16-го июля. 13-го июля я узнал о договоре нашего правительства с
Англией, который скреплял наши общие действия против герман-
ского фашизма114. Таким образом, Гитлер получил еще один сильней-
ший удар, который, безусловно, даст ему знать о себе в будущем.
На фронте же, судя по газетам, идут бои, не влекущие за собой
продвижения немцев. 14-го в «Правде» я узрел итог трех недель
войны. Достаточно сказать, что немцы потеряли за этот период
времени около миллиона своих солдат убитыми, пленными и ра-
неными, в мы — 250 тысяч бойцов, чтоб возыметь представление о
тех чудовищных сражениях на западе, пожирающих тысячи челове-
ческих жизней115.
Неустанные бомбардировки советскими самолетами нефтепро-
мыслов в Плоешти заставили тревожиться берлинских правителей.
114 Соглашение между СССР и Великобританией о совместной борьбе с фашист-
ской Германией было подписано в Москве 12 июля 1941 г.
115 Советская печать преувеличивала потери противника и преуменьшала по-
тери РККА. На самом деле к середине июля из 170 советских дивизий, вступивших
в борьбу с врагом, 28 были полностью разгромлены, 70 дивизий потеряли свыше
50% своего личного состава и техники. Войска Северо-Западного, Западного и Юго-
Западного фронтов к концу первой декады июля потеряли 749 тыс. человек уби-
тыми, ранеными и пропавшими без вести. Потери немцев составили около 92 тыс.
человек.
Дневник советского школьника
— 339 —
Ну, и слава всем богам мира! Значит, наши самолеты не так уж плохо
напоминают о себе фашистским убийцам. Обо всем этом я также
узнал из газет и по радио.
15-го числа Люся уехал обратно в Ленинград. Утром он зашел по-
прощаться, и мама попросила его обязательно узнать и написать
нам, где сейчас Рая и Моня.
Сегодня заметил интересную перемену в Кремле. Сегодня при-
рода наградила Москву прекрасной солнечной погодой и, устроив
себе небольшую прогулку для освежения мозгов под стенами этой
древней крепости, я заметил, что все позолоченные купола крем-
левских соборов и церквей оказались покрытыми голубовато-серой
массой, напоминавшей мокрый цемент. То же было и с башенными
звездами. Нет сомнений в том, что это есть не что иное, как свето-
маскирвка Кремля, которая будет скрывать блестящие купола его
церквей от глаз фашистских бандитов, осмелившихся прорваться
на самолетах к городу. Ведь во время вспышек выстрелов зениток,
работы прожекторов или вражеских ракет эти незамаскированные
купола могут выдать с головой весь Кремль, а то даже и весь город
своим блеском, который даже в темноте ночи будет отчетливо бро-
саться в глаза.
Не успел я ввалиться домой, как ко мне явился Петя из породы
Бутылкиных. Читатель, конечно, знает его. Я чуть было не обалдел
от неожиданности: передо мной стоял загорелый, словно индеец,
коренастый парень с белоснежными зубами, отчетливо выделяв-
шимися на темно-коричневом фоне лица.
— Боже мой! Петька, что это с тобой?! — спросил я, поражен-
ный до пределов. — Я тебя прямо-таки не узнал!
Он объяснил мне, что он работает сейчас в добровольной бри-
гаде по смазке шпал креозотом и что они перевыполняют норму на
200%, так как этим самым они помогают фронту. Пары криозота
дьявольски едки, так что у всех у них, по словам Петьки, уже успели
слезть «по семнадцать шкур», да этому еще способствовало паля-
щее солнце. Этому я верил, так как сам своими очами видел, что
сейчас на новой «восемнадцатой» Петькиной шкуре были видны
остатки предыдущей «семнадцатой».
— Дерет он здорово! — говорил Петька, усаживаясь со мной на
диване. — Раньше у меня все лицо, как в огне, горело, ну, а теперь
ничего, привык.
Мы завели разговор о войне, и я от Пети узнал то, о чем дога-
дывался: сила немцев была в их технике (в преобладании танков и
Лев Федотов
— 340 —
самолетов), а у нас этих важнейших машин современной войны не
хватало. Таким образом, пока еще брала верх не русская храбрость,
а германская техника: немцы все же наступали!
— Далек еще перелом на фронте, — сказал я. — Ох, далек!
— Да, до него сейчас рукой не достанешь, — согласился Петя.
— Да, послушай, голубчик! — вспомнил вдруг я. — Когда же ты
мне проявишь негативы моих рисунков? Обещал ведь!
— Вот как будет больше свободного времени, мы и займемся
этим, — ответил он.
— Я уж прямо-таки не дождусь, — начал я уверять его. — Чест-
ное слово! Уж так мне хочется, наконец, увидеть свои детища на
снимках! Какой, дескать, они имеют вид?! Интересно же мне это
знать как автору.
Петя уехал домой, когда начало смеркаться и когда Москва по-
степенно посерела от наступающего вечера. Свет я зажечь не мог,
да мне он и не нужен был: я был под властью впечатления разговора
с Петей о войне. Тяжелые думы овладели мной. Я думал о фронте,
и тяжесть на сердце заставляла меня все время спрашивать судьбу:
«Когда? Когда же мы начнем наступать?!»