Две шотландские мумии
правитьВо время нашего пребывания в Гласгове, господин Ренни, Кильситский пастор, захотел нам показать два тела, найденные за год перед тем под сводом его церкви. Стена была закладена. Г. Ренни по своей благосклонности приказал нарочно для нас сделать в ней отверстие, и мы вошли туда с некоторой трудностью; но были награждены за труд свой, нашедши там две мумии в совершенной целости, хотя г. Ренни сказал нам, что впечатление воздуха несколько повредило той свежести, которую они сперва имели. Товарищ мой срисовал их и поправил свой рисунок по словам господина Ренни, чтобы изобразить их точно так, как они были найдены.
Г. Ренни дал мне свои примечания на сии мумии, и я с удовольствием сообщаю их публике.
"Под сводом Кильситской церкви есть погреб, который долго служил кладбищем для всей фамилии графов Кильсит.
В 1715 году сие поместье было описано, и граф Кильсит ушел с женой и с детьми своими во Фландрию. После того он несколько раз тайно возвращался в платьи нищего и жил у некоторых из прежних крестьян своих; но известно, что умер не здесь.
Предание, основанное на письмах, недавно найденных, утверждает, что сей граф вместе с некоторыми из дворян, замешенных в тогдашнем бунте, был задавлен падением одного здания в Голландии около 1717 года. По крайней мере жена и маленький сын его верно имели сию участь. Думают, что это было действием заговора, и что столбы той залы, в которой обедали английские изгнанники, были подпилены и по данному знаку упали. Говорят, что младенец сидел на коленях у матери в ту минуту, как обрушился потолок; он лишился жизни вместе с другими, и на теле его нет никаких знаков. Мать его была убита в правый висок; и когда открыли ее тело, то нашли черную мушку на сем месте, величиною с гинею.
Бальзамированное тело матери и младенца прислали в Шотландию, в город Лейт, откуда перевезли их в Кильзит и погребли с великой честью. За двадцать лет перед сим некоторые люди здесь еще помнили эту церемонию.
Тела лежали в сосновом гробе, обитом свинцом, и поставленном еще в толстом ящике. Пространство между свинцом и гробом было залито ароматическим, весьма благовонным составом, похожим несколько на оловянный пепел. Будучи еще в школе, я часто видел сей гроб: тогда свободно ходили в погреб, и всех любопытных впускали; помню, что ящик на гробе был еще цел. За несколько лет перед сим он начал разрушаться; остался наружу тонкий свинец, который в разных местах любопытные провертели пальцем. В сих отверстиях показывалась та ароматическая материя, о которой я говорил выше. Она была толщиной в палец; и сколупнув ее, всякой мог видеть сосновые доски.
Весною в 1796 году некоторые молодые люди вошли в погреб, сорвали свинец и нашли деревянный гроб в целости; сняли крышку, и к величайшему своему изумлению увидели тело графини и сына ее совершенно как живое.
Несколько недель о том молчали, но мало по малу начали говорить, и любопытство сделалось всеобщим. 22 июня, во время моей отлучки, собрались люди и почти силою вошли в погреб; с того времени любопытные не выходили оттуда ни днем, ни ночью.
Я видел тела скоро после открытия гроба: они были совершенно целы, мясо и все черты казались живыми; платье и ленты не изменили даже цвета своего.
Это зрелище трогало душу всего более тем, что младенец, лежащий на коленях у матери, казался тихо спящим; цвет лица и полные щеки изображали цветущее здоровье; уста его с ангельскою невинностью улыбались. Платье ни мало не истлело. Надобно, чтобы он был только девяти или десяти месяцев.
Тело матери также не повредилось нимало; и в некотором расстоянии, при свете факела, никто бы не счел ее мертвой. Самое выражение лица ее не изменилось: только вблизи и при ясном свете можно было заметить на нем некоторые знаки страдания и насильственной смерти. Всякая складка одежды ее сохранилась в целости; я не мог надивиться чистоте и приятности сего наряда. Рисунок вашего друга дает о том некоторую идею; но жаль, что вы не видели тела при его открытии: теперь платье не имеет прежней свежести. Я не могу смотреть на сии две жертвы без трогательного чувства меланхолии; читатель, может быть, разделит их со мною, вообразив мать и сына убитых в одно мгновение и лежащих в одном гробе! Он конечно вместе со мной пожалеет, что люди нарушили спокойствие мертвых, и что нескромное любопытство проникло в священную обитель безмолвия.
Вероятно, что тела сохранились от крепкой жидкости или водки; кажется, что гроб был наполнен ей, и все лежащее в нем напиталось этой жидкостью. Она дала телу вид красноватый, но сама по себе не имела уже никакого цвета и вкуса; думаю, что химическое раздробление не могло бы открыть ее свойства.
Некоторые медики брали ее в склянки; не знаю, что вышло из их опытов. Благоухание, которое разлилось по церкви при открытии гроба, сохранялось в ней месяца два. Невозможно было верно отличить в ароматах никакого главного запаха. Однако же мне казалось, что дух терпентина не проходил долее других.
Голова графини Кильсит лежала на подушке; когда наволока разорвалась, то мы увидели в ней ароматические травы, мяту, шалфей, и проч. Некоторые думали, что и самые тела ими наполнены.
Я воображал, что мумии скоро распадутся от прикосновения воздуха, тем скорее, что они не имели уже ароматической жидкости, которая сохранила их; но несколько недель не обнаруживалось в них никакой перемены. Думаю, что они остались бы и поныне в совершенной целости, если бы не повредились от пыли и воску, которым любопытные, рассматривая всегда при свече, их закапали. Тела, за несколько месяцев перед сим, имели упругость и твердость живого тела. Одежда теперь в иных местах разодрана, но все еще удивительно крепка.
Всего чуднее то, что кожа и мускулы не повредились. Медики надрезывали руку младенца, и мясо ее нашлось совершенно как живое.
Графиня Кильсит, из фамилии Дондональд, была в первом замужестве женою виконта Донде, и сохранила имя его. В ее истории достоин примечания анекдот потерянного кольца. Через год по смерти первого мужа она приехала в Кольсиом, поместье фамилии Кильсит. Виллиам Ливингтон (который сделался после графом Кильситом) влюбился в нее, и дал ей кольцо; но, гуляя в саду, графиня имела несчастье потерять его. Этот случай казался дурным предзнаменованием. Обещали великое награждение тому, кто найдет кольцо: оно же не нашлось.
Прошел целый век, и в 1796 году в самое то время, как открыли тело графини, садовник, сажая земляные яблоки, нашел сие кольцо; надпись доказывает то несомнительно. Оно гладкое золотое с миртовым венком и с словами: yours only and ever, единственно твой и навеки. Кольцо теперь в руках сира Арчибальда Эдмонстона, помещика Кильситского.
Две шотландския мумии: (Из новаго путешествия господина Гарнета): (Из Bibliotheque Britannique [1800. T.15]) / [Пер. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч. 2, N 6. — С. 140-146.