Розанов В. В. Собрание сочинений. Литературные изгнанники. Книга вторая
М.: Республика; СПб.: Росток, 2010.
ИЗ КНИГИ «ЧЁРНЫЙ ОГОНЬ» править
ДЕКЛАРАЦИЯ МИЛЮКОВА править
Судьба играть роль неумного хитреца словно написана на роду Милюкову. Никак он не может перепрыгнуть через эти жалкие оглобли, которые роднят его или сближают с теми «левыми друзьями», которым он дал потом другой памятный эпитет. Сам он никак не может не только далеко уйти от этих левых приятелей, но и дать заметить сколько-нибудь значительную разницу между собою и ими. Разница есть, но не в уме и не в содержании души, а только в прибавке единственно хитрости. Отнимите прямоту у радикала — получится Милюков. Придайте «левому ослу» двуличность и изворотливость — получится он же. Но ни в одном, ни в другом случае не надо прибавлять ума. Как вы прибавите — уже получится совсем новая фигура, а не пресловутый лидер провалившейся партии.
Его объяснение с русскою публикою по поводу сказанных в Англии слов об «оппозиции Его Величества, а не Его Величеству» служит ярким примером этой несчастной его двойственности. Слова его в Англии были так ясны, что ни у кого не возникло двух мнений об их смысле. «Оппозиция Его Величества» — эта формула выражает положительное отношение к лицу Государя, настолько фундаментальное и веское, что оно становится исходною точкою всей политической деятельности; вся политическая деятельность, критика министров и даже борьба с кабинетом — базируются на чувстве преданности Государю, мотивируются тем, что в данной деятельности такого-то министра или целого кабинета усматривается нечто, наносящее ущерб интересам, достоинству и намерениям Государя. Никакого другого смысла эта формула не имеет, и Милюков, сказавший перед лицом англичан и во всеуслышание России, что дотоле, пока в России есть палата, контролирующая бюджет, до тех пор в России «оппозиция будет оппозициею Его Величества, а не Его Величеству», — высказал, как лидер оппозиционных фракций в Г. Думе, твердый тезис, что никакой борьбы с лицом Государя и с положением Его в отечестве они не ведут, что они являются оппозициею министрам и кабинету, но не Государю, и что в оппозиции с министрами они стоят на почве преданности Государю. Славянофилы и, в частности, И. С. Аксаков в газете «Русь», постоянно боровшейся с министрами и даже со всем направлением тогдашней «петербургской политики», дали у нас прекрасный самобытный образец такой оппозиции «Его Величества», с величайшей буквальностью.
Что же такое написал Милюков в своем изъяснении с соотечественниками? На протяжении трех печатных столбцов он не проговорился ни о каком положительном отношении к лицу Государя, не дал ни одного ясного слова в этом направлении, не выразил ни тени того общего чувства к своему Государю, какое питают все русские люди, как питают подобное чувство и англичане к своему королю, не обмолвился ни разу такими привычными выражениями, как «мой Государь», «наш Государь», «наш русский Царь», что у читающего не может остаться никакого сомнения о том, что он не имеет абсолютно никакого утвердительного отношения к этой основной власти русской истории. На всех трех столбцах он только твердит, что с манифестом 17 октября «Государь стал ограниченным», и вот эту фразу он повторяет несколько раз. У читателя не может остаться никакого сомнения в том, что единственно ценная сторона в Государе для Милюкова есть то, что он уменьшился в своем значении для русских, что власти у него не так много, как было прежде, до 17 октября, что теперь он сужен, связан в своих действиях, по крайней мере в некоторых отношениях. Но не таков ли в монархических и в конституционных государствах взгляд на лицо Государя республиканцев, и притом только их одних? «Он есть, но он уже стал меньше», вот мысль и пожелание республиканцев. Как только к этому не прибавлено ничего другого положительного, нет никакого иного добавляющего чувства к лицу Государя, так получилась программа и исповедание республиканца. Конституционный монархист любит конституцию, чтит ее, бережет ее, ничего из нее не уступает, но с такою же горячностью, чистотою и прямизною он чтит, уважает и любит своего Государя. Таков состав, или вернее, такова дума конституционного монархизма. Но если в Государе человеку мило только то, только одно, что у него власти стало меньше, то, конечно, в таком человеке монархического не осталось ровно ничего и мы имеем перед собою республиканца, который, живя в монархии, сдержанно и деловым образом так или иначе относится к монархии, ну «признает» ее, что ли, как некоторое неизбежное несчастие и некоторый срам своей души. Вот именно в этих оттенках Милюков и написал свое «изъяснение» соотечественникам, после которого, конечно, ни у кого не останется сомнения, что он нисколько не «конституционный монархист», а …республиканец, что ли?
Нет, и этой чести ему нельзя дать. Нельзя дать чести прямого, открытого, добросовестного республиканца. Все очень просто и соответственно нашей русской действительности. Это просто заболтавшийся и замотавшийся русский говорун, из нехрабрых во всех направлениях, льстящий английским чувствам и английским понятиям, когда он говорит в Англии, и льстящий русской большой толпе, когда он говорит или пишет в России; самолюбивый и рвущийся к роли, которая требует и некоторой доли железа в характере, и золота вообще в натуре; требует ума и наличности больших планов. А здесь — глина, размоченная нашими русскими дождями, которую в просторечии называют просто «грязью». Из нее лепятся иногда фигурки; но ни «королями» и вообще никак их не называют, а, помяв в руках, бросают в лужу, из которой взят материал. Милюков все «разъясняет» русского Государя и его судьбу, но ему давно пора бы разъяснить самого себя, и погадать о своей судьбе, и всего лучше вслух всей публики.
КОММЕНТАРИИ править
«Черный огонь». С. 97-100. Статья не была напечатана, она подписана псевдонимом «Старый читатель», которым Розанов подписывался в «Новом Времени» в 1909 г. (24 июля; статья «Поздние слезы»).
Статья написана в 1916 г. после того как в августе 1916 г. П. Н. Милюков посетил Великобританию, где Кембриджский университет присвоил ему звание почетного доктора.