Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833-1843 (Уваров)

Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833-1843
автор Сергей Семенович Уваров

Опубл.: 1843. Источник: az.lib.ru

C.C. Уваров

Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833—1843

(Записка, представленная Государю Императору Николаю Павловичу Министром Народного Просвещения графом Уваровым в 1843 году, и возвращенная с собственноручною надписью Его Величества: «Читал с удовольствием».)

Его Императорскому Величеству Всеподданнейше подносит Министр Народного Просвещения

СОДЕРЖАНИЕ

ВСТУПЛЕНИЕ

Отделение первое. ГЛАВНЫЕ НАЧАЛА И РАЗВИТИЕ УЧЕБНОЙ СИСТЕМЫ В ИМПЕРИИ С 1833 ГОДА

Отделение второе. ОТДЕЛЬНОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ НЕКОТОРЫХ ЧАСТЕЙ УЧЕБНОГО ВЕДОМСТВА

А. По западным губерниям

В. По остзейским губерниям

С. По Царству Польскому

D. Части, вновь поступившие в ведомство министерства

Отделение третье. ВЗГЛЯД НА УСПЕХИ УЧЕНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ, НА ХОД НАУК И СЛОВЕСНОСТИ

Отделение четвертое. РАЗВИТИЕ МАТЕРИАЛЬНЫХ СРЕДСТВ И КАПИТАЛОВ. ЗДАНИЯ. ЧИСЛО УЧАЩИХ И УЧАЩИХСЯ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приложение 1. ОБ ОСМОТРЕ УЧЕБНОЙ ЧАСТИ В ЗАПАДНЫХ ГУБЕРНИЯХ ФЛИГЕЛЬ-АДЪЮТАНТОМ ГРАФОМ ПРОТАСОВЫМ В 1834 И 1835 ГОДАХ

Приложение 2. ОБ УЧРЕЖДЕНИИ НОВЫХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ В КИЕВЕ

Приложение 3. ОБЩИЙ ОТЧЕТ В ОСМОТРЕ УНИВЕРСИТЕТА СВ. ВЛАДИМИРА

О студентах

О профессорах и наставниках

О прочих учебных заведениях в Киеве

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Меры, принятые по Киевскому учебному округу

Об осмотре учебных заведений в Пскове, Динабурге, Вильне, Гродне и Белостоке

ВСТУПЛЕНИЕ

При истечении десятилетия моих занятий по заведыванию министерством народного просвещения, я считаю себя обязанным и чувствую необходимость пройти внимательным взглядом все, что в продолжение этого периода сделано по учебному ведомству, волею Вашего Величества мне вверенному. В образовании народном, в этой многосложной ветви государственного управления, где цель, к которой стремиться должно, поставлена так высоко и отдаленно, где все начинания и действия, по самому свойству вещей, созревают медленно и требуют терпеливости неизменной, было бы неосторожно стремиться вперед, не обращая взора назад и не соображая прошедшего с будущим. Чем позднее достигаются последние и окончательные результаты, тем необходимее беспристрастным исследованием приобретенных выгод, равно как и встреченных неудач, убеждаться в правильности избранного пути и подкреплять надежды на приближение к мете далекой, почти невидимой.

Всеподданнейше представляя Вашему Императорскому Величеству обзор последнего десятилетия министерства народного просвещения, я не решаюсь, или лучше сказать, я не считаю себя вправе вступительно изобразить положение министерства в то время, когда Вашему Величеству благоугодно было возложить на меня это важное и трудное управление. Да будет мне позволено начать это изложение тем днем, в который, осмотрев все части, мне вверенные, и обдумав все средства, мне открытые, я удостоился получить от Вашего Величества в главных началах наставление, которому беспрерывно следовало министерство с тех пор и доныне. Этот день, незабвенный для министерства и для меня, — есть 19 ноября 1833 года.

Начертание главных начал. Углубляясь в рассмотрение задачи, которую предлежало решить без отлагательства, задачи, тесно связанной с самою судьбою отечества, — независимо от внутренних и местных трудностей этого дела, — разум невольно почти предавался унынию и колебался в своих заключениях при виде общественной бури, и в то время потрясавшей Европу и которой отголосок, слабее или сильнее, достигал и до нас, угрожая опасностью. Посреди быстрого падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, при повсеместном распространении разрушительных понятий, в виду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежало укрепить отечество на твердых основаниях, на коих зиждется благоденствие, сила и жизнь народная; найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие; собрать в одно целое священные останки ее народности и на них укрепить якорь нашего спасения. К счастью, Россия сохранила теплую веру в спасительные начала, без коих она не может благоденствовать, усиливаться, жить. Искренно и глубоко привязанный к церкви отцов своих, русский искони взирал на нее как на залог счастья общественного и семейственного. Без любви к вере предков народ, как и частный человек, должен погибнуть. Русский, преданный отечеству, столь же мало согласится на утрату одного из догматов нашего православия, сколь и на похищение одного перла из венца Мономахова. Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия. Эту истину чувствует неисчислимое большинство подданных Вашего Величества: они чувствуют ее в полной мере, хотя и поставлены на разных степенях гражданской жизни и различествуют в просвещении и в отношениях к правительству. Спасительное убеждение, что Россия живет и охраняется духом самодержавия сильного, человеколюбивого, просвещенного, должно проникать народное воспитание и с ним развиваться. Наряду с сими двумя национальными началами, находится и третье, не менее важное, не менее сильное: народность. Вопрос о народности не имеет того единства, как предыдущий; но тот и другой проистекают из одного источника и связуются на каждой странице истории Русского Царства. Относительно к народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий; но народность не заставляет идти назад или останавливаться; она не требует неподвижности в идеях. Государственный состав, подобно человеческому телу, переменяет наружный вид свой по мере возраста: черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Неуместно было бы противиться этому периодическому ходу вещей; довольно, если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий; если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к отечественному воспитанию.

Вот те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования, чтобы она соединяла выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и с надеждами будущего, чтобы народное воспитание соответствовало нашему порядку вещей, и было не чуждо европейского духа. Просвещение настоящего и будущего поколений, в соединенном духе этих трех начал, составляет бессомненно одну из лучших надежд и главнейших потребностей времени и тот священный труд, который доверенность Вашего Величества возложила на мое усердие и рвение^[1].

Следующий обзор должен показать, какими способами министерство стремилось к осуществлению сих основных понятий. В четырех отделахя изложу сначала систему учебную в целом Империи, потом представлю видоизменения ее в практическом применении к некоторым отдельным краям, как то: в губерниях западных, остзейских, в Царстве Польском. Затем последует взгляд на учреждения ученые, ход наук и словесности вообще; наконец, особое отделение вместит в себе выводы численные и статистические.

Отделение первое
ГЛАВНЫЕ НАЧАЛА И РАЗВИТИЕ УЧЕБНОЙ СИСТЕМЫ В ИМПЕРИИ С 1833 ГОДА

Приступ к делу. В первую обязанность вменил я себе передать мысли, изложенные выше, в руководство сотрудникам моим в деле народного просвещения, вразумить их в высоких видах Вашего Императорского Величества, в направлении и духе, в каком отныне, по Августейшей воле Вашей, должно совершаться образование юношества на всем пространстве обширного нашего отечества и призвать их к содействию единодушному и усердному. (Окружное предписание 21 марта 1833 года).

Приступая к выполнению важного своего призвания, я желал основать дальнейшие свои действия на данных, сколько можно верных и подробных. Наперед нужно было собрать положительные сведения о всех учреждениях, принадлежащих к ведомству народного просвещения, ознакомиться в подробности с теми материалами, которые еще можно было употребить в дело, и с теми, которые надлежало устранить, как помеху бесполезную. Мерой приготовительной служило приглашение всех начальников учебных округов внимательно осмотреть подведомственные им учебные заведения во всех отношениях, как в отношении собственно учебном и нравственно-наблюдательном, так и в хозяйственном и административном. На сей конец попечители и помощники их были снабжены подробными инструкциями.

Разделение учебных округов. При введении в систему публичного воспитания желаемой стройности и правильности, одной из самых настоятельных потребностей было — устранить несоразмерность в разделении и составе учебных округов и облегчить надзор за ними со стороны главных их начальств. Сообразно с географическим положением и местными удобствами сделано (30 мая 1833 и 26 марта 1839 г.) новое разделение округов.

Управление средними и низшими заведениями. Прежний порядок управления средних и низших учебных заведений сопряжен был с несообразностями и неудобствами очевидными. Непосредственная зависимость их от университетов возлагала административные и хозяйственные дела на лиц ученого сословия, по большей части чуждых обязанностей этого рода, и без существенной пользы для успешности управления, отвлекало профессоров от настоящих и главных их занятий науками и преподаванием. Чем быстрее распространялись средние учебные заведения, чем больше возрастало число их, тем заметнее и ощутительнее становились эти неудобства и вредные их последствия: медленность в распоряжениях, многосложность административных форм и затруднительность совещательного образа управления. 25 июня 1835 года издано новое Положение об управлении учебными округами. Гимназии и прочие училища, изъятые от заведывания университетского, поступили под непосредственное управление попечителей; прежние излишние инстанции управления уменьшены; польза совещательного порядка сохранена, но все неудобства оного устранены. Мера сия оказалась столь полезной, что на следующий год она распространена и на Дерптский учебный округ.

Преобразование гимназий и уездных училищ. Изыскивая способы поставить гимназии и уездные училища на высшую степень значения в системе народного просвещения и в общественном мнении, министерство не могло надеяться достигнуть этой цели прежде, чем ему удастся возвысить звание начальников их, усилить обучение при возрастающем числе учеников, сделать эти заведения доступными одним знающим свое дело преподавателям и ограничить прием детей в оные только достаточно к тому приготовленными; учредить правильный и бдительный надзор за учащимися, и, наконец, по возможности, распространить попечительность свою даже на телесное здоровье учащихся и бедных. К осуществлению этих видов стремилось министерство народного просвещения: учебные заведения расписаны по разрядам и должности ведомства министерства по классам. Высшим и даже средним училищам предоставлены значительные преимущества относительно производства в чины по гражданской службе. В этой мере юношество приобрело важное поощрение искать образования себе в общественных заведениях. Из возвышения звания директоров и инспекторов гимназий в общем порядке государственной службы, сама собой истекала возможность замещать эти должности только людьми способными и благонадежными и потому предписаны правила строгого выбора в оные (8 марта 1834). Число учащихся возрастало быстро и повсеместно; министерство расширило способы к удовлетворению новых, отсюда возникавших потребностей (27 апреля 1837). Правила для испытания детей, поступающих в гимназии и уездные училища (29 января 1837), отвратили от учебных заведений прилив учеников, неспособных извлечь всю пользу из даруемых им правительством средств к приобретению полезных знаний. Внутренний порядок в заведениях упрочен дозволением определять особых надзирателей за приходящими учениками (15 февраля 1838). Разрешено также иметь при сих заведениях врачей на общем основании государственной службы и с правами медицинских чиновников (12 мая 1836). В порядке преподавания Закона Божия по уездным училищам сделано необходимое улучшение, согласно с мнением Комиссии духовных училищ (18 октября 1836). Ныне оно расположено так, чтобы даже и недокончившие курса ученики выносили с собою из училища главнейшие познания в правилах веры и в Священной истории.

Различие потребностей разных сословий народа и разных состояний неминуемо ведет к надлежащему разграничению предметов учения между ними. Система общественного образования тогда только может назваться правильно расположенной, когда оно всякому открывает способы получить такое воспитание, какое соответственно роду жизни его и будущему призванию в гражданском обществе.

Благородные пансионы для дворянства. Благородное юношество, лучший цвет возрастающего поколения, предназначаемое самим происхождением своим и способами жизни к занятию важнейших должностей в государстве, долженствовало, по возможности, иметь и воспитание отдельное. Разделяя в уездных училищах, гимназиях и университетах выгоды публичного образования с юношеством других свободных сословий, оно получило еще и особые способы к воспитанию: в Москве в дворянском институте, в С-Петербурге и в Киеве — в определенных на то гимназиях, в Вильне — в дворянском институте; в других же городах — в благородных пансионах, заводимых не только при гимназиях, но и при некоторых уездных училищах. С самого начала вступления моего в управление министерством народного просвещения (11 мая 1833), я обратил внимание попечителей учебных округов, гражданских губернаторов и предводителей дворянства на эти полезные учреждения. Я объяснил им в подробности прямую цель пансионов, которые, по преимуществу, должны сосредоточивать в себе благородное юношество, но при всем том не дают окончательного образования молодым людям, а только приготовительное к слушанию лекций университетских. Сии внушения не замедлили принести плоды самые утешительные. Дворянство с готовностью приняло на себя обязанность устроить и содержать своим иждивением благородные пансионы, и ныне число их возросло уже до 46. Министерство озаботилось составлением для них положений, которые, сходствуя между собой в общих чертах, разнятся одно от другого в некоторых подробностях, согласно с местными нуждами. Дворянский институт в Москве преобразован в основании и получил новое устройство. Питомцам дворянского института в Вильне, образованного из гимназии, которая имела такое же назначение — обучение благородного юношества, — даны преимущества университетских студентов, при вступлении военную службу. Воспитание, даруемое таким образом и недостаточным юношам, не оставлено бесплодным для тех губерний, в которых юношеству доставляется учение на счет казны или жертвуемых дворянским сословием сумм. Чтобы снабдить губернии и правительственные места в них чиновниками образованными, вменено (27 августа 1835) всем воспитывающимся на счет казны молодым людям в обязанность оставаться на службе в тех же губерниях по шести лет, а воспитываемые на счет дворянства — по стольку же лет и после окончания ими курса в университетах, если там они будут довершать свое образование на счет тех же пожертвований.

При учебных заведениях западных губерний, доставлено воспитание детям местных дворян и чиновников недостаточного состояния устройством пансионов на счет приказов общественного призрения; в замене того, правительство налагает на них обязанность прослужить там 8 лет (2 декабря 1838).

Меры к образованию прочих сословий. Сословию купеческому, мещанскому, и по мере возможности, самым поселянам открыты приличные способы к образованию, сообразному с их потребностями, образом жизни и положением в государстве. Им, особенно двум первым классам, представлено пользоваться учением в приходских, уездных училищах и гимназиях; детям почетных граждан открыт беспрепятственно, наравне с дворянскими, доступ к университетским курсам. Непринимая на себя обязанности учреждать на свой счет учебные заведения для мещан и поселян там, где в самих жителях еще не пробудилось стремление к образованию, правительство разрешает открывать приходские училища всюду, где это желание развивается успехами промышленности и другими местными причинами. Со своей стороны оно обеспечивает содержание 51-го из них ежегодным назначением достаточных на то сумм. Но там, где успехи просвещения показали нужду в учреждении училищ уездных, министерство само поспешило открыть их. В Казанском округе, где при многих уездных училищах не имелось приходских, заменены они приготовительными классами. В Москве учреждено особое училище для бедных купеческих и мещанских детей. Для ближайшего попечения о благосостоянии приходских училищ в столицах определены почетные блюстители, преимущественно из людей купеческого сословия, пользующихся общим доверием (1 ноября 1839 и 23 апреля 1840).

Лица крепостного состояния. Не исключая даже лиц крепостного состояния от участия в благотворных плодах знаний и просвещения, министерство, однако, считало необходимой обязанностью для себя привести их в меру истинных нужд и прямой пользы умственной и нравственной людей этого сословия. Объем их обучения ограничен одними приходскими и уездными училищами. Переход из низших в средние учебные заведения, а из сих в высшие, везде и для всех состояний, подчинен определенным правилам, всегда соблюдаемым в точности, в отношении же к людям крепостного состояния эта строгость еще более усилена: они не иначе допускаются в эти заведения, как когда, по воле помещиков, получат увольнение от сего состояния. Согласно с тем, и частные заведения, в которых круг учения соответствует гимназиям, сделаны недоступны для лиц крепостного состояния, а в тех реальных училищах, в которые допускаются ученики всех состояний, круг наук словесных приведен в соразмерность с приходскими и уездными училищами и из них исключено все, что не относится прямо и непосредственно к техническим наукам. Сельские школы в остзейских губерниях поставлены под ближайший надзор лиц и мест, определенных для того положением о лифляндских крестьянах, и министерство ежегодно получает срочные сведения о положении и ходе сих школ. Для наблюдения за училищами общества Моравских братьев, начертаны особые положительные правила (13 апреля 1838). Мещан, свободных поселян, вообще людей податного состояния разрешено допускать в высшие учебные заведения и даже в университеты, но не иначе, как по представлении ими свидетельств об увольнении от тех обществ, к которым они принадлежат.

Воспитательные заведения в Сибири. Независимо от этих главных оснований, на которых утверждалось общественное воспитание в средних учебных заведениях, некоторые местные обстоятельства, в отдаленных частях Империи, породили необходимость особых распоряжений. Вблизи центра правительства и просвещения следовало сохранить в строгой определительности и без всякого смешения отдельный характер каждого рода учебных заведений; но в отдаленности от средоточия необходимость указывает иногда отступать от строгости сих форм, по уважению местных требований и по тому, что действуя на огромном пространстве Империи, тщетно было бы искать неподвижности учреждений посреди разнородных элементов и многоразличных степеней гражданской образованности. В таком положении были учебные заведения Сибири, рассеянные на пространстве, несоразмерном, по обширности своей, с прочими учебными округами, отдаленные и друг от друга и от главнейших университетов.

Преобразовав все учебные заведения Сибирские, на основании нового Устава, и расширив финансовые способы их содержания по новым штатам, министерство народного просвещения, подчинением оных главному ведению генерал-губернаторов, пригласило их к постоянному участию во всех движениях учебной части и открыло себе возможность действовать совокупно с высшим местным начальством. В Томске открыта новая гимназия; гимназическое учение в других городах распространено добавочными курсами о некоторых предметах, указанных местными потребностями. Так, во всех сибирских гимназиях введено преподавание Русского законоведения и судопроизводства; в Иркутской — учрежден класс бухгалтерии. Это расширение плана учебного простирается даже на некоторые уездные училища в Томской, Тобольской и Иркутской губерниях.

Для доставления служащим в сих отдаленных странах чиновникам способов к образованию детей своих, изысканы средства к преимущественному помещению их в казенные учебные заведения. При каждой из трех сибирских гимназий, сверх воспитанников, приготовляемых к учительскому званию, еще 20 учеников, из детей чиновников, получают образование на казенном содержании; до открытия гимназии в Красноярске, 10 детей чиновников Енисейской губернии обучаются в Иркутской гимназии; по окончании гимназического курса, ежегодно отправляется по одному воспитаннику из каждой гимназии в Казанский университет. Выслушав там полный курс, они вступают потом в гражданскую службу в своей губернии.

В Закавказском Крае. Еще теснее связует с Азией ее Закавказье; там отдаления от средоточия Империи и сопредельность с племенами полуобразованными и дикими, породили меры, подобные принятым для Сибири. В 1835 году все училища Закавказские получили новое Положение и штат, обширнейший прежнего.

Ставропольское высшее уездное училище преобразовано в гимназию с введением преподавания отечественного законоведения и судопроизводства. При нем учрежден пансион на 20 казенных воспитанников; при тифлисском благородном пансионе увеличено число воспитанников из детей служащих там чиновников. Отличнейшие из них посылаются для довершения своего образования в Харьковский университет. Таким образом, служащие в этом крае чиновники обеспечены так же, как и в Сибири, в отношении к приличному образованию детей своих. Министерство народного просвещения, со своей стороны, принимало все меры к возведению учебной части в этой стране на равную степень совершенства, как в других округах, ему подведомственных. Но при отдаленности края, при особом положении оного, оно не могло действовать непосредственно и прямо. Успех его мер зависел более или менее от участия главных местных начальств тамошних. К сожалению, некоторые послабления и вкравшиеся злоупотребления остановили успешный ход учебной части в Закавказских областях и сделали теперь необходимым новое, радикальное преобразование. Замешательства эти тем прискорбнее, что министерство, употребив и время, и значительные капиталы, принуждено выжидать дальнейших благоприятных плодов, которые покуда еще не представляются явственно и определительно.

Воспитание домашнее и частное. Воспитание общественное, в заведениях правительством открываемых и под его постоянным надзором и руководством находящихся, составляет, конечно, главное орудие просвещения и нравственной жизни народа. Но рядом с ним идет воспитание домашнее или частное, которое также простирает свою силу на разные состояния в государстве, на разные возрасты и на оба пола. Министерство не должно было оставить без ближайшего и тщательного внимания, оно не могло упустить из виду великого вреда, который может производить учение, предоставленное произволу людей, которые или не обладают необходимыми познаниями и нравственными свойствами для дела столь великой важности, или не умеют и не хотят действовать в духе правительства и для целей, им указываемых. Эта ветвь народного образования тем большего заслуживала попечения, чем упорнее были предрассудки, издавна у нас укоренившиеся об этом предмете. Хотя сила их значительно уже ослаблена пробудившимся народным самосознанием, однако все еще обнаруживали они власть свою в некоторых слоях общества, и особенно высших, и отдавали в руки иноземцев воспитание не малой части русского юношества. Надлежало, не взирая на все это, включить и эту ветвь народного образования в общую систему, распространить и на нее усугубленный надзор свой, привести ее в соответствие и связь с воспитанием общественным, доставив перевес отечественному образованию пред иноземным. Беспрерывное умножение частных заведений и прибывающих из чужих краев учителей и воспитателей сделали необходимым принять, наконец, особые меры осторожности. После того, как отечественному юношеству открыты были обильные способы к приобретению всех нужных познаний, министерство не поколебалось ограничить число вновь заводимых частных пансионов в столицах (4-го ноября 1833 г.).

Надзор над частными заведениями. Назначив для постоянного надзора за ними особых инспекторов, оно снабдило их подробными наставлениями. Положение и число этих заведений приведено в совершенную известность. Достоинства каждого из них взвешены и оценены министерством и согласно с тем, одни из них, вовсе не достигавшие своей цели, закрыты, а другие улучшены. Чтоб более приспособить предлагаемое в них воспитание к воспитанию в казенных заведениях, все мужские пансионы разделены на три степени, соответственно кругу познаний, приобретаемых в приходских, уездных училищах и гимназиях. Женские пансионы подведены также под разряды, сообразно внутреннему достоинству их и степени образования, в них приобретаемому. Теперь содержатели частных пансионов могут и должны иметь постоянно в виду свои обязанности, а местные начальства руководствоваться однообразными началами; для этого собраны и изданы правила, существующие для заведений этого рода. Против учреждения их без дозволения правительства установлены меры наказания и училищные и гражданские начальства обязаны бдительно наблюдать, чтобы не вкрадывались никакие подобные злоупотребления.

Положение о домашних учителях. Еще неуловимее, еще недоступнее было для министерства воспитание, совершаемое в домах, и укрывающееся от непосредственного влияния правительства за святыню семейного крова и родительской власти. Министерству оставались тут средства косвенные. Положение о домашних наставниках и учителях (1-го июля 1834), даровав им права и преимущества государственной службы, взамен того определило с точностью все их обязанности и ответственность за нарушение их. Правительство признало заслугой отечеству и государству труды людей, в безвестности подвизающихся на этом скромном поприще и приманкой сильной вызвало на это полезное служение природных русских, которые по укоренившимся понятиям, привыкли предпочитать государственную службу всякой иной. Бессильная старость и беспомощность их сирот уже не устрашают их: для пенсий составлен особый капитал, беспрерывно возрастающий.

Испытание частных преподавателей. Даровав столько выгод всем посвящающим себя домашнему воспитанию, справедливо было допускать в это сословие лишь достойных и благонадежных. Право обучать в частных домах первоначальным сведениям предоставлено только тем, кто выдержит надлежащее испытание, в местах, определенных для того от правительства, и не прежде, как по совершенном удостоверении в его показаниях и нравственных качествах. Частное преподавание без законного дозволения подвергнуто ответственности, и от оного удалены все иностранцы, прибывающие в Россию без удовлетворительных свидетельств об их благонадежности. Время усилить в частных домах образование истинно отечественное и заменить им то, которое доселе приобреталось нередко в духе иноземном, от людей чуждых нашим верованиям, законам и обычаям.

Постепенность учебных заведений. В такой постепенности развивалось устройство низших и средних учебных заведений министерства народного просвещения. Между ними и университетами посредствующим звеном в некоторых частях империи служат отдельные заведения, обязанные своим учреждением щедрым пожертвованиям и рвению о благе просвещения некоторых частных лиц. Нежинский лицей князя Безбородко получил новый устав. При Лазаревском институте восточных языков, в Москве, имеющем свое специальное назначение, открыто особое отделение для образования юношества духовного звания, и курс распространен двумя новыми классами (31-го января 1841). 2-го августа 1833 преобразован ярославский Демидовский лицей. Ришельевский лицей в Одессе, служа средоточием учебной системы особого округа, постепенно возводился на высшую степень ученого значения и почти приблизился к полноте университета. Совершенное обновление его произошло с введением нового устава (29-го мая 1837).

Главные виды при преобразовании университетов. Предмет обширных и самых тщательных соображений представляло преобразование университетов, как высших учебных заведений, в которых юношество разных состояний получает окончательное образование; откуда, обогащенное знаниями основательными, оно должно выходить готовое для выполнения обязанностей, возлагаемых на него государственной службой и жизнью общественной. Министерство имело при этом две главные цели: во-первых, возвысить университетское учение до рациональной формы, и, поставив его на степень, доступную лишь труду долговременному и постоянному, воздвигнуть благоразумную преграду преждевременному вступлению в службу молодежи еще незрелой; во-вторых, привлечь в университеты детей высшего класса в империи и положить конец превратному домашнему воспитанию их иностранцами; уменьшить господство страсти к иноземному образованию, блестящему по наружности, но чуждому основательности и истинной учености, и, наконец, водворить как между молодыми людьми высших сословий, так и вообще в университетском юношестве, стремление к образованию народному, самостоятельному. Высочайше утвержденным 26-го июля 1835 года общим университетским уставом полное преподавание высших знаний вмещено в три факультета: философский, юридический и медицинский. Число кафедр по этим трем ветвям наук умножено и курсам дана надлежащая обширность. С началом 1836 года новое образование введено в университеты С.-Петербургский и Московский; вслед за ними, через год, Харьковский и Казанский вступили в эпоху своего возрождения. Особые правила, начертанные для испытания желающих поступить в университеты (29-го января 1837 г.), удалили от университетского учения молодых людей, еще неприготовленных к нему предварительным обучением. Постановив 16-ти летний возраст необходимым условием для принятия в число студентов, эти правила определили в точности степень познаний, без которых посещение университета было бы для молодого человека бесполезной тратой времени, для самого заведения — невыгодным обременением. Продолжительность курсов определена: в медицинском факультете пятилетняя; для прочих же положено 4 года. Воспрещение оставлять студентов долее двух лет в одном курсе понуждает их пользоваться учебным временем с рачительностью и прилежанием. Положение об испытании на ученые степени в течение пяти лет поверялось опытами всех университетов, и можно с достоверностью ожидать, что оно составит в полной мере удовлетворительное постановление, соответствующее настоящему требованию наук и ходу общественного образования. Особыми распоряжениями университетские курсы сделаны доступными как не служащим, так и находящимся уже на службе чиновникам (23-го января 1834 г.), также людям, которые пожелают совершенствоваться в медицинских науках (2-го января 1834 г.).

По установлении таким образом единства в университетском преподавании в Империи, оказалось возможным дозволить студентам переходить из одного университета в другой для пользы своего образования, с зачетом времени, проведенного в прежнем; однако свободе этой, особыми условиями для таких переходов, постановлены должные границы (3-го ноября 1837 г. и 27-го января 1838 г.). При неудобстве иметь за студентами надлежащий надзор инспекторам из профессоров, положено определять в С.-Петербурге инспектора из посторонних чиновников (5-го декабря 1833 г.); такие же инспекторы введены при университетах Московском, Казанском, Харьковском и Св. Владимира; и им дана особая инструкция, по образцу высочайше утвержденной для первого из сих заведений.

Обучение специальное. Учебные заведения министерства народного просвещения, по самому свойству своему, истекающему из особенности целого устройства учебной части по всем отраслям государственного управления, предназначены преимущественно для распространения образования общего, равно пригодного во всех положениях жизни, без прямого отношения к какому-либо частному призванию и роду занятий. Заведения специальные, будучи учреждаемы и содержимы, по большей части, теми ведомствами, к которым они непосредственно относятся, как бы по необходимости, отделили от училищ министерства народного просвещения все, что не относится особенно к образованию общему. Опыты многих веков и примеры просвещеннейших народов единогласно признают классическое учение самым превосходнейшим и действительным способом к такому умственному развитию. До того в заведениях министерства народного просвещения, при преобразовании учебного плана, усилено, сколько того требовала и позволяла общая соразмерность, преподавание классических языков. Стараясь привлечь к изучению греческого языка и словесности, министерство руководствовалось не только убеждением в дознанном превосходстве этого способа к умственному усовершенствованию, но и в необходимости основать новейшее русское образование тверже и глубже на древней образованности той нации, от которой Россия получила и святое учение веры и первые начатки своего просвещения. Основательное изучение древних классических языков утвердилось прочно не только в гимназиях, где юношество готовится к окончательному ученому образованию в университете, но введено во многие даже уездные училища.

Однако министерство не могло и не желало оставить без удовлетворения обнаружившееся повсеместно общее стремление к промышленности. Не отрекаясь от главного филологического характера обучения в его заведениях, оно не упорствовало в направлении одностороннем и исключительном. Для того в число задач, которых разрешение предлежало его попечительности, оно включило решение вопроса о приспособлении главнейших начал наук общих к техническим потребностям ремесленной, фабричной и земледельческой промышленности. К улучшению земледелия в России открываются, по мере приготовления преподавателей, кафедры агрономических наук в университетах; в значительных городах, где нет университетов, учреждаются публичные лекции об этих предметах. К усилению фабрик устроены при некоторых гимназиях и уездных училищах реальные классы, а в университетах публичные чтения технических наук. При С-Петербургском университете введены лекции о сельском хозяйстве, лесоводстве и торговом счетоводстве; при Московском — курсы сельского хозяйства, агрономии и технической химии и курс построения машин, практической механики и начертательной геометрии. При Дерптском университете, кроме публичных чтений о практической химии, механике и о прочих частях технологии, учреждено практическое учебное заведение сельского хозяйства в Альткустгофе. Такие же публичные лекции открыты при университете Св. Владимира и предположено учредить образцовые хутора по крайней мере при некоторых университетах. С преобразованием Ришельевского лицея учреждены при нем также кафедры сельского хозяйства и лесоводства. Открытие в Москве новой гимназии с реальным при ней отделением было первым приступом к распространению технического учения и на средние и низшие учебные заведения. Кроме того, для наставления промышленного сословия в полезных ему познаниях, открыты реальные классы в Туле, Вильне и Курске, а в Риге и Керчи при уездных училищах. При митавской гимназии открыт курс лесоводства. Москва, как центр русской промышленности, требовала больших учебных пособий; потому при втором уездном и Алексеевском приходском училищах учреждены воскресные классы технического рисования для всех сословий и преимущественно для ремесленных и мануфактурных промышленников. В Коломенском уездном училище преподается курс сокращенной технологии и бухгалтерии. В Екатеринбурге, одном из центральных пунктов горной промышленности и торговли с Сибирью, учреждены, при уездном училище, дополнительные курсы коммерческих наук, бухгалтерии, минералогии и геогнозии. Для доставления торговому сословию в Архангельске средств к приобретению нужных для него познаний, учрежден еще реальный курс. В Таганрогской гимназии открыто преподавание коммерции и бухгалтерии. Не оставлены без внимания и дети женского пола, предназначаемые к ремесленному быту: при главном немецком училище в Петербурге учрежден класс для безмездного обучения их.

После учреждения сих классов заботы министерства обращены были на снабжение их надлежащими учебными пособиями: лучшие учебные руководства по реальным наукам на немецком языке рассмотрены в С.-Петербургском университете и приступлено к переводу нужнейших на русский язык. В преподавании технических наук водворен порядок данным на сей конец особым наставлением и приняты меры к снабжению реальных отделений собраниями моделей, машин и химических принадлежностей.

Восточные языки и словесность. К предметам обучения специального можно, в некотором смысле, причислить восточные языки и ориентальную филологию. Россия, господствующая над значительной частью Азии, сохраняя под державой своей многочисленные и различные письмена азиатские, избрана судьбой, пред всеми другими просвещенными народами, на изучение Востока, его наречий, литератур, памятников его истории и верований. Подробное и основательное знакомство с сею колыбелью рода человеческого и заветных его преданий было постоянным предметом усиленного внимания министерства народного просвещения. Общим уставом университетов русских в 1835 году, высочайше им дарованным, положены при них кафедры восточной словесности, в круг которых входят языки: арабский, турецкий и персидский; в Дерптском университете, для слушателей богословия, преподается еще язык сирийский; в С.-Петербурге читаются публичные лекции сравнительной филологии и санскритского языка. В Москве Лазаревский институт восточных языков получил особые права и старается о распространении познаний о Востоке, успешно образуя для армянского народа чиновников военных и гражданских, переводчиков и учителей. Географическое положение Казани на рубеже Европы и Азии в соседстве с народами, не доступными для прочих европейцев, делало этот город самым удобным средоточием для ученых исследований наречий и племен востока, для передачи Европе познаний о сей любопытной части света и постепенного сближения ее жителей с образованностью и науками европейцев. Между тем как в Европе ориентальная филология не может переступить за пределы кабинетного изучения, наравне с мертвыми языками древности, — там изучение разных наречий азиатских вступает в разряд практических занятий ими как языком живым, посредством обращения и сношений с народами, которые ими говорят. Восточное отделение в Казанском университете предоставляет самый полный объем наук для познания Востока. В состав его входят: словесность арабская, персидская, турецкая, татарская, китайская, монгольская, санскритская и армянская. Между всеми университетами европейскими, Казанский есть первый, в котором учреждена кафедра монгольского языка; сверх того, предположена кафедра тибетского. Для преподавания и практических упражнений определены коренные жители восточных стран; в сословии учащих университет Казанский и гимназия считают уроженцев Мазандерана, Дербена, Адербиджана, турецких хаджи и бурятских лам. В особенности обращено внимание на применение некоторых училищ Казанского учебного округа к умственным способностям восточных народов и уроженцев того края, и к государственной надобности иметь людей, основательно знающих его языки, для определения их не только учителями по ведомству министерства народного просвещения, но и в качестве должностных лиц по ведомству других министерств: иностранных дел, внутренних дел и финансов. При университете в Казани значительное число воспитанников на казенном содержании изучают восточную словесность с обязанностью прослужить шесть лет по назначению начальства. Обучение восточным языкам начинается там с гимназий и средних учебных заведений. В первую Казанскую гимназию введено преподавание языков: арабского, персидского, турецкого, татарского, монгольского и китайского. Из 80-ти казеннокоштных воспитанников 14 получают в ней это образование на казенном иждивении (2-го января 1836 г.), и к оному допущены дети татар, бурят и других уроженцев Сибири. Полудикие сыны степей Монголии охотно воспринимают благотворные семена просвещения. Один из забайкальских бурят, окончив полный гимназический курс, перешел уже в университет. По довершении образования своего, поступив на службу на родине, этот молодой бурят уповательно будет иметь самое полезное влияние на своих соплеменников; пример его не останется без подражания. Окончившие курс в заведениях Казанского округа с пользой занимают уже разные должности в столице, в Казани, Тобольске, Омске, Оренбурге, Астрахани, Одессе, Тифлисе, Иркутске, при посольствах и миссиях в Азии. В Астраханской гимназии открыты, сверх классов татарского, классы языков персидского и армянского. Сей последний язык преподается там также в Агабабовском училище, которое 21-го мая 1838 года получило коренное преобразование. В Одесском округе Ришельевский лицей имеет кафедры языков: арабского, турецкого и персидского. Татарскому отделению Симферопольской гимназии дано новое положение (15-го мая 1838 г.) и открыты татарские классы в уездных училищах: Бахчисарайском, Перекопском и Карасубазарском. В гимназии Кавказской преподаются языки: татарский и армянский; на преподавание первого обращено особенное внимание и изучение его требуется непременно от всех вообще учеников; а за Кавказом, в Тифлисской гимназии, языки: грузинский, татарский, армянский и персидский; то же и в тамошних уездных училищах, по усмотрению местных нужд, например, в Кутаисском — татарский. В отдаленной Сибири, в училище Нерчинском, введен монгольский язык, по желанию торгового сословия этого города.

Для довершения общей картины всего, что доселе сделано для ученого исследования азиатских языков в России, я упомяну здесь же, мимоходом, о заслугах Императорской Академии наук по этой ветви человеческих познаний. Как Казань служит средоточием для обучения восточным языкам, так восточное отделение академии есть первый рассадник ученых трудов над изъяснением Востока. Ее азиатский музей, постепенно обогащавшийся значительными приобретениями то от щедрот правительства, то на счет собственных средств академии, принадлежит уже к лучшим учреждениям этого рода, представляя самые обильные материалы для ученых изысканий о народах востока. В сословии членов Академии литературы магометанские: монгольская и тибетская, санскритская, грузинская и армянская имеют достойных представителей, заслуживших справедливое уважение ученого мира. Трудами их магометанская нумизматика, в связи с отечественной историей, поставлена на высокую степень совершенства; словесность грузин и армян приобрела право гражданства в кругу ориентальной филологии; исследованы азиатские источники истории славяноруссов и племен средней Азии. Россия может с неоспоримым правом похвалиться водворением и пояснением языка и словесности монгольской, дотоле недоступной и неизвестной для остальной Европы. Учебные пособия, изданные Академией для тибетского языка, который составляет священное наречие многочисленных обитателей средней Азии, рассеивает уже густой мрак, который доселе скрывал исторические судьбы этих обширных стран от взоров исследователей. Иностранные ученые, еще недавно обвинявшие Россию и втайне, и гласно в недостатке основательных изысканий о Востоке, ей сопредельном и подвластном, теперь единогласно и с изумлением прославляют учреждения правительства русского и услуги, оказанные учеными России по этой части в такое короткое время и с таким несомненным успехом.

Приготовление учителей и профессоров. Быстрое развитие учебных заведений породило потребность особого рода, к удовлетворению которой министерство народного просвещения должно было изыскивать средства новые и обширные, я разумею наполнение всех заведений, начиная с низших до высших наставниками способными и достойными сего звания и доверия к ним. Правительство призывало все сословия Русского народа к полезному образованию чрез училища, открываемые на пользу общую; постигнув благодатные следствия просвещения, все состояния убедились в необходимости познаний; училища умножаются, наполняются, приспособляются к общежитию. Увеличение числа заведений требовало новых преподавателей, усовершенствование и возвышение достоинства училищ требовало преподавателей лучших. Заботы министерства об этом предмете простирались равно на все роды учебных заведений. Одним из самых действительных средств к улучшению состава сословия учащих министерство считало улучшение и обеспечение их положения. Прежнее, довольно ограниченное их содержание заменено на всех степенях училищной системы новым, освобождающим их от забот о безбедном существовании. Положением о производстве в чины, пенсиях и пособиях по учебной части (18 ноября 1836 г.) профессоры, учители и все служащие собственно по учебной части, обеспеченные в повышении в порядке государственной службы, этими выгодами удержаны надолго на учебном поприще. Преимущества 25-летней выслуги определены еще с большей точностью в особых Высочайших повелениях (13 апреля и 23 ноября 1837 г.). Служащие в отдаленных краях Империи, на Кавказе, в Грузии и в Сибири, нуждались и прежде в особенном ободрении за утрату тех важных удобств жизни, которые представляло им пребывание во внутренних областях государства. Они не забыты при общем возвышении выгод учебного звания и при новых правилах для производства в чины по гражданской части. Для них издано новое положение (12 февраля 1836 г.) и преимущества их распространены и на Астраханскую дирекцию (указом 3 марта 1837 г.). Учители приходские исключаются из подушного оклада и дозволено считать их в службе; скромная деятельность их поощряется производством отличнейшим из них, и по смерти их семействам единовременных пособий. Подробное наставление об испытании кандидатов на места уездных учителей (16 и 30 ноября 1835 г.) оградило учебные заведения от преподавателей, не соответствующих обязанностям, на них возлагаемым. Для усиления в Одесском округе способов к замещению учительских вакансий в уездных училищах (28 ноября 1838 г.) содержатся в пансионе при гимназии Ришельевского лицея казенные воспитанники, приготовляемые собственно на службу по учебному ведомству, сверх находящихся уже в пансионах при гимназиях Кишиневской и Херсонской. При Архангельской гимназии воспитывается 10 казеннокоштных учеников для звания уездных учителей. В Сибири определение учителей в гимназии облегчено дозволением испытывать кандидатов на месте, по вопросам, даваемым от Казанского университета, и представлять в оный на утверждение один лишь протокол испытания (21 августа 1833 г.). Впоследствии высочайше одобрены еще действительнейшие меры (9 декабря 1835 г.): в сибирских гимназиях образуются воспитанники на казенном содержании для поступления в звание уездных учителей, а предназначенные из них в учители гимназии, доканчивают свое образование на иждивении казны уже в Казанском университете. Для приготовления учителей агрономии, послано было 8 человек в Дерптский университет для предварительных занятий сими науками и довершения своего образования за границей. При С.-Петербургском университете приготовлялись 6 студентов для занятия потом мест учителей технических наук Для приготовления преподавателей сельского хозяйства Высочайше повелено образовать в том же университете 3-х студентов и послать потом в чужие края. Отделение Симферопольской гимназии для приготовления татарских учителей преобразовано; сверх 20 казенных воспитанников принимаются и своекоштные пансионеры из детей татар. Для возбуждения ученой деятельности между преподавателями гимназий поставлено им в обязанность представлять опыты их трудов. Университеты, подвергая сии опыты своему рассмотрению и оценке, лучшее из них издают в свет.

Главный Педагогический институт. Между всеми отечественными учебными заведениями преимущественное назначение удовлетворять существенным требованиям распространяющегося у нас просвещения дано Главному Педагогическому институту. Ни одно учебное заведение не имеет в таком объеме столь положительной цели — приготовлять наставников чрез практическое упражнение в преподавании, создать и укоренить в отечестве нашем самостоятельное ученое сословие, независимое в развитии умственной деятельности от влияния чуждых систем и примеров. Со времени учреждения своего, институт совершил уже три полных курса. Первый, оконченный в 1835 году, доставил учебным заведениям 92 наставника, из которых 11 тогда же были отправлены в чужие края; возвратившись в отечество обогащенные познаниями, они распределены адъюнктами в университеты наши. До окончания второго курса выпущены были некоторые из окончательного курса, из среднего, большей частью в Киевский, С.-Петербургский и Казанский округи. Все число приготовленных Главным Педагогическим институтом, в течение трех курсов, преподавателей простирается уже до 230. Даже и те молодые люди, которые, не окончив курса, поступают в уездные и приходские училища, приносят туда, хотя не совершенно еще дозрелые, но при всем том лучшие методы, составляющие отличительную черту сего заведения. Издавна уже был ощутителен недостаток в заведении, предназначенном собственно для образования учителей начальных училищ. Еще в 1817 году, в бытность мою попечителем С.-Петербургского учебного округа, сделан был мной первый опыт — и не без успеха — к удовлетворению этой существенной потребности; но учреждение это существовало недолго после моего увольнения от должности попечителя. Время потеряно безвозвратно; но тем необходимее надлежало поспешить вознаградить его. В 1838 году учреждено при Главном Педагогическом институте под названием второго разряда особое отделение на 30 воспитанников, приготовляемых в учители уездных училищ. Заведение сие, после четырехлетнего существования в виде опыта, получило окончательное устройство, соответствующее ближайшей его цели. Оно уже приготовило 30 молодых людей, которые вскоре будут распределены по разным учебным заведениям и начнут свою полезную деятельность во многих отдаленных пунктах Империи. По особому распоряжению моему в институте всегда содержатся для изучения русского языка несколько воспитанников из окончивших курс в Дерптской учительской семинарии. Они определяются учителями русского языка в остзейские губернии, как скоро оказываются надлежащим образом к тому приготовленными, и заменяются новыми.

Высшие ученые учреждения наши, университеты, нередко находились в необходимости приглашать для занятия в оных кафедр разных наук преподавателей иностранных. Эта необходимость, если не устранена вполне, по крайней мере значительно умалена учреждением при Дерптском университете профессорского института, в виде временной меры. Все университеты наши доставили для этого призвания самых отличных из своих воспитанников. Приготовив себя там для профессорского звания, они довершили свое образование в лучших иностранных университетах, под руководством знаменитейших ученых Европы. Заняв потом кафедры профессорские, они с честью действуют во благо науки и просвещения и многие из них учеными трудами своими уже снискали справедливую и заслуженную известность не только в отечестве нашем, но и в ученом свете вообще. После двукратного выпуска из профессорского института, Ваше Императорское Величество высочайше соизволили на прекращение дальнейшего существования этого учреждения. Университеты, обновленные и преобразованные, уже сами приготовляют будущих своих преподавателей, которые, по получении высших ученых степеней, вступают на ученое свое поприще на несколько лет, по крайней мере на два года. Испытав и доказав свои силы и способности для этих занятий по приобретении надлежащей предварительной опытности, они после того в виде поощрения отправляются в такие заграничные места, где с наибольшей пользой могут основательно изучать науки, избранные ими предметом своей деятельности и жизни. Ученые путешествия сих молодых людей служат непрерывной и живой связью между образованностью отечественной и развитием наук в Европе и постоянно поддерживают русское ученое сословие и русские университеты на высоте знаний народов, опередивших нас некогда на стезе образования.

Общий взгляд на учебную часть. Представив в общем обзоре все действия министерства народного просвещения в течение последнего десятилетия относительно заведений собственно учебных, мне остается еще в кратких чертах указать главные результаты, к достижению которых оно стремилось. Первая задача, по воле Вашего Величества ему предлежавшая, состояла в следующем: «Преобразовать и согласить между собой все дотоле учрежденные учебные заведения и привести их, так сказать, к одному началу, поставляя это начало в образовании учебной системы, которая с одной стороны, возрастала бы из самых оснований нашего быта, а с другой, шла бы рядом с современным неизбежным развитием наук и просвещения в Европе; вместе с этим, расположить все части публичного воспитания так, чтобы оно привлекло к себе не только юношество среднего сословия в государстве, но и юношество высшего, образование коего совершалось до тех пор наудачу, посредством иностранных воспитателей и в тесном кругу домашних предрассудков».

В отношении к этому вопросу, без преувеличения и тщеславия можно сказать, что та и другая цель достигнута. Русские университеты, преобразованные в духе и в форме преподавания, составляют нечто целое, которое соответствует требованию времени и видам правительства. Я не скажу, чтоб университеты вполне уже приняли развитие, им принадлежащее, но смею думать, что всякий, кто беспристрастно уважит материалы, из коих надлежало почти вновь соорудить эти высшие учебные заведения, который внимательно рассмотрит нравственное их положение в сравнении с предыдущим, увидит все, что отличает их настоящий вид от прежнего. Он увидит на скамьях университетских детей высшего сословия, отцы коих находились на службе в тех летах, когда сынам предстоит еще подвергнуться экзамену, дабы получить право сделаться питомцами университетскими. Он увидит на кафедрах профессоров русских младшего поколения, не уступающих ни в чем лучшим иностранным преподавателям с тем только различием, что природное чувство привязанности ко всему народному укрепляет между ими и слушателями благородную связь, дотоле небывалую или, по крайности, не в этой мере утвержденную. Можно с гордостью сказать, что в течение десятилетия, ни один из сих молодых преподавателей не дал правительству ни малейшего повода к сомнению или недоверию; прибавим даже, что кто из них отличнее по таланту, тот и замечательнее по чувству русскому и по непорочности мнений.

В ближайшем отношении к сему предмету состояло преобразование и расширение всех второстепенных училищ в Империи. Не останавливаясь на том, что число их, посредством губернских благородных пансионов, удвоено в десять лет, я не затрудняюсь доложить Вашему Величеству, что в совокупности средние заведения, может быть, еще более явили успехов, чем высшие. Развитие их многосложное, разновидное, затруднительное по недостаточному числу учителей и учебных книг, по материальному недостатку помещения и пособий, это развитие совершилось как будто чудом, от одного приглашения Вашего Величества дворянству Империи. Монаршая воля везде исполнена с радушием, с щедростью, с самоотвержением. Ныне едва ли не каждая губерния, кроме хорошо устроенной гимназии, имеет и свой благородный пансион, который освобождает родителей от необходимости посылать толпой детей своих в столицу для предварительного образования. Я дозволю себе прибавить, что по всем сим огромным пожертвованиям дворянства никогда не возникало, в продолжение десяти лет, никакого недоумения с той или с другой стороны, и что все отношения министерства к разным дворянским сословиям в Империи основаны на обоюдном доверии и согласии.

Между тем домашнее воспитание, приведенное в устройство и которое министерство подчинило себе непосредственно во всех движениях от размножения и укоренения средних воспитательных заведений, мало-помалу было поглощено воспитанием публичным. Ныне частные училища или пансионы составляют малейшую частицу в средствах народного образования.

Отделение второе
ОТДЕЛЬНОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ НЕКОТОРЫХ ЧАСТЕЙ УЧЕБНОГО ВЕДОМСТВА

А. По западным губерниям

Общий взгляд. Взаимные отношения России к Польше, продолжавшиеся более трех столетий в разных, резко изменявшихся видах, общее их происхождение из одного корня и враждебное чувство, поселившееся между ими в этой непрерывной междоусобной борьбе, произвели порядок вещей беспримерный, можно сказать, в истории и неизвестный в ряду государственных соображений иных правительств. Это веками приуготовленное положение связало судьбу сих двух народов столь твердыми узами, что каждая эпоха, каждое мгновение политической жизни того и другого носит на себе отпечаток этого совокупления тяжкого, неразрывного, может быть нежеланного. События, давшие одному из сих государств решительный перевес перед другим и подчинив окончательно одно из этих племен владычеству другого, не могли совершиться без потрясений всякого рода. Это судорожное движение отразилось на каждой странице нашей прошедшей и современной истории, на каждой сокровеннейшей струне сердца, на каждом явлении ума и мышления. Оно сильнее всего выразилось в долговременной, взаимной ненависти одного языка к другому, римской церкви к православной, западной цивилизации к восточной. В мерах, принятых в последние 60 лет к исцелению этой глубокой язвы, заметны, к сожалению, та же неопределительность, та же шаткость, как и в прочих опытах сего рода. То быстро и смело в губерниях, от Польши отпадающих, водворяются начала единства умственного и законодательного; то, обращаясь к противоположности, эти учреждения забываются, и наоборот, туземный дух, торжествующий и усиливающийся, усвояет себе и приспособляет к своим тайным мечтам отступления от мудрых начинаний прежнего времени. Посреди сей борьбы двух начал, одного сильного числительным могуществом, другого ухитрившегося слабостью и угнетением своим и ловкого к уловлению собственных выгод, посреди этой борьбы, сопровождаемой извне событиями кровавыми и бедствиями народными, после столь многих неудачных опытов, приступ к сближению этих двух враждебных стихий казался едва ли возможным; но Ваше Величество, обдумав глубоко уроки прошедшего и проникая в будущность, изволили признать, что в пользу грядущих поколений умственное слияние сих начал с надлежащим перевесом русского, должно считаться единственным путем к цели, столь тщетно искомой. Следуя великой мысли развить русскую национальность на истинных ее началах и тем поставить ее центром государственного быта и нравственной образованности, Вы повелели мне при вступлении в управление Министерством народного просвещения немедленно заняться соображением всех мер, ведущих к этой высокой, но отдаленной цели.

Приступ к преобразованию учебной части. Уничтожение Виленского университета и Волынского лицея, обманувших ожидания правительства и под руководством горсти злонамеренных, употребивших во зло доверие, им оказанное, было естественным последствием мятежа 1830 г. При вступлении в управление министерством, на всем пространстве от Немана до Днепра, не только не было высшего учебного заведения в полном объеме, но и весь состав второстепенных учреждений училищных или находился в развалинах, или подлежал изменению в главных основаниях и даже в географическом распределении. Мысль основать высшего звания лицей или университет в Орше не представляла никакого ручательства в пользе или успехе оного. Везде воспитание и учение юношества следовали прежнему превратному направлению. Язык русский едва был слышен на этом огромном пространстве; даже в близкой, родственной Литве звуки его были чужды и незнакомы. Словом, образование юношества было устроено не в видах общей государственной пользы, но под влиянием местных страстей и предрассудков.

Таким образом, первой обязанностью министерства явилось полное и коренное преобразование всего существующего в том крае по учебной части: необходимость коснуться в одно время всех степеней народного воспитания проистекала из самого положения вещей.

Белорусский учебный округ. Вследствие сего, начиная с белорусского учебного округа, заключающего в себе северную часть губерний, от Польши возвращенных, министерство озаботилось приличным образованием средних и низших училищ по пространству шести губерний, именно: Виленской, Гродненской, Минской, Витебской, Могилевской и области Белостокской.

Так утверждены штаты для сих заведений (3 января 1834 и 14 октября 1836 г.); в Гродне и Вильне открыты гимназии немедленно; при Виленской гимназии благородный пансион, во многих местах дворянские и приходские училища. Общий устав учебных заведений введен в училища Белорусского и Киевского округа (5 июня 1834 года). Повсюду назначены новые начальники, новые преподаватели. Преподавание польского языка прекращено в 1836 г. Везде начертаны новые курсы; обновлены и очищены все средства образования, исправлены недостатки, и уже в 1837 году Виленские училища удостоились посещения Вашего Императорского Величества и осчастливились Вашим одобрением. В 1838 году по тщательном осмотре учебных заведений в Вильне, Гродне и Белостоке я мог донести Вашему Величеству, что водворение русского образования в литовских губерниях можно было считать решительно конченным.

Не останавливаясь на исчислении многочисленных разнородных распоряжений, наполняющих архивы министерства, и на объяснение неослабно принятых мер, обращусь к одной из главных, к учреждению университета Св. Владимира в Киеве (последовавшему 8 ноября 1833 г.), который долженствовал служить центральным пунктом вновь образующейся учебной системы в западных губерниях. Дабы без предубеждения постигнуть виды министерства, следует принять во внимание следующее.

Университет Св. Владимира в Киеве. Намерение правительства, при учреждении этого высшего учебного заведения^[2], заменившего собой бывший Виленский университет и лицей Волынский, состояло в том, чтобы в возвращенных от Польши губерниях дать образованию юношества направление, согласное с общим духом народного просвещения в России и соответсвующее особенным потребностям того края. Новый университет должен был, по возможности, сглаживать те резкие характеристические черты, которыми польское юношество отличается от русского, и в особенности подавлять в нем мысль о частной народности, сближать его более и более с русскими понятиями и нравами, передавать ему общий дух русского народа.

Избранные средства к преобразованию юношества. Соединение польского юношества с русским в первопрестольном городе России, основательное изучение русского языка и словесности, знакомство с учреждениями и установлениями русскими: вот главные средства, которые были в виду для достижения этой важной цели.

Но при самом приведении сего обширного плана в исполнение, естественно должны были встретиться препятствия сильные и разнообразные. Страсти, возбужденные беспорядками в западных губерниях, еще не вполне утихли, волнение умов продолжалось. Большая половина питомцев университета Св. Владимира должна была прийти с теми впечатлениями и чувствами, с тем расположением духа, какие почерпали они в домах своих родителей и родственников, из которых многие деятельно участвовали в мятеже, и, разве с малым исключением, были враждебно расположены к России. Дворянство западных губерний, привыкшее к преподаванию в училищах всех предметов на польском языке и к духу отдельной национальности, желало того же и во вновь открытых училищах. Напротив, с другой стороны требовали не только явного противодействия прежнему, но и беспрерывного, резкого выражения оного во всех отношениях, — требовали, забывая, что эти насильственные меры остановили бы надолго исполнение главной цели правительства, когда бы жители того края перестали отдавать своих детей в публичные заведения, и тем сделали бы невозможным правильное образование возрастающего поколения. По сему заранее можно было ожидать и с той и с другой стороны предубеждений и недоверчивости к действиям университетского начальства. Наконец, одним из главных препятствий было влияние римско-католического духовенства, в руках коего находилось дотоле публичное и частное воспитание в губерниях, от Польши возвращенных.

Замешательства в губерниях, от Польши возвращенных. Эти рассуждения, почерпнутые из всеподданнейшего доклада 8 ноября 1837 года, ясно доказывают, что министерство, действуя по начертанию и в духе Вашего Величества, не скрывало от себя ни затруднений сего предприятия, ни временных неудач, коим оно силой вещей могло быть подвергнуто. И действительно эти опасения частью оправдались событиями 1838 года. Когда из-за пределов России внесен был в западные губернии преступный и долго обдуманный замысел горсти отчаянных врагов порядка, когда всеобщее воспламенение умов овладело едва ли не всеми сопредельными губерниями, одна искра этого огня была заброшена и в возникающий университет^[3]. Это печальное событие, побудившее правительство приостановить временно деятельность университета, не менее того представило тогда же Вашему Величеству неоспоримое доказательство, сколь метко и безошибочно было Вами обдумано и министерством приведено в действие предприятие врачевать дух возрастающего в тех губерниях поколения, и тем положить решительную преграду между сим поколением и предшествующими.

Цель заговорщиков. Захваченные у Конарского бумаги вполне обнаружили, что все почти усилия революционного духа были устремлены на новые учебные заведения наши. «Пока народ дышит, есть жизнь, — писал князь Чарторыйский к эмиссарам от 20 июня 1836 года, — можно ручаться за стечение благоприятных обстоятельств; но когда жизнь народа оцепенеет, то напрасно будут представляться оные: к бездыханному телу никто не прострет руки. Это весьма хорошо понимают наши враги и потому завели жаркую борьбу против краеугольного начала нашей гражданской жизни; не столько было опасения о жизни народа, когда русские сражались с мечом в руках. Матери должны вливать в сердца детей это чувство вместе с чувством любви к отечеству и к отечественному языку, к искоренению коего стремятся наши притеснители»^[4].

Но буря, грозившая ниспровергнуть в западном крае все начинания правительства касательно публичного воспитания, встретила недремлющими исполнителей Монаршей воли. К счастью, она пронеслась мимо учебных заведений в Литве, в Белорусских и южных губерниях, где число воспитанников простиралось от 15 000 до 20 000. В университете Св. Владимира несколько незрелых юношей, зараженных извне политическими мечтаниями родителей и их сообщников, сделались жертвами этого отчаянного покушения революционного духа. Некоторые из сих студентов подверглись наказанию, от коего, впоследствии, многие получили помилование от щедрот Вашего Величества; это событие служило поводом к некоторому изменению в плане университета и в лицах, к оному принадлежащих. Указом 9 января 1839 г. поведено приостановить чтение лекций в университете. По совершении надлежащих перемен в уставе университета и вследствие удостоверения и ходатайства главного местного начальства, 26 апреля того же года было разрешено восстановить чтение лекций с 3 сентября.

Принятие мер по университету Св. Владимира. Временные замешательства, обнаружившие сокрытое направление умов, послужили министерству народного просвещения побуждением усугубить наблюдение свое за общественным воспитанием в том крае. Почерпая в современных обстоятельствах назидания и указания для дальнейших своих действий, оно увидело необходимость сделать новый шаг для того, чтобы еще решительнее и резче отделить поколение взрослое, вышедшее уже за черту его влияния, от юного возраста, который министерство стремилось усвоить правительству и охранительному действию его распоряжений. Положением особого Комитета, высочайше утвержденным (23 апреля 1840 года) дано постоянное образование закрытым учебным заведениям, в которых значительное число детей достаточного класса уже ограждается беспрерывным наблюдением учебного начальства от внешних неблагоприятных влияний. Министерство распространило это наблюдение и на вольноприходящих воспитанников учебных заведений. Живя дотоле в частных домах, у людей большей частью бедного сословия, которые ни своими понятиями, ни мыслями, ни образом жизни не могли служить примером для детского возраста, ученики гимназий и уездных училищ все внеклассное время оставались без надзора и под влиянием, всегда невыгодным для нравственного их усовершенствования. Министерство учредило для них общие квартиры, под присмотром особых надзирателей. Заведения эти, разделенные на несколько разрядов, устроены по образцу благородных пансионов и учреждаются при всех гимназиях и уездных училищах западных губерний, где только окажется возможность, и уже 1-я и 2-я Киевские, Каменец-Подольская, Житомирская, Ровенская, Винницкая и Немировская гимназии, Меджибожское и Златопольское дворянские уездные училища пользуются ими. По Белорусскому учебному округу также приступлено к учреждению сих заведений на том же основании, на каком они устроены в Киевском. Везде принимаются они большинством жителей с готовностью и убеждением в несомненной пользе, и министерство считает себя вправе ожидать самых благоприятных последствий от этой меры, соединяющей материальные выгоды с нравственной пользой воспитывающегося юношества. Ежели местные обстоятельства не везде, может быть, и не вскоре приведут правительство к желаемой цели, по крайней мере, оно значительно приблизится к оной.

Женское воспитание. Министерство не оставило без внимания и женское воспитание в западных губерниях. Преобразование его встречало преграды особого рода: с давних пор жители того края привыкли видеть образование своих дочерей в руках некоторых женских монашеских орденов, которые в этом занятии полагали исполнение церковного обета и способы к существованию. Нелегко было преодолеть вместе и народные предубеждения, и чувство религиозное. По самому свойству вещей это дело могло совершаться медленно и трудно. Надеяться на успех можно было не прежде, как когда жители края удостоверятся собственным наблюдением в превосходстве заведений, учрежденных правительством, и в строгости нравственного в них надзора за воспитанием девиц. При всех сих затруднениях, заведения министерства наполнились вскоре воспитанницами и быстро достигли замечательного процветания; благородный институт в Белостоке занял первую степень между учреждениями этого рода. Затем последовали такие же институты в Киеве и близ Могилева (на даче Пипенберг), и целый ряд образцовых частных пансионов в Витебске, Полоцке, Минске, Гродно и Вильне. Подобные же пансионы возникают в Житомире, Виннице, Каменец-Подольске и проч. Во всех частных девичьих пансионах введено — и введено с успехом, превзошедшим ожидания, — преподавание русского языка. Содержимые при римско-католических девичьих монастырях пансионы, ныне уже упраздненные, подчинены были гражданскому училищному начальству.

Виленская медико-хирургическая академия. В начале 1840 года подчинена министерству народного просвещения существовавшая в Вильне Медико-хирургическая академия. Не принадлежа к учебной системе вверенного мне министерства, она не могла в том виде, в каком поступила в ведомство учебного начальства, быть слита с прочими заведениями того края и общим их устройством. Министерство видело себя принужденным немедленно уничтожить это заведение, которое хотели сделать последним убежищем ложного патриотизма. Мера эта связана с общим преобразованием медицинского обучения, о котором с большей подробностью я буду говорить в своем месте; здесь ограничусь замечанием, что Медико-хирургическую академию заменил вновь образованный медицинский факультет при университете Св. Владимира, который, когда достигнет своего окончательного и полного развития и станет на степень, ему принадлежащую, несомненно будет иметь столько же сильное, сколько благотворное влияние на умственное образование всего западного края.

Общие выводы. В этом быстром обзоре деятельности министерства народного просвещения при учреждении в западных губерниях учебной системы в видах правительства и в духе умственного примирения двух враждебных стихий, помещены только главные действия и выведены одни общие результаты. В архивах министерства сосредоточены: переписка, документы, материальная разработка этого обширного предприятия. Высшие соображения, разум избранных мер изложены частью в моих всеподданнейших докладных записках, частью почерпнуты из бесед моих с Вашим Величеством. В этом запасе фактов и наблюдений найдется довольно доказательств, встреченных министерством затруднений и противодействий, необходимости идти, так сказать, средним путем между двух крайних мнений, равно односторонних и опасных; принуждений согласоваться с обстоятельствами, иногда с людьми, уступая во всем, что не относится до самого начала; то изменять собственные соображения, то упорствовать в охранении избранных мер. Там же изображена в опытах беспрерывных обязанность — в деле новом и трудном искать новых и понятливых орудий. Смею думать, что окончательным выводом из беспристрастного уважения всего вышеизложенного будет ясное убеждение, что под неусыпным наблюдением Вашего Величества и при помощи Божьей, всегда осеняющей Россию, вопрос о народном воспитании в губерниях, от Польши возвращенных, решен в видах государственной пользы.

К сему осмеливаюсь прибавить, что основания, Вашим Величеством с таким трудом положенные, должны ежедневно утверждаться, если только министерство и впредь будет руководствоваться теми же началами. Тут, как и в некоторых других отвлеченных вопросах, обязанность министерства народного просвещения состояла в том, чтобы идти в главе других частей высшей администрации, прокладывать путь для прочих, совершать для их наблюдений первые опыты над собой и тем облегчать прочим ветвям правительства постепенное их развитие и дружное приближение каждой к общей цели.

По прошествии 10-ти лет, Ваше Величество имеете от Днепра до Немана полный ряд заведений для воспитания туземного юношества, кои общественным мнением причисляются к лучшим европейским училищам, хотя они и ожидают еще разных усовершенствований и нуждаются в особом наблюдении. В сих училищах, с твердостью, но без угроз и без преследования, не выказывая даже без нужды направления, им данного, образование молодого поколения обеспечено, сколько дано человеческому уму предусмотреть будущее. Язык русский, этот великий двигатель русской народности, получил в том крае неоспоримое первенство. Там, где его звуки, за десять лет, были чужды и ненавистны, он изучается с любовью, с радушием, с успехами необыкновенными. Из рук духовенства, закоснелого в политических заблуждениях, воспитание невидимо, нечувствительно перешло в руки наставников, избираемых правительством и действующих по его указаниям; даже частное воспитание почти исчезло от того только, что вновь учрежденные училища лучше прежних, и что воспитание, в оных получаемое, превосходит воспитание детей в кругу домашнем. Неоцененным для меня выводом служит убеждение, что этот огромный перелом в мыслях, обычаях, чувствах, может быть, еще не окончательно довершенный, не требовал в пределах министерства народного просвещения, ни одной жертвы; что если в роковую минуту пострадало несколько юношей, то никакое подозрение не пало на наставников, под руководством министерства действующих, и что последние плевелы уже исторгнуты из почвы, столь долго для нас неприступной. Наконец, доверие самых жителей того края, кои незадолго пред сим возмущались одной мыслью видеть своих детей и судьбу грядущего поколения зависящими прямо от правительства, это доверие дошло до того, что западные губернии считают ныне учебные заведения, вновь правительством учрежденные, лучшим достоянием того края и вернейшим залогом отеческих забот Вашего Величества. Нельзя не прибавить, что в этом примиренном доверии общего духа к нашим учреждениям, находится и главное ручательство дальнейших успехов по сей части.

Обязан будучи обозначать в быстрых чертах высшие политические виды преобразования учебной системы в западных губерниях, я не мог вместить тут же материальные выводы о числе преобразованных и вновь учрежденных заведений, о числе воспитываемых, о зданиях, учебных пособиях и т. п. Ваше Величество изволите найти все эти данные под особой рубрикой, посвященной статистике министерства, в сравнительном его положении.

В. По остзейским губерниям

Общий взгляд. Постоянно направляя все ветви учебного ведомства к единству и стройности системы общей, министерство, однако, соразмеряло свои действия с местными, и так сказать, историческими особенностями государства и его жителей, разноплеменных, удаленных друг от друга и происхождением и степенями образованности. Всегда и везде цель его была одна: водворение образования отечественного, соответственного потребностям нашего века, образования самобытного и русского по превосходству; но условия и способы к достижению этой цели разнообразились обстоятельствами и положением вещей; от них зависели и самый успех и быстрота его.

В западном крае, где ошибки прежнего времени и самая сила вещей требовали изменений безотлагательных, меры министерства были обширны и решительны. В другой части государства, которая также представляла свою особенную, отличную от прочего состава его, физиономию, в губерниях остзейских, учебная система, по необходимости, должна была принять ход совершенно отличный от соседственных губерний бывшей Литвы. В сих последних политические обстоятельства дали все средства действовать верно, смело, и с самого начала открыть план правительства во всем его объеме, объявив, что русский язык признается единственным языком публичного воспитания, и что все предметы будут на оном преподаваться.

Различие немецких губерний от польских. В немецких губерниях, напротив, необходима большая осмотрительность, некоторое даже снисхождение к предрассудкам, вкоренившимся с давних лет в том крае. В губерниях, от Польши возвращенных, мы видим пред собой племя, неоднократное покоренное силой меча, племя, которое в недавних еще случаях не сохранило святости присяги и нарушило свои верноподданнические обязанности. Всякое изъявление власти, когда оно сопровождается некоторым вниманием к настоящему благу края, является этому племени не только естественным последствием хода вещей, но еще знаком великодушия. Победители, которые взамен вероломства, несут с собой моральное усовершенствование грядущих поколений и предписывают побежденным иметь попечение о судьбе своих детей и об их нравственном и умственном обогащении, — такие победители могут беспрепятственно оглашать свою волю, и эта воля, с некоторой твердостью и умением, обращается в действие и быстро осуществляется на деле.

Прежнее влияние немецких губерний на государственное управление. Но там, где политическая верность сопутствует политическим предрассудкам, где чувство преданности законному государю большей частью покрывает, так сказать, странности обветшалых понятий; там, где врожденная недоверчивость, пополам с природной гордостью и расчетливостью, ищет и находит в нашей истории несколько поводов думать, что просвещением и талантами жители Балтийских городов, некогда превышая нас, имели прямое влияние на судьбу Империи — там вопрос принимает совершенно другой оборот. Истинное и главное заблуждение немецких губерний состоит в том, что они до сих пор не постигают, что Россия возмужала; они видели в пеленах наш государственный быт, весьма часто были призваны в пестуны к его колыбели и в свидетели всех недоумений, всех ошибок, всех колебаний нашего внутреннего образования. В течение прошедшего и вначале настоящего столетий, влияние этих губерний видимо отражается на каждой странице нашей политической истории. Нет сомнения, что эта горсть людей другого происхождения, но людей умных, предприимчивых, образованных, много способствовала к нашему развитию, не щадя, впрочем, в иных случаях, ни крови, ни чести России. В общем смысле, их государственные люди расширили пределы Империи; их воины проливали кровь за Дом Романовых; их художники и ученые сообщали нам сведения о европейском образовании. Все это неоспоримо и все это заслуживает нашу признательность; но тем и оканчивается всякое справедливое с их стороны притязание на наше уважение, всякое чистосердечное сочувствие между ими и нами. Оттого что они угнетали Россию императрицы Анны; оттого что они вблизи видели Россию Елизаветы и Екатерины II, они упорно заключают, что Россия тот же младенец, к охранению коего и они платили дань усердия, не всегда беспристрастного, не всегда бескорыстного. Словом, — они не постигают России Николая I; и этот обман почти оптический, эта суеверная неподвижность в понятиях, это тайное отрицание всего существующего теперь у нас, этот холодный, мелкий дух протестантизма в приложении к делам государственным — вот что отличает и некоторым образом отталкивает от нас это поколение людей одаренных душевными доблестями и некоторым прямодушием; но то же самое отталкивает их и от Европы, или лучше сказать, от Германии, из которой они выводят беспрестанно свое прямое происхождение.

Отношение остзейских губерний к Германии и России. С одной стороны, Германия изменилась, с другой, Россия возмужала. Тщетно дух остзейских губерний считает себя представителем немецкого просвещения в России; мы это просвещение понимаем и ценим вернее их. Тщетно ищут они отголоска в Германии, где все столь же быстро изменилось, сколько и у нас. В чистосердечном с ними совещании, в благонамеренных беседах наедине, можно довольно легко достичь этого сознания; можно даже найти в них нераскрытое убеждение, что собственное их благо требует ныне, чтоб они ближе и теснее слились с Россией, по крайней мере, духом и связями общего образования; но все это для них еще сомнительно, еще темно; они, без сомнения, преданы государям, но умственное равенство едва ли соглашаются признать в русских, коих видели в возрастах столь различных, не всегда достойных уважения и коих они целое столетие снабжали своими административными идеями, своими формами и преданиями. Оттого-то и самое знакомство с русским языком им столь тягостно; для того только и медлят они решиться на изучение оного. Здравый рассудок давно уверяет их, что вместе с Россией выросли и возмужали язык и словесность отечественные, они это чувствуют, знают; даже тому радуются; но надменность и природная упругость заставляет их как будто бороться, в сем отношении, против распоряжений правительства. Мысль, что их мнимая национальность есть национальность германская, сильно укоренилась между ними, и хотя эта мысль не имеет ныне, поистине, никакого значения, но и теперь нельзя и не нужно открыто спорить с ней. Пусть добрые жители Балтийских берегов мечтают, что они германцы Арминия или Карла Великого, эта мечта не вредит ходу и успеху наших мер. Если б содействие местных начальств в смысле правительства с совершенным сознанием нашего направления равнялось с хорошим намерением главнейших учебных начальств, то юношество в тех местах было бы давно, все без исключения, в руках правительства. И теперь, не останавливаюсь сказать, юношество, очевидно, склонилось к нашим началам и сближается с нашим образом мыслей. Но и тут встречается опять резкая черта различия между жителями литовских и немецких губерний: там, невзирая на все неприязненное и ненавистное, одна и та же живость славянской крови, та же быстрота в понятиях, та же раздражительность в соображении; там можно уловить толпу, не знаю надолго ли, одним ловким движением, несколькими заветными словами; немцев налету схватить невозможно; против них надобно вести, так сказать, осаду. Они сдадутся, но не вдруг^[5].

Таков был мой отзыв, когда, осмотрев положение учебных заведений в прибалтийских губерниях, я доносил Вашему Величеству о своих наблюдениях; но сверх тех затруднений, о коих упоминается выше, надобно для полного обзора действий правительства присоединить к этой картине несколько важных обстоятельств.

Два рода неустройств. В губерниях остзейских, кроме провинциального духа, имеющего свои резкие черты, являются еще два замечательные источника внутренних несогласий: разъединение церкви на чистых протестантов и пиетистов, и противоборство среднего и низшего классов с туземным дворянством. Эти две язвы живо обнаружились в недавних событиях; здесь было бы неуместно входить в исследование оных Между тем, это положение вещей имело и продолжает иметь столь тесную связь с распоряжениями Министерства народного просвещения, что нельзя умолчать о сих обстоятельствах.

Неустройство политическое. Первое основано на отношении, в коем состоит дворянство тех губерний к прочим состояниям. Это отношение неприязненно: дворянство, усиливаясь удержать за собой несколько прав, обветшалых и притеснительных, исключительно ему приносящих некоторые выгоды, вооружило против себя и низший класс, бедствующий — в полном смысле слова, и средний, притянувший между тем к себе большую часть богатства, познаний и промышленности того края. Эти привилегии, проистекающие первоначально из прав рыцарства германского, уничтожены везде в Германии и без сомнения не существовали бы уже давно, если б остзейские губернии, вместо русской державы, были подвластны, например, прусскому правительству. Здесь не предстоит нужды входить в рассмотрение сих прав; скажем только, что эти привилегии противоречат нынешнему положению дворянства в Германии и не согласны с духом русского законодательства. Сверх того должно заметить, что эти привилегии далее тесного круга, пользующегося ими малочисленного сословия, возбуждают ненависть во всех прочих состояниях. Из сего довольно сложного положения происходит, что тамошнее дворянство считает себя обязанным защищать свои так называемые права:

1) от влияния иностранных соседних понятий,

2) от влияния русских начал и русского духа, — и наконец —

3) от противодействий всех средних и низших сословий, составляющих большинство жителей в губерниях остзейских.

Неустройство религиозное. Второе начало несогласия в порядке религиозном состоит в шатком положении протестантской церкви и в быстром распространении некоторых религиозных сект, из коих сильнейшая и деятельнейшая является под именем Моравских братьев. В иных государствах, именно у нас, отношение господствующей церкви к расколам разрешается, по крайней мере, в теории, весьма ясно: ибо, имея в виду твердый состав церкви, можно заключить, что всякое от нее явное отступление составляет раскол; в протестантизме это наоборот: там церковь не вмещает в себе правоверия протестантского, ибо главное протестантское начало: «что каждый судит по совести о предметах верования своего» поставляет церковь как будто в вечное брожение. Тщетно искала бы она себе якоря посреди этого бесконечного волнения; этот якорь переломлен в первый день плаванья.

Нельзя не признать, что дерзость умствования о предметах веры достигла, особенно с начала XIX столетия, до невероятия. Рационализм, т. е. отрицание всего сверхъестественного, произвел и продолжает производить самые отвратительные явления. От этих явлений родился целый разряд сект, испуганных заблуждением протестантского духовенства, и которые, по естественному порядку вещей, бросились в противоположную крайность. Из общего отрицания, или, по крайней мере, из сомнения всеобщего, умы искали убежища и успокоения в таинственной недоступности мистицизма, иногда довольно чувственного и грубого. Моравские братья, как и все прочие отщепенцы, провозглашают себя восстановителями протестантской веры, и нет сомнения, что во многих отношениях их образ мыслей ближе подходит к христианским догматам. С другой стороны, хотя не вся евангелическая церковь была причастна заблуждениям рационализма, но вся она понесла наказание за оный; и это пятно, как будто неизгладимое, обессилив церковь, лишает оную всех средств справедливой обороны. В этом странном положении трудно правительству найти опору для своих соображений. Правоверие протестантское, поистине, не существует нигде. Обязанность правительства защищать господствующую церковь может принять свое действие там, где церковь сама защищает себя. Здесь, напротив, две крайности: истощенная церковь, которая не считает себя даже за правоверную, в своем смысле, и фанатические секты, которые стремятся занять ее место. Определить между ними справедливую середину — есть ближайшее понятие, особенно для правительства, не принадлежащего ни к той, ни к другой стороне; но этот опыт оказывается тщетным. По мере, как Моравские братья там усиливаются, ослабевает протестантская официальная церковь. В одной партии заметно фанатическое стремление к обладанию умами; в другой вялость, охлаждение, и как будто собственное предчувствие своего близкого падения. Православие. К сим двум началам присоединилось с некоторых пор новое, не вполне разгаданное явление: сильное влечение простого народа к православию русскому. Это неоспоримое влечение, несомненное для беспристрастных, родилось, вероятно, более от глубокого чувства неудовольствия к существующему порядку, чем от убеждения в превосходстве церкви, которая известна туземному простолюдину единственно по внешним обрядам; во всяком случае, это факт важный, многосторонний, последствия коего неисчислимы. Смотря на оный только с гражданской стороны, открывается, что низшее и большей частью среднее сословия, побуждаясь различными видами, расположены ближе соединиться с государством, войти в теснейший союз с нашей верой, с нашими понятиями, нашим бытом; тогда как высшее сословие упорствует в своем разъединении и опасается умственного движения, могущего увлечь за собой тщетные преграды и бессильную оппозицию.

Посреди сего волнения умов, колеблемых предрассудками разного рода и большей частью еще не пришедших к сознанию своих собственных выгод, надлежало соорудить новое и прочное здание общественного воспитания.

Действия министерства. В двукратный личный мой осмотр Дерптского университета и других заведений Дерптского округа, узнав и поверив на месте положение учебной части в остзейских губерниях и существенные потребности их, я принял эти опыты и наблюдения в постоянное руководство в дальнейших действиях министерства, мне высочайше вверенного. При всех затруднениях, которые представлялись тут для успешности новых распоряжений, последствия их увенчали труды министерства замечательным успехом. Не исчисляя в подробности всех событий по Дерптскому учебному округу, я ограничусь взглядом на принятые меры в двух отношениях. Во-первых, в отношении к устранению некоторых застарелых предрассудков края, которые были издавна источником разного рода беспорядков в учебных заведениях и в особенности в университете Дерптском, и, во-вторых, к сближению тамошней учебной системы с общим образованием в Империи и к распространению русского языка и словесности отечественной.

Преобразование Дерптского университета. С самого начала, для водворения порядка между учащимися в Дерптском университете, составлены были высочайше утвержденные правила (в 1834 г.), которыми сокращены излишние права университета и течение судебных дел приведено ближе к общему устройству; определены с точностью обязанности студентов и отношения их к университетскому начальству и к профессорам, и мера их ответственности за нарушение благочиния и общественной тишины. Правила сии поверены предварительно трехлетними опытами и потом уже, дополненные и измененные, окончательно удостоены в 1838 г. высочайшего утверждения и приведены в действо. Для прекращения поединков между студентами Дерптского университета (28 июня 1837) подчинены военному суду при Рижском ордонансгаузе все, которые окажутся виновными в сих проступках. Производству исследований по оным положены в основание общие российские, а не местные лифляндские узаконения. Тайные поводы и как бы приготовления к оным предупреждены уничтожением между воспитанниками дерптских гимназий собраний для упражнения в фехтовании и запрещением жителям города Дерпта открывать у себя партикулярные для того залы, без дозволения учебного начальства. Этими мерами, строгими и решительными, пресеклись прежние своевольство и буйства студентов, и хотя перелом не обошелся без некоторого противодействия, которое, может быть, еще таится, но уже ослабленное и бесплодное, — однако дерптская молодежь вообще подчинила себя требованиям дисциплины и доброго порядка. Не видать столпле-ния праздных юношей, не слыхать их шумных песен и криков; все тихо, благопристойно. Нельзя сказать, чтоб в числе 600 студентов не было шалостей, или даже иногда тайного разгула; по крайней мере, безнравственность не торжествует, и общее спокойствие не нарушается.

Преобразование прочих учебных заведений. Преобразование учебных заведений Дерптского округа и сближение их с русскими училищами равномерно подвинулось вперед значительно. В Дерпте учреждено русское начальное училище для детей тамошних обывателей русского происхождения; такие же заведения возникли потом в Якобштате, для детей русского и польского происхождения, и в Митаве. При первом осмотре учебных заведений Дерптского округа, заметив недостаток преподавания закона Божия православного исповедания для обучающегося в оных русского юношества, я испросил высочайшее повеление о назначении для тамошнего университета и других учебных заведений православных законоучителей. Обучение русскому языку начинается с низших училищ, и постепенно переходя в гимназии, достигает до университета. Не ограничиваясь учителями собственно для этого предмета, определяются учители и для других наук из русских, преимущественно из воспитанников Главного Педагогического института, и по мере того вводится постепенно преподавание на русском языке. Для определения учителем в гимназию или в училище постановлено условием способность преподавать свой предмет по-русски; мало-помалу вводится и производство училищных дел на русском языке. Способы к его изучению в 1839 году еще более усилены назначением вновь учителей дополнительных классов в гимназиях округа, в Ревельском, Домском и в некоторых уездных училищах, с определением достаточной суммы на приобретение учебных пособий по части русского языка. В следующем году, к 10 воспитанникам начальной учительской семинарии в Дерпте присоединены еще 4, предназначаемые в учители русского языка, с тем, чтобы по окончании курса семинарского, они поступали на два года в Главный Педагогический институт для окончательного образования. При сей семинарии определен особый учитель русского языка. Эстляндское дворянство учредило на свой счет стипендию для приготовления в Дерптском и потом в одном из Великороссийских университетов, в учители русского языка, одного из воспитанников Домского дворянского училища в Ревеле. Для неослабного наблюдения за введением и исполнением мер, принимаемых правительством, и для направления учебных заведений к цели, оным указываемой, Министерство народного просвещения приняло за правило впредь на свободные места директоров гимназий, их помощников и начальников училищ определять чиновников, преимущественно из русских, с исключением только в пользу тех уроженцев остзейских губерний, которые, при требуемых для того качествах, и способностях, хорошо знают русский язык.

Истекут еще три года, и все вступающие в учебные заведения Дерптского округа и все приобретающие в университете ученые степени будут уже являться к сему необходимыми отныне и в достаточной степени приобретенными познаниями в русском языке.

Русский язык. Будучи, по утвержденному мной плану университетского учения, во всех факультетах необходимым предметом занятий всех учащихся, русский язык изучается ими с любовью и прилежанием. Уже и ныне он составляет не преходящую только необходимость для полноты курса, но предмет изучения добровольного и основательного. Несколько лет тому назад, по приглашению профессора русской словесности, студенты университета составили, по лучшим иностранным источникам, курс древней истории на русском языке, который печатается и вскоре появится в свет. В конце прошлого года философский факультет предложил на разрешение один из самых трудных грамматических вопросов русского языка, и задача эта, на которую доселе не находили удовлетворительного ответа и в лучших грамматиках отечественного слова, решена с необыкновенной отчетливостью и с основательным знанием предмета, двумя студентами Дерптского университета.

Процветание университета и училищ.Попечения о распространении русского образования, которое министерство считало одной из существенных потребностей остзейских губерний и своей неотклонимой обязанностью, не ограничивали его действий исключительно и односторонне. Это была та часть его трудов, которая представляла наиболее затруднений, препятствий и борьбы. Как древние строители Иерусалима, оно принуждено было, созидая одной рукой, отражать другой нападения врагов. Но министерство не отделяло сих трудов от постоянной заботливости о возведении всей учебной части вообще на высшую степень развития и возможного совершенства. Прежняя затруднительность внутреннего управления или устранена изъятием гимназий и других училищ от непосредственного влияния университета и поручением их заведыванию попечителя, по примеру русских средних учебных заведений. С сею целью распространено на Дерптский учебный округ высочайше утвержденное в 1835 году Положение об учебных округах Великороссийских, и упразднена состоявшая при университете училищная комиссия, взамен которой придан попечителю особый совет. Учреждением при гимназиях почетных попечителей по выбору дворянства призвано сие последнее к участию и содействию в пользах и материальном состоянии этих заведений. Все гимназии Дерптского учебного округа, более или менее, преобразованы в важнейших частях своих; во всех введен новый учебный план, исправленный по назиданиям опытов нескольких лет. По требованиям местных обстоятельств допущены в курсах необходимые изменения. С возрастанием наружного благочиния в университете Дерптском возросло и его благоденствие: число студентов постепенно умножается; отличные профессора, вызванные из чужих краев, приняли охотно сделанное им предложение и с честью занимают свои кафедры. В прошлом году высочайше утвержденным дополнительным штатом Дерптского университета расширен до той полноты, какой только можно желать, объем факультетов: медицинского, философского и юридического. Щедрость истинно царская Вашего Императорского Величества поставила его в ряд первых учреждений в этом роде, с которым не многие из существующих в Германии могут сравниться. Самые упорные противники министерства народного просвещения в Остзейских губерниях невольно принуждены сознаться, что настоящее устройство и процветание учебных заведений в том крае не допускают никакого сравнения с положением их в прежнее время.

С. По Царству Польскому

Присоединение учебной части в Царстве к ведомству Министерства народного просвещения. Высочайшим указом 20-го ноября 1839 года повелено: из находящихся в Царстве Польском учебных и ученых заведений образовать Варшавский округ и причислить оный к Министерству народного просвещения на главных началах, в Империи по сей части существующих.

Взгляд на положение оной. Беглый взгляд на прежний ход народного образования в Царстве покажет, что министерство могло ожидать найти там и какие предстояли ему обязанности.

Не подлежит сомнению, что одна из коренных причин всех неустройств в Польше находилась и находится в небрежении отечественного воспитания. Долго иезуиты заведывали всеми училищами в духе одностороннем и пристрастном, но с уменьем и не без успеха. Когда пиары, под влиянием новых идей, сменили иезуитов и когда Игнатий Потоцкий с аббатом Колонтаем внесли в эти училища зародыш вольнодумства религиозного и политического, то старое, во многом еще твердое, рушилось и ничем не было заменено. Король Станислав Август, постигая этот вред, по совету своего брата, примаса королевства, учредил в 1773 г. комиссию народного просвещения. Эта комиссия начертала превосходный план, который, на беду Польши, остался без исполнения. В таких обстоятельствах настигнули Польшу сперва французская, потом польская революции; с 1794 до 1815 года переходила она из рук в руки, посреди различных происшествий, беспокойных и бурных, не являвших возможности твердого основания. С 1815 до 1820 года училищная часть в Царстве была поручена Станиславу Потоцкому, известному главе всех тайных обществ и представителю всех разрушительных политических понятий в том крае. Потоцкий был сменен Станиславом Грабовским, но и этот промежуток времени не означен действиями успешными. В событиях 1830 года вновь учрежденный Варшавский университет нашел и должен был найти свой конец. Впоследствии при всех усилиях благонамеренного начальства училища не соответствовали, должно сказать, ни потребностям края, ни обеспечению правительства.

Приступ к делу. При исполнении Высочайшей воли, на меня возложенной, три главных предмета обратили на себя внимание министерства:

Управление округом.

Устройство общих учебных заведений.

Частное домашнее воспитание.

Для управления округом назначен попечитель, учреждено при департаменте народного просвещения особое отделение (18 декабря 1839 года), издано положение о Варшавском округе, определяющее права и пределы власти: попечителя, совета народного просвещения и правления округа (19 июня 1840), и, наконец, составлено новое, внутреннее образование совета, соответствующее порядку делопроизводства в Империи (1840 марта 31). Учебная система Царства требовала коренного преобразования. Объем наук в уездных училищах не соответствовал цели оных; в гимназиях общее филологическое образование смешано было с учением специальным, техническим; для высшего образования учреждены были дополнительные курсы с экзаменационным комитетом, заменявшие некоторым образом упраздненный Варшавский университет и снабжение учителями и наставниками общие и частные заведения Царства.

Распоряжения. Для устранения сих неудобств, и с целью устроения учебной системы, в виде приготовительного перехода в русские университеты, изданы:

Устав гимназий, уездных и первоначальных училищ Варшавского округа, применительно к уставу учебных заведений Империи, с допущением только самых необходимых, по местным обстоятельствам, изменений (31 августа 1840).

Положение о реальной гимназии, сосредотачивающей обучение технических предметов, для доставления детям среднего сословия средств приобретать познания в практическом приложении наук к ремеслам и промышленности (28 ноября 1840).

Положение о педагогических курсах, ограничивающее прежние дополнительные курсы повторением гимназических наук и практическим педагогическим успособлением учителей для уездных училищ и соответствующих оным частных учебных заведений (2 апреля 1840).

Для точного определения в сих заведениях как объема наук, так и направления, коему обучение должно следовать, утверждены министерством программы и инструкции для гимназий и уездных училищ (2 марта 1842) и для педагогических курсов (31 ноября 1842).

В учебных заведениях обновлен состав преподавателей; причем только отличнейшие и благонадежнейшие оставлены на своих местах, а несколько начальников заменены людьми способнейшими (распоряжение в бытность в Варшаве).

Озабочиваясь приисканием способов к теснейшему соединению учебных заведений того и другого края, равно как и к облегчению воспитанникам Царства перехода в университеты Империи, министерство приняло следующие меры: 1) Вслед за изданием устава учебных заведений округа предложено составить в Варшаве особый комитет для рассмотрения, какие из учебных книг Империи могут быть введены в учебные заведения Царства без изменений, и какие с переменами по недостаточному знанию русского языка учениками низших классов, с тем чтобы последняя мера была только временная, впредь до открытия возможности усвоить тем заведениям все учебные книги Империи; вследствие чего некоторые учебные русские книги введены уже в употребление, а иные вводятся постепенно (14 ноября 1841). 2) Усилено преподавание славянского языка с распоряжением: а) чтобы впредь учителями русского языка в гимназии и уездные училища определять только таких кандидатов, которые могут обучать с пользой и славянскому языку, и b) вменено в непременную обязанность пансионерам Царства, обучающимся в университетах Империи, слушать лекции славянского языка и подвергаться в сем предмете испытанию (18 января 1841). 3) Предписано наблюдать неукоснительно за успехами в русском языке пансионеров Царства, воспитывающихся в университетах Империи, подвергая их в сем случае особому строжайшему испытанию (16 января 1842 г.)^[6]. С другой стороны, для ободрения пансионеров Царства, приготовляющихся в сих университетах к учительскому званию, кроме общих прав университетских воспитанников, предоставлено еще тем из них, кои посещали дополнительные курсы в Варшаве, поступать, по испытании, во 2-й и даже 3-й курсы университета (14 марта 1840 г.), выпускаемых же из университетов с кандидатскими званиями, положено определять в гимназии Царства прямо на высшие оклады, или, в случае неимения вакансии, переводить на оные при первой возможности (26 ноября 1841 г.). Для отвращения недостатка в хороших учителях, согласно высочайшей воле, имеются всегда в запасе в Варшаве 5 русских сверхкомплектных учителей, отправляемых туда из Империи, по мере поступления прежних на учительские места; в гимназии же определяются учителями пансионеры царства, кончившие курс наук в университетах Империи. Из университетов выпущено доселе в учебные заведения царства 40 учителей и обучается в них еще 48. По истечении, в 1841 году, четырехлетнего срока, назначенного по Высочайшему повелению на присылку пансионеров в университеты Империи, для приготовления к учительскому званию, положено продолжать такое отправление по 15 воспитанников ежегодно еще на 4 года (15 июля 1842 г.).

Между тем, сообразно с местными потребностями Польского края, изданы еще другие для специальных заведений положения, а именно:

Для юридического образования юношества, при Варшавской губернской гимназии открыты юридические классы, из коих молодые люди, желающие приспособить себя к высшим судебным должностям, могут переходить вуниверситеты Московский и С.-Петербургский, где для окончательного образования их, учреждены по две отдельные кафедры законов Царства. Положение о сем, составленное совместно с министром статс-секретарем Царства Польского, удостоилось Высочайшего утверждения 10-го (22-го) апреля 1840 года.

Для приготовления хороших хозяев и лесоводов, преобразован существовавший прежде Маримонтский институт сельского хозяйства и лесоводства (31-го августа 1840), для внутреннего управления коим по учебной и хозяйственной частям издано впоследствии особое наставление на один полный курс (5-го июня 1840 г.). В дополнение к сим преобразованиям необходимо было озаботиться доставлением округу важного учебного пособия — книг, как русских, так и на иностранных языках, в чем замечен был ощутительный недостаток. Вследствие того, с высочайшего соизволения, отобрано из дублетов Публичной библиотеки по разным отраслям наук и литературы в 1840 году до 13 000 и в 1842 г. до 12 000 томов иностранных книг.

Не менее предметом забот министерства было преобразование частного и домашнего воспитания, которое оставалось без надлежащего надзора и не только находилось в руках людей, не подчиненных учебному ведомству, но по обширному объему наук в некоторых пансионах, делало излишним посещение казенных учебных заведений. Эти неудобства отстранены изданием положения о частных учебных заведениях, домашних наставниках и учителях в Царстве Польском (18-го января 1841 г.), основанного на точных началах узаконений, введенных по сей части в Империи.

Общее наблюдение за учебными заведениями Царства и осмотр оных возложен был на трех генеральных визитаторов училищ, которые оставлены и по новому положению о Варшавском округе при своих должностях. Но для руководства их при исполнении обязанностей не было постоянных правил. По распоряжению министерства, собраны все изданные по сей части в разное время постановления и по соображении с существующими правилами в Империи, составлен общий наказ визитаторам (в конце 1842 года).

Оставалось устроить важную часть народного просвещения — первоначальное обучение низших классов народа. С этой целью министерство обратило внимание на существующий в Ловиче институт первоначальных учителей, который, не имея ни определительного положения, ни даже приличного помещения и внутреннего устройства, не соответствовал своему назначению. Проект положения об институте уже утвержден.

В этом кратком начертании мер, приведенных к концу в Царстве Польском, в течение трех лет Ваше Величество изволите усмотреть главные основания начатого перерождения учебной части в Царстве. Сверх собственных наблюдений министерства, можно заключить из достоверных мнений посторонних лиц, что перемены, последовавшие по сей части в Царстве, удовлетворили желаниям благомыслящих, успокоили ожидания родителей, и в самом крае произвели вообще благоприятное впечатление. Я могу, по крайней мере, свидетельствовать, что в Царстве Польском министерство встретило менее противодействий, чем в иных частях Империи. Нет нужды исчислять здесь все затруднения, коими должно было сопровождаться исполнение Высочайшей воли, когда Ваше Величество рассудили за благо распространить на Царство Польское влияние Министерства народного просвещения и учебную систему, принятую в губерниях, от Польши возвращенных. Уже и оттого должны были удвоиться сии затруднения, что эту систему невозможно было приложить к Царству без некоторых значительных изменений. Так, например, по важному вопросу о способе введения русского языка, я, при самом вступлении моем в управление учебной частью в Царстве, доводил до сведения Вашего Величества (29 декабря 1839 г.), что по моему убеждению меры, которые дотоле принимались, мало соответствовали цели, потому что слишком резко и слишком преждевременно обнаруживали виды правительства. В политическом смысле, язык можно уподобить оружию, которое должно нанести рану руке, неопытно им владеющей. В бывших польских и даже остзейских губерниях можно не запинаясь сказать русским подданным: Учитесь по-русски. В Царстве введение языка русского требует других условий. Самый ход публичного образования должен во многом представлять отличительные черты и разниться от мер, принятых в западных и остзейских губерниях. Чем определительнее мысль указа 20 ноября 1839 г., присоединившего учебную часть Царства к ведомству Министерства народного просвещения, тем осторожнее и беспристрастнее должны были быть первый приступ к делу и самый выбор пути. Этот путь лежит между двумя крайностями: между ультра-русским, понятным, но бесплодным и бесполезным чувством явного презрения к народу, имевшему доселе мало прав на наше сочувствие, и между ультра-европейской наклонностью сделаться в глазах этого народа предметом его слепого энтузиазма. Тут, как и во всех почти действиях государственных, средняя стезя одна являла твердость и обеспечивала успехи.

Русский язык. Такой взгляд на эти предметы, удостоившись Высочайшего одобрения Вашего Императорского Величества, руководил министерство в его действиях в отношении к Царству: вместо притеснительного, безусловного повеления о введении русского языка, я старался, удовлетворяя справедливым требованиям местности, поселить в умах уважение к русскому образованию, доверие к видам правительства, и точное, хотя неявное, сознание добрых намерений министерства; эти распоряжения остались не без плодов; все публичные заведения, как прежде бывшие, так и вновь устроенные, сделали уже несколько значительных шагов вперед; и когда в герцогстве Познанском было провозглашено от имени прусского правительства, что оно дарует жителям право беспрепятственно заниматься обрабатыванием природного их языка и литературы, отголосок этих слов не произвел действия в Царстве, ибо жители оного пользовались еще до возгласа прусского правительства выгодами, сопряженными с свободным употреблением того и другого наречия, и сами уже убеждены были в необходимости изучения русского языка, имеющего кроме политического значения, общий источник и близкое сродство с польским.

Допущение студентов Царства в русские университеты. Другое распоряжение министерства, повеленное Вашим Величеством, обратило на себя особое внимание и возбудило в иных благонамеренных между русскими некоторую степень опасения: я говорю об открытии русских университетов студентам из Польского Царства. По упразднении университетов Варшавского и Виленского и при явной невозможности приступить к их возобновлению (по крайней мере, на несколько десятков лет), правительство не имело в руках другого средства, кроме допущения польских студентов к окончательному образованию в университетах Империи. Против сей меры нетрудно было возражать с разных сторон, указывать на опасности этого приобщения польской молодежи к русской, и в будущем предугадывать последствия неблагоприятные; но Ваше Величество, не смущаясь подобными мнениями и убедившись в том, что чем решительнее эта мера, тем ближе она может привести к желаемому слиянию двух противоположных доселе стихий, разрешили мне идти осмотрительно и твердо определенным путем^[7]. К счастью, предвещенные опасения не сбываются; студенты, поступающие в наши университеты, как из западных губерний, так и из Царства, ведут себя благовидно, скромно; прилежно занимаются учением и не подают доселе никакого повода к сомнению; надзор за ними устроен бдительный и строгий; но вместе с этим не выказывается начальством никакого особого опасения насчет сих молодых людей. Успехи каждого из них по своей части уважаются преподавателями. Русский язык изучается ими в совершенстве. В заключение прибавлю, что лучшие из них, по мере окончания курсов, изъявляют наперерыв желание остаться в Империи, и единогласно предпочитают службу в оной службе в Царстве. Но, говоря о других побудительных причинах, достаточно указать на то, что, будучи воспитаны в ненависти и презрении к России, вид ее могущества, ее устройства, ее образования, непосредственно действует на умы юношества и поселяет в них нечувствительно какое-то уважение к ее первенству между славянскими племенами, которое должно непринужденно и мало-помалу, переменить до корня все их понятия. Спешу прибавить, что это замечание относится до лучших; здесь, как и во всех других опытах государственных, теряется несколько процентов; счастливым можно назвать то правительство, которое обеспечивает капитал.

D. Части, вновь поступившие в ведомство министерства

Одновременно с введением учебной части по Царству Польскому в ведомство министерства народного просвещения расширился круг его занятий присоединением к оному некоторых учреждений, находившихся в управлении других ведомств. Я имел счастье изложить пред сим действия министерства по устройству учебной части в Царстве Польском; здесь я осмелюсь обратить внимание Вашего Императорского Величества на медицинскую часть, на близкие к ней — фармацевтическую и ветеринарную, и на образование евреев.

Новое устройство медицинского учения. 1840 год (27 апреля) ознаменован поступлением в ведомство министерства народного просвещения Московской и Виленской медико-хирургических академий; причем состоялась Высочайшая воля о приведении в ближайшую связь и постепенное слияние Московской медико-хирургической академии с тамошним университетом и о присоединении Виленской, по преобразовании в медицинский факультет, к университету Св. Владимира.

Передавая в управление министра народного просвещения медико-хирургические академии Московскую и Виленскую, Ваше императорское Величество изволили указать необходимость дать целой медицинской учебной части направление, согласное с совершенным состоянием врачебных наук в Европе. При приведении в исполнение этой Высочайшей воли, Министерство народного просвещения встретило множество вопросов, разрешение которых могло быть поручено лишь лицам, занимающимся разнородными частями медицинских наук. На сей конец, с Высочайшего соизволения, учрежден при министерстве временный медицинский комитет, как ученое совещательное место, в котором обсуживаются разные вопросы, возникающие в министерстве по ученой и учебной медицинской части. Комитет, открыв свои заседания 8 февраля 1841 г., продолжает и ныне усердно заниматься, под руководством министерства и по его указаниям.

В 1841 году в учрежденном при университете Св. Владимира взамен Виленской медико-хирургической академии медицинском факультете, открыт первый медицинский курс.

Из числа мер, принятых по этой части в течение 1842 года, достойны внимания следующие:

Устройство медицинского факультета при университете Св. Владимира. Устройство этого факультета, вполне удовлетворяющее всем требованиям современного состояния врачебных наук, вошло в состав Высочайше утвержденного, 9 июня, устава и штата университета Св. Владимира.

Удостоившееся Высочайшего соизволения, 14 октября, предположение об учреждении при Московском университете образцового клинического заведения из трех отделений: терапевтического, хирургического и акушерского. Для помещения этой огромной клиники предназначается здание, занимаемое Московской медико-хирургической академией.

Расширение Дерптского медицинского факультета и образование при Дерптском университете фармацевтического института (Высочайше утверждено 19 октября).

Сверх того начертаны правила испытания врачей, фармацевтов, ветеринаров, зубных врачей и повивальных бабок и составлены положения о предоставлении врачам, фармацевтам и ветеринарам преимуществ гражданских и служебных. Этот труд с следующими к нему приложениями, окончательно рассмотренный и одобренный медицинским советом при Министерстве внутренних дел в непродолжительном времени получит дальнейший законный ход.

Наконец, изготовлен проект о преобразовании учебных ветеринарных заведений и всей вообще ветеринарной части в России.

1 августа истекшего года, упразднена Виленская медико-хирургическая академия, взамен которой учрежден медицинский факультет при университете Св. Владимира.

В Московской медико-хирургической академии закрыты 1-й и 2-й медицинские курсы, а в конце истекшего года упразднены находившиеся при ней ветеринарное и фармацевтическое отделения. Таким образом, и сия академия постепенно приближается к будущему ее значению, к слиянию с Московским университетом.

Образование евреев.От сих соображений я обращаюсь к действиям Министерства народного просвещения относительно преобразования евреев и их нравственного и гражданского возрождения. При общем порыве к образованности высшей, это стремление пробудилось в еврейском населении. Учреждение еврейского училища в Риге в 1839 году, вместе с некоторыми подобными заведениями в Одессе и Кишиневе, было первым шагом к водворению между евреями правильной системы обучения. Впоследствии открыты в Вильне и Гольдингене два частных еврейских училища; другие два заведения предположены в Вильне. Мысль сделать евреев причастными благ просвещения издавна уже была источником различных мер, которые, однако, не приводили к желаемой цели, частью по недостатку общих постановлений о воспитании евреев, частью по неизвестности средств к учреждению еврейских учебных заведений в видах правительства. В январе 1841 г. начертаны министерством народного просвещения общие начала устройства училищ для еврейского юношества; по одобрению этих начал приступлено к составлению проекта устава для еврейских училищ. Между тем, по распоряжению моему, собраны на месте определительные сведения о настоящем положении евреев, о способах к образованию ныне ими употребляемых и представляющих верный источник для содержания предполагаемых правительством заведений. Высочайшим повелением, последовавшим в 22 день июня 1842 года, распространен надзор Министерства народного просвещения на все еврейские ученые и учебные заведения и учреждена здесь в Петербурге комиссия для положения главных оснований дальнейшим действиям по устройству образования евреев и начертания правил для всех занимающихся частным обучением еврейского юношества. Необходимые для успешного выполнения сей Высочайшей воли данные собраны вторично в губерниях, населенных евреями. Министерство приобрело достоверные сведения о нынешнем воспитании евреев и о лицах, которых правительство может с пользой употребить в деле образования этого народа, о денежных способах которыми располагать оно получит возможность. Более 35 еврейских обществ письменно вызвались содействовать предположениям министерства народного просвещения. Благотворные лучи просвещения кроткого, сопровождаемого сознанием истинных начал нравственной и гражданской жизни, должны проникнуть во все сословия этого племени, над которым доселе тяготеет время векового угнетения. Затруднения, противопоставляющиеся сему обширному предприятию, конечно, многочисленны и велики; но благодетельные виды Вашего Величества постигаются всеми благонамереннейшими из евреев, и при восприимчивости этого народа, при усердии избираемых на выполнение великодушной мысли Вашего Величества, можно надеяться, что все препятствия будут преодолены и усилия министерства увенчаются желанным успехом.

Отделение третье
ВЗГЛЯД НА УСПЕХИ УЧЕНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ, НА ХОД НАУК И СЛОВЕСНОСТИ

Представив действия Министерства народного просвещения за истекшее десятилетие по части учебной, обращаюсь теперь к успехам наук и знаний, к деятельности собственно ученой, в продолжение того же времени. Там министерство, в некотором смысле, лишь поверяло грядущему времени семена, которые должны взойти и разрастись впоследствии; будущность, от нас еще закрытая, увидит и пожнет плоды настоящих его начинаний; она же произнесет им и последний приговор, когда дозреют и разовьются молодые поколения, которые в заведениях министерства получали свое образование и готовились на жизнь и службу государственную. Но здесь, в ходе и развитии наук и умственного бытия народа, оно может ныне же указать на успехи положительные, очевидные, на участие прямое и неоспоримое. Как там, так и здесь министерство руководилось одной главной мыслью; усилия его направлены были к той же цели, к которой оно старалось привести общественное образование: сохраняя все выгоды европейского просвещения, подвинув умственную жизнь России вровень с прочими нациями, оно желало дать ей самобытность народную, основать ее на началах собственных и привести в соответственность с потребностями народа и государства.

Академия наук. В ряду действователей в этой области первое место, бесспорно, принадлежит Императорской Академии наук, которая со времени учреждения своего, по мысли великого преобразователя России, в продолжение слишком столетнего существования, принесла уже столь великую пользу отечеству и наукам. Устав и штат, на основании которых действовала дотоле Академия, были вновь пересмотрены. Высочайше утвержденный 8 января 1836 года устав расширил значительно круг занятий сего ученого сословия и усилил самые способы его деятельности. Музеи и академические ученые собрания, приведенные в отличное устройство, обогащенные новыми приобретениями и расположенные в систематическом порядке, представляют превосходнейшие пособия для отечественных ученых, посвящающих себя обрабатыванию отдельных ветвей наук. Сокровища восточной нумизматики и письменности, собрание европейских монет древних и новейших, обогатились еще приобретением превосходного нумизматического кабинета, принадлежавшего графу Сухтелену. Ваше Императорское Величество даровали Академии полное собрание русских медалей, выбитых из серебра. Азиатский музей приобрел любопытную коллекцию искусственных произведений Китая и мануфактурной промышленности этой страны, составленную в Пекине полковником Лодыженским. Кабинеты естественной истории, кроме богатых даров, полученных от щедрот Вашего Величества, увеличены значительными покупками. Так Академии достались знаменитые гербарии графа Разумовского, Гофмана, Зибера, богатое ученое наследие маршала Биберштейна и энтомологический кабинет Гуммеля. Школа препараторов, учрежденная при зоологическом музеуме, обеспечивает успехи этого заведения. Плодом ее должно считать обширное зоологическое собрание, составляющее одну из замечательнейших частей музеума Академии. Физический кабинет, который в течение 30 лет нисколько не приумножался, извлечен из своего неподвижного состояния; заведена химическая лаборатория и учреждена механическая мастерская. Из-под станков типографии академии, неоднократно обогащавшейся новыми шрифтами, выходят книги на всех почти главнейших языках азиатских, даже на таких, на которых в состоянии печатать весьма не многие заведения этого рода в Европе. Я осмелился остановить внимание Вашего Величества на настоящем цветущем положении этих учреждений потому, что они составляют не бесплодное только украшение и роскошь Академии, но орудие для ее ученой деятельности. При помощи сих обширных средств, Академия постепенно сделалась учреждением вполне национальным. Нимало способствовало к такому сближению учреждение Демидовских премий. Трудная обязанность возложена была на академию этим учреждением; но она вознаграждена была за то влиянием, которое доставило ей поручение обсуживать произведения отечественных ученых и назначать им цену и награды.

Присоединение Академии наук к Академии Российской. В 19 день октября 1841 года бывшая Императорская Российская академия, после пятидесятивосьмилетнего существования своего, присоединена к Императорской Академии наук в виде особого отделения Русского языка и словесности. Ваше Императорское Величество повелели привести в единство и совокупность занятия двух высших ученых учреждений в Империи. Составляя как бы среднее звено двух частей Академии наук, отделение русского языка и словесности приобрело назначение совершенно сообразное с целью ученого сословия, занимающегося обрабатыванием языка. Отныне объем деятельности его на пользу отечественного слова расширяется, включая в круг исследований своих и все ветви славянских наречий, возникших из одного корня с языком русским. Отделению русского языка и словесности предстоят занятия важные, и оно уже приступило с ревностью к выполнению одного из главнейших трудов своих — к изданию полного словаря, который соответствовал бы требованиям времени и степени нашего образования.

Ученые путешествия от Академии наук. Мы можем с основательностью сказать, что деятельностью Академия наук не уступает никакому другому сословию, и что ученый совет отдает справедливость ее трудам.

Уже Великий Петр, начертывая первые основания устава для этого ученого учреждения, указал ему высокое назначение заботиться об основательном исследовании самых отдаленных и наименее известных краев государства. Ученые экспедиции, предпринятые Академией или совершенные под ее руководством, пролили новый свет на географию, физическое строение и естественные произведения, на историю, древности и на производительные силы нашего отечества и других стран. Те части Империи, которые менее других известны, составляли главнейший предмет изысканий; но не менее тщательные и подробные исследования посвящаются и другим прежде уже посещенным странам внутри России.

Еще Клапрот заметил тождество нынешних осетинцев с ассами и аланами средних веков. Академик Шегрен, посвящавший постоянное внимание на изучение столь важных для древней истории русской и для сравнительной лингвистики наречий финского племени, предпринимал путешествие на Крымский полуостров, в Грузию и на Кавказ. Изучив языки, народный быт и предания тамошних горных племен, и в особенности осетинцев, он собрал доводы в подкрепление этой гипотезы о происхождении скандинавских языков и преданий из сей колыбели народов, и о связи с древним скандинавским наречия осетинского, важнейшего из всех кавказских, по его решительному сродству с главными европейскими и азиатскими языками. Результаты сих исследований будут содержаться в дальнейших трудах академика Шегрена, а между тем мы уже обязаны ему грамматикой и словарем осетинского языка.

Вопрос о соотношении уровней Черного и Каспийского морей сделался предметом живого любопытства европейских ученых, особенно по разногласию всех результатов произведенных дотоле наблюдений. Барон Гумбольт вызывал русских ученых на решение этой геодезической задачи. С высочайшего соизволения снаряжена была от Академии наук экспедиция для измерения разности высот морей Черного и Каспийского. Молодые астрономы: Фус, Савич и Заблер определили, посредством тригонометрического нивелирования, страны между обоими морями, настоящую их высоту. Эта затруднительная геодезическая операция показала, что поверхность Каспийского моря действительно ниже Черного моря 101, 2 русскими или 94,9 парижскими футами.

Геология обогатилась достоверным открытием на твердой земле старого света площади, которой поверхность ниже уровня океана. На целом земном шаре, по всей вероятности, не встречается другого подобного факта. В географическом отношении особенную важность придает экспедиции произведенное ею нивелирование между Азовским и Каспийским морями, на пространстве 800 верст, где значительное число пунктов, и особенно главные вершины Кавказских гор астрономически определены в отношении к географическому положению и к возвышению их над океаном.

На крайнем севере Империи исследование берегов Лапландии и Новой Земли было предметом усугубленных усилий моряков и ученых. В мае месяце 1836 года Академия наук отправила в эти столь мало еще разведанные в ученом отношении страны экспедицию, под управлением академика Бэра. Она проникла до 74® северной широты, пробыв целых полтора месяца на Новой Земле. Усилия ее увенчались таким успехом, что эту экспедицию можно считать одной из самых удачных, какие только были предприняты в тот суровый край. Значительность привезенных Бэром естественных предметов дает нам полное право считать природу Новой Земли столь же основательно исследованной, как и другие страны отдаленного севера, многократно уже посещенные учеными. В 1840 году академик Бэр предпринял вторичную поездку в Новую Землю и к северному берегу Русской Лапландии, для исследования естественных произведений Ледовитого моря близ этого берега и сравнения их с теми, которые он собрал на берегах Новой Земли. Хотя сильный и продолжительный ураган заставил экспедицию отказаться от предположения проникнуть вновь до Новой Земли, зато она привезла с собой собрание естественных предметов и произвела наблюдения, обильнее и важнее тех, которые были плодом первой поездки в 1837 году. Географический результат этой экспедиции состоит в достоверном исправлении прежних карт Лапландии, на которых течение рек Туломы и Колы показывалось ошибочно.

В 1838 году, по побуждению и на счет Академии наук исследована флора в окрестностях Иртыша и Зайсанг-Нора. Эти исследования доставили около 330 пород растений и в том числе 18 совершенно новых.

Весной 1839 года, поощряемый участием Академии наук молодой путешественник Вильгельм Бётлинг предпринимал странствие на север. Он совершил до Торнео и Колы путешествие, которому мы обязаны любопытными сведениями относительно к горным формациям и новейшему периоду истории земной поверхности.

В том же году Академия наук воспользовалась отправлением корабля Российско-американской компании, чтоб послать в Америку препаратора зоологического музеума Вознесенского, для собирания естественных произведений в пользу академических музеумов. Вознесенский представил Академии обильные собрания естественных предметов южной Америки, равно как и из российско-американских колоний.

Академик Кеппен предпринимал в 1840 году статистическое путешествие по С-Петербургской, Новгородской, Тверской, Ярославской, Костромской, Владимирской, Нижегородской и Московской губерниям, и при ревностном содействии местных начальств, собрал многочисленные материалы для статистики этих частей Империи. Предполагаемый к изданию в свет сборник статистических сведений о России доставит новые материалы для познания отечества нашего.

Показав главнейшие ученые предприятия, совершенные членами Академии наук, наиболее замечательные по последствиям своим, я только в кратких словах упомяну о геологических исследованиях, произведенных академиком Парротом в окрестностях Вуртнекского озера в Лифляндии и Финляндии, близ реки Вуоксы; о геогностическом путешествии Пандера в полуденные губернии России, о путешествиях Рупрехта и Савельева на Канинском полуострове; о второй геогностической поездке в Финляндию Бетлинга, столь рано похищенного у наук смертью; о путешествии академика Купфера в Сибирь до Нерчинска.

Нельзя также оставить без внимания астрономически-географическую экспедицию, совершенную в прошлом году для наблюдения над полным солнечным затмением 26 июня. По распоряжению моему, в этой экспедиции участвовали, кроме академии, университеты Московский, Казанский, Киевский и Виленская обсерватория; от них посланы были астрономы в разные места, где затмение видимо было полное, именно: в Липецк, в Дубно, в Чернигов, в Курск и Пензу. Сверх определения широты и долготы в Москве, Новгороде, Рязани, Липецке, Воронеже, Туле, Чернигове и других пунктах, мы обязаны им точным описанием редко возобновляющегося небесного явления.

Путешествия от университетов. В полезных ученых предприятиях соревновали с Академией наук и все высшие наши учебные учреждения. Кандидат Дерптского университета Федоров (ныне профессор астрономии в университете Св. Владимира), послан был для определения в юго-западной Сибири географического положения разных пунктов между 50 и 60Њ широты, между Уральским хребтом и Енисеем. Путешествие Федорова продолжалось пять лет с половиной и доставило непрерывный ряд замечательных астрономических и магнетических наблюдений. В 1833 году исследован Крым профессором Ратке в отношении к анатомии и развитию животных; в следующем году другой ученый, Дерптского университета профессор Гебель, совершил поездку по степям южной России. Профессор Шмальц предпринимал путешествие по средним губерниям европейской России и обозревал колонии по Волге и в Крыму в отношении к сельскому хозяйству. Сверх геогностических исследований профессора Гофмана на Гохланде и других островах Финского залива, также в южной Финляндии, сверх ученого путешествия профессора Паррота к Нордкапу для наблюдения над магнетизмом земли и астрономического определения мест, надлежит упомянуть в особенности об археологических путешествиях, предпринятых вследствие Высочайшей воли Вашего Величества профессором Крузе по остзейским губерниям для открытия древнеисторических памятников и для обозрения древностей Пскова и Изборска. Плоды этих исследований, весьма любопытные и важные для объяснения вопроса о варягах, сообщены уже профессором Крузе ученому свету в особом сочинении.

Университеты Московский и Харьковский с своей стороны принесли также дань усилий к познанию России; Щуровский, профессор первого, обозрел Уральский хребет на всем его протяжении. Следствия его наблюдений изложены в книге, которую он издал в 1841 году. Адъюнкт Харьковского университета Гордеенко химически исследовал соляные озера в Изюмском уезде, близ Славянска; профессор Чернаев и адъюнкт Калениченко описали Курскую губернию в оологическом, ботаническом и минералогическом отношениях. Новгородская, Тверская, Московская, Тульская и Калужская губернии исследованы геогностом Борисяком. Особенно замечательно путешествие профессора Криницкого в 1837 году в Крым и на Кавказ для обозрения берегов Таврического полуострова, преимущественно местностей около Анапы. Укажу еще на геогностические изыскания профессора университета Св. Владимира Гофмана в губерниях: Киевской, Подольской и Таврической; на двукратное путешествие профессора Ришельевского лицея Нордмана в 1833 году в Крым и в Бессарабию, для исследований по части естественной истории, и в 1837 году в страны по восточному берегу Черного моря, в Абхазию, Гуриель, Мингрелию и Имеретию. Другой преподаватель Ришельевского лицея Мурзакевич совершил поездку для статистического описания Бессарабской области.

Не исчисляя всех путешествий, предпринятых преподавателями разных университетов, для усовершенствования познаний своих в тех науках, обрабатыванием коих они занимаются, мне остается еще обратить внимание на ученые предприятия Казанского университета. Он принимал также участие в ученом исследовании отдельных стран России. Профессоры Эверсман и Бунге посетили Саратовскую и Астраханскую губернии для зоологических и ботанических изысканий. Адъюнкт Клаус, подвергал ученому разложению Сергиевские минеральные воды, а профессор Горлов объехал для статистических исследований губернии: Пермскую, Оренбургскую, Астраханскую, Нижегородскую, Пензенскую, Тамбовскую, Землю Войска Донского и область Кавказскую. Но важнее всех были путешествия, которые имели целью познание востока, его наречий и племен. Два молодые ученые, Ковалевский и Попов, отправлены были для изучения монгольского языка в Иркутск; первый из них совершил потом путешествие в Пекин, а второй в Ургу, главный город Китайской Монголии, для довершения там своего образования. В 1838 году профессор Попов послан был в калмыцкие улусы в Астраханской и Саратовской губерниях, для собрания материалов к сравнительной грамматике и словарю монгольского и калмыцкого языков. Я не войду здесь в подробное рассмотрение ученых трудов, которые были следствием этих предварительных занятий обоих ученых; довольно указать на важные пособия к познанию монгольского языка, которыми мы обязаны им. Отправленный с духовной миссией в Пекин магистр Васильев, для изучения тибетского и санскритского языков, с замечательным успехом приготовляет себя к занятию впоследствии профессорского звания сих языков. Для такого же назначения по части языков магометанских, два другие молодые ученые, магистры Березин и Диттель посланы на три года в европейскую Турцию, Малую Азию, Персию, Сирию и Египет и прилежно изучают сии страны и языки их.

Не могу прейти молчанием еще одного рода ученых путешествий, важных для России, ее истории, и в особенности для дальнейшего развития отечественного языка и словесности; я говорю о путешествиях молодых славянистов, отправляемых нашими университетами в славянские земли для основательнейшего изучения на месте тамошних наречий и литератур. В 1838 году Харьковский университет отправил адъюнкта своего Срезневского на несколько лет в Австрию, Германию, Италию и Турцию для собирания материалов по части истории и литературы славян. С той же целью путешествовали по южнославянским землям магистр Московского университета Бодянский и готовившийся для занятия кафедры при С-Петербургском университете Прейс. Все эти молодые ученые возвратились в отечество обогащенные познаниями основательными и с пользой передают их своим слушателям при университетах, где они назначены действовать. Эти прямые, личные сношения русских ученых с славянами укрепляют нашу умственную связь с народами нам соплеменными, родственными по единству происхождения и речи, нередко даже по вероисповеданию.

Метеорологические наблюдения. Еще следует упомянуть о метеорологических наблюдениях, которыми постоянно занимаются на всем пространстве Империи преподаватели учебных заведений Министерства народного просвещения. Будучи производимы по общему плану, с возможной верностью и единообразием, по наставлениям, начертанным Академией наук, — эти наблюдения готовят обильные материалы для теории науки, доселе еще столь неопределительной и мало обработанной. В этот же разряд должно включить наблюдения, произведенные в Якутске над глубиной подземных льдов, — наблюдения, которые обогатили наши познания о природе новыми фактами, возбудив внимание и соревнование Европы. Окончательного решения всех вопросов, которым дало бытие это открытие, надлежит ожидать после приведения в действо ученой экспедиции, отправленной уже от Академии наук в самые северные страны Сибири.

Комиссия приложения электромагнетической силы. Науки обязаны России и другими, в высшей степени важными опытами, которых дальнейшее развитие и пользу теперь даже определить в точности невозможно. Задача об употреблении электромагнитности, как силы двигательной, открытой лишь в очень недавнее время, требовала для разрешения своего усилий самых напряженных. Щедрые средства, дарованные Вашим Величеством, доставили возможность к произведению опытов над этой механической силой в обширном объеме. Ежели ученые труды комиссии, учрежденной с высочайшего соизволения, не увенчались совершенным успехом, ежели сокровенная сущность этой неразгаданной силы природы еще не подчиняется полной власти ума человеческого, по крайней мере мы опередили другие государства важностью произведенных исследований и приблизились к решительным выводам, которые не только могут быть положены в основании будущих практических работ, но и существенно подвинули прежние познания о магнетизме и электричестве.

Гальванопластика. Слава прекрасного открытия гальванопластики принадлежит России исключительно; быстрое усовершенствование сего искусства, получающего с каждым годом все новые приложения к различным родам ремесел и художеств, не оставляют ни малейшего сомнения в неисчислимой пользе этого изобретения и в важности последствий от дальнейшего его развития.

Главная обсерватория. Ваше Императорское Величество повелели соорудить, под ведением Академии наук, обсерваторию, снабженную лучшими инструментами. Новая обсерватория, по Высочайшему указанию сооруженная в окрестностях столицы на горе Пулковой, получила наименование главной и назначена быть средоточием астрономических занятий по всему государству. По живительному призыву Вашего Величества, необыкновенная деятельность пробудилась в первых мастерах Европы, и самые знаменитые художники наперерыв старались довести свои работы до беспримерной степени совершенства. Приготовление инструментов для Пулковской обсерватории составило эпоху в летописях механического и оптического искусства. Замечательные плоды, которые это заведение уже принесло науке в недавнее еще существование свое, вполне соответствуют тем необыкновенным средствам, которыми наделила его щедрость царская. Вековая задача о быстроте движения света разрешена на Пулковской обсерватории с точностью, которая допускает только возможность самого незначительного исправления. Новейшая проблема о движении солнечной системы и направлении оного доведена до определительности факта несомненного, подведенного под математические исчисления. Рефрактор пулковский необычайно ускорил новый обзор северного полушария в отношении к числу неподвижных звезд, которых каталог заключает ныне в себе 17 тыс. светил. Сведения наши о двойных звездах, о сложных системах светил получили определительность, которая превзошла ожидания. Гершелем-отцом открыто было только 183; Дерптский рефрактор прибавил к этому числу еще 471. Кратковременные наблюдения на Пулковской обсерватории умножили это число еще 461 новой двойной звездой. Из тех групп звездных, в которых эти светила так близки друг к другу, что отделенными представляются только в самых совершенных телескопах, Гершелю было известно 9; Дерптский каталог прибавил к тому 38; труды же Пулковской обсерватории доставили еще 168 новых систем. Таким образом, мы можем сказать, что знаменитый Гершель сделал только первый шаг в познании этих замечательных групп звездных; обсерватория в Дерпте упятерила его открытия, а новые труды главной обсерватории в пять раз превзошли и эти успехи, так что открытия Гершеля составляют самую малую часть, хотя все еще драгоценную, наших познаний в сей ветви астрономии.

Ученые и литературные общества. Полезная деятельность умственная и стремление к образованию, разливаясь по всем пределам государства и по разным степеням жителей оного, находят некоторого рода средоточие своих усилий в учебных и литературных обществах, существующих в разных городах и для разнообразных целей. Простираясь числом до двенадцати, они усердно продолжают свои занятия, частью действуя собственными, более или менее значительными средствами, частью будучи поддерживаемые ежегодными пособиями правительства. Учрежденные в губернских городах губернские библиотеки открывают безвозмездные способы к удовлетворению живой любознательности и к приобретению общеполезных сведений по всем ветвям наук и искусств. Число подобных учреждений, заводимых и поддерживаемых добровольными приношениями всех сословий, простирается уже до 41, не только в губернских городах, но и в некоторых уездных. Многие из них успели стать на замечательную степень процветания. Так, библиотека Тамбовская одна вмещает в себе до 13 тыс. томов; вообще же в публичных библиотеках можно полагать до 100 тыс. томов. Первенство между всеми заведениями этого рода принадлежит, бесспорно, Императорской Публичной библиотеке, которая лишь немногим из замечательнейших книгохранилищ уступает в числе и достоинстве книг и рукописей.

Принужден будучи втеснить в пределы краткого очерка изобилие фактов, относящихся к успехам ученой части в последнее десятилетие, я не могу перейти молчанием важнейший из всех, по крайней мере для России; открытие и обнародование документов и актов касательно ее истории. Это предприятие можно без преувеличения назвать обновлением народной нашей истории в ее источниках.

Археографическая комиссия. До начала XVIII столетия никто не думал об издании исторических материалов в России. Указ Петра I о приведении в известность летописей в монастырских библиотеках едва ли был исполнен. Императрица Екатерина II два раза повторяла изъявление воли своей о собирании древних государственных бумаг и актов. Первым издателем исторических материалов был Миллер. Со времени трудов его, Шлецера и Башилова, начался ряд изданий летописей; но о печатании государственных актов еще никто не помышлял. Материалы исторические до Карамзина были не только не обработаны, но даже не приведены в известность; он принужден был сам и отыскивать, и обрабатывать источники для своего обширного труда. По предложению моему, Академия наук отправила археографическую экспедицию для приведения в известность всех письменных памятников отечественной истории и для извлечения из них важнейших выписок С 1829 по 1834 год экспедиция осмотрела четырнадцать губерний, которые составляли некогда коренную Русь. — Приобретением экспедиции было около 300 снимков в 10 томах in folio, грамот, наказов, отписок и проч. с XIV по XVIII век, и каталоги рукописей, хранящихся в монастырских библиотеках. По всеподданнейшему докладу моему, Ваше Императорское Величество, в 24 день декабря 1834 года повелели, для издания в свет собранных актов, учредить комиссию при департаменте народного просвещения. Умножив приобретение экспедиции новыми выписками из С-Петербургских библиотек, комиссия издала в свет, в 1836 году, четыре тома in 4Њ. Вскоре затем ей указано было новое поприще, с расширением круга ее деятельности: на нее возложено издание систематического собрания источников отечественной истории. Обозревая действия комиссии по обрабатыванию этих разнородных материалов, прежде всего надлежит упомянуть об издании летописей. Всех рукописных летописей поступило в нее 160. Комиссия составила конспект издания полного собрания русских летописей. В первых трех томах заключаются: временник Нестора, сличенный по 50 спискам, летописи: Лаврентьевская, Ипатьевская и Новгородские. Все издание составит с лишком 20 томов. Собранные комиссией памятники делопроизводства русских удельных княжеств и Московского царства, от XIV до XVIII века, составили пять томов, независимо от изданных в 1836 году. Первые три вышли в 1841 году, остальные два окончены.

Сверх того комиссия, имея в виду продолжающуюся присылку актов из Великороссийских губерний, предположила издать несколько томов дополнений к актам историческим, и составить особое издание под заглавием: Акты, относящиеся к истории западной России. Из собранных археографической комиссией юридических документов и форм старинного делопроизводства, комиссия, дополнив оные многими недостававшими формами, напечатала в 1838 году том актов юридических. Они составляют ключ к познанию обрядов, форм и слога древнего русского судопроизводства.

В 1837 году, с высочайшего разрешения, отправлен был для археографических поисков в Швецию корреспондент комиссии Соловьев. Плодом троекратных его поездок было приобретение столбцов, принадлежавших некогда Смоленскому воеводскому приказу, Сапеге и Тушинскому самозванцу и списков с грамот, ввезенных Делагардием в начале XVII века и отысканных в Стокгольмском архиве. Найденная в библиотеке Упсальского университета и напечатанная комиссией в 1840 году рукопись о России в царствование Алексея Михайловича, которая сочинена подьячим посольского приказа Кошихиным в 1666 году, пролила совершенно неожиданный свет на внутренний состав и управление государства, на дипломатические и судебные обряды, на публичные и частные обычаи России.

В 1839 году Вашему Императорскому Величеству благоугодно было повелеть передать в археографическую комиссию представленные тайным советником Тургеневым выписки из Ватиканского тайного архива с XI по XVIII век, выписки Альбертрандиевы и извлечения из туринской, французской и английских библиотек и архивов. Первый том этого собрания, наполненный любопытными актами об отношениях Римского двора к России, Литве, Польше и Ливонии, издан в 1841 году, второй так же окончен печатанием. Находящийся в Москве член комиссии Строев, по распоряжению ее, печатает там выходные книги царей и выписки из расходных. Он рассмотрел государственный архив старых дел при московском Сенате, в котором хранится до 17 тыс. грамот. Сверх того, он составил свод Судебника царя Иоанна Васильевича по трем манускриптам XVI и XVII века. Сличенный в комиссии в 15-ю рукописными списками, Судебник вошел в состав первого тома актов исторических, изданных в 1841 году.

Комиссии было вменено в обязанность, для усовершенствования отечественной нумизматики, издавать снимки и составить описание русских монет и медалей. Исполняя эту обязанность, комиссия уже издала в 1840 и 1841 годах три первые выпуска, относящиеся к царствованиям от Петра I до Императора Павла I; четвертый выпуск уже отпечатан, а последний, который будет состоять из медалей, выбитых в честь достопамятных людей русских, приготовляется к изданию. К этому надобно прибавить, что для изданий сего рода министерство отправило в Англию особого художника, который на месте изучил изобретенный Колласом и усовершенствованный Бетом способ гравирования, и потом усвоил это искусство России.

До археографической экспедиции объем источников отечественной истории был неизвестен. Осмотрев библиотеки и составив каталоги рукописей, экспедиция окончательно решила вопрос о количестве и свойстве уцелевших до нашего времени летописей; она указала ученым, где и чего должно искать. Обнародование огромной историко-юридической письменности, таившейся в Московских архивах, в монастырях и городах, раскрыло будущим историкам внутреннюю жизнь государства в различные эпохи его существования. Доселе у нас не было издания Несторовой летописи по древнему Лаврентьевскому списку, кроме начала, напечатанного Тимковским. Приготовляемое археографической комиссией издание должно восстановить, сколько возможно, подлинник единственного нашего летописца, открыть способ к объяснению первого периода нашей истории и решить вопрос о древности этого памятника русского бытописания. То же должно разуметь об отдельных временниках и летописных сборниках, относящихся к XIV—XVII столетиям. Археографическая комиссия по приведении к концу полного собрания летописей по лучшим спискам, утвердит достоверность временников и укажет путь, по которому должна впредь идти историческая критика в своих разысканиях.

Подобные издания хронографов, сказаний и других рукописей, в непосредственной связи с историей состоящих, принесут не менее счастливые результаты, что доказывает издание рукописи Кошихина, которую можно назвать превосходным комментарием на грамоты и акты XVI и XVII столетий и указателем достоверным государственного быта до Петра Великого.

Таким образом, можно со справедливостью сказать, что в течение последних десяти лет все виды отечественной истории изменились. Акты и документы, изданные министерством, поставляют отныне будущего историка России в необходимость расширить круг наблюдений и проникнуть далее в пределы, недоступные Карамзину. Вся слава последней эпохи нашего бытописания принадлежит несомненно этому знаменитому писателю. Ныне русская история ожидает нового делателя, с новым взглядом на предметы и готовит ему обильный запас сведений, коими Карамзин не мог воспользоваться, и от соображения коих история нашего отечества во многом должна переродиться и стать наряду с памятниками прочих европейских государств.

Здесь прилично упомянуть о предпринятом в Париже с соизволения Вашего Императорского Величества издании одного из древнейших памятников славянской письменности — Реймского Славянского Евангелия, на котором французские короли присягали в прежнее время и которого язык, составлявший для французов неразрешимую загадку, лишь императором Петром I признан славянским. Это Евангелие считали утраченным во время французской революции; открытие оного в недавнее время и описание корреспондентом археографической комиссии Строевым, обратило на него живейшее любопытство всего славянского мира.

Мне остается заключить это отделение взглядом на успехи отечественной словесности, в которой отражались все изменчивые черты современного развития умов. Споспешествуя входящими в круг влияния министерства способами полезному направлению литературы, оно, поистине, могло лишь наблюдать над общим ходом ее, исправлять и предупреждать ее временные уклонения. Не будучи в состоянии прямо действовать на процветание словесности, неразрывно связанное с появлением отличных талантов, — правительство открывало способы к деятельности литературной везде, где успехи ума обещали ее развитие. При цензурном комитете в С.-Петербурге, по причине увеличивавшегося количества печатаемых книг и периодических изданий, число цензоров увеличено двумя сторонними цензорами; в Киеве учрежден новый комитет. В Тифлисе, для рассматривания книг на восточных языках, печатаемых в том крае, учреждена особая цензура под наблюдением тамошнего главного местного начальства. Десятилетие с 1833—1843 год к итогу книг отечественной словесности прибавило 8 246 названий. Вместе с журналами они составляют, в одном экземпляре, 142 973 печатные листа. Если положить круглым числом каждый том в 20 листов и полный завод каждого издания в 1 000 экземпляров, то следует, что в этот период типографии русские произвели 7 149 000 томов. Книжная производительность возрастала в постепенности по 1838,1839 и 1840 годы. В эти три года было самое большое число изданий и объем книг самый значительный. Вместе с сим надлежит заметить, что периодические издания неизменно получали с каждым годом все большую и большую обширность.

Рассматривая умственную деятельность России в явлениях отечественной словесности, не должно терять из вида и книжную торговлю произведениями литературы иностранной. Наша образованность и наша словесность суть плод ума народного и иноземного просвещения, нас предупредившего. Едва ли в какой другой земле занимаются столько, как в России, языками и словесностью чужих стран. Ввоз иностранных книг возрастал постоянно с каждым годом и от 280 000 томов, ввезенных в 1833 году, возрос к 1843 г. до 600 000. Несмотря на то, в общем итоге количество ввезенных книг, в целое десятилетие менее в половину числа томов, напечатанных в России: они составляют около 4 470 000.

Наблюдая десять лет за трудным и сложным делом цензуры, я старался определить середину между изысканной строгостью цензоров, могущей нечувствительно сделаться стеснительной, и легковерной их беспечностью, которую не замедлили бы обратить во зло. В этот промежуток времени министерство не избегнуло, конечно, всех нареканий, как в том, так и в другом смысле. Между тем мы видим на опыте, что по цензурной части не оказалось в это время никаких особенно замечательных случаев или затруднительных явлений. Обуздав единожды твердыми мерами врожденную строптивость периодических изданий, наблюдая постоянно за их духом и направлением, — министерство редко встречало необходимость подвергать гласному взысканию эту ветвь литературной промышленности, которая, к сожалению, более прочих действует на массу читателей. Заметить можно, что оказавшиеся в прежнее время уклонения периодической литературы от правильного смысла, могут быть большей частью приписаны вредному влиянию тогдашних политических идей, извне к нам перешедших. С тех пор, как в кругу наших писателей возродилась мысль о народности даже в литературе, — большая часть иноземных идей, в политическом смысле, лишилась своей приманки. Мысль об умственной самостоятельности сильно распространилась в течение последних 10 лет; и если эта мысль подлежит, может быть, некоторому преувеличению в умах незрелых и пристрастных, то по крайней мере она исцеляет их и не без успеха, от чрезмерного предубеждения в пользу других понятий, более опасных и противных существующему порядку в государстве. Это изменение в направлении умов доказывается даже цифрой переведенных и оригинальных сочинений. Число первых уменьшалось по мере того, как умножалось количество других; и теперь на 757 оригинальных произведений, переведенных приходится только 36, между тем как в 1832 году было первых 672, а последних 134.

Учебные книги. Говоря о движении литературном и ученом, укажу мимоходом на число учебных книг, явившихся в этот промежуток времени, в коих недостаток был столь ощутителен. Многие части обработаны с особым тщанием и успехом: математические, физические, исторические науки являют несколько отличных учебников, из коих назову только Русскую Историю Устрялова.За 10 лет преподавание сего важного предмета было столь же сухо и неудовлетворительно, сколько и взгляд на предмет был односторонний и запоздалый. Повсюду требовался учебник, который мог бы с одной стороны приманить к науке внимание юношей; с другой привести их стройно и безопасно к главным результатам отечественной истории. Министерство поставило во главе своих попечений эту задачу, которую решила, по возможности, книга Устрялова. По ней преподается повсюду, даже вне пределов министерства, отечественная история; эту книгу нельзя не почесть весьма значительным орудием министерства при образовании училищ в западных губерниях: там особенно приняла она отличительное достоинство от местных обстоятельств и содействовала к сближению умов и к распространению в юношестве основательных сведений о России и о ее истории, раскрывая на непреложном ряду фактов, что западная Русь, в особенности Литва, составляла интересную часть Российского государства.

Отделение четвертое
РАЗВИТИЕ МАТЕРИАЛЬНЫХ СРЕДСТВ И КАПИТАЛОВ. ЗДАНИЯ. ЧИСЛО УЧАЩИХ И УЧАЩИХСЯ

Вступив в управление министерством народного просвещения, я обязан был, при попечении об умственном образовании юношества, одновременно заботиться о материальных способах к достижению указанной Вами, Всемилостивейший Государь, цели.

Постройка, починка и приобретение зданий. С постепенным умножением числа училищ и учащихся, необходимо было умножение числа училищных зданий и перестройка существовавших до того ветхих уже домов. Способы к тому представляли: государственное казначейство, которое, по соизволению Вашего Величества, ежегодно ассигнует по 200 000 руб. ас. или 57142 р. 85 к. сер.; часть общего экономического капитала гражданских учебных заведений, проценты с коего исключительно предназначены на постройки, и добровольные приношения лиц разных сословий, преимущественно дворянства. Таким образом, в течение десяти лет, приобретено домов покупкою, на счет показанных источников, на 2 422 463 р. ас. (сер. 692 132 р. 41 к.); построено вновь разного рода зданий на 8 695 726 р. 44 к. ас. (сер. 2 484 493 р. 27 к.); перестроено домов по ветхости и неудобству помещения на 4 623 806 р. 32 к. ас. (сер. 1321 087 р. 52 к.); принесено разными лицами в дар 80 домов по оценке на 1 481 358 р. 97 к ас. (сер. 423 245 р. 42 к). Главнейшие постройки были: созданные Вашим Величеством: университет Св. Владимира и главная обсерватория на Пулковской горе, разные постройки в Казанском университете, в бывшем здании 12 коллегий, отданном под С.-Петербургский университет и Главный Педагогический институт, и в купленном для Московского дворянского института доме. Вся строительная операция простирается до 17 223 353 р. 87 к. ас. (сер. 4 920 958 р. 25 к.).

Приношения дворянства на благородные пансионы. Благородное дворянство, как я доносил Вашему Императорскому Величеству, явило и в деле образования юношества новые доказательства всегдашней готовности содействовать пользе общей. Уразумев необходимость учреждения благородных при гимназиях пансионов, оно сделало значительные приношения, как для устройства, так и для самого содержания сих заведений. Сумма сих пожертвований, в течение десяти лет, составляет: ежегодных до 120 445 р. ас. (34 413 р. сер.), единовременных 1126 384 р. ас. (321 824 р. сер.) и срочных, из которых некоторые не вполне еще внесены, по не наступлению для того определенных сроков, 9 094 204 р. ас. (2 598 344 р. сер.); все же вообще приношения дворянства простираются до 10 341 033 р. ас. (2 954 581 р. сер.). Приведя ежегодный доход от пожертвований 34 413 р. в соответствующий оному капитал 860 330 р. и присоединив к нему капиталы срочные и единовременно взнесенные, вся пожертвованная дворянством на благородные пансионы сумма составит капитал в 13 231 743 р. ас. или в 3 780 498 р. сер.

Годовые сметы расходов. По мере расширения круга действий министерства, распространялись и финансовые средства. В 1833 году оно имело по государственной росписи только 1 633 516 р. 3 к. сер.; с тех пор бюджет оного возрастал постепенно, по мере умножения числа учебных заведений. В 1834 году ассигновано было 1 822 287 р. сер.; чрез пять лет, в 1838 году эта сумма составляла 2 489 519 р. сер., а в 1842 г. 2 765 380 р. сер. Итак, смета министерства, в течение десятилетия возросла на 3 961 564 р. ас. (1131 864 р. сер.).

Главнейшие капиталы. Но одних вышепоказанных способов государственного казначейства было бы недостаточно на покрытие всех необходимых расходов. Надобно было употребить собственные средства министерства, и средства эти указаны Высочайшим повелением 1836 года, по которому все экономические суммы университетов, лицеев, гимназий и уездных училищ соединены в один капитал, названный общим экономическим капиталом учебных гражданских заведений. По повелению 1837 года находившиеся в кредитных установлениях суммы включены в состав неприкосновенного капитала, а проценты с оного обращаются в особую массу процентов. Из процентов сих удовлетворяются отчасти расходы на покупку, постройку и починку строений учебного ведомства, также на приобретение кабинетов, библиотек и на другие чрезвычайные издержки. При образовании сего капитала в 1837 году он составлял 11 529 962 р. 50 к. ас. (сер. 3 294 275 р.); к 1843 году капитал с процентами простирается до 3 946 096 р. ас. (серебром 1127456 р.).

К вспомогательным средствам министерства следует отнести также капиталы, в прежнее время пожертвованные купцом Лариным и Судиенковым на учебные заведения; первый из них, составлявший в 1833 году 1 096 427 р. 50 к. ас. (313 265 р. сер.) и в следующие за тем годы усилившийся до 1 183 677 р. ас. (338193 р. сер.), к 1843 г. уменьшился до 355 551 р. ас. (101586 р. сер.), быв употреблен на устройство в С.-Петербурге Ларинской гимназии, на пристройку к Публичной библиотеке, на переделку музеума Академии наук и проч., а другой, составляя 157 132 р. 50 к. ас. (44 895 р. сер.), предназначается на надобности учебных заведений Полтавской и Черниговской губерний, для которых и был первоначально жертвуем.

При заботливости правительства о возможном обеспечении судьбы преподавателей пенсиями за выслугу установленных лет, невозможно было подвести под общие по учебной части пенсионные правила учителей приходских училищ, и потому (25 апреля 1834) Высочайше повелено продолжать производившийся до того вычет из их жалования для составления пенсионного капитала, и капитал сей хранить впредь до издания положительных правил о пенсиях учителям приходских училищ. Этот капитал к началу 1843 года простирался уже до 262 965 р. 50 к. ас. (75 133 р. сер.). Другой подобный капитал образовался, на основании Положения 1 июля 1834 года, для призрения домашних наставников и учителей, от взимания определительного количества денег за выдаваемые им на то свидетельства. При издании вышеупомянутого Положения, капитал сей составлял только 49 532 р. ас. (14 152 р. с), к 1843 году оный простирается уже до 122 790 р. 50 к ас. (35 083 р. серебром).

Счетоводство и отчетность. К сему считаю нужным присовокупить, что хотя для правильного употребления ассигнуемых на министерство сумм и отчетности оных еще в 1831 году были высочайше учреждены правила и формы; но правила сии слишком общие, не определяли всех подробностей принятия и расходования разного рода сумм. От этого происходили многосложное производство и разного рода затруднения, замеченные вскоре по вступлении моем в управление министерством.

Для устранения сего, в сентябре 1834 г., даны мною единообразные, точные правила и формы для наблюдения по приходу и расходу сумм и счетоводству по всем местам ведомства министерства народного просвещения, и с того времени счетная часть упрощена и приведена в такое положение, что генеральные отчеты вносятся в государственный контроль постоянно в определенный законом срок.

Число учебных заведений.Сообразно со средствами, возрастало и число учебных заведений, как видно из следующей таблицы:

1832	1833	1834	1835	1836	1837	1838	1839	1840	1841	1842
Университетов
5	5	6	6	6	6	6	6	6	6	6
Главный Педагогический институт
1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1
Медико-хирургических академий
-	-	-	-	-	-	-	-	2	2	1
Лицеев
3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3
Гимназий
64	65	65	68	69	70	72	74	75	76	76
Благородных при гимназиях пансионов
6	12	21	25	28	31	36	42	43	45	46
Уездных училищ
393	406	410	418	422	427	430	435	439	442	445
Приходских
552	583	661	756	799	839	873	911	983	1021	1067
Частных пансионов и школ
358	400	398	430	444	462	485	485	486	481	521
Всего
1382	1475	1565	1707	1772	1839	1906	1957	2038	2077	2166

Таким образом, с начала 1833 года прибыло в Империи учебных заведений 784, т. е. 1 университет, 1 академия, 12 гимназий, 40 благородных пансионов, 52 уездных, 515 приходских и 163 частных училищ.

Число учащих и других должностных лиц. В соразмерности с тем должно было увеличиться и число лиц, которым правительство вверило образование и воспитание юношества. В 1833 году учащих и других должностных лиц было 4 836; чрез пять лет после того цифра восходила уже до 6 208, а в 1842 возвысилась до 6 767.

Получившие ученые степени. Число получивших ученые степени и звания, бывшее в 1833 году 477, в 1842 году составляло 742. Общий итог с 1833 по 1843 получившим ученые степени и звания 5 723.

Свидетельства на право частного обучения. Со времени издания в 1834 году Положения о домашних наставниках и учителях выдано свидетельств 4 483.

Число учащихся.В заключении следует обратить внимание на число учащихся, постепенно возраставшее с умножением числа учебных заведений. Следующая таблица показывает эту постепенность.

1832	1833	1834	1835	1836	1837	1838	1839	1840	1841	1842
Число учащихся в университетах, академиях и лицеях
2 153	2 725	2 648	2 649	2 641	2 900	2 843	2 764	3 809	3 464	3 488
Число учащихся в гимназиях и низших учебных заведениях
69 246	69 555	75 448	83 058	89 159	92 666	95 069	95 119	97 561	97 490	99 755
Всего
71 399	72 280	77 096	85 707	91 800	95 566	97 910	97 883	101 370	100 954	203 243

Следовательно, с 1833 года в числе учащихся прибыль составляет около 32 000. Но это количество принадлежит только Империи, и единственно учебным заведениям ведомства министерства народного просвещения, и не заключает в себе огромного числа учащихся в военных, духовных и других училищах. Впрочем, к показанному в таблице числу следует отнести число учащихся в Варшавском учебном округе. Там в 1839 году, при включении округа в состав министерства, учащихся было 64 350; в 1840 — 62 080; в 1841 — 60 865 и в 1842 — 66 708. И так вся масса учащихся составляла к 1843 году 169951.

Общие выводы. Таким образом, развитие Министерства народного просвещения, в течение десяти лет, представляет следующие главные цифры:

Вновь учреждено учебных заведений…………………….784

Число учащихся увеличилось…………………………32 000

Число учащих без малого……………………………..2 000

На строительную часть употреблено более……17 000 000 р. ас.

Дворянством пожертвовано свыше…………..13 000 000 " "

Бюджет министерства возвысился почти на……4 000 000 " "

Напечатано русских книг в Империи более…….7 000 000 томов

Ввезено иностранных книг до………………..4 500 000 "

Ученых экспедиций совершено…………………………..40

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изгладить противоборство так называемого европейского образования с потребностями нашими: исцелить новейшее поколение от слепого, необдуманного пристрастия к поверхностному и иноземному, распространяя в юных ушах радушное уважение к отечественному и полное убеждение, что только приноровление общего, всемирного просвещения к нашему народному быту, к нашему народному духу, может принести истинные плоды всем и каждому; потом обнять верным взглядом огромное поприще, открытое пред любезным отечеством, оценить с точностью все противоположные элементы нашего гражданского образования, все исторические данные, которые стекаются в обширный состав Империи, обратить сии развивающиеся элементы и пробужденные силы, по мере возможности, к одному знаменателю; наконец, искать этого знаменателя в тройственном понятии православия, самодержавия и народности^[8], — такова была цель, к коей министерство народного просвещения приближалось десять лет; таков план, коему я следовал во всех моих распоряжениях.

Естественно, что направление, данное Вашим Величеством министерству и его тройственная формула — должны были восстановить некоторым образом против него все, что носило еще отпечаток либеральных и мистических идей: либеральных — ибо министерство, провозглашая самодержавие, заявило твердое намерение возвращаться прямым путем к русскому монархическому началу, во всем его объеме; мистических потому, что выражение «православие» довольно ясно обнаружило стремление министерства ко всему положительному в отношении к предметам христианского верования и удаление от всех мечтательных призраков, слишком часто помрачавших чистоту священных преданий церкви. Наконец и слово народность возбуждало в недоброжелателях чувство неприязненное за мелкое утверждение, что министерство считало Россию возмужалой и достойной идти не позади, а, по крайней мере, рядом с прочими европейскими национальностями. Если б нужно было еще ближе увериться в справедливости избранных начал, то это удостоверение можно было бы найти и в порицании их противниками величия России, и в общем, радостном сочувствии, с коим эти заветные слова были приняты в отечестве всеми приверженцами существующего порядка. В царствование Вашего Величества главная задача по министерству народного просвещения состояла в том, чтобы собрать и соединить в руках правительства все умственные силы, дотоле раздробленные, все средства общего и частного образования, оставшиеся без уважения и частью без надзора, все элементы, принявшие направление неблагонадежное или даже превратное, усвоить развитие умов потребностям государства, обеспечить, сколько дано человеческому размышлению, будущее в настоящем. После десятилетнего периода можно безошибочно сказать, что начала, избранные Вашим Величеством, и управлявшие беспрерывно, под моим руководством министерством народного просвещения, выдержали опыт времени и обстоятельств, явили в себе залог безопасности, оплот порядка и верное врачевание случайных недугов.

Представляя Вашему Императорскому Величеству этот очерк истории вверенного мне министерства в течение десяти лет, я имел преимущественно в виду утвердиться в мысли, что это десятилетие протекло не без заметных следов, и что усердием лиц, принадлежащих к министерству, достигнуто несколько результатов утешительных для всех и каждого и оправдывающих неусыпное попечение Вашего Величества о сей важной ветви государственного управления. Сверх того, нахожу себя обязанным оставить на будущее время неоспоримое свидетельство, что лица, коим Ваше Величество поручили, под Вашим наблюдением, распоряжение этой частью управления, руководствовались не слепым подражанием иноземному, не изменчивым проявлением той или другой мысли, еще менее прихотливой оценкой случайных событий; но рационально, твердо и неотступно покоряясь во всех движениях коренным началам, стремились ежедневно ближе и ближе к цели, систематически определенной.

В заключение всеподданнейше осмеливаюсь с умилением выразить пред Вашим Величеством, что я считаю себя, в полном значении слова, счастливым, что удостоился быть, в продолжении 10-ти лет, орудием Ваших высоких видов, исполнение коих не могло бы иметь успеха, если б беспрерывное внимание Вашего Императорского Величества, Ваш опытный взгляд, Ваше драгоценное, никогда не изменяемое доверие не осеняли меня и министерство на каждом шагу и во всех оборотах служебной деятельности.

Приложение 1
ОБ ОСМОТРЕ УЧЕБНОЙ ЧАСТИ В ЗАПАДНЫХ ГУБЕРНИЯХ ФЛИГЕЛЬ-АДЪЮТАНТОМ ГРАФОМ ПРОТАСОВЫМ В 1834 И 1835 ГОДАХ

По всеподданнейшему докладу Министра народного просвещения Высочайше повелено было в 1834 году члену главного правления училищ флигель-адъютанту графу Протасову обозреть учебные заведения в западных губерниях. Граф Протасов снабжен был от министерства инструкцией, главнейшие мысли которой состояли в следующем:

По несомненном удостоверении, что в возвращенных от Польши русских областях посеевались издавна семена непокорности законной власти посредством превратного воспитания юношества, все попечение правительства должно стремиться к тому, чтобы воспрепятствовать на будущее время подобной пропаганде. Необходимо поэтому обратить внимание на состав существующих там учебных заведений, устройство их в образе преподавания наук и в выборе учебных пособий. Замечая, с одной стороны, новое направление общественного воспитания, следует, с другой, — усмотреть, не укрылись ли остатки прежнего порядка вещей, столь гибельного по своим последствиям. На графа Протасова возложена была обязанность собрать сведения об образе мыслей чиновников, которым вверено образование юношества, о содержателях частных училищ и пансионов, о направлении молодежи и учебных пособиях, принятых за руководство в преподавании.

К инструкции этой присоединена была историческая записка об учебных заведениях в Западном крае. Из содержания ее оказывалось, что со времени учреждения Белорусского учебного округа в 1829 году, в состав которого входили вначале только губернии Витебская и Могилевская, а впоследствии включены были постепенно и все остальные губернии Западного края, заботы правительства направлены были к следующим целям: к учреждению в достаточном количестве казенных училищ, как для дворянского, так и для других сословий, и к изъятию образования из рук католического духовенства. Деятельные меры, принятые для достижения первой из этих целей, не увенчались полным успехом, потому что пятиклассные уездные училища для дворянских детей привлекали весьма малое количество воспитанников. Преподавание наук оказалось в них недостаточным, преимущественно же возникали жалобы на совершенное отсутствие новейших языков в учебном курсе. Что касается закрытия духовных заведений, то при исполнении этого плана встречались затруднения с различных сторон: греко-униатская коллегия ревностно отстаивала многие из них на том основании, что находились они в удовлетворительном состоянии и приносили большую пользу, а начальство округа не решалось приступить к подобной мере до тех пор, пока учреждением в достаточном количестве светских училищ, возможно будет заменить училища духовные без всякого стеснения для воспитанников и их родителей.

По окончании возложенного на него поручения, граф Протасов представил 15-го августа 1834 года отчет об учебных заведениях в западных губерниях, который состоял из двух частей: 1) из заметок о состоянии этих заведений и 2) из мер, предложенных им для того, чтобы утвердить общественное образование на основах, соответствовавших истинным потребностям населения и видам правительства.

Направление учащейся молодежи обращало на себя главнейшее внимание графа Протасова. Он мог убедиться, что в тех губерниях, где сильнее чувствовалось присутствие польского элемента, как например в Виленской, образ мыслей молодых людей был весьма не надежен, но учебное начальство, по его мнению, не в состоянии было противиться этому печальному явлению. «Можно смело сказать, — замечает граф Протасов, — что не в училищах почерпается этот дух, но в домах родительских, и что в сем отношении сами отцы развращают детей, стараясь искоренить из них чувства, наставниками внушаемые». Учебные заведения, основанные правительством, находились, более или менее, в удовлетворительном состоянии; на преподавание в них русского языка обращено было особенное внимание и если не всегда достигаемы были при этом желаемые результаты, то причина подобного недостатка заключалась в трудности приискать сведущих природных русских учителей. Впрочем, некоторые гимназии, и во главе их Киевская, не оставляли желать ничего лучшего в этом отношении. Не таково было положение уездных и приходских училищ, находившихся в ведении католического и униатского духовенства: надзор за ними отличался крайней небрежностью; преподавание наук было вообще слабо, преимущественно преподавание русского языка, которым занимались сами монахи, имевшие в нем весьма неудовлетворительные познания. В Базилианском уездном училище, в местечке Лядах (Минской губернии) воспитанники не обучались даже вовсе по-русски; в уездном училище города Лиды, принадлежавшем ордену пиаров, не находилось ни одной русской книги, и монахи пользовались самым вредным влиянием на молодежь как в отношении нравственности, так и образа мыслей. Вообще дух, враждебный правительству и русской национальности, был сильно распространен во всех упомянутых заведениях. По словам графа Протасова, замечание это относилось еще в более значительной степени к женским школам. В восьми пансионах для девиц, существовавших в Вильне, господствовало совершенно польское направление, и, несмотря на то, что образование, сообщаемое ими, было крайне жалко, пансионы эти пользовались доверием лучших фамилий. Даже в Киеве находилось одно из подобных заведений, известное своим исключительно польским характером. Но особенное зло причиняли воспитательные заведения для девиц при монастырях, которые были изъяты от всякого влияния учебного начальства, и где дух вредной пропаганды мог развиваться беспрепятственно.

Изобразив состояние учебных заведений в западном крае, граф Протасов предлагал различные меры для искоренения их недостатков. Прежде всего, казалось ему необходимым усилить число русских учителей в гимназиях; в каждом их этих заведений было не более как по одному или по два природных русских преподавателя, которые хотя и оправдывали выбор и доверие начальства, но усилия их оставались тщетными среди толпы людей неблагонамеренных. Второй полезной мерой могло быть распространение учебных книг на русском языке, недостаток которых чувствовался очень сильно во всех Западных губерниях. Учебники, изданные Виленским университетом, оказались неудобны к употреблению и противны политическим целям правительства. В высшей степени было необходимо, по замечанию графа Протасова, издать особое руководство для единообразного преподавания истории в училищах западных губерний, и к этому руководству присоединить подробный отдельный очерк истории Литвы и Волыни, в котором было бы уяснено, что край этот составлял издревле коренное достояние России. Касательно духовных училищ, коих в Литве оставалось еще много, граф Протасов утверждал, что дальнейшее существование их не соответствует новому направлению общественного воспитания и не оправдывается никакими соображениями, что в отношении нравственном и учебном, заведения эти уступают всем светским школам. «Закрытие их при настоящих обстоятельствах, — говорит граф Протасов, — нисколько не удивит жителей, ибо все умы к тому приготовлены, но через несколько лет, когда новое образование возвращенных от Польши губерний будет приведено к концу, мера сего рода может породить некоторое потрясение. Только непременно нужно наблюдать, дабы по мере закрытия духовных училищ, возникали немедленно в тех же местах или по близости оных светские заведения в должной соразмерности с населением и потребностями страны, куда бы юноши могли тотчас переходить из упраздненных школ». Учреждение университета Св. Владимира должно было, по мнению графа Протасова, принести огромную пользу для западного края, ибо польское юношество, будучи окружено в Киеве русскими жителями и памятниками, невольно начнет изучать язык наш и откажется от сепаративных своих стремлений.

«Дабы произнести беспристрастное суждение о действиях учебных начальств в западных губерниях, — говорит в заключение своего отчета граф Протасов, — должно принять в расчет все трудности, сопряженные с исполнением их обязанностей в такой стране, где дух вражды старается исказить лучшие предприятия и перетолковать чистейшие намерения; где воспитание должно внушать детям правила и чувства, противные тем, кои они почерпнули с ребяческих лет в доме родительском и приготовить их к борьбе беспрерывно по возвращении из училища в семейный круг».

Озаботившись принятием различных мер, сообразно указаниям, сделанным графом Протасовым, Министерство народного просвещения сочло необходимым осведомиться о результатах, которые принесены были ими. С этой целью, в следующем 1835 году, графу Протасову поручено было снова осмотреть Белорусский учебный округ: на этот раз не дано было ему никакой особой инструкции, ибо из прежнего своего путешествия он ознакомился с учебными заведениями в западном краю, а, заняв в последнее время должность товарища министра народного просвещения, имел сведения обо всех распоряжениях и действиях учебного начальства.

Состояние заведений вообще значительно улучшилось, по словам графа Протасова, в течение года. Во всех гимназиях, за исключением лишь Свислоческой и Белостокской, русский язык преподавался весьма удовлетворительно; даже в Витебской гимназии оказались поразительные успехи в этом отношении, между тем, как польский язык видимо ослабевал, вследствие чего и последовала на записке графа Протасова Высочайшая резолюция: «С 1836 года польский язык более в Витебске не преподавать», и подобная же мера немедленно распространена была на Могилев. В уездных училищах преподавание русского языка так же подвинулось вперед, за исключением, впрочем, тех, которые принадлежали еще духовенству. Некоторые из этих школ, как например Несвижская, содержимая доминиканцами, и Хвайлоньская, надзор над которой принадлежал ксендзам — кармелитам, находились в крайнем упадке, а потому высочайше повелено было безотлагательно закрыть их. Состояние женских учебных заведений все еще не удовлетворяло вполне требованиям правительства: хотя монастырские училища и подчинены были надзору светского учебного начальства, но лишь те из них, которые устроены были в виде школ для призрения и первоначального обучения бедных девиц, соответствовали своей цели, но в так называемых монастырских пансионах для девиц высшего сословия господствовал, по-прежнему, предосудительный дух. Содержатели частных пансионов обязаны были в исходе 1834 года ввести у себя преподавание русского языка, и граф Протасов озаботился, в силу предоставленной ему власти, закрытием всех тех пансионов, которые довольствовались лишь внешним формальным выполнением этого распоряжения.

В ряду мер, необходимых для того, чтобы установить на прочных основах дело общественного образования в западном крае, граф Протасов настаивал преимущественно на следующих:

1) Сократить срок вакансий во всех училищах, ибо замечено было, что дети, возвращаясь в дома родителей, скоро забывали там внушения начальства и наставников и потому требовались впоследствии новые усилия, дабы направить их на должный путь.

2) Необходимо было заботиться о распространении учебников и руководств на русском языке, в которых ощущался по-прежнему большой недостаток.

3) Мещанские училища находились повсюду в крайнем упадке, потому что в мещанском сословии христиан считалось весьма немного; класс этот состоял почти исключительно из евреев; дворянство же, даже самое мелкое, чуждалось подобных заведений, находя, что число учебных предметов слишком в них ограничено. Граф Протасов полагал полезным закрыть большую часть мещанских школ как бесполезных для края и озаботился, взамен того, учреждением дворянских пятиклассных уездных училищ.

4) Распределение учебных предметов в гимназиях отличалось большими неудобствами: так, например, преподавание истории России начиналось с VII класса, которого достигали лишь немногие, лучшие воспитанники. Вследствие сего три четверти детей, покидая гимназии, не имели ни малейшего понятия об истории России, между тем как изучение этого предмета имело особенную важность для западных губерний, где оно много могло споспешествовать политическим целям воспитания, уничтожая в молодежи предрассудки относительно общего отечества. Граф Протасов предлагал начать преподавание истории с III класса гимназий.

5) В заключение своего отчета, граф Протасов выражал мысль о необходимости не останавливаться в принятых уже распоряжениях касательно закрытия училищ духовного ведомства.

Представляя этот отчет на Высочайшее усмотрение, министр народного просвещения всеподданнейше доносил, что большая часть предлагаемых в нем мер была уже исполнена графом Протасовым на месте, другие же приготовляются к осуществлению.

Приложение 2
ОБ УЧРЕЖДЕНИИ НОВЫХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ В КИЕВЕ

Его Императорского Величества собственной рукой написано карандашом: «Неоспоримо полезное дело; но столь же, а может быть, более пользы было усилить способы русского женского воспитания, без которого другое по духу края, не будет достаточно».

19 сентября 1836

В то время, когда заведения публичного воспитания, расцветающие, наконец, на берегах Камы и Волги, получают от отеческого, проницательного взора Вашего Императорского Величества новое движение, новую жизнь, в то самое время проявляются на другом крае Империи благоприятные знаки усиленного стремления юношества юго-западных губерний к образованию народному, по путям Вашим Величеством открытым.

Попечитель Киевского учебного округа донес мне, что, наблюдая за ходом общественного воспитания, он усматривает, что наполнение вновь учрежденных русских учебных заведений столь поспешно, что принимаемые усиленные меры к увеличению способов образования едва только могут следовать за быстрым стремлением местных потребностей.

На сей конец, принимая в уважение, что число воспитанников благородного пансиона при 1-й Киевской гимназии увеличилось в кратчайшее время до 121 человека, что в сей гимназии имеется до 300 учеников, во 2-й 347, а в Киевоподольском дворянском уездном училище 180, попечитель, в дополнение к принятым мерам, испрашивает разрешения:

1) Открыть при 1-й Киевской гимназии второй благородный пансион для тех, кои не могут поместиться в первом, и коих число весьма значительно.

2) Открыть в Киеве 2-е уездное дворянское училище вместо того, которое полагалось учредить в городе Умани, но которое, вследствие Высочайшего повеления, сообщенного военным министром, в минувшем августе месяце, отменено по случаю поступления г. Умани в управление военного министерства.

3) Учредить сверх того, при 1-й Киевской гимназии особое воспитательное заведение для детей от 7 до 10-летнего возраста, приготовляемых к поступлению в нижние классы гимназии.

К исполнению сих предположений, (кои были вообще предметом продолжительной переписки с попечителем) открываются следующие средства:

Во-1-х, второй пансион при 1-й Киевской гимназии может быть учрежден на 60 воспитанников; для непосредственного заведывания оным, под начальством директора 1-й гимназии, нужно определить особого инспектора с жалованием из сумм пансиона и с преимуществами инспекторов гимназий. Расходы на первое обзаведение сего пансиона употребить заимообразно из сумм 1-го пансиона.

Во-2-х, на содержание второго дворянского в Киеве училища обратить 8 000 руб., назначенные по штату на училище в г. Умани, с дополнением по 2 500 руб. в год на наем для училища дома из того же источника, из коего положено отпускать сумму на содержание училища, то есть, из доходов с имений упраздненных в 1832 году римско-католических монастырей. На первое обзаведение сего училища мебелью и другими потребностями понадобится незначительная издержка, которую можно с удобностью позаимствовать из суммы, вырученной за дом, пожертвованный генерал-майором Бегичевым; библиотеку и другие учебные пособия бывшего Уманского монастыря, предназначенные для тамошнего училища, надлежит предоставить Киевскому 2-му дворянскому училищу, с употреблением на их перевозку нужного количества денег из той же суммы.

В-3-х, наконец, воспитательное заведение для малолетних должно содержаться из платы воспитанников; на первое же обзаведение можно уделить нужную сумму из принадлежащей благородному пансиону при 1-й Киевской гимназии. Сие новое, дополнительное к принятой у нас доселе системе училищ, заведение обещает, по моему мнению, обильные хорошими последствиями плоды для того края. Доставляя детям нежного возраста способы приобрести прочное и правильное начало физического и нравственного образования, на котором с большей благонадежностью может быть основано дальнейшее развитие и ход их воспитания, это заведение вполне будет соответствовать воле Вашего Императорского Величества и главной потребности вновь введенной системы, чтобы оградить тамошнее юношество от вредного влияния закоренелых предрассудков и неблагонамеренных внушений домашнего воспитания, и дать ему с самого малолетства истинно отечественное направление в публичных заведениях. Я не могу довольно одобрить сию мысль попечителя и полагаю даже со временем распространить подобные заведения и по прочим частям Киевского и Белорусского учебных округов.

Сими распоряжениями, кои могут все быть приведены в действие без малейшего обременения казны, укрепляется связь общей системы в юго-западных губерниях, успех коей столь тесно сопряжен с видами Вашего Императорского Величества. Самый состав оной приобретет более единства и прочности, и мы можем, хотя издалека, прозревать время, в которое будущее поколение того края, мало-помалу отвлеченного от своего прежнего, неприязненного направления, займет в кругу верноподданных место, Вашим Величеством ему приуготовляемое.

Имея счастье всеподданнейше донести Вашему Императорскому Величеству о таковых соображениях министерства, я осмеливаюсь испрашивать Высочайшего соизволения на приведение в действие первых двух мер и на представление проекта образования в Киеве воспитательного заведения для малолетних.

Приложение 3
ОБЩИЙ ОТЧЕТ В ОСМОТРЕ УНИВЕРСИТЕТА СВ. ВЛАДИМИРА

В исполнение Высочайшего Вашего Императорского Величества повеления, окончив осмотр университета Св. Владимира и вникнув во все подробности настоящего положения оного, имею счастье всеподданнейше представить Вашему Величеству полный отчет как в наблюдениях, так и в распоряжениях моих. Да будет мне позволено сперва напомнить в коротких словах о главных видах, коими руководствовалось правительство при учреждении сего университета и о том положении вещей, под влиянием коего это предприятие приняло свое начало и ныне продолжается беспрерывно. Этим легче обозначится связь моих наблюдений и действий с общими предначертаниями, Вашим Величеством утвержденными.

После того, как высшие учебные заведения, существовавшие в западных губерниях, вследствие происшедших беспорядков, были закрыты, правительство вознамерилось учредить университет Св. Владимира в Киеве.

Намерение правительства при учреждении этого высшего учебного заведения, заменившего собою бывший университет Виленский и лицей Волынский, состояло в том, чтобы в возвращенных от Польши губерниях дать образованию юношества направление, согласное с общим духом народного просвещения в России и соответствующее особым потребностям того края. Поэтому новый университет должен был иметь своим предназначением:

1) Сглаживать, по возможности, те особенные характеристические черты, которыми польское юношество так резко отличается от русского и в особенности подавлять в нем мысль о частной народности, породившую пустое стремление к восстановлению давно утраченной самобытности.

2) Знакомить его более и более с русскими понятиями, сближать с русскими нравами, передавать ему общий дух русского народа и поселять в нем чувства признательности к государю, от коего оно получает все способы к достижению своего образования.

Соединение польского юношества с русским в Киеве, в этом некогда первопрестольном городе России, основательное изучение русского языка и словесности, знакомство с учреждениями и установлениями русскими: вот главные средства, которые были в виду для достижения этой важной цели.

Но при самом приведении этого обширного плана в исполнение естественно должны были встретиться самые сильные и разнообразные препятствия. Важнейшие из них были следующие:

а) Открытие университета Св. Владимира последовало тогда, когда беспорядки, господствовавшие в западных губерниях, едва только миновались; страсти, породившие возмущение, еще не вполне утихли; волнение умов еще продолжалось.

б) Во время беспорядков все учебные заведения в западных губерниях были закрыты; их воспитанники, быв распущены по домам, находились при своих родителях и родственниках, из которых многие принимали деятельное участие в мятежах и с малым разве исключением были враждебно расположены к России. Из сего можно заключить о тех впечатлениях и чувствах, о том расположении духа, которые должна была принести первоначально в университет Св. Владимира большая половина его питомцев.

в) Из соединения польского юношества с русским в одном учебном заведении, по необходимости, должна была возникнуть борьба двух противоположных элементов, и как в самом университете, так и вне его, обнаружиться, так сказать, двойственность понятий с односторонностью взглядов и требований. Дворянство западных губерний, привыкшее к существовавшему пред мятежом во всех его училищах польскому языку, преподаванию на оном всех предметов и к отдельному духу национальности, желало того же и во вновь открытых училищах. Напротив, с другой стороны требовали не только явного противодействия прежнему вредному направлению, но и беспрерывно резкого выражения этого духа во всех отношениях. Не хотя видеть, что воспитание не есть полицейская мера, для исполнения которой достаточно одного наружного повиновения, не хотели видеть и того, что резкие движения, при существовавшем волнении умов, остановили бы на долгое время исполнение главной цели правительства, возбудив явное противодействие в жителях того края, которые, имея свободу не отдавать своих детей в публичные заведения, соделали бы тем невозможным правильное образование возрастающего поколения.

г) Посему заранее можно было предугадывать, что та и другая сторона будет смотреть на действия университетского начальства с предубеждением и недоверчивостью.

д) Наконец, нельзя терять из виду, что одно из главных препятствий было влияние римско-католического духовенства, в руках коего находилось воспитания публичное и частное, в губерниях, от Польши возвращенных.

При таких трудных, неблагоприятных обстоятельствах университет Св. Владимира был открыт назад тому три года. В продолжение трехлетнего существования своего, несмотря на все препятствия, он успел уже достигнуть некоторых немаловажных результатов, а именно:

а) Польский язык употребляется ныне при преподавании одного богословия римско-католического исповедания; все прочие предметы учения, как в университете, так и во всех училищах округа, читаются на русском языке^[9].

b) Преподавание на русском языке сделалось до того обыкновенным, что ныне уже ни для кого не представляется ни странным, ни затруднительным. Отсюда само собой открывается,

c) Что употребление русского языка в западном крае входит в обычай и знание его распространяется как в университете, так и вне оного.

d) Русское положительное право изучается в таком обширном объеме, в каком не изучается оно доныне в некоторых Великороссийских университетах. Таким образом, большая часть студентов университета Св. Владимира, по необходимости знакомится и мало-помалу свыкается с бытом русского народа.

e) Русские профессоры оправдали вполне надежды правительства: своими способностями и усердием к службе они успели заслужить общее доверие всего университетского сословия и приобрести уважение края и студентов. Дворянство и студенты видят в сих русских профессорах явное доказательство тому, что просвещение России идет вперед быстрыми шагами и таким образом в них явно утверждается уважение к русской образованности. Сие чувство утверждается и невольным сознанием, что все училища округа ныне находятся в лучшем состоянии, чем они были в прежнем своем быту, и что избранные вновь русские учителя, как своим образованием, так и педагогическим достоинством стоят выше прежних польских.

f) Главный же результат действий правительства, в отношении воспитания юношества западного края, состоит в том, что училища, в отношении к краю, приобрели уже ныне полную самостоятельность. Дворянство убедилось в необходимости воспитывать в них своих детей, а домашнее воспитание в умах родителей начинает терять предпочтение. Из сего выходит то важное последствие, что правительство ныне может действовать совершенно твердо и решительно для достижения своих видов, не вредя тем общему стремлению юношества к публичным заведениям. Сего результата едва ли мог ожидать в такое короткое время тот, кто пять лет тому назад следил внимательно за состоянием умов в западном крае России, и кому известно, с каким чувством родители отдавали в училища своих детей, предпочитая часто оставлять их в руках невежд, чем поручать образованию русскому.

Смело можно сказать, что особенное благословение свыше споспешествовало первым действиям министерства к ближайшему соединению западного края в один общий русский быт. Но при всем том вековые предубеждения и многолетние действия правительства в противном духе нельзя было преодолеть в столь короткое время. Еще остается много новой борьбы, еще выразится много новых страстей и новых противодействий, и коренной дух ложной национальности, слившийся с самыми сильными и тайными чувствами сердца, можно изгладить совсем разве только в новом поколении.

Смею сказать, что сия самая двойственность элементов, до крайности затрудняющая управление университетом, вместе с тем, отделывает Киев лучшим пунктом, какой мог быть избран для учреждения университета, и что едва ли есть в России другой пункт, в котором предположенное уничтожение польской национальности пред общим русским духом могло быть произведено с равным успехом. Истина сего подтверждается опытом. Несмотря на усиленную строгость испытаний, число студентов возрастало ежегодно, несмотря на то, что университет открыт только спустя три года после бывшего мятежа, и что направление поступающих в университет студентов, как выше изложено, долженствовало быть самое неблагоприятное; мало видно духа партий между студентами русскими и жителями западного края: в первые два года не было со стороны студентов ни одного предосудительного действия и только в третий год, четыре студента сделались виновными в хранении и переписке подкинутых и полученных извне университета возмутительных сочинений, не распространяя их даже далее между своими товарищами и тем не исполняя предположений злоумышленных лиц, имевших гнусное намерение уронить университет в глазах правительства и сделать воспитанников оного первыми жертвами своих преступных намерений.

Напротив, если бы университет не был открыт, и те самые молодые люди, которые ныне находятся в нем, оставались дома и проживали в праздности, то несомненно, что окруженные дурными влияниями, волнуемые праздностью и вынужденным бездействием, они в полной мере сделались бы вредными для края; тогда как ныне они, более или менее, познали свою настоящую пользу, получили основательнейший образ мыслей, свыклись с русским духом и невольно восчувствовали, более или менее, привязанность к тому месту, в котором они воспитываются. Часто упрекают университет в ложном направлении умов его студентов, но разве в университете приобрели они это ложное направление? Нет, оно принесено в университет; и здесь, если не совсем, то наверное отчасти изменилось. Университет не дает, а отнимает вредный образ мыслей; но он не может принять на себя ответственности в том, что не все умственно и душевно больные получают в нем полного исцеления, и что никогда не будут являться в иных признаки прежних припадков.

Все вышеизложенное может в глазах беспристрастных служить доказательством, что университет в Киеве достигает предназначенной правительством цели, что он один в состоянии подавить дух отдельной польской национальности и слить его с общим русским духом; что ежели это великое дело и потребует еще многого времени и трудов, то несомненно однако ж, развивается постоянно в своих последствиях; что ежели и много еще предстоит для сего борьбы, то однако ж правительство в сем деле несравненно сильнее; что сама сия борьба и самые противодействия революционного духа и все его усилия еще более ручаются за правильность принятых правительством мер.

Обозначив таким образом общую точку зрения, с коей следовало мне смотреть на университет Св. Владимира, я обращаюсь к частностям моего обзора и к изложению мер, ведущих, по моему мнению, к отвращению всякого дальнейшего расстройства в развитии этого важного заведения.

О студентах

Университет Св. Владимира не находится ныне, как я выше сказал, в своем нормальном положении, ибо большей частью наполнен не тем юношеством, для коего он учрежден. В нормальном своем положении университет будет состоять тогда только, когда воспитанники наших гимназий поступят в оный. Теперешняя эпоха есть для университета эпохой переходящей, эпохой трудной, но из коей нельзя, по справедливости, вывести ни одного правильного довода против системы, правительством принятой. Эта умственная крепость, которая строится вблизи военной, не может созревать торопливо. Равномерно нельзя сделать, чтобы не было в губерниях, от Польши возвращенных, поколения, коего первые впечатления почерпнуты в мятеже, а первое образование принято из рук раздраженных отцов и неприязненного духовенства. Не всех этих несчастных удастся нам совершенно исцелить, но кто оттолкнет от дверей больницы, где врачуют, больного, который ищет врачевания? Впрочем, справедливость требует определительно сказать, что в течение трех полных лет происшествие, о коем я представлял из Киева всеподданнейшую докладную записку Вашему Императорскому Величеству, есть первое и единственное в своем роде. Имена четырех студентов, провинившихся в сем деле, ныне известны всем, но кто знает об именах студентов благонравных и благонадежных, составляющих значительное большинство между студентами университета Св. Владимира? Ваше Величество изволили видеть, сколь твердо и даже строго было мое заключение на счет виновных. Да будет мне позволено быть не ходатаем за прочих, ибо пред Вашим Величеством ходатайство за невинных не может иметь места, а просто холодным ценителем той покорности и того безусловного повиновения, с коим университетское юношество приняло мои резкие наставления и меры, коих направление было, как Ваше Величество изволите усмотреть ниже, несомненно противно тайному чувству многих из этих молодых людей, изменяя некоторым образом прежние снисходительные распоряжения и недостаточный за студентами надзор.

Между тем, убедясь совершенно в том, что настало время и удобный случай приблизить университет к истинному своему назначению, уважив, что противодействие частного воспитания, внушенное местным духом, должно быть решительно пресечено, я счел нужным постановить следующие правила, предписав попечителю:

1) Обратить особенное внимание на то, чтобы студенты имели квартиры в таких частях города, где они менее подвержены примерам разврата.

2) Дабы оказать пособие в сем случае нуждающимся в средствах содержания, нанять особый дом для помещения, за умеренную плату (15 р. в месяц) студентов, не имеющих родителей или ближайших родственников в Киеве.

3) Если некоторые студенты откажутся от помещения в наемном доме под предлогом недостатка средств, то таких увольнять из университета на том основании, что если и при таком пособии правительства они не находят возможности содержать себя в университете, то без сего пособия еще менее могут иметь способы к дальнейшему прохождению университетского курса.

4) Всем студентам поставить в непременную обязанность неупустительно посещать лекции. Кто в продолжение двух лет, без уважительной причины, не окажет успехов для перевода в высший курс, того увольнять из университета.

5) Строго наблюдать, чтобы студенты в точности исполняли все предписания начальства и постановленные для них правила, как то: присутствовали при отправлении богослужения, носили установленную для них форменную одежду, всем старшим себя оказывали должное уважение и вежливость и т. д. В случае несоблюдения сих правил по истощении всех домашних мер наказания, исключать из университета.

6) За все поступки, обнаруживающие неблагонамеренность, своевольство, дерзость и неповиновение начальству, подвергать студентов строжайшему взысканию, и в случае недействительности, исключать из университета, а о тех, которые заслуживают большего наказания, представлять мне с заключением попечителя о мере их виновности, для доклада Вашему Императорскому Величеству.

Это распоряжение по части университетской полиции вело к другому распоряжению, более уважительному и общему, имеющему целью изменить, некоторым образом неприметно, состав университетского юношества на будущее время, в том крае. От 30 сентября предложил я попечителю, что для достижения стройного и однообразного приготовления юношества, вступающего в университет Св. Владимира, требуется некоторых особых, по местности, распоряжений, почему и поставил университетскому начальству на вид к надлежащему исполнению:

1) Начиная с приема студентов в 1839 году, принимать в университет Св. Владимира студентами только тех, которые окончили свое образование в гимназиях и прочих казенных заведениях, наравне с гимназиями состоящих.

2) Вместе с этим принять за правило, чтобы к тому же сроку во всех гимназиях Киевского учебного округа поступили впредь воспитанники не иначе, как в низшие классы и отнюдь не свыше 4-го. Сие положение, которое было бы стеснительно и даже вредно в прочих университетах Империи, представляет в университете Св. Владимира важнейшие, по моему убеждению, выгоды. Во-1-х, сближает, по возможности, время, когда университет примет свой нормальный вид; во-2-х, наносит последний удар домашнему воспитанию, столь опасному в том крае; наконец, в-3-х, доставит в училища воспитанников не старее 10 или 12 лет, а не возмужалых юношей, как это было доселе.

Полезные последствия этой общей меры явились мне столь разительными, а благоприятность обстоятельств столь очевидной, что я решился приступить к оной на месте, не выезжая из Киева, с одной стороны, дабы увериться в точнейшем исполнении следующих распоряжений, с другой стороны, считая малодушным не действовать открыто, действуя от высшего правительства и не подвергаться лично в сем случае ропоту, если б могли роптать некоторые из жителей того края. Это ожидание оправдалось успехом: вышеизложенное распоряжение показалось всем естественным последствием моего пребывания в Киеве от Имени Вашего Величества и, по крайней мере, не произвело наружно никакого особого раздражения в умах.

В совокупности с этими распоряжениями состоит еще следующая мера, на которую, равно как и на прочие, имею счастье всеподданнейше испрашивать Высочайшего Вашего императорского Величества утверждения.

Для усиления надзора за студентами университета Св. Владимира необходимо увеличить число помощников инспектора студентов и педелей. Полагая первых по одному на 60 студентов, а вторых при инспекторе 2, и при каждом помощнике по одному, по настоящему числу студентов 277 человек, потребуется к имеющимся ныне на лицо, вновь определить: 2-х помощников инспектора и 5 педелей, с производством жалования помощникам, по примеру двух штатных, по 1 500 руб. в год каждому, следовательно, трем сверхштатным 4 500 руб. и разъездных денег инспектору по 500 руб. и помощникам по 300 руб., а педелям жалованья по 600 руб. в год каждому, всего же 10 700 руб. асс.

На наем дома для бедных или неблагонадежных студентов примерно потребуется до 6 000 руб. в год. Все сии издержки до 16 700 руб. ежегодно могут быть отнесены впредь, до окончательного утверждения проекта штата университета Св. Владимира, на счет процентов общего экономического капитала гражданских учебных заведений.

К сему обязываюсь всеподданнейше присовокупить, что, узнав, что многие неэкзаменованные домашние учителя проживают у помещиков того края под разными званиями, занимаясь воспитанием детей, не имея узаконенного свидетельства, я отнесся к господину Киевскому военному, Волынскому и Подольскому генерал-губернатору с просьбой о содействии в сем случае Министерству народного просвещения и о предписании местным начальствам, чтоб во всей строгости наблюдали положения 1 июля 1834 года о домашних наставниках, по коему о каждом родителе, принявшем в свой дом наставника без надлежащего свидетельства, доводимо будет мною до Высочайшего Вашего Величества сведения; в сем же смысле дано мною предписание и попечителю Киевского учебного округа.

О профессорах и наставниках

При переводе Кременецкого лицея в Киев и по присоединении оного ко вновь учрежденному университету, несколько из прежних профессоров лицея, ни в чем не обнаруживших вредного направления, напротив, известных хорошим образом мыслей и поведением, поступили в состав профессоров университета. К сему служила поводом необходимость иметь на первый случай в своем распоряжении некоторых преподавателей, известных и любимых в том крае, долженствующих привлечь за собою учащееся юношество; ибо полный набор профессоров, из русских университетов переведенных, не мог сначала достигнуть этой цели. При сем случае было поставлено министерством в обязанность кременецким профессорам не только изучить русский язык, но еще сделаться в кратчайшем времени способными преподавать каждый свой предмет на русском языке. Сколь затруднительно ни казалось это условие, но оно было исполнено с величайшим усердием и с самого открытия университета эти профессоры преподают на русском языке внятно, правильно и даже с некоторой приятной легкостью.

Между тем, профессоры, призванные из Кременецкого лицея, невзирая на беспорочную их жизнь, и на беспрерывную осмотрительность, остаются для многих предметом соблазна и недоверия; по тщательнейшему разбору всех обстоятельств дела, на которое обращено было мое внимание, я убедился, что не только ни один из них не имел малейшего отношения к известному событию, но даже не подлежит ни какому юридическому обвинению, ибо все исполнили в точности все предписанные им обязанности.

Это засвидетельствование имею счастье изложить пред Вашим Императорским Величеством, присовокупляя, что с этой стороны я не могу не разделять вполне мнения попечителя Киевского учебного округа.

Но с другой стороны, принимая в уважение, что государственная предусмотрительность не может подчиняться всегда упрямству односторонней логики; что польза общая имеет свои особые требования, столь же уважительные, как и требования общего правосудия, я считаю себя обязанным доложить, что, по зрелому размышлению о сем предмете, я нахожу, что приспело время, когда этих профессоров можно удалить из университета Св. Владимира по следующим уважениям:

Во-1-х, преимущество над ними русских профессоров, при университете Св. Владимира находящихся, по способностям и дарованию, столь разительно, что как профессоры, они лишились своего значения, даже в глазах туземцев. Ни один из них не может равняться с нашими: Максимовичем, Неволиным, Новицким и т. д.

Во-2-х, с удалением польского элемента, усилится русский и университет приобретет чрез это более стройности, более единодушия и сделает новый значительный шаг к усовершенствованию.

В-З-х, затруднительное отношение профессоров из лицея поступивших, к студентам университета, требует от первых такой утонченной осторожности (чтобы не дать малейшего повода к сомнению, всегда готовому), что эта самая осторожность, необходимое обеспечение их безопасности, сделала их безответными и страдательными лицами в кругу университетской деятельности. Нельзя упрекать их в этой чрезмерной осторожности, напротив, она заслуживает похвалу; но какое влияние может иметь над юношеством профессор, который не допускает к себе ни одного из студентов, видается с ними только на лекциях, избегая тщательно даже всякого с ними частного разговора? Профессор, который не находит твердой опоры в начальстве, ниже откровенного обхождения с товарищами? Таковые профессоры, конечно, весьма слабые, ненадежные орудия в руках правительства, и в этом отношении открывается ясно, по моему мнению, бесполезность дальнейшего их пребывания при университете Св. Владимира.

Но находя таким образом, что польза, которую министерство хотело получить от сих преподавателей, ныне уже истощена и что по утверждении русской системы в западных губерниях, оно более не нуждается в этом мгновенном содействии, я не менее того остаюсь совершенно уверенным, что удаление этих лиц должно, по справедливости, быть произведено со всевозможною бережливостью и без малейшего нарекания; ибо, повторяю, они в юридическом смысле беспорочны и ни в чем не нарушили данного обещания.

Если этот взгляд на вопрос, о котором многие говорят, но существо и причины коего едва ли кому известны, удостоился бы Высочайшего Вашего Величества одобрения, то я предполагаю постепенно иных из числа профессоров перевести в другие университеты, заменив их в Киеве преподавателями русскими; иных употребить к другим должностям по министерству, иных наконец уволить с заслуженным ими пенсионом, к сроку коего недоставало бы немногих лет. В случае, если это предположение удостоится внимания Вашего Величества, я не замедлю всеподданнейше представить мое соображение о возможности окончить это перемещение безобидно для вышесказанных лиц и даже без особой огласки.

Говоря о профессорах университета Св. Владимира, я считаю долгом донести Вашему Императорскому Величеству, что постоянное усердие, отличные дарования и прекрасный дух русских профессоров в Киеве заслужили особенную мою признательность.

Ваше Величество изволили неоднократно в пользу русских учителей и чиновников, находящихся в западных губерниях, снисходить на некоторое облегчение в строгости правил, вообще о наградах существующих. Я совершенно уверен, что такое поощрение тем необходимее, что чем отличнее преподаватель или чиновник, тем живее желание его возвратиться на родину с переменой места служения. Вследствие сего и в уважение пользы, получаемой от пребывания этих достойных и благородных профессоров в тамошнем крае, осмеливаюсь всеподданнейше ходатайствовать о награждении некоторых знаками отличия; с своей стороны, полагал бы:

Ординарному профессору Максимовичу (бывшему уже профессором в Московском университете и первым ректором университета Св. Владимира) орден Св. Владимира 4 степени.

Ординарному профессору, ректору Неволину орден Св. Анны 3 степени.

Ординарному профессору Новицкому орден Св. Анны 3 степени.

Сверх сего, осмеливаюсь всеподданнейше просить о дозволении объявить Высочайшее благоволение законоучителю ординарному профессору Скворцову, профессорам Орнатскому и Богородскому, адъюнкту Цветкову, директору 1-й Киевской гимназии Петрову и инспектору казенных заведений Люце.

Я не решился бы утруждать Ваше Величество подобным ходатайством, если б сверх награждения сих отличных чиновников, не имел в виду утвердить их, таковым знаком монаршего внимания, в благом намерении оставаться в университете Св. Владимира истинным ручательством его благосостояния и тем воспламенить их к новым подвигам усердия на трудном и заботливом поприще.

О прочих учебных заведениях в Киеве

Я не буду утруждать Ваше Величество подробностями моего осмотра прочих Киевских учебных заведений, известных и Вам, Всемилостивейший Государь, с хорошей стороны. Ограничиваюсь объяснением, что я их нашел в совершенно удовлетворительном положении. 1-я Киевская гимназия с благородным пансионом, конвиктом и школой землемеров, может почитаться образцовым заведением. 2-я гимназия со вторым пансионом, недавно открытые, подают основательнейшие надежды. Во всех этих второклассных заведениях господствуют дух кротости и тишины, примерная дисциплина и отличное прилежание. Цветущие лица воспитанников, непринужденное их обхождение, ребяческая их радость при виде начальствующих, свидетельствуют об их физическом и моральном благосостоянии. Я смею сказать, что осмотр сих заведений содержит в себе лучший ответ на предубеждения тех, кои сомневаются в успехе или даже в возможности вводить систему русского воспитания в Юго-западных губерниях.

В этих заведениях, содержащих ныне до 1 000 человек в одном Киеве, нельзя не видеть плодов отличного усердия и деятельности попечителя фон Брадке. Если в течение последнего полугодия деятельность попечителя и ослабела несколько в отношении к университету, то это следует отнести, по справедливости, к его недугам и к видимому истощению здоровья, на службе утраченного. К сему же следует присовокупить, что вместе с развитием Киевских учебных заведений, вместе с их успехами, растут и противодействия внешниеи ненависть недоброжелателей проницательных и предрассудки близоруких друзей. Борьба увеличилась до размера, превышающего иногда силу и присутствие духа местного начальника. Из совокупности принятых и предлагаемых мною мер, Ваше Величество изволите Всемилостивейшее усмотреть, что я не ослеплялся насчет недостатков учреждения мною любимого, не ослеплялся даже (что гораздо труднее) личным уважением к подчиненному, исполнившему столь успешно предначертание министерства. Где надо было действовать, я действовал неотлагательно, без лицеприятия, и как я надеюсь, без слабости, не скрывая от себя, еще менее от Вашего Императорского Величества, то, что нуждалось в моем исправлении; то, что требовало изменений моих; но я считал бы себя совершенно недостойным высокого доверия Вашего, драгоценнейшего моего достояния на поприще многотрудной службы, если б не отдавал должной справедливости чужим трудам, даже и тогда, когда я нахожусь в обязанности что-либо в этих трудах исправить и дополнить. Впрочем, назначение помощника попечителя, усиление всех полицейских по университету распоряжений, принятие бездомных студентов в особый надзор, сугубые затруднения поступать на будущее время в университет, изгнание, по мере возможности, воспитания частного, постепенное удаление польского элемента в составе преподавателей; может быть, личные мои наставления и самые сведения, кои я почерпнул от бытности в Киеве — ручаются, уповательно, на сей раз за обновление университетского управления и за благоуспешное течение оного к предназначенной цели.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Но к достижению этой цели, для многих гадательной, для иных ненавистной, требуется и время, и терпение, и безбоязливый взгляд на предметы, особенно же ясное, полное сознание, что в запутанном отношении того края к центру Империи, оставалось одно неприкосновенное средство к сближению умов, и что это средство употреблено правительством как плод необходимости вековой, как последствие данных, от его воли не зависящих. Будущность русских учебных заведений в губерниях, от Польши возвращенных, состоит в теснейшем союзе с будущностью всего края (и эту истину имел я случай повторять ежечасно во время моего пребывания в тех губерниях и даже при официальных посещениях дворянства киевского и Волынского). Каждое прикосновение к частному вопросу рождает вопрос общий; каждое движение принимает смысл политический. Легко исчислить все затруднения и опасения, кои для неопытного, поверхностного взора, встречаются на первом плане этого обширного предприятия. В этих замечаниях иное может иметь свою относительную справедливость, но опровержение их, ответы на сомнения, находятся очевидно на каждой странице истории прежних сношений с тем краем. Эти сношения оставили глубокие следы и произвели порядок вещей, может быть беспримерный в истории, коего бесконечное продолжение несовместно с безопасностью Империи. Вот те данные, неизбежные последствия коих составляют заботливую часть наследия минувших лет. Вот те неприязненные элементы, среди которых правительство принуждено проложить путь к успокоению умов: ибо слияние политическое не может иметь другого начала, кроме слияния морального и умственного. Эта мысль не новая; она принадлежала, от римлян до Наполеона, всем гениальным правителям, которые имели в виду соединить покоренные племена с племенем победителей, отнеся все свои труды и надежды к будущему поколению, а не к настоящему. Этот опыт не новый и в России, ибо Екатерина II руководствовалась тем же началом. Оно составляет во всех направлениях отличительную черту Вашего, Всемилостивейший Государь, твердого и благополучного царствования. Ваша предусмотрительность не допускает, чтобы будущий продолжатель Ваших великих трудов был некогда принужден идти, подобно Вам, по терновому пути, доведшему Ваше Величество, сквозь столько опасностей и бурь, до самостоятельности высокого предопределения Вашего. Из сего следует, что и в отношении к народному воспитанию, Ваше Величество стремитесь связать едиными узами законов, духа и образования общего, враждующие дотоле племена. Эта мысль терпеливая и обдуманная, неблагоприятствующая минутным порывам страстей, трудная для исполнителей, непостижимая для большинства, но безошибочная в последствиях, олицетворяется, под руководством Вашим, в губерниях, от Польши возвращенных, вручая в духе милосердия и просвещения эту столетнюю язву нашего народного быта. Четыре года, посвященные подобному предприятию, далеко недостаточны, чтоб утвердиться в полном успехе, но эти годы не остались, как иные думают, бесплодными. В течение этого кратковременного действия достигнуты уже следующие общие результаты, существенность коих не подлежит сомнению, даже в глазах предупрежденных судей:

1) Юношество в учебных округах Белорусском и Киевском, числом более 20 000 человек, находится в руках правительства, и этот шаг совершен без насильственных мер, без принуждения, без всякого выражения власти. В самом низшем смысле, подобных заложников мы доселе не имели. Оттолкнуть от себя возрастающее в том крае поколение — это было бы бросить оное прямо в открытые объятья пропаганды, домашних польских воспитателей, римско-католических ксендзов и европейских клубистов. Кто мог бы подумать без ужаса о таком событии?

2) Вместе с поступлением юношества Западных губерний в русские училища, утратилось влияние римско-католического духовенства на публичное воспитание и, согласно желанию Вашего величества, эта подпора мнимой национальности того края, это непреоборимое, таинственное орудие, взято без насильства из рук тех, кои оным владели доселе безотчетно.

3) Домашнее воспитание, верный союзник местных предрассудков, исчезло или исчезает в тех губерниях.

4) От северной Литвы до полуденной Волыни, язык русский распространил впервые свое владычестю, расширяя ежедневно круг своего действия. И тут исполнены предначертания Вашего Величества с неожиданной, можно сказать, быстротой, так что профессор русского правоведения, окруженный уроженцами западных губерний, находит уже в них не только современную способность следовать с пером в руках, за преподаванием свода русских законов, но еще обретает в них страсть к предмету и всемерное желание присвоить себе все тонкости диалекта, дотоле ими презираемого и ненавистного. Есть люди, кои, видя этот успех, полагают, что может быть это знание русского языка, русского духа и быта, обратится когда-нибудь во вред русскому правительству; спрашиваю: какой залог верноподданнической преданности находился в западных губерниях в то время, когда тамошнее юношество знало один польский язык, изучало один польский быт, и когда под вывеской и на счет правительства русского публичные училища там были нерусские, а польские?

Всеподданнейше изложив пред Вашим Величеством, с обычной откровенностью, и наблюдения, и распоряжения, мною сделанные во время осмотра Киевских учебных заведений, я буду совершенно счастлив, если удостоюсь узнать, что, исполнив в точности Высочайшую волю, я действовал в сем случае согласно с видами и намерениями вашего Императорского Величества.

Меры, принятые по Киевскому учебному округу

Предписано по всем дирекциям обращать впредь ближайшее внимание на тех, кои, скрываясь под разными званиями, занимаются домашним воспитанием, не имея законного на то права, и при представившихся случаях приступить к надлежащим мерам взыскания.

Предписано обратить особое внимание на то, чтобы студенты имели квартиры в таких частях города, где бы они были менее подвержены влиянию разврата и связям с людьми неблагонадежными; также поставить им в обязанность неупустительно посещать лекции; а тех, кои в течение двух лет не окажут успехов, увольнять. Наконец, наблюдать за исполнением ими всех предписаний начальства, и в случае проступков, обнаруживающих своевольство и неповиновение — подвергать строгости наказания.

Для усиления надзора за студентами университета Св. Владимира: 1) увеличено число помощников инспектора студентов (2-мя) и педелей (5-ю). 2) Нанят для бедных или неблагонадежных студентов дом, и предписано тех, которые под предлогом недостаточности денежных средств будут отказываться от принятия казенной квартиры, увольнять из университета.

Начиная с приема студентов в 1839 году, принимать в университет Св. Владимира студентами только тех, кои окончили свое образование в гимназиях.

Принять за правило, что бы к тому же сроку во всех гимназиях Киевского округа поступали воспитанники не иначе как в низшие классы и отнюдь не свыше 4-го.

Предположено постепенно заменить русскими преподавателями профессоров, призванных из Кременецкого лицея в университет Св. Владимира и из них иных перевести в другие университеты, иных употребить к другим должностям по министерству, иных, наконец, уволить с заслуженным ими пенсионом. На сем основании Мицкевич перемещен в Харьковский университет, адъюнкт Корженевский определен директором училищ Харьковской губернии, а профессор Зенович уволен от сей должности. На открывшиеся чрез сие вакансии и на бывшие еще не замещенными кафедры определены: бакалавр Киевской духовной академии Авсеньев, профессоры: Федотов-Чеховский, Федоров, Гофман, Нейкирх, Траутфеттер и Деллен.

Об осмотре учебных заведений в Пскове, Динабурге, Вильне, Гродне и Белостоке

Его Императорское Величество собственною рукою написал карандашом: «согласен».

2 октября 1838. Уваров

По окончании осмотра учебных заведений в разных губерниях, имею счастье всеподданнейше представить Вашему Императорскому Величеству отчет в моей поездке.

Псков. Отправившись 12 августа в Вильну, заехал я сперва в Псков для осмотра гимназии и благородного пансиона. Как по составу учителей, так и по внутреннему устройству этих учебных заведений, нашел я их в надлежащим порядке. Экзамен, произведенный мною по разным классам, удостоверил меня в прилежании учащих и учащихся. В наружном обмундировании юношества соблюдаются все предписания, на сей конец данные. Я воспользовался сим случаем осмотреть место, на котором предполагается возвести по желанию и на счет дворянства здание для благородного пансиона. Так как самое гимназическое здание довольно тесно и неудобно, а всего неудобнее было бы помещение пансиона отдельно от гимназии, то мне представилась мысль соединить их в одно здание, что могло бы быть вероятно исполнено, если б к сумме, жертвуемой дворянством, прибавить примерно до 50 т. р.; в таком случае нынешний дом гимназии обращен бы был на квартиры учителей и чиновников училищных. Я полагал бы выстроить новое здание так, чтоб оно соответствовало церкви Св. Георгия, всемилостивейшее пожалованной Вашим Императорским Величеством Псковской гимназии. На всякий случай приказал я составить план и смету и в свое время представлю о сем особо на усмотрение Вашего Величества.

Дишбург. В Динабурге нашел я гимназию в удовлетворительном виде, касательно состава учителей, почти всех поступивших из Главного Педагогического института; учение во всех классах весьма тщательно, и, по отзыву главных тамошних чиновников, гимназия пользуется уважением жителей. Тут осматривал я новое здание, которое производится для оной по Высочайшему повелению, под руководством Динабургской строительной комиссии. Это здание будет соответствовать цели и даже служить украшением для города.

Вильно. До приезда в Вильну, я питал, откровенно сказать, некоторое сомнение в том, чтоб тамошние учебные заведения, в особенности благородный пансион, заслуживали в полной мере всю молву, о них распространенную. Эта молва казалась мне несоразмерной с недавним существованием этих заведений. Ныне, по продолжительному, обдуманному, строгому осмотру оных даже в мелочах, обязываюсь доложить Вашему Императорскому Величеству, что обе виленские гимназии имеют, каждая в своем роде, несомненное право на общее уважение и на полное одобрение мое. Не затрудняюсь изъяснить даже, что Виленский благородный пансион есть, может быть, то гражданское училище в Империи, которое ближе подходит, сколько я могу судить, к совершенству, по крайней мере, в главных основаниях^[10]. 1-я гимназия, соединяя детей всего населения Вильны, открытая для всех сословий, и составлена будучи из вольноприходящих, должна почитаться заведением, во всех отношениях весьма важным. В директоре Устинове я нашел человека, способного двигать этой массой, простирающейся от 700 до 800 человек, способного в одно время одушевлять и удерживать оную и соединяющего с пламенной любовью к питомцам и к своей обязанности, непреклонную бдительность и строгость благоразумную. Вашему Величеству вполне известно, какое затруднение встречает начальник учебного заведения по мере как умножается число учащихся. Тут, как и во всех родах службы, не каждый в состоянии обнять пространное поле, и весьма часто хороший исполнитель в тесном кругу становится неспособным, когда этот круг деятельности расширяется около него. Если же взять в уважение, что это заведение состоит посреди Вильны из всех, без разбора, детей тамошних жителей, то конечно благоприятное засвидетельствование мое пред Вашим Величеством о директоре Устинове не может показаться преувеличенным. Осмелюсь прибавить, что в нынешних, несколько смутных обстоятельствах, не только никто из этой массы, в коей встречаются в большом числе юноши 18 и 20 лет, не замешан и слегка в преступных мыслях, но что даже эти вольно приходящие, имеющие по распоряжению родителей, жительство в разных частях города и у разных лиц, известны таким твердым направлением, что хотя многие из них неоднократно бывали пансионерами у жителей, арестованных ныне вследствие политических заблуждений, никто из этих лиц не смел иметь к гимназистам малейшего прикосновения. Многие из арестантов, будучи спрошены: почему не вовлекли или не старались вовлечь в свое предприятие юношей, живущих вместе с ними? — отвечали, что не могли на это решиться, ибо были уверены, что гимназисты откроют начальству всякое подобное им сделанное предложение. Об этом обстоятельстве знает весьма хорошо князь Долгоруков, и так сказать вся Вильна.

Переходя ко 2-й гимназии, или, лучше сказать, к благородному пансиону, я не могу без умиления донести Вашему Величеству, что память о Вашем прошлогоднем посещении, о милостивом взгляде Вашем, о Ваших благосклонных словах, живет в полной силе слова, посреди сего заведения. Ваше Величество конечно уверены, что не лесть руководит моим пером и что я слишком проникнут важностью и ответственностью возложенного на меня звания, чтобы дозволить себе в чем-либо малейшее отступление от строгой истины, и потому смею сказать, что при имени Вашего Величества это цветущее, отборное юношество всегда отвечало мне изъявлением радости непритворной, восклицанием младенческой приверженности и любви. Когда для испытания их в русском языке я задал тему «Посещение Вашего Величества в прошлом году», 56 сочинений, писанных, так сказать, пред моими глазами, посыпались со всех сторон, все дышали одним чувством, изображенным в самых различных формах. Когда, в день моего отъезда, я приказал собрать на дворцовом дворе всех питомцев, подведомых мне Виленских заведений числом около 1000 человек, воспитанник благородного пансиона Вронский, выступив из рядов, приветствовал меня краткой речью от имени товарищей; сказав прекрасным русским языком, что благодарят меня за приезд, благодарят за отеческое обхождение, прибавил наконец: «Будьте и пред всемилостивейшим государем всегда нашим заступником; скажите ему, что мы помним, что мы любим его, что мы будем достойны его, что и мы его добрые дети…» Тут сей 13-ти летний юноша залился слезами и бросился меня обнимать. Не было, конечно, ни одного зрителя, который остался бы не тронутым этим излиянием чувств, бессомненно неподдельных и прямо из души текущих.

Представив Виленский благородный пансион с этой стороны, не могу не признаться, что после этого морального достоинства, всякую другую похвалу я считаю второстепенной и даже маловажной. Я не буду утруждать Ваше Величество отчетом во всех подробностях обзора, который я как уже объяснил, простирал до самых мелочей и который дает мне уповательно некоторое право сказать ныне, что это заведение мне вполне известно. Не могу однако же умолчать о неимоверных успехах в русском языке, об успехах, которые делали бы честь и лучшему Великороссийскому училищу. Повсюду этот предмет обращал на себя в продолжение моей поездки мое особое внимание, но нигде не был я так удовлетворен сколько в Виленском благородном пансионе. Я смею даже сказать, что не только русский язык совершенно изучен воспитанниками, но что поистине он сделался их собственным языком; мне случалось часто прислушиваться со стороны к разговорам воспитанников между собой даже в часы увеселения и резвости, и никогда никакой другой звук не достигал моего уха, кроме звуков чистого и правильного языка русского. Не запинаясь, можно утверждать, что этот вопрос решен безвозвратно. Он и в том крае почитается решенным, даже по мнению тех из настоящего поколения, коим это нововведение внутренне тягостно и, может быть, противно.

Дабы дать сему прекрасному заведению еще более прочности и вместе с этим умножить число воспитанников, особенно, дабы сколько можно удалить от оного всякое влияние извне, столь опасное в том крае, я решился перевести окончательно вольноприходящих, числом не более 20, в 1-ю гимназию, и таким образом, отделив благородный пансион, сделать из него, так сказать, закрытое заведение (college). По изменении существа оного, следует изменить и название, почему всеподданнейше представляю вашему Величеству о переименовании оного по примеру подобных отдельных благородных пансионов в Виленский дворянский институт. Впоследствии может открыться удобность возвести оный и до степени лицея. Причины, по коим я позволяю себе предвидеть в будущем это дальнейшее распространение, я предоставляю себе изустно изложить пред Вашим Величеством.

Между тем, по совещании с князем Долгоруковым, принимающим столь живое и постоянное участие в этом заведении и к попечению коего следует, по справедливости, отнести большую часть приобретенных успехов, находили мы весьма удобным, пристроить во внутренности двора еще флигель в занимаемом благородным пансионом здании. Это даст возможность поместить еще до 50 воспитанников. Число желающих столь велико, что несомненно комплект в 150 человек будет всегда полон. Я ожидаю о сей предполагаемой постройке дальнейших местных соображений, считая, что оную можно будет отнести на счет капитала гражданских учебных заведений, в распоряжении министерства находящегося.

Директора благородного пансиона Кислова я не застал в Вильне: он находился на Кавказских минеральных водах для поправления тяжко расстроенного здоровья, но следы его деятельности встречены мною по всем частям пансиона. Сверх сего, Кислов приобрел себе в Вильне общее уважение, и кроме самых хороших отзывов, я о нем ничего другого не слыхал. Почему считаю себя обязанным особо повергнуть этого полезного человека в милостивое внимание Вашего Величества. Должность Кислова исправляет инспектор Бякстер, коим я остался совершено доволен. В составе учителей надобно будет сделать некоторое перемещение и назначить несколько новых преподавателей. К исполнению сего я принял уже все меры.

В бытность в Вильне осматривал я астрономическую обсерваторию, отрывок бывшего университета, переданный по воле Вашего Величества в ведение Министерства народного просвещения, Базилианское уездное училище, состоящее на иждивении сего ордена; обители: греко-униатскую — базилианок, римско-католическую — визиток, бенедиктинскую и сестер милосердия, кои все, более или менее, занимаются воспитанием девиц. Везде уже введен русский язык; с преимущественным успехом и усердием у базилианок и бенедиктинок. Осматривал также образцовый вновь устроенный женский пансион г-жи Рабцевич, несколько частных женских пансионов, в числе коих заслуживает особое одобрение пансион Германа, в коем с редким бескорыстием воспитываются иногда без всякого возмездия, дети малоимущих семейств, и в котором русский язык сделался предметом всех усилий содержательницы. Дабы поощрить это благонамеренное направление, я, приняв в основание 3-й пункт последовавшего в 1-й день февраля 1837 года высочайшего повеления, определил выдать г-же Герман от имени Вашего Величества в награждение оказанных в ее заведении успехов в русском языке, 500 р. серебром, о чем всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству.

Гродно. В Гродне посетил я вместе с князем Долгоруковым губернскую гимназию и благородный при оной пансион. Устройством того и другого заведения я остался доволен. В гимназии находится 220 учеников; в пансионе до 40 воспитанников, число коих и в мое уже присутствие умножилось несколькими, вновь поступившими. Гродненская гимназия, как недавно образованная из Доминиканского училища, находится посреди развития, но представляет между тем ручательство в достижении цели, ей назначенной; таким же образом и благородный пансион растет постепенно. Директор Ястребцов и инспектор Покровский заслужили мое одобрение, особенно по хорошему их нравственному направлению в крае, где русские чиновники встречали доселе противодействия всякого рода. Успехи в русском языке весьма замечательны. Нельзя также не похвалить хорошую наружность детей и их непринужденное обращение.

Вновь открытый образцовый женский пансион г-жи Савич считает уже до 50 и более воспитанниц. Это заведение обещает скорое и полное устройство. В самый день моего посещения привезены были несколько воспитанниц для поступления в этот пансион. Таким образом, сделан уже, по воле Вашего Императорского Величества, с некоторой удачей первый приступ к преобразованию женских училищ в тех губерниях.

Белосток. В радушном приветствии Белостокского юношества, в отличном прилежании, в благонравной оного наружности, можно видеть утешительный залог совершенного его предания в волю правительства. Экзамен в Белостокской гимназии, в которой я нашел 430 человек, продолжался, как и в других сего рода заведениях, не менее трех или четырех часов сряду. Русский язык сделал тут быстрые шаги и вполне водворен. Прочие части преподавания в удовлетворительном виде. Там имеется вакансия директорская, которую я постараюсь пополнить выбором человека верного и способного. Не могу умолчать, что в день моего отъезда, я собрал всех питомцев гимназии в дворцовом саду и, прощаясь обращался к ним с некоторыми наставлениями, которые были приняты ими со знаком живейшей благодарности, и что, наконец, священное имя Вашего Величества радостно гремело со всех сторон, когда я выезжал из пределов этого мирного и опрятного городка.

Во время бытности в Белостоке занимался я с кн. Долгоруковым соображением предполагаемых мер для перестройки Белостокского дворца в институт благородных девиц, на основании общего доклада нашего, высочайше утвержденного 1 февраля 1837 года. Хотя с тех пор дело сие вышло некоторым образом из наблюдения министерства народного просвещения, но не менее того я считал себя обязанным собрать о сем на месте несколько сведений, кои могли бы, в случае нужды, быть представлены Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице.

Остается мне донести Вашему Величеству о некоторых распоряжениях, кои я нахожу полезными для усовершенствования учебной части в осмотренных мной заведениях Белорусского округа.

Касательно распространения русского языка, я счел нужным постановить, чтобы лучшие произведения на этом языке, писанные воспитанниками, тщательно разобранные особым комитетом из учителей, были напечатаны на счет министерства. Сверх сего, определил я на сей раз, по числу гимназий, по одной золотой и по двум серебряным медалям, кои будущего 6 декабря будут присуждены ученикам гимназии, написавшим лучшие сочинения на русском языке. Можно полагать, что и это средство сильно подействует к возбуждению общего соревнования между училищным юношеством в том крае.

Но для утверждения оного на благом пути усовершенствования морального и умственного, предстоит другая, более общая мера, на которую имею счастье обратить милостивое внимание Вашего Величества. Всегда и повсюду министерство имело в виду, сколько можно, удерживать воспитанников в гимназиях до совершенного окончания курса; но сему повсюду препятствуют много различных обстоятельств, и в числе оных — неимущество родителей. В губерниях, от Польши возвращенных, ничто не может ближе согласоваться с духом нашей системы, как продолжительное удержание юношества в публичных заведениях. На сей конец, казалось бы мне необходимым, по примеру, некоторым образом, Могилевской и Витебской гимназий, определить по 1 000 рублей сер. ежегодно на Виленскую, Гроденскую, Белостокскую и Минскую гимназии, дабы бедные, но благонадежные и прилежные воспитанники могли до окончания курса, получать ежегодно стипендии не ниже 25 руб. сер. и не свыше 50. Эта издержка принесет, очевидно, столь много хороших плодов, что если бы государственное казначейство не соглашалось принять сей расход на первый раз на свой счет, то я думал бы, хотя временно, отнести оный на счет собственных сумм Министерства народного просвещения. На сие всеподданейше испрашиваю всемилостивейшего разрешения Вашего Величества.

К сей предполагаемой мере присоединяет другая, не менее важная для дальнейшего развития училищ того края. При окончании учения Белорусский округ не имеет иного средства, кроме отправления гимназистов в разные университеты Империи; но и тут встречается опять неимение средств со стороны родителей. Ваше величество не найдете ли удобным Всемилостивейше соизволить на учреждение в университетах: С.-Петербургском, Московском, Харьковском и Казанском по пяти казенных мест (всего 20) для помещения туда на казенный счет лучших учеников Белорусского учебного округа. Каждый казенный студент обходится казне в 500 руб. ассигнациями, следовательно, ежегодная прибавка составила бы по 2 500 р. на каждый университет, на четыре — 10 000 рублей. При первом случае я предоставляю себе доложить лично Вашему Величеству, почему в число означенных университетов я не включаю на первый раз Дерптский и Киевский Св. Владимира. Впрочем, распределение этих казенных мест могло бы быть предоставлено министру. Само собой разумеется, что эти казенные студенты будут касательно выслуги лет в службе, подчинены тем же правилам, как и прочие. Эта мера, благодетельная для этих юношей, будет и мерой, полезной для министерства, ибо увеличит число будущих способных учителей, коих недостаток становится всякий день чувствительнее, при быстром распространении учебной части.

Обращаясь теперь к главному выводу из всех наблюдений, сделанных мной о духе и нравственном направлении важнейших учебных заведений в западном крае Империи, я считаю долгом доложить Вашему Императорскому Величеству, что все эти заведения без исключения найдены мной в наилучшем положении. При усиленных действиях министерства, после перелома, последовавшего в тех губерниях, можно было конечно ожидать некоторого успеха; но успех, смею сказать, превзошел ожидание в том, что система, введенная вновь, пустила там в короткое время столь глубокие корни, что как будто слилась с бытом и с духом по крайней мере юных поколений. Недостатки, в некоторых местах еще не устраненные, не ускользнули от моего внимания, и исправление оных не превышает меры моей власти. Потому и не буду утруждать Ваше Величество изложением подробных сделанных мной местных замечаний и распоряжений. Ограничиваюсь, так сказать, общим выводом, и этот вывод не может не быть в пользу учебных заведений и в пользу юношества, видимо, спасаемого от влияния страстей, проявляющихся вокруг него. В нынешних обстоятельствах, злой дух самоуправства политического пронесся, как будто чудом, мимо этих многочисленных заведений и мимо пылкой молодежи, в оных собираемой. В Белорусском учебном округе, в котором числится теперь до 267 училищ, до 12 000 и более учащихся и до 1 200 учителей и чиновников всякого рода, ни одно лицо не оказалось, даже издалека, прикосновенным к преступным замыслам горсти отряженных мятежников, коих главное нападение (как уже доказано из перехваченных бумаг и из сознания участвовавших) было устремлено именно на наши новые учебные заведения. Если к сему прибавить, что и в Киевском учебном округе, где сложность заведений, учащихся и учащих равняется почти вышепоказанным, нашлось только небольшое число возмужалых юношей, которые, живучи в разных губерниях у родителей и знакомых, были там вовлечены в гибель неумолимой пропагандой, на них со всех сторон направленной, и внесли с собой в университет эти зловредные заблуждения, то нельзя, кажется, не увериться в том, что великое дело, задуманное Вашим Величеством, идет быстрыми шагами к полному успеху. Сожалея о тех, кои не избежали сетей, для них уготовленных, и кои сами себя обрекли наказанию необходимому и справедливому, можно с некоторым спокойствием предвидеть, что сии жертвы врожденного легкомыслия и давнишних раздоров, будут по всему вероятию последние. На поприще вековой борьбы с духом Польши, правительство дает ныне, так сказать, «генеральное сражение». Убитых и раненых может оказаться довольно; но поле самого сражения, по собственному сознанию врагов, остается в руках правительства; ежедневно усиливаются его действия, между тем как все более и более истощаются и силы и надежды противников. «Мы были принуждены, — говорил один из главных мятежников, — торопиться действовать: правительство русское нас опередило; еще несколько лет, и не было бы больше здесь ни одного элемента для революции». Если же к сему прибавить, что все эти замыслы, проистекая из одного источника, внесены в тот несчастный край толпой мятежников, подстрекаемых общим революционным духом, может быть даже тайным влиянием некоторых правительств, то печальная картина этих событий или, вернее сказать, этих преступных покушений, является в свете истины и может быть исследована без слабости и без преувеличения, с точностью и хладнокровием.

В заключение сего всеподданнейшего донесения приемлю смелость по прежде бывшим примерам, ходатайствовать о Всемилостивейшем награждении помощника попечителя Белорусского учебного округа Грубера единовременной выдачей годового оклада 6 000 руб. из сумм государственного казначейства; директора 1-й Виленской гимназии Устинова подарком в 2 000 руб., а инспектора благородного пансиона Бякстера в 1 000 р.; инспектору казенных училищ Белорусского учебного округа коллежскому советнику Галлеру, почетному попечителю обеих Виленских гимназий действительному статскому советнику графу Хрептовичу, весьма полезному по усердию к учебным заведениям, и бывшему почетному попечителю Гродненской гимназии камергеру князю Константину Радзивиллу, который много содействовал к открытию Гродненского благородного пансиона, отличаясь во всех случаях твердой преданностью к престолу — испрашиваю Всемилостивейшего повеления объявить Высочайшее благоволение; наконец, старшим учителям в Белостокской гимназии: русской словесности — Александру Мухину, истории и статистики — Евгению Бобановскому, осмеливаюсь испрашивать награждения орденом Св. Станислава 4-й степени. Особенное внимание, всегда обращаемое Вашим Величеством на учебные заведения Западных губерний, и известная уже Вам, Всемилостивейший Государь, трудность удержать отличных чиновников в том крае, где неуклонное исполнение ими своих обязанностей встречает столько препятствий и неприятностей, побуждают меня всеподданейше ходатайствовать о милостивом их ободрении сими знаками Высочайшего благоволения, а скромность наград, которые позволяю себе испрашивать, дает мне смелость надеяться, что представление сие удостоится Всемилостивейшего Вашего Величества утверждения.

Впервые опубликовано отдельным изданием: Десятилетие министерства народного просвещения. 1833—1843. СПб., 1864.

---

1. Всеподданнейший доклад 19 ноября 1833 года.
2. Всеподданнейший доклад 8 ноября 1837 года.
3. Всеподданнейший доклад 23 сентября 1838 года.
4. В инструкции, князем Чарторыйским же данной, в коей он упрекает жителей литовских губерний в том, что они далеко отстали в патриотизме от галициян, Мазуров и жителей Царства Польского, строго предписывается собирать подобные сведения о состоянии училищ, ныне открытых, об образе мыслей учеников и учителей, о языке, на котором преподаются учебные предметы, о духе, в коем действует это преподавание, о закрытых правительством училищах и т. п.
5. Всеподданнейший доклад 9 октября 1838.
6. Сим воспитанникам поставлено в обязанность преподавать учебные предметы в Царстве на русском языке.
7. Журнал Комитета по делам западных губерний 22 сентября 1842 года.
8. Общий отчет министра народного просвещения за 1837 год.
9. В Могилевской гимназии сделал я удачный опыт, побудив римско-католического законоучителя употребить в моем присутствии русский язык для экзамена католиков в католическом катехизисе; то же самое повторил я в Витебске. Ученики отвечали прекрасно. Можно думать, что с некоторой ловкостью со стороны начальства этот опыт может мало-помалу повториться и в других местах. Таким средством будет польский язык вытеснен из последнего своего убежища в училищах западных губерний.
10. С Виленским благородным пансионом могу только сравнить Киевский, не решаясь определить, которому из них принадлежит первенство.