Когда в ходе человеческих событий является необходимость для одного народа порвать политические связи, соединявшие его с другим, и занять между земными державами отдельное и равноправное положение, на что ему предоставляется право самой природой и ее Творцом, то уважение к мнениям людей требует, чтобы он изложил причины, побуждающие его к такому отделению.
Мы считаем за очевидные истины, что все люди сотворены равными, что им даны их Творцом некоторые неотъемлемые права, в числе которых находятся — жизнь, свобода и право на счастье, что для обеспечения этих прав людьми учреждены правительства, пользующиеся своей властью с согласия управляемых, — что если какое-либо правительство препятствует достижению этих целей, то народ имеет право изменить или уничтожить его и учредить новое правительство на таких основаниях и началах, организуя его власть в таких формах, которые лучше всего должны обеспечить его безопасность и счастье. Благоразумие указывает, чтобы давно уже учрежденные правительства не были сменяемы на основании маловеских и преходящих причин; и, согласно с этим, опыт показывает, что люди скорее склонны терпеть зло, пока оно выносимо, чем восстанавливать свои права путем уничтожения тех форм, к которым они привыкли. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно преследующих ту же цель, обнаруживает стремление подчинить их полному деспотизму, то это их право, то это их долг — свергнуть такое правительство и установить новые гарантии ограждения их будущей безопасности. Таково было долготерпение этих колоний, и такова настоящая необходимость, которая принуждает их изменить их прежнюю систему правительства. История настоящего короля Великобритании есть история ряда несправедливостей и насилий, имевших своей целью утверждение абсолютной тирании над этими штатами. Для доказательства этого пусть будут представлены самые факты на беспристрастное суждение всего света.
Он отказал в утверждении самых полезных и необходимых для общественного блага законов.
Он воспретил своим губернаторам утверждать законы, имевшие немедленное значение для страны, иначе как под условием неприменения их впредь до согласия на них самого короля; когда же действие их бывало таким образом приостанавливаемо, то он вовсе их и не рассматривал.
Он задерживал издание других законов, важных для устройства целых населенных округов, пока население их не откажется от своего права представительства в местных законодательных собраниях, — права неоценимого для них и опасного только для тиранов.
Он созывал законодательные собрания в необычных, неудобных и отдаленных от их архивов местах, с единственной целью, понудить их на согласие с его распоряжениями.
Он несколько раз распускал представительные собрания за то, что они твердо противились его вторжениям в народные права.
Он долго после такого распущения не соглашался сделать распоряжение о выборе новых собраний; вследствие чего законодательная власть, не доступная уничтожению, возвратилась для пользования ею к народу, в его целости, в то время, как страна подвергалась всем опасностям внешнего вторжения и внутренних переворотов.
Он старался препятствовать увеличению населения этих штатов, для чего задерживал действие существующих законов о натурализации иностранцев, отказывая в утверждении новых законов для поощрения эмигрантов, и стесняя условия земельного надела.
Он делал помехи к отправлению правосудия, отказывая в своем утверждении законов об открытии судов.
Он поставил судей в исключительную зависимость от своей воли, относительно срока их службы и их вознаграждения.
Он учредил множество новых должностей и наслал сюда толпы чиновников для отягощения и разорения народа.
Он содержал между нами, во время мира, постоянные армии, без согласия наших законодательных собраний.
Он стремился сделать военную власть независимой и поставить ее выше гражданской.
Он соединился с другими[1] [законодательными учреждениями], чтобы подчинить нас юрисдикции, чуждой нашей конституции и непризнанной нашими законами, давая согласие на акты мнимого законодательства:
о постое значительных отрядов вооруженных войск между нами; о защите их, путем подобия настоящего суда, от наказания за убийство, совершенное среди населения этих штатов;
о прекращении нашей торговли со всеми частями света;
по обложению нас налогами, без нашего согласия;
о лишении нас, во многих случаях, преимуществ суда присяжных;
об отсылке нас за море для суда, по измышленным преступлениям;
по уничтожению свободных английских законов в соседней провинции, заменяя их неограниченным управлением и постепенно расширяя его пределы, чтобы сделать его в одно и то же время примером и пригодным орудием, для введения подобной же системы абсолютизма в наших колониях;
по уничтожению данных нам грамот с отменой наиболее ценимых нами законов и с основным изменением форм наших правительств;
по прекращению действия наших собственных законодательных собраний, с объявлением о своем праве законодательствовать для нас во всех случаях.
Он сам отказался от управления нами, поставив нас вне своей защиты и начав против нас войну.
Он грабил на наших морях, опустошил наши берега, сжег наши города и лишил жизни многих из нашего народа.
В это самое время, он посылал целые армии иностранных наемников, чтобы довершить дело убийства, опустошения и тирании, начатое при сопровождавших его обстоятельствах такой жестокости и обмана, которые почти не имеют себе равных в самых варварских веках и вовсе не достойны главы цивилизованной нации.
Он принудил силой наших сограждан, захваченных в открытом море, поднять оружие против своей родины и сделаться палачами своих друзей и братьев, или самим пасть от их руки.
Он возбудил внутренние волнения между нами и пытался направить на жителей наших границ безжалостных индейских дикарей, известный способ войны которых представляет поголовное избиение всех возрастов, полов и состояний.
В продолжение всех этих притеснений мы неоднократно подавали самые покорные петиции о восстановлении наших прав; единственным ответом на наши неоднократные просьбы было повторение тех же несправедливостей.
Государь, характер которого отмечен всеми качествами, отличающими тирана, не может быть правителем свободного народа.
Мы не оставляли также без внимания и наших британских братьев. Мы предупреждали их, от времени до времени, о попытках их законодательного собрания, к незаконному распространению на нас своей юрисдикции. Мы напоминали им те обстоятельства, при которых совершилась наша эмиграция и переселение сюда. Мы взывали к их прирожденному чувству справедливости и к их великодушию и заклинали их, во имя нашего племенного родства, отречься от участия в этих несправедливостях, которые неминуемо должны были порвать наши родственные связи и сношения. Но они также оставались глухи к голосу справедливости и племенного родства. Мы должны поэтому примириться с необходимостью нашего отделения и отныне смотреть на них, как на остальных людей: врагов во время войны, друзей во время мира.
Поэтому мы — представители Соединенных Штатов Америки, собравшиеся на общий конгресс, призывая Верховного Судью мира свидетелем чистоты наших намерений, именем и властью народа этих колоний, торжественно объявляем, что эти соединенные колонии суть отныне свободные и независимые штаты; что они освобождены от всякого подданства британской короне, и что всякая политическая связь между ними и государством Великобритании окончательно порвана и что, как свободные и независимые штаты, они имеют полное право объявлять войну, заключать мир и союзы, заводить торговлю и совершать все другие акты и дела, на которые имеют право независимые государства. И для поддержания этой декларации, с твердой уверенностью в покровительстве божественного Провидения, мы даем взаимный обет и в том отвечаем нашей честью, жизнью и имуществом.
|
|
|