Разсмотримъ теперь случай, когда частный человѣкъ достигаетъ верховной власти не безчестнымъ захватомъ или не при помощи жестокаго насилія, но становится Правителемъ страны, съ согласія своихъ согражданъ. Такую власть я назову властью гражданской; для достиженія ее обыкновенно бываетъ необходимо не столько счастье, или личная доблесть сколько успѣшно употребленная хитрость.
Замѣчу, что достигнуть такой власти можно или при помощи народа, или при пособіи расположенія важнѣйшихъ гражданъ; — обыкновенно въ каждомъ государствѣ существуютъ два разнообразныя направленія: народъ стремится къ тому, чтобы не быть тѣснимымъ знатными гражданами и уменьшить ихъ власть, аристократія же стремится захватить ее какъ можно крѣпче и усилить угнетеніе народа; результатомъ двухъ этихъ различныхъ стремленій обыкновенно бываетъ то, что въ государствѣ преобладаетъ или верховная власть, или свобода, или анархія. При этомъ верховная власть можетъ быть вручена Государю или народомъ, или аристократіей, смотря по тому, которая изъ этихъ партій воспользуется случаемъ для ея водворенія. Когда аристократы замѣчаютъ, что они не въ состояніи противодѣйствовать народу, то обыкновенно начинаютъ усиливать репутацію котораго-нибудь одного изъ своей среды, для того чтобы, избравъ его Государемъ, продолжать, подъ его прикрытіемъ, удовлетворять своимъ страстямъ. Народъ же обыкновенно избираетъ одного и облекаетъ его властью для того, чтобы онъ составлялъ его защиту противъ аристократіи, противодѣйствіе которой народъ сознаетъ себѣ не подъ силу. Лица, достигнувшія власти при помощи аристократіи, удерживаютъ ее за собою съ большимъ трудомъ, нежели получившія ее изъ рукъ народа; обыкновенно они бываютъ вынуждены дѣйствовать въ средѣ людей, изъ которыхъ многіе считаютъ себя съ ними равными, такъ что они не могутъ ни владычествовать, ни распоряжаться такъ, какъ бы имъ хотѣлось. Тотъ же, кто получаетъ власть изъ рукъ народа, обыкновенно прямо дѣлается самостоятельнымъ; онъ ни съ кѣмъ не раздѣляетъ власти и не встрѣчаетъ кругомъ себя никого или почти никого, кто не былъ бы привыченъ къ повиновенію. Кромѣ того удовлетворить аристократовъ такъ, чтобы не сдѣлать несправедливости и не возвеличить однихъ насчетъ другихъ, бываетъ очень трудно; совершенно не то съ народомъ: цѣль его гораздо достижимѣе, такъ какъ онъ мечтаетъ обыкновенно не объ угнетеніи — къ чему стремится аристократія, — но только желаетъ не быть угнетеннымъ. Замѣтимъ еще, что для Правителя несравненно труднѣе утвердиться, если къ нему враждебенъ народъ, чѣмъ тогда, когда противъ него только аристократы: народъ многочисленъ, аристократовъ же не много; за то самое худшее, чего можетъ Государь ждать отъ народа, состоитъ въ томъ, что онъ отъ него отложится, между тѣмъ какъ враги аристократы не только могутъ оставить его, но и начать дѣйствовать противъ него, такъ какъ, обладая бо́льшею противъ народа степенью знанія и ловкости, они всегда съумѣютъ приготовить себѣ средства къ спасенію и выиграть расположеніе той партіи, которая по ихъ соображенію останется побѣдителемъ. Кромѣ того народъ, съ которымъ вынужденъ ладить Правитель, всегда одинъ и тотъ же. Его нельзя ни измѣнить, ни замѣнить по произволу, между тѣмъ какъ аристократію онъ можетъ каждый день уничтожать и учреждать, усиливая ея значеніе или, если захочетъ, совершенно его уничтожая. О послѣднемъ я считаю нужнымъ подробнѣе распространиться.
Считаю нужнымъ сказать, что образъ дѣйствій Правителя по отношенію къ аристократамъ долженъ главнѣйше различаться, смотря потому, связываютъ ли они совершенно свои интересы съ интересами Государя, или дѣйствуютъ иначе.
Техъ аристократовъ, которые связываютъ свои интересы съ интересами Государя и не грабительствуютъ, должно любить и осыпать почестями; дѣйствующихъ же иначе, тоже должно различать смотря потому, что служитъ для нихъ исходною точкою ихъ образа дѣйствій. Дѣйствуютъ ли они такъ по малодушію или по ограниченности, — тогда можно пользоваться ихъ услугами и тѣми изъ совѣтовъ, которые не лишены здраваго смысла; такъ какъ, при успѣхѣ Правителя, они же первые будутъ его прославлять, а при неудаче — ихъ не стоитъ опасаться; когда же ихъ образъ дѣйствій зависитъ отъ честолюбія и дѣйствуютъ они такъ съ умысломъ, и такъ какъ это служитъ для Правителя доказательствомъ, что они свои личные интересы предпочитаютъ его интересамъ, то ихъ надобно опасаться и дѣйствовать противъ нихъ, какъ противъ открытыхъ враговъ, ибо они всегда въ минуту опасности помогаютъ гибели Государя.
Напротивъ того Государь, получившій власть изъ рукъ народа, долженъ стараться удержать за собой его расположеніе; достигнуть этого Государю не особенно трудно, такъ какъ народъ стремится только къ тому, чтобы не быть угнетаемымъ. Точно также, достигнувъ власти съ помощью аристократіи, какъ бы противъ желанія народа, Правитель прежде всего долженъ стараться расположить народъ въ свою пользу; это не трудно, — для этого нужно только принять его подъ свое покровительство. Тогда народъ становится еще более преданнымъ и покорнымъ, чѣмъ даже тогда, когда самъ вручилъ Государю власть, ибо люди обыкновенно гораздо болѣе цѣнятъ блага, получаемыя ими отъ тѣхъ, отъ кого они ожидаютъ одно зло, и считаютъ себя въ отношеніи ихъ болѣе обязанными. Подданство свое народъ считаетъ въ этихъ случаяхъ даже болѣе добровольнымъ, нежели тогда, когда Правитель избранъ имъ самимъ. Способовъ, какими могутъ располагать при этомъ Правители, чрезвычайно впрочемъ много, и такъ какъ тутъ можетъ быть много разныхъ случайностей и трудно дать на всѣ случаи положительныя правила, то я и не стану объ этомъ распространяться, а заключу только, что Государямъ важнѣе всего обладать привязанностью народа, иначе въ гибельныя для нихъ минуты, у нихъ не найдется никакой прочной опоры.
Набидъ, одинъ изъ спартанскихъ Государей, выдержалъ осаду войскъ всей Греціи, которымъ сверхъ того еще помогала побѣдоносная римская армія, и защитилъ отъ нихъ и власть свою и отечество; для этого въ минуту опасности ему было достаточно убѣдиться въ преданности къ себѣ немногихъ, чего онъ не могъ бы достигнуть, если бы народъ былъ къ нему враждебенъ. Еслибы кто нибудь сталъ опровергать мое мненіе, приводя въ доказательства противнаго избитую пословицу: «расчитывающій на народъ, строитъ на грязи», — онъ былъ бы не правъ. Смыслъ этой пословицы справедливъ — если частный человѣкъ станетъ расчитывать на народную привязанность и станетъ думать, что народъ вступится за него въ случаѣ его преследованія врагами его или правительствомъ. Такой расчетъ часто оказывался ошибочнымъ, что и случилось съ Гракхами въ Римѣ и съ мессеромъ Джорджіо Скали во Флоренціи. Когда же къ защитѣ народа прибѣгаетъ Государь, имѣющій право имъ властвовать, если онъ человѣкъ съ сильнымъ духомъ, не падающій въ несчастіяхъ, и если кромѣ того онъ приметъ всѣ другія необходимыя мѣры и съумѣетъ своею энергіею и бодростью поддержать духъ народа, — онъ увидитъ, что не ошибся въ немъ и что, положившись на народъ, онъ строилъ на прочномъ основаніи. Обыкновенно Государямъ этого рода приходится бороться съ опасностями тогда, когда они пожелаютъ сдѣлать свою власть абсолютною; при этомъ могутъ быть два различія, смотря по тому управляютъ ли они народомъ безраздѣльно, или при посредствѣ магистратовъ. Въ послѣднемъ случаѣ они обыкновенно значительно слабѣе и находятся въ большей опасности, такъ какъ въ этомъ случаѣ они зависятъ отъ воли тѣхъ гражданъ, которымъ поручена магистратура и которые, особливо въ дурныхъ обстоятельствахъ, могутъ легко отнять отъ нихъ власть или возстановляя противъ нихъ народъ, или просто неслушаясь ихъ. Напрасно подобный Правитель задумалъ бы захватить въ свои руки абсолютную власть, — граждане и подданные, привыкнувъ управляться распоряженіями магистратовъ, не захотятъ въ критическія минуты повиноваться ему одному и онъ встрѣтитъ во кругъ себя недостатокъ въ такихъ лицахъ, которымъ могъ бы довѣриться. Въ самомъ дѣлѣ, подобный Правитель никогда не долженъ расчитывать, что въ трудныя для него минуты онъ встрѣтитъ вокругъ себя тоже самое, что онъ видитъ въ обыкновенное время, — когда его подданные нуждаются въ его управленіи. Въ такое время всѣ окружающіе стараются заслужить его благоволеніе, суетятся вокругъ него и на словахъ бываютъ рады положить за него свою жизнь, такъ какъ въ смерти ихъ не представляется необходимости; но въ трудныя для себя минуты, когда необходимо содействіе согражданъ, онъ встречаетъ очень мало лицъ, готовыхъ ему помочь. Подобный опытъ тѣмъ болѣе гибеленъ для Государя, что его нельзя испытать два раза. Слѣдовательно, заботою мудраго Правителя этого рода должно быть введеніе и поддержаніе такого образа правленія, при которомъ его подданные во всякое время и при всякихъ обстоятельствахъ нуждались бы въ немъ; только въ такомъ случаѣ можетъ онъ разсчитывать во всякое время встрѣтить въ нихъ вѣрность къ себѣ.