Джером К. Джером править
В феврале гостил в Петербурге известный всей образованной России английский писатель Джером К. Джером, юмористические очерки которого нередко украшали и столбцы Нивы. Мы пользуемся его посещением России, чтобы сердечно приветствовать его, дать его портрет и вкратце познакомить читателей с его биографиею.
Вследствие тяжелых семейных обстоятельств Джером-Джером должен был самостоятельно вступить в жизнь на пятнадцатом году от роду, даже не успев окончить филологическую школу в Лондоне. Прослужив четыре года клерком в конторе железнодорожной компании, он «почувствовал то призвание, которое испытывают столь многие в возрасте около 19 лет — а именно, что он рожден для сцены: что он будет тем великим артистом, которого ждет мир, который зажжет священный огонь в сердцах людей и будет получать 300 фунтов стерлингов в неделю жалованья!..»
Этими словами начинается его первая книга «На подмостках»; она, действительно, описывает треволнения тех двух лет, когда Джером был провинциальным актером. Но хотя эта вещь и обратила на себя сразу внимание читающего общества, она еще не обеспечила молодому автору карьеры писателя, который может не заниматься ничем иным, кроме своего писательства — и, после сцены, Джером был еще два года учителем в средне-учебном заведении. Однако, следующее его произведение--«Праздные мысли лентяя» — окончательно поставило его на ноги; а после появления книг «Втроем по Темзе» и «Новый способ писать романы» — имя Джерома-Джерома стало одним из первых в английской литературе.
Действительно, эти книги не могли пройти незамеченными: в них столько самобытности, прелестного юмора, ума и доброты, что с ними может вовсе не соглашаться раздражительный, требовательный и холодный человек, но никто не может отнестись к ним безразлично и остаться равнодушным к автору, личность которого чувствуется в каждой его строке. Это особенность Джерома. Вы никогда нс услышите вопроса--«Вам нравится такая-то книга Джерома?» — потому что его книги вовсе не представляют отдельных вещей: говорить о них--значить говорить об авторе, как о человеке; поэтому очень часто слышится вопрос: «Вы любите Джерома?» И, очевидно, холодных и требовательно-раздражительных людей очень немного, потому что на последний вопрос обыкновенно слышится: «Да разве можно не любить Джерома!» Несмотря на сравнительно молодой возраст (39 лет) и небольшое количество написанных вещей, его имя уже ставится на ряду с классиками, и издание за изданием выпускается в Лондоне, Америке и почти на всех европейских языках…
Нам, русским, он особенно близок — и по добродушному, ласковому юмору, и по меланхолически-поэтичным размышлениям. Все его мелкие рассказы, написанные до сих пор, были помещены в разных газетах и журналах, а крупные вещи изданы отдельными книгами (в переводе Н. А. Жаринцовой). В продолжение шести лет Джером-Джером почти ничего не писал, так как был редактором двух журналов--«The Idler» и «То Day», но в конце 1897 года он оставил редакторство и написал после этого «Новые праздные мысли лентяя», в которых его ум и знание человеческой природы развернулись во всей силе. Джером К. Джером [Буква К. в подписи Джерома, означающая сокращенное Клапка, представляет приставку к фамилии, сохранившуюся от его предков, чехов, переселившихся в Англию более восьмисот лет тому назад. Значит, в нем течет славянская кровь] не только блестящий юморист, но и глубокий мыслитель, и искренний, "чуткий поэт.
Человек он, вообще, очень разносторонний и относится одинаково ко всему: политика, общественный строй, искусства — интересуют его так же, как люди и их нравы. По характеру очень скромный и простой, Джером-Джером, будучи в Петербурге, избегал всякого «интервьюирования» и старался отнюдь не держаться «на виду»; он проводил все время в частном доме, пользуясь своим пребыванием в Петербурге, чтобы познакомиться с столицею России, с ее художественною и общественною жизнью. Он посетил, между прочим, галерею Петра Великого в Эрмитаже, его домик на Петербургской стороне, школу русской живописи в музее Императора Александра III, причем Джером-Джером — большой любитель живописи — не мог оторваться от виденных впервые картин Айвазовскаго и Репина. Он побывал и в театре, прослушал «Руслана и Людмилу» п «Царя Феодора Иоанновича»: первую английский писатель слушал с большим любопытством, как яркий образец перехода от старой музыки к новейшей; а о «Феодоре Иоанновиче» сказал, что эту дивную вещь он мог бы понять и без предварительного перевода — так она хорошо написана и поставлена.
Источник текста: журнал «Нива», 1899, № 10. С. 197—198.