Дневник Льва Федотова/Тетрадь XV/16 июля

У этой страницы нет проверенных версий, вероятно, её качество не оценивалось на соответствие стандартам.
Дневник
автор Лев Фёдорович Федотов
Источник: Федотов Л. Ф. Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9 «А». — М.: АСТ, 2015. PDF

16-го июля. 13-го июля я узнал о договоре нашего правительства с

Англией, который скреплял наши общие действия против герман-

ского фашизма114. Таким образом, Гитлер получил еще один сильней-

ший удар, который, безусловно, даст ему знать о себе в будущем.

На фронте же, судя по газетам, идут бои, не влекущие за собой

продвижения немцев. 14-го в «Правде» я узрел итог трех недель

войны. Достаточно сказать, что немцы потеряли за этот период

времени около миллиона своих солдат убитыми, пленными и ра-

неными, в мы — 250 тысяч бойцов, чтоб возыметь представление о

тех чудовищных сражениях на западе, пожирающих тысячи челове-

ческих жизней115.

Неустанные бомбардировки советскими самолетами нефтепро-

мыслов в Плоешти заставили тревожиться берлинских правителей.

114 Соглашение между СССР и Великобританией о совместной борьбе с фашист-

ской Германией было подписано в Москве 12 июля 1941 г.

115 Советская печать преувеличивала потери противника и преуменьшала по-

тери РККА. На самом деле к середине июля из 170 советских дивизий, вступивших

в борьбу с врагом, 28 были полностью разгромлены, 70 дивизий потеряли свыше

50% своего личного состава и техники. Войска Северо-Западного, Западного и Юго-

Западного фронтов к концу первой декады июля потеряли 749 тыс. человек уби-

тыми, ранеными и пропавшими без вести. Потери немцев составили около 92 тыс.

человек.

Дневник советского школьника

— 339 —

Ну, и слава всем богам мира! Значит, наши самолеты не так уж плохо

напоминают о себе фашистским убийцам. Обо всем этом я также

узнал из газет и по радио.

15-го числа Люся уехал обратно в Ленинград. Утром он зашел по-

прощаться, и мама попросила его обязательно узнать и написать

нам, где сейчас Рая и Моня.

Сегодня заметил интересную перемену в Кремле. Сегодня при-

рода наградила Москву прекрасной солнечной погодой и, устроив

себе небольшую прогулку для освежения мозгов под стенами этой

древней крепости, я заметил, что все позолоченные купола крем-

левских соборов и церквей оказались покрытыми голубовато-серой

массой, напоминавшей мокрый цемент. То же было и с башенными

звездами. Нет сомнений в том, что это есть не что иное, как свето-

маскирвка Кремля, которая будет скрывать блестящие купола его

церквей от глаз фашистских бандитов, осмелившихся прорваться

на самолетах к городу. Ведь во время вспышек выстрелов зениток,

работы прожекторов или вражеских ракет эти незамаскированные

купола могут выдать с головой весь Кремль, а то даже и весь город

своим блеском, который даже в темноте ночи будет отчетливо бро-

саться в глаза.

Не успел я ввалиться домой, как ко мне явился Петя из породы

Бутылкиных. Читатель, конечно, знает его. Я чуть было не обалдел

от неожиданности: передо мной стоял загорелый, словно индеец,

коренастый парень с белоснежными зубами, отчетливо выделяв-

шимися на темно-коричневом фоне лица.

— Боже мой! Петька, что это с тобой?! — спросил я, поражен-

ный до пределов. — Я тебя прямо-таки не узнал!

Он объяснил мне, что он работает сейчас в добровольной бри-

гаде по смазке шпал креозотом и что они перевыполняют норму на

200%, так как этим самым они помогают фронту. Пары криозота

дьявольски едки, так что у всех у них, по словам Петьки, уже успели

слезть «по семнадцать шкур», да этому еще способствовало паля-

щее солнце. Этому я верил, так как сам своими очами видел, что

сейчас на новой «восемнадцатой» Петькиной шкуре были видны

остатки предыдущей «семнадцатой».

— Дерет он здорово! — говорил Петька, усаживаясь со мной на

диване. — Раньше у меня все лицо, как в огне, горело, ну, а теперь

ничего, привык.

Мы завели разговор о войне, и я от Пети узнал то, о чем дога-

дывался: сила немцев была в их технике (в преобладании танков и

Лев Федотов

— 340 —

самолетов), а у нас этих важнейших машин современной войны не

хватало. Таким образом, пока еще брала верх не русская храбрость,

а германская техника: немцы все же наступали!

— Далек еще перелом на фронте, — сказал я. — Ох, далек!

— Да, до него сейчас рукой не достанешь, — согласился Петя.

— Да, послушай, голубчик! — вспомнил вдруг я. — Когда же ты

мне проявишь негативы моих рисунков? Обещал ведь!

— Вот как будет больше свободного времени, мы и займемся

этим, — ответил он.

— Я уж прямо-таки не дождусь, — начал я уверять его. — Чест-

ное слово! Уж так мне хочется, наконец, увидеть свои детища на

снимках! Какой, дескать, они имеют вид?! Интересно же мне это

знать как автору.

Петя уехал домой, когда начало смеркаться и когда Москва по-

степенно посерела от наступающего вечера. Свет я зажечь не мог,

да мне он и не нужен был: я был под властью впечатления разговора

с Петей о войне. Тяжелые думы овладели мной. Я думал о фронте,

и тяжесть на сердце заставляла меня все время спрашивать судьбу:

«Когда? Когда же мы начнем наступать?!»

Примечания

править