Жан Ришпен.
Два стихотворения
править
Исповедь влюбленного.
Как много я плакал, как долго страдал!
Меня обманул ты, о, мой идеал.
Любви и терзаний довольно с меня--
И стану гулякой я с этого дня.
То ль дело за сытным обедом сидеть,
Графин опоражнивать, весело петь?!
В здоровом, ведь, теле здоровый и дух;
Животным я стану — признаюся вслух.
Погибнуть нелепо с любовной тоски--
Так гибнут лишь в мире одни дураки.
Нет, лучше уж выпить… синица в руках
Приятней, чем дальний журавль в небесах.
Брат, надо ж пожить нам… Пулей через край!
Хочу в этой жизни изведать я рай.
Скорее нам мяса, скорей ветчины
Румяной, как щечки прелестной княжны…
Да женщин зовите--не тех, что людей
Не любят, а губят--долой этих змей! —
Нам женщин попроще; нам женщин таких,
Которым понравился б вольный наш стих.
Заснувши спокойно на нежной груди,
Проснемся мы весело… жизнь впереди…
Сегодня, как завтра… Забудем мораль,
Что нагло бормочет подкупленный враль.
Перевод А. Тамбовцева.
Источник: журнал «Наблюдатель», 1882, № 7.
Идиллия бедняков
Кряхтя и туманною кутаясь мглою,
Зима убегает в незримую дверь.
На мерзлых окошках волшебной иглою
Уж долгое время не будет теперь
Узоров она выводить белоснежных,
Алмазных цветов, звезд причудливо-нежных.
Весна на дворе. Птицы, зелень лесная,
Свод неба прозрачный, — приветствую вас;
На крыльях душистых нам ветер, порхая,
Приносит откуда-то добрый запас
Любовного бреда. Воздушные волны
Роями лобзаний, уст ищущих, полны.
Но грубый крестьянин подавлен работой--
Нет дела ему до чарующих снов;
Он знает, настигнутый тяжкой заботой,
Одно лишь — что должен быть снова готов,
Расставшись с суровою, белой зимою,
Все лето бороться с упрямой землею.
Рассвета лучи, пенье птичек на воле,
Рой бабочек, неба лазурная высь —
Твердят ему хором: «Ступай же ты в поле,
Без устали с нивой-женою возись.
Ревнива она — о любви не мечтая,
Трудись и работай, над ней изнывая». —
И грубый крестьянин, занявшися нивой,
Не слышит дыханья волшебной струи,
Ни ветра крылатого шепот игривый.
Куда ж вы сойдете, снов вешних рои,
Мильоны лобзаний и жгучих, и томных?
Но есть же уста и у нищих бездомных.
……………………………………………
……………………………………………
……………………………………………
Бродяги! Упейтесь любовью весенней!
Идите вы в тень благовонных кустов--
Вас видят под сводом зеленой их сени
Лишь небо и лес. Мед сбирая с цветов —
Пчела не сболтнет, если что и узнает,
А бабочка в поле неслышно порхает
И, радуясь с вами, цветочки долины
Ласкает так нежно своим хоботком.
Лишь птичка, подслушав с зеленой вершины
Слова, поцелуи, — смеется тайком.
Мелькает средь листьев певуньи головка,
Вот песню запела летунья-плутовка. —
Вдали от людей, от их шумного круга,
Живите хоть миг, словно в радостном сне,
Любовью пылайте в объятьях друг друга,
Всем счастьем ее наслаждаясь вполне.
Топите в волшебно-безбрежном просторе
Минуты единой блаженства, как в море,
Вы голод и холод — те муки страданья,
То горе, что рок впереди вам сулит.
О, будьте счастливы! Любви обаянье
Вас сирых, бездомных, в царей превратит!
Вы, нищие, вдруг озаритесь красою,
Богатством и всею любви полнотою, —
Той самой любви, что растит, созидает,
Плодит, обновляет, живит все кругом,
Что в золоте звезд, в блеске солнца сверкает,
Что кроется в шелесте ветра ночном,
Любви-пресыщенья не знающей, вечной,
Сомкнувшей весь мир в поцелуй бесконечный.
Перевод Марии Ватсон.
Источник: журнал «Наблюдатель», 1882, № 3.