М. Н. Катков
правитьДень погребения Императора Александра II
правитьЗавтра погребаем мы Царя, какого долго-долго, веками, ждала многострадальная и тяжко испытанная Русская земля, кто принес ей дар свободы и благодать обновления и теперь в своем царстве, в своей столице мученически растерзан врагами своего народа.
Его царствование было обильно чудными проявлениями Божественного Промысла, властвующего в судьбах народов. О, сколько раз, следя с замиранием сердца за ходом событий, мы приходили в уныние, и сколько раз с изумлением и радостью видели мы, как событие, грозившее бедой и упадком, обращалось во славу нашему государству! Пути Божий не то, что наши пути. Выходило не то, что всеми ожидалось по человеческим расчетам, выходило противное тому, чего мы опасались или на что наши недруги надеялись. Вот и в самой кончине его — явное для нас знамение. Ужас его кончины падет вечным проклятием на злодеев и попустителей злодеяния; но усопшему и для его памяти мученическая смерть его будет оправданием и прославлением. Никакое торжество не могло бы так возвысить и прославить его, как мрачное злодеяние, пресекшее дни его. Ничто не могло бы так обновить живую связь между властью и свободой, между Царем и народом в России, — ничто не могло бы так укрепить и так вознести над всякими опасениями силу России, — как этот удар, направленный злодейскою рукой на ее конечную пагубу.
Давно злоумышленники, повинуясь тайной крамоле, покушались на жизнь Государя, который виновен был только обилием своих благодеяний для народа, только тем, что благодеющая рука его не оскудевала, только тем, что он поднял на небывалую доселе высоту благоденствие подвластной ему великой страны и славу своей державы. За что же вражеская крамола так неотступно искала его смерти? За то она и искала его смерти, что он был неистощим в своих благодеяниях для Русской земли, за то, что он так возвеличил и скрепил свою державу, за то, что он поднял дух своего народа, за то, что он следовал призывам его духа.
Не личной гибели Царя искали враги, но разрушения Русского государства. Тайная крамола покушалась разными способами внести смуту в наш народ, взволновать его и подвинуть к бессмысленным мятежам. Только в одной части Русской державы, на крайнем западе, — только в одном слое населения, в польской шляхте, удалось заговору возбудить бессильный мятеж; но никакие ухищрения обмана не могли внести смуту в коренной русский народ. Напрасно рассчитывалось на столкновение сословий вследствие отмены крепостного права; напрасно разбрасывались в народе так называемые золотые грамоты, напрасно предпринимались так называемые хождения в народ. Все эти попытки были посрамлены здравым смыслом русского народа, крепостию живущих в нем преданий, его непобедимым духом, воспитанным под сению Православной Церкви. Оставалось надеяться на скудоумие нашего образования, и вот здесь обман восторжествовал легко; он проник в наши официальные сферы, он овладел нашей печатью и обложил осадой нашу бедную школу, употребляя все способы интриги, чтобы не дать установиться в ней правильному порядку учения и воспитания. Под именем либерализма было пущено бессмысленнейшее отрицание всего. В этой среде, исполненной гниения и лжи, лишенной достоинства и чуждой своему народу, вражеская крамола, пользуясь всеми способами прельщения и разврата, набрала себе контингент слуг, закрепив их за собою страхом смерти, — слуг, готовых волею или неволею на всякое злодеяние.
Но как могла бы эта сволочь поколебать и расстроить Русскую державу? Ей предстояли два пути: или постепенно и постоянно вносить отраву в образованные слои общества, развращать учащуюся молодежь, подкапываться под школу и работать таким образом для пагубных целей в будущем; либо избрать более краткий и решительный путь цареубийства. Последний путь был принят в безумной надежде повергнуть страну в хаос и среди всеобщего смятения захватить власть и раздробить государство.
Злодеяние совершилось, но что же выходит последствием? Падение ли власти, расторжение ли государства? Нет, никогда самодержавие Русского Государя не было так могущественно, так бесспорно, так незыблемо твердо в сердце народа, как теперь, после этого злодеяния, которое только новыми священными узами соединило русский народ с его Вождем, осияв венцом мученичества Царя-Освободителя.
При первой вести о страшном событии невольно сказалось: «Мученическая смерть!», невольно всем народом почувствовалось, что Царь его пал безвинною искупительною жертвою за свой народ. Народ будет чтить его память не только с любовью и благодарностью как Царя-Освободителя, но и с благоговением как мученика, и это чувство перенесет он на самое начало власти, перешедшей к его преемнику. Издевайтесь сколько хотите над народом, но несомненно то, что в его чувстве истинная сила государства, а не в том, что вы зовете общественным мнением с его гнилым либерализмом. Издевайтесь над народным чувством сколько хотите, но оно преодолеет вас и сотрет ваши мнения, сколько бы смут и зла вы ни успели наделать.
Впервые опубликовано: «Московские Ведомости». 1881. 15 марта. № 74.