В. В. Джекобс
Бенефис и другие юмористические рассказы
править
Дальний родственник
правитьМистер Поттер только что зазвал Этель Спригс в кухню, чтобы проститься с нею получше.
В маленькой приемной мистер Спригс, ощупывая пальцами свой парадный, крахмальный воротничок, нетерпеливо ждал.
— Они прощаются с каждым днем все продолжительнее, — жаловался он.
— Это только естественно, — сказала мистрисс Спригс, поднимая глаза со своего шитья. — Разве ты не помнишь?..
— Нет, не помню, — угрюмо отвечал ее супруг. — Я знаю, что твоему бедному отцу никогда не приходилось надевать для меня крахмальных воротничков; и имей в виду, что после их свадьбы я не буду носить воротника, хотя бы все вы просили меня о том на коленях!
Он поспешно изменил выражение лица при звуке отворявшейся двери и приветливо кивнул головой сильно расфранченному молодому человеку, который прошел через комнату с его дочерью. Эта последняя открыла наружную дверь и, выйдя на крыльцо с м. Поттером, оставила ее непритворенной. Пронзительный сквозной ветер подул на раздраженного м. Спригса. Он громко закашлялся.
— Ваш отец простудился? — озабоченно промолвил м. Петтер.
— Нет, это от чрезмерного куренья, — отвечала молодая девушка. — Он курит с утра до вечера.
Негодующий м. Спригс кашлянул снова, но молодые люди заговорили уже о другом. Разговор их окончился несколько минут спустя веселой возней, во время которой дверь играла роль действующего опахала в вентиляторе.
— Ведь это только недели на две… — поспешно проговорила м-сс Спригс, когда муж ее встал с места.
— Когда они будут скручены, — сказал мстительный м. Спригс, — я пойду к ним и буду хлопать их наружной дверью до…
Он прервал себя на полуслове, так как в эту минуту дочь его, вскочив в комнату, захлопнула дверь так стремительно, что едва не потушила лампы, и заперла ее на ключ. Перед ее раскрасневшимся и смеющимся лицом м. Спригс примолк.
— Что случилось? — спросила она, вглядываясь в него. — Почему ты так смотришь, отец?
— Такой сквозняк… вреден для твоей матери, — слабо проговорил м. Спригс. — Я боюсь, как бы у нее опять не сделался припадок астмы.
Он снова завозился над своим воротничком и, освободившись наконец от тисков врага, положил его на стол и стянул с себя сапоги. Попытка снять также и сюртук была однако очень быстро пересечена его дочерью.
— Ты повадишься делать это, когда будешь приходить к нам в гости, — сказала она.
М. Снригс вздохнул и, закурив коротенькую глиняную трубку, запрещенную в присутствии будущего зятя, стал наблюдать за матерью и дочерью, пока они рассматривали разные материи и обсуждали выкройки и полотнища.
— Если кто не сумеет быть счастливым с ней, — сказал он, полчаса спустя, когда дочь, похлопав его по голове вместо прощанья, ушла к себе в комнату, — тот и не заслуживает быть счастливым.
— Хотелось бы мне, чтобы это было уже сделано, — прошептала его жена. — Она будет в отчаянии, если что случится, а… а Гусси должен выйти через день или два!
— Девушка не виновата в том, что делает ее дядя, — яростно сказал м. Спригс. — Если Альфред откажется от нее из-за этого, то он подлец!
— Гордость его главный недостаток, — уныло проговорила жена.
— Незачем представлять себе неприятности, прежде чем они наступят, — заметил мистер Спригс. — Может быть, Гусси и не придет сюда.
— Он придет прямо сюда, — возразила жена с убеждением, — и постарается вытянуть из меня, что только можно, как он делал и прежде, когда мы были детьми, и у меня заводился какой-нибудь пятачок. Я его знаю.
— Утешься, старушка, — сказал м. Спригс. — Если он придет, то мы постараемся от него отделаться; если же он все-таки не захочет уходить, то мы должны сказать Альфреду, что он был в Австралии, как сказали Этели.
Жена его слабо улыбнулась.
— Это решено, — продолжал м. Спригс. — Во-первых, я думаю, что он постыдится показаться здесь; но если уж явится, то он приехал из Австралии, понимаешь? Так будет удобнее и для него самого. Ведь не думаешь же ты, чтобы он хотел хвастаться тем, где был?
— Ну, а если он придет, пока Альфред будет здесь? — спросила м-сс Спригс.
— Тогда я говорю: «Как-то ты оставил там всех, в Австралии?» — и подмигну ему, — сказал находчивый м. Спригс.
— Но предположи, что тебя не будет здесь в эту минуту? — возразила жена.
— Тогда ты это скажешь и подмигнешь ему, — был ответ. — Нет, я знаю, что ты не можешь, — прибавил он поспешно, видя, что м-сс Спригс готова еще на какое-то возражение, — ты слишком хорошо была воспитана. Но все же, нужно тебе постараться.
Для м-сс Спригс послужило некоторым утешением то обстоятельство, что м. Августус Прайс выбрал, в конце концов, удобную минуту для своего появления. Два дня спустя, пока она сидела за чаем со своим супругом, послышался тихий стук в дверь, и беспокойное лицо со слегка бегающими глазами просунулось в комнату.
— Эмма! — произнес печальный голос, между тем как верхняя часть туловища непрошеного гостя последовала за лицом.
— Гусси… — проговорила м-сс Спригс, вставая в сильном волнении.
М. Прайсь втянул свои ноги в комнату, притворил дверь с особенным тщанием, провел рукавом куртки по глазам и воззрился с нежностью на своих родственников.
— Я вернулся домой умирать, — проговорил он медленно и, пройдя шатаясь через комнату, обнял свою сестру с большим умилением.
— От чего же это ты собрался умирать? — спросил м. Спригс, неохотно принимая протянутую ему руку.
— От разбитого сердца, Джордж, — отвечал его шурин, падая в кресло.
М. Спригс что то буркнул и, отодвинув свой стул подальше, следил за незваным пришельцем, пока жена ставила перед ним тарелку. Тревожный взгляд жены напомнил ему их уговор для данного случая, и он откашлялся несколько раз подряд, в тщетных попытках заговорить.
— Мне очень жаль, что мы не можем пригласить тебя пожить с нами, Гусси, в особенности, если ты так болен, — сказал он, наконец, — но может быть ты почувствуешь себя лучше, после того как немного закусишь?
М. Прайс, только что собиравшийся взять кусок хлеба с маслом, остановился и, закрыв глаза, испустил слабый стон.
— Я не переживу ночь, — пробормотал он.
— Вот в том-то и дело, — с живостью сказал м. Спригс. — Видишь ли, Этель выходит замуж через две недели, и если бы ты умер здесь, пришлось бы отложить свадьбу!
— Я мог бы протянуть и дольше, если бы за мной был хороший уход, — сказал гость, открывая глаза.
— И кроме того, Этель не знает, где ты был, — продолжал м. Спригс. — Мы сказали ей, что ты уехал в Австралию. Она выходит за очень щепетильного молодого человека — колониального торговца — и если бы он узнал, в чем дело, это вышло бы неловко.
М. Прайс опять закрыл глаза, но веки их слегка подергивались.
— Некоторое время он даже никак не мог примириться с тем, что я каменщик, — продолжал м. Спригс. — А что бы он сказал тебе!
— Скажите ему, что я вернулся из Австралии, если хотите, — слабо произнес м. Прайс. — Мне все равно.
М. Спригс опять откашлялся.
— Да, но видишь ли, мы сказали Этели, что ты там живешь очень хорошо, — сказал он со смущенным смехом, — и она, по-девичьи, раздула это, понимаешь, тем более, что Альфред очень много толкует о своих родственниках.
— Это не беда, — сказал сговорчивый м. Прайс. — Вы говорите, что хотите; я не буду вам противоречить.
— Да, но дело в том, что у тебя вид не такой, чтобы можно было предположить, что у тебя есть деньги, — сказала сестра его с нетерпением. — Взгляни на себя, на свою одежду.
М. Прайс поднял руку.
— Это легко устроить, — заметил он. — Пока я выпью немного чайку, Джорж может сходить и купить мне новую. Ты возьми то, в чем я буду выглядеть богаче Джордж — самое лучшее было бы черный сюртук, но предоставляю это тебе. Может быть нарядный, модный жилет, светлые брюки и пару хороших сапог, № 7-й, пошире.
Он выпрямился на стуле и, игнорируя полный сокрушения взгляд, которым обменялись муж и жена, налил себе чашку чаю и взял кусок пирога.
— А у тебя есть деньги? — спросил м. Спригс после продолжительной паузы.
— Я оставил их там… в Австралии! — отвечал м. Прайс с несвоевременной шутливостью.
— А ведь тебе лучше, не правда ли? — резко заметил его зять. — А как поживает разбитое сердце?
— Поправится совершенно под модным жилетом, — был ответ. — И раз как ты уж возьмешься за дело, Джордж, то приобрети мне заодно и булавку для галстука, так будет лучше. И если бы мог расщедриться на золотые часы с цепочкой…
Его прервал бешеный взрыв м. Спригса, несколько несвязный перечень всех прошедших подвигов м. Прайса, вместе с совершенно противозаконными и антихристианскими пожеланиями для его будущего.
— Ты только теряешь время, — спокойно сказал м. Прайс, когда тот остановился, чтобы перевести дух. — Не покупай ничего, если не хочешь. Я только хочу помочь тебе, вот и все. Мне нет дела до того, если кто узнает, где я находился. Я был невиновен. А если ты поддаешься греховному тщеславию, то и плати за него.
М. Спригс овладел собой с большим трудом.
— Уйдешь ли ты, если я дам тебе золотой? — спросил он спокойно.
— Нет, — отвечал М. Прайс с безмятежной улыбкой. — Я имею лучшее понятие о стоимости денег. Да и кроме того, я хочу увидать мою милую племянницу и посмотреть, достаточно ли хорош для нее этот молодой человек.
— Два золотых? — подсказал его зять.
М. Прайс покачал головой.
— Я не мог бы согласиться, — сказал он спокойно. — Из справедливости к самому себе не мог бы. Вы почувствуете себя одинокими, когда лишитесь Этели, и я останусь, чтобы развлекать вас.
Каменщик едва не разразился снова, но, повинуясь взгляду жены, крепко сжал губы и послушно последовал за ней наверх. М. Прайс, набив свою трубку из пакета с табаком, лежавшего на камине, подмигнул себе одобрительно в зеркало и тихо улыбнулся, услышав наверху звон пересчитываемых монет.
— Обрати особенное внимание на размер, — сказал он, когда М. Спригс сошел вниз и снял с гвоздя свою шляпу. — На пару дюймов покороче твоего роста, и много поуже в поясе.
М. Спригс поглядел на него пристально и сурово и, с треском захлопнув за собою дверь, пошел вниз по улице. Оставшись один, м. Прайс начал обходить комнату, рассматривая и исследуя все, в ней находившееся, потом, подтащив к огню покойное кресло, протянул ноги на каминную решетку и снова погрузился в свои мечтания.
Два часа спустя он сидел на этом самом месте совершенно преображенный и сияющий. Его тонкие ноги скрывались под светлыми, клетчатыми брюками; расшитый жилет и изящный сюртук украшал верхнюю часть его особы, а большой хризантем в петлице довершал подобие австралийского миллионера, как понимал его м. Спригс.
— Порядочные часы с цепочкой, и немного денег в кармане, и я буду чувствовать себя прекрасно, — прошептал м. Прайс.
— Больше ты от меня ничего не получишь, — яростно проговорил м. Спригс. — Я истратил все свои деньги до последней копейки!
— Кроме тех, которые в банке, — сказал его шурин. — Я знаю, что тебе нужен лишний день на то, чтобы получить их, а потому назначим для часов и цепочки, положим, субботу.
М. Спригс беспомощно взглянул на жену, но она уклонилась от его взгляда. Он обернулся и стал смотреть как зачарованный на м. Прайса, и получил в ответ весело одобрительный кивок головы.
— Я пойду с тобой и выберу их, — добавил м. Прайс. — Это избавит тебя от лишнего труда, если не от расхода.
Он засунул руки в карманы и, широко раскинув ноги, запрокинул голову на спинку кресла и начал выпускать струйки дыма к потолку. Он все еще пребывал в этом удобном положении, когда вернулась домой Этель в сопровождении м. Поттера.
— Это… это твой дядя Гусси, — сказала м-сс Спригс, когда девушка остановилась посреди комнаты, глядя на посетителя.
— Из Австралии, — как-то неясно выговорил ее муж.
М. Прайс улыбнулся, и племянница, заметив, что он вынул трубку изо рта и провел задом руки по губам, подошла и поцеловала его в бровь. Затем представили м. Поттера, который удостоился любезного приема, причем м. Прайс распространился о необыкновенном его сходстве с одним молодым его приятелем, который только что получил наследство в 40,000 фунтов годового дохода.
— Это почти то же, что и вы имеете, дядя? — смело осведомилась мисс Спригс. М. Прайс показал на нее головой и, казалось, размышлял.
— Несколько более, — сказал он наконец, — несколько более.
М. Поттер резко перевел дыхание; м. Спригс, только что нагнувшийся над камином за угольком для трубки, едва не свалился в огонь. Наступило внушительное молчание.
— Деньги еще не все, — сказал м. Прайс, обводя взором вокруг себя и покачивая головой. — Они тогда только хороши, когда можно раздавать их.
Глаза его все продолжали блуждать по комнате и остановились наконец окончательно на м. Поттер. Молодой человек заметил с трепетом, что они так и светились расположением к нему.
— И представить себе только, что вы приехали, не сказав никому ни слова, и сделали нам всем такой сюрприз! — воскликнула Этель.
— Я чувствовал, что должен повидать вас всех еще раз перед смертью, — просто отвечал ее дядя. — Я предполагал ограничиться коротким посещением, но твои отец и мать и слышать не хотят о том, чтобы я опять уехал сегодня же.
— Конечно, нет, — сказала Этель, помогавшая молчаливой мисс Спригс накрывать на стол к ужину.
— Когда я заикнулся об отъезде, твой отец так и пригвоздил меня к креслу, — продолжал правдивый м. Прайс.
— И отлично сделал, — сказала девушка. — А теперь, пододвигайте-ка сюда ваше кресло и будем ужинать, а вы расскажите нам все про Австралию.
М. Прайс подвинул свое кресло, но от рассказов об Австралии отказался, заметив очень неблагодарным образом, что ему до смерти надоело самое ее название. Он предпочел вместо того обсуждать прошедшее и будущее м. Поттера. Между прочим он узнал, что этот юный джентльмен человек очень расчетливый и бережливый, и что его сбережения, благодаря маленькому, удачно полученному наследству, доходят до ста десяти фунтов.
— Альфред пробудет у Пальмера и Мей еще год, а потом мы откроем свое дело, — сказала Этель.
— И прекрасно сделаете, — одобрил м. Прайс. — Я люблю видеть, когда молодые люди сами пробивают себе дорогу, — прибавил он выразительно. — Это для них полезно.
Всем было ясно, что он почувствовал сразу большую симпатию к м. Поттеру. Он обсуждал с ним колониальную торговлю с видом богатого человека, ищущего, где бы выгоднее поместить свой капитал, и несколько раз неопределенно намекал о своем намерении вернуться в Англию, после прощального посещения Австралии, и поселиться поблизости от семьи. После ужина он принял предложенную ему м. Поттером сигару, а когда молодой человек простился — в необычно поздний час — он проводил его до дому.
То было начало целого ряда приятных вечеров, и м. Прайс, купивший в ближайшей книжной лавочке книгу об Австралии, уже не скупился на рассказы о своих тамошних похождениях. Золотые часы с цепочкой, произведшие значительную брешь в запасном капитальце его зятя, придавали солидный вид его жилету, и булавка с великолепным поддельным бриллиантом блистала в его галстуке. Под влиянием хорошей и обильной пищи и всевозможных домашних удобств, он поправлялся с каждым днем, и несчастный м. Спригс тщетно напрягал мозги, чтобы придумать, как уберечь себя от дальнейших претензий шурина. Со второго дня знакомства он уже называл м. Поттера «Альф», и молодые люди выслушивали с большим вниманием его лекции на тему «О деньгах, как их добывать, и как сохранять».
Собственные его приемы в отношении м. Спригса служили тому примером, о котором он однако же умалчивал. Начав с шиллингов, он перешел затем и на полу-кроны, и ободренный успехом, однажды вечером смело попросил пол-фунта стерлингов, чтобы купить на него свадебный подарок. М-сс Спригс увлекла своего вконец измученного и потерявшего всякое терпение мужа в кухню, и начала шепотом убеждать его.
— Давай ему, что он просит, пока они не обвенчаны, — умоляла она. — После того Альфреду ничего уже нельзя будет сделать, и к тому же тогда ему самому выгоднее будет умалчивать обо всем этом.
М. Спригс, бывший всю жизнь расчетливым человеком, достал пол-фунта и передал его м. Прайсу с придачей нескольких, вновь изобретенных им эпитетов, которые этот последний выслушал совершенно невозмутимо. В самом деле, его блестящие глаза и приятная улыбка, казалось, показывали, что он смотрит на них скорее как на комплименты, чем как на что-либо другое.
— Я телеграфировал сегодня утром в Австралию, — сказал он, пока все они сидели в этот вечер за ужином.
— Насчет моих денег? — с живостью спросил м. Поттер.
М. Прайс быстро сделал ему угрожающий знак бровями. — Нет, велел моему главному приказчику прислать сюда свадебный подарок для вас, — сказал он, поспешно смягчая свое выражение лица под взглядом м. Спригса. — У меня есть там как раз то, что нужно, а здесь я не вижу ничего подходящего и достаточно хорошего.
Молодая чета рассыпалась в благодарностях.
— Что такое вы хотели сказать насчет ваших денег? — спросил м. Спригс, обращаясь к своему будущему зятю.
— Ничего, — уклончиво отвечал молодой человек.
— Это секрет, — сказал м. Прайс.
— Насчет чего? — настаивал м. Спригс, возвышая голос.
— Это маленькое частное дельце между мной и дядей Гусси, — сказал м. Паттер несколько натянуто.
— Вы… вы не давали ему денег взаймы? — проговорил каменщик, заикаясь.
— Не говори глупостей, отец, — резко сказала мисс Спригс. — На что могут понадобиться дяде Гусси ничтожные деньги Альфреда? Если уж ты хочешь знать, то Альфред вынимает их из банка, потому что дядя берется поместить их для него.
Взгляды м. и м-сс Спригс и м. Прайса скрестились в тройном поединке.
Последний заговорил прежде всех.
— Я помещу их в свое предприятие, — сказал он с угрожающим взглядом, — в Австралии.
— И он не хотел, чтобы знали о его великодушии, — прибавил м. Поттер.
Совершенно сбитый с толку, м. Спригс беспомощно оглянулся вокруг стола. Нога его жены прижала его ногу, и губы его как-то сами собой сомкнулись, как у автомата.
— Я не знала, что ваши деньги на текущем счету, — сказала м-сс Спригс дрожащим голосом.
— Я подавал специальное прошение, и мне обещали их в пятницу, — отвечал м. Паттер, улыбаясь. — Не каждый день представляется такой прекрасный случай.
Он наполнил стакан дяди Гусси, и этот джентльмен сейчас же поднял его и провозгласил тост за здоровье молодой четы.
— Если бы случилось что-нибудь теперь, чтобы расстроить их свадьбу, они были бы неутешны на всю жизнь, я вижу это, — сказал он с быстрым взглядом на сестру.
— Неутешны навсегда, — подтвердил м. Поттер замогильным голосом, сжимая под столом руку мнсс Спригс.
— Любовь, — это единственное, что стоит иметь, — продолжал м. Прайс, следя за зятем уголком глаза. — Деньги — ничто!
М. Спригс опорожнил свой стакан и, насупив брови, начал разрисовывать узоры на скатерти тупой стороной ножа. Нога жены все еще сжимала его ногу, и он ждал от нее указаний.
Но в первый раз в жизни м-сс Спригс не могла ничего указать ему. Даже когда м. Поттер удалился и Этель ушла к себе наверх, она все еще оставалась безгласной. Некоторое время она сидела неподвижно, смотря на огонь и взглядывая изредка на дядю Гусси, курившего сигару, потом встала и нагнулась над мужем.
— Делай, что сам сочтешь за лучшее, — сказала она измученным голосом. — Покойной ночи!
— Что это все значит, насчет денег Альфреда? — грозно спросил м. Спригс, когда дверь затворилась за ней.
— Я помещу их в свое дело, — отвечал дядя Гусси кротким голосом, — в свое дело в Австралии.
— Го, го! Тебе придется сначала перемолвить об этом словечко со мной! — сказал Спригс.
Тот откинулся на спинку кресла и продолжал безмятежно смаковать свою сигару.
— Ты делай, что хочешь, — сказал он хладнокровно. — Конечно, если ты все скажешь Альфреду, то я денег не получу, но Этель не получит его. Кроме того он тогда узнает, сколько лжи ты тут наговорил.
— Я удивляюсь, как ты еще можешь глядеть мне в глаза! — проговорил взбешенный каменщик.
— И я дам ему понять, что ты должен был попользоваться половиной его ста десяти фунтов, да потом одумался, — продолжал невозмутимый м. Прайс. — Это такого рода юноша, который всему поверит. Дай ему Бог здоровья!
М. Спригс вскочил со стула и стал над шурином со сжатыми кулаками. М. Прайсь ответил яростно вызывающим взглядом.
— Если ты так щепетилен, то можешь пополнить ему эту потерю, — сказал он медленно. Я знаю, что ты всегда откладывал, да и Эмме досталось по наследству кое-что из того, чем следовало бы воспользоваться мне. Когда ты кончишь ломать комедию, я пойду спать. До свиданья!
Он поднялся, зевая, и направился к двери, а м. Спригс, поборов в себе мгновенное поползновение растерзать его на куски и выбросить на улицу, потушил лампу и пошел наверх до утра обсуждать положение с женой.
На следующий день он ушел на работу, так и не придя еще ни к какому решению, но со все более крепнущим убеждением, что м. Прайсу придется предоставить поступать, как ему заблагорассудится. До свадьбы оставалось уже только пять дней, и в доме шли поспешные приготовления к торжеству. Для оправдания непреодолимого припадка уныния, он сослался на безумную зубную боль, хотя и оставался глухим к разным лекарствам, рекомендуемым дядей Гусси, так же как и к имени прекрасного дантиста, который трижды сломал зуб м. Поттера, прежде чем его вырвал.
К дяде Гусси он относился только что не грубо при людях, а наедине расточал ему леденящие кровь угрозы. М. Прайс, приписывая это последнее обстоятельство зубной боли, также разнообразил свое обращение с зятем, смотря по обществу, в котором они находились, рекомендуя ему при свидетелях прополаскивать рот водкой и другие приятные средства, а с глазу на глаз советуя набрать в рот воды и сидеть над огнем, пока вода не закипит.
В четверг утром м. Спригсу было особенно плохо; в четверг же вечером он пришел домой довольный и сияющий. Он с каким то особенным размахом повесил свою шляпу на гвоздик, поцеловал жену и, не обращая никакого внимания на неодобрительное выражение лица м. Прайса, проделал несколько неуклюжих па, приплясывая, перед камином.
— Или получил наследство? — осведомился его шурин, бросая на него очень кислый взгляд.
— Нет, но спас состояние, — весело отвечал м. Спригс. — Удивляюсь только, как я не подумал об этом сам!
— Не подумал о чем? — спросил м. Прайс.
— Ты это скоро узнаешь, — отвечал м. Спригс, — Пеняй только на себя самого.
Дядя Гусси подозрительно втянул в себя воздух. М-сс Спригс попросила мужа объясниться яснее.
— Я выбрался из затруднения, — отвечал ее муж, придвигая свой стул к чайному столу. — Никто не пострадает, кроме Гусси.
— Ага! — резко воскликнул этот джентльмен.
— Я отпросился сегодня с работы, — продолжал м. Спригс, улыбаясь жене довольной улыбкой, — и пошел навестить одного моего приятеля, Биля Уайта, полисмена, и рассказал ему про Гусси.
М. Прайс застыл на стуле в неподвижной позе.
— И… следуя… его… совету, — медленно протянул м. Спригс, потягивая горячий чай, — я написал в Скотланд-Ярд [Главное полицейское управление в Лондоне] заявление о том, что Август Прайс, освобожденный до срока арестант, старается обманным образом приобрести 110 фунтов стерлингов.
М. Прайс, бледный и задыхающийся, встал и смотрел на него молча.
— Что великолепно, как говорит Биль, — продолжал м. Спригс с величайшим наслаждением, — это, что Гусси придется опять попутешествовать. Ему нужно скрыться, потому что, если они его поймают, то заставят отсидеть остальное время. И Биль говорит, что если он будет писать письма кому-нибудь из нас, то тем легче будет найти его. Тебе лучше всего отправляться с первым же поездом в Австралию.
— Когда… в какое время… ты отправил… это заявление? — спросил дядя Гусси дрожащим голосом.
— Часа в два, — отвечал м. Спригс, смотря на часы. — Полагаю, что тебе как раз еще хватит времени.
М. Прайс поспешно подошел к маленькому боковому столику и, схватив свою шляпу, нахлобучил ее по самые глаза. Он остановился на минуту на пороге, чтобы взглянуть вверх и вниз по улице, потом дверь тихонько затворилась за ним. М-сс Спригс взглянула на мужа.
— Отозван в Австралию экстренной телеграммой, — проговорил тот, подмигивая. — Биль Уайт молодец, как есть молодец!
— О, Джордж, — сказала жена его, — неужели ты в самом деле написал это заявление?
М. Спригс подмигнул ей вторично.
Источник текста: Бенефис и другие юмористические рассказы / В. В. Джекобс; Пер. с англ. М. Полторацкой. — Москва: «Польза» В. Антик и Ко, 1911. — 96 с.; 14 см. — (Универсальная библиотека; № 365).