Терек воет, дик и злобен,
Меж утёсистых громад,
Буре плач его подобен,
4 Слёзы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь.
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
8 Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец-море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
12 Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
16 Вечно спорить был готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов, им во славу,
20 Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять ласкаясь Терек
24 Старцу на ухо журчит:
«Я привёз тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
28 Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
32 Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
36 Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
40 Вьётся черною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
44 Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
48 Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С томно-бледными плечами,
52 С светло-русою косой.
Грустен лик её туманный
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
56 Струйка алая бежит.
По красотке-молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
60 Казачина гребенской.
Оседлал он вороного
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
64 Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
68 Колыхаяся всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий как гроза,
И оделись влагой страсти
72 Тёмно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный, —
И в объятия свои
Набегающие волны
76 Принял с ропотом любви.
1839
