Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 7. Чёртова дюжина
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2013.
ДЕТОЧКА
правитьПодходцев (опуская книгу). Что же это она не идет? Задержало ее что-нибудь, что ли? Как быстро вечер-то наступил… А люблю я ездить по железной дороге: лучшее мое удовольствие…
Чебоксаров. Фу, ты, черт! Не в свое купе попал… Ба! Да это ты, Борис?! Сколь приятная неожиданность. Тоже едешь?
Подходцев (лениво, не вставая, подает руку). Пока поезд стоит — не еду. Поезд тронется, и я тронусь.
Чебоксаров. Ты, кажется, один в купе? Счастливец!
Подходцев. Нет, не один. Со мной дама.
Чебоксаров (игриво смеясь). Ну? Хорошенькая?
Подходцев. Да, женщина она красивая.
Чебоксаров. И, наверное, уже успел познакомиться? Хи-хи… (толкает его локтем в бок).
Подходцев. Уже. Успел. Я с ней четыре года знаком. Это — Ольга Михайловна Соболева.
Чебоксаров. Ольга Михайловна? И ты с ней едешь вдвоем в купе?!
Подходцев. Послушай ты, как тебя там… Молодой человек! Не вздумай предполагать каких-нибудь гадостей. Я Ольгу Михайловну давно знаю, уважаю ее, но абсолютно никаких чувств к ней не питаю. Да, думаю, что и она ко мне тоже.
Чебоксаров. Чудеса в решете! Зачем же в таком случае вы едете вместе?!
Подходцев. Очень просто: как-то в разговоре я сказал, что собираюсь на будущей неделе в Одессу, Ольга Михайловна тоже сказала, что собирается на будущей неделе в Одессу. Она собирается в Одессу, я собираюсь в Одессу… Ну, вот… чтобы не было скучно, и решили ехать вместе…
Чебоксаров (после паузы; убежденно). Знаешь, кто ты? Ты — идиот!!
Подходцев. Первый раз слышу.
Чебоксаров. Кретин ты.
Подходцев (смеясь). Ну, уж это ты преувеличиваешь.
Чебоксаров (горячо). Да пойми же ты, дубовая голова, что ты сам, своими руками, испортил все путешествие… Ехать с женщиной, да еще с хорошенькой, да еще с капризной, да еще не с женой, не с возлюбленной, а с простой посторонней женщиной — да ведь это с ума можно сойти!! (С пафосом.) Отныне ты не будешь знать ни дня, ни часа! Ты будешь ее лакеем, горничной, носильщиком, кормильцем и поильцем. Ты будешь отвечать за все забытые ею вещи, за опоздание на поезд, за отсутствие свободных мест, за то, что дует из окна, или за то, что жарко. Рано утром ты должен разыскивать для нее мыло и зубной порошок, который она забыла, и бегать на станцию за чаем. Ночью ты должен будешь сторожить, чтобы никто не вошел в купе, а также поправлять ей плед, которым она покрыта и который у нее сползает ежеминутно. В 4 часа утра у нее разболятся зубы, и ты побежишь за лекарством… О вещах ты должен заботиться — о ее и о своих, номер в гостинице должен искать для нее и для себя, составлять меню обедов для нее и для себя… Нет, ты форменный глупец.
Подходцев (спокойно). Что же делать!
Чебоксаров. Проклянешь день и час своего рождения!
Подходцев. Я никогда не был особенно счастлив.
Чебоксаров. Завтра уже ты будешь рад повеситься!!
Подходцев. Посмотрим.
Чебоксаров. Она тебя замотает, задергает!
Подходцев. Посмотрим.
Чебоксаров. Заладил, дуралей! «Посмотрим, посмотрим!» Мне-то все равно, а ведь ты же после плакаться будешь…
Подходцев. Посмотрим.
Чебоксаров (в негодовании). Тьфу!
Подходцев. Плевательница там — в углу налево, в коридоре.
Чебоксаров. Что-о? А, ну тебя! И разговаривать-то с тобой противно! (убегает).
Подходцев (снова укладывается с книгой). Интересная книга… Надо дочитать главу…
Ольга Михайловна. Как?! Вы здесь? По всему поезду вас ищу!! Чего же вы молчите?
Подходцев (медленно вставая). А, здравствуйте… Как поживаете?
Ольга Михайловна. Почему вы здесь сидите? Что вы тут делаете?
Подходцев. Я не сидел. Я лежал.
Ольга Михайловна. Почему же вы именно сюда забрались?
Подходцев. А я этого… спрашиваю тут какого-то… околоточ… нет, кондуктор, что ли… Много, говорю, мест свободных? Говорит — много. Нынче, говорит, мало едут. Я и зашел.
Ольга Михайловна. Позвольте… Да билеты-то вы взяли?
Подходцев, (удивленно). Какие билеты?
Ольга Михайловна. Какие? Театральные! Только вчера родились вы, что ли? Билеты-то нам нужны или нет? Или мы поедем по метрическому свидетельству?
Подходцев, (садясь на диван, задумчиво). Положим — верно. Билеты-то взять бы и не мешало…
Ольга Михайловна. Так возьмите!!
Подходцев. Да где же их там возьмешь… тут такая суматоха, право. (Выглядывая в окно.) И кассы не найдешь, ей-Богу…
Ольга Михайловна. Вот еще дитя беспомощное!! Скажите носильщику — он и купит!
Подходцев. А если он убежит с деньгами?
Ольга Михайловна (раскладывая принесенные с собой коробки и небольшой сак). Как так убежит? А номер его для чего же?
Подходцев (махнув рукой). Э, что там номер. Память у меня самая идиотская… Ей-Богу! Обязательно забуду номер.
Ольга Михайловна. Если плохая память — запишите!
Подходцев (беспомощно). Записать? У меня нет карандаша…
Ольга Михайловна. Боже ты мой! Долго вы еще будете тут ныть? Поезд отойдет, и мы рискуем остаться без билетов!
Подходцев. Да, знаете ли… Нет ничего легче этого. Отойдет поезд, а там неприятности, придирки, протокол… (Прислушиваясь.) Тссс! Да вот кажется и первый звонок.
Ольга Михайловна, (вскакивая). Боже ты мой! Что же это будет?! Где теперь искать носильщика — пойду уж сама возьму! Вот уж спутника мне Бог послал!
Подходцев. Послушайте…
Ольга Михайловна, (приостанавливаясь). Ну, что?..
Подходцев. Только хорошо бы так взять места, чтобы не пересаживаться. Эти места номер 13 и 14.
Ольга Михайловна. Без вас знаю! Эх, вы, мужчина! Как не стыдно! (убегает).
Подходцев (глядит в окно, посвистывая; потом берет книгу, удобно укладывается на диван). Люблю я ездить по железной дороге. Тепло, удобно… Лишь бы только она на эти самые места билеты достала… (Пауза.) Вот еще чего я не люблю — это пересадок. Когда я один — совершенно теряюсь. Впрочем, вдвоем — куда легче. (Пауза. Читает.) Интересная книга. Очень увлекательно написана. (За окном на перроне обычный шум, суета, крики. Слышен второй звонок).
Ольга Михайловна, (запыхавшись). Насилу успела взять билеты. (Суетится.) Все вещи здесь? Кажется, все. А где же ваши вещи?
Подходцев. Мои? (Задумывается). Вот оказия! Я их положил в буфете первого класса около последнего окна и ушел.
Ольга Михайловна. Так чего ж вы сидите! Уже первый звонок был!! Идите скорей, а то без вещей уедете.
Подходцев (садясь на диван). Все равно, теперь, я думаю, уже и поздно, а?
Ольга Михайловна. С ума вы сошли! Ведь вещи пропадут.
Подходцев. Да уж это верно. Если их не взять, так они там и пропадут.
Ольга Михайловна. Так — берите!!
Подходцев. А… не поздно ли? Я думаю, уже поздно, не успеть.
Ольга Михайловна, (возмущенно). Что это за человек!!! (Бросается из дверей в коридор. Слышен ее крик.) Носильщик! Носильщик! Вы свободны, носильщик? Пойдите принесите из буфета вещи. Чемодан (кричит в дверь Подходцеву.) Эй вы! у вас чемодан?
Подходцев (спокойно). Чемодан.
Ольга Михайловна. Больше ничего?
Подходцев. Ничего.
Ольга Михайловна, (в коридоре). Так вот, носильщик, принесите чемодан. Он у последнего окна, в буфете лежит. (Возвращается.) Ну-с? (Упершись руками в бока, победоносно смотрит на него.) Что я вам должна сказать на все это?
Подходцев (невинно). А что? Разве что-нибудь случилось?
Ольга Михайловна. Что случилось? Ну, знаете ли… затрудняюсь, как это и назвать! Как вы думаете, если бы не я — уехали бы мы сегодня?
Подходцев. Что вы! Ни за что бы не уехали. А знаете — вы, все-таки, молодец. Я прямо удивляюсь, как это вы так хорошо разбираетесь во всех этих железнодорожных штучках.
Ольга Михайловна. В каких штучках?
Подходцев. Вот в этих билетах… носильщиках, звонильщиках, поездах. Тут сам черт ногу сломит!
Носильщик. Насилу нашел чемодан, вот. Кто-то его под стол засунул. Подходцев (торжествующе). А правда трудно было его найти? Это я засунул (дает носильщику на чай — тот уходит).
Подходцев. Вот мы и поехали.
Ольга Михайловна (смягчаясь). Скажите мне спасибо.
Подходцев. Спасибо. Никогда не забуду вашей доброты. Гм… да!.. (Берет книгу, читает; Ольга Михайловна тоже вынимает книгу. Читают. Подходцев неожиданно опускает книгу). Есть хочется.
Ольга Михайловна. Что?
Подходцев. Есть, говорю, хочется.
Ольга Михайловна. О чем же вы думали на вокзале?
Подходцев. Забыл.
Ольга Михайловна. Эх, вы! Впрочем, вероятно, скоро будет буфетная станция… Посмотрите путеводитель.
Подходцев. Да у меня его нет…
Ольга Михайловна. У меня есть!! Берите. (Вынимает из саквояжа книгу).
Подходцев. Ого, какой толстый… Воображаю, сколько тут буфетных станций! (Перелистывает.) В три часа утра будет станция. Не дождаться…
Ольга Михайловна. Какая станция?
Подходцев. Териоки…
Ольга Михайловна. Что-о? Из Петрограда, в Одессу — Териоки? Да вы какую дорогу смотрите?
Подходцев. Вот… желтые такие листочки…
Ольга Михайловна. Ах, ты Господи! Вам няньку нужно… В путеводителе не можете разобраться!
Подходцев. А покажите мне человека, который в нем разбирается!
Ольга Михайловна. Подумаешь, трудность. Дайте-ка мне… Вот! Через сорок минут вы можете закусить… Поезд стоит восемь минут.
Подходцев (безнадежно). Не успею… Я всегда запутываюсь в этих минутах.
Ольга Михайловна. Ну, ладно… Выйдем вместе. (Долго глядит на него. После паузы, гладит склоненную голову Подходцева.) Как же вы, вообще, живете, большое дитя, если ничего не понимаете, всюду опаздываете и теряетесь в самых пустых случаях?
Подходцев (печально). Да, я плохо живу. Папа у меня умер, мама далеко… А тут, всюду, какие-то номера, звонки, свистки, все кричат, бегут… Хорошо, что я с вами поехал…
Ольга Михайловна, (покровительственно треплет его по плечу). Ну, ничего, ничего, мой большой ребеночек. Как-нибудь доедем. Вы где предпочитаете спать: на верхней койке или на нижней? Надеюсь, уступите мне нижнюю?
Подходцев. Уступлю, конечно. Только я уж извиняюсь, что ночью разбужу вас…
Ольга Михайловна. Чем?
Подходцев. Упаду. Я ночью всегда ворочаюсь с боку на бок и, разметавшись, обязательно падаю.
Ольга Михайловна. Гм… Ну, уж ладно… Спите внизу. Как-нибудь устроимся… Ах вы, беспомощное существо!
Подходцев. А мне уже есть расхотелось. Мне уже спать хочется.
Ольга Михайловна (поправляя ему волосы, материнским тоном). Вам уже кушать не хочется? Вам уже спать хочется? Ах вы, моя деточка… Ну, будем укладываться… Уже и пора. Я погашу свет, мы разденемся и ляжем. Ну, спокойной ночи. (Целует его в голову. Шутливо.) Ночью деточка плакать не будет?
Подходцев. Грех вам смеяться над несчастным малюткой. (Хочет снять пиджак.)
Ольга Михайловна. Постойте, постойте! Дайте свет погасить. (Гасит свет. Полная темнота. Раздеваются.)
Подходцев. А что если мне ночью вдруг пить захочется?
Ольга Михайловна. Уж и не знаю, право. Может сказать, чтобы вам проводник «Нарзан» поставил?
Подходцев. Ну его. Терпеть не могу. Нет уж, как-нибудь перемучаюсь. Ой!!
Ольга Михайловна. Что такое?
Подходцев (капризно). Кто это мне на голову вещи бросает какие-то.
Ольга Михайловна, (смеется). Простите, это я свою подушку сверху уронила.
Подходцев. Больно. Голову пробили.
Ольга Михайловна. Подушкой-то? Стыдитесь.
Подходцев. Да… вы думаете, не больно?
Ольга Михайловна. Спите!
Подходцев. А вы меня утром когда разбудите?
Ольга Михайловна. А вы когда привыкли просыпаться?
Подходцев. Преимущественно в десять.
Ольга Михайловна. Преимущественно в десять? (Кротко.) Ладно разбужу. Вы что утром пьете?
Подходцев. Кофе. Только, чтобы в сливках не было пенок. Терпеть не могу; как тряпки.
Ольга Михайловна. Ах вы, деточка моя капризная… Того он не любит, этого не любит.
Подходцев (спокойно). Да, уж я такой.
Ольга Михайловна. Ну, постараюсь вам дать кофе без пенок. Вам не дует?
Подходцев. Нет, а только я спать хочу.
Ольга Михайловна, (с материнской нежностью). Ну, спите, мой ребеночек; Бог с вами (пауза).
Подходцев. Ну, вот! Давеча заговорили о кофе — мне пить и захотелось.
Ольга Михайловна. Ах ты, Господи… Очень хочется?
Подходцев. Очень.
Ольга Михайловна. Что ж теперь делать? У проводника, кроме «Нарзана», ничего не достанешь…
Подходцев (капризно). Не люблю «Нарзана!»
Ольга Михайловна. Что же вам дать… У меня, впрочем, в саквояже есть вино. Не хотите ли вина?
Подходцев. Хочу вина!
Ольга Михайловна. Ну уж нечего делать — надо вам дать. Подождите, сейчас сойду вниз.
Подходцев. Ой! Опять что-то упало на руку.
Ольга Михайловна. Это мой ботинок. Послушайте… Только у меня стакана нет. Из горлышка можете пить?
Подходцев. Не могу.
Ольга Михайловна. Гм… Что же делать… У меня столовая ложка есть. Из ложки будете пить?
Подходцев. Только грудь мне не залейте.
Ольга Михайловна. Да я свет зажгу.
Подходцев. Не надо свет!.. Глаза режет. Что это еще за новости — свет!
Ольга Михайловна. Но ведь также темно… Я вас могу вином облить.
Подходцев. А вы постарайтесь не облить.
Ольга Михайловна. Ну, постойте… я сяду здесь. Так будет удобнее… Где ваша голова?..
Подходцев. Ой! Капнуло что-то…
Ольга Михайловна. Это вино… простите…
Чебоксаров. Боже какая тут темнота… Борис ты уже спишь?
Подходцев. Нет, я не сплю; я пью.
Чебоксаров (зажигает спичку; потом поворачивает электрическую кнопку. На нижнем диване сидит Ольга Михайловна с бутылкой вина в одной руке и с ложкой в другой. Голова Подходцева покоится у нее на коленях). Господи Иисусе! Что это такое?!..
Ольга Михайловна. А, Чебоксаров, здравствуйте… И вы тоже едете?..
Чебоксаров (изумленно). Что он… Заболел что ли?
Ольга Михайловна. Он — деточка маленькая. Ему пить захотелось, а сам он даже пить себе не может достать. Кстати, Чебоксаров, скажите проводнику, чтобы он приготовил моей деточке кофе к десяти утра, только чтобы в сливках не было пеночек.
Чебоксаров. Чег-о-о?
Ольга Михайловна. Пеночек. Мое беби их не переносит.
Подходцев (капризно). Ой, свет в глаза!..
Ольга Михайловна. Ах ты, Господи, действительно Чебоксаров! Оберните лампочку газетной бумагой… И прикройте пожалуйста дверь; на него, кажется, дует…
Подходцев (кротко). Спасибо, миленькая мамочка. Вот видишь, Чебоксаров, а ты говорил, что с женщинами ехать нехорошо… Нет, хорошо (тянется ртом к ложке…)
Чебоксаров (энергично). Тьфу!!! (убегает, возмущенный).
Подходцев (вслед). Плевательница в углу налево, в коридоре.
Сборник вышел в качестве V тома Театральной библиотеки «Нового Сатирикона».
Деточка.
правитьРепертуарная пьеса петроградского Троицкого театра (прошла свыше 200 раз).
Вторая пьеса указанного сборника — комедия «Женщина, достойная уважения» — будет напечатана в сборнике «Чудаки на подмостках» под заглавием «Женщина и вор»; см. наст. изд., т. 8.