За все время моего продолжительнаго близкаго знакомства съ Шерлокомъ Холмсомъ мнѣ никогда не приходилось слышать, чтобы онъ упомянулъ о своихъ родныхъ. Онъ рѣдко говорилъ и о своей молодости. Эта сдержанность съ его стороны увеличивала нѣсколько сверхъестественное впечатлѣніе, которое онъ производилъ на меня, до такой степени, что иногда я начиналъ смотрѣть на него, какъ на феноменъ въ своемъ родѣ, какъ на умъ безъ сердца, какъ на существо, настолько же лишенное всякаго человѣческаго чувства — симпатіи, любви, насколько выдающееся по уму. Его отвращеніе къ женщинамъ и нелюбовь къ новымъ знакомствамъ составляли типическую особенность его спокойнаго характера, не болѣе, однако, чѣмъ его полное молчаніе относительно своихъ родныхъ. Я пришелъ къ убѣжденію, что онъ сирота, у котораго умерли всѣ родственники, какъ вдругъ въ одно прекрасное утро, онъ, къ полному моему изумленію, заговорилъ со мной о своемъ братѣ.
Это было лѣтомъ, послѣ вечерняго чая, во время отрывочнаго, безсвязнаго разговора, въ которомъ мы отъ клубовъ и причинъ измѣненія наклона эклиптики перешли, наконецъ, къ вопросу объ атавизмѣ и наслѣдственныхъ способностяхъ. Предметомъ нашего спора былъ вопросъ о томъ, насколько каждая способность извѣстной личности унаслѣдуется отъ предковъ и насколько зависитъ отъ воспитанія въ раннемъ возрастѣ.
— Что касается васъ лично, — сказалъ я, — изо всего того, что вы разсказывали мнѣ, очевидно, что вашимъ даромъ наблюдательности и замѣчательной способностью къ быстрымъ выводамъ вы обязаны только своей систематической подготовкѣ.
— До нѣкоторой степени да, — задумчиво отвѣтилъ Холмсъ, — Мои предки были помѣщиками, которые, какъ кажется, вели образъ жизни, свойственный ихъ сословію. Но тѣмъ не менѣе, должно-быть, эти способности въ крови у меня. Можетъ-быть, я унаслѣдовалъ ихъ отъ бабушки, сестры французскаго художника Вернэ. Художественные задатки выливаются иногда въ самыя странныя формы.
— Но почему вы знаете, что ваши способности унаслѣдованы вами?
— Потому что мой братъ Майкрофъ одаренъ ими въ еще большей степени, чѣмъ я.
Это было совершенной новостью для меня. Если въ Англіи существуетъ еще одинъ человѣкъ, одаренный такими необычайными способностями, то почему о немъ не знаетъ ни полиція, ни публика? Я предложилъ этотъ вопросъ моему пріятелю, намекнувъ при этомъ, что онъ только изъ скромности признаетъ брата выше себя. Холмсъ засмѣялся.
— Дорогой Ватсонъ, я не раздѣляю мнѣнія тѣхъ, кто считаетъ скромность добродѣтелью, — сказалъ онъ. — Для логическаго ума всѣ вещи должны быть такими, каковы онѣ на самомъ дѣлѣ, а цѣнить себя ниже того, что стоишь, такое же отклоненіе отъ истины, какъ и переувеличивать свои достоинства. Поэтому, если я говорю, что Майкрофтъ одаренъ наблюдательной способностью въ большей степени, чѣмъ я, то можете быть увѣрены, что это точная, непреложная правда.
— Онъ моложе васъ?
— На семь лѣтъ старше.
— Какъ же это онъ неизвѣстенъ?
— О, онъ очень извѣстенъ въ своемъ кругу.
— Въ какомъ же?
— Да, напримѣръ, въ клубѣ Діогена.
Я никогда не слыхалъ объ этомъ учрежденіи, и, должно-быть, это отразилось на моемъ лицѣ, потому что Шерлокъ Холмсъ вынулъ изъ кармана часы и сказалъ:
— Клубъ Діогена страннѣйшій изъ клубовъ Лондона, а Майкрофтъ самый странный изъ людей. Онъ ежедневно бываетъ въ клубѣ отъ трехъ четвертей пятаго до восьми часовъ безъ двадцати минутъ. Теперь шесть, и если желаете пройтись въ такой прекрасный вечеръ, то я буду радъ показать вамъ двѣ лондонскихъ диковинки.
Пять минутъ спустя мы уже шли по улицѣ къ Риджентскому цирку.
— Вы удивляетесь, что Майкрофтъ не пользуется своимъ даромъ, чтобы стать сыщикомъ, — сказалъ мой пріятель. — Онъ неспособенъ къ этому занятію.
— Но мнѣ показалось, что вы сказали…
— Я сказалъ, что онъ обладаетъ большей наблюдательностью и способностью дѣлать выводы, чѣмъ я. Если бы искусство сыщика ограничивалось разсужденіями, сидя въ креслѣ, то мой братъ былъ бы величайшимъ въ мірѣ дѣятелемъ въ области открытія преступленій. Но у него нѣтъ ни человѣколюбія, ни энергіи. Онъ не двинется съ мѣста, чтобы провѣрить снои разсужденія, и готовъ скорѣе признать себя неправымъ, чѣмъ потревожить себя, доказывая свою правоту. Много разъ я обращался къ нему въ затруднительныхъ случаяхъ, и даваемыя имъ объясненія всегда оказывались вѣрными. А между тѣмъ онъ совершенно неспособенъ выяснять практическую сторону дѣла, которой надо заняться прежде, чѣмъ дѣло пойдетъ въ судъ.
— Слѣдовательно, это не его профессія?
— Нѣтъ. То, что для меня составляетъ средство жизни, — для него только развлеченіе диллетанта. У него необыкновенная способность разбираться въ цифрахъ, и онъ провѣряетъ книги во многихъ правительственныхъ учрежденіяхъ. Майкрофтъ живетъ въ Палль-Маллѣ и каждое утро ходитъ въ Уайтхоллъ, а вечеромъ возвращается оттуда. Изъ года въ годъ онъ не дѣлаетъ иныхъ прогулокъ и нигдѣ не бываетъ за исключеніемъ клуба Діогена, помѣщающагося какъ разъ напротивъ его квартиры.
— Это названіе совершенно незнакомо мнѣ.
— Весьма вѣроятно. Въ Лондонѣ, какъ вамъ извѣстно, много людей, которые избѣгаютъ общества или по застѣнчивости, или по нелюдимости, А между тѣмъ, они не противъ того, чтобъ почитать новые журналы и газеты, сидя въ удобныхъ креслахъ. Вотъ для людей подобнаго рода и устроенъ клубъ Діогена, къ членамъ котораго принадлежатъ самые нелюдимые и несообщительные люди въ Лондонѣ. Никто не долженъ обращать ни малѣйшаго вниманія на другого. Нигдѣ, за исключеніемъ пріемной комнаты, не разрѣшается разговаривать, троекратное нарушеніе этого правила, дошедшее до свѣдѣнія правленія, ведетъ къ исключенію виновнаго изъ числа членовъ. Братъ былъ однимъ изъ основателей этого клуба, и я самъ нахожу, что посѣщеніе его очень успокоительно дѣйствуетъ на нервы.
Разговаривая, мы дошли до Палль-Малля со стороны Сентъ-Джинской улицы. Шерлокъ Холмсъ остановился у одного изъ подъѣздовъ и, сдѣлавъ мнѣ знакъ молчать, провелъ меня въ переднюю. Черезъ стеклянную перегородку я увидѣлъ большую роскошную комнату, гдѣ за газетами сидѣло много людей, каждый въ своемъ уголкѣ. Холмсъ ввелъ меня въ маленькую комнату, гдѣ оставилъ меня, и черезъ минуту вернулся съ незнакомымъ мнѣ человѣкомъ, въ которомъ я сразу узналъ его брата.
Майкрофтъ Холмсъ былъ гораздо выше и плотнѣе Шерлока. Онъ былъ положительно толстъ, но его лицо, хотя и массивное, носило слѣды того же проницательнаго выраженія, которымъ такъ отличалось лицо его брата. Глаза, особеннаго водянистаго свѣтло-сѣраго цвѣта, казалось, всегда смотрѣли тѣмъ взглядомъ, какъ бы проникающимъ куда-то въ пространство, въ глубину, какой я замѣчалъ у Шерлока только тогда, когда онъ напрягалъ всѣ свои силы.
— Радъ познакомиться съ вами, сэръ, — сказалъ онъ, протягивая широкую, плоскую, какъ ласты тюленя, руку. — Съ тѣхъ поръ, какъ вы стали писать о Шерлокѣ, я со всѣхъ сторонъ только и слышу о немъ, Между прочимъ, Шерлокъ, я думалъ, что ты зайдешь ко мнѣ на той недѣлѣ, чтобы посовѣтоваться объ исторіи въ замкѣ. Я думалъ, что, можетъ-быть, она окажется нѣсколько трудноватой для тебя.
— Нѣтъ, я справился съ ней, — улыбаясь, отвѣтилъ мой пріятель,
— Конечно, это Адамсъ?
— Да, Адамсъ.
— Я былъ увѣренъ въ этомъ съ самаго начала.
Братья сѣли въ нишѣ окна.
— Самое удобное мѣсто для каждаго, кто желаетъ изучить человѣчество, — сказалъ Майкрофтъ. — Взгляните, что за чудные типы! Напримѣръ, вотъ хоть эти двое людей, направляющіеся къ намъ.
— Одинъ — маркеръ, а другой?
— Вотъ именно. Какъ ты думаешь, кто другой?
Незнакомцы остановились передъ окномъ, Нѣсколько мѣловыхъ пятенъ на карманѣ жилета одного изъ нихъ были единственными указаніями на его близость къ бильярду, насколько я могъ замѣтить. Другой былъ смуглый человѣкъ въ сдвинутой на затылокъ шляпѣ и съ нѣсколькими свертками подъ мышкой.
— Должно-быть, бывшій военный, — сказалъ Шерлокъ. — И только-что вышедшій въ отставку.
— По-моему, служилъ въ Индіи.
— Офицеръ въ отставкѣ.
— Думаю — артиллеристъ, — сказалъ Шерлокъ.
— И вдовецъ.
— Но имѣетъ ребенка.
— Ребятъ, мой милый, ребятъ.
— Ну, ужъ это слишкомъ, — смѣясь, замѣтилъ я.
— Несомнѣнно, не трудно сказать, что человѣкъ такой выправки, очевидно, привыкшій повелѣвать, съ такимъ загорѣлымъ лицомъ — военный, недавно вернувшійся изъ Индіи, — отвѣтилъ Холмсъ.
— Что онъ недавно оставилъ службу, видно изъ того, что онъ еще носитъ военные сапоги, — замѣтилъ Майкрофтъ.
— Походка у него не кавалериста, а, между тѣмъ, онъ носилъ фуражку набокъ, что видно по болѣе свѣтлой кожѣ на одной сторонѣ лба. Для сапера онъ слишкомъ тяжеловѣсенъ. Онъ артиллеристъ.
— Потомъ траурный костюмъ указываетъ на то, что онъ потерялъ кого-то очень близкаго. То, что онъ самъ дѣлаетъ покупки, какъ бы указываетъ на то, что онъ лишился жены. Вы видите, онъ покупалъ дѣтскія вещи. По погремушкѣ можно заключить, что у него есть очень маленькій ребенокъ. Жена, вѣроятно, умерла родами. Книга съ картинками подъ мышкой указываетъ на то, что ему приходится заботиться еще о другомъ ребенкѣ.
Я началъ понимать, почему мой пріятель говоритъ, что его братъ обладаетъ еще большими способностями, чѣмъ онъ. Шерлокъ взглянулъ на меня и улыбнулся. Майкрофтъ взялъ щепотку табаку изъ черепаховой табакерки и смахнулъ порошинки съ сюртука большимъ краснымъ шелковымъ платкомъ.
— Между прочимъ, Шерлокъ, — сказалъ онъ, — у меня есть нѣчто, какъ разъ по сердцу тебѣ — очень странное дѣло, о которомъ меня просили высказать свое мнѣніе. У меня не хватило энергіи заняться имъ какъ слѣдуетъ, но оно дало мнѣ основаніе для очень интересныхъ предположеній. Если хочешь выслушать факты…
— Съ удовольствіемъ, дорогой Майкрофтъ.
Майкрофтъ написалъ нѣсколько словъ на листкѣ, вырванномъ изъ записной книжки, позвонилъ и отдалъ записку вошедшему лакею.
— Я попросилъ м-ра Меласа зайти сюда, — сказалъ онъ. — Онъ живетъ надъ моей кваргирой, и я немного знакомъ съ нимъ. Вотъ почему онъ и обратился ко мнѣ въ своемъ затруднительномъ положеніи. М-ръ Меласъ — грекъ по происхожденію и замѣчательный лингвистъ. Онъ живетъ частью заработкомъ, получаемымъ имъ въ качествѣ переводчика въ судебныхъ мѣстахъ, частью состоя проводникомъ при богатыхъ путешественникахъ съ востока, останавливающихся въ отеляхъ Нортумберлэндъ-Авеню.
Черезъ нѣсколько минутъ къ намъ вошелъ маленькій, толстый человѣкъ. Оливковое лицо и черные, какъ уголь, волосы ясно выдавали его южное происхожденіе, хотя по разговору его можно было счесть за образованнаго англичанина. Онъ торопливо пожалъ руку Шерлоку Холмсу, и его темные глаза заблестѣли отъ удовольствія, когда онъ узналъ, что этотъ спеціалистъ желаетъ выслушать его исторію.
— Я не предполагаю, чтобы полиція повѣрила мнѣ… честное слово, не предполагаю, — сказалъ онъ жалобнымъ голосомъ. — Только потому, что имъ не приходилось слышать ничего подобнаго, они думаютъ, этого и быть не можетъ. Но я не успокоюсь, пока не узнаю, что сталось съ моимъ бѣднякомъ съ пластыремъ на лицѣ.
— Я весь вниманіе, — проговорилъ Шерлокъ Холмсъ.
— Сегодня среда, — началъ м-ръ Меласъ, — ну, такъ это случилось въ понедѣльникъ ночью… понимаете, только два дня тому назадъ. Я — переводчикъ, какъ, вѣроятно, уже сказалъ вамъ мой сосѣдъ. Я перевожу на разные языки, но такъ какъ я грекъ по происхожденію и ношу греческую фамилію, то больше всего имѣю дѣло съ этимъ языкомъ. Въ продолженіе многихъ лѣтъ я состою главнымъ переводчикомъ съ греческаго языка въ Лондонѣ, и мое имя хорошо извѣстно во всѣхъ отеляхъ.
"Довольно часто случается, что за мной присылаютъ въ самые неподходящіе часы въ случаяхъ какихъ-либо приключеній съ иностранцами, или когда пріѣхавшіе съ поздними поѣздами путгешественники требуютъ моихъ услугъ. Поэтому я нисколько не удивился, когда въ понедѣльникъ ночью ко мнѣ явился нѣкій мистеръ Летимэръ, очень элегантный молодой человѣкъ, и попросилъ меня поѣхать съ нимъ въ ожидавшемъ его кэбѣ. "Къ нему пріѣхалъ по дѣлу одинъ пріятель грекъ, — говорилъ онъ, — и такъ какъ онъ говоритъ только на своемъ языкѣ, то и понадобились услуги переводчика. Изъ его словъ я понялъ, что домъ его находится вблизи, въ Кенсингтонѣ. Казалось, онъ очень торопился, такъ какъ поспѣшно усадилъ меня въ кэбъ, когда мы вышли на улицу.
"Я сказалъ: въ кэбъ, но скоро мнѣ показалось, что я очутился въ каретѣ. Во всякомъ случаѣ экипажъ былъ обширнѣе обыкновеннаго четырехколеснаго лондонскаго орудія пытки, а обивка, хотя потрепанная, была изъ дорогой матеріи. М-ръ Летимэръ усѣлся мапротивъ меня, и мы проѣхали по Чаринтъ-Кроссу къ Шефтебёри-Авеню. Затѣмъ мы выѣхали на Оксфордскую улицу, и я только-что заговорилъ было о томъ, что мы дѣлаемъ большой крюкъ, какъ рѣчь моя была прервана необычайнымъ поведеніемъ моего спутника.
"Онъ началъ съ того, что вынулъ изъ кармана страшнаго вида кистень, налитый свинцомъ, и сталъ размахивать имъ, какъ бы пробуя его тяжесть и саду, потомъ, не говоря ни слова, положилъ его на сидѣнье рядомъ съ собой. Послѣ этого онъ поднялъ окна съ обѣихъ сторонъ, и я увидѣлъ, что они заклеены бумагой, какъ будто для того, чтобъ помѣшать мнѣ смотрѣть на улицу.
" — Сожалѣю, что мѣшаю вамъ смотрѣть, м-ръ Меласъ, — сказалъ онъ. — Дѣло въ томъ, что я не хочу, чтобы вы видѣли то мѣсто, куда мы ѣдемъ, Мнѣ было бы неудобно, если бы вы могли найти дорогу туда.
"Можете себѣ представить, какъ я былъ пораженъ этими словами. Мой спутникъ былъ сильный, широкоплечій парень, и, не говоря уже о кистенѣ, я ни въ какомъ случаѣ не могъ бороться съ нимъ.
" — Меня очень удивляетъ ваше поведеніе, м-ръ Летимэръ, — пробормоталъ я. — Вы должны понимать, что поступаете беззаконно.
" — Безъ сомнѣнія, это въ своемъ родѣ вольность, — отвѣтилъ онъ, — но мы вознаградимъ васъ за это. Однако, долженъ предупредить васъ, м-ръ Меласъ, что если, въ эту ночь, вы подымете тревогу или сдѣлаете что-либо, что будетъ угрожать моимъ интересамъ, вы навлечете на себя серьезныя непріятности. Прошу васъ помнить, что никто не знаетъ, гдѣ вы находитесь, и въ этой каретѣ такъ же, какъ и въ моемъ дѣлѣ, вы вполнѣ въ моей власти.
"Онъ говорилъ спокойно, но въ тонѣ его голоса слышалась угроза. Я продолжалъ сидѣть молча, недоумѣвая, зачѣмъ онъ похитилъ меня.
"Мы ѣхали около двухъ часовъ; я никакъ не могъ догадаться, куда меня везутъ. Иногда по стуку камней можно было думать, что мы ѣдемъ по шоссе, иногда по тихой, спокойной ѣздѣ можно было предположить, что карета катится по асфальту. Но за исключеніемъ этой разницы въ звукахъ не было ничего, что могло бы помочь мнѣ догадаться, гдѣ мы. Бумага на окнахъ была непроницаема, а переднее окно затянуто синей занавѣской. Мы выѣхали изъ Палль-Малля въ четверть восьмого, а на моихъ часахъ было безъ десяти минутъ девять. Когда нашъ экипажъ, наконецъ, остановился, мой спутникъ опустилъ окно, и я мелькомъ увидѣлъ низкій сводъ подъѣзда, гдѣ горѣла лампа. Когда я поспѣшно вышелъ изъ кареты, дверь подъѣзда распахнулась, и я очутился въ домѣ. У меня осталось смутное впечатлѣніе, что передъ подъѣздомъ была лужайка и деревья. Не могу сказать — была ли то усадьба, или просто домъ въ деревнѣ.
"Въ домѣ горѣла лампа подъ цвѣтнымъ колпакомъ. Огонь ея былъ спущенъ такъ сильно, что я едва могъ разглядѣть довольно большую переднюю, увѣшанную картинами. Въ полумракѣ я замѣтилъ, что дверь намъ отворилъ маленькій, невзрачный, сутуловатый человѣкъ среднихъ лѣтъ. Когда онъ повернулъ къ намъ свѣтъ, я увидѣлъ, что онъ былъ въ очкахъ.
" — Это м-ръ Меласъ, Гарольдъ? — спросилъ онъ.
" — Да.
" — Отлично! Отлично! Надѣюсь, вы не разсердитесь на насъ, м-ръ Меласъ, но мы не могли обойтись безъ васъ. Если вы хорошо отнесетесь къ намъ, то не пожалѣете, но если вздумаете сыграть съ нами какую-нибудь штуку, то… сохрани васъ Богъ.
"Онъ говорилъ отрывисто, нервнымъ тономъ, хихикая между словами, но почему-то онъ внушилъ мнѣ больше страха, чѣмъ мой спутникъ.
" — Что вамъ нужно отъ меня? — спросилъ я.
" — Только, чтобы вы предложили нѣсколько вопросовъ одному господину, греку, который въ гостяхъ у насъ, и передали бы намъ его отвѣты. Но говорите только то, что вамъ скажутъ, или… — тутъ онъ опять нервно захихикалъ, — лучше бы вамъ было не родиться.
"Говоря это, онъ отворилъ дверь и ввелъ меня въ комнату, повидимому, роскошно убранную, но также плохо освѣщенную одной, полуспущенной лампой. Комната была большая и по тому, какъ мои ноги утопали въ коврѣ, очевидно, богато меблированная. Я мимоходомъ замѣтилъ бархатные стулья, высокій, бѣлый мраморный каминъ и, какъ мнѣ показалось, съ одной стороны его наборъ японскаго оружія. Какъ разъ подъ лампой стоялъ стулъ; пожилой человѣкъ указалъ мнѣ на него. Молодой вышелъ изъ комнаты и внезапно вернулся черезъ другую дверь, ведя за собой джентльмэна, одѣтаго во что-го въ родѣ халата. Джеитльмэнъ медленно приближался ко мнѣ. Когда онъ вошелъ въ кругъ слабаго свѣта, бросаемаго лампой, я ужаснулся его вида. Онъ былъ смертельно блѣденъ. Его выпуклые глаза сверкали какъ у человѣка, духъ котораго сильнѣе плоти. Но что поразило меня больше всѣхъ признаковъ физической слабости, — это то, что все его лицо было покрыто полосами пластыря, скрещивавшимися между собой; такимъ же большимъ кускомъ пластыря былъ закрытъ и ротъ.
" — У тебя доска, Гарольдъ? — крикнулъ пожилой, когда вошедшее странное существо скорѣе упало, чѣмъ сѣло на стулъ. — Свободны у него руки? Ну, дай ему грифель. Предлагайте ему вопросы, м-ръ Меласъ, а онъ будетъ писать отвѣты. Прежде всего, спросите его, готовъ ли онъ подписать бумаги.
"Глаза незнакомца вспыхнули.
" — Никогда, — написалъ онъ по-гречески на доскѣ.
" — Ни на какихъ условіяхъ? — спросилъ я по приказанію нашего тирана.
" — Только въ томъ случаѣ, если я увижу, что ее будетъ вѣнчать мой знакомый греческій священникъ.
"Пожилой захихикалъ язвительно.
" — Вы вѣдь знаете, что ожидаетъ васъ въ такомъ случаѣ?
" — Лично мнѣ все равно.
"Вотъ нѣсколько вопросовъ и отвѣтовъ изъ нашего страннаго разговора, частью устнаго, частью письменнаго. Нѣсколько разъ я долженъ былъ спрашивать его, согласится ли онъ подписать бумагу, и нѣсколько разъ передавалъ его негодующій отвѣтъ. Но скоро мнѣ пришла въ голову счастливая мысль. Я сталъ прибавлять свои слова къ каждому вопросу, — сначала невиннаго свойства, чтобы убѣдиться, не понимаетъ ли по-гречески который-нибудь изъ двухъ присутствующихъ. Когда же я увидѣлъ, что оки ничего не подозрѣваютъ, я началъ болѣе опасную игру. Вотъ, приблизительно, нашъ разговоръ.
" — Ваше упрямстао только повредитъ вамъ. Кто еы?
" — Мнѣ все равно. Я иностранецъ.
" — Вы сами навлекаете бѣду на себя. Сколько времени вы здѣсь?
" — Пусть будетъ такъ. Три недѣли.
" — Состояніе никогда не перейдетъ къ вамъ. Чѣмъ вы больпы?
" — Оно не перейдетъ къ негодяямъ. Они морятъ меня голодомъ.
" — Вы будете свободны, если подпишите. Кому принадлежитъ этотъ домъ?
" — Я никогда не подпишу. Нe знаю.
" — Этимъ вы не окажете ей услуги. Какъ ваше имя?
" — Пусть она сама скажетъ мнѣ это. Кратидесъ.
" — Вы увидите ее, если подпишете. Откуда вы?
" — Такъ, значитъ, я никогда не увижу ея. Изъ Аѳинъ.
"Еще пять минутъ, мистеръ Холмсъ, и я разузналъ бы всю исторію подъ самымъ носомъ этихъ господъ. Мой слѣдующій вопросъ уяснилъ бы мнѣ все, но въ это мгновеніе отворилась дверь, и въ комнату вошла какая-то женщина. Я разглядѣлъ только, что она была высока ростомъ, граціозна, съ черными волосами и въ какомъ-то свободномъ бѣломъ платьѣ.
" — Гарольдъ! — сказала она по-англійски съ иностраннымъ акцентомъ. — Я не могу оставаться дольше; такъ скучно оставаться одной, съ… о, Боже мой, это Павелъ!
"Послѣднія слова она проговорила по-гречески, и въ то же мгновеніе незнакомецъ съ судорожнымъ усиліемъ сорвалъ со рта пластырь и съ крикомъ: «Софія, Софія!» бросился въ объятія женщины. Объятія ихъ длились, однако, лишь секунду. Молодой человѣкъ поспѣшно бросился къ незнакомкѣ и вытолкалъ ее изъ комнаты, а пожилой легко справился со своей истощенной жертвой и вытащилъ его въ противоположную дверь. На одно мгновеніе я остался одинъ въ комнатѣ и вскочилъ на ноги съ смутной надеждой узнать, что это за домъ, въ которомъ я находился. Къ счастью, однако я не успѣлъ ничего предпринять: поднявъ голову, я увидѣлъ, что старшій изъ мужчинъ стоитъ въ дверяхъ, пристально смотря на меня.
" — Довольно, м-ръ Меласъ — сказалъ онъ. — Вы видите, что мы заставили васъ принять участіе въ нашемъ интимномъ дѣлѣ. Мы бы не стали безпокоить васъ, если бы нашъ другъ, говорящій по-гречески и начавшій переговоры, не долженъ былъ вернуться на востокъ. Намъ необходимо было замѣнить его кѣмъ-нибудь, и мы очень обрадовались, узнавъ, что вы хорошо знаете греческій языкъ.
"Я поклонился.
— Вотъ пять совереновъ, — продолжалъ онъ, подходя ко мнѣ. — Надѣюсь, что вы останетесь довольны этимъ вознагражденіемъ. Но помните, — прибавилъ онъ, слегка дотронувшись до моей груди и хихикнувъ, — что если вы проговоритесь хоть одной человѣческой душѣ, то да сжалится Господь надъ вашей душой.
"Не могу вамъ передать, какое отвращеніе, какой ужасъ внушалъ мнѣ этотъ человѣкъ. Теперь, когда на него падалъ свѣтъ лампы, я могъ лучше разглядѣть его. Лицо у него было блѣдное, съ рѣзкими чертами, съ маленькой остроконечной рѣденькой бородкой. Говоря, онъ вытягивалъ лицо и передергивалъ губами и вѣками, словно человѣкъ, страдающій пляской св. Витта. Я невольно подумалъ, что его странный смѣхъ былъ также симптомомъ нервной болѣзни. Но самое ужасное въ его лицѣ были глаза — сѣрые, стального цвѣта, съ холоднымъ блескомъ, съ выраженіемъ злобной, непреклонной жестокости въ глубинѣ.
" — Мы узнаемъ, если вы проговоритесь, — сказалъ онъ. — У насъ есть свои способы добывать нужныя намъ свѣдѣнія. Ну-съ, экипажъ ожидаетъ васъ, и мой другъ проводитъ васъ домой.
"Меня поспѣшно провели по передней и втолкнули въ карету такъ, что я опять успѣлъ увидѣть только деревья и садъ. М-ръ Летимэръ шелъ за мной по пятамъ и молча сѣлъ на свое прежнее мѣсто напротивъ меня. Снова, въ полномъ безмолвіи, съ поднятыми стеклами, мы проѣхали безконечное пространство, пока, наконецъ, карета не остановилась. Только-что пробило полночь.
" — Вы выйдете здѣсь, м-ръ Меласъ, — сказалъ мой спутникъ. — Сожалѣю, что приходится оставигъ васъ такъ далеко отъ вашего дома, но дѣлать нечего. Всякая ваша попытка послѣдовать за каретой послужитъ вамъ только во вредъ.
"Говоря это, онъ отворилъ дверцу, и только-что я успѣлъ выпрыгнуть, какъ кучеръ ударилъ по лошади, и экипажъ быстро помчался. Я въ изумленіи оглянулся вокругъ. Я былъ на пустырѣ, поросшемъ темными группами кустарниковъ. Вдали виднѣлась линія домовъ, въ верхнихъ этажахъ которыхъ кое-гдѣ мелькали огни. Съ другой стороны я увидѣлъ красные сигнальные фонари желѣзной дороги.
"Экипажъ, въ которомъ я пріѣхалъ, уже исчезъ изъ виду. Я продолжалъ стоять, оглядываясь и стараясь догадаться, гдѣ бы я могъ быть, какъ вдругъ услыхалъ, что кто-то подходитъ ко мнѣ въ темнотѣ. Когда незнакомецъ подошелъ ближе, то оказался желѣзнодорожнымъ сторожемъ.
" — Можете мнѣ сказатъ, что это за мѣсто? — спросилъ я.
" — Уандсуортъ-Коммонъ, — отвѣтилъ сторожъ.
" — Могу я попасть на поѣздъ, идущій въ городъ?
" — Если пройдете до станціи Клэпкэмъ, — это съ милю отсюда, то поспѣете какъ разъ къ послѣднему поѣзду.
«Такъ и окончилось мое приключеніе, м-ръ Холмсъ. Не знаю, гдѣ я былъ, съ кѣмъ говорилъ, не знаю ничего, кромѣ того, что разсказалъ вамъ. Знаю только, что тамъ происходитъ что-то ужасное и что мнѣ хотѣлось бы помочь этому несчастному. На слѣдующій же день я разсказалъ всю исторію м-ру Майкрофту Холмсу, а затѣмъ полиціи.»
Нѣсколько времени мы сидѣли молча, выслушавъ этотъ необычайный разсказъ. Затѣмъ Шерлокъ Холмсъ взглянулъ на брата и спросилъ:
— Сдѣланы какіе-нибудь шаги?
Майкрофтъ взялъ газету «Daily News», лежавшую на столѣ.
— «Награда тому, кто сообщить какія-либо свѣдѣнія о мѣсто нахожденіи джентльмена-грека, Павла Кратидеса изъ Афинъ, не умѣющаго говорить по-англійски. Такая же награда тому, кто сообщитъ что-либо о дамѣ-гречанкѣ, по имени Софія. X. 2473». Это объявленіе было помѣщено во всѣхъ ежедневныхъ газетахъ, но отвѣта не послѣдовало.
— Не справлялись въ греческомъ посольствѣ?
— Справлялся. Тамъ ничего не знаютъ.
— Такъ надо телеграфировать начальнику полиціи въ Афинахъ.
— Вся энергія нашей семьи сосредоточилась въ Шерлокѣ, — сказалъ Майкрофтъ, оборачиваясь ко мнѣ. — Ну, такъ берись за это дѣло и дай мнѣ знать, если оно удастся тебѣ.
— Конечно, — отвѣтилъ мой пріятель, вставая со стула. — Я сообщу обо всемъ и тебѣ и м-ру Меласу. А пока, м-ръ Меласъ, будь я на вашемъ мѣстѣ, я сталъ бы остерегаться, такъ какъ эти негодяи узнали по объявленіямъ, о томъ, что вы выдали ихъ.
На пути домой Холмсъ зашелъ на телеграфъ и послалъ нѣсколько телеграымъ.
— Видите, Ватсонъ, мы во всякомъ случаѣ не потеряли даромъ вечера, — замѣтилъ онъ. — Нѣкоторыя изъ самыхъ интересныхъ моихъ дѣлъ попали ко мнѣ черезъ Майкрофта. Въ только-что слышанномъ нами загадочномъ происшествіи есть нѣсколько особенныхъ чертъ, хотя, въ общемъ, оно допускаетъ только одно объясненіе.
— Вы надѣетесь выяснить это дѣло?
— Ну, зная столько, сколько уже извѣстно намъ, было бы странно, если бы мы не открыли всего. У васъ у самого, должно-быть, уже составилась какая-нибудь теорія насчетъ слышаннаго нами.
— Въ общихъ чертахъ — да.
— Ну, что же вы думаете?
— Мнѣ кажется очевиднымъ, что эта молодая гречанка увезена молодымъ англичаниномъ, Гарольдомъ Летимэромъ.
— Откуда?
— Можетъ-быть, изъ Афинъ.
Шерлокъ Холмсъ покачалъ головой.
— Этотъ молодой человѣкъ не говоритъ ни слова по-гречески. Барышня порядочно говоритъ по-англійски. Изъ этого можно вывести заключеніе, что она уже нѣсколько времени находится въ Англіи, а онъ никогда не бывалъ въ Греціи.
— Ну, хорошо. Предположимъ тогда, что она пріѣхала въ Англію и этотъ Гарольдъ уговорилъ ее бѣжать съ нимъ.
— Это болѣе вѣроятно.
— Тогда братъ — я думаю, она приходится ему сестрой — пріѣзжаетъ въ Англію, чтобы вмѣшаться въ ихъ отношенія. По неосторожности онъ попадаетъ въ руки молодого человѣка и его пожилого товарища. Они хватаютъ пріѣзжаго и стараются силой принудить его подписать какія-то бумаги, чтобы завладѣть состояніемъ молодой дѣвушки, опекуномъ которой онъ, можетъ-быть, состоитъ. Онъ отказывается. Для того, чтобы вести разговоры, имъ нуженъ былъ переводчикъ, и они напали ка м-ра Меласа. Раньше у нихъ былъ другой переводчикъ. Дѣвушкѣ не говорили о пріѣздѣ брата, и она узнала объ этомъ совершенно случайно.
— Превосходно, Ватсонъ! — вскрикнулъ Холмсъ. — Я дѣйствительно думаю, что вы недалеки отъ истины. Видите, всѣ карты въ нашихъ рукахъ, остается только бояться насилія со стороны этихъ rocподъ. Если они дадутъ намъ достаточно времени, мы накроемъ ихъ.
— Но какъ найти, гдѣ находится ихъ домъ?
— Ну, если наши предположенія правильны и имя этой дѣвушки — Софія Кратидесъ (или, по крайней мѣрѣ, это ея прежняя фамилія), то нетрудно будетъ напасть на ея слѣдъ. Эта наша главная надежда, такъ какъ братъ, повидимому, совершенно чужой здѣсь. Ясно, что прошло уже нѣсколько времени съ тѣхъ поръ, какъ Гарольдъ вступилъ въ сношенія съ этой дѣвушкой, — во всякомъ случаѣ, нѣсколько недѣль, — такъ какъ братъ успѣлъ узнать это въ Греціи и пріѣхать сюда. Если они жили въ одномъ мѣстѣ все это время, то мы должны получить какой-нибудь отвѣтъ на публикацію Майкрофта.
Во время этого разговора мы дошли до нашего дома въ улицѣ Бэкеръ. Холмсъ первый поднялся по лѣстицѣ и, отворивъ дверь въ нашу комнату, вэдрогнулъ отъ удивленія. Я заглянулъ ему черезъ плечо и также изумился. Майкрофтъ Холмсъ сидѣлъ въ креслѣ и курилъ трубку.
— Входи, Шерлокъ! Войдите, сэръ! — любезно проговорилъ онъ, улыбаясь при видѣ нашихъ изумленныхъ лицъ, — Ты не ожидалъ отъ меня такой прыти, Шерлокъ? Но это дѣло имѣетъ что-то особенно привлекательное для меня.
— Какъ ты попалъ сюда?
— Я обогналъ васъ въ кэбѣ.
— Открылось что-нибудь новое?
— Я получилъ отвѣтъ на публикацію.
— А!
— Да, черезъ нѣсколько минугъ послѣ того, какъ вы ушли.
— И что же?
Майкрофтъ Холмсъ вынулъ листъ бумаги.
— Вотъ записка, — сказалъ онъ, — написанная мягкимъ перомъ на дорогой бумагѣ цвѣта кремъ, пожилымъ, болѣзненнымъ человѣкомъ. Вотъ что онъ пишетъ: «Сэръ, въ отвѣтъ на ваше объявленіе отъ сегодняшняго числа, могу сообщить вамъ, что я очень хорошо знаю молодую дѣвушку, о которой идетъ рѣчь. Если вы потрудитесь зайти ко мнѣ, я сообщу вамъ нѣкоторыя подробности ея грустной исторіи. Въ настоящее время она живетъ въ Бекенгэмѣ, въ имѣніи „Мирты“. Съ почтеніемъ Дж. Дэвенпортъ».
— Онъ пишетъ изъ Нижняго Брикстона, — сказалъ Майкрофтъ Холмсъ; — какъ думаешь, Шерлокъ, не съѣздить ли намъ къ нему, чтобы разспросить его.
— Жизнь брата дороже исторіи сестры, мой милый Майкрофтъ, Я думаю, мы заѣдемъ въ Scotland-Yard за инспекторомъ Грегсономъ и оттуда проѣдемъ прямо въ Бекенгэмъ. Мы знаемъ, что челозѣкъ обреченъ на смерть, и каждый лишній часъ имѣетъ громадное значеніе.
— Не захватить ли намъ съ собой м-ра Меласа, — предложилъ я, — намъ можетъ понадобиться переводчикъ.
— Превосходно, — сказалъ Шерлокъ Холмсъ, пошлите за зкипажемъ и поѣдемъ немедленно.
Говоря это, онъ выдвинулъ ящикъ стола, и я замѣтилъ, что онъ сунулъ револьверъ въ карманъ.
— Да, — сказалъ онъ въ отвѣтъ на мой вопросительный взглядъ. — Изъ всего слышаннаго я заключилъ, что мы имѣемъ дѣло съ чрезвычайно опасной шайкой.
Почти совсѣмъ стемнѣло, когда мы подъѣхали къ дому на Паль-Маллѣ, гдѣ жилъ м-ръ Меласъ. Какъ разъ передъ нами за нимъ заѣхалъ какой-то господинъ и увезъ его съ собой.
— Не можешь ли сказать, куда? — спросилъ Майкрофтъ Холисъ.
— Не знаю, — отвѣтила женщина, которая отперла намъ дверь. — Знаю только, что онъ уѣхалъ въ каретѣ вмѣстѣ съ джентльменомъ.
— Этотъ джентльменъ не называлъ себя по фамиліи?
— Нѣтъ, сэръ.
— Это былъ высокій, красивый, молодой брюнетъ?
— О, нѣтъ, сэръ; господинъ небольшого роста, въ очкахъ, съ худымъ лицомъ, но съ очень пріятными манерами: онъ смѣялся все время, пока говорилъ.
— Ѣдемъ скорѣе! — отрывисто крикнулъ Шерлокъ Холмсъ.
— Дѣло становится очень серьезнымъ! — замѣтилъ онъ, когда мы ѣхали въ «Scotland-Yard». — Эти люди опять захватили Меласа. Онъ человѣкъ не храбраго десятка, какъ они замѣтили въ ту ночь. Этотъ негодяй сумѣлъ запугать его, какъ только явился къ нему. Безъ сомнѣнія, имъ понадобились его профессіональныя услуги, но, воспользовавшись ими, они, пожалуй, захотятъ наказать его за то, что считаютъ предательствомъ съ его стороны.
Мы надѣялись, что по желѣзной дорогѣ доѣдемъ въ Бекенгэмъ скорѣе, чѣмъ въ экипажѣ. Однако, когда мы доѣхали до «Scotland-Yard», то принуждены были употребить болѣе часа на то, чтобъ дождаться инспектора Грегсона и выполнить нѣкоторыя формальности, необходимыя для того, чтобъ проникнуть въ домъ. Было уже безъ четверти десять, когда мы пріѣхали на станцію, и половина одиннадцатаго, когда всѣ четверо высадились въ Бекенгэмѣ. Проѣхавъ полмили отъ станціи, мы очутились передъ «Миртами» — большимъ, мрачнымъ домомъ, стоявшимъ особнякомъ вдали отъ дороги. Тутъ мы опустили экипажъ и пошли по дорогѣ.
— Въ окнахъ темно, — замѣтилъ инспекторъ. — Домъ, кажется, пустъ.
— Наши птички улетѣли, и гнѣздышко опустѣло, — сказалъ Холмсъ.
— Почему вы говорите такъ?
— Съ часъ тому назадъ здѣсь проѣхала тяжело нагруженная повозка.
Инспекторъ разсмѣялся.
— Я видѣлъ слѣдъ колесъ при свѣтѣ фонаря у воротъ, но почемъ вы знаете, что повозка была тяжело нагружена?
— Вы, можетъ-быть, замѣтили, что тѣ же слѣды колесъ идутъ и въ другую сторону. Но колеи, когорыя идутъ отъ воротъ, гораздо глубже, такъ что можно навѣрно сказать, что на повозкѣ были тяжелыя вещи.
— Вы нѣсколько перехитрили меня, — сказалъ, пожимая плечами, инспекторъ; — не легко намъ будетъ попасть въ домъ. Но попробуемъ прежде, не услышитъ ли насъ кто-нибудь.
Онъ принялся громко стучать молоткомъ у двери и звонить въ колокольчикъ, но совершенно безуспѣшно. Холмсъ исчезъ куда-то, но вернулся черезъ нѣсколько минутъ.
— Я отворилъ одно окно, — сказалъ онъ.
— Хорошо, что вы на нашей сторонѣ, а не противъ нея, м-ръ Холмсъ, — замѣтилъ инспекторъ, увидѣвъ, какъ ловко мой другъ отперъ задвижку. — Ну, мнѣ, кажется, въ этомъ случаѣ мы можемъ войти, не дожидаясь приглашенія.
Одинъ за другимъ мы пробрались въ большую комнату, повидимому, ту самую, въ которую былъ введенъ м-ръ Меласъ. Инспекторъ зажегъ фонарь, и при свѣтѣ его мы могли разсмотрѣть двѣ двери, занавѣску, лампу, японскія вещи, — все то, что описывалъ грекъ. На столѣ стояло два стакана, пустая бутылка изъ-подъ водки и остатки ѣды.
— Это что? — внезапно сказалъ Холмсъ. Мы всѣ остановились и прислушались.
Откуда-то надъ нашими головами доносился тихій, жалобный звукъ, походившій на стонъ. Холмсъ бросился къ двери и выбѣжалъ въ переднюю. Печальный звукъ несся сверху. Холмсъ бросился наверхъ, инспекторъ и я за нимъ, а Майкрофтъ старался не отставать отъ насъ, насколько ему позволяла его тучность.
Во второмъ этажѣ мы увидали три двери; изъ средней изъ нихъ и неслись зловѣщіе звуки, те понижавшіеся до бормотанья, то переходившіе вт рѣзкій визгъ. Дверь была заперта, но ключъ въ замкѣ оказался снаружи. Шерлокъ поспѣшно отворилъ дверь и вбѣжалъ въ комнату, но черезъ мгновеніе выскочилъ назадъ, схватившись рукой за горло.
— Это уголья! — вскрикнулъ онъ. — Погодите. Это пройдетъ,
Заглянувъ въ комнату, мы увидѣли, что она освѣщалась только синимъ, тусклымъ пламенемъ, колебавшимся надъ небольшимъ мѣднымъ таганомъ, стоявшимъ среди комнаты. Пламя бросало мертвенно неественный кругъ на полъ. Въ тѣни мы замѣтили неясныя очертанія двухъ людей, прижавшихся къ стѣнѣ. Изъ открытой двери пахнуло ужасными ядовитыми испареніями, отъ которыхъ мы закашлялись и чуть было не задохлись. Холмсъ бросился на нерхъ лѣстницы, чтобы впустить свѣжій воздухъ, потомъ кинулся въ комнату, открылъ окно и выбросилъ таганъ въ садъ.
— Черезъ минуту можно будетъ войти, — задыхаясь, проговорилъ онъ. — Гдѣ свѣчка? Я думаю, въ такой атмосферѣ нельзя зажечь спички. Подержи фонарь у двери, Майкрофтъ, а мы вытащимъ ихъ. Ну, беритесь!
Мы бросились къ отравленнымъ и вытащили ихъ на площадку. Оба были безъ чувствъ, съ посинѣвшими губами, распухшими, налитыми кровью лицами и вышедшими изъ орбитъ глазами. Лица ихъ были до такой степени искажены, что только по черной бородѣ и коренастой фигурѣ мы могли узнать грека-переводчика, съ которымъ разстались только нѣсколько часовъ тому назадъ въ клубѣ Діогена. Онъ былъ крѣпко связанъ по рукамъ и ногамъ, а надъ однимъ глазомъ виднѣлись слѣды сильнаго удара. Другой, связанный такимъ же образомъ, былъ высокій, до крайности истощенный мужчина, съ лицомъ, уродливо испещреннымъ полосами липкаго пластыря. Онъ пересгалъ стонать, когда мы положили его на полъ, и для меня было достаточно одного взгляда, чтобы убѣдиться, что для него уже не нужно нашей помощи. Но мистеръ Меласъ былъ еще живъ и менѣе чѣмъ черезъ часъ, съ помощью нашатырнаго спирта и водки, мнѣ удалось привести его въ себя. Онъ открылъ глаза, и я имѣлъ удовольствіе убѣдиться въ томъ, что моя рука спасла его отъ мрачной долины смерти, гдѣ сходятся всѣ дороги.
Исторія, которую онъ разсказалъ намъ, оказалась простой и подтвердила всѣ наши предположенія. Посѣтитель, пришедшій къ мистеру Меласу, вынулъ изъ рукава ножъ и такъ напугалъ грека угрозой мгновенной смерти, что вторично увезъ его съ собой. Этотъ хихикающій негодяй имѣлъ на несчастнаго лингвиста почти гипнотическое вліяніе. Меласъ не могъ даже говорить о немъ безъ дрожи и не блѣднѣя. Его поспѣшно увезли въ Бекенгэмъ, и тамъ ему пришлось быть переводчикомъ при свиданіи еще болѣе драматическомъ, чѣмъ первое: англичане угрожали плѣннику немедленной смертью, если онъ не согласится на ихъ требованія. Наконецъ, видя, что никакія угрозы не дѣйствуютъ, они втолкнули его обратно въ его тюрьму и, упрекнувъ Меласа въ предательствѣ, обнаружившемся въ объявленіи въ газетѣ, оглушили его ударомъ палки; онъ потерялъ сознаніе и опомнился только тогда, когда мы привели его въ чувство.
Таково было странное приключеніе, случившееся съ грекомъ переводчикомъ и до сихъ поръ егде не вполнѣ объяснонное. Повидавшись съ джентльменомъ, отвѣтившимъ на публикацію, мы узнали, что несчастная молодая дѣвушка происходила изъ богатой греческой семьи и пріѣзжала въ Англію къ своимъ знакомымъ. Тамъ она встрѣтилась съ молодымъ человѣкомъ, Гарольдомъ Летимэромъ, который пріобрѣлъ надъ ней сильное вліяніе и уговорилъ ее бѣжать съ нимъ. Ея знакомые, непріятно пораженные этимъ случаемъ, ограничились тѣмъ, что извѣстили ея брата, жившаго въ Аѳинахъ, и затѣмъ умыли руки. Братъ, по пріѣздѣ въ Англію, по неосторожности попалъ въ руки Летимэра и его сообщника, Вильсона Кемпа, человѣка съ самымъ темнымъ прошлымъ. Негодяи, увидѣвъ, что незнакомецъ, по незнанію англійскаго языка, совершенно безпомощенъ въ ихъ рукахъ, держали его плѣнникомъ въ своемъ домѣ и, жестокимъ обращеніемъ и голодомъ, пытались заставить его отречься въ ихъ пользу отъ своего состоянія и отъ состоянія сестры. Дѣвушка не знала о его пребываніи въ домѣ, а пластырь на его лицѣ былъ наклеенъ для того, чтобы было труднѣе узнать его въ случаѣ неожиданной встрѣчи. Но, несмотря на эту предосторожность, она съ женской наблюдательностью сразу узнала его при первомъ посѣщеніи переводчика. Впрочемъ, бѣдная дѣвушка была также плѣнницей, такъ какъ въ домѣ не было никого, кромѣ человѣка, исполнявшаго роль кучера, и его жены, которые оба были сообщниками заговорщиковъ. Убѣдившись, что тайна ихъ открыта, а отъ плѣнника ничего не добьешься, негодяи бѣжали съ дѣвушкой изъ нанятаго ими меблированнаго дома, сначала отомстивъ, какъ они думали, и тому, съ кѣмъ имъ не удалось сладить, и выдавшему ихъ.
Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ мы получили изъ Будапешта интересную газетную вырѣзку. Въ ней сообщалось о трагической смерти двухъ англичанъ, путешествовавшихъ съ какой-то женщиной. Оба они были найдены заколотыми, и венгерская полиція предполагала, что они нанесли другъ другу смертельныя раны во время ссоры. Но мнѣ кажется, что Холмсъ держится иного мнѣнія, и до сихъ поръ онъ предполагаетъ, что если бы можно было отыскать гречанку, мы узнали бы, какъ было отомщено все зло, причиненное ей и брату.