4 декабря
Сегодня в школе у меня было какое-то праздничное настроение. Завтрашний, Конституции свободный день, уже заранее налагал на меня свою руку. Короче говоря, настроение у меня было прекрасным! Не знаю почему, но самый лучший из свободных дней в течение года, по-моему, 5-ое декабря, и я его всегда с нетерпением жду. Придя домой, я себя почувствовал первым из счастливцев во всей вселенной, ибо впереди были свободные два дня!
Примерно под вечер, часов в 6-ть с работы позвонила мама. Она сказала мне, что завтра она работает утром и что вечером хочет со мной сходить к Генриетте, так как мы у нее уже давно не были.
— Ты позвони сейчас к ней и договорись, — сказала она мне. Вот видите, как это плохо, когда человек, пишущий дневник, с самого начала не знакомит читателя с теми, кто его окружает. Вот и я сейчас именно поэтому-то и вынужден читающего смертного познакомить с тем, кого принято величать Генриеттой.
Генриетта — это наша чрезвычайно старая знакомая, которую мама знает еще по Америке. Генриетта, можно сказать, вообще-то американка, поэтому она, кроме русского, еще в совершенстве знает и английский язык, так же, как и ее муж Саша и их дочь Вайола. Генриетта — пожилая женщина, весьма добрая и гостеприимная, невысокого роста, с шевелюрой угольных волос. Саша также пожилой мужчина, веселый и простой, роста не слишком высокого — среднего, даже можно сказать. Их дочери, которая родилась в Америке, всего лишь, кажется около 10–11 лет — я это точно не знаю. Но дело в том, что скоро, а именно 18-го декабря, будет ее день рождения, и число годов, прожитых ею, мне станет известно. Это — чрезвычайно веселая девица, довольно толстенькая, румяная и упитанная, как сдобная пышка. По-русски она уже болтает так, как болтает на этом же языке любой уроженец Москвы, проживший столько же, сколько и она. Волосы у нее черные, с пробором посередине и сзади оканчивающиеся двумя небольшими косичками с бантами.
Живут они у Красных Ворот в большом сером доме, стоящим рядом с выходом метро. Квартира их расположена на верхнем этаже.
Она представляет из себя агрегацию двух весьма обширных комнат, кухни, ванной, ну… и небольшого придатка, не косвенно касающегося пищеварения человека.
Комнаты их очень светлые, уютные, хорошо и красиво обставленные, в которых преобладающее большинство американских предметов мебели.
Итак, после того, как я разъединился с мамой, я достал лист бумаги и карандаш с тем расчетом, чтобы сейчас же, разговаривая с Генриеттой, записывать разговор, ибо это нужно для непосредственного знакомства читателя с нашей знакомой, еще совершенно незнакомой ему.
Вот мои записи, набросанные быстрой рукой.
Я, значит, набрал номер и вскоре услыхал голос Генриетты:
— Але!!
— Это Генриетта? — спросил я, несмотря на то, что и без того прекрасно узнал ее.
— Да. А это Лева?
— Да, я!
— Ну, что там у тебя?
— Вы завтра будете дома?— спросил я в свою очередь.
— А ты хочешь придти?
— Да, мы с мамой хотим придти к вам вечером.
— Утром вот мы идем в кино, а вечером, не знаю, может быть, в
театр, не знаю точно.
— Тогда можно созвониться, — сказал я.
— А мама работает?
— Да. Она сейчас на работе.
— А завтра как?
— Завтра она работает утром.
— А придет домой когда?
— В 5-м часу.
— Хорошо, я тогда ей позвоню. Ну, а у тебя что слышно?
— Да так, все по-старому.
— Ну, ладно. До свидания. Приходите!
— Ладно, ладно, всего хорошего.
На этом наш разговор окончился.