Граф Вальтрон, или Воинская подчиненность (Плавильщиков)

ГРАФ ВАЛЬТРОН ИЛИ ВОИНСКАЯ ПОДЧИНЕННОСТЬ

Драма в пяти действиях

Содержание взято из немецкой драмы. В первый раз представлена была в Москве на Петровском театре.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Принц Карл.

Штаркфрейнд, полковник цесарской службы.

Граф Вальтрон, капитан его полку.

Графиня Евгения Вальтрон, жена его.

Вильгельм, маленький их сын.

Граф Кроненбург, фельдмаршал, командующий армиею.

К р о н е н б у р г, сын его, прапорщик

Вальтроновой роты, волонтер.

В е р т е р, поручик.

Б е р г с т е й н, поручик, друг Вальтронов.

Фон Вурм, майор.

А д ъ ю т а н т.

С е р ж а н т.

Офицеры и солдаты.

Действие происходит в лагере, на границах Турецких.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Театр представляет лагерь: в средине Полковничья ставка, у коей караул.

ЯВЛЕНИЕ 1

П р и н ц, п о л к о в н и к, В а л ь т р о н, Кроненбург и Бергстейн.

П р и н ц. Я никогда не наслаждался столь приятным сном, как нынешнюю ночь.

П о л к о в н и к. Государь! и никогда, может быть, не были столь встревожены, как вчерашнего утра.

П р и н ц. Господин полковник! с такими офицерами, каков ваш граф Вальтрон...

В а л ь т р о н. Государь! поверьте, что всякой на моем месте то же бы самое сделал, как бы скоро оказался только к тому случай. Я особливо счастлив тем, что освободил из плену вас. Но вам известен более всех долг службы: он велит умирать друг за друга; я бы сделал то же самое и для всякого офицера: мы все товарищи в войне и служим одному монарху.

П р и н ц. Друг мой! я готов перед ним засвидетельствовать храбрость твою. Наш государь и мой дражайший брат будет почитать в тебе моего избавителя; тобою спасена жизнь моя. Желая обозреть положение неприятеля, нечувствительно отдалился я от нашей армии: толпа спагов внезапно на меня напала, многие из сопровождающих меня заплатили жизнию за мою дерзкую отважность. Я сам, будучи ранен, с оставшими повлечен был в плен. Признаюсь: в эти минуты раздиралось сердце мое от горести, воображая, каким жестоким ударом поразит сие известие моего брата и государя.

П о л к о в н и к. И вся армия его пришла бы в совершенное уныние, потеряв столь великодушного, храброго и любезного ей принца.

П р и н ц. Так, любезные товарищи! храбрость капитана Вальтрона возвращает его вам. Да обратится любовь всей армии к моему избавителю! Он, окончав славно ему порученное дело, возвращался уже к своему полку, встречается с нами и с малою своею командою разбил пленивших нас более двух тысяч неприятелей и, вместо торжества их, привел самих в плен. Да будут взятые им знамена всегдашним украшением его дома!

ЯВЛЕНИЕ 2

Те же и Адъютант.

А д ъ ю т а н т. Государь! из главной квартиры прискакал сюда сам фельдмаршал.

П р и н ц. Граф Кроненбург?

К р о н е н б у р г. Батюшка сюда приехал? я побегу к нему навстречу. А вот и он сам.

ЯВЛЕНИЕ 3

Те же и фельдмаршал.

Ф е л ь д м а р ш а л. Государь! вас ли я вижу? вся армия в ужасном движении. Я уведомлен, что вы попались в плен.

П р и н ц (взяв графа Вальтрапа за руку). Вот мой избавитель!

Ф е л ь д м а р ш а л (обнимая Вальтрона, говорит сквозь слезы). Друг мой! ты исправный служивый!

В а л ь т р о н. Эта похвала для меня ни с чем несравненна.

Ф е л ь д м а р ш а л. Принц! спешите скорей к государю, вашему брату, пока этот слух не дошел до ушей его. Вы знаете, как он горячо вас любит. Он, он будет в отчаянии. Он позади главной квартиры в двух милях. Я, услыша о вашем несчастии, скакал во всю ночь. Я поклялся до тех пор не спать, пока вас не выручу из плену, пока вас не увижу. Теперь я вас вижу, и радость разогнала мой сон. Боже мой! Боже мой! Потеряв вас, что бы мы стали, что бы мы стали?

П р и н ц. Друзья мои! ваша радость о счастливом моем освобождении дает мне чувствовать всю цену моей жизни, и я за честь себе поставляю посвятить ее всю единой благодарности. Вальтрон! друг мой! благодарная душа твоя, конечно, услаждается, совершив геройский подвиг, но этого недовольно. Я почту данную тобою мне свободу несносным бременем, если судьба лишит меня средств достойно наградить тебя.

В а л ь т р о н. Государь! кто служит для наград, тот наемник, тот неверен государю: одна честь быть истинным сыном отечества есть главное во мне побуждение к службе. Вы брат нашего государя, вы брат отца отечества: оно чтит в особе вашей твердую подпору своего блаженства. Я исполнил свою должность, а это выше всех наград.

Ф е л ь д м а р ш а л. Браво, друг мой! браво! Если офицер заслужит почтение от равных и уважение от начальников - вот верный аттестат его службы. Поверь мне, друг мой! Фельдмаршал граф Кроненбург поставляет за честь носить с тобой один мундир. Я, чтобы доказать тебе мое уважение, то от сей поры самых опаснейших экспедиций никому, кроме тебя, не поверю.

В а л ь т р о н. А я приложу все силы оправдать ваш выбор.

П о л к о в н и к. Обойми меня, друг мой! час от часу более доволен я собою, что сердце мое, избрав тебя, вручило тебе сестру мою; она всегда имеет новую причину хвалиться своим супругом. И хотя ты не мыслишь о наградах за свои похвальные подвиги, но ее сердце и рука не иначе отданы тебе, как в награду благородных твоих чувствований.

В а л ь т р о н. Так, отец мой! ее любовь эта награда.

П р и н ц. Благодарю вас, господин полковник, что вы об этом мне вспомнили. (В а л ь т р о н у.) Я до тех пор не буду совершенно спокоен, пока не узнаю от самой графини Вальтрон, какое сама она изберет награждение храброму своему супругу за геройский его подвиг.

В а л ь т р о н. Государь! чрезмерная ваша милость...

П р и н ц. Что же, граф! неужели вы лишите меня этого удовольствия? вы говорите, что меня любите, а хотите, чтоб я жил и умер неблагодарным; вы исполнили свою должность, и я также хочу исполнить свою. Прости, товарищ! мне должно поспешить. Прощайте, господин полковник! Граф Вальтрон, украшая ваш полк, делает честь вашему выбору. - Друзья мои! товарищи! прощайте! мы увидимся на первом сражении: я постараюсь доказать, что граф Вальтрон не напрасно возвратил вам вашего принца.

Ф е л ь д м а р ш а л. Мы не сумневаемся.

Все. Когда ты с нами, неприятель нам не страшен.

Принц уходит, и все его провожают.

ЯВЛЕНИЕ 4

В е р т е р, Бергстейн и майор фон Вурм.

В е р т е р. Я было думал, что принц или фельдмаршал, кто-нибудь из них, тотчас поздравят Вальтрона майором.

М а й о р фон Вурм. Хотя я, будучи капитаном пятнадцать лет, дослужился до майорского чину, и весьма бы мне было чувствительно, что двулетний капитан поравняется со мною; однако же храбрость Вальтрона может поравняться с двадцатью годами службы.

Б е р г с т е й н. Господин майор! ваша похвала моему другу восхищает мою душу, она тем лестнее для него, что происходит от такого воина, который и сам от всех заслужил похвалу. Я вас чувствительно благодарю за него, и горжусь тем, что Вальтрон даровал мне свою дружбу.

В е р т е р. Черт меня возьми! я вечно хочу служить поручиком в его роте; ведь когда капитан в славе, так и рота его славна. Хоть я и желаю ему быть майором, только не для того, чтоб заступить его место: я знаю, что поручик Бергстейн старее Вертера. Хоть я тебя и люблю, товарищ, а скажу напрямки, я на правду черт, тебе против Вальтрона не бывать.

Б е р г с т е й н. Я сам это чувствую не меньше твоего.

ЯВЛЕНИЕ 5

Те же и Кроненбург.

К р о н е н б у р г. Господин майор! Полковник вас спрашивает. (Майор уходит.) Ну, друзья мои! как вы думаете о графе Вальтроне?

В е р т е р. Ежели ты заслужишь, чтоб о тебе стали так думать, то бы...

К р о н е н б у р г. О, это дело другое! мне и батюшка мой поставил его в пример. Я думаю, что его пожаловали чином: я слышал, что-то батюшка говорил с принцем о чине, и Вальтрон за что-то благодарил принца, как он садился на лошадь. В это время принц на меня взглянул с благосклонною улыбкою.

Б е р г с т е й н. Что ж ты из этого заключаешь?

К р о н е н б у р г. То, что граф Вальтрон будет майором; а я буду капитаном на его место.

В е р т е р. Я тотчас пойду в отставку; да уверен, что ни один поручик не останется в нашем полку.

К р о н е н б у р г. Ваши слова не сбудутся, господин Вертер.

В е р т е р. Знай, молодой граф, что заслуженный и окуренный порохом поручик Вертер никогда еще не говорил того, чего не исполнял самым делом. Фельдмаршал может сделать своего сынка капитаном, это правда: но чтоб быть командиром Вертеру, надобно это заслужить в огне.

К р о н е н б у р г. В огне? что ж ты думаешь, разве во мне нет отважности? В благородном сердце неустрашимость не дожидается лет. Разве я виноват, что я родился тридцатью годами позже тебя. Ой, мне эти старики! они и это считают за велико, что поседели в мундире. Лишь бы мне попался неприятель, я докажу тебе, что я туда на крылах долечу, куда ты едва доползешь.

В е р т е р. Мы еще не видали твоих крылатых полетов; а я на своих ногах не один раз доходил до неприятельских батарей и всегда оставлял их у себя за спиною.

К р о н е н б у р г. Сделав направо кругом и без топанья.

В е р т е р (осердясь). Если б это мне сказал свой брат, старый служивый...

К р о н е н б у р г. Опять старый служивый! эти слова: "старый служивый", "окуренный порохом", уши дерут. Я удивляюсь, что ты не считаешь и того за отменные свои подвиги, что от любимого вашего табачного курева все палатки в лагере задохлись; и я не понимаю, с чего вздумали эти старые офицеры, что будто храбрость только и сидит в их набитых трубках. Мы то-то сделали! ну, что ж, что сделали? Почему же мне нельзя быть тебя храбрее? твоя храбрость давно уже сгорбилась, а моя только что расправляется.

Б е р г с т е й н. Я не сумневаюсь, чтоб ты не имел отважности доброго воина. Фельдмаршал, поручив тебя моему смотрению, также не сумневается, что сын его докажет свою неустрашимость не на словах, а на деле. Итак, господин храбрый прапорщик! по молодости твоей ты не имел еще случая показать опытов, достойных твоей породы, и следовательно капитанского чина еще не заслужил.

К р о н е н б у р г. Ну так заслужу его, будучи капитаном.

В е р т е р. Да! Где-нибудь в резерве или при обозе.

К р о н е н б у р г. В резерве? при обозе? я тебе докажу, что ты в этом ошибся, и ты первый узнаешь, что я умею владеть шпагою получше тебя, господин старый поручик! сейчас выходи. (Хватается за шпагу, но Бергстейн его удерживает.)

Б е р г с т е й н. Что ты делаешь? храбрый витязь! если я сейчас пойду к твоему батюшке.

ЯВЛЕНИЕ 6

Те же и Вальтрон.

В а л ь т р о н (вошед, несколько попрежде). А я сейчас отдам на палочный караул вызывателя.

К р о н е н б у р г. Господин капитан! я обижен и никак не стерплю моей обиды.

В е р т е р. Мальчик! мальчик! благодари присутствию капитана, а то бы я тебя научил нашей военной азбуке.

В а л ь т р о н. Государи мои! тотчас мир! (К р о н е н б у р г у.) Вы, сударь, не успев сойти с рук вашего дядьки, начинаете уже вместо завтрака поединки. Не думаете ли вы, что, будучи сыном главнокомандующего, вы изъяты от строгости военных законов?

К р о н е н б у р г. Неужели батюшка мой прикажет мне сносить от всех обиды? я пошутил, что буду его капитаном.

В а л ь т р о н. Шутка ваша неуместна: он уж был в мундире, когда вы еще были в пеленках. Правда, нам не переменить уже той политики, которая введена единожды навсегда, в рассуждении чинов. Всегда отцы будут иметь старание о своих детях, и сын фельдмаршала, столько раз торжествовавшего над неприятелем, заслуживает уже преимущество пред тем дворянином, который только что дворянин. Вы видите, господин Вертер, что в сыне награждают родителя; то и вам огорчаться не должно, хотя бы это и случилось, кому отечество вверило свою защиту, и кто спасал его от врагов, тот должен быть уважен даже и в своем потомстве. Миритесь же скорее, государи мои! в войне нехорошо питать между собою вражду. Оказывайте гнев ваш против врагов отечества, обращайте туда ваши шпаги; они на то только вам и даны. Вообразите себе плачевные следствия поединков! самые удачные из них приносят прибыль только лекарю и профосу. Я вас прошу, одолжите меня и помиритесь.

К р о н е н б у р г. От всего сердца я готов. Простите меня, господин Вертер.

В е р т е р. Нет, государь мой! меня простите, я виноват пред вами. (Обнимаются.)

Б е р г с т е й н (к Вальтрону). Благодарю вас, граф, что вы их помирили. (К Кроненбургу.) Не забудьте того: чем более вас любит ваш отец, тем строжее приказал мне надзирать над вами. Вы должны государству заменить со временем вашего родителя. - Надобно, чтоб его добродетели в вас обитали, и слава имени графа Кроненбурга должна вами быть не только поддержана, но и увеличена: то пожалуйста, не доведите меня до выговора своею горячностию.

В а л ь т р о н. Я вам за него ручаюсь. Ну, ежели бы фельдмаршал застал вашу ссору? Он с полковником шел сюда, проводя принца. Хорошо еще, что присланные с передовых караулов рапорты их удержали, и я пришел сюда прежде их.

ЯВЛЕНИЕ 7

Те же, фельдмаршал, полковник и свита.

Ф е л ь д м а р ш а л. Господин полковник! исследуйте это со всею прилежностию и строгостию; ваш полк всегда был первым во всей армии.

В а л ь т р о н (в сторону). Что это значит?

П о л к о в н и к. Боже мой! до какого стыда я дожил, что бежали двое часовых с пикету нашего полку!

В а л ь т р о н. Боже мой! какое это несчастие! и надобно, что бы это было в нашем полку!

К р о н е н б у р г. Я сожалею о том капитане, чьей роты беглецы.

В е р т е р. После этого, молодый граф! я думаю, что вы не захотите так скоро быть капитаном.

Ф е л ь д м а р ш а л. Слава Богу, что капитан на пикете был человек осторожный; а то бы очень ловко нас посетил неприятель. Хорошо, что он заблаговременно узнал. О, эта шутка стоила бы нам многих храбрых голов! Господин полковник! исследуйте это, узнайте истинную причину их побега, и чтоб виноватые были строго наказаны, а капитан за слабое смотрение своей роты был арестован; и строго подтвердите всем ротным начальникам о прилежнейшем наблюдении их должности.

В а л ь т р о н. Я уверен, что эти подлые беглецы не моей роты: я знаю всех своих людей и за храбрость и верность их ответствую моею жизнию.

П о л к о в н и к. Оставь горячность свою, Вальтрон! и так смело ни за кого не ручайся. Весь полк скажет со мною одно, что ты против неприятеля в сражении лев, а в службе аргус; я скорей готов приписать этот случай несчастию твоему, нежели худому смотрению.

В а л ь т р о н. Худому смотрению! господин полковник! что вы этим сказать хотите? худому смотрению! я служу из одной чести.

П о л к о в н и к. Еще говорю вам, господин капитан! оставьте свою горячность, я сам также служу из одной чести. Разве забыли вы, что проступок каждого солдата падает на полковника и капитана его роты? Эти беглецы...

В а л ь т р о н. Господин полковник! я выхожу из терпения: эти беглецы...

П о л к о в н и к. Вальтроновой роты.

В а л ь т р о н. Боже мой! что я слышу! нет, это неправда, я этому никак поверить не могу!

П о л к о в н и к. Ежели бы вы исправнее смотрели за вашим фельдфебелем, тогда бы вы не имели случая мне не верить. А я бы, может быть, так же не имел неприятного случая при господине фельдмаршале взыскивать должности с капитана моего полку, а тем более, что этот капитан мой зять. Ему-то я меньше всех прощу неисправность, и от него-то мне больнее всего получить по службе пятно.

В а л ь т р о н (грубо). Господин полковник! меня велено арестовать; исполняйте, что вам приказано.

П о л к о в н и к. Ты проступок в службе хочешь заместить дерзостию. Ты смеешь забывать долг подчиненности! Я не смею думать, чтоб ты возгордился услугою, которую ты оказал принцу. Знай, что одна отважность не делает еще хорошего офицера. Благородный человек, при точном исполнении своей должности, умеет повиноваться, а дерзость есть вывеска испорченной души.

В а л ь т р о н. Кто смеет это сказать графу Вальтрону, тому вот мой ответ. (Вынимает шпагу, но офицеры его удерживают.)

П о л к о в н и к. Боже мой! что я вижу! (Падает в руки Адъютанту.)

(Вместе.)

В е р т е р. Мой капитан!

Б е р г с т е й н. Несчастный друг! что ты сделал над собою?

К р о н е н б у р г. Ах! он погиб!

Ф е л ь д м а р ш а л. Какое приключение!

В а л ь т р о н (Ф е л ь д м а р ш а л у). Участь моя решена. До сих пор эта шпага была орудием моей чести и славы; я достоин был ее носить до тех пор, пока ничто не помрачало моей службы; первый выговор сделал ее моим бесчестием, а горячность моя сделала ее орудием моей смерти. (Бросает шпагу к ногам фельдмаршала.)

Ф е л ь д м а р ш а л. Что ты сделал с собою, граф? к какому ужасному суду ты меня принудил? Если бы ты знал, что происходит теперь в моем сердце? слезы текут из глаз моих; человечество страждет. Боже мой! и я должен... смерть твоя неизбежна.

П о л к о в н и к (опомнясь). Смерть! чья смерть! Вальтрон! ты ли это? смерть твоя прекращает и мою жизнь. Несчастный! до чего я дожил? '(К офицерам.) Друзья мои, что такое здесь произошло? Вальтрон! нет, я не переживу твоей погибели.

Ф е л ь д м а р ш а л. Друг мой! я разделяю с тобою горесть твою. Но что делать? долг службы, святость законов... он, он будет расстрелян.

П о л к о в н и к. Расстрелян!

Все офицеры показывают ужас.

Ф е л ь д м а р ш а л (А д ъ ю т а н т у). Извольте преступника содержать под крепким караулом, пока приговор его совершится.

Адъютант хочет увести Вальтрона.

П о л к о в н и к (бросаясь к нему). Нет, я не отстану от тебя: пускай смерть тебя постигнет в объятиях твоего друга.

Они обнимаются; офицеры участвуют в их горести; фельдмаршал плачет, и на сию горестную картину занавес опускается.

Конец первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ 1

Полковник и Адъютант.

Полковник сидит, облокотись, у своей палатки, в крайнем унынии.

А д ъ ю т а н т. Господин полковник! ваше безмолвное страдание разрывает сердце мое. Прервите снедающее вас уныние. Служа в вашем полку, я учился у вас великодушию и неустрашимости; а теперь, милосердый Боже! как жалко его состояние! господин полковник! господин полковник!

П о л к о в н и к (опомнясь, вскакивает с ужасом). Что такое?

А д ъ ю т а н т. Не предавайтесь отчаянию, придите в себя! вы меня ужасаете.

П о л к о в н и к. Вальтрон! несчастный друг! ах! для чего я дожил до этого ужасного дня! для чего тысяча неприятельских пуль не пронзили моего сердца? сколько героев видел я вокруг меня, со славою скончавших жизнь свою за отечество! сколько раз видел я, как ядры порывали юношей, исторгнутых из объятий нежных матерей, которые всю свою надежду полагали в том, что произвели их на свет! а я на что живу? каких бы я сирот оставил? я проливал слезы, взирая на истекающие остатки их крови: но не чувствовал, что сам предопределен к жесточайшей судьбе. Сей страшный день отверз во внутренности моей смертельную язву, которую ни время, ни терпение исцелить не могут.

А д ъ ю т а н т. Ваше чувствительное сердце причиною таковых мучительных воображений; но они пройдут.

П о л к о в н и к. Ах друг мой! неужели тебе неизвестно свойство души моей, когда ты думаешь, что может время загладить ужасное впечатление ее печали? знай, что никакое злополучие, никакое страшное приключение не могло бы сразить меня, как бы скоро все это падало на одного только меня: но малейшая скорбь всякого человека трогает меня до внутренности сердца. Я сам имею одинакое свойство души с несчастным моим зятем; несколько холодности, чем я преимуществую пред ним, происходит от того, что я его старее. Я ощущаю приятности жизни моей тогда только, когда могу сделать кому добро. Суди же, может ли быть что мучительнее, когда горестная необходимость принуждает определять кому по законам наказание? Творец милосердый! Ты вложил в меня чувствительное сердце, Ты знаешь, с каким душевным сокрушением повинуюсь я моей должности, и с какою радостию сообщаю я прощение.

А д ъ ю т а н т. Ваша строгая ревность к службе, соединенная с человеколюбием, приобрела вам от всего полку и от армии всеобщую любовь. Вас почитают, как правосудного начальника и милостивого отца. Вы одною ласкою могли успеть во всем больше, нежели другие жестокостию. Участь рядовых солдат сделалась приятною от вашего начальства. Офицеры, побуждаемые вашим примером, храня точный порядок подчинения, находят важность своего чина в том, чтоб любить своих подчиненных: а они с радостию исполняют свою обязанность к долгу службы.

П о л к о в н и к. И такое счастливое состояние опровергает один только несчастный миг и приготовляет меня к унылому пространству будущих лет. Подлый сержант приводит двух заслуженных человек к отчаянному предприятию и неожидаемым от того следствием наносит совершенную погибель добродетельнейшему человеку на свете.

А д ъ ю т а н т. Но неужели нет никакого средства спасти храброго и несчастного Вальтрона?

П о л к о в н и к. О, если бы это зависело от меня, то мог бы я оказать важнейшую услугу самому себе! Но это бедствие случилось в глазах фельдмаршала. Если еще тебе не совсем известно скользкое дно нашего трудного пути, то узнаешь со временем все горести, соединенные с оным. Сколь многих доживешь ты ужасных явлений!

А д ъ ю т а н т. Я не думаю, чтоб сему подобное могло когда-нибудь случиться, однако ж я не теряю еще надежды в его спасении. Может быть, вчерашний славный его подвиг будет уважен.

П о л к о в н и к. Ах, друг мой! один проступок солдата уничтожает многие славные его дела. Если бы здесь был принц, я бы мог иметь надежду.

А д ъ ю т а н т. Поручик Бергстейн сюда идет.

П о л к о в н и к. Боже мой! сердце мое трепещет: судьба Вальтронова решилась.

ЯВЛЕНИЕ 2

Те же, майор и Бергстейн.

П о л к о в н и к (Б е р г с т е й н у). Что, друг мой, какой успех? смерть или жизнь ты мне приносишь? ну, я вижу, он погиб. (Падает на стул.)

Б е р г с т е й н. Я сожалею о вас, о себе и о несчастии нашего полку. Вы не могли возложить на меня горестнейшей должности, какова эта. Вальтрон мой друг, я люблю его столько же... нет, я люблю его больше самого себя.

П о л к о в н и к. Это самое и побудило меня избрать вас в сию посылку: я надеялся, что дружество ваше к нему не упустит ничего возможного к его спасению; о чем я, как родня, не мог бы осмелиться.

Б е р г с т е й н. Что может произвести моя дружба, когда просьбы всего генералитета остались тщетными? Вы не можете себе представить этой плачевной картины! Как только приговор был прочтен, все ужаснулись. Некоторые извиняли этот поступок пылким свойством графа; иные к просьбам своим присовокупляли его заслуги; упоминали о принце, что он сам не приминет благодарить фельдмаршала, когда пощажен будет его избавитель - и ни один из них без слез не произносил ни единого слова. Фельдмаршал им ответствовал: "Друзья мои! неужели вы могли подумать, что я меньше вас сожалею о Вальтроне и его полковнике?" В это слово впал наш аншеф: "Выведите же нас из горестного об этом сумнения, пусть прощение докажет нам, что вы об нем жалеете; я уверен, - продолжал он, - что сам государь оправдает человеколюбивый ваш поступок; тем более что всем ему вернослужащим вы окажете чувствительное тем благодеяние. Не забудьте, что имя Вальтрона сделалось страшным в неприятельской армии; если он будет расстрелян: какое будет торжество для неприятеля!" - "Знаю все, - сказал фельдмаршал, - и при всем том не могу быть нарушителем законов: малейшее в них послабление бывает поводом к ужасным преступлениям и причиною незагладимых бедствий. Не столько пагубна бывает иногда и самая измена, как разрушение подчиненности: а тем более еще, кто дерзнет поднять оружие на начальника. Я равно с вами плачу, и, омочая слезами приговор, подписываю ему смерть". Сказав сие, трепещущею рукою и с трепещущими на глазах слезами подписал. Перо из рук его упало. Он устремил неподвижно глаза свои на подписанную бумагу. Потом, пришед в себя и отдавая ее мне, сказал: "Прощай, храбрый воин! вот награда славных твоих подвигов". Тут слезы полились у него ручьями. "Прости мою строгость; я неповинен в крови твоей. Если бы сын мой сделал подобный тебе проступок, и он бы от меня равное тебе получил военное правосудие. Отдайте этот приказ господину полковнику и скажите ему, что участь его тревожит мою душу", - и с рыданием оставил нас всех.

П о л к о в н и к (раскрыв бумагу). О, добродетельный муж, герой, достойный неувядаемых лавров! правосудный судия и чувствительный человек! здесь вижу я начертание твоей сострадательной души; здесь вижу я драгоценные твои слезы, которые ты проливал о судьбе несчастного, который к чести человечества отличил себя громкими добродетелями. (Целуя бумагу, плачет.) Соединитесь вы, свидетели моей скорби, с этим засохлым перлом; а кто воззрит на сие с презрением, тот да почувствует все болезни, терзающие душу мою. О друг мой, несчастный Вальтрон! (Офицерам.) Извините меня, государи мои, я не в силах удержаться: горесть побеждает меня.

Б е р г с т е й н. Таковая скорбь умножает наше к вам почтение. Проклят бы этот был кафтан, когда бы он отгонял от нас человечество: одни дикие варвары опорочат таковую чувствительность, а истинные воины никогда.

П о л к о в н и к (отдавая приказ майору). Возьмите, исполните повеленное, господин Адъютант! совершите, что прикажет вам господин майор.

М а й о р (отходя с Адъютантом). Я бы лучше желал идти в огонь под картечи.

ЯВЛЕНИЕ 3

Прежние, кроме майора и Адъютанта, и Кроненбург.

К р о н е н б у р г. Господин полковник! Прапорщик - последний класс офицера, который премудрому законодателю воинского порядка угодно было украсить лестным долгом; он состоит в том, чтобы ходатайствовать за несчастных преступников, убеждать просьбою начальство к облегчению наказания. Нередко наши монархи преклоняли благосклонный слух свой к прошению прапорщиков: и чем меньше их степень, тем чаще бывали они обрадованы, испрашивая пощаду и самое прощение осужденным. Сколь завидна будет моя участь, когда первый открывающийся случай к исполнению долга моего чина, столь сходного с моим сердцем, увенчан будет успехом! Позвольте мне со всеми прапорщиками нашего полку предстать пред фельдмаршала. Мы упадем к его ногам. Небо внушит нам красноречие. Он отец мой, а сердце родителя всегда бывает преклонно к молениям сыновним; я надеюсь, что просьба наша не останется тщетною.

Б е р г с т е й н. Любезный граф! каким восторгом наполняешь ты мою душу! я не смел тебе напоминать об этом, ожидая, что эта похвальная мысль сама родится в душе твоей.

П о л к о в н и к. Великодушный юноша, живый образ превосходного своего родителя! позволь принести тебе чувствительную благодарность за таковое чувствование. Хотя предвижу, что не будет ничто иметь успеха; но удовольствуйте благородное ваше желание: шествуйте и угадайте, что бы я, как человек, сказал, и чего не могу, как полковник.

ЯВЛЕНИЕ 4

Те же и Адъютант.

А д ъ ю т а н т. Ах! господин полковник! сестрица ваша, графиня Вальтрон приехала.

(Вместе.)

П о л к о в н и к. Боже мой!

Б е р г с т е й н. Какой случай!

А д ъ ю т а н т. Ободритесь, она уже входит.

П о л к о в н и к. Какой громовый удар! государи мои! не оставьте меня.

ЯВЛЕНИЕ 5

Те ж и графиня.

Г р а ф и н я (вбежав, радостно обнимает полковника). Любезный братец! вот и я здесь. Вы, верно, не ожидали меня: не правда ли? вам хотелось без меня отслужить эту кампанию, да лих не удалось! Вам одним хотелось делить лавры; будьте столь снисходительны, позвольте вашей сестре хоть только взглянуть на них. (Офицерам.) Покорная ко услугам, государи мои!

П о л к о в н и к (стараясь принять радостный вид). Ах, сестрица! в самом деле я не чаял прежде зимы тебя видеть.

Г р а ф и н я. Прежде зимы? да ведь до зимы-то остается еще несколько месяцев. Да бишь, я и забыла, что вы в барабанном шуму да в музыке ни о чем другом и не думаете, как о пушечном громе; он, оглушив слух ваш, не допускает вас и подумать о своих родных; так зато ваши родные об вас помышляют и не могут жить, не видав вас долго. (С усмешкою.) По крайней мере, любезный братец, хоть для одного виду обрадуйся, увидев свою сестру.

П о л к о в н и к. Ты очень весела, сестрица.

Г р а ф и н я. Вот, право, смешно! я скакала сломя голову слишком сто верст, чтоб увидеться с вами, а братец мой дивится, что я весела. Разве у вас об этом плачут? так этой вашей новой моды я перенимать не намерена; и ни для чего не оставлю веселого своего нраву, а особливо здесь. Я нахожусь в лагере; воину должно быть отважну и веселу. Ну, братец! с тобою я повидалась; теперь должно мне явиться к полковнику (указывая на сердце) вот этого полку, он-то больше всего и причиною моего сюда приезда! ба! и подлинно здесь я примечаю нечто новое! бывало, он всегда бежал опрометью ко мне навстречу, а теперь я к нему иду. Право, это очень забавно! за это все жены сделают мне строгий выговор; и я боюсь, чтоб они меня не отдали под суд. Разве тем только оправдаюсь пред ними, что муж мой теперь на карауле; но я сменю его с часов. (Хочет идти.)

П о л к о в н и к (испугавшись, старается это скрыть). Сестрица! ты приехала напрасно: он очень рано командирован.

Г р а ф и н я. Опять! да для чего ж бы так? это очень нехорошо. А! я знаю: он повадился получать добычи, как недавно. Ну, как быть; разве я не дождусь его здесь; о! я исполню оба мои намерения, для которых я сюда приехала: первое - тысячу раз расцеловать его за храбрость; а потом сделать ему строгий выговор.

П о л к о в н и к. За что?

Г р а ф и н я. Для чего он ко мне ни слова не пишет о своих победах? Не думает ли этот герой, что он мне рапортовать не должен? я и о вчерашнем его славном освобождении принца услышала, подъезжая уже сюда. На дороге попался мне один курьер, о котором я так же здесь узнала, что он отправлен с известием об этом к государю. Погоди ты, милый горделивец! я тебя проучу.

П о л к о в н и к. Он ничего не писал к тебе об этом, сестрица?

Г р а ф и н я. Я кричала во все горло курьеру: нет ли писем от графа Вальтрона к графине? а этот грубиян, ни на секунду не остановясь, проревел, как бешеный: нет.

Б е р г с т е й н (печально). О, великий муж!

Г р а ф и н я. Что такое? у вас слезы на глазах! скажите мне, государи мои! о чем вы сбираетесь плакать?

К р о н е н б у р г. О превосходном свойстве вашего супруга.

Г р а ф и н я. Лестно видеть! От искреннего сердца благодарю вас, государи мои! Ну, братец! ах, я ошиблась: надобно бы так сказать (подходит к полковнику, маршируя): Ваше высокородие, господин полковник! где теперь обстоит налицо капитан Вальтрон с своею командою? Так, я чаю, надлежит говорить почтенному штабу почтенной обер-офицерше по вашему военному обычаю.

П о л к о в н и к (в сторону). Что мне делать? нет сил воздержаться. Я сам не знаю, сестрица, он выступил для некоторого тайного предприятия, которое даже и от нас сокрыто, и неизвестно никому, где он теперь.

Г р а ф и н я. От чего ты, братец, в замешательстве? Ты запинаешься в словах! да и вы, государи мои, что-то странны! со всею моею радостию, сердце мое затрепетало. (К р о н е н б у р г у.) Граф! вы плачете! что значат ваши слезы? я дрожу! муж мой командирован; а его полковник не знает куда? это мне подозрительно.

К р о н е н б у р г. Место, куда он послан, не совсем безопасно. Мы опасаемся его храбрости, которая легко может его подвергнуть... да и вам, графиня, я советовал бы поскорее возвратиться. Неприятель близко; мы с часу на час ожидаем сражения. Вы сами рассудите, как опасно вам здесь медлить?

П о л к о в н и к. Так, сестрица! поезжай поскорее назад: мы совсем уже готовы к сражению.

Г р а ф и н я. Братец! я вижу тебя в сильном смятении: сердце мое замирает; оно ужасно трепещет. Вы все дрожите, отвращаетесь от меня! Боже мой! что это значит? для самого Бога... братец! ты бледнеешь! ах, его нет на свете!

К р о н е н б у р г. Нет, сударыня, он жив. Я ручаюсь вам в том моею честию; но кто-то идет.

ЯВЛЕНИЕ 6

Те же, сержанты, капралы и рядовые.

С е р ж а н т. Ваше высокоблагородие, господин полковник! мы просим от всей роты.

П о л к о в н и к. Боже мой!

К р о н е н б у р г. Вон! вон! как вы осмелились?

С е р ж а н т. Умилосердитесь для самого Бога, помилуйте нашего капитана. Мы все...

К р о н е н б у р г(гонит их). Подите отсюда, говорю я вам.

С е р ж а н т. Мы все за него лучше помрем; наградите нас жизнию любезного нашего капитана.

Г р а ф и н я (бежит с трепетом и берет Сержанта за руку). Стой! что такое? скажи, какого капитана?

С е р ж а н т (радостно). Ах, матушка-капитанша наша! ангел наш! не сам ли тебя Господь принес сюда! помоги нам просить за нашего капитана Вальтрона.

Г р а ф и н я (в ужасе). Что?

С е р ж а н т. Его по военному суду хотят расстрелять.

Г р а ф и н я (упадает; все бросились ей помогать). Боже! моего мужа!

(Вместе.)

П о л к о в н и к. Ах сестрица!

Все прочие. Ах графиня!

П о л к о в н и к (Сержантам). Что вы наделали? бедные люди! не довольно ли горесть моя и так меня убивает.

С е р ж а н т. Ах! господин полковник! отец наш! помилуй нашего храброго капитана. Я с радостию дам себя расстрелять за него.

Капралы и рядовые (все вдруг). И я так же.

К р о н е н б у р г. Ах! друзья! вы сердце мое разрываете на части. (Утирая слезы.) Господин полковник нам пособить не поможет. Это не в его воле, но я со всеми прапорщиками нашего полку поспешу к фельдмаршалу, к дражайшему моему родителю; вы следуйте за мною; с ним всякой говорить может; он любит вас, как детей. Мы упадем к ногам его и до тех пор не встанем, пока не испросим прощения несчастному, но любезному графу Вальтрону. Прощайте, ваше высокоблагородие.

П о л к о в н и к. Помоги тебе Господь! любезные товарищи! ваши благородные чувствования исторгают из глубины сердца моего слезы благодарности: примите ее, как от меня, так и от имени вашего капитана.

ЯВЛЕНИЕ 7

Те же, кроме Кроненбурга, сержантов и капралов.

Б е р г с т е й н. Лучше графиню, положа в коляску, везти назад домой, пока она еще не опомнилась. Зачем ей быть здесь? она сама себя только надорвет и преогорчит последние минуты бедного своего мужа. Ее вопль, отчаяние и слезы ему уж не помогут.

П о л к о в н и к. Делайте, что заблагорассудите, друзья мои! отвезите ее верст за двадцать и остановитесь в деревне, в вечеру я сам туда буду.

Б е р г с т е й н. Мы это исполним. (Приподнимают ее, но она приходит в себя.)

Г р а ф и н я (оглядывается вокруг себя и вдруг вздрагивает). Где я?

П о л к о в н и к. Все тщетно! Боже милосердый! подкрепи ее и меня.

Г р а ф и н я. Какая темнота! я ничего не вижу! ах! кто бы вы ни были, сжальтесь над несчастною, скажите, где Вальтрон? где муж мой? ведите меня к нему.

Б е р г с т е й н. Успокойтесь, милостивая государыня! вы увидитесь с ним после; но теперь...

Г р а ф и н я. После! после, когда грудь его будет прострелена! когда кровь его обагрит землю, покрытую его лаврами! нет; я увижу его теперь; я посмотрю, кто меня удержит.

Б е р г с т е й н. Законы не позволяют.

Г р а ф и н я. Законы! какие законы могут разлучить мужа с женою, не разорвав их сердец? разве мои права пропали? мы по Божию закону принадлежим друг другу.

П о л к о в н и к. Несчастная сестра! сжалься над собой и надо мной.

Г р а ф и н я. Сестра! я твоя сестра! варвар! ты похищаешь у меня супруга; отдай мне его, и тогда называйся моим братом.

Б е р г с т е й н. Пощадите сего добродетельного мужа; никто столько не страдает от несчастия моего друга, как нежная душа вашего брата.

Г р а ф и н я. Великий Боже! за что мне предопределена таковая нестерпимая болезнь? чем я заслужила столь ужасную судьбу? какие пороки, помрачив мою душу, возбуждают праведный гнев Твой? одна добродетель была основанием нашей любви и нашего брака. Ни суета, ни корысть не смели коснуться сему священному союзу; одно взаимное наше блаженство было жертвою благодарных Тебе сердец наших. Какое же мне за то благословение? - Каждая минута моей с ним разлуки казалась годом моему сердцу. Я лечу к нему; уж простираю радостные объятия, чтоб прижать моего супруга к трепещущей груди, и нахожу мертвый труп. Какое страшное зрелище! (Ожесточись.) Где он? я хочу его видеть. Он умирает! мой супруг! сия гордость отечества! кто дерзает проливать кровь его? оцепенеют руки убийц его; и сама смерть, приступив к нему, вострепещет от геройского вида. Вальтрон! неужели ты не слышишь голоса твоей супруги? За что его осудили? какое преступление его? Нет; наш герой не удобен к пороку. Все молчат; все онемели на казнь мою. Я сама узнаю. (Хочет идти.)

(Вместе.)

П о л к о в н и к. Сестрица! прошу тебя.

Б е р г с т е й н. Милостивая государыня!

Г р а ф и н я. Пустите меня: я хочу его видеть. Прочь, варвары! ничто на свете не удержит меня; я его увижу и умру с ним вместе. (Убегает.)

П о л к о в н и к (Сежа за нею). Несчастная сестра! постой!

Б е р г с т е й н (Сежа за нею так же). Милостивая государыня, постойте!

Все уходят за нею вслед.

Конец второго действия

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ 1

В а л ь т р о н, Б е р г с т е й н, В е р т е р, м а й о р, Адъютант и стража.

М а й о р. Вы слышали приговор свой: вы сами знаете закон, который почитает нарушения подчиненности самым жесточайшим преступлением; преступлением, разрушающим весь порядок службы. Я трепещу, объявляя вам судьбу вашу. Вы будете расстреляны.

В а л ь т р о н. Я приемлю приговор мой без роптания: я заслуживаю тот смертный удар, который мне закон определяет; но ежели позволено преступнику воспоминать прежние свои заслуги, если позволено в последние минуты горестной своей жизни прибегать к той любви, которую удостаивали меня товарищи, то могу ли я спросить последнего от полку себе снисхождения? оно усладит мою смерть: могу ли я ласкаться, что мне позволено будет один только час прожить, чтоб я мог приуготовить мою душу к отшествию в вечность? я бы желал также в это краткое время учредить домашние мои дела и уведомить письмом несчастную жену мою о бедственной моей участи, и увы! проститься с ней навсегда. Наконец, прошу вас, милостивые государи, убедить господина полковника, чтоб позволил мне поговорить с собою: он брат моей жены и мне верный друг, несчастие мое не может быть для него равнодушно.

М а й о р. Я бы желал, чтоб услуга, которую мы оказать вам можем, была лучшего роду, ваши редкие заслуги обещали вам не такую судьбу. (А д ъ ю т а н т у.) Позволь господину арестанту столько времени, сколько ему угодно для исправления его надобности: и потом уже объявите о времени исполнения приговора; между тем донеси господину полковнику о просьбе господина капитана и принеси ему ответ.

В а л ь т р о н. Эта милость наполняет всю душу мою благодарностию. Смерть лишает меня средств доказать вам оную. Итак, примите изъявление сердечных моих ощущений наместо оной. Я умираю; но умираю с тем сладостным утешением, что весь полк обо мне сожалеет; что мне не отказано в последнем моем желании: а это служит доказательством, что в самом проступке моем не лишен я награды за прежнюю мою службу, которая не сделала бесславия моему полку.

М а й о р. Бесславия! ах! Вальтрон! Ах, мой друг! который полк может хвалиться толь храбрым капитаном? который капитан во всей армии мог столько приносить чести своему полку? и кто столь бедственно окончивает столь славную свою жизнь? (Бросается в его объятия.) Прости, господин капитан! Прости, истинный пример геройства и неустрашимости! в тебе лишается наш полк первой своей подпоры, а рота ваша - своего отца.

В а л ь т р о н. Капли слез ваших, орошая лицо мое, проходят до внутренности сердца моего.

М а й о р. В них вся душа моя изливается. Взгляните на своих товарищей: они равно со мною плачут! Ах! если бы наши слезы могли смыть ваш проступок, тогда бы не сожаление, но радость их проливала. Боже! ты видишь сердца наши. Ты видишь, коликим пылают они желанием, получить прощение истинно любимого ими и в самом твоем проступке; но ах! мы все сотворены подвластными нашей должности; она оправдывает нас, и мы в крови твоей неповинны. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 2

В а л ь т р о н, Вертер и Бергстейн.

В а л ь т р о н (по некотором молчании). Что так унылы, друзья мои! неужли это явление кажется вам так необычайно? не первый я погрешил противу закона, не первого меня и накажут.

В е р т е р. Муж толико редких достоинств, конечно, первый на свете впал в такое преступление.

В а л ь т р о н (равнодушно). Что ж? капитан, который, впрочем, был только что добрый солдат, умирает в пример другим для соблюдения подчиненности. Эта жестокая участь не поколебала бы души моей, когда бы не было людей, со мной сопряженных. Много еще потребно мне мужества; мой шурин! несчастная жена моя! вот, что меня поражает! что мне писать к ней? чем оправдать мою проклятую вспыльчивость? она ангел в терпении! сколько раз уступала она горячему нраву моему? она невинно наказывается со мною. А ты, невинное творение, несчастный мой сын! на то ли я дал тебе бытие, чтобы первые понятия твоего существования встречены были казнию твоего отца? на то ли ты будешь жить, чтоб воспоминание об оной отравляло все будущие дни твои? В то время, когда славные подвиги предков будут озарять своим блистанием тебе равных, ты покрыт будешь единым стыдом преступления моего: не будешь ли ты проклинать своего отца? Какая вечная казнь душе моей!

Б е р г с т е й н. Отгони от себя столь ужасное воображение! Твой проступок не покрывает бесславием не только твоего потомства, ниже самого тебя.

В а л ь т р о н. Хотя умираю я от рук моих товарищей; но смерть моя есть знак наказания; а наказание есть следствие преступления, мало ль оно или велико.

В е р т е р. Небо! какое это будет зрелище! а мы, как истуканы, будем смотреть на оное. Для чего не во власти нашей спасти тебя? как! Вальтрон умрет, а мы не истощим всех средств к отвращению роковых пуль от его груди? Вальтрон! друг ли ты нам?

В а л ь т р о н. Неужели ты в этом сумневаешься?

В е р т е р. Сбрось эти цепи: никто тебя здесь не держит, беги отсюда прямо к государю, ты найдешь там принца: он за тебя будет ходатайствовать - и государь...

В а л ь т р о н. Он должен меня отвергнуть. Государь есть первый блюститель законов. Кто дерзнул их преступить, тот сам навлекает на себя казнь. Сколь сладостно взирать на монарха с чистым сердцем и непорочною душою, толико ужасна на лице его и малая его улыбка преступнику! Ах, Вертер! какой пагубный совет подает мне чрезмерность твоего обо мне сожаления! неужли ты думаешь, что можно умножением проступков загладить вину мою? подлый беглец не заслужит ли всеобщего к себе презрения? что будет с этими невинными жертвами, стерегущими меня? Ах, Вертер! неужли ты был способен помыслить, что Вальтрон посрамит последние минуты своей жизни еще новым и столь унизительным преступлением:

В е р т е р. Я думал, что все то хорошо, в чем видел хотя тень надежды к твоему избавлению.

В а л ь т р о н. Одна моя надежда умрет без робости, но в том себя уверить не могу, умирая преступником.

Б е р г с т е й н. Мы видели тебя, многократно презирающего смерть; ты научил нас, как должно солдату умирать со славою; а теперь, несчастный друг! и самое каменное сердце вострепещет; я не могу выговорить, если бы ты ведал, что тебя ожидает.

В а л ь т р о н. Что меня ожидает? разве что больше смерти? Боже! кого я вижу!

ЯВЛЕНИЕ 3

Те же и графиня.

Г р а ф и н я (вбежав, бросается в объятия Вальтрона). Ах! Вальтрон!

В а л ь т р о н. Несчастная супруга! что ты делаешь?

Г р а ф и н я. О, варвары! Итак, вы его осудили! его, кто составлял вашу честь и славу; он был велик для вас. Зависть и злоба его погубляют. Правосудный Боже! как Ты можешь своим всемогущим оком взирать на такое злодеяние?

В а л ь т р о н. Удержись, несчастная! горесть твоя ослепляет меня.

Г р а ф и н я. Цепи! знак бесчестия и ужаса отягчают твои храбрые руки, руки, столько много раз приобретшие отечеству победы! эти ли лавры венчают торжество твое? какие страшные приуготовления! ужасный вид! ты один умертвить можешь.

В а л ь т р о н. О друзья мои! что вы сделали?

Г р а ф и н я. Они друзья твои? эти злобные тигры, эти бесчеловечные чудовища! они стоят, как крокодилы; глаза их сверкают лицемерством, и в зверских сердцах их обитает погибель.

Б е р г с т е й н. Ах! какое жестокое обвинение! если б вы знали...

Г р а ф и н я. Мне ничего не осталось знать, кроме ужасного отчаяния и погибели! зачем вы меня не пускали к нему? зачем вы меня удаляли?

В а л ь т р о н. Что такое?

Б е р г с т е й н. Мы страшились вашего свидания в такое ужасное время; мы под разными видами хотели удалить ее, чтоб избавить вас обоих от горестной встречи; к этому побуждало нас дружеское сожаление.

Г р а ф и н я. Сожаление! бесчеловечные! разлучить меня с супругом в последние часы его жизни! вы боялись моего присутствия; чтоб оно не исторгло из кровожаждущих ваших рук невинную жертву.

В а л ь т р о н. Воздержись, Евгения! Воздержись, несчастная супруга! что привело тебя сюда?

Г р а ф и н я. Любовь и гордость. Я не могла дождаться, не могла отложить нетерпеливого желания тебя видеть, облобызать тебя. Какие прелестные воображения начертывала я в моих мыслях! я представляла себе, что Вальтрон, увенчанный лаврами герой, проходит сквозь ряды воинства, сопровождающего радостными его восклицаниями, что приемлет он нелестные похвалы от всех почитателей истинных заслуг. Как воздымалась грудь моя от тех восхитительных помышлений, что этот герой, удивление своих собратий, возбудивший благородную зависть в своих начальниках, этот герой - мой дражайший супруг. Но где ж я его обретаю? Боже мой! на краю гроба! Твое оружие, гибель и оцепенение врагов отечества, простерто над главою твоею: оно устремлено на пролитие крови твоей, крови, столь почтенной во всей Германии! ужасная встреча! о смерть! разрушь бытие мое прежде, нежели совершится пагубный сей удар.

В а л ь т р о н. Дражайшая супруга! не умножай горестию своею моих и так уже нестерпимых мучений. Те, коих осыпаешь ты страшными укоризнами, истинные друзья мои, достойны всего твоего почтения: они сами страдают со мною, и с радостию бы помогли мне, если бы то им было возможно. Я сам изрыл себе пропасть, из коей никто извлечь меня не в силах.

Г р а ф и н я. Остановись, жестокой! ты пронзаешь мое сердце, которое бьется тобою только одним. Мне должно тебя лишиться? нет, нет; это невозможно. Ах! Вальтрон, сжалься над своею женою. Излей в грудь мою сладостную отраду надежды. И если глас любви тебе не внятен, неужли не пронзит слуха твоего вопль природы? Ты отец, отец сына, который едва только может лепетать твое имя: надлежит ли ему проклятием бытия своего начинать впервые отверзать свой голос? ты обязан первенцу своему жизнию. Бог и природа повелевают тебе сохранить себя. Кто будет подпорой единому плоду нашей любви? не я ли несчастная, которую смерть твоя повергнет во гроб с тобою.

В а л ь т р о н. Евгения! любезная супруга! сжалься надо мною; из нежности твоей ко мне пощади меня от толь горьких нападений; не сделай меня твоими слезами и столь ужасными восклицаниями малодушным: казнь за мое преступление есть несчастная необходимость и охранительный пример для прочих. Когда бы умели мы владеть собою, мы избегли бы многих злоключений: но часто человек, напыщенной ложными понятиями о чести, забывает самого себя; не видит, что самолюбие влечет его к преступлениям. Он погрешает; но не хочет стерпеть, чтоб его в том обличили; пылкость его подстрекает почитать выговор за обиду. Таковые злоупотребления и вредные неустройства побудили милосердого монарха к сему строгому узаконению. Ах! Евгения! моя злосчастная вспыльчивость повергла меня; я погиб невозвратно.

Г р а ф и н я (упадает в его объятия). Погиб! Ах, Вальтрон!

В а л ь т р о н. Так, я погиб, и смерть моя неизбежна. Поздно уже почувствовал я, что истинная честь состоит не в горячности; но в строгом повиновении своему долгу, что дерзость не есть доказательство невинности, что благороднее сохранять уважение к начальству, нежели предаваться бешеному исступлению, за которым всегда последует достойная казнь.

Г р а ф и н я (в ужасе). Казнь? кому? Вальтрону!

В а л ь т р о н. О! дражайшая Евгения! уменьши скорбь души твоей: она поражает меня более, нежели самая смерть.

Г р а ф и н я. Нет, ты не можешь умереть за вину, которая происходит только от несчастного твоего сложения. Творец всего мира, вдохнувший в твою душу это пламенное свойство, неужели к погибели твоей...

В а л ь т р о н. Удержись, дерзкая! Не смей роптать на провидение. Мы должны познавать в нем милосердие всемогущего Творца к своему созданию. Созидая душу, он вложил в нее свободную волю и даровал ей разум, дабы он всегда действовал в исправлении несовершенств наших.

Г р а ф и н я. Неужли ничто не может спасти тебя? раскаяние, любезный супруг! когда Бог Вседержитель неба и земли приклоняется раскаянием и прощает наши грехи: неужели человек, сей презренный червь, не умягчится признанием вины твоей.

В а л ь т р о н. Она столь велика, что никакое раскаяние не может ее загладить, а признание в ней не нужно; и уже бесполезно унижать себя просьбою о прощении.

Г р а ф и н я. Варвар! ты хочешь гордостию погубить жену и учинить несчастною собственную кровь свою! ты не имеешь уже более никаких прав над самим собою: ты отдал их мне и своему сыну, нам, нам ты принадлежишь; ты отец, ты супруг: эти имена должны умягчить тебя, когда не хочешь ты, чтоб свет проклял твое бесчеловечие.

Б е р г с т е й н. Вы жестоко поступаете с своим супругом; вам совсем не звестны ни наше состояние, ни строгие военные законы: все желания его будут бесплодны.

В е р т е р. Бесплодны? почему знать; я думаю, право, это хорошо. Графиня! ступайте сами: вы только можете избавить его.

Г р а ф и н я (в совершенном восхищении). Я? ах! Ангел! утешитель! говори, научи меня; облобызаю твои ноги, что могу я сделать? если жизнь моя потребна за него: с восторгом лечу на смерть.

В е р т е р. Бегите скорее к фельдмаршалу: слезы, горесть и отчаяние прекрасной женщины более иногда делают чудес, нежели все доводы разума. Спешите скорее; мы подкрепим вашу просьбу. Черт меня возьми! надобно быть нашему фельдмаршалу крепче железа, когда вы не будете в состоянии смягчить его сердце.

В а л ь т р о н (с досадою). Вертер! какой совет! и ты хочешь...

Г р а ф и н я (бросаясь к Вертеру; на коленях). О! добродетельный человек! избавитель! отец мой! вечное благословение тебе от Бога! (Встав поспешно и взяв его за руку, бежит.) Пойдем; время дорого. (Вдруг останавливается и смотрит на него подозрительно.) Но не искусный ли это обман, чтоб, удалив меня отсюда, ускорить его смертию.

В е р т е р. Нет, графиня! вы обижаете честь мою таковым подозрением.

Б е р г с т е й н. Я даю в залог мою голову, что приговор не будет исполнен до вашего возвращения.

Г р а ф и н я. Пойдем. (Устремив взор на Вальтрона.) Моя жизнь, спасение души моей в руках твоих. Если я тебя уже не найду, отчаяние - жребий мой; ты меня разумеешь.

В а л ь т р о н. Ах, Евгения! я заклинаю тебя, останься; ты умножишь только скорбь свою.

Г р а ф и н я (поцеловав мужа). Прощай; мне должно тебя избавить. Боже! будь помощник мой! (Уходит с Вертером.)

ЯВЛЕНИЕ 4

Вальтрон и Бергстейн.

В а л ь т р о н. Бедная супруга! сколько ты ужаснешься! я трепещу, воображая отчаяние ее. Ты меня разумеешь: это слово необычайный хлад распространило по всей крови моей. Какой-то непонятный ужас вдруг объемлет все члены мои! Бергстейн! друг мой! Боже мой! что со мною происходит.

Б е р г с т е й н. Вальтрон! черты лица твоего изменяются. Пролей в сердце друга твоего, скажи, что такое необычайно вдруг тебя поразило?

В а л ь т р о н. Друг мой! на тебя вся моя надежда.

Б е р г с т е й н. Ты не обманулся в том.

В а л ь т р о н. Ты не можешь себе представить, что сделать в состоянии раздраженная женщина! я боюсь чрезмерности любви ее ко мне: помыслит ли она о своей жизни? Бергстейн! поди, узнай, не здесь ли мой сын? будь при нем безотлучно; разлучи его на некоторое время с матерью. Я знаю, сколь это жестоко: но когда он будет в твоих руках, тогда только я могу быть уверен; и если можно, приведи его ко мне тайно от Евгении: сердце мое говорит мне, что он здесь; дай мне эту отраду, чтоб я мог его увидеть в последней раз и оросить его моими слезами.

Б е р г с т е й н. Графиня приехала одна.

В а л ь т р о н. Одна! ты верно это знаешь?

Б е р г с т е й н. Возможно ли подвергнуть нежного младенца всем опасностям дальней дороги?

В а л ь т р о н. Так я не увижу его более? Боже милосердый! Что ж делать; так и быть. Ну, теперь я спокоен. Оставь меня, любезный друг! я хочу примириться со Всевышним судиею; чрез час приходи. (Обняв его, отходит с усмешкою.) Ободрись, друг мой! дело сделано. Ты видишь (с сильным движением), ты видишь, что я спокоен.

Конец третьего действия

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ 1

В а л ь т р о н (один). Благодарю тебя, Творец милосердый! важнейшее дело исполнено. Конечно, важнейшее: вручить душу Создателю своему, единому начальнику всеобщего бытия. Ах! почто мы в кратковременной жизни нашей иногда его забываем! ах! почто вся мысль наша не посвящает ему каждой минуты бренного нашего существования! человек! какое ты неблагодарное творение! когда превратное счастие осыпает тебя своими дарами, воспоминаешь ли ты тогда первобытное вещество свое? землю! часто не смеешь и помыслить, отторгнутся от блистательного плена и возвысить мысль свою к безначальному Художнику, сотворившему тебя из земли; но Он не отвергает от милосердия своего ни единой твари; обратись к Нему, принеси Ему единый вздох из глубины сердца; Он его примет, и душевное спокойствие запечатлеет благодать Его. Так, Творец мой! в это последнее мгновение моей жизни ощутил я все милосердие Твое: оно ободряет меня, и я бесстрашно предаю Тебе дух мой: иду предстать перед судом Твоим с чистым сердцем и успокоенною совестию; и когда смерть отверзает мне врата в вечность, приими под кров свой рыдающую по мне вдову и осиротевшего сына! будь им помощником, утешь их страждущие сердца; да исполнятся их души единым прославлением Твоего величия! и каждая мысль их да освятится благодарением за Твое милосердие; пролей в души их ту сладость, которую Ты даруешь мне в час мой смертный. Еще осталось малое исполнить, и все кончено. (Вынув бумаги.) И вы столько же действительны, как и молитва при смерти.

ЯВЛЕНИЕ 2

Вальтрон и Бергстейн.

В а л ь т р о н. Истинный друг мой! раздели со мною мое спокойствие; я не могу тебе принести другой благодарности за твою дружбу, кроме того, чтоб быть уверенну в тебе, как в себе самом. Я имею право располагать твоим сердцем, я имею теперь важную до тебя просьбу.

Б е р г с т е й н. Возлагай на меня все, что ты заблагорассудишь, повелевай моим сердцем, оно тебе предано: твою последнюю волю я уважу более, нежели самую жизнь мою. Ты хочешь говорить о несчастной...

В а л ь т р о н. О жене моей, ты думаешь? нет еще; о ней после, хотя напечатление ее в сердце возьму я и в самую вечность; наши души питались одною взаимною любовию; подкрепи ее своим дружеством, чтобы она сохранила сиротствующее свое сердце для моего сына, но теперь к делу. (Отдавая ему бумаги.) Вот несколько строк! но никто да не опровергнет их: твердое свойство души твоей удобно к исполнению их. Когда кровь моя прольется по законам, хотя уповал я пролить оную в другом месте, распечатайте эти бумаги и исполните по них. Одну только особу не мог я включить, не смея тем тронуть нежности, добродетели и дружества.

Б е р г с т е й н. Я угадываю твои мысли, достойный и редкой друг! по своей собственной душе заключаешь ты и о душе твоего друга. Сколь гордым учиняешь ты меня в сию минуту перед самим собою. О Вальтрон! Вальтрон! заслужил ли ты судьбу свою?

В а л ь т р о н. Сто злодеев у судей беспечных могут избавиться от смерти, но сколько же чрез это постраждет невинных и добродетельных. Сила законов ограждает всеобщую безопасность и приносит ей в жертву преступника; моя смерть не позорна, я умру от рук моих товарищей: чем строже правосудие, тем реже преступление; если бы слабое сожаление восторжествовало над правосудием, тогда бы законы перестали быть священными: казнь моя много учредит добра. А, мой друг! пример прощения действует над возвышенными только душами, но, к несчастию, люди не все удобны чувствовать цену благости. Сам Бог иногда ниспосылает казни, дабы очистить землю от пороков. Но оставим это, мне осталось немного минут прожить: не должно тратить их бесполезно. Я ожидаю моего шурина: он обещал со мною говорить наедине. Мне должно прежде смерти моей узнать, исполнит ли он желание мое?

Б е р г с т е й н. Так я не могу быть свидетелем вашего жалостного с ним свидания? я удалюсь от сего ужасного зрелища и приду после.

В а л ь т р о н. Нет; останься, ему известно благородное твое сердце; ему известно неразрывное наше дружество: от тебя нет у нас ничего сокрытого: не лиши меня дружеского твоего присутствия в последние минуты моей жизни.

ЯВЛЕНИЕ 3

Те же и полковник.

П о л к о в н и к (видя уходящего Бергстейна). Останься, господин поручик! ты лучший наш друг.

В а л ь т р о н. Я это чувствую слишком.

В а л ь т р о н (по некотором молчании). Вот минута, которая разлучает нас навек. Итак, позволь другу своему открыть последние свои желания. Моя жена, нежная и добродетельная сестра твоя, несчастнее теперь всех на свете, тебе вручаю я ее, храни этот драгоценный залог; ты брат ее, будь ей вместо отца, когда нет у нее супруга; ее чрезмеру чувствительная душа весьма прилеплена к сему преступнику: она требует сильного и деятельного утешения о моем падении.

П о л к о в н и к. Могу ли я подавать утешение злосчастной сестре моей, когда участь твоя самого меня сразила.

В а л ь т р о н. Твое великодушное сердце найдет в себе столько мужества, чтоб победить раздирающую его скорбь; но она нежная и чувствительная женщина, она требует крепчайшей подпоры. Мне известна пламенная любовь ее ко мне; без твоего утешительного подкрепления безотрадная горесть сокрушит ее, низвергнет во гроб безвременно; и тогда что будет с бедным, оставленным сиротою, который не знал отца своего. Ах! сей нежный залог счастливого брака теперь безмолвен; а скоро будет и безроден. О безумный! скольких ты своею проклятою вспыльчивостию вовлек в неизмеримую пропасть злоключения. И самая невинность должна страдать за твое преступление! какая горестная память для тебя, бедный сын! отец твой умер казнию, учинил твою мать плачущею вдовою, лишил ее преступлением своим принадлежащего ей имени и состояния, отравил все дни твоей жизни ненавистным воспоминанием, он оставил тебе в наследство один стыд и поношение.

П о л к о в н и к. Разгони эти мучительные воображения; добродетели и заслуги отца останутся сыну блистательным наследством.

В а л ь т р о н. Чем блистательнее заслуги, тем преступок мрачнее, который очерняет их. Слава в добродетелях скромна, а в пороках неумолкна. Люди скорее всего забывают прошедшее поведение чести, а настоящее пятно, которое обесславило всю жизнь мою, остается неисходно в их памяти. Несчастный сын! ты будешь всегдашнею жертвою дерзких укоризн, которыми покрывает тебя имя твоего отца, и самое молчание будет раздирать чувствительную твою душу; лучше бы было, если б отец твой умер, не произведя тебя на свет! (Взяв Полковника за руку.) Тебе вручаю я его: будь ему отцом, призри беспомощное сиротство его. (Взяв Бергстейна за руку.) А ты будь ему таким же другом, каким был мне, укротите заблаговременно его страсти, загасите совокупно огнь его буйства, как скоро только приметна будет в нем хотя малейшая искра; устремите к тому все свои силы, чтобы не последовал со временем бедственной пожар: пусть несчастный и поразительный пример послужит ему в наставление.

П о л к о в н и к. Каждая мысль в жизни моей посвятится сему младенцу. Я уже, как солдат, исполнил свой долг мой к отечеству, и если вместо добычи вынесу я жизнь из этой войны, то оставлю службу и буду провождать горестный остаток дней моих в обществе сестры моей и воспитании твоего сына; всего себя посвящу я сему упражнению; потщусь устроить твое подобие к чести твоего имени, дабы сын, учинясь достойным добродетельного отца, изгладил из памяти человеческой твое преступление, дабы самое злословие постыдилось, увидя в нем живый образ геройских твоих подвигов.

Б е р г с т е й н. Ия умножу собою это печальное общество и оставшие дни мои проведу в философическом успокоении души моей. Я уже видел все опасности человеческой жизни, проходя скользкий путь нашего странствования: они далеко превосходят те блестящие явления, которые без сопутствия слепого счастия и самым величайшим трудом едва приобретаются; где часто самые коварства торжествуют над добродетелию и заслугами.

В а л ь т р о н. Друзья мои! я несомненно на вас надеюсь и эта надежда совершенно теперь меня успокоила. Ну, главное совершено; еще осталось нечто: я бы желал моего поручика на мое место. Заслуги и добродетели его достойны его преимущества. Рота к нему привыкла, любит его несказанно, и полк может надеяться от него величайших подвигов. Затем прошу подкрепить, други, Бергстейна в исполнении ему порученного; я льщу себя, что жена моя на то согласится; это малое напоминовение обо мне, и сын мой от того не потерпит.

П о л к о в н и к. О друг мой! какой урон! сколько несчастных теряют в тебе свою подпору и благодетеля! вся рота твоя наполняет рыданием воздух: никогда, может быть, дети не оплакивали так потерю своего отца.

В а л ь т р о н. Не разрушайте напоминовением о том моего успокоения; я знаю, что рота меня любила; но я обесславил и ее моим преступлением. Теперь дела мои учреждены. Прощайте! (По болезненном молчании.) Укрепитесь, сетование ваше поколеблет меня: удалитесь от сего слишком трогающего явления: оно жестоко подействует на ваши души. Моя супруга, я должен еще раз ее увидеть, но боюсь ее присутствия более, нежели самой смерти. Ах! если б я мог поцеловать моего сына и подать ему родительское благословение: но мне воспрещено это печальное удовольствие.

П о л к о в н и к (тихо, Б е р г с т е й н у). Берегись открыть ему, что он здесь.

Б е р г с т е й н (тихо, П о л к о в н и к у). Но как удержать от того графиню?

П о л к о в н и к (прижав Вальтрона к груди своей, с крайним прискорбием). О ты, несчастный и возлюбленный друг! прощай! Бог да подкрепит тебя в последние часы тою неустрашимостью, которою ты блистал в опасностях отечества. Прощай! некогда мы опять увидимся с тобою: небо, не задли сию минуту.

ЯВЛЕНИЕ 4

Те же, графиня и Вертер.

Г р а ф и н я. Вот и я! и смерть со мною. Вальтрон! ты умрешь! нет милости: они неумолимы; тираны! они могли плакать! о слезы крокодиловы! они превосходят лютостию и сие чудовище: оно умерщвляет только противника своего, грозящего ему самому смертию, а здесь человек губит человека.

В а л ь т р о н. Любезная супруга! ободрись, ответ твой я уже знал наперед: меня спасти неможно; не порицай невинных; тебе не известны...

Г р а ф и н я (увидя уходящего полковника, схватывает его за руку). Стой, мучитель, который братом моим назывался: я проклинаю тебя и сие имя; мой брат убийца моего мужа! он был для тебя превосходен; величие и блеск его заслуг оскорбили твое честолюбие и возбудили в надменном твоем сердце зависть: капитан превзошел славою своего полковника; эта постыдная мысль привела тебя к такой зверской кровожадности, отдай мне моего супруга или ты умрешь от руки моей. (Хватается за его шпагу.)

В а л ь т р о н (удержав ее). Что ты делаешь, безумная?

П о л к о в н и к. Любезная сестра! ты свирепее моей лютой судьбины! отчаяние твое извиняет тебя; пожалеешь ты обо мне столько же, как и о самой себе: если бы ты могла видеть мое сердце, как бы оно вострепетало от радости, когда бы я мог в сию минуту возвратить супруга в твои объятия: но увы! мне ничего не осталось более, как только разделять взаимно наши страдания и жестокую участь.

В а л ь т р о н. Евгения! дражайшая супруга!

Г р а ф и н я (в исступлении). Ты - мой супруг? прочь от глаз моих, чудовище! я тебя не знаю. Мой супруг граф Вальтрон, коего храбрость беспримерна, коего благородство души посрамило и самую зависть: мой супруг - герой, который вырвал принца из рук неприятельских; он теперь стоит пред государем и восприемлет от руки его достойные почести: а ты кто? оставь меня, ужасный призрак! (Ухватясь за полковника, трепещущим голосом). Ах братец! спаси меня от сего чудовища: оно зияет на меня, оно хочет поглотить меня; Боже! Боже всемогущий! (Упадает.)

П о л к о в н и к. Сестрица! сжалься над собою и над несчастным своим мужем.

Б е р г с т е й н. Она лишилась чувств.

В а л ь т р о н. Дражайшая Евгения! друзья мои! помогите ей.

Г р а ф и н я (встав и смотря на всех быстро, потом, ослабев, облокачивается на Вальтрона и говорит томно). О сколь суетна была моя гордость! Вальтрон! это ты? В каком состоянии я тебя вижу! сердце мое чтило тебя божеством своим. Любовь моя находила в тебе все мое блаженство: я не променяла бы одного твоего объятия на всю вселенную; мне казалось, что сама природа гордилась, произведя тебя на свет, а теперь я вижу тебя в поносных оковах, умирающего казнию преступника, о Боже! колико Ты меня смиряешь! неизмерима пропасть, в которую я низвержена.

В а л ь т р о н. Дражайшая супруга! такое ли наше прощание.

Г р а ф и н я. Прощание! так ты хочешь умереть?

В а л ь т р о н. Я должен.

Г р а ф и н я. Ты должен? ты?

В а л ь т р о н. Оскорбленные законы требуют моей крови.

Г р а ф и н я (в исступлении). Нет; Вальтрон! нет, ты ошибаешься. Поверь мне, любезный мой супруг! ты не умрешь; нет; мы проживем много лет в сладчайшем спокойствии. Пойдем со мною, Вальтрон! пойдем скорее обнять нашего младенца: посмотри на него, как он на тебя усмехнется, как он протянет ручонки к своему отцу: невинная радость блистает на глазах его, как они походят на твои - посмотри на него: он точное твое подобие, и душа его так же будет с твоею сходна, возьми его к себе на руки, прижми его к своему сердцу; он тянется к тебе, прыгает; чего ты его боишься! возьми, возьми! (Ухватясь за цепь, приходит в себя.) Ах! этот звук умерщвляет меня.

В а л ь т р о н. Боже мой! этого уже много, Ты возлагаешь больше, нежели возможно снести: я человек.

Б е р г с т е й н. Лютая скорбь лишила ее разума. Ах, графиня! опомнитесь.

Г р а ф и н я (озираясь дико). Вы кто? а, убийцы! вы здесь еще? прочь! вы василиски, умерщвляющие одним своим взглядом: защити меня от них, Всемогущий Боже! возбудитесь от сна, перуны небесные, размозжите сих чудовищ и низвергните их в ад.

В а л ь т р о н. Я заклинаю тебя всем, что свято, твоею несчастною любовию ко мне, родительскою нежностию к твоему сыну; не огорчай последних минут моей жизни, приди в себя.

Г р а ф и н я (схватив себя за голову). Какой огнь! (Упадает на грудь Вальтрону.)

Б е р г с т е й н. Слава Богу! она опомнилась.

П о л к о в н и к (плача). Великий Боже! до какого состояния я дожил!

В а л ь т р о н. Дражайшая супруга! воззри на эти горькие слезы, от скорби и от стыда текущие больше для тебя, нежели для самого себя.

Г р а ф и н я (опять впадает в исступление). Ты умрешь! ты, пред которым враги отечества трепещут; где твоя неустрашимость? неужли ты робеешь пред своими собственными злодеями? неужели ты не можешь одним своим взором разогнать их! что ты стал, как агнец? возьми оружие, извлеки свой страшный меч: рази, они бегут: ах! нет; они стоят, исполнены коварной радости; торжествуйте! злоба ваша удалась вам.

В а л ь т р о н (с горестию и негодованием). Несчастная супруга! в последний раз...

Г р а ф и н я. Он закрыл вам солнце, отнял у вас свет, пусть он вас озаряет. Я знаю, что делать; я воспламеню к его избавлению все: я возбужу к отмщению насилия принца, самого государя, когда благородная германских владык кровь течет в их жилах; он услышит вопль рыдающей вдовы, упредит вашею казнию казнь избавителя своего брата; я самого праведного Бога призову, сего Бога героев и сильных. (В совершенном бешенстве.) Когда же никто не послушает отчаянного моего крика; я имею сына: в его юную душу всею я смерть и мщение; это возрастет, принесет зрелый плод, наполненный мрачною ненавистью, каждое утро, каждый вечер, в темную полночь, с поднятою вверх рукою будет он клясться о кровавом и лютом мщении, о кровавой и гнусной погибели всем вам. (Бежит в бешенстве.)

П о л к о в н и к (останавливая ее). Сестрица! для самого Бога.

В а л ь т р о н. Дражайшая супруга, любезная Евгения!

Г р а ф и н я. Не удерживай меня или я пронжу свое сердце, кровию моею обагрю путь к твоей смерти. (Слышен барабан; графиня содрогнулась и, произнеся страшный крик, упадает в их руки.) А! (томно) все погибло!

При звуке барабана все прочие содрогнулись.

В а л ь т р о н (также содрогнувшись). Смерть! Итак, я уж вижу губительную твою косу; при воззрении на тебя содрогается сама природа: ах! до сей минуты не ощущал я сего хладного трепетания; о сколь нестерпимо проницает мраз его до самой души моей! Вальтрон! чего страшишься ты? Смерть - единая цель человеков; переступи без робости сию черту и явись в объятиях вечности: но жалостный крик бесприютного младенца! отчаянное рыдание обожаемой супруги! Они, сопровождая меня во гроб, возмущают всю внутренность мою; они укоряют меня моею смертию; они укоряют меня своими по мне терзаниями; и будущая бездна их злоключений терзает мое сердце; нежность утехи, любовь, все то, что составляло блаженство дней моих, вдруг прывают душу мою всею своею блистательною живостию: они все вместе нападают на меня; бесчисленные капли слез их, подобно огненному дождю, сожигают все существо мое. (Устремя глаза на графиню.) Это ты! это ты, милая моя Евгения! источник всех радостей моих! ты бесчувственна по мне: это мгновение для тебя блаженно; сколь болезненно будет пробуждение твое! не пробуждайся никогда; да не узришь последних чувств несчастного твоего мужа.

Входят солдаты с одним офицером.

П о л к о в н и к (содрогнувшись, отвращается от них.) Какое зрелище! (Падает на стул.)

В а л ь т р о н (целуя графиню). Прости, невинная жертва бешенства мужа своего, прости! я знаю, ты не оскорбишь памяти его проклятием; брат твой тебе подпора и утешение. (Целует полковника и Бергстейна, потом становится на колена.) Боже! укрепи меня в последние минуты. (Отходит с солдатами.)

ЯВЛЕНИЕ 5

Те же, кроме Вальтрона.

Б е р г с т е й н. Для сего суждено мне пережить эту бедственную минуту!

П о л к о в н и к. Мой друг! превозможем себя; будем жить для несчастных, доколе грызущая тоска не прекратит горестной нашей жизни; будем страдать, снедаемы медленною смертию, воспоминая плачевную судьбу нашего друга. Бедная сестра моя!

Г р а ф и н я (пришед в себя, с помощию их встает, озирается, везде ищет глазами Вальтрона). Вальтрон! тебя уж нет со мною; где ты? тебя уж нет! неужели смертный удар совершен? нет, нет; это невозможно. О! чудовища! вы здесь? (Упав к ним на колена.) Ах! сжальтесь над моим страданием, скажите, жив ли мой супруг? никто не отвечает: все глухо! все немо! что я говорю! мне надобно действовать: муж мой герой: во мне ли нет сил к его спасению? Пылай, мстительная ярость в душе моей, отчаяние подает мне безмерные силы. (Вырвав у брата шпагу, бежит с нею.) Все, что встретится со мною, падет под этим острием, и я вырву моего супруга из челюстей смерти.

Полковник и Бергстейн (оба вместе бросаясь за нею). Остановись, несчастная! куда тебя отчаяние твое влечет.

Занавес закрывается.

Конец четвертого действия

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Театр представляет открытое поле, и в левой стороне видна часть лагеря.

ЯВЛЕНИЕ 1

Б е р г с т е й н, Вертер и еще два офицера.

Б е р г с т е й н (держа в руке письмо). Если бы господин полковник не распечатал этих бумаг, я бы прежде смерти графа не дерзнул этого сделать: но он не узнает о том; впрочем, и по исполнении его воли он запретил разглашать о своем великодушии; его дружество и по смерти его столь для меня дорого, что я не променяю его ни на какое сокровище: род благодеяния его отменный от обыкновенного.

В е р т е р. Дай мне увериться, чтоб я сообщил сердцу моему совсем новое чувство. (Берет бумагу и целует.) О великодушный человек! твое благодеяние все на свете превосходит. Не довольно, что при жизни избрал ты нарочно в свою роту таких офицеров, которые, кроме жалования и храбрости, ничего не имели, для того, чтобы разделять с ними твое богатство: ты и по смерти о них помышляешь. (Отдавая ему бумагу.) Глаза мои от слез ослепли. Друг! прочти нам это начертание нашего благодетеля.

Б е р г с т е й н (читает). "Обоим поручикам моим и прапорщику по тысячи талеров на память".

В е р т е р. Я бы хотел тысячу раз умереть вместо талеров.

Б е р г с т е й н (читает). "Волонтера моей роты, графа Кроненбурга, прошу принять табакерку с моим портретом; дабы он, смотря на него, учился заблаговременно утушать горячность свою".

В е р т е р. Этот мальчик счастливее всей роты.

Б е р г с т е й н (читает). "Каждому солдату моей роты по пяти, капралам по десяти, унтер-офицерам и сержантам по пятнадцати талеров тотчас вручить после моей смерти из моей шкатулки; палатки и экипаж поручику Вертеру; верховых лошадей разделить офицерам моей роты".

В е р т е р (плача). К какому черту мне на ней ехать.

Б е р г с т е й н (читает). "Камердинеру моему все мое платье и пятьдесят червонных; каждому ездовому лошадь и за год жалованья". Я сам не могу более читать. (Вынув другие письма.) И вот тот счет и полномочие: а это письмо к его супруге. Но каким образом покажусь я к ней? ее состояние! ты сам видел ее отчаяние.

В е р т е р. Волосы на мне встали дыбом: в таком отчаянии я еще не видывал человека.

Б е р г с т е й н. Ежели бы она видела своего супруга, прекратившего жизнь от неприятельских ударов, жалоба и слезы ее были бы рассудительны; но видеть умирающего, как преступника законов, супруга, почитаемого от всех за породу, богатство, славу и заслуги, и уже отца наследника его добродетелей. Нет; это превозмочь выше сил человеческих.

В е р т е р. Да и это не человеческое дело, чтоб не тронуться ее слезами, от которых и самые камни умягчились бы. Я видел, как фельдмаршал сам разрывался от горести и мучения; сын его, граф Кроненбург, просил, умолял и, стоя на коленах, смочил слезами своими отцовские ноги; но ничто не помогло: только и было, что фельдмаршал бил себя в грудь и кричал болезненным голосом: "Я не могу, я не могу!" Твой ученик, несмотря на это, вышел из себя, заклинал отца всеми возможными убеждениями, он даже укорял его жестокостию; потом пришла графиня, этого уже я и пересказать не могу; только я уверен, что фельдмаршал не менее нашего страдает: отроду в первый раз я его вижу, что он плачет.

Б е р г с т е й н. Друг мой! есть преступки, которых нельзя омыть слезами: я уверен, что и сам законодатель наш проливал слезы, когда правосудие заставляло его начертывать сей закон.

В е р т е р (оглянувшись к лагерю). Ах! Боже мой! они идут уже.

Б е р г с т е й н. О бедный человек! это последний твой поход ко гробу.

В е р т е р. Посмотрите, как идет он неустрашимо, как бы парадом.

ЯВЛЕНИЕ 2

Те же и весь строй. Солдаты выходят взводами, предводимы майором; между взводов Вальтрон идет среди сомкнутых ружей, а по окончании марша солдаты становятся в порядок.

В а л ь т р о н (вышед из ружей). Итак, здесь смешается кровь моя с землею! быть так: она возвратится в недра своей матери, из коей я произошел: я умираю прежде времени; рано иль поздно, тому же быть. Прощайте, я готов; вы провожали меня: благодарю вас за любовь ко мне. (Прощается с ними.) Примите запечатление истинной дружбы, любезные и добродетельные товарищи! вы доказали мне много любви вашей: мы вместе служили, не лишите меня по смерти вашего дружеского напоминания.

В е р т е р. Бедный друг! если б я мог пролить за тебя кровь мою, Бог свидетель, я бы с радостию умер. Ты был украшение всего нашего полку. Прощай! свет тебя не достоин; там лучше уважают заслуги; мы скоро увидимся. (Целует его и отходит к стороне.) Прощай!

В а л ь т р о н (обняв Бергстейна). Друг мой! я разлучаюсь с тобою не без горести: кажется, что души наши сплетены одна с другою, повторяю мою просьбу, будь покровителем несчастной жене моей. Смерть моя; бедный мой сирота! отнеси к нему этот последний поцелуй мой и мое благословение; напомни ему со временем о злосчастном его отце, когда он в состоянии будет о себе помышлять; отнеси мое последнее целование добродетельному моему шурину, и когда душа моя оставит тело, отвези оное, и присоедини гроб мой к гробницам моих прародителей: отложи все суетные великолепия; ты можешь тем сделать помощь многим бедным.

Б е р г с т е й н. Твои добродетели составляют величайшее торжество при твоем погребении: они бессмертны пребудут в сердце каждого благородного, человеколюбивого и чувствительного создания: они будут тебе вместо надгробной надписи, которая, переходя от отца к сыну, распространится до позднего потомства и прославит память твою всеобщим сожалением. О Вальтрон! твоя смерть есть неисчерпаемый источник вечных слез моих: еще повторяю тебе, что для пользы и услуг твоей супруге и сыну твоему посвящу жизнь мою. Клянусь в том Всемогущим Богом, честию моею и нашим дружеством.

В а л ь т р о н. Создатель да наградит тебя за то; все мое принадлежит тебе; я умираю спокоен: скажи моей Евгении, что я умираю с сердцем, исполненным к ней чистейшей любви и нежности, и прошу от всех благосклонного себе напоминовения: объявляю всем, что я сам причиною моего несчастия, да не упрекнет язык ее никого из нежности ко мне; да прекратит она свою скорбь и напрасные жалобы. Я прошу у всего полку прощения за учиненный мною преступок и желаю, чтоб смерть моя примирила меня со свеми. (Сняв перстень с руки.) Господин майор, удостойте принять перстень сей на память обо мне. (Вручает ему кошелек.) А это прошу разделить тем солдатам, которые по мне стрелять будут. (Подходит барабанщик с платком для завязывания глаз.) На что это! я видал тысячи неприятельских пуль, летящих на меня, а эти меня не испугают; солдат должен умирать с открытыми глазами.

М а й о р. Повинуйтесь, господин капитан! так водится.

В а л ь т р о н. Не инако, как по вашему повелению. (Отдает часы барабанщику и хочет идти на место, но слышит крик графини.)

Г р а ф и н я (за кулисами). Стой! стой!

ЯВЛЕНИЕ 3

Те же и графиня.

Г р а ф и н я (вбегает с распущенными волосами, держа на руках младенца). Стойте, варвары! о Вальтрон! (Бросается к нему в объятия.)

В а л ь т р о н. Боже! это мой сын! (Целует его, взяв на руки.)

Г р а ф и н я. Супруг мой! ты хотел умереть без нас? жестокой! такой ли знак любви твоей ко мне? чем мы заслужили такое равнодушие твое? наша любовь к тебе несказанна, а ты не хотел в последние поцеловать меня и подать благословение твоему сыну.

В а л ь т р о н. Вильгельм! я тебя вижу, я держу тебя на руках моих и могу еще раз прижать тебя к моему сердцу: благодарю Тебя, Всещедрой Творец! Ты благоволил усладить смертный мой час: вот невинное Твое творение! вот дар мне твой, драгоценнейший самой жизни; прими его, милосердый Отец всея природы! прими из рук умирающаго отца в недра своей благости; да пребудет на нем благословение Твое! (Отдает его матери.) Все теперь свершилось! Иду.

Г р а ф и н я. Куда немилосердый? что будет с нами по смерти твоей, когда жестокосердый брат мой в сию минуту хотел похитить у меня сына; и прежде разлучения твоего с жизнию хотел разлучить меня с тобой и с сыном? он хотел и последнюю отраду похитить в своей жизни. О, Вальтрон! так ли ты об нас помышляешь.

В а л ь т р о н. О, моя любезная Евгения! если б ты могла видеть мое сердце; ты бы узрела в нем образ твой; для тебя только и сына жизнь мне была драгоценна. Возлюбленная и несчастная супруга! я тебя оставляю; и вот залог, для которого должна ты хранить жизнь свою: прими с сим поцелуем душу мою в уста твои, пусть она соединится с твоею: будь столько же нежною и чувствительною матерью, сколько была несравненна супругою. Невидимо буду я сопровождать следы ваши и вдыхать в вас милость Создателя. Прощай, Евгения! в последний раз! (Вырывается из ее объятий.)

Г р а ф и н я. Ты оставляешь меня на сей земле, на земле, обагренной дражайшею нам твоею кровию, где ужас и отчаяние будет нашим жребием, где осиротевшие наши сердца будут питаться одною только смертельною горестию: возьми нас с собою; мы вместе предстанем пред Судиею Вышнего; твоя добродетельная душа, твоя беспорочная жизнь предъидут пред нами ко престолу Его; и там ничто уже нас разлучить не может; ступайте, жаждущие нашей крови, умерщвляйте всех нас вместе.

В а л ь т р о н. Не огорчай последних минут моей жизни, Евгения, взгляни на этого невинного младенца; он просит вместе со мною, чтоб ты жила для его жизни.

Г р а ф и н я. Для его жизни? неужли он должен жить без тебя? неужли я в моем отчаянии не найду столько любви к нему, нет; несчастный сын! я не допущу тебя почувствовать все бедствия твоей жизни, и чтоб ты, познав великость своего урона, стал упрекать мать свою в малодушии: любовь моя не допустит тебя до будущего страдания. (Вынув кинжал, хочет заколоть его.) Ты должен предварить смерть твоего отца.

В а л ь т р о н (бросаясь вдруг, отнимает у ней кинжал). Что ты делаешь? бесчеловечная! того ли я ожидал от любви твоей при конце дней моих?

Б е р г с т е й н (в то же время отнимает Вильгельма, а у него другой офицер, взяв, уносит его с театра). Ах! Графиня! вы жесточае самой смерти!

Г р а ф и н я. Варвары! вы отнимаете у меня сына! Вильгельм! Вильгельм! отдайте мне его. (Схватывает мужа за руку, в которой у него кинжал, чтоб его отнять.) А, немилосердый! отдай мне это железо, единую мою отраду; на нем кровь сына и матери должна соединиться. (Вальтрон бросает кинжал далеко; майор его поднимает.)

В а л ь т р о н. Нет; когда уж мой голос не имеет над тобою власти, то я...

Г р а ф и н я (М а й о р у, с жестокою улыбкою). Тебе надобен этот кинжал? Вальтрон умер, вы можете похищать у меня все; какой огнь сожигает всю внутренность мою! (Упав на колена, говорит всем самым жалостным и нежным голосом.) Друзья Вальтроновы! докажите в сию минуту, что вы его любили, сжальтесь над несчастною его женою, пронзите грудь мою, чтоб она не препятствовала излететь сердцу, чтоб кровь моя смешалась с кровию моего супруга; неужели никто из вас не окажет мне сего милосердия? нет! все отрицаются: скажите после этого, человеки ли вы?

В а л ь т р о н. Должно кончить. (Идет к месту казни.) Прощай!

Г р а ф и н я (бросаясь к нему). Тщетно! я прилеплюсь к нему; прежде разорвете вы меня на части, нежели с ним залучите: это одно только средство умереть мне с ним вместе; ваши пули не пробьют его груди прежде моей.

В а л ь т р о н (к офицерам). Друзья мои!

Все офицеры отвлекают ее к стороне; а она противится.

Г р а ф и н я. Варвары! для чего вы не хотите поразить нас вместе? Милосердый Боже! брось на нас губительный Твой огнь! Земля, разверзися под ними и поглоти чудовищ сих! пустите, мучители, умереть меня вместе с моим супругом! (Вырвавшись у них, кричит в исступлении.) Вальтрон! Вальтрон! (Упадает, офицеры относят ее к стороне.)

В а л ь т р о н (целует ее). Прости, дражайшая и несчастнейшая супруга! Боже! прими дух мой!

Идет на место, становится на колена, ему завязывают глаза майор дает знак, Адъютант выводит трех солдат, кои по знаку взводят курки; слышно за театром восклицание: "Стой! стой!", и белый платок летит со стороны лагеря к месту казни.

ЯВЛЕНИЕ 4

Те же, Кроненбург и потом принц.

К р о н е н б у р г (вбегает без шляпы, запыхавшись, едва произносит). Стой! (Становится между Вальтроном и солдатами; от стороны лагеря слышно.) Ура! ура! милость!

Все офицеры (на театре, кричат). Принц! принц! прощение!

Принц в дорожном платье бросается к Вальтрону, срывает платок и ведет его вперед театра.

Все (кричат, бросаясь к принцу). Награди тебя Боже, принц! да здравствует наш государь! да здравствует брат его, принц Карл!

П р и н ц. Ах! дайте мне отдохнуть. (Обнимает Вальтрона) Премудрое Провидение! благодарю Тебя! я приспел в надлежащую пору. Этот день будет вечно торжествовать, и в оный никакая кровь не будет пролита законами; и это будет вечною памятию, что в оный благороднейший муж едва не утратил драгоценную жизнь свою. О Вальтрон! если бы я опоздал хотя минуту, Боже мой! еще и теперь объемлет меня трепет. Когда бы я увидел тебя, плавающего в крови, чтоб было со мной? наш государь, отечество и я всем должны тебе; ты мой храбрый избавитель; нет; отныне я не отпущу тебя ни на шаг от себя. (Всем офицерам.) Вы видите, друзья мои, что само небо покровительствовало его за прежние заслуги; удержитесь, смотря на этот пример, удержитесь, чтоб горячность не завлекала никого в преступление. Подчиненность должна быть столько же священна, как и сами законы: без нее воинства будут неистовые орды разбойников, а государства превратятся в поноснейшие скопища злодеев. Вальтрон сам это чувствует, и сам себя обвиняет. Если государь, мой брат, спасает его от смерти прощением, он платит ему за меня.

В а л ь т р о н. Государь! я не знаю, жена моя...

П р и н ц. Что такое? (Усматривает ее.) Ах, она умерла! какой ужас!

В а л ь т р о н (бросаясь к ней). Евгения! дражайшая Евгения! открой свои глаза; ты увидишь...

Б е р г с т е й н. Она пришла в себя: слава Богу!

Г р а ф и н я (вставая, озирается). Зачем вы меня возбудили, мучители? его уж нет. (Увидя принца.) Ах! кого я вижу? (Бросается к его ногам.) Государь! прости моего мужа, избавителя твоего, принц! для Бога пощади, или умертви меня.

П р и н ц. Графиня! Вот он: обоймите своего супруга, и живите множество лет благополучно.

Г р а ф и н я (в восхищении). Он прощен! Вальтрон! ты возвращен мне! ах, государь! позвольте мне облобызать ваши руки, как супруге, как матери, от имени безмолвного младенца. У ног ваших благодарю за избавление отца его: жизнь его отныне посвятится услугам вашим в признание благодарности. Вальтрон! Вальтрон! ты возвращен моей любви!

П р и н ц. Так, любезная графиня! он возвращен любви вашей, он возвращен моей дружбе.

В а л ь т р о н. О, государь! почувствуйте то, чего я выговорить не могу.

П р и н ц. О, друг мой! я это чувствую. Господин майор! распустите команду и приготовленные пули для умерщвления Вальтрона поберегите для неприятелей отечества, и выслушайте: еще за четыре дни до моего освобождения Его Величество Государь, любезный брат мой, уважая Вальтроновы заслуги, взял его из полку вашего; я сожалею о всех друзьях его; и сам чувствую, как тяжело им лишиться столь любезного товарища! но что делать? (Вынув бумагу.) Вот патент, которым жалует государь графа Вальтрона виц-полковником моего кирасирского полку; а я, с позволения Его Величества, избираю его первым моим генерал-адъютантом.

Г р а ф и н я. Государь! ваши милости сделали безгласным моего мужа: удостойте принять от меня благодарность за него.

Граф и графиня становятся перед принцем на колена.

П р и н ц (поднимая их). Оставьте вашу благодарность; это малое только признание истинных заслуг его.

В а л ь т р о н (К р о н е н б у р г у). Я вам обязан; вы не взирая на прошедшую нашу с вами размолвку, может быть, я и досадил вам?

К р о н е н б у р г. Вы напомнили мне о моей должности, и это было из собливой любви вашей ко мне, которую поставляю величайшим себе награждением; счастие помогло моему желанию; получив горестный отказ от моего родителя, поскакал я прямо к государю; я увидел его с принцем, объезжающих свой лагерь; мое известие поразило их обоих; я ничего не видал и не слыхал, кроме твоей погибели; принц поскакал со мною вместе, и мы опомнились уже здесь.

П р и н ц. Слава Богу, что я не опоздал; если бы одна минута только... но предадимся нашей радости; господин Кроненбург! поздравляю вас моим адъютантом.

К р о н е н б у р г (бросаясь на колена). Ах, государь! я этого не заслуживаю.

П р и н ц (с важною улыбкою). Повинуйтесь, и теперь же вступите в свою должность; поезжайте с известием к фельдмаршалу: донесите ему о прощении Вальтроновом, скажите ему также, что твердость его в исполнении законов похвальна, и что государь, прощая графа Вальтрона, оказал сердцу твоего родителя благодеяние.

К р о н е н б у р г. Государь! какое радостное вступление в новую мою должность!

П р и н ц. Вальтрон! пойдем к твоему бывшему храброму полковнику, поспешим обрадовать его твоим прощением; завтра он и все офицеры вашего полку обедают у меня. (Слышен пушечный выстрел) Что значит?

Б е р г с т е й н. Пушечный выстрел?

В е р т е р. Не работа ли? о! теперь мы все готовы. (Еще выстрел.) Опять; мы себя покажем.

Бьют сбор в барабан.

Г р а ф и н я. Ах, Вальтрон! я опять разлучаюсь с тобою, только что нашла тебя.

Еще выстрел, и везде начинается тревога.

ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

Те же и Адъютант.

А д ъ ю т а н т. Неприятель показался, и армия выступает.

В а л ь т р о н (с жаром). Теперь-то мне жизнь дорога. Судьба дозволяет мне заслужить мой проступок. Ежели я умру, то кровь моя прольется за отечество, но когда останусь жив, то, не щадя жизни моей, постараюсь доказать, что я достоин милости моего государя и его великого брата, уважения моих начальников и любви всех солдат. (Графине.) Прощай!

Г р а ф и н я (так же с жаром). Иди, сражайся за отечество. Если ты будешь убит, я оплачу тебя, как героя, без отчаяния. Я посвящу всю жизнь мою тогда на воспитание нашего сына, дабы ты ожил в нем. Но нет, ты возвратишься; небо сохранит тебя: какая радость мне тогда!

П р и н ц. Господин виц-полковник! полк вас дожидается. (Взяв за руку.) Я вручаю его вам.

В а л ь т р о н. Он победит ныне.

Все (кричат, отходя смятенно). Да здравствует государь! да здравствует брат его принц Карл! он с нами, мы победим. Ура! ура!

Тревога продолжается, пальба из пушек и из ружей. Занавес опускается.

Конец драмы