пиесы соперником сына в любви к прекрасной вдове, живущей в доме его. - Отец, тщеславный банкир, гордящийся нажитым скоро богатством, в тайне питает любовь к почестям и ненависть к тем, кто получил на них право рождением. - Образ мыслей своих, на оскорбленном честолюбии основанных, выражает он так:

           Je dis plus; avec vous franchement je m'explique,
           Notre gouvernement eat fort mal entendu,
           Les gens riches n'ont pas le rang qui leur est du!
           Car enfin de 1 etat nous sommes les arbitres.
           Ce n'est pas que je tienne aux dignites, aux titres,
           Mais a tous ces honneurs, frivoles, j'en conviens,
           Qui peut avoir des droits mieux fondes que les miens?
           J'ai, moi, touchant a peine au midi de ma vie,
           Acquis des millions; il faut plus de genie,
           Certes, pour obtenir un pareil resultat
           Que pour etre ministre et gouverner l'Etat.

И угодник Преваль отвечает ему: Cent fois plus! Коего характер изображен им самим... Oh! Jen conviens moi-meme;

           Je suis approbateur par gout et par systeme.
           Je suis garcon, je n'ai ni neveux, ni parens
           Et rnon revenu net monte a dix mille francs;
           Ayant peu de desirs, et tant d'indrpendance,
           Je n'ai point a rougir de ma condescendance.
           Oui, japprouve toujours: e'est peut-etre un defaut:
           Mais il me rend heureux; et e'est ce qu'il me faut.

Героиня пьесы - женщина-автор; но любовник ее не любит женщин-писателей и, не зная, что m-lle Rosbelle в тайне пишет и поддерживает себя вырученными за сочинения деньгами, ей самой объясняет мнение свое о писательницах:

           Je ne saurais souf frir les auteurs en jupons...

Далее:

           Si l'homme doit pretendre a la celebrite,
           L eloge d une femme est son obscurite;
           Ou bien de ses talens si le merite brille.
           Que ce soil en secret, au sein de sa famille,
           Les femmes de la gloire, evitant les sentiers,
           Doivent cueillir des fleurs, et non pas des lauriers.

Она с сердцем отвечает ему: "Le talent n'exclut pas les vertus domestiques" - и спасает его тетку, qui a joue la baisse и проиграла 10 тысяч франков, вырученной за роман суммою.

Адвокат и его благородство - в лице Henri. Развязка - свадьбою Росбеллы с адвокатом, который примиряется с женщинами-писательницами, и сочинительница романа заключает пиесу:

           Mon roman est fini, je n'ecrirai qu'a vous.

21/9 октября

21/9 октября. Читал St.-Prosper "L'observateur au 19-me siecle", статью "Coup d'oeil sur la capitale".

Обедал и просидел до 12 часов у гр. Раз<умовской> с братом, и с зятем Guizot, и с детьми последнего, и с каким-то либералом Bourgeois. Говорили о Лафайете, Benj. Constant, Royer-Collard и о - и<мператоре>. Их вежливость и мое молчание прекратили разговор о последнем; но мысль угадать нетрудно было. - И<мператор> хочет остановить движение к лучшему порядку вещей в Европе и действует на фран<цузский> кабинет и на всю европейскую политику.

22/10 октября

22/10 октября. Ровно год, как я простился с матушкою в Москве - навеки.

23/11 октября

23/11 октября. Слушал обедню в русской церкви и познакомился с священником. В Тюльери опоздал: в 2 часа пошел на лекцию Робертсона, который объяснял пользу мнемоники, или науки о памяти, и примерами удивительной силы и развития памяти в учениках своих доказывал легкость и превосходство своей методы. Сам он также представлял себя в пример: в короткое время выучили ученики его на английском и французском языках по нескольку сот стихов из Попе, из Буало и других и не только могли прочесть их наизусть, но на вопрос посетителей, назначавших номер стиха, читали каждый стих и не только один после другого, но и в обратном порядке. Напр<имер>, из 300 или 600 выученных наизусть стихов посетители предлагали прочесть 321-й, и, подумав несколько секунд, ученик или ученица прочитывала оный и от него до 300-го обратно. Таким же образом одна из учениц на вопрос по хронологической таблице, происшествия нескольких столетий в себе заключающей, отвечала, определяла, в котором году до или после Р. X. случилось происшествие, о котором ее спрашивали. В доказательство, что метода сия не требует продолжительного времени, Робертсон роздал 60 и более карточек, на коих каждый из посетителей написал имя или название растения или целую фразу, между коими были самые длинные и даже для выговора затруднительные слова: греческие, кроатские, немецкие, итальянские и из разных наук, напр<имер> из анатомии, из ботаники и проч. - Робертсон произносил каждое слово или фразу внятно, несколько секунд давал для запамятования и спрашивал о последующем номере. Когда все 60 слов и фраз были сказаны и на карточках записаны, он начал повторять одно за другим по порядку, и ученики его так же и редко ошибались, несмотря на трудность иностранных слов для французского произношения. Изобретатель сей методы, сидевший подле нас, француз <пропуск> объяснял нам оную и намерен впоследствии предложить оную в особенных уроках.

Прямо от Робертсона пошли мы в Пале-Рояль в ресторацию Hurbain обедать за 2 fr. par tete и с вином и с десертом и тут нашли пример, не менее удивительный, памяти в мальчиках, кои нам за столом служили. Более 200 человек обедали в сей ресторации. Не было ни одного праздного места. В нашей компании было 40 обедавших и двое служили. Каждый из нас заказывал особое блюдо, мальчик ничего не записывал; но помнил и приносил каждому свое. Из пяти блюд и одного десерта каждый хотел разное: имена блюд составили бы целую энциклопедию поваренного искусства - и мальчик ни в одном не ошибался. Я не упоминаю о проворстве и скорости, с какою каждый приносил требуемое, ибо это не относится к памяти; но память названий и лиц, коим блюда разносились, едва ли уступает Робертсоновой, и, вероятно, ни один из gargons не учился мнемонике; но нужда есть лучший наставник, и методы и усовершенствование оных суть следствия утонченной промышленности, т. е. потребности сохранения жизни.

В первый раз был в Varietes - и видел 4 пиесы: 1) "Les entrepreneurs", 2) "Le Commissaire du bal", 3) "Les Cochers" и 4) "Le beneficiaire". В первой играл Брюнет, в последней Potier и я их тоже видел в первый раз.

Театр des Varietes разнообразен, как капризы и вкус парижской публики, которой он есть верный, почти ежедневный отпечаток. В каждой из сих пиес представлена какая-либо особенность, на ту минуту Париж занимающая, или обыкновение, или мода, или новое постановление правительства.

В "Les Entrepreneurs" смеются над господствующею склонностию к предприятиям всякого рода: торговли, промышленности, поставки и проч., и Брюнет играл старого жителя предместия, который во что бы то ни стало хочет войти в подряд и обогатиться вдруг каким-либо предприятием, соседом его ему, одно после другого предлагаемым. Каждое несбыточно и неправдоподобно, но Jobin всему верит и готов рисковать всею фортуною.

В другой пиесе "Le commissaire du bal ou les deux modes" представлены провинциалы, коим, за отсутствием sous-prefect'a, дает комиссар бал, и в нем смешные стороны разночинцев-провинциалов и интриги их для получения приглашений на бал префекта для своих приятелей, любовников и даже для слуг своих, любимцев хозяек дома.

В "Кучерах" изображены все виды здешних извозчиков, начиная от тех, кои возят так называемые кукушки, до самого щеголеватого кучера английского лорда. Каждый кучер fiacre, cabriolet, cocher bourgeois, т. е. принадлежащий знатной частной фамилии, и английский толстый кучер лорда одет и говорит по-своему, и в нравах, и в обычаях, и в приемах видны особенности, каждому из них принадлежащие. Они же изображают и некоторые привычки тех, коим служат, и парижские обыкновения, до сего класса людей, в некотором отношении, касающиеся. - При сем случае сидевший близ меня пол<ицейский> офицер объяснил мне все права и обязанности наемных экипажей в Париже и некоторые злоупотребления фиакров и кабриолетчиков, особливо когда их нанимают за город.

В четвертой пиесе "Le Beneficiaire", где Потье по обыкновению много импровизировал, представлен, бедный за старостию, отставной суфлер, которого играл Потье, уговаривающий известных актеров и танцовщиц играть в бенефис его. Тут изображены обычаи и характеры закулисных героев, интриги их, и опять английский лорд смешит публику желанием учиться декламации у славного актера и танцовать у кокетки-танцовщицы. Потье был оригинален и изобиловал в подробностях своей роли и в верности, с какого изображал характер представляемого им лица: но в этом он не блестит, ибо его сила в Niais, а тут он играет почти плута, который разными хитростями уговаривает актера, певца и танцовщиц участвовать в его бенефисе. - И здесь верный сколок с закулисного мира и особенности парижского.

Есть ли сии зеркала здешних и провинциальных нравов, отражая оные, не исправляют французов, то по крайней мере смешат их, а этого и довольно! по крайней мере для них, а еще более для проходящих, каковы здесь все иностранцы.

Театр был полон. Слышал и видел высылку из партера одного, который занял не свое место.

Театр в Париже, а особенно Varietes, есть точно курс французской этнографии. В нем отсвечиваются нравы, обычаи, слабости, пороки - словом вся домашняя нравственная и политическая жизнь французов: преимущественно же можно поверять минутные явления оной и действия правительства и чувство, с коим оные приемлются публикою - на сцене. Едва надели на фиакров и кабриолетчиков особенные единообразные платья, как уже смеются над сим постановлением в Varietes - от безделицы до важнейшего, все представлено во всех видах! - Смейтесь - но повинуйтесь et ga ira!