Я уроженецъ города … въ Соединенныхъ Штатахъ Америки. Предки мои переселились сюда изъ Англіи еще въ царствованіе Карла II; дѣдъ мой не безъ отличія участвовалъ въ войнѣ за освобожденіе. Поэтому наша семья, ужѣ по своему происхожденію, занимала довольно видное общественное положеніе; мои родные были къ тому-же людьми состоятельными, но почему-то считались непригодными для общественной службы въ нашей свободной странѣ. Мой отецъ какъ-то пробовалъ попасть въ конгрессъ, но потерпѣлъ жестокое пораженіе и на выборахъ восторжествовалъ его портной. Послѣ этого онъ мало интересовался политикой, и большую часть времени проводилъ въ своей библіотекѣ. Я былъ старшимъ изъ трехъ сыновей; шестнадцати летъ меня послали въ старую страну — отчасти для окончанія моего образованія, а также чтобы я пріучился къ коммерческому дѣлу въ конторѣ одной знакомой ливерпульской фирмы. Отецъ мой умеръ вскорѣ послѣ того, какъ мнѣ минулъ двадцать одинъ годъ; и такъ какъ я былъ хорошо обезпеченъ и питалъ склонность къ путешествіямъ и всякимъ приключеніямъ, то, бросивъ на время погоню за всемогущимъ долларомъ, я совершенно отдался безцѣльнымъ странствованіямъ по всему свѣту.
Въ 18…, проѣзжая мѣстечко …, я встрѣтился съ однимъ знакомымъ мнѣ горнымъ инженеромъ, который предложилъ мнѣ осмотрѣть рудникъ, находившійся въ его завѣдываніи.
Читатель вѣроятно догадается, еще до окончанія моего разсказа, почему я скрываю названіе той мѣстности, гдѣ происходили описываемыя мною событія, и можетъ быть поблагодаритъ меня за то, что я воздержался въ своемъ разсказѣ отъ всякихъ указаній, которыя послужили бы ключомъ къ ея открытію.
Буду по возможности кратокъ и скажу только, что я сопутствовалъ инженеру въ глубины рудника; мрачныя чудеса этого подземнаго міра до того очаровали меня и я такъ заинтересовался изслѣдованіями моего пріятеля, что продлилъ срокъ моего пребыванія въ этой мѣстности, и каждый день втеченіе нѣсколькихъ недѣль спускался въ эти подземныя галлереи и пещеры, — частью пробитыя руками человѣка, частью созданныя самою природою. По мнѣнію инженера, самыя богатыя залежи минеральной руды должны были обнаружиться въ новой, начатой имъ шахтѣ. Во время работъ по ея углубленію мы однажды дошли до глубокой трещины съ изорванными и видимо обугленными краями, какъ будто разрывъ породы произошелъ здѣсь подъ дѣйствіемъ вулканической силы, въ какой нибудь отдаленный геологическій періодъ. Въ эту трещину инженеръ приказалъ рабочимъ опустить себя въ «корзинѣ», испробовавъ предварительно, посредствомъ предохранительной лампы, состояніе ея атмосферы. Почти цѣлый часъ онъ оставался въ пропасти. Когда его подняли, онъ былъ блѣденъ какъ смерть и на его лицѣ было какое то безпокойное, сосредоточенно задумчивое выраженіе, которое не имѣло ничего общаго съ его обыкновеннымъ бодрымъ, веселымъ взглядомъ.
Онъ сказалъ только, что спускъ показался ему не безопаснымъ и не привелъ ни къ какимъ результатамъ. Послѣ того онъ тотчасъ остановилъ работы по углубленію шахты, и мы перешли къ другимъ, болѣе знакомымъ частямъ рудника.
Вѣсь этотъ день инженеръ казался поглощеннымъ одною какою то мыслью. Онъ сдѣлался молчаливымъ и въ его глазахъ было какое то испуганное, растерянное выраженіе, точно у человѣка видѣвшаго привидѣніе. Вечеромъ, когда мы сидѣли въ нашей общей квартирѣ близъ шахты, я обратился съ вопросомъ къ моему пріятелю:
— Скажите откровенно, что такое вы видѣли въ пропасти? Я увѣренъ — что нибудь странное и ужасное. Васъ навѣрное мучитъ какое-то сомнѣніе. Въ такомъ случаѣ два ума лучше одного. Повѣрьте мнѣ вашу тайну.
Инженеръ долго пытался уклониться отъ прямого отвѣта на мой вопросъ; но по мѣрѣ того, какъ во время нашего разговора онъ машинально подливалъ себѣ въ стаканъ изъ стоявшей на столѣ фляжки съ ромомъ, — а обыкновенно это былъ человѣкъ крайне воздержный и непривыкшій къ употребленію спирта, — его сдержанность постепенно исчезала. Тотъ кто желаетъ сохранить про себя свои мысли долженъ уподобиться безсловеснымъ существамъ и пить одну воду. На конецъ онъ обратился ко мнѣ съ слѣдующими словами:
— Я разскажу вамъ все. Корзина моя остановилась на краю довольно глубокаго обрыва, спускавшагося въ наклонномъ положеніи; бывшая со мною лампа не могла освѣтить наполнявшій его мракъ. Но изъ глубины его, къ моему величайшему удивленію, исходилъ лучъ ровнаго, яркаго свѣта. Неужто это былъ огонь вулкана? Но тогда я ощущалъ бы теплоту. Какъ бы тамъ ни было, всякое сомнѣніе на этотъ счетъ грозило неминуемою опасностью нашему руднику. Я тщательно осмотрѣлъ стороны обрыва и убѣдился, что могу рискнуть спуститься хотя бы на нѣкоторую глубину по выдающимся съ боковъ его неровностямъ и выступамъ. Я вылѣзъ изъ корзины и сталъ спускаться. По мѣрѣ того какъ я приближался къ замѣченному мною свѣту, расщелина становилась все шире, и наконецъ я увидѣлъ, къ своему невыразимому удивленію, въ глубинѣ пропасти долину, съ широкою ровною дорогой, освѣщенной на всемъ ея протяженіи, насколько мнѣ было видно, правильно разставленными фонарями, какъ на улицѣ большого города; до меня также смутно доносился шумъ точно человѣческихъ голосовъ. Мнѣ хорошо извѣстно, что въ этой мѣстности не существуетъ другихъ рудниковъ. Кому же принадлежали эти голоса? Что за люди провели эту дорогу и разставили по ней фонари?
Мнѣ невольно стали приходить въ голову суевѣрія рудокоповъ о гномахъ и подземныхъ демонахъ. Подъ вліяніемъ охватившаго меня ужаса я не рѣшился спускаться далѣе на встрѣчу этимъ таинственнымъ подземнымъ жителямъ. Да къ тому-же у меня не было и веревки, безъ помощи которой нельзя было достигнуть дна пропасти, такъ какъ стороны ея съ этого мѣста представляли совершенно гладкую вертикальную поверхность. Съ большимъ трудомъ я вскарабкался наверхъ. Теперь вы все знаете?
— Вы спуститесь опять!
— Я долженъ, но въ то-же время я колеблюсь.
— Съ вѣрнымъ товарищемъ путь на половину короче, да и смѣлость удваивается. Я отправлюсь вмѣстѣ съ вами. Мы возьмемъ съ собою надежныя веревки достаточной длины — и … простите меня — вамъ не слѣдуетъ больше пить сегодня. Нужно, чтобы на завтра у насъ были твердыя руки и ноги.