См. Стихотворения 1819. Дата создания: 28—29 июня 1819 г., опубл.: Сочинения В. А. Жуковского: В 6 т. / Под ред. П. А. Ефремова. 7-е изд., испр. и доп. СПб., 1878. Т. 3. С. 490. Источник: ФЭБ (2000) • При жизни Жуковского не печаталось. Подробнее см. комментарий и примечания Н. Вётшевой
Графиня, признаюсь, большой беды в том нет, Что я, ваш павловский поэт, На взморье с вами не катался, А скромно в Колпине спасался
От искушения той прелести живой, Которою непобедимо
Пленил бы душу мне вечернею порой И вместе с вами зримый, Под очарованной луной, 10 Безмолвный берег Монплезира!
Воскреснула б моя покинутая лира... Но что бы сделалось с душой?
Не знаю! Да и рад, признаться, что не знаю!
И без опасности все то воображаю,
Что так прекрасно мне описано от вас:
Как полная луна, в величественный час Всемирного успокоенья,
Над спящею морской равниною взошла И в тихом блеске потекла 20 Среди священного небес уединенья;
С какою прелестью по дремлющим брегам Со тьмою свет ее мешался,
Как он сквозь ветви лип на землю пробирался
И ярко в темноте светился на корнях; Как вы на камнях над водою
Сидели, трепетный подслушивая шум
Волны, дробимыя пред вашею ногою, И как толпы крылатых дум
Летали в этот час над вашей головою... 30 Всё это вижу я и видеть не боюсь, И даже в шлюпку к вам сажусь Неустрашимою мечтою!
И мой беспечно взор летает по волнам!
Любуюсь, как они кругом руля играют;
Как прядают лучи по зыбким их верхам;
Как звучно веслами гребцы их расшибают;
Как брызги легкие взлетают жемчугом
И, в воздухе блеснув, в паденье угасают!.. О мой приютный уголок! 40 Сей прелестью в тебе я мирно усладился!
Меня мой Гений спас. Графиня, страшный рок Неизбежимо бы со мною совершился
В тот час, как изменил неверный вам платок. Забыв себя, за ним я бросился б в пучину
И утонул. И что ж? теперь бы ваш певец
Пугал на дне морском балладами Ундину, И сонный дядя Студенец,
Склонивши голову на влажную подушку, Зевал бы, слушая Старушку! 50 Платок, спасенный мной в подводной глубине,
Надводных прелестей не заменил бы мне!
Пускай бы всякий час я мог им любоваться,
По все бы о земле грустил исподтишка!
Платок ваш очень мил, но сами вы, признаться, Милее вашего платка.
Но только ль?.. Может быть, подводные народы
(Которые, в своей студеной глубине
Не зная перемен роскошныя природы,
В однообразии, во скуке и во сне 60 Туманные проводят годы),
В моих руках увидя ваш платок,
Со всех сторон столпились бы в кружок,
И стали б моему сокровищу дивиться,
И верно б вздумали сокровище отнять!
А я?.. Чтоб хитростью от силы защититься,
Чтоб шуткой чудаков чешуйчатых занять,
Я вызвал бы их всех играть со мною в жмурки,
Да самому себе глаза б и завязал!
Такой бы выдумкой платок я удержал, 70 Зато бы все моря мой вызов взбунтовал!
Плыло бы все ко мне: из темныя конурки
Морской бы вышел рак, кобенясь на клешнях;
Явился бы и кит с огромными усами,
И нильский крокодил в узорных чешуях,
И выдра, и мокой, сверкающий зубами,
И каракатицы, и устрицы с сельдями, Короче — весь морской содом!
И начали б они кругом меня резвиться,
И щекотать меня, кто зубом, кто хвостом, 80 А я (чтобы с моим сокровищем-платком На миг один не разлучиться,
Чтоб не досталось мне глаза им завязать
Ни каракатице, ни раку, ни мокою)
Для вида только бы на них махал рукою,
И не ловил бы их, а только что пугал!
Итак — теперь легко дойти до заключенья — Я в жмурки бы играл До светопреставленья;
И разве только в час всех мертвых воскресенья, 90 Платок сорвавши с глаз, воскликнул бы: поймал!
Ужасный жребий сей поэта миновал!
Платок ваш странствует по царству Аквилона,
Но знайте, для него не страшен Аквилон, —
И сух и невредим на влаге будет он!
Самим известно вам, поэта Ариона
Услужливый дельфин донес до берегов,
Хотя грозилася на жизнь певца пучина!
И нынче внук того чудесного дельфина
Лелеет на спине красу земных платков! 100 Пусть буря бездны колыхает,
Пусть рушит корабли и рвёт их паруса,
Вокруг него ее свирепость утихает,
И на него из туч сияют небеса Благотворящей теплотою;
Он скоро пышный Бельт покинет за собою,
И скоро донесут покорные валы
Его до тех краев, где треснули скалы
Перед могущею десницей Геркулеса,
Минует он брега старинного Гадеса, 110 И — слушайте ж теперь, к чему назначил рок Непостоянный ваш платок! —
Благочестивая красавица принцесса, Купаяся на взморье в летний жар, Его увидит, им пленится,
И ношу милую поднесть прекрасной в дар
Дельфин услужливый в минуту согласится.
Но здесь неясное пред нами объяснится. Натуралист Бомар
В ученом словаре ученых уверяет, 120 Что никогда дельфинов не бывает У петергофских берегов
И что поэтому потерянных платков
Никак не может там ловить спина дельфина! И это в самом деле так!
Но знайте: наш дельфин ведь не дельфин — башмак!
Тот самый, что в Москве графиня Катерина
Петровна вздумала так важно утопить При мне в большой придворной луже!
Но что же? От того дельфин совсем не хуже, 130 Что счастие имел он башмаком служить
Ее сиятельству и что угодно было
Так же́стоко играть ей жизнью башмака!
Предназначение судьбы его хранило!
Башмак дельфином стал для вашего платка!
Воротимся ж к платку. Вы слышали, принцесса, Красавица, у берегов Гадеса Купаяся на взморье в летний жар, Его получит от дельфина;
Красавицу с платком умчит в Алжир корсар; 140 Продаст ее паше; паша назначит в дар Для императорова сына!
Сын императоров — не варвар, а герой,
Душой Малек-Адель, учтивей Солимана;
Принцесса же умом другая Роксолана
И точь-в-точь милая Матильда красотой!
Не трудно угадать, чем это все решится! Принцессой деев сын пленится;
Принцесса в знак любви отдаст ему платок;
Руки ж ему отдать она не согласится, 150 Пока не будет им отвергнут лжепророк, Пока он не крестится,
Не снимет с христиан невольничьих цепей И не предстанет ей Геройской славой озаренный.
Алжирец храбрый наш терять не станет слов: Он вмиг на все готов —
Крестился, иго снял невольничьих оков
С несчастных христиан и крикнул клич военный!
Платок красавицы, ко древку пригвожденный, 160 Стал гордым знаменем, предшествующим в бой,
И Африка зажглась священною войной!
Египет, Фец, Марок, Стамбул, страны Востока —
Все завоевано крестившимся вождем,
И пала пред его карающим мечом Империя Пророка!
Свершив со славою святой любви завет,
Низринув алтари безумия во пламя
И Богу покорив весь мусульманский свет,
Спешит герой принесть торжественное знамя, 170 То есть платок, к ногам красавицы своей... Не трудно угадать развязку:
Перевенчаются, велят созвать гостей; Подымут пляску; И счастливой чете Воскликнут: многи лета!
А наш платок? Платок давно уж в высоте!
Взлетел па небеса и сделался комета,
Первостепенная меж всех других комет!
Ее влияние преобразует свет! 180 Настанут нам другие Благословенны времена!
И будет на земле навек воцарена
Премудрость — а сказать по-гречески: София!
