Гроссул-Толстой Петр Львович
Дела русского оружия и политики в Средней Азии.
править
Петербургские телеграммы, от 1 и 2 мая, известили нас о начатии, давно уже ожидаемой и обстоятельствами подготовляемой, войны России с Хивою т. е. с тем государством, которое в течение нескольких столетий не уважало прав, вытекающих из договоров и человеческого права и которое заграждает нам кратчайший путь в Индию. В нескольких статьях я решил подробно познакомить общество с предшествовавшими событиями настоящей войны, что необходимо для составления определенного мнения о нашем положении в Средней Азии и о наших действиях, которые явно вызывались и вызываются среднеазиятскими государствами. Но прежде считаю необходимым привести некоторые сведения, могущие уяснить настоящие события.
Телеграмма говорит, что Садык уполномочен ханом Хивы начать враждебные против России действия и что этот уполномоченный выдвинул уже вперед 5000 конницы, по всей вероятности не регулярного войска, не способного выдержать натиска наших регулярных военных сил, привыкших к тамошнему климату и способных перенести все неудобства знойной степи, пока дойдут до плодоносной Хивы, этой, по мнению многих, райской страны.
Ханство Хива, управляемое ханом неограниченно, имеет положение крайне недоступное. Хотя оно ничтожно, но пользуясь своим недоступным положением, оно более принесло вреда России, чем Бухара и Кокан, присмиренные договорами. Постоянно оно подзадоривало других, равно его подзадоривали. В пределах его находили приют враги Росии, удалившиеся из Туркестанского округа, из Бухары, Хивы и восточной стороны Каспийского моря. Никакие трактаты оно не считало святыми; сегодня они принимались для того, чтобы завтра их нарушить; ввести правильные дипломатические сношения неоднократно оказалось невозможным при всем долготерпении и снисходительности русского правительства. Хива служит пристанищем и фанатического духовенства, оставившего завоеванные русскими страны, где им невозможно было эксплоатировать невежественную массу сынов их паствы. Самые главные враги России в Хиве, это степные хищники, которым нечего терять, кроме жизни, а в войне они могут кое-что приобрести. Прежде они находили пристанище в Хиве и Бухаре; с заключением же договоров с последними государствами, они сосредоточились в Хиве. Между ними приобрели известность: Азбергень, Назар и [2] Садык, сын известного агитатора киргизских степей Кенисары Касымова. Последний, Садык, есть тот уполномоченный, которого хиванский хан выслал против русских войск. Хива занимает 2100 квадр. миль, число жителей 300000, но число это мы должны значительно увеличить в виду того, что в Хиве находится не мало пришельцев из соседних стран, а ряды войск формируются из разных окрестных жителей{1}.
Из многих газетных известий следует заключить, что англичане заботятся о вооружении непокоренных нами туранских народов. Бухарские, Хивинские и Коканские войска вооружены английскими, правда, старыми ружьями; пушки тоже доставляются англичанами, что и не удивительно, в особенности касательно Хивы, которая только и отделяет нас от Индии. Еще в 1839 году, когда мы объявили войну вечно-непокойной Хиве и начали приготовлять экспедицию, англичане не на шутку испугались. Они поспешно заняли Афганистан с целью не пустить русских чрез Гинду-Куш. В ханства она отправили своих агентов: в Кокан — Конноли, в Бухару — Стоддарта, в Хиву — Аббота и Шекспира. Кончилось все это плачевно; в Кабуле 18000 англичан в 1841 г. были перерезаны. Стоддарта и Конноли публично обезглавили в Бухаре, а остальные вышеназванные претерпев мучение спаслись в России. Вот как Артиллерийский журнал, 1869 г. март, описывает военные силы Хивы. «Хивинское войско состоит из регулярной пехоты и конного ополчения. Регулярное войско состоит из одного батальона сарбазов, числительностью в 1000 чел., обязанность которых состоит в охранении особы хана. Это регулярное войско не имеет никакого знания военного дела и только одеждою отличается от вооруженного сброда. Артиллерия хивинская заключается в нескольких десятках плохих или совершенно негодных оружий, из которых хивинец не умеет вовсе стрелять. Собственно крепостей в Хиве не существует, но большая часть городов и даже селений обнесены глиняными стенами, преимущественно для ограждения от нечаянных нападений туркменов. Крепостца Бенд вооружена несколькими оружиями». Мы находим эти известия довольно поверхностными, а потому их и не следует принимать за достоверные. Англичане, наверно, не преминули вооружить хивинцев; если они это сделали в 1838 году, то тем более они повторили это в 1871 г. О вооружении Хивы мы будем еще говорить впереди.
Как неочертя голову бросаются [3] среднеазиатские народы в войну, как не обдуманно, с виду, они действуют, но они не без друзей, которые услужливо предлагают им свой кошелек. Движение русских войск на Хиву из Ус Юрта и Красноводска означает, что русские не желают повторять промахи прошлых времен, когда все нападения производились со стороны Оренбурга и Западной Сибири.
Средняя азия во времена Петра Великого.
правитьЕще до Петра 1-го русские правители обратили свое внимание на Туран, в особенности о завоеваниях в этой обширной и совершенно неизвестной русским стране думали: Иоан Грозный и Борис Годунов, но все это были такие беcтактные попытки, такие необдуманные действия, при том чистолюбие играло такую сильную роль, что все мы должны приписать отсутствию строго обдуманных политических планов и непониманию будущих условий, которые возникли бы, если бы Туран действительно был тогда завоеван русскими. Русское государство в то время было молодо, политические комбинации правителей отличались тоже молодостью, и следовательно и неуспехом. Только всеобъемляющая деятельность Петра Великого дала иной ход русской политике касательно Средней Азии. В это время мы видим определенность политики, ясность действий, цели понятны, средства для достижения последних принимаются более рациональные, осуществляет их и направляет опытная и зрело обдуманная политика. Конечно и тут не без промахов, но они понятны и оправдываемы, потому что государство только что оставило за собою молодость и со всею силою юношества бросилось на поле деятельности.
В 1700 г. хивинский хан Шаниаз прислал своего посла с предложением подданства, на что Петр 1-й охотно согласился и дал его наследнику новому хану Аран Махмету граммоту — в 1703 г. Последовавшая война с Турцией лишила Россию Азовского и Черного морей; мы уступили нашей редко счастливой сопернице Азов и Таганрог. Петр обратил свое внимание на Каспийское море, где, за потерей двух морей, предвидел развитие русской торговли. Государству нужны были деньги, а тут явился известный Ходжа-Нефес и говорит, что при устье Аму-Дарье находится в изобилии золотой песок и что местом этим легко овладеть с помощью туркменов. И кн. Гагарин сибир. губ. тоже самое доносил царю. Петр Великий распорядился о посылке двух экспедиций к р. Аму-Дарье, одну со стороны Сибири к Малой Бухаре, а другую с восточной стороны Каспийского моря в Хиву. Замечательно, что мы теперь только вполне сознались, что на Хиву надо нападать с восточных берегов Каспия, завоевав уже землю на вост. берегу этого моря, а Петр 1-й не находясь в таких условиях действовал также. Экспедиция была поручена кн. Бековичу Черкаскому. Указ Сената, от 29-го мая 1714 г. [4] говорит, чтобы проведать город Яркенд (Эркет, как тогда называли) поискать торговое дело и узнать расстояние от Каспия. Видимо, что эта экспедиция должна была открыть путь для другой. Бекович с 1,500 солдат и 5.000 р. явился в Юрьеве городке, но только в следующем году проплыл вдоль берега Каспийского моря и высадился у Тюб Караганского мыса. Прежде всего он распросил о безводном русле Аму-Дарьи, впадающем в Каспийское море, послал двух дворян на верблюдах разведать русло реки и по возвращении их возвратился в Астрахань, а оттуда отправился для представления Петру 1-му, который остался очень доволен его успехами и послал вторично на Каспий. Замечательная инструкция заключалась в следующем: близ старого русла Аму построить крепость, дать реке прежнее течение, заискивать верность и дружбу хивинского хана, предложить даже ему русскую гвардию, совместно с хивинцами исследовать Аму-Дарью, не найдется-ли там золота, послать купчину в Индию для отыскания кратчайшего пути между Индиею и Каспием и предложить дружбу и гвардию Бухарскому хану. Отряд войск состоял из 4.000 пехоты и 2,100 конных солдат. Бекович по знакомой дороге, с Тюб-Караганского залива, послал послов в Бухару и Хиву, а сам явился в Красноводском заливе, где построил крепость. Между тем из Хивы сообщили, что миссия арестована. Князь собирает в Астрахани еще войско и идет в Юрьев городок обезопасив новые укрепления, по берегу Каспия, гарнизонами и наконец сам двинулся в степь. Через 7 недель отряд солдат достиг урочища Карагач, где по плану Петра 1-го следовало построить крепость. Не доходя Усть-Урта были отправлены в Хиву новые послы, которых тоже арестовали. Устрашенный, однако Хан пожелал мира, явился в русский лагерь где заключил мир и потом пригласил к себе Бековича с 700 сол., подвел его разбить отряд на части и внезапно начал их истреблять. Отрубленная голова кн. Черкаского была послана бухар. Эмиру. Затем неудачи последовали за неудачами. Укрепления гарнизоны должны были оставить, их суда разнесла буря и только несколко человек увидели Астрахань. В 1714 г. Бухгольцу поручили новую экспедицию с поручением завладеть Яркендом, узнать куда Аму-Дарья впадает и как золото в ней добывается. В 1715 г. летом с 3,000 чел. Бухгольц двинулся с Тобольска по Иртышу. Достигнув Ямышева острова отряд заложил крепость, которая скоро была обложена Калмыцким ханом Кончайшей. Только 700 чел. возвратилось по Иртышу обратно. В 1716 г. кн. Гагарин дал Бухгольцу 1,500 чел. рабочих, которыми он устроил Омскую крепость. В 1717, 18 и 19 г. кн. Гагарин построил новую крепость у Ямышева моста, сооружено Железнинское укрепление и крепость Семипалатинская.
Кн. Гагарин был сменен за лихоимства, а на его место назначили Лихарева, который в 1720 г. из Тобольска отправился по Иртышу, построил новую крепость Усть-Каменогорск и принужден был воротиться назад не выдержавши нападения калмыков в очень значительном числе. Петр Великий воспользовавшись пребыванием бухарского посла в Петербурге, послал в Бухару итальянца Флорио Беневени. Русское и возвращающееся [5] в отечество бухарское посольство ехало чрез Шемаху, принадлежавшую Персии, где их насильно держали целый год. В 1821 г. Беневени прибыл в Бухару, в которой его обманывали три года; скоро он ушел, но дорогой его чуть не ограбили и он принужден был снова возвратиться в Бухару откуда тайно бежал в Хиву. Тут хотели его арестовать, он должен был тайно бежать и после долгих затруднений достиг Астрахани. Беневени удовлетворил любопытство Петра 1-го; он довел до его сведения, что в хивинских горах Шедшелильских находится серебряная руда, что золото и серебро добывают в Бодакшане из реки Аму-Дарьи, что в других местах тоже находятся названные металы, равно драгоценные камни. Бухара также была описана как наиблагодатнейшая страна; переименовались богатая произведения ее земли и труды рук человеческих. Беневени объяснил, что народы, населяющие те страны, где он был, ведут между собою постоянную междуусобную войну, что Аму-Дарья одним рукавом вливается в Аральское море, а прежде другим вливалась в Каспийское, но в следствие одной войны это русло реки запружено.
После последней, неудавшейся, экспедиции мы замечаем поворот в политике Петра Великого. Он убеждается что из русла невозможно извлечь предполагаемые выгоды, что борьба с среднеазиатскими ханствами крайне затруднительна при наступлении на них со стороны Каспия и Западной Сибири, что хотя эти пути и заманчивее пред другими, по своим небольшим пространствам, но враги тут действовали самоувереннее и безопаснее; в своих местах пребывания они были неприступны. Вот почему было обращено внимание на киргиз-кайсацкие орды. Мурза Текачев, бывший старшим переводчиком в секретных делах, во время персидского похода 1722 г. в своих записках сообщает: «Петр Великий изволил иметь полезное намерение в приведении издревле слышимых и в тогдашнее время почти иеизвестных киргиз-кайсацких орд в российское подданство и оное свое монаршее особое, меня нижайшего, к тому употребить намерение имел, с тем, буде оная орда в точное подданство не пожелает, то стараться мне, не смотря на великие издержки, хотя-бы до миллиона руб., но только чтоб одним листом под протекцию Российской Империи быть обязались, ибо как Е. И. В. в 1722, в персид. походе и Астрахани чрез многих изволил уведомиться об оной орде, ходя-де оная (т. е. орда) киргиз кайсацкая степной и легкомысленный народ, токмо-де всем азиятским странам и землям оная орда ключь и врата». Надо заметить что в 1717 году ханы киргизских орд обращались к Петру Великому с предложением подданства, но в то время на это не обратили особенного внимания.
Средняя Азия до времени окончательного решения русских завоевать Хиву.
правитьПосле смерти Петра Великого, в 1830 г. сами киргизы сделали решительный шаг к сближению с русскими и признанию их главенства. [6] Киргизская орда воевала непобедоносно с калмыками и башкирами. Хан Малой Орды Абус Хаир предложил свое подданство России. Посланный Текелев, подвергаясь опасности жизни, привел к присяге: Малую орду, Каракалпаков, занимающих низовья Сыра, и Среднюю орду. Таким образом осуществилась заветная мечта русских утвердиться на Сыре. В инструкции Кирилову, данной 18 мая 1734 года было сказано: доставить грамоту Каракалпакскому хану, стараться «завести во Аральском море пристань и вооруженные суда» (Костенко. Средняя Азия). В это время задача русских разделилась на две части: 1) движение на юг и 2) закрепление Киргизской степи. Обладание последнею давало русским косвенное владычество над Средней Азией. Народы ее имея в соседстве русских, чувствуя их силу и возможность постоянного вмешательства, по необходимости должны были смириться, боясь получить наказание, в особенности за набеги на русских, их пленение, обращение в рабство и изнурение в тяжких физических работах. Хотя Киргизы Малой орды обязались защищать русские границы от нападений, платить подать натурою и иметь хана по согласию России; но заставить их исполнять эти условия было невозможно, да и русские скоро захватили непринадлежащие им права, что повело к значительным недоразумениям, к денежным тратам на устройство укреплений и посылку отрядов внутрь страны. Скоро деспотизм начал разгуливать на просторе. Русские построили город при слиянии Ори с Уралом и из него распространяли свое владычество. Киргизы захватывали в плен русских, что заставило последних брать от них аманатов. Только при Екатерине II мы замечаем введение кротких мер и полное сознание, что безурядица в Киргизской степи затормозит нам движение на Юг, поближе к Индии. Екатерина II обратила внимание на правильное получение доходов с Киргизов, чем занималась новоучрежденная пограничная экспедиция; вместе с этим казна отпускала деньги на постройку мечетей, школ и караван-сараев, что могло сделать Киргизов более оседлыми. В 1799 г. новообразованная пограничная комиссия повела дела хуже; она слишком пустила в ход деньги для приобретения дружбы родоначальников что оскорбило народ, лишившийся влияния на выбор своих вождей и держания их в зависимости. Возобновились опять нападения на караваны, русских брали в плен, киргизы перекочевывали с места на место, где лучше и где более надеялись получить защиту. Вместе с этим Султан Букей переселился на правый берег Урала и назначен нами ханом внутренней или Букеевской орды в 1812 г. В 1822 году Хива наносит нам серьезный вред; сильные роды Чиклинцев признали над собою власть Хивы, зависимые от нас киргизы погрузились в междуусобную войну. Разбои увеличились, в особенности на Каспии где страдали интересы наших рыбопромышленников. Киргизов наказали введением более строгого административного разделения. Образовали два округа: Кокчетавский и Каркоралинский. Округами должны были управлять султаны с советом. Оренбургские киргизы получили также новое административное управление. Султанам правителям дано было по 200 козаков, что повело к деспотизму. [7]
Враждебные действия Хивы против русских.
правитьВсе недовольные на русских прибегали к покровительству Хивы, которая оказывала постоянное содействие степным шайкам, занимающимся специально грабежом. В 1825 г. наш караван, охраняемый отрядом при двух орудиях, при переправе чрез Яни-Дарью, подвергся нападению соединившихся хивинских и киргизских шаек. Караван должен был бросить товары и понести убытку на 547600 р. На Каспии ловились русские и продавались в рабство на рынке Хивы. С 1830 г. хивинцы и коканцы подстрекают киргизов. Энергичный Оренбургский генерал-губернатор Сустелен подверг киргизов новому административному разделению, был учрежден четвертый округ Сыр-Дарьинских киргизов. В 1833 году в управление краем вступает Перовский, который замечателен по своей деятельности, иногда ошибочной, и той твердости в системе действий, которая не замечалась в правителях до сего времени. Перовский сознавал, что для спокойствия наших рыбопромышленников на Каспие необходимо укрепить его восточный берег. Для большего спокойствия между киргизами необходимо устройство новой укрепленной линии. И то и другое он не замедлил приводить в исполнение. В 1834 г. воздвигнуто Ново-Александровское укрепление; в следующем году появились форты: Императорский, Наследника, Константиновский, Николаевский и Михайловский. По восточному берегу стояли пикеты, зимою установили возку почты. Все это не долго существовало, люди мерли, укрепления и форты пустели. В 1836 г. хивинцы на Каспие захватили четырех-пушечный бот со всею командою и орудиями. Эта неудача отозвалась на Оренбургском крае, где бунтовался султан Каип, соединившийся с другими вождями. Оренбургский правитель пришел к заключению, что все зло происходит из Хивы и что надо уничтожить его корень; вследствие этого у Перовского явилось серьезное решение завоевать Хиву и приготовления к войне начались в 1838 году.
Очерк отношений к нам Хивы до 1835 г.
правитьПри Петре Великом и после его русские не забывали Хиву. В 1731 туда отправился для переговоров полковник Герценберг, но его не впустили в столицу и даже ограбили на обратном пути. В 1741 г. наш Приятель Абул Хаир был приглашен занять хивинский престол и взял с собою поручика Гладышева, геодезиста Муравина и инженера Назимова. Но хан Надир, персидский завоеватель, который должен был уступить права на престол Хивы, внушил к себе недоверие и Абул с русскими ушел; шах же желая доказать честность своих намерений, одарил пленных всех русских и отпустил в Россию. Вскоре хивинцы взбунтовались и сделали своим ханом, сына Абула, Нуриля. В 1770 г. хивин. престол занял другой русско-подданный киргиз. хан Гаиб. Еще до этого, в XVIII г. было в Хиве 3 хана русско-подданных. В 1793 г. по прозьбе хивинского хана был послан нами в Хиву доктор Бланкенагель, [8] который должен был вылечить от глазной боли дядю хана. Не вылечив последнего, доктор имел возвратиться в Россию, но узнавши, что чиновники приговорили его умертвить на дороге, бежал тайно из Хивы к прикаспийским туркменам, которые дали ему возможность добраться до Астрахани. Бланкенагель описал радужными красками Хиву; по его словам там находились неисчерпаемые золотые и серебряные рудники, при этом доктор выставлял необходимость завоевания Хивы и указывал не трудные меры.
В 1819 г. главнокоманд. отдел. кавк. корп. генер. Ермолов послал на восточный берег Каспии капитана Муравьева и майора Пономарева с целью избрать место для постройки крепости. Послы нашли удобные места для постройки крепости, дружественно были встречены туземцами, а Муравьев беспрепятственно прошел в Хиву. После 48 дневного ареста он был отпущен ханом с ничем. Такие неопределенные отношения с Хивою, по необходимости должны были продолжаться до 1835 г.
Война Росии с Хивою от 1835 до 8-го июля 1840 г.
правитьВ постоянных движениях наших для завоевания средней Азии, а преимущественно Хивы, существовало три направления для войск. Одно поддерживалось правлением Западной Сибири — это движение к восточной стороне Аральского моря, к бассейну реки Сыр-Дарья; другое Оренбургское — мимо западной стороны Аральского моря чрез степь к устью Аму-Дарья; третье с восточного берега Каспийского моря, с Красноводского залива, чрез земли Туркмении, придерживаясь старого течения Аму-Дарьи. Из многих сочинений можно видеть, что это последнее направление поддерживалось нашим правительством, и мы видели, что даже Петр Великий отдал ему предпочтение и полное значение. Одно только отсутствие полной оседлости на восточном берегу Каспия и не полное умиротворение Кавказа, могло постоянно умалять значение этого направления. Не давно только, по завоевании Ташкента, занятия части бассейна Сыр-Дарьи и обхода бухарских и коканских владений со стороны Китая, принялись, довольно успешно, за занятие и укрепление Красноводского залива и земель его окружающих. Город Красноводск в короткое время играет уже важную роль, а занятие восточного побережья Каспия сделало послед. почти нашим озером. Нам приходится непринимать уже вооруженные меры для охранения наших судов на Каспие, а мирно развивать торговлю. Случаю угодно было, чтобы все три направления были уважены и по ним совершилось завоевание значительных пространств Средней Азии. Западно сибирское направление взяло верх и ему обязаны мы завоеванием настоящего туркестанского генерал-губернаторства; ему оказало помощь оренбургское направление, но более измененное в последствии.
В 1845 г. Перовский приступил к снаряжению экспедиции. Благоприятные последствия этой решительной меры не замедлили последовать. До 1840 года Хива возвращала русских пленных, впрочем в незначительном числе. Важно, что сам хан прислал 32 человека взятых на Каспие и [9] данных ему морскими разбойниками. В 1839 г. особым журналом коммисии, назначенной правительством, поручалось Перовскому силою оружия принудить Хиву выдать пленных и обезопасить караванную торговлю. Поход замедлился только потому, что Англия еще не кончила войну в соседнем Афганистане. Такое распоряжение последовало потому, что не хотели рассердить Англию хорошо помнившую, что Наполеон I, в 1800 г., предлагал императору Павлу I, чрез Среднюю Азию пройти в Индию. Понятно, что англичане на малейшие и справедливейшие действия в Средней Азии смотрели недоброжелательно. В одно время их миссионеры утвердились в Оренбурге, но уличенные в политических агитациях были удалены. Остиндская компания направила своих путешественников агитаторов: Муркрафта, Артура Конноли, Иосифа Вольфа, Александра Борнса и др. в Персию и Туран. С целью противодействия этим замыслам посылались по возможности и русские агенты; из Оренбурга, в 1837 г., был послан в Кабул поручик Виткевич, успешно окончивший свое поручение: предложение русской дружбы — и благополучно возвратился обратно.
Хивинская экспедиция навела на англичан не малый страх. В 1839 г. они поспешно перешли Инд, заняли Афганистан, послали агентов в средне азиятские государства, а как плачевно это для них кончалось — известно из предыдущего.
Экспедиционный отряд состоял из 5,217 чел. 22 орудий и четырех ракетных станков. С целью обезопасить движение отряда, устроили два укрепления: одно на р. Эмбе (впадающей в Каспий) при впадении в нее р. Аты-Якши, и др. на озоре Чушка Куль при впадении в нее р. Ак-Булак. В Эмбенском укреплении Перовский оставил 634 чел., а в Чушка-Кульском 399. Киргизы обязаны были доставить 10,000 верблюдов, что они и исполнили. В ноябре 1839 г. именно 14, декларация в Оренбурге объявила причину войны и все войска двинулись в поход. До урочища Карабутак на р. Илеке (впадающий в Урал) войска несколькими эшелонами дошли благополучно, при 32R мороза. По глубокому снегу отряд дошел до Эмбы претерпевая страшные мучения. Люди замерзали, болели и умирали в значительном количестве. Людям нечем было обогреться. Оставшиеся в укреплениях дали большую дань цинге, оспе и нервной горячке. На Эмбе Перовский узнал, что на Чушка-Кульское укрепление напало 2-3 т. хивинцев, которые, быв отражены, отступили и встретили высланные на помощь укреплению 100 казаков и роту пехоты. Хивинцы напали на этот отряд врасплох, но были отражены. После этого Перовский двинулся к Усть-Урту (между юго вост. частью Аральского моря и заливами Каспия: Мертвый Култук, Кайдох Кара, Кара Бугаз и самим Каспием). Лишения отряда все увеличивались, он остановился в Чушка-Кульском укреплении (на половинном пути в Хиву) только в количестве 1856 чел. остальные не перенесли холода и болезней. Перовский, уступая необходимости, решил возвратиться обратно. 1-го февр. 1840 отряд пошел назад; он возвратился в Оренбург 8 июля, пробыв в походе 8 мес. В походе замерзло 1054 ч. в Оренбурге сдано больных 609 чел.
Неудачный поход вызвал другой [10] хивинцы не надеясь на исход предшествовавшего, послали посланника с 418 чел. рус. пленных, а хан издал фирман запрещавший ловить русских, равно не покупать их.
Акт заключенный между Хивою и Россиею 29 декабря 1842 г.
Вследствие покорности Хивы, Перовский настоял на посылке двух дипломатических агентов: одного в Хиву, другого в Бухару. Шт.-кап. Никифоров отправился в первое государство, гор. инж. майор Бутенев во второе. В инструкции первому сказано: уничтожение рабства и пленение русских и устранение незаконного влияния Хивы на кочевые племена издревле поступившие в подданство России; обеспечение торговли нашей, как с Хивою, так и с соседственными владениями (стр. 126 соч. Костенки: Средняя Азия и водворение ней рус. гражданственности). Никифоров должен был стараться более всего о том, чтобы упрочить влияние России над Хивою. Хотя образ правления в Хиве неограниченный, но правление этого государства представляет не мало материалов для интриги. Самостоятельность хана зависима и от главы духовенства Накиба, от Инаг и от многих других. А. Вамбери "Путешествие по Средней Азий в 1863 г. на стр. 165 так описывает правление Хивы: В состав Хивин. конституции, Монгольского происхождения, входят: 1) Хан или падиша, избираемый из победоносного племени. 2) 4 инага — два ближайшие родственника хана. 3) Накиб, духовный владыка, состоит в одном звании с Шейх-уль-исламом в Константинополе. 4) Би во время сражения должен быть по правую руку хана; потом: Минбагли, юзбагли, онбагли — начальники отрядов и др… Искустный политик легко мог ворочать этим правительством и Данилевский успел в этом. Миссия Никифорова отправилась из Оренбурга не по Западной стороне Мертвого озера, а по восточной. Костенко пишет, что она направилась по Верхнему Илеку, Верхней Ори и Иргизу чрез Каракумы к р. Сыр-Дарье. Переправясь чрез последнюю реку она пошла чрез урочище Джа Мам и Чиганак, мимо озер Камашлы-баш и Даукара на г. Кипчак и 9 августа 1841 г. достигла Хивы. Никифоров в столице ханства нашел покорность, раболепие, обещание исполнить желание России, но договора не мог заключить и возвратился в Оренбург 11-го декабря вместе с двумя хивинскими послами, которые прибыли для окончательных переговоров с нашим правительством. В следствие этого в августе 1844 г. наш агент Данилевский, отправился в Хиву чрез Эмбу и Усть Урть запад. берегом Аральского моря. Переговоры в Хиве окончились заключением следующего акта, приводимого нами в кратце: Хива обязалась не действовать враждебно против России; не производить грабежей ни ей, ни подвластным народам (народы подвластные Хиве хотя и состоят под ее властью, но не всегда ей послушны, по этому и Хива не всегда может их принудить исполнять ее волю{2}, [11] а в случае их виновности наказывать их. Ответствовать за безопасность имущества и лица русских в Хиве, не принимать беглых, с товаров русских взимать пошлину один раз в год и не более 5 %; с проходных товаров в Бухару не брать пошлины. Об границах ничего не говорилось, а это почти означало, что все осталось в прежнем status quo. Россия получив акт обязалась: забыть все прошлое, отказалась от вознаграждения за разграбленные караваны, покровительство хивинцам в своих владениях и равноправность на равне с другими азиятцами{3}. Прошло не более года со дня скрепления дружественных связей, а Хива уже поддерживала степного мятежника Канисара-Касымова, действующего против Росии; в 1845 г. хивинские агенты волнуют киргизскую степь, а в 1848 году вооруженные шайки хивинцев являются на устьях р. Сыр-Дарья под стенами возведенного русскими Раимского укрепления. Подобные действия Хивы снова не могли не вызвать со стороны русских порицаний и энергических действий. В 1853 г. наш агент в Хиве полк. Игнатьев, (ныне чрезвычайный посол в Константинополе) напомнил хивинцам о существовании акта, но они от него отказались.
Бухара до времени появления мысли о завоевании Ташкента.
правитьНаши границы соприкасались не с одной только Хивою, но и с Бухарою по этому и цели касались этих двух государств. Прежде мы имели более столкновений с Хивою, но с занятием восточной части Мертвого моря и окружением его северной и части западной мы обратили преимущественное внимание на Бухару окружая это государство и Хиву дугою, концы которой касались их владений. Главные же наши удары направились на Кокан, как [12] необходимое следствие занятия устьев Сыр-Дарьи. В течении XIX столетия мы посылали в Бухару четыре миссии{4}. 1-1819-20, Негри и Мейндорфа, 2-1841 г. Бутенева, Лемана и Ханыкова; 3-1859 г. Игнатьева; 1865-66 Струве и Глуховский. Бутенев, назначенный нашим агентом в Бухару, в 1841 г. под прикрытием отряда, в мае 1841 г. выступил из Оренбурга. 5 августа Бутенев прибыл в Бухару и был принят Эмиром-Наср-Уллою. Бутенев должен был завязать с Бухарою такие же дипломатические сношения, как с Хивою, но эмир в течении 8 месяцев не давал решительного ответа и вообще вел себя уклончиво. По отъезде Эмира на войну с Коканом, Бутенев должен был вести переговоры с его поверенным, который потребовал, чтобы трактат был написан, что наш агент и не замедлил исполнить. Посланный трактат Эмиру удостоился такого ответа: "Если государь император прежде его подпишет сей трактат и пришлет к нему в Бухару с отправляющимся в Россию бухарским посланцем, то и Эмир утвердит его. Эмир обещается отпустить всех русских в Россию как скоро будет заключен акт. Понижение таможенных пошлин Эмир обещается произвести в том случае, когда прежде того таможенные пошлины будут понижены для бухарских купцов в России (Костенко Средняя Азия 134 стр.). Миссия возвратилась обратно, а через 4 дня после ее прибытия в Оренбург явилось и бухарское посольство, которое не было допущено в Петербург. Правительство опять потребовало отпуска русских и возвращения англичан Стоддарта и Конноли. Но последние были уже обезглавлены, как мы упоминали выше, а отпуск русских последовал вследствие настояний полковника Игнатьева — 1858. В 1842 последовало изменение в управлении оренбургским краем; Перовского, строго придерживающегося своей системы, заменил Обручев. Перовский полагал, что высылкою отрядов можно держать степь в покое. Обручев же объявил себя в пользу возведения укреплений в необходимых местах. Первая система пораждала гегемонию России над покорными ей народами, а в случае войны требовала высылки более значительных отрядов и все таки возведение укреплений; вторая система делала покоренные народы совершенно подвластными, держала их в постоянном страхе, в случае же возмущения, меры могли бы быть приняты скорее — необходимо было только усилить гарнизон. Самая же большая польза от системы Обручева состояла в том, что возведение укреплений с постоянными поселками среди кочевого народа, мало по мало могло приучить их тоже к оседлости; около укреплений образовывались небольшие торговые центры и младенческая меновая торговля прогресивно улучшалась. Нельзя конечно не согласиться с тем, что Перовский и своей системой совершил благоприятный перелом в жизни разных киргиз кайсацких орд, что его система заслуживала одобрения, но она негодна была тогда, когда Россия решила сделать более решительные шаги вперед по пути приближения к Кокану, Хиве и Бухаре. Система [13] Обручева была порождена обстоятельствами. В 1845 г. Обручев построил одно укрепление на р. Тургае — Оренбург и Уральское на р. Иргизе. В 1846 г. Новоалександровское укрепление было перенесено на полуостров Мангишлак, ближе к Краснов. заливу. Самое же, смелое наше укрепление впереди, поближе к врагам, было Раимское близь устья Сыр-Дарья — в 1847 г. В следующем году устроен форт Карабутак, и Кос-Аральский форт для охранения рыболовства и казенных судов на Аральском море. Укрепления: Раим, Оренбургское, Уральское, Новопетровское и Карабутак были заселены несколькими казацкими семействами. На Аральском море закипела большая деятельность: начало устанавливаться судоходство; шхуны: Николай и Константин занимались исследованием моря; в Швеции было заказано два парохода для судоходства по Сыру и Аму; устья первого были в руках русских, а во второй вход был уже доступен. Все это конечно не могло не дать надежду на более легкое завоевание Хивы и если не занять Ташкент, то по крайней мере подчинить его русскому влиянию. Обручев составил записку, от 27 марта 1871 г. но она не была одобрена Перовским; он был сменен и управление края опять было поручено его предшественнику.
Перовский хотя отвергал систему Обручева, отказывался от возведения укреплений, не сознавал полезность завоевания Хивы, но высказался за движение вверх по Сыр-Дарье в область Кокана. С этого времени мы должны считать серьезное существование мысли завоевания Ташкента.
Перовский в Оренбургском крае до 1857 год.
правитьВ особой записке, представленной правительству, Перовский указывал на необходимость движения вверх по Сыр-Дарье и завоевания земель принадлежащих Кокану. Правительство одобрило эти мнения и Перовский приступил к серьезным действиям. Полков. Бларамберг с пятисотенным отрядом был послан в 1852 г. занять Ак-Мечеть, вверх по Сыру. Не доходя до цели экспедиции, отряд взял две коканские крепостцы: Кумыш-Курган и Чим-Курган, но от Ак-Мечети был отбит. Только в следующем году сам Перовский, с 2167 чел. при 12 ор. взял ее и здесь заложил форт Перовский. На пути заложено три форта: № 1, 2 и 3. Коканцы, испугавшись подобных действий, прекратили свои нападения, а на р. Куван-Дарье оставили свою крепость Ходжа Ниас. Из Усть Урты беспокоил наши владения киргизский хищник Исет Кутебаров. Высылаемые отряды ничего не могли сделать с хищником. Только в 1857 г. Исет сдался добровольно Катенину по объявлении ему прощения. В последствии, в 1822 г. на р. Эмбе устроен был эмбенский пост, для наблюдения за Усть Уртом.
Соединение оренбургских и сибирских границ.
правитьЕще до окончательного занятия нижнего течения Сыр-Дарьи, в Петербурге был образован комитет, в 1854 г. в котором принял участие [14] и гр. Перовский и ген. губ. сибирский Гасферт. В комитете было решено соединить оренбургскую и сибирскую границы. Подобное действие было для нас крайне необходимо, дабы обезопасить наш тыл при движении вперед. С 1854 по 1860 г. со стороны Сибири был занят Заилийский край; у подошвы Тиан Шанского хребта построены укрепления: Верное (Алматы) и Кистен. В 1860 г. Циммерман взял и уничтожил коканские укрепления: Пишпек и Токмак; в 1861 г. произведены реконгосцировки долины р. Чу и укреплений Алиета. Со стороны Оренбурга в 1859 г. построили укрепление Джулек; в 1860 г. произведена реконгосцировка долины Сыр Дарья и Каратаусских гор; в 1863 ген.-лент. Дебу взято коканское укрепление Яны Курган, недалеко от Туркестана. Для окончательного соединения границ осталось только незанятым пространство между Яны Курган и долиною Чу. Для достижения этого отправлено было два отряда: один со стороны Сибири под начальством ныне генер.-майора Черняева 2,500 чел. другой из Оренбурга под начальством ныне генер.-майора Веревкина 1,200 чел. В июне генер. Черняев взял Аулиету, ген. Веревкин Туркестан; а в октябре оба отряда, соединение под нач. Черняева, заняли Чекмент и соединение оренб. и сиб. границ наконец совершилось{5}.
До занятия Ташкента.
правитьГенерал Черняев занявши Чекмент произвел движение к Ташкенту. Он штурмовал часть городской стены, но город не мог взять. Замечательно, что Черняев, в представлении своем правительству, указывал на необходимость взятия Ташкента и образование из него отдельного владения под покровительством России. В 1864 г. коканцы вторглись в занятые нами места от Туркестана до Ташкента. Количество нападавших состояло из 12,000 чел. под начальством правителя Кокана Алимкула. Эсаул Серов с сотнею козаков при селении Иканы выдержал трехдневное нападение коканцев и с честью отступил к Туркестану. Правительство не согласилось на занятие Ташкента, но приняло меры к закреплению за нами занятых мест. В 1865 г. из занятого края была образована Туркестанская область с подчинением ее Оренбург. ген. губернаторству. Ген. Черняев был сделан губернат. области и главным начальником всех войск, числительность которых к сент. 1865 г. доходила до 15,000 чел. Число это недостаточно, если принять во внимание, что в многочисленных фортах мы должны были [15] содержать гарнизоны, кроме этого посылать отряды в степь для поддержания спокойствия.
В 1865 г. генер. Черняеву донесли о сборе бухарских войск в Ура-Тюбе. Такое движение бухарцев давало повод думать, что они хотят взять Ташкент, который вместе с Ходжентом представлял важные стратегические пункты. Дабы предупредить бухарцев ген. Черняев двинулся к Ташкенту и после двухдневного сопротивления взял коканское укрепление Ниазбек, владеющее водами Ташкента. 7 мая он был уже в 8 верс. от последнего города. Пред стенами его произошла значительная битва и вот как описывает ее ген. Черняев в своем донесении от 11 мая 1865 г. "8 числа предпринята была реконгосцировка С. В. стороны города и, по соглашению с жителями, во время нашего приближения к городу, они должны были бросится на гарнизон и отворить нам ворота, но в тот же день прибыл из Кокана в Ташкент Мулла Алимкул с войском до 6000 чел. при 40 оруд. поэтому я возвратился в лагерь. Во время нашего движения к Ташкенту и обратно на нас нападали шайки коканской кавалерии, но были отбиваемы с уроном. Девятого, в 6 ч. утра, пред лагерем появилось до 7000 коканцев. В 7 ч. неприятель открыл кононаду из 12 орудий, не приносящую нам вреда. Немедленно я послал 4 роты пехоты под командою шт.-кап. Бориславского прямо против фронта неприятеля; подойдя на 400 саж. артиллерия наша открыла огонь по непр. батарее, а две роты стали обходить левый фланг неприятеля. Наша артиллерия начала отодвигать колонны коканцев и ослабила их артиллер. огонь. Пользуясь этим, приказано двум ротам из отряда Бориславского двинуться вперед и под прикрытием артиллерии атаковать неприятеля одновременно с двумя ротами посланными в поход. Движение это было произведено необыкновенно быстро и удачно. Как только роты начали подниматься на возвышенность, неприятель открыл по ним частую и сильную пальбу из 40 ор. Когда роты взошли на возвышенность, неприятель не выдержал их натиска и совершенно смешался. После этого последовало полное поражение неприятеля и бегство в город. (Донесение сокращено.) Предводитель коканский, раненый, еле ушел; еще до взятия Ташкента он умер.
Взятие Ташкента.
правитьВ половине мая русские заняли укр. Чиназ, по дороге в Бухару, при впадении в Сыр-Дарью р. Чирчика. Ташкент обложен был с трех сторон. В город тайно пробрался прибывший из Бухары Искандер Бек, который принял начальство над гарнизоном. Генерал Черняев решил овладеть городом и после трехдневного боя на стенах и на улицах Ташкента должен был сдаться. Вот как в своем донесении от 7 июля 1865 г. ген. Черняев описывает взятие Ташкента. Осажденные жители надеялись на помощь бухар. Эмира; последний ее оказал присылкою отряда Искандер Бека, но в виде заложника взял молодого хана. Главные силы Эмира находились в Самарканде, а отряды стали показываться в пограничных коканских [16] крепостях. В городе было от 150 до 200 жит. с нашей же стороны мы могли противуставить только 1951 чел. при 12 орудиях с одним комплектом зарядов. В ночь с 14-го на 15-е число назначен был штурм комеданских ворот в нижеследующем порядке: главный отряд под моим начальством, снявшись с позиций в 11 час. пополуночи, с рассветом, должен был атаковать ворота посредством штурмовых лестниц и арб с небольшими откидными лестницами. Одновременно с атакой глав. отряда, отр. полк. Краевского, стоявшему на Куймюке, сделать демонстрацию со стороны коканских ворот, не предпринимая ничего решительного, а поддерживать аттаку бомбандируя город. По занятии наружной ограды, предположено было передовым войскам немедленно двинуться на право по улице, идущей кругом город. стены и дойдя до коканских ворот отворить их полк. Краевскому и затем овладеть цитаделью. Главный отряд выступил 3 колонами; впереди шли охотники под командою ротмистра Вульферта, подпоручика Шорохова и Лапина. Всей же штурмовой колоной команд. артел. шт.-кап. Абрамов. В версте за этой колоной шли две роты с двумя легкими орудиями под начальством майора до-ла-Кроа, а в версте за ним резерв 2 1/2 роты, 4 батар. орудия под начал. подполк. Жемчужникова. В 2 1/2 ч. колона Абрамова, подойдя к воротам на 1 1/2 вер. неся на руках лестницы пошла по обе стороны дороги садами; по среди шла цепь стрелков. Последние, не замеченные неприятелем, подошли к самой стене. Светало. Охотники с лестницами были в ста шагах от ворот, а стрелки под стеною. Гарнизон нас заметил, но покуда он опомнился, наши, при единодушном ура, находились уже на барбете и сбросили неприятеля вместе с находившимися тут орудиями. Священник Малов шел с крестом впереди аттакующих войск. Первый по лестнице взошел на стену унтер-офицер Хмелев, второй ротм. Вульферт, третий юнк. Заводовский. После занятия стены освободили ворота и лежащие близь сакли и сады.
Между тем, резервы наши уже подбежали к стенам и как только передовые из них показались с 250 человек двинулся вправо по улице вдоль городской стены с тем, чтобы впустить отряд Краевского. На первом же барбете Абрамов был встречен артиллерийским огнем из 4 орудий, прикрываемых 200 сарбазов, засевших за турами.
Ура! — и орудия были нашими заклепаны и сброшены в ров; двинулись далее. — Подойдя ко второму барбету; они снова были встречены артиллерийским огнем, но и эти орудия достались также в наши руки, как и первые. — За тем было взято штыками еще два барбета, все же остальные на всем расстоянии, пройденном Абрамовым вдоль городской стены (14 верст) были уже оставлены и орудия только им заклепывались и сбрасывались с барбетов. В числе отбитых орудий был 10 фунтовый горный единорог брошенный козаками в деле под Иканом.
Пройдя до Кара-Сарайских ворот, с которых начиналось население преданных нам житилей, Абрамов вступил в город. На первой же улице встречены были им баррикады, защищаемые сильным ружейным огнем. Все они были сбиты и отряд подошел к главному базару.
Здесь сопротивление оказалось еще [17] сильнее: кроме баррикад, встречаемых на каждом повороте, все сакли были заняты стрелками. — Выйдя с базара, отряд на каждой улице встречал уже по несколько баррикад сильно защищаемых, так что каждую из них приходилось брать штыками. Пройдя таким образом почти всю половину города, Абрамов вошел в цитадель, которую и застал уже занятою де-ла-Кроа и Жемчужниковым.
Как только Абрамов двинулся вправо, неприятель опомнившись, стал сосредоточиваться против нашего левого фланга, занимая ближайшие сакли и сады, и когда солдаты очищали эти сакли и сады штыками, значительные массы неприятельской пехоты, собравшейся на двух ближних улицах, идущих к базару, с барабанным боем и с криком «Аллах» бросились на войска; я послал против них поручика Макарова с 50 стрелками и ракетною командою; две удачно пущенные пудовые фугасные ракеты, а вслед за ними удар в штыки — опрокинули их и заставили в совершенном беспорядке и с большею потерею очистить улицы; с этого момента наш левый фланг стал прочною ногою, хотя на занятой части городской стены перестрелка с деревьев и дальних сакль продолжалась еще до вечера.
Почти одновременно с движением Абрамова, я ввел в город два конных орудия и три батарейных, которые и открыли огонь по городу. Немного спустя, по тому же направлению, по которому пришел Абрамов, я послал две роты с одним орудием под командою майора де-ла-Кроа, и вслед за ними еще две роты с двумя орудиями с подполковником Жемчужниковым.
Не смотря на то, что майор де-ла-Кроа послан почти в след за Абрамовым, он встретил по той же дороге новые баррикады, которые неприятель необыкновенно скоро устраивал из арб и срубленных деревьев. Пока де-ла-Кроа выбивал неприятеля из баррикад, Жемчужников успел нагнать его и, соединившись вместе, двинулся к цитадели, которую и занял в 7 1/2 часов утра. Немедленно и здесь выдвинута была артиллерия и открыт огонь по городу. Неприятель, отброшенный внутрь города, прекратил перестрелку, но отряд наш должен был выйдти из цитадели, так как коканцы подожгли службы ханского дворца и огонь, распространяясь довольно быстро, грозил взрывом пороховых складов там находившихся.
Отряд полковника Краевского, снявшись с позиции на Куйлюке, двинулся к Ташкенту в полночь. Чтобы не обнаружить атаку и не дать неприятелю время собраться на стенах, ему приказано было не открывать огня до тех пор, пока сам не будет обнаружен, или пока не услышит выстрелов главного отряда.
Неприятель заметив отряд полковника Краевского, открыл огонь из 9 орудий, на который тот отвечал из 4 легких орудий; вскоре за стеною послышалось «Ура!» и пехота отряда Краевского, с помощью людей главного отряда, стала взбираться на стену на лямках и ружьях.
В это время Краевский получил известие о появлении на правом фланге бегущего из города неприятеля; он тотчас же с казаками и 4 конными орудиями поскакал на перерез им. Удачные выстрелы картечью, на самую близкую дистанцию — заставили эти толпы бежать; горсть козаков (39 челов.) бросилась их преследовать; показавшиеся [18] следующая толпы коканской кавалерии были встречены не менее удачно и также обращены в бегство.
Вся эта многочисленная кавалерия, более 5.000, преследуемая горстью храбрых, разбросала по дороге свои знамена и доскакав до Чирчика, в беспорядке бросилась к реке на переправу, топя друг друга.
Между тем, поднявшаяся на стену пехота, соединившись с Абрамовым, продолжала дальнейшее движение вдоль стен. Сам Краевский, по вступлении в город, соединился с Жемчужниковым, оставившим уже в это время цитадель, и, согласно моему приказанию, стал на позиции между Коканскими и Кашгарскими воротами, на месте ханской ставки.
С очищением половины города и с прекращением перестрелки, главный отряд расположился у Комеданских ворот.
Явились аксакалы преданных нам частей города с изъявлением совершенной покорности и обещанием завтрашний день явиться в лагерь с старшинами и почетными лицами всего города, которых надеялись убедить в положительной невозможности какого либо нам сопротивления; но к вечеру неприятель опять засел в ближайших саклях и открыл огонь по нашей цепи. Сообщение между главным отрядом и отрядом Краевского почти прекратилось. Баррикады явились на всех улицах и на всех перекрестках. — Сопротивление сделалось еще отчаяннее. — Были случаи, что один, два человека с айбалтами (в роде топора на длинной рукоятке) кидались на целую роту и умирали на штыках, не прося пощады.
Посланные небольшие отряды по смежным улицам встречали самое ожесточенное сопротивление. Каждую саклю приходилось брать штыками, и только тогда она очищалась, когда засевшие в ней были переколоты.
Самое упорное сопротивление встречено было по улице ведущей от ворот на главный (кош) базар.
Артиллерии сотник Иванов, посланный мною с 50 человеками, для очищения ее, — встретил баррикады, вооруженные артиллериею. Не в состоянии выбить коканских стрелков ружейным огнем, он кинулся в штыки на первую барикаду и, не смотря на отчаянное сопротивление, выбил оттуда неприятеля и завладел орудием. — Тотчас же за первою оказалась вторая, вооруженная 2 орудиями; впереди ее был глубокий арык, служивший ей рвом; близ лежащие двух этажные сакли доставляли весьма сильную перекрестную оборону; горсть храбрых, едва занявши после упорного боя первую баррикаду, прежде чем успела разобрать ее, была встречена картечью из за второй; Иванов, видя затруднительное положение и считая невозможным какую бы то ни было перестрелку, первый бросился на ура и увлек за собою солдат: орудия и баррикады были взяты, здесь он был контужен и отозван в лагерь, а на место его послан поручик Макаров.
Общим смелым действием наших храбрых войск улицы были очищены вторично. Артиллерия, выдвинутая от ворот на версту внутрь города, открыла огонь продолжавшийся всю ночь. От наших гранат, еще с вечера, в некоторых местах загорелись сакли и пожар, распространившийся в ближней части города, продолжался до следующего дня. К ночи все войска стянулись к Комеданским воротам. — 16 числа утром полковник Краевский, с 3 ротами и 2 орудиями, был [19] командирован для сбора неприятельских орудий и взрыва цитадели. — По всей дороге встречены были им те же баррикады и тот же огонь из смежных сакль, как и накануне. Баррикады были уничтожены, сакли взяты и отряд благополучно вступил в цитадель, где снова встретил сопротивление; все же ближайшие сады и сакли были заняты коканскими стрелками, которые открыли частый и весьма меткий огонь по отряду; но благодаря распорядительности Краевского, отряд, исполнив поручение, возвратился в лагерь без большой потери.
К вечеру улицы были свободны и перед закатом солнца прибыли наконец посланные от аксакалов, прося позволения всем старшинам города явиться на другой день.
17 числа действительно явились ко мне все аксакалы и почетные жители города, изявивши полную готовность подчиниться русскому правительству.
Город сдался безусловно и немедленно же было сделано распоряжение об обезоружении его. Все аксакалы, а также многие из жителей приняли самые энергические меры к отысканию орудий, находящихся в самом городе, и к вечеру было доставленно самим жителями до 20 медных орудий и до 300 ружей. — В городе водворилось совершенное спокойствие и ни одного уже выстрела не было слышно. Ташкент был покорен окончательно.
Трофеями нашими были: 16 больших знамен, в том числе одно бухарское, множество значков, 63 орудия разного калибра, из которых 18 медных, и притом замечательно хорошего литья, и множество ружей. В числе медных орудий 8 пудовая мортира.
Пороху до 2,000 пуд. и разных снарядов до 1000.
| Потери наши: | убит. | ран. | конт. |
| Обер-Офицеров: | — | 3 | 4 |
| Нижних чинов: | 25 | 86 | 54 |
Неприятельский гарнизон, по сведениям, состоял из 5000 сарбазов и 1000 сипаев, которые большею частью убежали в момент штурма.
Всех же защитников, по самым скромным показаниям, было до 30,000.
Война с Бухарою.
правитьЗанятие Ташкента, присоединение его к нашим владениям, сочувствие значительной части жителей и необходимое движение вперед для занятия Ходжента — все это взволновало бухарцев, хивинцев, коканцев и подвластные им народы. Против русских подготовлялась священная война. Пользуясь благоприятными обстоятельствами, Бухара заняла Ходжент, наконец и Кокан. На бухарского эмира незавоеванные средне азиатские народы смотрели, как на единственного их спасителя: гегемония.
Бухары была полная. Такое положение налагало на бухарцев не малые обязанности; они должны были воевать с Росиею. Незначительность наших военных сил, трудное сообщение с Сибирью и Оренбургом, дороговизна жизни, давало бухарцам смелость не на долго откладывать войну. Во всяком случае последняя началась бы за владение Ходжентом. Правительство, однако, не вполне было склонно продолжать движение вперед и очень может быть, если бы Бухара, со дня взятия Ташкента, [20] действовала миролюбиво и в последствии находилось бы с нами в мире — мы на Сырь-Дарье ограничились бы Ташкентом и обратили бы наше внимание на Аму-Дарью и настоящая война с Хивою могла бы последовать гораздо ранее.
Скоро после взятия Ташкента генералы Черняев и Крыжановский были вызваны в Петербург для обсуждения дел касающихся новозавоеванной страны. В октябре 1865 г. отношения с Бухарою усложнились; посланное нами посольство было арестовано бухарцами. В январе 1866 г. ген. Черняев двинулся к Джизаку, но недостаток продовольствия заставил наши войска отступить. Названные два генерала снова были вызваны в Петербург, где было решено действовать с Бухарою более энергически. В начале 1866 г. туркестанским губ. был назначен Романовский, который на пути в Ташкент встретил в Оренбурге бухарское посольство. Последнее согласилось, что надо возвратить наших послов, находившихся в плену, но войной трудно было его напугать. Сведения из Бухары были тревожны: громадные сборы войск уже начались; они сосредоточивались в Ура Тюбе, куда явился Эмир. Генер. Романовский потребовал подкрепление из Оренбурга и Сибири и отправил два парохода в Чиназ. 25 марта ген. Романовский прибыл в Ташкент, а Черняев отправился в Петербург. Численность русских войск у Чиназа доходила до 2 1/2 тыс. отряд Кереучинский состоял из 500 ч. Бухарцы в 50 вер. от Чиназа, по слухам, имели 100,000 ч. при 100 ор. До 5 апреля происходили не большие битвы, с потерею для бухарцев. 5 апреля ген. Романовский произвел рекогносцировку к Мурза Рабату на половинном пути к Ирджару. Неприятель был открыт не доходя Мурза-Рабата. Раньше, опрокинув неприятельскую колону, взяли 14000 баранов. Ген. Романовский сделал попытки к примирению, но они не имели успеха. Бухарцы желали только выиграть время. 10 апр. прибыл из форта Перовской один пароход, а скоро и другой; бухарцы во время плавания несколько раз стреляли в пароходы. На последних прибыло подкрепление. Ожидались еще подкрепления: из Оренбурга, безнадежно, и из Зап. Сибири. Большое количество войск требовалось настоятельно, потому что силы и дерзость неприятеля день ото дня увеличивались. Бухарцы нападали даже в окрестностях Ташкента. 19 апр. ген. Романовский получил от бухарского эмира письмо в котором не предлагался мир, а, напротив, рассыпались угрозы войны. На возвращение плененного посольства, Эмир тоже не соглашался. Начавшиеся после этого переговоры тоже ни к чему не повели. Генер. Романовский решил действовать энергически т. б. что пришли ожидаемые подкрепления из Сибири и Сырь-Дарьинской линии и возведено укрепление Новый Чиназ. Численность отряда дошла до 3000, а Кереучинского до 1000 чел. 5-6 мая командующий войсками узнал, что на Ирджар прибыл сам Эмир с 10,000 чел. О волнениях в Ташкенте постоянно существовали слухи. Утром, 7 мая, оба отряда двинулись к Ирджару по обоим сторонам реки. 8 мая произошла битва в которой бухарцы совершенно были разбиты. Эмир еле ушел; его артиллерия, багаж, провиант и лагерь — остались в наших руках. Наша крепость Кереучи, обложенная 10,000 скопищем, вследствие этой победы освободилась от осады. В Ташкенте заговор не удался. [21]
Ген. Романовский пользуясь паническим страхом, порожденным его победою, двинулся к Ходженту и 24 мая, после осьмидневной осады, взял его и таким образом нанес решительный удар бухарскому Эмиру, которому оставалось только просить мира. Действительно, со стороны Бухары и Хивы были сделаны мирные предложения, которые весьма сочувственно приняты генерал. Романовским, что он сам подтверждает в своем сочинении. Уважив неоднократно высказываемые требования, Эмир отпустил всех наших купцов с захваченными бухарцами товарами; коканский хан тоже сделал требуемые от него уступки. Оставалось скрепить все это договорами, что сделал генер.-адъютант фон Кауфман. Туркестанская область и Семипалатинская были соединены в один округ Туркестанский, который был открыт в июле 1867 г. Округ разделили на две области: Сыр-Дарьинскую с гл. городом Ташкентом и Семиреческую с г. Верным. Г. лейт. фон Кауфман был назначен главным начальником всего округа.
Договор заключенный между Россиею и Коканом 29-го января 1868 года.
правитьВсе города и селения коканского ханства, без исключения, будут открыты для русских купцов, подобно тому как все русск. рынки доступны кокан. торговцам. Одна и другая сторона могут, где, пожелают, устраивать караван — сараи и иметь торговых агентов. Со всех товаров идущих из русск. пределов в Кокан или же оттуда в Россию будет взиматься только же сколько и в Туркестанск. крае. Русским купцам с их караванами продоставляется свободный и безопасный проезд через коканские земли в соседние с Коканом владения, точно также как и коканские караваны пропускаются через русские земли. Этот договор обезопасил русскую торговлю с Коканом, да и сами коканцы им довольны, потому что при постоянных, войнах то с русскими, то с соседними народами, главное в постоянном страхе быть завоеванными, под видом спасения, бухарцами — производитяльность их земель и др. производство находились в совершенном упадке. Притом дальнейшая ссора с русскими грозила еще большим, отпадением земель. Бухарский Эмир, не желавший идти по стопам коканцев, испытал это на себе.
Заключение договора с Бухарою.
правитьЭмир согласившийся принять условия мира, продиктованные русскими, скоро начал действовать снова враждебно. Генерал фон Кауфман собрался ехать в Петербург. Эмир намерен был этим воспользоваться и нечаянно напасть на русских. В апреле 1868 г. он собрал не мало войска, а фанатики проповедывали священную против русских, войну и раздували ненависть. Один бухарский отряд напал даже на русский отряд при Ключевом, близь Джизака. Это заставило генерала Фон Кауфмана двинуться с войском [22] вперед для усмирения эмира. Священный для мусульман город Самарканд был взят русскими и присоединен к нашим владениям. Эмир, разбитый окончательно, подписал договор, которым обязался исполнять то, что и Кокан; кроме этого уплатил 500,000 р. По поводу этих завоеваний и договора г. Костенко (Сред. Аз. 161 стр.) говорит "мы приобрели самый благодатный уголок Средней Азии и лучшую часть знаменитой долины Мианкан, славной по всей Азии по своей обработанности, произрастению и населенности. Владея этим участком мы вправе расчитывать на избыток доходов, способный покрыть непропорциональность расходов на содержание туркестанского округа. Могущество бухарского Эмира ослабилась безвозвратно. Эмир поставлен относительно нас в положение одинаковое с тем, в каком уже с 1866 г. находится коканский хан, т. е. чисто вассальное.
После этого договора осталось только одно ханство свободное — это Хива, счастливая своим положением. Положение это продолжалось до занятия нами восточного берега Каспийского моря, до основания Красноводска, до возведения укрепления и до полного решения русских соединить свои владения на Сыр-Дарье с Каспием, подобно тому как соединена была Сибирь с Туркестанским краем. Хива очутилась в новом положении, крайне не выгодным для ее самостоятельности и для ее государственного строя. Туркмены от нее отпали и частью покорились русским; устья Аму-Дарья ей не принадлежат, русские границы обхватили ее с трех сторон.
Примечания
править{1} Вот числовые данные о занятых и незанятых русскими стран: Киргизская степь Оренбургского ведомства — Уральская область 9388 квад. миль 490000 ж., Тургайская 6123 к. миль 350000 ж. Киргизская степь Западно-сибирского ведомства — Акмолинская область 10204 к. м. 260000 ж., Семипалатинская обл. 8163 к. м. 350000 ж., Туркистанское Генерал-Губернаторство: Сыр-Дарьинская область 8800 к. м. 771500 ж., Семиречинская 6200 к. м. 550000 ж. Зарьявшанский округ 190 к. м. 200000 ж. Итого занято русскими: 49,062 кв. м. 2,971,500 ж. Не занято : Бухарское ханство 3200 к. м. 1500000 ж., Коканское 1500 к. м. 600000 ж. Хивинское 2100 кв. миль 300000 ж. Афганский Туркестан 2000 к. м. 300000 л;. Мелкие владения в верховьях Аму-Дарьи 2700 к. м. 100000 ж. Туркменские земли 21100 кв. миль 600000 ж. Всего в Туране 81668 к. м. и 6371500 ж. (Костенко Средняя Азия).
{2} Хива населена: узбеками, туркменами, каракалпаками, касаками или киргизами, сартами и персиянами (Вамбери 171 стр.) Туркмены наши соседи на восточ. берегу Каспия, около Красноводска, вот как описыв. ген. майором Обручевым: (Военно-статистический сборник) Туркмены не имеют понятия о каких-либо правительственных учреждениях и не признают над собою никаких общественных властей. Дикая необузданность, грубое самоуправство и своеволие каждого туркмена сдерживается только отчасти обычаями. Единственные занятия туркмен состоит в производстве набегов на соседния племена, жителей которых уводит в плен. При встрече с неприятелем они не любят вступать в открытый бой, но приближаются к нему всегда тайком, производят нечаянные нападения ночью или из засады и тогда грабят и рубят все, что ни попадет под руку, затем немедленно мчатся назад, увлекая за собою захваченных пленников. Туркмены исповедуют магометанскую веру, сунитского толка.
{3} Костенко в своем сочинении «Средняя Азия» по поводу этих дипломатических сношений, полагает, что после их Россия расширила свои сведения по части географии Средней Азии, произведены были съемки пройденных пространств, составлены карты, сделаны обстоятельные описания хивинского ханства и уничтожена торговля русским невольниками.
{4} Желающим ознакомиться с Бухарою в современном ее виде рекомендуем: Путешествие в Бухару российской миссии в 1870 г. Л. Ф. Костенко, изд. 1871 г.
{5} Д. И. Романовский в соч. своем: Заметки по Средне Азиятскому вопросу, на стр. 29 говорит: занятием вместе с Аулиета, Туркестана и Чекмента мы приобрели более мест хлебородных и стало быть лучше обеспечивали себя в продовольствии войск местными средствами; утверждением в двух последних пунктах мы окончательно занимали плодородный оазис, в котором они лежали и который отделяется от следующего оазиса, где расположен Ташкент, незначительным, но голым и незаселенным горным хребтом. На сколько дорого обходилось нам продовольствие войск, можно судить из того, что перевозка одной четверти муки из Оренбурга в Сыр Дарью обходилось в 20 р. (Романовский стр. 20).
Текст издания: Дела русского оружия и политики в Средней Азии. По поводу войны России с Хивою / [Соч.] Пет. Гроссула-Толстого. — Одесса: тип. бр. Гроссул-Толстых, 1871. — 22 с.;