Государство Солнца (Кампанелла)

Государство Солнца
автор Томмазо Кампанелла, пер. А. Г. Генкеля

Оригинал: итальянский, опубл.: 1602. — Перевод опубл.: 1906. Источник: az.lib.ru • (La città del sole).

Томмазо Кампанелла.
Государство Солнца, или об идеальном государстве

Поэтический разговор

Участники разговора:

Гроссмейстер ордена госпиталитов [«Hospitalarius Magnus». Рыцарский орден госпиталитов посвятил себя исключительно призрению больных и бедных и открыл для этого целый ряд благотворительных учреждений, больниц, богаделен и т. п. — Здесь и далее прим. пер.] и его гость генуэзский капитан.

Гроссмейстер. Итак, прошу тебя, расскажи же мне о том, что случилось с тобою во время твоего последнего путешествия.

Генуэзец. Я уже сообщил тебе о том, как я совершил путешествие вокруг света и наконец прибыл в Тапробану [Старое название острова Цейлона, на котором якобы побывал и Рафаэль Гитлодей, герой знаменитой «Утопии» Т. Мора], где должен был сойти на берег и, боясь туземцев, скрылся в лесу, а затем, через некоторое время, после долгих странствований я очутился, наконец, на большой равнине, как раз под экватором.

Гроссмейстер. И что же там-то случилось с тобою?

Генуэзец. Я наткнулся на толпу вооруженных мужчин и женщин, из которых многие были знакомы с нашим языком. Они-то и привели меня прямо в Город Солнца.

Гроссмейстер.Будь добр, сообщи же мне, как построен этот город и как он управляется.

Вид и устройство города

Генуэзец. На широкой равнине подымается огромный холм, на котором ступенями располагается большая часть города. Многочисленные окрестные части города выходят далеко за подошву холма, так что в поперечнике город имеет две с лишним мили, а в окружности — свыше семи. Благодаря холмистому характеру местности город занимает больше пространства, чем он занимал бы на равнине.

Город разделен на семь больших кругов (septem gyros), названных по имени семи планет. Из одной части в другую можно проникнуть по четырем дорогам через четверо ворот, которые расположены по четырем сторонам света. Город построен так, что если кому-нибудь удастся завоевать первый круг, он с удвоенными трудностями должен был бы приняться за завоевание второго, еще больше труда будет стоить ему третий, и, таким образом, он, затрачивая все более и более сил, должен был бы завоевывать город по частям целых семь раз. Я сам того мнения, что вряд ли удалось бы даже овладеть и первым кругом, столь широкими валами укреплен он; повсюду на них возвышаются всякого рода укрепления, башни, рвы и бомбарды [В эпоху Кампанеллы огнестрельное оружие уже было известно. Изобретение его относится к ХШ веку и в России впервые упоминается в 1389 г. в княжение Димитрия Донского].

Я вошел в город через северные ворота, окованные железом и снабженные приспособлениями для подъема; последние устроены так, что механизм действует чрезвычайно просто и безопасно и замыкается вплотную — для этого петли очень искусно движутся в желобах больших балок. Пройдя ворота, я увидел плоское пространство в семьдесят шагов, отделяющих первую стену от второй. Затем открылись взору величественные дворцы, прислоненные к стене второго круга, так что их можно было принять за одно связное здание [Платон в своем трактате «Законы» (книга VI, 20, 779), послужившем прототипом утопий, предлагал оставлять города без стен, так как последние, обеспечивая безопасность граждан, заставляют последних изнеживаться, предаваться лени и т. д. В виде компромисса Платон на всякий случай предлагал строить дома внешнего круга города вплотную, так чтобы они сами по себе образовывали род городской стены]. На половине высоты дворцов можно заметить сводчатые выступы (fotnices continuati per gyrum totum) с плоскими крышами для гуляния, которые поддерживаются красивыми, книзу расширяющимися колоннами, образующими портик или галерею, какую нередко приходится встречать в монастырях (sicuti peristylia, sive claustra Monachorum).

Входы во дворцы имеются снизу только со внутренней стороны стен; в комнаты, расположенные ниже, можно попасть непосредственно с улицы; в верхние же этажи подымаются по мраморным лестницам, которые ведут на внутренние крыши, приспособленные для прогулок, а оттуда уже можно попасть к великолепным наружным этажам. Последние получают свой свет через окна, помещенные на внутренней вогнутой стороне, а на выпуклой стороне приходится сплошная стена. Окна эти очень украшают стены.

Выпуклая, то есть выступающая наружу, стена имеет толщину в восемь локтей (palmorum), вогнутая — всего лишь три, поперечные же перегородки гораздо тоньше, шириной в один или даже всего в пол-локтя.

«Первым среди них является первосвященник, который на их языке носит название Солнца; на нашем мы назвали бы его Метафизиком»

Пройдя первую равнину, попадаешь во вторую, которая приблизительно на три шага уже. Отсюда можно окинуть взором первую стену второго круга, украшенную такими же галереями для прогулок сверху и снизу; далее позади виднеется вторая стена, которая окружает имеющиеся там дворцы; снизу помещаются выступы и перестилиумы, поддерживаемые колоннами, сверху же, там, где помещаются выходы из домов, расположенных выше, изображены великолепные картины.

Так и идешь подобными круговыми ходами и двойными стенами, заключающими посредине дворцы. Снаружи они украшены галереями, поддерживаемыми столбами; и в конце концов попадаешь к последнему кругу, все еще представляющему из себя плоскость. Только когда проходишь через ворота во внутренних или внешних стенах, то приходится подыматься по ступенькам, которых, впрочем, почти не заметишь, так как они очень пологи.

На вершине холма находится довольно большая площадь (area), посреди которой высится храм, представляющий собою настоящее чудо строительного искусства.

Гроссмейстер.Продолжай, продолжай, умоляю тебя (Perge nunc, perge: dic, oro per vitam).

Устройство храма на вершине

Генуэзец. Храм представляет собою совершенный круг и не окружен стенами, а покоится на толстых, очень красивых столбах. Самый большой купол, удивительно искусно построенный в центре, покрыт меньшим, имеющим посредине отверстие, через которое можно непосредственно глядеть на единственный алтарь храма, окружностью в триста пятьдесят шагов. Алтарь окружен также колоннами. На наружную сторону капителей колонн опираются нависающие своды шириной примерно в восемь шагов, которые снизу имеют основанием толстую стену вышиной в три шага, так что стены храма и те, что несут наружные своды, образуют в промежутках своих низкую галерею, отличающуюся прекрасною мостовою. Внутренняя сторона низкой стены пронизана многочисленными дверьми и кое-где устроены неподвижные места для сидения; кроме того, имеется еще много очень красивых переносных стульев, которые расположены между колоннами храма.

Над алтарем видна только внутренняя поверхность купола, на которой изображен весь небесный свод, и второй купол, где нарисовано изображение земли. На большом своде показаны звезды до шестой величины и обозначены их имена, а также описано в трех стихах для каждой ее влияние на земные дела. Тут же начерчены и полюсы и большие и малые круги в настоящем их отношении к горизонту, однако этот рисунок не доведен до конца, так как купол представляет ведь собою только полушарие, раз снизу стена обрывается. Изучая эти рисунки на куполах, можно усовершенствоваться в науке. Пол усыпан драгоценными камнями. Семь лампад, свешивающихся с потолка, горят неугасимо. Они названы в честь семи планет. Малый купол храма окружен изящными небольшими кельями, и за каждой террасой или площадкою, подымающейся над внешними и внутренними сводами, размещено также много красивых, довольно больших келий, в которых живут священники и монахи; всего их приблизительно сорок девять.

Над малым куполом возвышается флюгер, указывающий направления ветра, которых различают до тридцати шести. Они прекрасно знают ветры, господствующие в каждое данное время года, и умеют разбираться в их переменах на суше и на море, но лишь в своем климате. Под флюгером хранится книга, куда эти метеорологические данные заносятся золотыми буквами.

Гроссмейстер.Прошу тебя, благородный герой, изложи мне всю их систему управления, я с нетерпением ожидаю этого.

Основы управления

Генуэзец. Первым среди них является первосвященник, который на их языке носит название Солнца; на нашем мы назвали бы его Метафизиком. Он представляет собою главное лицо как в мирских (temporalibus), так и в духовных (spiritualibus) делах; всякие споры и дела в конце концов передаются на его решение.

Три других князя, пользующихся одинаковыми правами, являются его помощниками: Пон, Син и Мор, что на нашем языке значит: Могущество, Мудрость и Любовь.

Обязанности триумвира «Могущество»

«Могущество» управляет интересами мира и обязанностями войны, стало быть, всем военным искусством; этот триумвир является и полководцем, но не властвует над Солнцем. Он заведует военным управлением, интендантской частью, укреплениями, осадою, боевыми машинами и вообще всем, что сюда относится.

Обязанности триумвира «Мудрость»

«Мудрости» подчинены свободные искусства, строительное дело, науки, соответствующие им учреждения и учебные заведения. У них есть чиновник, называемый астрологом, другой носит название космографа, третий геометра, историографа, поэта, логика, ритора, грамматика, врача, физика, политика, моралиста. У них есть всего одна книга (volumen), которую они называют «Мудрость», — это руководство по всем наукам, которое составлено с изумительною легкостью. Его, по пифагорейскому обычаю, читают народу вслух.

Усвоение наук облегчается картинами

«Мудрость» велела расписать картинами стены всего города как снаружи, так равно и изнутри. Картины эти представляют собою прекрасное распределение всех наук. На наружных стенах храма и на занавесях его, которые спускаются во время проповеди для того, чтобы звук голоса священника не рассеивался в пространстве, можно рассмотреть картины звезд и в трех стихах даны указания относительно их величины, движения и их таинственных сил.

На внутренней стороне стены первого круга изображены все математические формулы и числа, которых здесь гораздо больше, чем их открыто было Архимедом и Эвклидом. Они выдержаны в известном масштабе относительно величины стены и снабжены пояснительным стихом, заключающим в себе математическое определение.

На наружной выпуклой стороне стены помещено описание всей земли. Затем идут специальные карты различных областей с кратким описанием в прозе обычаев и нравов, законов, происхождения и могущества каждого народа. Письмена отдельных племен стоят над алфавитом государства Солнца.

На внутренней стороне стены второго круга нарисованы всевозможные камни, как драгоценные, так и простые минералы, равно и металлы, причем тут же прилажены образцы всякой породы и приведено объяснение в двух стихах.

«Они прекрасно знают ветры, господствующие в каждое данное время года, и умеют разбираться в их переменах на суше и на море, но лишь в своем климате. Под флюгером хранится книга, куда эти метеорологические данные заносятся золотыми буквами»

На внешней стороне этого круга изображены все моря, реки, озера и источники всего мира; также вина, масла и другие жидкости с объяснением их происхождения и свойств. Бутыли с лекарствами, исцеляющими от всяких болезней, уставлены тут же в нишах стены и хранятся от сотни до трехсот лет. Град, снег, гроза и другие атмосферные метеоры точно так же наглядно изображены здесь на картинах и объяснены в кратких стихах.

На внутренней стороне третьей круглой стены нарисованы все виды деревьев и травы, и некоторые живые представители их помещены в вазах над внешними сводами стены. Надпись повествует об их родине и указывает на скрытые в них силы и качества, на отношение их к металлам, к звездам и человеческому телу, а равно и к тому, что происходит в море, к употреблению их в медицине и т. д.

На внешней стороне помещены все озерные, речные и морские рыбы и указаны их образ жизни и привычки, способ размножения, их свойства и значение в мире и особенно для нас. Вместе с тем указано также и сходство, которое наблюдается между ними и другими земными и небесными телами, созданными самой природою или искусством человека; так что я немало удивился, когда узнал, что рыбы носят название «епископ», «цепь», «панцирь», «гвоздь», «звезда», «мужской член», и мог тут же убедиться, что они действительно обнаруживают чрезвычайное сходство с этими столь известными у нас объектами (rerum), от которых получили свое название. Тут же можно увидать морских ежей, устриц, моллюсков, — одним словом, все, что водный мир несет в себе интересного, и все это изображено на прекрасной картине и снабжено соответствующим текстом.

На внутренней стене четвертого круга нарисованы все роды птиц. Тут очень точно изображены величина, окраска, образ жизни и другие их свойства. Феникс точно так же нарисован у них, так как они считают его действительно реальным существом.

На внешней стороне этого круга нашли место пресмыкающиеся, как то: змеи, драконы, черви [Современная зоология между червями и пресмыкающимися вставляет еще оболочниковых и рыб, так что эти животные оказываются лишь очень отдаленными родственниками], также и насекомые, как то: мухи, комары, жуки и т. п., с их привычками и хорошими и дурными качествами, ядовитоносностью и т. д. Оказывается, что этакая тварь распространена в гораздо большей степени, чем можно было бы предполагать.

На внутренней стороне пятой круговой стены нарисованы высокоразвитые сухопутные животные в таком количестве, что ты, наверно, удивился бы ему. Мы вряд ли можем похвастаться тем, что знаем тысячную часть их.

Так как число их столь велико и нарисованы они в огромном масштабе, то они покрывают еще и большую часть внешней стены. Гм! Я мог бы тебе рассказать обо многом, но упомяну только об одном роде: лошади — сколько их там и как искусно изображены они и толково описаны! На внутренней стороне стены седьмого круга изображено все, что относится к механическим искусствам и к машинам, служащим им. Надпись повествует о том, как различные народы пользуются ими. Аппараты расположены по степени их важности, а имена изобретателей сообщены тут же. Внешняя сторона этой стены расписана портретами всех людей, прославившихся своими открытиями в области наук или изобретениями разного рода оружия и законодателей. Я увидел там Моисея, Озириса, Юпитера, Меркурия, Ликурга, Помпилия, Пифагора, Зальмоксия, Солона и многих других, даже в том числе и Магомета, хотя они и считают последнего обманщиком и плохим законоучителем. На почетном месте высятся изображения Иисуса Христа и двенадцати апостолов, которых они очень уважают. Я увидел Цезаря, Александра, Пирра и Ганнибала и других героев, прославившихся на войне и в мирное время, среди них особенно много римлян, которые изображены в нижних колоннадах.

Когда я с изумлением спросил, откуда они знают нашу историю, то они ответили, что знакомы со всеми языками и что они рассылают нарочно разведчиков и посланцев, которые осведомляются о нравах и обычаях, о стране и людях, о формах правления и истории народов и их добрых и плохих начинаниях. Обо всем этом они потом отдают отчет своему государству и последнее в широкой степени пользуется этим. Затем я узнал здесь, что бомбарды и книгопечатание были изобретены китайцами задолго до нашего времени.

Картины эти поясняются особыми учителями, и мальчики без труда, как бы играючи, изучают все науки историческим способом еще до десятилетнего возраста.

Обязанности триумвира «Любовь»

«Любви» вменена забота о продолжении рода, то есть он должен заботиться о том, чтобы мужчины и женщины сочетались между собою таким образом, чтобы от них получилось возможно лучшее потомство. Граждане государства Солнца насмехаются над нами за то, что мы прилагаем большие усилия для усовершенствования породы собак и лошадей, а о собственном нашем роде, человеческом, забываем. Его же заботам вверяется воспитание новорожденных. Медицина, аптечное дело, затем посев, жатва и сбор плодов и вообще все сельское хозяйство и скотоводство относятся к его же ведению. Он заботится о столе, и кухонном деле, и вообще обо всем, что относится к пропитанию, одежде и половой жизни, и ему подчинены те должностные лица, которым вверено управление отдельными отраслями этих учреждений.

«Когда я с изумлением спросил, откуда они знают нашу историю, то они ответили, что знакомы со всеми языками и что они рассылают нарочно разведчиков и посланцев, которые осведомляются о нравах и обычаях, о стране и людях, о формах правления и истории народов и их добрых и плохих начинаниях»

Метафизик действует по соглашению с этими тремя управителями, и без него не может быть ничего сделано, так что в общем все государственные дела решаются всеми четырьмя совместно. К чему склоняется Метафизик, с тем другие обыкновенно соглашаются.

Гроссмейстер. Однако расскажи мне, друг мой, подробнее об управлении, должностях и функциях, о воспитании, образе жизни. Что у них — республика, монархия или аристократический образ правления?

Генуэзец. Народ этот родом из Индии, откуда он бежал от невыносимого управления Моголов (Mogorum), разбойников и тиранов, которые опустошали страну. Поэтому они постановили вести философский, общественный образ жизни. У них существует и общность жен, хотя у других насельников этой страны этого обычая нет. Сейчас я поясню это ближе. Все у них общее. Однако распределение зависит от правительства. Зато науки, почетные должности и общественные удовольствия являются в такой мере общим достоянием, что никто ни у кого не в состоянии ничего отнять.

Они говорят, что идея собственности у нас возникла и продолжает поддерживаться потому, что у нас есть собственные, индивидуальные жилища и собственные жены и дети. Отсюда получается эгоизм, который ведет к тому, что мы делаемся грабителями общественного достояния для того только, чтобы помочь сыну стать богатым и пользоваться почетом и сделать его наследником многих сокровищ; кто родом знатен и богат, тому и бояться нечего, а кто слаб, беден или низкого происхождения, тот становится жаден, вероломен и делается льстецом. Стало быть, раз эгоизм этот станет бесцельным, то останется одна лишь любовь к обществу.

Гроссмейстер.Однако при таких условиях никто не захотел бы работать, так как каждый стал бы рассчитывать на работу другого и старался бы жить на его счет, как это уже и говорил Платону Аристотель.

Опровержение упрека Аристотеля

Генуэзец. Я плохо умею вести диспуты, но могу заявить, что любовь их к отечеству столь горяча и пламенна, что вряд ли даже ты сумеешь составить себе о ней представление. Разве мы не знаем из истории, что чем более римляне целиком посвящали себя общественным делам, тем более они отрешались от своей личной собственности? И я думаю даже, что если бы наши братья, монахи и духовные, отличались меньшею привязанностью к своим родным и друзьям, чем теперь, и не были бы заражены таким честолюбием в стремлении достичь все более и более высоких должностей, то мысли их были бы направлены более благочестиво, они менее были бы привязаны к собственности и отличались бы большею любовью к обществу.

Гроссмейстер. Об этом, кажется, уже говорил блаженный Августин. Итак, дружбы у них не существует, так как у них нет средств оказывать друг другу взаимные дружеские услуги.

Генуэзец. О, как раз напротив! И стоит посмотреть, как это у них делается, несмотря на то что никому не приходится принимать подарков, так как они получают от общества все, что им требуется, и правительство следит за тем, чтобы никто не получал более того, что ему нужно, и, с другой стороны, никому не отказывают в чем-нибудь нужном. Однако дружба проявляется у них на вой не, в болезни или в помощи, при занятиях наукою, иногда также в похвалах, услугах или в том, что один дает другому что-нибудь такое, что ему самому нужно.

Люди одного возраста все называют друг друга братьями; те, кому более двадцати двух лет, называются более молодыми людьми отцами, а первые именуются сыновьями, и правительство следит за тем, чтобы никто не обидел брата-товарища.

Гроссмейстер. А каким образом это делается?

Генуэзец. У них существует столько должностных лиц, сколько у нас названий для добродетелей: великодушие, храбрость, целомудрие и щедрость, справедливость гражданская и уголовная, добросовестность, правдивость, благотворительность, благодарность, веселость и деятельность нрава, трезвость и т. д. И на эти должности их избирают сообразно тому, насколько они еще в детстве, в школе, проявляли большую склонность к той или иной добродетели.

А так как у них не может быть ни воровства, ни убийства с целью грабежа, ни изнасилования или прелюбодеяния или других каких-либо подобных пороков, с которыми постоянно приходится встречаться у нас, то среди них могут возникнуть лишь обвинения в неблагодарности, злобе (если один откажет другому в должном уважении), лени, меланхолии, вспыльчивости, балагурстве (scurillitas), клевете или лжи, которую они ненавидят хуже чумы.

В наказание виновные удаляются от общественного стола или от общения с женщинами или от других почестей на такой срок, который судьи признают соответствующим степени проступка.

Гроссмейстер.Поведай мне о способе производства выборов начальствующих лиц.

Об одежде и воспитании, а также о системе выборов

Генуэзец. Ты не поймешь его, если я предварительно не познакомлю тебя с их образом воспитания и жизни. Прежде всего, тебе надо знать, что одежда мужчин и женщин почти не отличается одна от другой и приспособлена для ведения войны; только тога женщин ниспадает ниже колен, у мужчин же она не достигает их.

Все граждане без исключения обучаются всем искусствам. По истечении первого и, во всяком случае, раньше третьего года жизни они начинают усваивать на стенах алфавит и учатся говорить, гуляя вдоль стен взад и вперед; дети разделены на четыре группы, и четыре старца водят их и обучают.

Некоторое время спустя молодежь упражняют в гимнастике, беге наперегонки, в метании диска и других играх, благодаря чему равномерно укрепляются все их органы. До седьмого года голова и ноги всегда остаются непокрытыми. Их водят в различные мастерские, к портным, поварам, кузнецам, столярам, художникам и т. д., чтобы дать возможность природным дарованиям каждого проявиться в желательном направлении.

После седьмого года, когда дети успеют приобрести первые сведения по математике, их научают, при помощи картин на стенах, всему естествознанию [Несмотря на несочувствие автора-платоника Аристотелю, он все-таки усваивает его перипатетический метод обучения во время прогулок. Известно, что Аристотель поучал своих учеников, гуляя с ними по саду Ликею (отсюда название «лицей»)].

Для этих четырех отделов имеется четыре учителя, и таким образом в четыре часа проходится всего понемногу: пока одни занимаются физическими упражнениями, другие работают на пользу общества, а третьи занимаются умственной работой. К последней относятся занятия математикой, медициной и другими науками. Постоянно устраиваются диспуты и научные прения, и те, кто особенно отличится в какой-либо науке или обнаружит особую склонность к механике, избираются в начальники, и каждый смотрит на них как на людей образцовых и признает в них судей.

Земледелию и скотоводству обучают наглядным способом; солярии считают того отличным и благородным, кто изучил большое число ремесел и умело с ними управляется.

Потому они и смеются над нашим предрассудком, в силу которого ремесла считаются у нас чем-то низменным и как раз те и признаются за «благородных», которые не знают ни одного ремесла, а живут в праздности и держат много рабов, предназначенных специально для того, чтобы способствовать праздности и страстям господ [И в этом случае Кампанелла идет вразрез со своим учителем Платоном, да, кстати, и Аристотелем, которые оба признавали физический труд недостойным философа и теоретически допускали рабство. Аристотель говорил, что «рабство тогда утратит свой смысл, когда челноки ткацких станков забегают сами собою». С тех пор это утопическое желание его давно уже стало действительностью, а экономическое рабство в виде низкой заработной платы, дающей возможность капиталисту пользоваться прибавочной стоимостью, все еще существует. Великий предшественник Кампанеллы, Томас Мор, точно так же, как и он, стремился сделать физический труд «благородным» занятием]; таким образом, на гибель государству выращиваются целые толпы безнравственных субъектов и негодяев (tot nebulones ac maletici), которые как бы воспитываются в школах порока.

Другие начальствующие лица избираются четырьмя высшими — Метафизиком, Поном, Сином и Мором — и учителями той отрасли искусств, которой они должны руководить, так как последние лучше других знают, способно ли данное лицо научить ремеслу или какой-либо добродетели, для которой требуется учитель.

Они не выставляют сами своей кандидатуры, а предлагаются в совете правительствующих лиц, и всякий, кто может сказать что-либо в пользу избрания или против него, получает слово.

«Я плохо умею вести диспуты, но могу заявить, что любовь их к отечеству столь горяча и пламенна, что вряд ли даже ты сумеешь составить себе о ней представление»

Однако никому не удается добиться звания Метафизика, если он не изучит предварительно самым основательным образом истории всех народов, их религиозные обряды и жертвоприношения и законы не только республик, но и монархий. Равным образом ему приходится знать имена законодателей и изобретателей ремесел и художеств и причины, а также и историю всего того, что происходит на небе и на земле. Точно так же он должен быть знакомым со всеми ремеслами (каждое из них он в состоянии усвоить в два дня, и если он не проявит, конечно, при таком способе изучения большой ловкости, то может приобрести ее путем практических занятий, при этом ему может много помочь и живопись по стенам). Затем он должен быть знаком с физикой, математикой и астрологией. Знание языков не ставится ему непременным условием, так как у них есть много переводчиков, которые называются в их государстве грамматиками.

Избрание Метафизика

Особенно же силен должен быть кандидат на эту должность в метафизике и в богословии; он насквозь должен знать происхождение, основы и доказательства всех наук, свойство и различие вещей, необходимость, судьбу и гармонию мира; могущество, мудрость и любовь в творениях божьих, последовательность существ (gradus entium) и их связь с явлениями на небе, на земле и в воде и с идеалами Бога, посколько, конечно, человеческий разум в состоянии их постичь. Им приходится изучать также пророков и астрологию.

Того, кому удастся со временем стать метафизиком, жители знают за много лет вперед, однако этой должности нельзя получить ранее тридцати пяти лет. Должность эта пожизненна, если только не найдется другого, кто окажется более мудрым и более приспособленным к управлению.

Гроссмейстер.Да кто же может столько знать? Мне сдается, что человек столь долго и много учившийся, окажется мало пригодным для управления.

Годятся ли мудрецы в правители?

Генуэзец. Я сам им также уже говорил об этом. А они на это отвечают: «Мы вполне убеждены, что столь ученый человек окажется и хорошим правителем. Ведь вы делаете начальниками невежественных людей, думая, что они только потому и способны управлять, что родились в знатной среде или принадлежат к господствующей партии. Кроме того, наш Метафизик, обладающий такими колоссальными знаниями, будь он даже плохим правителем, никогда не будет ни жесток, ни развратен и не станет стремиться к тирании. Конечно, такое заключение могло бы и не иметь места у вас, так как вы считаете наиболее ученым того, кто лучше других знает грамматику или логику Аристотеля или другого автора, так что у вас наука — дело памяти или усидчивости. И вот у вас получается человек нежизненный (iners), который из-за книжных слов не видит дела и копается в мертвой букве. Потому-то он и не в состоянии понять, как Бог управляет миром: он не знает ни природы, ни законов и обычаев людей; этого с нашим Метафизиком случиться не может. Ведь для того, чтобы изучить такое количество наук и искусств, нужно обладать обширным, разносторонним умом и потому особенно подходить к делу управления. Мы отлично знаем, что тот, кто основательно изучит только одну науку, не сумеет как следует разобраться ни в ней, ни в других и что тот, кто в состоянии заниматься лишь одною отраслью знания, почерпнув ее из книг, не образован и не быстр духом.

Как раз обратное наблюдается у решительных умов, искушенных во всех науках, которые обладают природным талантом проникать в сущность вещей — а таким-то именно и должен быть наш Метафизик. К тому же науки усваиваются в нашем государстве с такою легкостью, что ученики приобретают у нас за год больше познаний, чем у вас за десять или даже за пятнадцать лет. Сделай только сам опыт с этими мальчиками».

Если я уже раньше удивлялся этим правдоподобным рассказам, то я был изумлен еще в гораздо большей степени, когда сделал опыт с их мальчиками, прекрасно говорившими на моем родном языке. Дело в том, что его должны были изучить трое, трое других — арабский язык, еще трое — польский и т. д., каждым трем мальчикам предлагаются разные языки. Им не дают покоя, кроме разве необходимого для того, чтобы они могли опять-таки воспользоваться им для своей пользы и знаний. Дело в том, что в виде отдыха их водят в поле, где они упражняются в беге, в стрельбе из лука, в метании копья и стрельбе из аркебузы (archibugiis). Они гоняются за дичью, собирают растения и минералы и тому подобное и усваивают земледелие и скотоводство, причем изучают то одну породу скота, то другую.

Три главных должностных лица, которые непосредственно стоят за Солнцем (Метафизиком), обязаны только основательно изучить те искусства и ремесла, которые прямо относятся к их отрасли управления; о других, общих всем, им необходимо иметь лишь теоретическое (historice) представление, зато в тех, которые составляют их непосредственную специальность, они знают всякую деталь. Так, например, «Сила» знает все, относящееся к верховой езде, управлению войском, искусству разбивать лагерь [Видно, что Кампанелла особенно начитан в римских классиках, так как искусством разбивать лагеря римляне особенно славились. Цезарь, например, ни разу не останавливался с войском, не окружив свои бивуаки целым укреплением. Во времена Кампанеллы, когда были известны не только упоминаемые им аркебузы и бомбарды, но артиллерия вообще уже сделала большие успехи, римская стратегия, конечно, совершенно отжила свой век], умению изготовлять оружие и осадные машины, стратегии и тактике, — одним словом, все военное дело в самом широком масштабе. Кроме того, впрочем, названные три высших должностных лица должны были быть знакомы с философией, историей, политикой и физикой.

«Люди одного возраста все называют друг друга братьями; те, кому более двадцати двух лет, называются более молодыми людьми отцами, а первые именуются сыновьями, и правительство следит за тем, чтобы никто не обидел брата-товарища»

Гроссмейстер.Пожалуйста, познакомь меня с отправлением общественных обязанностей и сообщи мне подробности о воспитании.

Общность жизни и искусств; распределение мужчин и женщин

Генуэзец. Дома, спальни, постели и другие необходимые вещи составляют общее достояние. Каждые шесть месяцев начальство определяет, кому где спать, что записывается на поперечных балках выше дверей (superliminio). Преподавание всех механических искусств, а равно и спекулятивных наук достается на долю мужчинам и женщинам в одинаковой мере, с тем лишь различием, что те работы, которые требуют больше силы и труда или производятся за городом, предоставляются мужчинам, которые, например, пашут, сеют, жнут, молотят, собирают виноград, обрабатывают металлы. А доить овец и приготовлять сыр приходится женщинам. Они же ухаживают за огородами и плодовыми садами в окрестностях города, собирают плоды и кухонные растения. Женщинам же приходится исполнять те работы, которые производятся сидя или стоя: например, они ткут, прядут, шьют, стригут волосы и бороды, готовят лекарство и изготовляют платье. Зато им не приходится столярничать и заниматься кузнечным делом и изготовлением оружия. Если которая-нибудь из них обнаружит способности к живописи, то ей не мешают заниматься и этим делом.

Музыка же относится исключительно к их сфере деятельности, и разве только мальчики занимаются еще ею, так как голоса их более звонки. Впрочем, женщины обыкновенно не играют на трубах и не бьют в барабаны.

Они же готовят обед и накрывают на стол, за которым прислуживают мальчики и девочки, не достигшие еще двадцатого года от роду. Каждый округ имеет свои собственные кухни, свои кладовые для зерна и запасы пищевых продуктов и напитков. Старец и пожилая женщина, пользующиеся почетом, распоряжаются слугами и наблюдают за приготовлением кушаний; они имеют право лично наказывать ленивых и непослушных или же поручать это другим. Они отмечают, в каких отраслях отличаются те или другие мальчики или девушки.

Вся молодежь прислуживает всем, кому больше сорока лет. Надсмотрщик и надсмотрщица посылают вечером мальчиков спать поодиночке или по двое, а утром распределяют их на работу поочередно. Молодежь прислуживает себе сама, и горе ослушникам!

О еде

Существуют первые и вторые столы, с рядами сидений по обе стороны; по одну сторону сидят мужчины, по другую — женщины [Этот порядок, а также прислуживание за столом молодежи, напоминает Утопию].

За столом сидят молча, как в монастырях. Во время еды молодой человек, сидящий на возвышении, ясным и громким голосом читает книгу, причем начальники нередко прерывают чтение своими замечаниями в наиболее важных местах. Интересно видеть, как красивые молодые люди в подобранных повыше платьях любезно прислуживают за столом, и приятно отметить, как столько друзей, братьев, сыновей, отцов и матерей относятся друг к другу с таким почтением, предупредительностью и нежностью. Каждому дают салфетку, чашку, порцию пищи и прибор. Врачи указывают поварам, какие кушанья следует каждый день готовить, и притом специально старцам, молодежи и больным. Начальствующие лица получают большие и лучшие (pinguiorem) порции и часть их отдают детям, особенно отличившимся утром в учении или на диспутах. Такое проявление расположения принимается как высшая, почетная награда.

По праздникам за столом раздается пение, но редко хоровое, чаще поет один под аккомпанемент цитры и т. п. (cythara). Так как все исполняют свои обязанности с одинаковым рвением, то все идет чинно и ни в чем не бывает недостатка. Почтенные старцы следят за приготовлением пищи и наблюдают за всеми лицами, работающими в кухне. Особое внимание обращают на чистоту постелей, домов, сосудов, платья, мастерских и дворов [Надо помнить, что в XVII веке гигиена, и в частности чистота, не относилась к распространенным добродетелям, особенно на родине Кампанеллы. В то время мыло было еще предметом роскоши].

Об одежде

Непосредственно на теле жители носят белую рубаху и на ней платье, которое в одно и то же время представляет собою и куртку, и штаны (thorax ac caligae); оно не имеет складок и сбоку имеет разрез от груди до конца ляжек, а также от пупа и до зада. Этот передний разрез закрывается пуговицами, прилаженными изнутри, а боковой затягивается шнурами. Обувь соединяется со штанами, спадающими до щиколоток, и представляет собою штиблеты на шнурках, вроде котурнов, под которыми имеются чулки. На все это, как уже было сказано, накидывается тога. Одежда так ловко скраивается, что она превосходно прилегает к телу, и если снять тогу, то прекрасно можно видеть формы тела и их пропорции.

Они носят четыре различных одежды, смотря по временам года, когда солнце вступает в знак Овна, созвездия Рака, Весов и Козерога. Врач определяет условия, при которых приходится надевать то или другое платье, и указывает на необходимость переменить костюм. Особый гардеробщик каждого округа раздает людям одежды. Запас одежд у них удивительный: и грубых, и легких, смотря по времени года. Полотняное белье белого цвета носят все, и стирается оно каждый месяц [Идеал чистоты для Кампанеллы] щелоком или мылом.

В нижнем этаже или в подвалах домов помещаются мастерские, кухни, кладовые, столовые и прачечные, хотя стирают также и около столбов колоннад. Помои отводятся в клоаки посредством каналов.

На свободной передней площадке каждого круга устроены фонтаны, выбрасывающие воду с силою, посредством остроумного механизма, накачивающего воду из глубины горы. Кроме ключевой воды, существуют еще и цистерны, куда собирается дождевая вода, которая фильтруется через каналы, наполненные песком и находящиеся в сообщении с водосточными трубами домов. Они часто купаются, по распоряжению врача или начальства.

Ремесла исполняются под колоннадами; умственным же трудом занимаются выше, на портиках и выступах, где имеются картины высокого содержания, а в храме преподается богословие. В сенях домов и на зубцах стен вывешиваются флаги, указывающие часы и направление ветра.

Гроссмейстер. Теперь расскажи мне, как они рождают детей (Die de generatione).

«Земледелию и скотоводству обучают наглядным способом; солярии считают того отличным и благородным, кто изучил большое число ремесел и умело с ними управляется»

О деторождении и воспитании

Генуэзец. Никто не смеет иметь сношение с женщиной, не достигшей девятнадцати лет от роду. Мужчина же не должен приступать к детотворению раньше двадцати одного года. Начиная с этого времени, некоторым разрешается совокупление, но лишь с неплодовитыми или беременными, для того, чтобы они не искали удовлетворения своих страстей неестественным путем [Известно, что монастыри были рассадниками противоестественных пороков, о чем Кампанелле, как монаху, очевидно, было прекрасно известно]. Почтенным матронам и более старым начальникам приходится сдерживать любовное влечение (Venerius usum) более чувственных натур, кающихся им втайне в своем вожделении. Впрочем, они об этом могут судить даже по играм — борьбе (in palaestra). Тем не менее эти лица испрашивают разрешения высшего чиновника (Magistrato primo), заведующего делом деторождения, — высшего врача, подчиненного, в свою очередь, триумвиру «Любовь».

Те, кого уличают в содомии, получают выговор и в наказание должны два дня нести башмаки на шее, чем хотят показать, что они извратили естественный порядок и как бы поставили ноги на место головы. Однако в случае рецидива наказание усиливается и может, наконец, дойти до смертной казни.

Напротив того, те, кто воздерживается от совокупления до двадцать первого, и особенно те, кто выдержит до двадцать седьмого года, заслуживают общего почета и воспеваются в гимнах на общественных собраниях.

При гимнастических упражнениях и играх на палестре, арене для состязаний мужчины и женщины, по примеру лакедемонян, являются совершенно голыми, и наблюдающие за ними чиновники могут узнать, кто способен к деторождению и кто нет и какие мужчины и женщины по строению своего тела наилучше подходят друг другу.

Совокупление может иметь место лишь после того, как супруги вымоются и лишь через ночь. Высокие и красивые женщины случаются лишь со стройными, хорошо сложенными мужчинами; полные женщины сводятся с худощавыми мужчинами; наоборот, худощавых женщин припасают для полных мужчин для того, чтобы от смешения темпераментов получилась хорошая раса.

По вечерам мальчики приготовляют постели и затем сами с разрешения надсмотрщика или надсмотрщицы ложатся спать. Половое сношение может совершиться лишь после того, как переварится пища, и после молитвы. В спальнях поставлены красивые статуи замечательных мужей, которых женщины и созерцают [То же самое делали иногда знатные афинянки].

Обращая свой взор сквозь окна к небу, они молят Бога, чтобы он сподобил их хорошим потомством. До часа совокупления они спят в различных комнатах; в известный час надсмотрщица (magistra) открывает обе двери снаружи. Этот час определяется врачами и астрологом, который стремился угадать при этом тот момент, когда Венера и Меркурий располагаются к востоку от солнца в благоприятном доме (domo benigna) под благосклонным взором Юпитера, а также Сатурна и Марса, или же совершенно вне сферы влияния этих последних. Солнце и Луна, чаще всего являющиеся Афетами, любят Деву в гороскопе. Но солярии следят за тем, чтобы в углу не было признаков несчастия, которые легко могут иметь там место благодаря квадрату и оппозиции, ведь в них-то и кроется корень жизненной силы и заключается счастье и гармония всего мира. Они обращают внимание не столько на прикрытие, сколько на хорошее сочетание. Защиту они видят в основании государства и закона, а ведь их-то Марс и Сатурн поощряют лишь тогда, когда они прекрасно расположены. Другими созвездиями и неподвижными звездами они также не пренебрегают.

Считается весьма важным проступком, если родители за три дня до совокупления не оставались во всех отношениях незапятнанными, не воздерживались от какого бы то ни было злого дела и не принесли покаяния Господу.

Остальные, которые вступают в сношение с бесплодными или отверженными (презренными) женщинами либо для удовольствия, либо по предписанию врача или для возбуждения, не исполняют этих обычаев.

Должностные же лица, которые все принадлежат к сословию жрецов, и ученые, занимающиеся наукою и мудростью, не должны приступать к деторождению, не пройдя значительно дольшего предварительного искуса воздержания. Дело в том, что продолжительные умственные занятия ослабляют у них жизненную силу, мозг их, постоянно занятый размышлением, не может участвовать в акте с полной энергией, и потому потомство их часто отличается слабой организацией. Для того чтобы избежать этого, им дают живых, красивых, полных жизни женщин. Наоборот, по тем же соображениям подвижным, энергичным, вспыльчивым мужчинам дают жирных флегматичных женщин.

Солярии думают, что красивое тело, отличающееся к тому же добродетелями, не может быть приобретено впоследствии благодаря искусственным стараниям; конечно, плохой человек может хорошо вести себя под влиянием страха Божия или боясь законов, но лишь только этого страха больше не будет, он, не задумываясь, тайно или явно нанесет государству вред. Потому необходимо особенно тщательно следить за потомством и его воспитанием и следует самым серьезным образом взвешивать прирожденные естественные качества. Приданое и привилегии дворянства, по их мнению, совершенно ненадежные отличия.

«Преподавание всех механических искусств, а равно и спекулятивных наук достается на долю мужчинам и женщинам в одинаковой мере, с тем лишь различием, что те работы, которые требуют больше силы и труда или производятся за городом, предоставляются мужчинам…»

Если женщина в определенном брачном союзе окажется бездетною, то ее сочетают с другим мужчиной; если она и в этом случае остается неплодовитою, то становится достоянием всех мужчин; зато ей в этом случае отказывают в тех почестях, которыми пользуются матроны в совете о делах продолжения рода, в храмах и за столом.

Это правило введено было для того, чтобы женщины сами не делали себя бесплодными излишествами половой жизни. Забеременевшие две недели воздерживаются от какого бы то ни было движения, затем понемногу начинают приниматься за легкие физические упражнения для того, чтобы лучше напитать и усилить плод, и постепенно увеличивают количество работы. Выполняют они только то, что по предписанию врача им наиболее полезно. После родов они сами кормят детей грудью и воспитывают их в общественных зданиях, предназначенных специально для этой цели. Они кормят детей два года, а если врач того потребует, то и больше.

Отученное от груди дитя поступает затем на попечение надзирательниц, если это девочка, и надзирателей, если мальчик. Затем их, как бы шутя, учат алфавиту вместе с другими детьми и показывают им стенную живопись, водят их гулять, заставляют их бегать наперегонки, бороться, учат языку и истории, события которой нарисованы на стенах; тогда же их снабжают хорошей одеждой и украшениями.

По шестому году детей знакомят с естествоведением и затем приучают к тому, что, по мнению начальствующих лиц, наиболее отвечает естественным склонностям ребенка. После этого его научают и ремеслам. Менее способные дети отправляются в деревню, и если они после обнаружат достаточные дарования, то могут возвратиться в город.

Почти все, родившиеся при известном расположении светил, отличаются одинаковыми способностями [Это опять проявление астрологического миросозерцания Кампанеллы] — это касается как нравственного отпечатка, так равно и физического облика. Результатом является единодушное сотрудничество в государстве, так как ровесники охотно поддерживают друг друга.

Об именах

Имена их выбираются не случайно и произвольно, а даются Метафизиком на основании их видимых свойств, как это делалось еще у древних римлян; поэтому один носит название Красивый (Pulchaer), другой — Носарь (Naso, прозвище Овидия!), третий именуется Толстоногий (Crassipes), четвертый Свирепый (Torvus), еще иной — Худощавый (Macer). Если кто-нибудь отличится в своей специальности или прославится подвигами в военное или мирное время, то получает сообразно своему искусству или ремеслу прозвище Художник (Victor), Великий (Magnus), Золотой (Aureus), Отличный (Excellens), Проворный (Strenuus); иногда же оба имени комбинируются: Носарь Храбрый, Хитрый, Победоносный, Могущественный. Или же кличка дается по врагу, которого данному лицу удалось победить: Африканец, Азиат, Этруск, а если кому удалось одолеть Манфреда, Торпелия и т. п., то может получить, например, имя Macer Manfredius, Torpelius и т. д. Эти прозвища раздаются высшими начальствующими лицами и обыкновенно сопровождаются короною гражданина, которую вручают с большой помпой, с музыкою, в присутствии массы сочувствующих лиц. Дело в том, что золото и серебро у них не в почете и идет на сосуды и на самые обыкновенные украшения, являющиеся общественным достоянием [Утопийцев Мор заставлял делать из золота ночные горшки и цепи для рабов. Не без юмора он описывает встречу утопийцами послов отдаленного народа, которые постарались намотать на себя возможно более золота и камней].

Каким образом освобождаются они от честолюбия и зависти

Гроссмейстер. Скажи, пожалуйста, а у них не существует зависти со стороны тех, кто хотел бы быть избранным на ту или иную должность, но не получится?

Генуэзец.Ни в каком случае: ведь никто у них не нуждается ни в чем, даже если бы он был и очень прихотлив и избалован. Все, что касается потомства, исполняется добросовестно, причем стараются не упускать из виду ни общего блага, ни благополучия каждого отдельного лица. Начальству нужно, конечно, повиноваться. Мы считаем необходимым для того, чтобы знать и воспитывать потомство, иметь определенную супругу, особую квартиру и своих собственных детей; они же все это отрицают, так как, по их мнению, деторождение, как выразился и св. Фома (Аквинский), служит для продолжения рода человеческого, а не данной личности. Потому потомство должно составлять предмет попечения государства, а не личности, не частного лица, поскольку, конечно, оно не является вместе с тем и членом общества-государства.

В чем заключается красота женщин

И вот если условия деторождения и воспитания у частных лиц оказываются плохи и потомство вырастает на погибель государству, то забота и священнейшая обязанность государства должна сводиться к тому, чтобы эти интересы были вверены правительству. За эти вещи должно взяться тогда уже все общество, а не отдельная личность. Потому родители сочетаются друг с другом на основании философских принципов [Точь-в-точь, значит, как в республике Платона, который также рекомендовал такой искусственный отбор для улучшения «породы» человека].

Платон того мнения, что спаривание должно совершаться по жребию для того, чтобы те, кому не достанется красивой жены, в гневе на это не вздумали бы ополчиться на правительство. Он полагал также, что при этой лотерее начальство имеет право пуститься на хитрости, для того чтобы красивые жены доставались бы не тем, кто очень сильно этого желает, а тем, которые наиболее заслуживают этого и по разным соображениям более всего в этом нуждаются. Между тем у соляриев к таким хитростям прибегать не приходится, так как у них не может случиться, чтобы некрасивые женщины доставались некрасивым мужчинам по той простой причине, что у них вообще нет некрасивых. Дело в том, что благодаря физическим упражнениям они получают здоровый цвет кожи, сильно развитое, упругое телосложение, высокий рост, и красота, по их представлениям, заключается в живости и стройности. Они казнили бы того, кто вздумал бы у них пудриться и белиться, или носить высокие красивые сандалии, или длинный шлейф, чтобы скрыть под ними уродливые (ligneas) ноги. Да если бы они даже и вздумали это делать, то у них не хватило бы на это средств.

Такие злоупотребления, говорят они, наши женщины позволяют себе благодаря праздности и лени, которые истощают их, делают их бледными и заставляют их тело сморщиваться. Потому они нуждаются в белилах, румянах и в высоких сандалиях, ценится теперь в них уже не крепкое сложение, а, напротив того, рыхлое, и вообще они разрушают этим всю свою природу и здоровье своих детей.

Если кто-нибудь из них воспылает сильною любовью к женщине, то им разрешается разговаривать и шутить друг с другом, дарить друг другу цветы и венки и посвящать стихи. Но если можно ожидать, что их потомство не будет благоприятным, то половое общение им ни в коем случае не разрешается, разве только женщина эта уже беременна (в таком случае для этого требуется согласие ее мужа) или же бесплодна. Впрочем, они признают в любви лишь дружественные чувства, чувственная же сторона редко захватывает их.

«Вся молодежь прислуживает всем, кому больше сорока лет. Надсмотрщик и надсмотрщица посылают вечером мальчиков спать поодиночке или по двое, а утром распределяют их на работу поочередно. Молодежь прислуживает себе сама, и горе ослушникам!»

О пище и других домашних делах они заботятся мало, так как им ведь все потребное отпускается в нужном количестве, за исключением лишь парадных случаев, при празднествах в честь героя или героини, когда им дается почетный подарок, будь то в виде красивого венка, исключительно вкусного блюда или особенно изящной одежды.

Цвет одежды

Днем в городе они вообще носят белую одежду, за городом же или ночью одеваются в красное; одежда у них шерстяная или шелковая. Черный цвет кажется им прямо-таки отвратительным, почему они и ненавидят японцев, которые предпочитают именно этот цвет.

Против высокомерия. Польза общего труда

Высокомерие они считают отвратительнейшим пороком, и каждое заносчивое действие влечет у них за собою жестокое наказание. Потому никто не считает у них унизительным служить за столом или готовить в кухне, ухаживать за больными и т. п.; напротив того, каждое такое занятие они считают общественной службой и полагают, что ходить на ногах или испражняться (culo cacare) так же почтенно, как глядеть глазами, говорить языком и т. д. Ведь из глаз тоже текут слезы, а с языка — слюна, раз это бывает нужно. Вообще всякое отправление тела считается у них безусловно почтенным.

У них нет рабов (mancipia), которые развращают нравы, так как солярии удовлетворяются сами собою, и часто их работы оказывается даже больше, чем нужно. У нас, к сожалению, замечается совершенно иное. В Неаполе насчитывается семьдесят тысяч душ населения; из них работающих вряд ли наберется десять или пятнадцать тысяч. Они надрываются на непосильной беспрерывной работе и помирают раньше времени. Бездельники же развращаются от лени, скаредности, болезней, излишеств, ростовщичества и т. п. Они в свою очередь портят других, которых держат в бедности и рабской подчиненности, так как сообщают им свои пороки. И вот от того-то нередко приходится замечать, что общественные обязанности исполняются плохо, на должности назначают неподходящих людей, а военное дело и ремесла исполняются теми, кому сие ведать надлежит, небрежно и с явной неохотою.

Между тем в государстве Солнца все общественные должности, искусства, ремесла и работы распределены между всеми, так что каждому отдельному лицу достается на долю менее четырех часов работы в день. Остальное время солярий может проводить в приятных занятиях, диспутах, в чтении, разговорах, писании, прогулках, умственных и физических упражнениях и всякого рода удовольствиях.

Соляриям не разрешаются игры, требующие сидячего положения, как то: шахматы, кости и т. п.; они играют в мяч (pila, folliculo), волчок (trocho), борются, стреляют в цель из самострелов и аркебузы и т. п.

Они уверяют также, что крайняя бедность делает людей низменными, хитрыми, лживыми, вороватыми, развивает в них склонность к обману, интригам, лишает человека любви к родине, способствует нарушению присяги и т. д. Однако и богатство делает людей беззастенчивыми, гордыми, невежественными, чванливыми, развивает склонность к предательству, хвастовству, порицанию других, влюбленности в себя, бессердечию и прочее.

В истинно же коммунистическом обществе все одинаково богаты и бедны, богаты потому, что все владеют всем, что им нужно, бедны потому, что никто не владеет ничем. И вместе с тем не они служат вещам, а вещи служат им. Вот почему они восхищаются благочестивыми монахами христианства, более же всего преклоняются перед жизнью апостолов [Как неисправимый идеалист, проведший почти всю свою жизнь в тюрьмах инквизиции, Кампанелла идеализирует, в противоположность Мору, монашество].

О коммунизме. Об общности жен

Гроссмейстер. Все это представляется мне прекрасным и устроено очень благочестиво, однако во мне вызывает сомнения общность жен. Св. Климент, римлянин, рассказывает, что, согласно апостолическому велению, действительно, жены должны были быть общи, и он воздает хвалу Платону и Сократу за то, что и они предлагали такой порядок. Однако комментарий (Glossa) понимает это место так, что женщины должны были делить со всеми послушание, но вовсе не ложе. Тертуллиан также подтверждает этот комментарий и уверяет, что у первых христиан все было общее, кроме жен, хотя последние точно так же в смысле общественной службы (obsequium) подчинялись всем.

Генуэзец. Об этом я ровно ничего не знаю. Одно только я знаю на основании собственных наблюдений, что у соляриев женщины не только несут общую службу, но и разделяют супружеское ложе. Впрочем, это производится не по образу диких зверей, так чтобы каждый мог овладевать первой встретившейся ему женщиною, а, как говорится, по закону отбора (ordine generationis). Тем не менее я лично думаю, что они ошибаются, хотя они и ссылаются на авторитетные показания Сократа, Платона и св. Климента, которые, как ты говоришь, вероятно были неверно истолкованы. Они уверяют, что св. Августин одобрял коммунизм, но только не общность жен, которая, впрочем, встречается у последователей ереси николаитов [Полуязыческая христианская секта из Пергама, не подчинившаяся постановлениям о половой жизни, установленной для христиан].

Ведь наша церковь только потому и допустила собственность (proprietatem), чтобы избежать большого несчастия, а вовсе не для того, чтобы добиться специального блага. Ведь со временем этот обычай мог бы у них и вывестись потому хотя бы, что в покоренных ими городах все общее с ними, но только не жены. Хотя, правда, и там они также несут общественную службу и упражняются в искусствах. За это они и считают граждан покоренных им городов недостаточно сведущими в философии. Тем не менее они командируют посланцев в различные страны, чтобы познакомиться с нравами других народов и лучшие из них усвоить себе. Потому я теперь, познакомившись с государством Солнца, вполне присоединяюсь к Платону, менее убеждаюсь доводами нашего Каэто [Философ из Козенцы] и совершенно не согласен с Аристотелем.

«По праздникам за столом раздается пение, но редко хоровое, чаще поет один под аккомпанемент цитры и т. п.»

У них есть прекрасное учреждение, заслуживающее всяческого подражания: дело в том, что ни один физический недостаток не обрекает у них человека на праздность, за исключением разве дряхлых стариков, да и они приносят пользу тем, что дают полезные советы. Хромой несет караульную службу, так как обладает глазами. Слепой у них разбирает шерсть и сортирует перья для матрасов и подушек. Тот, кто потеряет и глаза, и руки, тому все-таки дают возможность приносить государству пользу своим слухом или голосом и т. д., — одним словом, у кого останется хотя бы один пригодный орган, тот исполняет им все-таки какую-либо работу, его, например, отправляют на поле, где он является надсмотрщиком или караульным. Слабые, в общем, пользуются тем же довольством, что и здоровые.

О военном деле

Гроссмейстер. Расскажи мне, пожалуйста, о войне. Затем попрошу тебя также поведать мне об их пище, об искусствах, ремеслах, науках и, наконец, об их религии [Сходство с Утопией, где религия также разбирается последней].

Генуэзец. Триумвиру «Могущество» подчинены начальники артиллерии, кавалерии и пехоты, военные архитекторы, стратеги и вообще многие весьма опытные в своих областях люди. «Могущество» же распоряжается атлетами и вообще всеми, которые имеют познания в военном деле и могут в соответствующей области давать уроки. Среди атлетов более зрелые дают первые указания двенадцатилетним детям и более взрослым насчет употребления оружия, причем предварительно они должны как следует уметь бороться, бегать наперегонки, метать камни и т. п., чему они учатся у менее важных учителей. Затем молодежь учат тому, как встречаться с врагом, как вступать в бой с лошадьми и слонами; они научаются действовать мечом, дротиком, стрелами, пращей, владеть лошадью; им показывают, как надо преследовать и спасаться, как держаться в боевом порядке и воевать, сохраняя сомкнутыми ряды, выручать товарищей, как предупреждать неприятеля и каким образом одерживать над ним победы.

Женщины точно так же получают то же самое военное воспитание и обучаются особыми учителями и учительницами, для того чтобы в случае нужды они могли бы помочь мужчинам, когда бой происходит вблизи города; они могут защищать стены, раз им угрожает внезапное свирепое нападение; в этом смысле гражданкам воздаются такие же почести, как лакедемонянкам и амазонкам. Они умеют палить из аркебузы, лить пули и сбрасывать с зубцов городских стен камни, чем можно ослабить натиск врагов.

Прежде всего, однако, их учат ничего не бояться; кто обнаружит страх, того сильно наказывают. Смерти они также не боятся, так как все веруют в бессмертие души и в то, что душа, покинув тело, снова воссоединяется с добрыми или злыми духами, смотря по ее заслугам в продолжение земной жизни.

Дело в том, что, хотя солярии представляют собою браманов и отчасти пифагорейцев, они не признают тем не менее переселения души, кроме некоторых случаев исключительно произволения богов. Они не находят также ничего предосудительного и в том, чтобы сразить врага их государственного уклада и религии, и полагают, что в этом нет ничего антигуманного.

Каждые два месяца производится большой смотр войскам либо в открытом поле, либо внутри городских стен. Они читают и книги о военном деле, а также исторические книги о Моисее, Иисусе Навине, Давиде, Маккавеях, Цезаре, Александре, Сципионе, Ганнибале и т. д. Каждый по прочтении дает свой отзыв о том, кто поступил хорошо, кто худо, кто честно и кто во вред родине; наконец, учитель делает общее резюме прений.

Гроссмейстер.Однако с каким же народом это столь счастливое племя ведет войну и по каждому поводу?

О способе ведения войны

Генуэзец. Если бы даже была устранена всякая возможность войны, солярии никогда не переставали бы упражняться в военном деле и в охоте, чтобы не изнежиться и не быть застигнутыми врасплох. Кроме того, на том же острове, где лежит государство Солнца, имеются еще четыре царства, которые столь сильно завидуют соляриям, что предпочитают находиться под их управлением, нежели под властью своих собственных королей; потому у них война возгорается довольно часто, и объявляют ее всегда короли тех мест. Они мотивируют объявление войны обвинением соляриев в захвате их земель и упрекают их в нечестивой жизни, так как солярии не поклоняются идолам и вообще не могут быть отнесены к язычникам и даже к браманам (Bragmanorum priscorum).

Других индийцев солярии покоряют, считая их мятежниками, так как они прежде были подчинены им, да и тапробанцы [Остров Тапробана, древнее название Цейлона, который фигурирует и у Мора], которые раньше им помогали, теперь нередко восстают против них. Тем не менее солярии всегда остаются победителями. Если им случится подвергнуться какому-либо оскорблению, или обиде, или грабежу, либо права друзей их будут кем-либо попраны, или порабощенный город обратится за их помощью и они найдут интересы его справедливыми, то тотчас же начинают обсуждать это дело.

Прежде всего они становятся на колени и молят Бога осенить их хорошим решением; затем приступают к расследованию дела и, только удостоверившись в правоте, решаются объявить войну; это делается следующим образом: священник, называемый «Forensis», немедленно отправляется к неприятелям. Он требует от них либо возвращения награбленной добычи, либо прекращения враждебных действий против их друзей, или уничтожения тирании. Если последует отказ, то он объявляет войну, призывая к мести Бога (причем война как бы ведется от имени бога Саваофа), священник дает неприятельскому королю один час времени на размышление, а республике — три часа; все это делается для того, чтобы избежать возможности уклончивого ответа. Таким образом начинается война против нарушителей божественного и человеческого права. По объявлении войны практическое ведение ее передается заместителю (Vicarius) «Могущества». Чтобы избежать вредных проволочек, последний распоряжается единолично и бесконтрольно, подобно римскому диктатору. Впрочем, если дело уж очень серьезно, то он совещается с Метафизиком, «Мудростью» и «Любовью».

До начала войны оратор разъясняет справедливость начинаемого военного предприятия, и в это великое собрание имеет доступ всякий достигший двадцатилетнего возраста. Таким образом делаются приготовления к войне; надо заметить, что в арсеналах у них хранятся всевозможные сорта оружия, которое нередко употребляется и для маневров. На внешних стенах каждого круга устанавливаются бомбарды, и прислуги при них всегда бывает достаточно. У них имеется еще и другой род орудий, называемый пушками (canones), которые вывозятся на поле сражения на повозках. Военная амуниция и провиант доставляются на вьючных животных, мулах и ослах, и на телегах. Как только солярии останавливаются лагерем в открытом поле, они ставят в середину амуницию и фураж, повозки, пушки, лестницы и военные машины и бьются долго и с жаром. Нередко они обращаются в притворное бегство, чем обманывают неприятеля и склоняют его пуститься в преследование, между тем как солярии разделяются на два крыла и разбиваются на кучи, и пока одни отдыхают, артиллерия осыпает неприятеля огненными снарядами, они же вскоре возвращаются к делу и доканчивают замешательство и поражение врага.

«Одежда так ловко скраивается, что она превосходно прилегает к телу, и если снять тогу, то прекрасно можно видеть формы тела и их пропорции»

Таких военных хитростей у них целая бездна, и в этом отношении, а также в искусстве владеть машинами ни один народ не может с ними помериться. Лагери они разбивают по римскому образцу, точно так же разбивают палатки и укрепляют их валом и рвом с изумительным проворством. Саперное, артиллерийское и машинное дело находится в руках особых специалистов. Все солдаты владеют топором и секирою. Пять, восемь или десять командиров образуют военный совет, причем выбираются самые опытные в командовании и передвижении войск, так что каждый, теоретически придумавший какую-либо диспозицию, должен уметь практически провести ее в жизнь.

Они обыкновенно имеют при себе отряд молодых людей верхами, которых они, как волки или львы своих детенышей, приучают к виду крови. В случае опасности они скрываются в спокойное место. В сражении участвует с ними много вооруженных женщин.

После сражения женщины и дети ласкают воинов, перевязывают раненых и утешают их объятиями и ласковыми словами, что производит удивительно хорошее действие. Кроме того, прекрасных результатов достигают еще и следующим образом: сражающиеся, желая показаться мужественными перед женщинами и детьми, делают невероятные усилия, и любовь заставляет их одержать победу. Тот, кому удастся взобраться первым на стену неприятельского города, получает почетный венок из травы, возлагаемый на него женщинами и детьми при общем ликовании всего войска. Воин, спасший товарищу жизнь, награждается дубовым венком; убивший тирана [О вероломном убийстве начальников вражеского стана, о деморализации неприятеля обещанием крупных наград изменникам, что предлагается Мором, Кампанелла и не упоминает. Недаром же Кампанелла ненавидел иезуитизм, а последний вырос из гуманизма и явился его естественным следствием в эпоху Реформации] слагает снятые с него доспехи в храме, и Метафизик дает ему почетное прозвище, соответствующее его поступку.

Другого рода венки и короны раздаются подобным же образом и по разным причинам [Система поощрения не осталась чужда не только Кампанелле, но и весьма многим другим утопистам, например нашему современнику Беллами. У Мора же ее совершенно нет, и в этом отношении Кампанелла ближе к иезуитам, которые даже выдумали балльную систему в школах].

Всадник вооружен копьем и двумя пистолетами, прикрепленными к седлу; они солидной конструкции, несколько суживающиеся на конце; благодаря этому их пули пробивают всякий панцирь. Солярии носят также кинжал и меч. Тяжеловооруженные всадники снабжены также железными дубинами. Когда кинжал притупится и пули начинают сплющиваться о латы противника, они прибегают к дубине, которою добивают врага, как Ахиллес Кигна [Царь колонейский. Когда ни одно оружие не могло его сразить, Ахиллес задушил его ремнями от шлема («Илиада» Гомера)].

Секрет управления лошадью при помощи ног

К дубине прикреплены две цепи длиною в шесть ладоней, несущие на конце по железному шару. Благодаря такому устройству цепи обвиваются при взмахе вокруг шеи врага, которого можно таким образом притянуть и повергнуть наземь. Для того чтобы этими дубинами удобнее действовать, они управляют лошадьми не руками, а ногами. Поводья перекрещиваются на передке седла и спускаются к стременам, которые снаружи имеют форму шара, а внутри — треугольника. И вот при движениях нога беспрестанно ворочает шар, к которому прикреплены поводья, и то натягивает, то отпускает их; если всадник повернет левую ногу, то лошадь поворачивается направо и обратно.

Татары, которые также управляют лошадьми при помощи ног, тем не менее не пристроили себе такого приспособления: потому они не могут добиться в верховой езде такого искусства. Легкая кавалерия вовлекается в бой постепенно, следующим образом: сначала идут аркебузьеры, затем следуют ряды копьеносцев, далее пращники, которых очень ценят; часть последних выступает впереди, а другие следуют за ними отрядами, занимая промежутки, как нити в ткацком станке, далее располагаются люди с длинными копьями; последними идут воины с мечами наголо.

По окончании войны они празднуют триумфы, как римляне, только обставляют их гораздо пышнее. Во время благодарственной молитвы, читаемой в храме, полководец данного похода становится в его середину, и государственный поэт, который обыкновенно участвует в битве, повествует обо всем, что произошло. Затем Великий Князь (Метафизик) возлагает на полководца лавровый венок и распределяет дары и награды наиболее храбрым солдатам, которых на несколько дней освобождают от общественной работы. Впрочем, последняя милость и поощрение их мало трогает, так как они не могут ведь оставаться праздными и помогают, в чем могут, своим друзьям.

Зато побежденные по собственной вине, например, особенно те, кто не сумел воспользоваться выгодами, получают публичный выговор. Подавший первый пример к бегству с трудом может избежать смертной казни, разве уж все войско потребует его помилования и другие виновные согласятся нести часть его наказания.

Впрочем, такое снисхождение оказывается очень редко и только в том случае, когда на это имеются особо важные причины.

«Имена их выбираются не случайно и произвольно, а даются Метафизиком на основании их видимых свойств, как это делалось еще у древних римлян…»

Кто не подаст помощи товарищу по оружию, наказывается розгами, виновный в ослушании бросается в ров на съедение диким зверям. Ему дают в руку палку, и если он с нею сможет одолеть льва или медведя, что ведь почти невозможно, то его прощают.

Покоренные или добровольно сдавшиеся города и деревни тотчас же приобщаются к коммунистическому строю и получают от соляриев гарнизон и управление. Понемногу они привыкают к их образу жизни и обычаям. Детей своих они отправляют учиться в город Солнца, так как учение там ничего не стоит.

Было бы очень трудно рассказать тебе обо всех многочисленных должностях разведчиков, караульных, ночных сторожей, в особенности же обо всех обычаях, которым следуют в городе Солнца и в его окрестностях. Тебе же трудно будет самому все это представить себе. Каждому предоставляется та должность, к которой он с детства обнаруживал склонность, причем следуют также указанию положения светил в момент рождения данного лица.

Потому все свои обязанности и возлагаемые на них поручения они исполняют охотно, так как специальность их соответствует их естественным влечениям — это приходится сказать и о полководцах, и о чиновниках и т. д.

Часовые и караулы днем и ночью стоят у четырех ворот и на некоторых выступах и башнях седьмой круговой стены. Днем эта должность исполняется женщинами, ночью мужчинами. Эта служба повышает бдительность граждан и делает совершенно невозможным какое бы то ни было внезапное нападение. Как и у нас, часовой стоит на посту три часа.

Как только солнце склоняется к закату, ночная стража занимает свои места при звуках симфонии, к которой присоединяется бой в литавры.

Солярии любят охоту [Практичный Т. Мор охоту не признавал, так как считал ее слишком малопродуктивным делом. Да и, кстати, охота была тогда по преимуществу «благородной забавой» феодалов, травивших зайцев на засеянных полях и причинявших несметные убытки мирным поселянам], считая ее как бы прообразом войны, и по поводу различных праздников они устраивают парады пехотою и конницею на общественных площадях. При этом дело не обходится без музыки.

Раз победа за ними, они прощают врагу его проступок и относятся к нему хорошо. Но если состоится постановление разрушить стены неприятельского города или обезглавить известное число врагов, то это приводится в исполнение еще в самый день победы, а затем уже заботятся о благе врага, так как полагают, что боролись с ним не для того, чтобы уничтожить его, а для того, чтобы его нравственно поднять.

Если между двумя гражданами возгорится спор по поводу ли оскорбления или по другой причине (у них, собственно, других недоразумений, кроме вопросов чести, и быть не может), то начальство или глава государства наказывают виновного тайно, раз он в первом порыве гнева позволил себе против другого какое-нибудь насильственное действие. Если же дело касается лишь оскорбления на словах, то ждут войны. Тот, кто из двух отличится большею храбростью и заслужит больше почести, того и объявляют правым — пусть он, мол, на врагов обратит свой справедливый гнев; этому решению другая сторона подчиняется безо всякого протеста.

Наказание должно соответствовать вине. Поединков (monomachia) не разрешают. Кто претендует на правоту, пусть докажет ее в настоящей войне, а не на дуэли.

Гроссмейстер. Этот закон очень хорош, он мешает возникновению партий, столь губительных для отечества, и в корне уничтожает междоусобные войны, результатом которых нередко является тиран, как это доказывают примеры Рима и Афин! Ну, расскажи же мне теперь, пожалуйста, о работах у них.

Генуэзец. Мне кажется, что я уже сообщил тебе, что занятия военным делом, земледелием и скотоводством обязательны для всех. Каждый должен быть знакомым с этими обязанностями гражданина, считающимися у них самыми благородными профессиями [В Утопии, главным образом, одно земледелие. «Война же представляется утопийцам чем-то ужасным»].

Поэтому человек, знакомый с несколькими специальностями, считается заслуженнее других, а кто сумеет добиться лучшего совершенствования в какой-либо области, тот признается учителем в ней. В глазах соляриев самые тяжелые работы — самые почетные, например кузнечное дело и строительное. Зато никто не откажется посвятить себя такому делу, так как с детства считаются с их влечением к различным специальностям и работам, которых они требуют. Кроме того, работы так умно и справедливо распределены, что они нисколько не вредят здоровью, а, наоборот, в значительной степени укрепляют его. Менее утомительные работы производятся женщинами.

Все солярии должны уметь плавать. Потому водные бассейны устроены внутри города и недалеко за его окрестностями, у фонтанов.

Солярии ведут мало торговли, хотя и знают цену деньгам и снабжают ими посланников и разведчиков, чтобы они могли покупать себе, что им нужно.

Изо всех частей света к городу Солнца стекаются купцы, скупающие у соляриев избытки их товаров. Они же не берут за это денег, но меняют свои товары на другие, в которых нуждаются [В Утопии деньги или металлы в слитках держались лишь для иностранной торговли. Практичный Мор, не желая оставлять и золото без употребления, делает из него цепи для преступников, отличительные знаки для рабов и даже ночные горшки].

Дети соляриев смеются во весь рот, когда видят, сколько товаров отдается за горсть монет, но старые над этим не смеются; они не желают, чтобы добрые нравы граждан были испорчены худыми привычками рабов и чужестранцев, и потому совершают торговые сделки за городом, в порту. Там они продают также и военнопленных, если они не нужны им для земляных и других тяжелых работ, производимых за городом [Кампанелла также признает, подобно Мору, государственных рабов, так как он не желает взваливать на своих соляриев очень уж тяжелые работы].

Наблюдение за земледелием

Четыре отряда солдат постоянно караулят поля и присматривают за работающими на них людьми. Последние выходят на работу из города через четверо ворот и идут по дорогам, вымощенным кирпичами. Дороги эти ведут к морю, для того чтобы облегчить путь и перевозку товаров иностранцам, по отношению к которым солярии всегда предупредительны и гостеприимны.

О гостеприимстве

Первые три дня чужестранцы кормятся на общественный счет. Начинают с того, что им омывают ноги. Затем им показывают город и все его учреждения, приглашают в заседание великого совета и к общественному столу, где им прислуживают специально назначенные для этого люди. За их безопасность также отвечают особые приставленные к ним спутники. Если иностранец пожелает сделаться гражданином государства Солнца, то ему приходится подвергнуться месячному испытанию за городом и затем такому же в городе, тогда только решают, можно ли его принять в число граждан, причем принятие от него присяги обставляется известными церемониями.

О земледелии

Земледелие пользуется у них высшим почетом; каждая пядь земли используется. За ветрами и движением светил следят весьма внимательно. В надлежащий момент все граждане, оставив в городе лишь необходимую стражу, в полном вооружении, с трубами, барабанами и знаменами впереди отправляются пахать, сеять, копать, жать или собирать плоды и виноград. Вся работа исполняется в несколько часов, так как методы у них выработаны превосходно.

Они изобрели род повозок с парусами, при помощи которых могут, посредством особого механизма из зубчатых колес, двигаться даже против ветра [Должно быть, Кампанелла читал у Марко Поло или слышал от кого-нибудь о повозках с парусами, употребляемых китайцами]. Если ветра вовсе нет, то одно животное в состоянии тянуть огромную телегу, что представляет необычайное зрелище.

Вооруженная стража расставлена по всем полям и постоянно сменяется.

Удобрения они не употребляют и даже не кладут на поля навоза, так как полагают, что и то и другое сильно вредит посевам, сокращая жизнеспособность плода. Они в этом отношении сравнивают землю с такой женщиной, которая украшает себя, накладывая на лицо белила, а не старается развить красоту тела физическими упражнениями; она и сама будет слабой, и потомство от нее пойдет слабое. Потому и землю следует не только как бы покрывать белилами лишь сверху, а надо хорошенько обработать и засеять хорошими семенами, что солярии делают с большим искусством, так как им известны тайные средства увеличивать всхожесть семян, их продуктивность и жизнеспособность.

Для этой цели у них имеется книга по имени «Георгика» [Если бы Кампанелла был в этом случае менее схоластичен и лучше познакомился бы с системою земледелия у китайцев, которые, по-видимому, послужи ли прототипом его соляриев, то он столь легкомысленно не отказался бы от навоза лишь потому, что работа с ним не эстетична. «Георгика», известная поэма Вергилия (70—19 г. до н. э.), воспевающая земледелие, -- как бы учебник агрономии в стихах].

Обрабатывают только такой участок земли, какой необходим для их потребностей. Остальное служит пастбищем для скота.

«Между тем в государстве Солнца все общественные должности, искусства, ремесла и работы распределены между всеми, так что каждому отдельному лицу достается на долю менее четырех часов работы в день»

О скотоводстве

Искусство воспитывать лошадей, волов, овец, собак и вообще всякого рода домашний скот у них стоит так высоко, как во времена Авраама. Особи спариваются таким образом, чтобы потомство было возможно лучше. Животным, предназначенным в племя, показывают изображения красивейших волов, лошадей, овец и т. д. Жеребцы пасутся отдельно от кобыл; их сводят вместе в благоприятный момент, в особых дворах за городом. Чтобы узнать этот благоприятный момент, запрашивают в гороскопе Стрельца [Созвездие, знак зодиака, соответствующее приблизительно декабрю; считалось у древних зловещим], когда он находится под благоприятным влиянием Юпитера и Марса. Для быков выбирают созвездие Вола, для овец — Овна — все по правилам искусства (то есть астрологии). Куры (greges gallinarum) находятся под покровительством плеяд, также гуси и утки, которых женщины охотно разводят в загородных помещениях, где они занимаются приготовлением масла, сыра и других молочных продуктов. Каплунов у них также разводится множество. Обо всем этом повествует книга под заглавием «Буколика» [Аскет Кампанелла все-таки позаботился снабдить соляриев каплунами, любимым кушаньем монахов. «Буколика», поэма о пастушеском быте, противополагавшемся роскошной, утонченной жизни городов; наиболее ярким представителем буколической поэзии является Феокрит Сиракузский (Ш в. до н. э.), а также Бион Смирнский и Вергилий].

У соляриев всего изобилие, так как каждому хочется отличиться в своей работе, столь легкой и непродолжительной, и сделать ее лучше другого. Каждый здесь очень охотно учится и с удовольствием перенимает приемы у другого, кто умеет сделать данное дело лучше его или больше его понимает в нем толк. Те, кто не могут с ним померяться, называют его «королем», так как такой титул, по их мнению, должен принадлежать только знающему и опытному, а не невежде.

Удивительно видеть, в каком порядке мужчины и женщины, разделенные на отряды, приступают к работе, во всем подчиняясь распоряжениям своего короля и никогда не показывая своей усталости, как сделали бы это мы. Они относятся к своим начальникам как к отцам или старшим братьям.

В стране соляриев достаточно леса и кустарника, в котором можно охотиться за дикими зверями.

О мореплавании

Мореплавание пользуется у них также большим почетом. У них есть суда и корабли (rales et triremes), которые плавают по воде благодаря особому, очень хитрому механизму, без парусов и весел, на других же то и другое имеется. Солярии превосходно разбираются в светилах и отлично знают время прилива и отлива. Они предпринимают морские путешествия для того, чтобы изучить различные нации, страну, в которой они живут, а равно и изделия их и товары.

Они не дают себя в обиду, но зато и сами никого не обижают и берутся за оружие лишь в случае крайней необходимости. Они убеждены, что весь мир примет со временем их обычаи, но это не мешает им стремиться узнать, нет ли у других народов еще лучших нравов. У них заключены договоры с китайцами, с различными странами на материке и островах, как то: с Сиамом, Кохинхиной и Каликутом.

Для морских и сухопутных сражений у соляриев имеется разнообразный фейерверк и большое число неизвестных нам военных машин (multa stratagematum arcana), так что их почти невозможно победить.

О жизни и обычаях всего государства и отдельных частей его

Гроссмейстер. Мне приятно было бы узнать от тебя, как они едят и пьют, каков вообще их образ жизни и до какого возраста они доживают.

Генуэзец. Они придерживаются того мнения, что прежде всего необходимо урегулировать жизнь общества, а потом только индивидуума. [Потому, когда они создавали государство, то поставили четыре прочных знака в четырех углах мира, в гороскопах Льва и Юпитера, от Солнца. Меркурия же и Венеру они поместили в созвездии Рака, но близко друг от друга, что должно было служить прикрытием. Марса они поместили в Стрельце в пятом счастливом доме, дабы он укреплял афету и гороскоп. Луну сопоставили с созвездием Тельца, где она могла стоять благоприятно относительно Меркурия и Венеры и не ударять в Солнце. Сатурн помещен в четвертый дом, но там он не мешает Солнцу и Луне, а, напротив того, оказывается им прочной основой. Фортуна (Луна) с Алголем помещена в десятом, так как тут они сами себе добудут твердости и отличия. Недалеко и Меркурий в хорошем положении относительно Девы и в апсиде, освещаемый Луною, не может нанести вреда, напротив того, он весел и не мешает их науке. Ждать Девы им не приходит в голову, равно как и великой конъюнктуры. Они во всяком случае, как уже было сказано, убеждены, что сила и продолжительность жизни каждого находится в зависимости от звезд, так как полагают, что Бог создал для событий причины, которыми мудрец не должен пренебрегать.

«У них есть прекрасное учреждение, заслуживающее всяческого подражания: дело в том, что ни один физический недостаток не обрекает у них человека на праздность, за исключением разве дряхлых стариков, да и они приносят пользу тем, что дают полезные советы»

О пище

Пища их состоит из мяса, масла, меда, сыра, фиников и различных овощей. Сначала они принципиально не желали убивать животных, так как это кажется им слишком жестоким; но потом им пришло в голову, что ведь и растения имеют чувства, и потому одинаково жестоко было бы разрушать и их жизнь, а так как человек не может же помирать с голоду, то они поняли, что низшие существа созданы для употребления высших [Эти же соображения повторяются также и у Шопенгауэра], и они пришли, наконец, к выводу, что мясо животных есть можно. Впрочем, полезных животных, таких как волов и лошадей, они режут лишь крайне неохотно. Они различают полезную пищу от вредной и, обладая познаниями по медицине, пользуются этим.

Пища постоянно меняется трижды. Один день едят мясо, другой рыбу, третий — овощи, на четвертый — опять мясо и т. д. для того, чтобы желудок не отказывался принимать только однородную пищу. Удобоваримые пищевые продукты предоставляются старикам, которые едят по три раза в день, но каждый раз понемногу. Обыкновенно все едят тоже по три раза в день, а дети, согласно определению физика, по четыре.

Солярии достигают обыкновенно столетнего возраста, некоторые даже двухсотлетнего [Такая высокая нормировка принимается Кампанеллой, очевидно, потому, что он считает жизнь своих соляриев более счастливой, спокойной и уравновешенной].

О напитках

Они трезвы и умеренны. Употребление вина разрешается молодым людям не ранее девятнадцатого года, разве только состояние здоровья заставит прибегнуть к нему ранее. В таком случае юноши пьют вино пополам с водою, как женщины. Мужчины же старше пятидесяти лет обыкновенно пьют неразбавленное вино.

Они едят наиболее подходящие для каждого сезона кушанья, причем неукоснительно следуют в этом отношении указаниям главного врача (Protomedico), которому вверяется эта забота.

Замечания

Солярии полагают, что ни один из продуктов земли не сотворен Богом во вред, если, конечно, не злоупотреблять им. Поэтому летом они питаются сочными плодами, содержащими в себе освежающую влагу, так что они утоляют жажду и спасаются от жары; зимою они кушают сухие плоды и овощи; осенью они едят виноград, который, по божьему произволению, созревает в это время года для того, чтобы прогонять тоску и меланхолию.

Благовония у них в большой моде. Вставая по утрам очень рано, они все чешутся и моют себе лицо и руки холодной водою; затем они жуют мяту, петрушку и укроп и трут себе ими руки; старики употребляют для этого ладан.

Затем, обратившись к востоку, они читают краткую молитву, похожую на ту, которой научил нас Иисус. Затем одни отправляются помогать старикам, другие на собрания или на места своего общественного служения.

Затем идут учиться, потом посещают храм; далее следуют физические упражнения. После них они обыкновенно несколько отдыхают и тогда только принимаются за еду.

Болезни соляриев и их лечение

Подагры, ревматизма (chiragra), катаров, боли суставов, колик, вспучивания и ветров они не знают: ведь эти болезни возникают от плохого отделения соков и от развития газов в теле, а солярии разгоняют эти скопления жидкостей и газов строго регулированным физическим трудом. Ветры и рвота считаются у них позором, так как, по мнению соляриев, они являются следствием недостатка движения, ленивой неподвижности, неумеренности и перепоя.

Они чаще страдают воспалениями и сухими судорогами, от которых избавляются усиленным приемом питательной, здоровой пищи.

От чахотки (hectica) лечатся теплыми ваннами (dulcibus balneis), молоком, пребыванием в деревне, в хорошей местности и умеренным физическим трудом.

Венерические болезни у соляриев не распространены благодаря их привычке мыться вином, натираться ароматическими маслами; кроме того, они много времени отдают физическому труду и вместе с потом выделяют ядовитые испарения, которые портят кровь и даже добираются до мозга [Кампанелла был для своего времени хорошим знатоком медицины и оставил по ней ряд сочинений]. Чахотка у них встречается редко, так как они очень быстро освобождаются от катара легких; кроме того, им неизвестна также и та форма одышки (астмы), которая является следствием сгущения соков.

Горячку они лечат холодной водою, принимаемой внутрь; однодневная исцеляется от благовонных настоек, сгущенного бульона, от сна и веселого расположения духа; при трехдневной горячке прибегают к кровопусканию, к ревеню или другому отвлекающему средству (attractivo) и также пьют отвар корней кислых растений, имеющий слегка слабительное действие. Настоящее же слабительное они пьют редко; четырехдневная лихорадка исцеляется внезапным испугом или соком растений, действие которых противоположно лихорадке, или же, напротив, дают как раз лекарства, вызывающие жар. И мне они также показывали такие тайные средства.

С особенным же вниманием относятся они к перемежающейся лихорадке (continuas), которой боятся гораздо более других; они борются с нею целебными травами, молитвами, обращенными к небу, и внимательно исследуют состояние звезд. Пяти-, шести- и восьмидневная лихорадки у соляриев вряд ли когда и наблюдаются; до такой степени их соки сгуститься не могут.

Они принимают теплые ванны и купаются в горячих источниках подобно римлянам; они натирают тело маслом и разными неизвестными нам эссенциями для того, чтобы оно всегда оставалось чистым, здоровым и красивым. Этими и подобными им средствами они борются также против падучей (morbus sacer), которой бывают одержимы очень часто.

Гроссмейстер. Это признак значительной умственной силы: Геркулес, Сократ, Каллимах, Скот [По-видимому, из нескольких известных истории лиц с этим именем в данном случае следует понимать начальника александрийской библиотеки, составившего ее первый каталог. Он считается отцом библиографии. Дунс Скот, знаменитый схоластик (1270—1308) родом из Англии, францисканец, учил, что не воля подчинена разуму, а обратно; он считал, что Бог не желает добра, а то, в чем выражается воля Божья, и есть добро. Всякая наука должна основываться на опыте. Сумасшествие считалось в древности наитием Бога, и потому и эпилепсия получила название «святой болезни»] и Магомет также страдали этой болезнью.

Генуэзец. Солярии стараются укротить эту болезнь молитвами, и лекарствами, и кислотами, возбуждающими деятельность мозга.

«Женщины точно так же получают то же самое военное воспитание и обучаются особыми учителями и учительницами, для того чтобы в случае нужды они могли бы помочь мужчинам, когда бой происходит вблизи города…»

Больным дают крепкий бульон с самой лучшей пшеничной мукою.

Поварское искусство им также не чуждо, кушанья они приправляют мускатным орехом, медом, маслом и возбуждающими, сильными пряностями; жирные блюда у них приправляются кислым, чтобы они не возбуждали отвращения. Напитков они не охлаждают, но и не согревают их, как китайцы [Вероятно, намек на чай], так как считают излишним искусственно повышать температуру человеческих соков. Зато против излишних соков они берут много толченого лука, уксуса, чабреца-тимьяна, мяты, базилика, особенно летом против сонливости.

Им известно тайное средство возобновлять жизнь каждые семь лет [Древняя физиология учила, что человеческий организм целиком изменяется благодаря обмену веществ каждые семь лет] безо всякого вреда или, вернее, наоборот, с удивительной пользою для здоровья.

Гроссмейстер.Ты еще не говорил о науках и о начальстве.

Выбор должностных лиц Сведения о совете

Генуэзец. Кажется, я об этом уже упоминал, но так как тебе это столь интересно, то я еще кое-что прибавлю к сказанному. Во время новолуния и полнолуния, после всякого рода жертвоприношений, собирается великий совет. Все лица, которым больше двадцати лет, имеют туда доступ и могут подавать свой голос за общественные дела; они имеют право жаловаться на ведение дел начальством или высказывать им свою похвалу.

Правительство собирается каждые восемь дней, то есть главным образом Солнце (Метафизик), Мудрость, Могущество и Любовь, из которых каждый, в свою очередь, имеет под своим началом три отрасли управления, заведующие высшим руководительством искусствами и ремеслами; все это вместе дает в сумме тринадцать должностных лиц.

«Могущество» заведует всеми военными делами, «Мудрость» — всем тем, что имеет отношение к науке, «Любовь» заботится о питании, одежде, деторождении и воспитании. Начальники армий, декурионы и центурионы, а равно и начальники-женщины точно так же приглашаются в этот совет. Здесь обсуждаются государственные дела и окончательно избирают высших начальников [Следовательно, выборы у соляриев двустепенные], которые в великом совете только лишь намечаются.

Солнце и три других правителя (триумвиры) собираются ежедневно для совещания о событиях дня, чтобы контролировать результаты выборов, утверждать их и проводить в жизнь, — одним словом, для всех текущих дел. Жребия они, вообще говоря, не бросают, разве уж случай будет очень сомнителен.

Начальствующие лица могут волею народа быть смещены, за исключением четырех высших, которые подают в отставку только предварительно посоветовавшись между собою и во всяком случае лишь тогда, когда имеется в виду более мудрый, пригодный, достойный. И справедливость их вместе с желанием совершенствоваться столь велики, что они в этом случае не колеблются сложить с себя свое звание и вполне подчиняются своему преемнику. Впрочем, это случается лишь крайне редко.

Все начальники над отдельными отраслями наук, в свою очередь, наряду с триумвиром «Мудрость» подчиняются еще и Метафизику (Солнцу), который подобно архитектору наблюдает за всей наукою в ее совокупности, так как ему стыдно было бы не знать чего-нибудь такого, что вообще входит в пределы человеческого знания. За «Мудростью» следуют заведующие: грамматик, логик, физик, врач, политик, учитель нравственности, политикоэконом, астролог, астроном, геометр, космограф, музыкант, профессор черчения (Prospectivus), арифметик, поэт, ритор, художник, скульптор.

Триумвиру «Любовь» подчиняются начальники, заведующие деторождением, воспитанием, санитарным делом, одеждою, земледелием, скотоводством, приручением животных (Armentarius, Cicurariusmagnus, Coquinarius, Farctor), откормкой скота на убой, поварским делом и т. д.

«Могуществу» подчиняются начальники, заведующие стратегией, лагерным делом, кузнечным искусством, арсеналами, чеканкой монет, архитектурой, разведочной частью, монтерским делом, кавалерией, пехотой, артиллерией и пращниками; наконец, ему же подчинены губернаторы (Gladiator, Bombardarius, Fundibularius, Justitiarius). Этим же лицам, в свою очередь, подчиняются специальные начальники.

Гроссмейстер.А что мог бы рассказать мне о судьях?

О судопроизводстве и судьях

Генуэзец. Я как раз собирался перейти к этому вопросу. Каждый гражданин непосредственно судится учителем данной специальности. Поэтому в каждой отдельной отрасли производства начальствующие являются судьями всех своих подчиненных; они могут наказать человека изгнанием, присудить его к ударам, удаляют провинившихся от общественного стола, запрещают им посещать храм и иметь общение с женщинами.

Если солярий умышленно провинится, то над ним производится возмездие (lex talionis), то есть за смерть его наказывают смертью, у провинившегося выкалывают глаз, если он выбил глаз другому, или лишают его носа, зуб за зуб и т. п. Смягчающим обстоятельством может явиться доказанная неумышленность, если, например, повреждение было нанесено во время спора. Впрочем, такое уменьшение наказания может исходить только от Метафизика (Солнца), а не от судей. Даже на решение триумвиров можно апеллировать к Солнцу, но просить его можно не об отмене наказания, а лишь о помиловании, если он признает это удобным. Темниц в государстве Солнца нет, кроме одной башни, куда запираются бунтовщики, военнопленные и т. д.

«Кроме того, на том же острове, где лежит государство Солнца, имеются еще четыре царства, которые столь сильно завидуют соляриям, что предпочитают находиться под их управлением, нежели под властью своих собственных королей…»

Письменных жалоб, того, что называют тяжбою, у них нет. Жалоба приносится судье в присутствии «Могущества» устно, тот опрашивает свидетелей и выслушивает показания обвиняемого и тут же присуждает его к наказанию или оправдывает. Если осужденный апеллирует к триумвиру, то помилование или утверждение приговора происходит на следующий же день.

На третий день Солнце либо освобождает осужденного, или же решение получает уже безапелляционную силу. Признанный виновным в этом случае должен помириться с обвинителем и свидетелями, причем он целует и обнимает их как врачей, исцеливших его от недуга.

Осужденный на казнь получает смерть только от руки народа, посредством меча, или же его добивают камнями, причем обвинитель и свидетели должны подавать пример. Палачей и ликторов [Мы замечаем, как у Кампанеллы, воспитанного на древнеримских и греческих классиках, наблюдается смешение понятий. Пращники у него действуют наравне с бомбардами и аркебузами, а вместо обыкновенных палачей он допускает ликторов. Это были телохранители консулов, диктаторов и других высших сановников Древнего Рима, которые в виде символа их власти несли в руках пучки прутьев, перевитые ремнями. Ликторы же служили и палачами] у них нет, так как присутствие их оскорбляло бы соляриев.

Иногда осужденный получает право самому лишить себя жизни. В таком случае он окружает себя маленькими мешками с порохом и, получив от окружающих совет помереть с мужеством, сам зажигает их и сгорает [Нечто вроде японского харакири].

Весь город скорбит по поводу каждого такого случая и молится Богу, так как солярии считают признаком Божьего гнева, если они вынуждены бывают отсечь от своего общественного тела его зараженный член.

Впрочем, смертная казнь и не применяется к осужденным до тех пор, пока сами они не придут к выводу, что их смерть необходима, и не пожелают подвергнуться казни [Как сын своего века и далеко не сентименталист, Кампанелла не уничтожает смертной казни, но делает ее добровольной, то есть становится на ультраидеалистическую точку зрения. Практичный Т. Мор казнит своих утопийцев хотя и возможно реже (изменение государственного строя путем заговора, атеизм и т. п.), но зато уже далек от того, чтобы предлагать преступникам самоубийство. Это он позволяет себе только по отношению к безнадежно больным].

Если совершено преступление против свободы общества, против Бога или высшего начальства, то казнь следует за ним немедленно, без всякого помилования.

В силу их религиозных постановлений преступника, осужденного на смерть, ставят среди всего собравшегося народа и заставляют его привести доводы, которые могли бы повести к его оправданию, и рассказать о неизвестных проступках тех, которые, по его мнению, заслуживали бы одинакового с ним наказания. Вместе с тем он должен подать тогда встречное обвинение против начальствующих лиц, заслуживающих, по его мнению, также смерти.

Если доводы эти найдут справедливыми, то ограничиваются изгнанием, и весь город молится Богу, чтобы он более не гневался, и приносит искупительную жертву.

Оговоренные преступником лица, впрочем, не подвергаются преследованию, а лишь получают выговор.

Проступки, являющиеся результатом слабости или незнания, наказываются только выговором, причем виновного обязывают впредь быть сдержаннее и умереннее или же убеждают его прилежнее заниматься наукою, ремеслом и вообще тем делом, в котором он обнаружил упущение.

Солярии относятся друг к другу так, как будто бы они были членами одного и того же тела.

Кроме того, тебе следует еще рассказать о таком их обычае: если кто-нибудь накроет себя в каком-нибудь тайном проступке и, не ожидая, пока его обвинят другие, сам потребует себе наказания, то последнее назначается ему уже не в том размере, в каком бы оно постигло его при обвинении со стороны, а назначается начальством в более слабой степени.

Солярии очень следят за тем, чтобы никто не сделался жертвою клеветы. Обнаруженный клеветник наказывается по тому же закону возмездия, то есть его постигает то самое наказание, которое он готовил оговоренному им человеку.

Так как солярии никогда не бывают одни, а всегда соединены группами, то для того, чтобы обвинение могло состояться, требуется пять свидетелей. Если свидетелей недостаточно, то обвиненного освобождают, взявши с него клятву в его невиновности, но при этом он получает предостережение. Если то же самое обвинение повторится против него еще два-три раза, то тогда довольно бывает только двух или трех свидетелей для того, чтобы присудить его и уже к двойному наказанию.

Законы их, очень немногочисленные, короткие и ясные, написаны на медных скрижалях, размещенных в простенках храма, то есть на столбах его. На отдельных столбах помещены определения сущностей вещей в очень кратком, метафизическом стиле, именно о том, что такое Бог, ангелы, мир, звезды, человек, судьба, добродетель и т. д.; все это составлено очень мудро. Там же даны точные определения всех добродетелей, из которых каждая имеет своего судью; у каждого из них имеется свое кресло, именуемое трибуналом, под тем столбом, где охарактеризована та добродетель, нарушение которой он судит. На этом кресле он сидит во время судопроизводства. Судьи, вынося решение, говорят обвиняемому: «Сын мой, ты согрешил против священного определения благотворительности, великодушия и т. д., читай!» Затем они выносят свой приговор, выслушав его объяснения, и присуждают его к наказанию, какое он заслужил, смотря по тому, нарушил ли он заповедь благодеяния, сознания собственного достоинства, скромности, благодарности, трудолюбия и т. д. Эти приговоры являются предупреждениями на будущее время и скорее оказываются знаками отеческой дружбы, лекарствами, нежели наказаниями.

Гроссмейстер.Теперь пора тебе рассказать мне о священниках, жертвах, религии и вере этого народа.

О жрецах, жертвах, религии и молитве

Генуэзец. Солнце (Метафизик) представляет собою самого высшего священника, и все должностные лица относятся к сословию жрецов, и обязанность их сводится к тому, чтобы очищать совесть от всякого пятна на ней. Все солярии втайне исповедуются начальникам в своих грехах, совершенно так же, как это происходит и у нас. Жрецы очищают их душу от греха и таким образом знают, какие проступки встречаются у народа чаще всего. Священные начальствующие лица, в свою очередь, исповедуются трем высшим чиновникам (триумвирам) не только в собственных грехах, но и в чужих, не называя, однако, имен, а только в самых общих чертах; об особенно же важных и вредных для общества проступках, а равно и о своих грехах триумвиры докладывают Солнцу, для того чтобы он знал, какие преступления бывают в стране и какими средствами от них лучше всего избавиться. Затем он приносит жертву Богу и возносит к нему молитвы, но предварительно приносит в храме публичное покаяние за грехи всего народа, раз от них нужно очиститься, однако имен все-таки не называет. Затем он дает народу отпущение, увещевая его не возвращаться впредь к старым порокам, и в конце концов громко кается в собственных прегрешениях, затем приносит жертву, чтобы Господь простил общине, чтобы он просветил народ и защитил его.

Раз в году приходят начальники городов, подчиненных соляриям, и исповедуются Солнцу за управляемые ими народы. Таким образом правитель узнает о нуждах провинции и получает возможность всеми физическими и моральными средствами способствовать улучшению.

Жертвы приносятся следующим образом. Солнце спрашивает весь собравшийся народ, кто желает принести себя в жертву за сограждан, и наиболее праведный сам предлагает себя.

Затем его кладут с известными церемониями и молитвами на четырехугольный стол, к каждому углу которого привязаны канаты, проходящие в петли, сходящиеся наверху в блоке, прикрепленном к своду маленького купола. Затем просят Бога милостиво принять эту человеческую жертву. (Дело в том, что солярии не приносят в жертву, подобно язычникам, животных, так как это недобровольные жертвы.) В известный момент Солнце велит поднять стол, и вскоре жертва качается под малым куполом. Здесь данное лицо возносит особенно горячие молитвы. Священники, кельи которых помещаются вокруг этого малого купола, подают ему в особое окно пищу, хотя и в очень малом количестве, пока не будет совершено искупление. Через двадцать или тридцать дней добровольного поста, когда гнев Божий кажется умилостивленным, человек-жертва становится священником или же (что случается очень редко) возвращается к своим согражданам, для чего спускается вниз, по наружной стороне храма, мимо келий жрецов. Среди своих сограждан он до конца дней своих пользуется большим почетом, даже почитанием, так как он добровольно предлагал свою жизнь в жертву Богу, только Бог никогда такой жертвы не принимает.

Двадцать четыре жреца живут в пристройках к храму; четыре раза в день они поют псалмы, в обед, в полночь, утром и вечером. Их же обязанностью является наблюдение за светилами, измерять их движение при помощи астролябии [Инструмент вроде теодолита, употреблявшийся еще Птолемеем. Служит для определения склонения и прямого восхождения светил] и изучать их влияние на человеческие дела и вообще их разнообразные действия. Они, кроме того, отлично знают, какие явления природы имели место в различных частях земного шара или ожидаются, и могут точно определить момент, когда они будут иметь место; они посылают лазутчиков, которые обязаны проверить результаты их исследований и установить, в чем они были правы и в чем ошиблись, для того чтобы на будущее время в вычисления были внесены все данные последнего опыта.

Жрецы определяют также время полового общения, посева и жатвы и сбора винограда; они являются переводчиками и посредниками — живою связью между людьми и Богом.

Метафизик (Солнце) обыкновенно избирается из их числа. В уединении своем они пишут удивительные вещи и углубляются в науку. Из келий они выходят только для еды и имеют сношение с женщинами крайне редко, только для того, чтобы сохранить свое здоровье.

«Тот, кому удастся взобраться первым на стену неприятельского города, получает почетный венок из травы, возлагаемый на него женщинами и детьми при общем ликовании всего войска»

Солнце посещает священников каждый день и беседует с ними о том, что они открыли нового, прежде всего для пользы города, а потом уже для блага народов всего мира.

Один солярий всегда остается перед алтарем внутри храма. Его сменяют каждый час, как это делается у нас при торжественной сорокачасовой молитве. Такого рода молитва носит у них название беспрерывной жертвы.

Напитавшись, они благодарят Бога звуками музыки и поют в его славу гимны, затем идут сценические представления из жизни христианских, иудейских или языческих героев вообще разных наций, так как зависть и национальная гордость неизвестны этому счастливому городу: они из всего извлекают удовольствие.

Они поют гимны в честь любви, мудрости и вообще всех добродетелей, причем дирижирует обыкновенно то должностное лицо, которое заведует данной добродетелью (царь).

Затем каждый выбирает себе женщину, которая ему наиболее нравится, и в перестилях храма начинаются приличные и очень грациозные танцы.

Женщины носят длинные волосы, которые они завивают в большой узел на голове [Это так называемая греческая прическа]. Мужчины стригут волосы на голове и только оставляют один тонкий чуб. В виде головного убора они употребляют вуаль и на нее надевают круглый капюшон, который только немного больше головы. Под открытым небом они надевают шляпы, дома белые, красные или другого какого-либо цвета береты, каждый по своему ремеслу и званию. У начальников они больше и красивее.

О праздниках

Солярии имеют четыре больших праздника, приуроченных к тому времени, когда солнце вступает в знаки Рака, Весов, Козерога и Овна [То есть соответственно временам года]. Тогда разыгрываются очень красивые и остроумные драмы.

Новолуния и полнолуния тоже считаются у них праздниками, равно как и годовщина основания города, различных побед и т. д. Тогда раздается музыка, к которой примешивается женский хор, трубы и тимпаны мощно оглашают воздух.

О поэтах

Затем палят из пушек. Поэты воспевают великих полководцев и их подвиги. Однако тот, кто вздумает даже в честь великого героя говорить ложь, несет за это наказание. Злоупотребление поэзией [Во времена Кампанеллы при каждом дворе был придворный поэт, за деньги воспевавший в самых льстивых выражениях всякие великие и малые события придворной жизни] кажется им прямо-таки пагубою, так как благодаря ему действительно добродетельные мужи могут не удостоиться похвалы, а она выпадет на долю порочных, из боязни ли перед ними, из честолюбивой интриги или корыстолюбия.

При жизни никому не ставят памятников. Однако в особую книгу героев заносятся имена тех, кто сделает какое-либо полезное открытие или вообще окажет общине большие заслуги, будь то самому городу или армии.

Из боязни чумы, с одной стороны, и, с другой, желая избежать язычества, трупы не хоронятся, а сжигаются, так как огонь — благородная стихия; таким образом то, что сошло на землю с неба, вновь туда возвращается.

Зато памятники великих мужей ставятся, как уже было сказано, перед красивыми женщинами, от которых государство ждет хорошего потомства.

О молитве

Молитвы совершают, обратясь поочередно к каждой стороне света, именно: утром к востоку, затем к западу, далее к югу и, наконец, к северу. Вечером идут в обратном порядке, обращаясь сначала к западу, потом к востоку, северу и, наконец, к югу. Они произносят всегда одну и ту же молитву, в которой просят о здоровье тела и духа и о счастливой, вечной жизни, сначала для себя, а потом и для всего человечества. В конце молитвы они просят Бога сотворить по Его воле (да будет воля Твоя)! Общественная молитва длиннее и произносится с обращением к небу.

Алтарь круглый, к нему можно подойти по четырем проходам, перекрещивающимся под прямым углом. Солнце (Метафизик) следует по всем четырем и молится, подняв глаза к небу. Эта церемония считается у соляриев большой тайной.

Облачение первосвященника замечательной символической красоты, как у Аарона.

Об астрономии в священные для граждан сроки

Время делится по тропическому, а не по сидерическому году [Сидерический, или звездный, год — время истинного обращения Земли вокруг Солнца. Тропический год несколько короче]. Они, однако, ежегодно отмечают, насколько тропический год короче сидерического.

Они думают, что Солнце постоянно приближается к Земле и, описывая все меньшие и меньшие круги, достигает точек своего стояния и равноденствия скорее, нежели в прошлом году. Месяцы считаются по луне, а годы по течению солнца. Оба эти способа счисления совпадают лишь через девятнадцать лет, когда голова созвездия Дракона совершит свое обращение. Поэтому они основали новую астрономию. Они восхваляют Птолемея и удивляются Копернику, но предпочитают им Филолая и Аристарха [Птолемей Александрийский основал систему мира, державшуюся до Коперника. Хотя Кампанелла впоследствии защищал Галилея, но когда писал о своих соляриях, то, видимо, относился к гелиоцентрической системе Коперника не с полным доверием. Филолай — пифагорейский философ времен Сократа, Аристарх — астроном из Самоса, живший до нашей эры].

Однако, говорят они, один считает на камешках, другой — на бобах, и никто не хочет считаться с самими вещами, каковы они есть; потому за теми астрономами они признают не чистую монету, а лишь воображаемую. Сами же они делают свои собственные смелые гипотезы, которые необходимы для познания строения Вселенной, и хотят узнать, погибнет ли мир вообще и когда. Они твердо веруют в пророчество Иисуса Христа о знамениях, которые покажут солнце, луна и звезды в момент приближения светопреставления, чему многие глупцы не верят, и зато день Страшного суда нагрянет на них, как на воров, ночью. Потому солярии верят в обновление мира и даже, быть может, в его гибель. Они уверяют, что очень трудно решить, сотворен ли мир из ничего, или же из обломков другого мира, или, наконец, возник из хаоса, однако они считают вероятным, что он все-таки сотворен, а не существует вечно. Потому они презирают Аристотеля, которого называют логиком, а не философом. Неправильности движения небесных тел являются в их глазах доказательством против принятия теории о вечности Земли. Они поклоняются солнцу и звездам как живым существам, как живым статуям, храмам и небесным алтарям Господа, однако не возносят к ним молитв. Более всех других творений они почитают солнце, но не молятся ему, а только одному Богу, так как боятся закона возмездия, который привел бы их к тирании и несчастию, если бы они вздумали поклоняться кому бы то ни было, кроме единого Бога. Бога они признают и созерцают в образе солнца, которое они считают его подобием, его лицом, его живым изображением, вечным источником, откуда он источает на нас свет, тепло, жизнь, плодородие, — одним словом, всякое благополучие. Потому их алтарь изображает собою солнце, потому жрецы поклоняются Богу в образе солнца и звезд, представляющих его алтари, в образе неба, представляющего собою его храм. Они призывают ангелов, которые живут в звездах, как бы живых домах. Ангелам они молятся и считают их заступниками перед Богом, разлившим всю массу присущего ему блеска по небу и сосредоточившим его главным образом в солнце, которое является его трофеем, его памятником.

«Часовые и караулы днем и ночью стоят у четырех ворот и на некоторых выступах и башнях седьмой круговой стены. Днем эта должность исполняется женщинами, ночью мужчинами»

Солярии отрицают все эксцентричные пути и эпициклы Птолемея и Коперника. Они полагают, что существует всего только одно небо, что планеты движутся под влиянием присущей им самим силы в восходящем направлении, раз они приближаются к Солнцу и вступают с ним в конъюнктуру [Такое положение Солнца или Луны по отношению к планете, когда оба видны в одном направлении]. Потому-то восхождение и идет все медленнее, что светилу приходится пробегать все больший и больший круг.

О физике

Они принимают за основную причину всех явлений на земле солнце как отца, землю как мать. Воздух, по их мнению, нечистая часть неба. Огонь берет свое начало от солнца; море — это пот земли или ее водная составная часть, родившаяся от сожжения и расплавления веществ, которые она таит в своих недрах; вместе с тем оно представляет собою связь, соединяющую воздух с землею так же точно, как кровь является соединяющим звеном между жизненным духом и телом.

Мир представляет собою животное необычайных размеров, внутри которого мы живем, как черви в наших внутренностях. Мы не должны зависеть от солнца и звезд или земли, а лишь от одного Бога, так как мы родились и живем, благодаря случайности, среди светил, не имеющих, собственно, другой цели, кроме своего роста, между тем как Бог, творениями которого они являются, сотворил нас в своем всеведении и мудрости для великого назначения. Потому мы лишь ему обязаны признательностью как отцу и признаем, что все берет начало лишь от него. Бессмертие души у соляриев не подвергается сомнению по их верованию, они после смерти войдут в сонм добрых или злых ангелов, смотря по тому, на кого они более походили здесь, в этой жизни, ведь подобное стремится к подобному.

Солярии придерживаются относительно места будущего награждения или наказания приблизительно таких же воззрений, как и мы; они сомневаются в том, что существуют другие миры, кроме нашего. Однако решительное утверждение того, что кроме нашего мира ничего более нет, они считают признаком ограниченности, так как, говорят они, «ничто» не может существовать ни в пределах нашего мира, ни вне его. Бог, бесконечная сущность, с этим «ничто» не соединим.

О науке метафизике

Они выставляют два метафизических основных принципа. Существующее Бытие, то есть Бог, Высшее и затем отрицание бытия всякого, всякого существа, основная причина (Conditio sine qua non) всякого физического явления, так как то, что уже существует, не может еще возникать, то есть то, что создается, раньше не существовало. Таким образом, всякое определенное явление создается из Бытия и из Небытия.

Из тенденции к небытию возникают зло и грех. Грех лишен созидательной силы, он представляет отрицательную причину.

Такой недостающей, отрицательной причиною называют они недостаток могущества, знания или воли; ведь у кого хватает разума и силы творить добро, тот будет обладать и достаточною волею для этого. Стало быть, воля является у них первым, что возникает, а не наоборот.

Удивительно то, что они поклоняются Богу подобно нам, в трех лицах. Бога они считают высшею силою; от этой его силы исходит высшая мудрость, которая опять-таки представляет собою Бога, и из них вместе исходит высшая любовь, соединяющая силу и знание; ведь то, что происходит из существующего, должно быть причастно к природе того, что из него произошло. Между тем так как они не удостоились, подобно нам, откровения, то они и не умеют так точно разграничить три лица Бога, хотя и знают, что из Бога источается эманация, возвращающая обратно к нему самому (ad se, in se, a se).

Стало быть, все существа, сколько бы их ни было, черпают свою метафизическую сущность из могущества знания и любви, а если дело касается небытия (отрицания), то напротив — из бессилия, невежества и ненависти.

Стало быть, по их мнению, они заслуживают их, раз обладают этими тремя качествами, и не заслуживают их, совершенно бессознательно, в случае отсутствия всех этих трех качеств или хотя бы только третьего; так как сама природа грешит в силу бессилия или неведения каждый раз, когда она производит какое-либо уродство. В конце концов все предопределено и решено могущественным Богом, врагом всякого бессилия, премудрым и любвеобильным. Вот почему ни одно создание не может грешить в Боге, а без него прегрешает всегда. Но ведь и мы не можем выйти из Бога иначе, как по отношению к себе, а не к нему, так как он ведь представляет собою существо созидающее, а мы, наоборот, разрушаем. Поэтому грех тоже является актом Бога, поскольку он ведет к созиданию, между тем как грех разлагающий (а ведь таков-то он и есть по своему существу) ведет свое происхождение в нас и от нас, так как мы склоняемся к беспорядку.

Гроссмейстер. Боже, какие хитросплетения (Pape, quam argute sunt)!

Генуэзец.О, если бы у меня только было больше времени и моя память служила мне лучше, то я бы рассказал тебе еще больше удивительных вещей; но я тороплюсь, чтобы не пропустить времени отъезда своего судна.

О причине зла на земле

Гроссмейстер. Но все-таки я попрошу тебя разъяснить мне один религиозный вопрос: что думают они о грехопадении Адама?

Генуэзец. Они допускают, что во всем мире распространена большая испорченность, что люди не управляются такими законами, какими они должны были бы быть, что добрые терпят муки, а злые их обижают. Но они не допускают, что злые могут при этом быть счастливы, так как, говорят они, счастье вовсе не заключается в том, чтобы беспрестанно уничтожать свою сущность, чтобы всегда казаться другим, чем каким являешься на самом деле, как делают лжекороли, лжемудрецы, лжегерои, лжесвятые, которые постоянно должны отказываться от своей индивидуальности для того, чтобы удержаться в своем положении. Из этого солярии делают тот вывод, что, должно быть, у людей в силу какой-либо неизвестной причины произошло когда-нибудь крупное замешательство. Сначала они, по их словам, верили вместе с Платоном, что когда-то светила обращались не в ту сторону, как теперь, не к западу, а туда, что теперь называется востоком, — в настоящее же время течение их идет в обратном направлении. Затем они считали возможным, что мирскими делами распоряжается божество низшего порядка, получая свои полномочия от высшего Божества. Но последний взгляд даже им самим показался слишком нелепым. Впрочем, еще нелепее допущение, будто сначала очень мудро правил миром Сатурн. Затем будто бы наступил менее совершенный век Юпитера и т. д. — все худших и худших планет; тем не менее они все-таки допускают, что мировые периоды распределены по планетам и что все явления через каждые тысячу или тысячу шестьсот лет подвергаются изменениям благодаря перемещению апсид [Апсиды — крайние точки орбиты планеты, где светило либо ближе всего к Солнцу (перигелий), либо от него возможно дальше (афелий)].

«Раз победа за ними, они прощают врагу его проступок и относятся к нему хорошо. Но если состоится постановление разрушить стены неприятельского города или обезглавить известное число врагов, то это приводится в исполнение еще в самый день победы, а затем уже заботятся о благе врага…»

Они думают, что наш век, скорее всего, находится под властью Меркурия, хотя он и перекрещивается великими конъюнктурами, и что возвращение аномалий имеет весьма пагубное действие.

Они все-таки завидуют христианам, которые могут верить, что одно лишь грехопадение Адама могло привести к такому большому перевороту и привести к таким возмущениям. Наказания за преступления отцов еще могут отразиться на детях, но отнюдь не самые эти преступления!

Они допускают также и совершенно согласны с тем, что прегрешения детей могут отразиться на родителях, которые не последовали предписаниям относительно деторождения или запускали воспитание и обучение детей. Потому-то они и занимаются воспитанием с особым старанием, что, по их мнению, проступки родителей и детей отразятся также и на всей общине, которая не исполняет своих обязанностей по регулированию этого важного вопроса. Вследствие такого пренебрежения на данный народ изливается целый поток бедствий, и сам он в этом виноват. Еще гораздо хуже то, что нации называют такое жалкое состояние счастьем и миром, так как они не знают настоящих земных благ и ошибочно полагают, что миром управляет один лишь слепой случай. Однако тот, кто подобно соляриям изучает строение мира и анатомию человеческого тела (которую они изучают на трупах казненных преступников), а равно и строение растений и животных, тот принужден будет признать высшую премудрость и провидение Божие. И вот потому-то человек чувствует себя принужденным совершенно посвятить себя религии и поклоняться Творцу. А между тем ему вовсе не так просто это сделать, если он не станет искать Бога в его творениях и удивляться ему, строго следуя заповедям, и не будет придерживаться философии верного правила, гласящего: не делай другим того, чего не хочешь самому себе, и сам сделай то, что хочешь, чтобы сделали тебе. Мы требуем от наших детей и ближних, чтобы они почитали нас и воздавали нам добром за то немногое, что мы им сделали, сколько хвалы, благодарности должны мы воздавать Богу, давшему нам все и сделавшему нас тем, что мы есть; ведь мы же живем, творим и существуем в нем. Да будет хвала ему во веки веков!

Гроссмейстер. Поистине эти люди, не знающие другого закона, кроме закона природы, удивительно близко напоминают христиан, которые, впрочем, также ведь мало прибавили к естественному закону, если не считать таинств, служащих лишь к тому, чтобы свято следовать законам природы. Изо всего этого я извлекаю сильный довод в пользу христианской религии, единственно истинной, которая, устранив некоторые закравшиеся в нее злоупотребления, покорит мир и заслуженно распространится по нему, как тому учат и на что надеются знаменитейшие богословы. С этой целью, говорят, испанцы и открыли новую часть света (хотя, в сущности, настоящий первый исследователь ее был наш знаменитый генуэзский герой, Христофор Колумб), для того чтобы все нации могли бы соединиться под одним общим законом. И вот тогда-то философы государства Солнца окажутся избранными Богом людьми, которые будут свидетельствовать истину. Ведь мы сами не знаем, что мы делаем, а служим слепыми орудиями для целей, намеченных Богом, и это делают даже те, которые отправляются на открытие чужих земель, движимые исключительно жаждою сокровищ. Между тем Господь пользуется ими для другой, высшей цели. Солнце только сожгло бы землю, ему безразлично, вызовет оно к жизни людей и растения, между тем как Бог пользуется борьбой между солнцем и землею для того, чтобы творить живые существа. Честь и слава ему за это!

Генуэзец. О, если бы ты только знал, что они усвоили из астрологии и от наших пророков насчет грядущего столетия! Наш век, говорят они, будет иметь больше исторических событий, нежели весь мир в его совокупности пережил их за последние четыре тысячи лет, — в наш век будет составлено больше книг, чем их было написано за пять тысяч лет до этого. Они постоянно восхищаются искусством книгопечатания, употреблением пороха и компаса (usus magnatis), которые служат тому, чтобы весь мир превратился бы в одну овчарню.

Они уверяют, что эти изобретения сделаны под влиянием великой конъюнктуры в треугольнике Рака на линии апсиды Меркурия, который именно в это время пробегал знак Скорпиона, причем два светила, Луна и Марс, особенно могущественны; все это сулит новые морские путешествия, новые царства, новые вооруженные действия. Однако когда линия апсид Сатурна вступит в созвездие Козерога, а линия Меркурия — в знак Стрельца, Марса — в знак Девы, то после первых великих конъюнктур и после появления новой звезды в Кассиопее [В 1572 г. Тихо де Браге заметил появление новой звезды в созвездии Кассиопеи. Она появилась внезапно, затмила своим блеском Венеру и вскоре, через 17 месяцев, исчезла. Вероятно, мы имеем здесь дело с кометой или со звездой, образовавшейся вновь после столкновения двух светил или поглощения одного, меньшего, другим, большим] будут обновлены законы и искусства, появятся новые пророки и окончательно восторжествует христианство. Но до того придется уничтожить многое и очень многое, и тогда только возможно будет строить и насаждать и т. д. Пусти же меня, корабль мой ждет меня!

Еще хотел я сообщить тебе, что солярии изобрели средства летать по воздуху; это единственное искусство, которого они до того времени не знали. Теперь они надеются в скором времени изобрести такие астрономические трубы [Галилей (1564—1642), современник и друг Кампанеллы, построил свой телескоп в 1609 г.], с помощью которых собираются открыть неизвестные еще ныне звезды, и слуховые трубы, которые позволят уловить музыку сфер [Насколько быстро, еще при жизни Кампанеллы, оправдалось его предположение насчет телескопа, настолько же нелепо второе. До Коперника, как известно, неподвижные звезды, планеты, Луна и Солнце считались прикрепленными к хрустальным, прозрачным шарам (сферам), которые все двигались независимо друг от друга. Иначе нельзя было, оставаясь на геоцентрическом миропонимании, объяснить запутанное на вид движение планет, бредущих в разные стороны («планета» в переводе — «бродяга»). Однако трение этих воображаемых шаров друг о друга должно было производить звуки, «музыку сфер», которая, впрочем, слышна якобы только праведникам. Тем не менее Кампанелла хотел сделать ее доступной и для прочих смертных].

«Наказание должно соответствовать вине. Поединков (monomachia) не разрешают. Кто претендует на правоту, пусть докажет ее в настоящей войне, а не на дуэли»

Гроссмейстер. Как! А, а! Это действительно столь удивительные вещи, что о них прямо-таки интересно слушать. Но как же Рак, женский знак Луны и Венеры, может действовать в воздухе, раз он влажен?

Генуэзец. Солярии думают, что женские небесные знаки сообщают местностям, находящимся под их влиянием, плодородие, в этих же странах начинается более слабое управление, по крайней мере в мелочах, что приносит отчасти выгоду, отчасти вред; новые амазонки появились между Нубией и Монопотапой [Африканское государство XVI века, просуществовавшее около столетия], а в Европе также царствуют женщины, в Турции — русская [Хюррем, или Роксолана, бывшая сначала фавориткой, а потом законной женой Сулеймана II, десятого и наиболее могущественного султана османов. Она столь сильно подчинила себе супруга, что тот велел казнить не только двух великих визирей, но даже всех своих сыновей от других жен, чтобы очистить дорогу к престолу ее сыну], в Польше — Бона, в Венгрии — Мария, в Англии — Елизавета, во Франции — Екатерина, в Тоскане — Бьянка, в Бельгии — Маргарита, в Шотландии — Мария, в Испании — Изабелла, принимавшая участие в открытии Нового Света [Екатерина Медичи во Франции, жена Генриха II, покровительствовала наукам и искусствам. Маргарита Пармская, незаконная дочь Карла V, была возведена в 1559 г. Филиппом II в сан наместника Нидерландов, отличалась приверженностью к католической церкви и деспотичным характером. Мария Стюарт, королева Шотландии, казненная Елизаветой Английской].

Один великий писатель нашего времени начинает свою поэму с похвалы женщин [Ариосто. Его известный эпос «Неистовый Роланд» начинается именно так]: «Женщин пою я, оружие, рыцарей, также любовь их и т. д.» (Le donne, I cavalier, l’arme, egli amoris etc).

И проклятые поэты, и еретики под влиянием треугольника Марса и под действием Венеры и Луны сообщают нам теперь почти исключительно двусмысленные вещи, и мужчины в поступках своих и словах становятся все изнеженнее и говорят друг другу: «Ваша милость» (Vos signoria).

В Африке, где господствует Рак и Скорпион, не говоря уже об амазонках в Феце и Марокко, можно встретить мужские дома терпимости и много других отвратительных вещей.

Но вот этот-то треугольник Рака, находящийся на повороте и в апогее Юпитера, Солнца и Марса, которые вместе образуют три вершины треугольника, имеющего по сторонам Луну, Марса и Венеру, оказал благоприятное действие на открытие новых стран, на совершение кругосветного путешествия, но в то же время и обусловил владычество женщин, затем Меркурий и Марс способствовали изобретению книгопечатания и огнестрельного оружия, не говоря уже о том, что они явились причиною или, вернее, поводом к изменению законов, в новом мире, по всему побережью Африки и южной Азии христианство утвердилось под влиянием Юпитера и Солнца, которые действуют как на божественное, так и на людское; а между тем в Африке Сетифа были указаны Луною и Марсом, в Персии секта Али была восстановлена Софием под влиянием Венеры и Юпитера, которые вместе с тем повели к переменам в правлении. Между тем в Германии, Франции, Англии и вообще во всем севере Европы отвратительная ересь все распространяется и действует растлевающим образом под влиянием Марса, Венеры и Луны, которые в этих странах всемогущи и влияют на свободную волю человека.

Испания и Италия благодаря содействию Стрельца и Льва, их созвездий, остались непоколебимы в христианской вере и в чистоте своих нравов. Наконец, под влиянием Луны и Меркурия и апогея Солнца солярии додумались до новых ремесел, так что, например, звезды научили их летать по воздуху.

Дело в том, что воздух, жидкий у нас, под экватором легче и «воздушнее» благодаря тому, что небо более залито солнцем [Мы знаем теперь как раз обратное: летучие мыши и ночные бабочки могут летать только по ночам потому, что тогда воздух плотнее и держаться на нем, при сравнительно небольшой поверхности их крыльев, легче]. Солярии создали новую астрономию, заключающуюся в том, что по ту сторону экватора южный дом Солнца — Водолей, также дом Луны — Козерог и т. д. Все это необходимо вытекает из закона природы.

О, сколько вещей успели сообщить мне эти мудрецы об изменении апсид, эксцентриситетах и наклонениях, равноденствиях, солнцестояниях и полюсах и о массе небесных знамений, которые проявляются на неизвестном пространстве небесной машины! Сколько узнал я от них различных мистических соотношений между делами на земле и тем, что свыше нашего мира, и о тех резолюциях, которые будут иметь место после великой конъюнктуры Овна с Весами, равноденственных знаков восстановления аномалий.

Но я попрошу тебя не задерживать меня дольше, ты знаешь, как мне приходится торопиться. Другой раз я расскажу тебе больше.

Я прибавлю только еще одно: солярии веруют в свободную волю человека и говорят, что если знаменитый философ, которого они очень уважают, мог в продолжение сорока часов выдержать жесточайшую пытку и не проронить ни слова о том, чего он решился не говорить, то, конечно, и звезды не сумеют заставить нас идти против нашего желания, потому что они очень удалены от земли и уж в силу этого одного не очень-то сильно влияют на нас. Но так как звезды производят хотя и незаметное, но все-таки известное влияние во всех смыслах, то люди, более склонные подчиняться чувствам, чем божественному разуму, подпадают под влияние звезд. То же самое расположение звезд, которое заставляет источаться гнилые испарения трупов еретиков, могло одновременно вызывать сладостные благоухания добродетели основателей орденов иезуитов, миноритов и капуцинов, причем божественная религия Христа благодаря Фердинанду Кортесу распространилась и по Мексике.

Другой раз я расскажу тебе, что ожидает мир в ближайшем будущем. Св. Павел поместил ересь среди творений чувства, и звезды в отношении чувства ведут нас к ереси; между тем в рациональных вещах они доставляют нас к истинному и святому закону, закону разума и первого слова Божия, да будет ему хвала во веки веков. Аминь!

Гроссмейстер. Подожди, подожди еще немного.

Генуэзец. Не могу, не могу!

Конец

Первое издание перевода: Государство солнца (Civitas solis). Пер. с лат., с биогр. очерком, прим. и доп. А. Г. Генкеля / Томас Кампанелла. — Санкт-Петербург: ред. журн. «Всемирный вестник», 1906. — XL, 92 с.; 23 см. — (Серия коммунистических романов; № 2).