В. В. Джекобс.
Горе-механик
править
Маленький бочкообразный пароход, или, вернее, паровая баржа «Бульдог», пронесся мимо спящего города Гравесэнда в тот момент, когда первые лучи восходящего солнца показались на горизонте. В этот же момент затаенная долгая вражда между экипажем судна и его механиком разразилась в целую бурю. Экипаж состоял из капитана, боцмана и юнги, только что переведенных с парусной лодки «Чародейка» и впервые совершавших рейс на пароходе. Это почтенное трио положительно утверждало, что механик был постоянно и непробудно пьян. Каждый момент можно было опасаться, что он отойдет от машин или взорвет всю команду на воздух.
— Ах вы, парусники! — кричал, механик, после продолжительного обоюдного обмена неприятностями.
— Не обращайте на него внимания! — сказал боцман. — Он хватил немало брэнди и теперь совсем сошел с ума!
— Если-б только я понимал хоть что-нибудь в этих проклятых машинах, — ворчал капитан. — Я сию минуту вышвырнул бы его за борт!
— Но ни вы, ни я ничего в них не смыслим, — возразил боцман, — и потому ничего не остаётся, как покориться…
— Вы воображаете, что вы великолепный рулевой, — продолжал издеваться механик, — небось, воображаете это, стоя у вашего колесика! Вы, вы один приводите все в движение?! Чем занимается юнга? Пошлите его, сию минуту к топке!
— Иди вниз! — яростно стискивая зубы, сказал капитан; юнга нехотя повиновался, но механик поощрил его жестоким подзатыльником.
— Вы думаете, — продолжал он трагическим шепотом. — Вы думаете, что раз у меня лицо черно от угля, так я и не человек?
— Я ничего об этом не думаю, — буркнул капитан, — вы занимаетесь своим делом, а я своим!
— Пожалуйста, без намеков! — возразил механик — я их тоже имею достаточно в запасе!
Капитан пожал плечами и обменялся с боцманом взглядом.
— Дождется, что вылетит за борт, — пробормотал он.
— Котел износился! — заявил, после минутного отсутствия механик, снова непринужденно покачиваясь на палубе. — Он может каждую минуту лопнуть.
Как бы в подтверждение его слов снизу послышался страшный грохот.
— Это — юнга свалился! — сказал боцман. — Он, должно быть, страшно напуган.
— А я думал, и в самом деле — котел! — с облегчением сказал капитан. — Такой грохот!
Из люка показалась голова полумертвого от страха юнги. Он сделал большой крюк, обошел механика и направился к носу.
— Очень хорошо! — заявил механик, следуя за ним на нос и оттаскивая его в сторону. — Мое терпение лопнуло…
— Не лучше-ли вам пойти к машинам! — закричал капитан.
— Я — ваш раб? — плаксиво спросил, обертываясь к нему, механик. — Скажите же мне! Раб я ваш или нет?
— Идите-ка вниз и займитесь своим делом, как честный человек, — был ответ.
Эти слова имели на механика действие пушечного выстрела. Со злобным рычанием он сбросил с себя куртку и швырнул на палубу фуражку; затем одним духом прикончил принесенный с собой брэнди и вызывающе осмотрелся кругом.
— Я возьму ванну! — заявил он громогласно и, усевшись на палубе, начал снимать с себя сапоги.
— Пойдите лучше к машинам, — посоветовал капитан. — Я пришлю вам с юнгой чашку воды и мыло!
— Чашку! — презрительным тоном возразил механик, направляясь к борту. — Я хочу настоящую ванну!
— Держи его! — не своим голосом заорал капитан. — Держи!
Не потерявшийся боцман бросился со всех ног исполнить приказание, но механик, бессмысленно улыбаясь, оперся руками о борт и бултыхнулся в воду. Когда он вынырнул, пароход был впереди на 20 ярдов.
— Отправляйтесь за ним! — завопил боцман.
— Как я могу отправиться за борт, когда никого нет у машин, — закричал, поворачивая судно, капитан. — Держите наготове канат!
Боцман с канатом в руках бросился к борту, но его добрые намерения были разрушены самим механиком, который, увидя перед собой пароход, быстро нырнул в противоположную сторону. Пароход пролетел мимо.
— Повертывайте снова! — зарычал боцман.
Капитан последовал его совету, и через весьма короткое время пароход, описав полный круг, снова был перед механиком.
— Следите за канатом! — предостерег боцман.
— Не желаю я вашего каната! — объявил механик — я останусь за бортом!
— Идите на борт! — умоляюще закричал капитан, — мы не можем справиться с машинами!
Пароход опять пронесся мимо.
— Повертывай снова! — сказал боцман, — я отправлюсь за ним на лодке. Юнга, спускай лодку!
Лодка была спущена на воду, и боцман с юнгой прыгнули в нее в тот момент, когда капитан был в середине нового круга, возбуждая негодование целой флотилии больших и маленьких судов, которые тщетно старались пройти.
— Эй, вы! — завопил хозяин буксира, тащившего большую баржу. — Убирайте ваш пароход с дороги! Что вы делаете, гром и молния!
— Выуживаю моего механика! — смиренно ответил капитан, описывая вторую дугу и наскакивая на парусное судно. Шкипер последнего, долго сдерживавшийся, наконец, не выдержал:
— Да, остановитесь вы наконец! — закричал он.
— Но, я не могу… — чуть не рыдал капитан «Бульдога», протискиваясь между громадным пароходом и шхуной.
— Эй, «Бульдог»! — позвал боцман. — Остановитесь и возьмите нас, мы его поймали!
Капитан только растерянно улыбнулся, когда пронесся на всех парах мимо собственной лодки.
— Закройте пар! — закричал механик, — или потушите огонь!
— Великолепно! — чуть не плакал капитан, — а кто же будет стоять за колесом, пока я сойду вниз?
Ему удалось правой ногой подвинуть к себе канат, и он прилагал все усилия докинуть его одной рукой до лодки.
В это время, на берегу собралась громадная толпа, и поведение капитана, без устали описывающего круги, казалось всем совершенно необъяснимым.
Все встречные суда, как бы заняты они ни были, считали своим долгом выразить ему свое соболезнование, и эти замечания были для него последней каплей, переполнившей чашу. В конце концов, боцману удалось поймать канат, и «Бульдог» отправился на всех парах к берегу с лодкой за кормой.
— Идите на борт вы, вы… лунатик! — заревел капитан.
— Не прежде, чем я узнаю, что меня ждет, — возразил совершенно мокрый, но вполне владеющий всеми пятью чувствами механик.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил капитан.
— Я не пойду на борт, — сказал, покачав головой, механик, — до тех пор, пока вы, боцман и юнга не поклянетесь, что не будете рассказывать о случившемся!!!
— Я подам рапорт, как только попаду на берег! — бешено заревел капитан. — Я вас привлеку к ответственности за самовольную отлучку!! Я… Я…
Неунывающий механик сделал движение, чтобы снова броситься в родную стихию, но был вовремя схвачен не спускавшим с него глаз боцманом за шиворот.
— Идите на борт! — закричал капитан, встревоженный подобным постоянством, — я вам дам лучшую рекомендацию, как только мы высадимся!!!
— Честное слово? — спросил механик.
— Честное слово! — ответили все трое.
Механик спокойно отправился к своим котлам. Впоследствии, во время пути, он сознался, что выкинул всю шутку только для того, чтобы дать капитану возможность показать свое блестящее управление судном. После подобных слов вся злоба капитана растаяла, как снег на солнце, и когда они прибыли, наконец, в порт, у него было столько же в мыслях подавать рапорт на коварного механика, как на своего родного отца.
Источник текста: «Горе-механик», «Женился» — «Библиотека Сатирикона», выпуск 4. СПб.: Издание М. Г. Корнфельда, 1911 г.