H. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах
Том XVI (Дополнительный). Статьи, рецензии, письма и другие материалы (1843—1889)
ГИХЛ, «Москва», 1953
ГОДИЧНАЯ ВЫСТАВКА АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ править
Не много было на выставке нынешнего года произведений, которые могли бы завлекать толпу громкими именами своих творцов; она почти исключительно состояла из работ воспитанников Академии. А между тем огромные залы Академии художеств едва вмещали многочисленную публику, особенно в ясные дни, когда стечение зрителей было неимоверно велико. Такой факт — решительное доказательство, что любовь Петербурга к искусству не мимолетное и бессознательное увлечение из приличия, понаслышке какими-нибудь блестящими знаменитостями: молва не трубила заранее ни об одной из выставленных картин, как о чуде искусства, не видеть которого стыд и позор; и кто не чувствовал в самом себе желания посетить выставку, того не принуждали к этому восклицаниями: «Как, вы не видали еще чудного, гениального создания кисти N.N. и восхитительных, несравненных картин D.D.! Да кто же вы после этого? Вы дикарь, вы камень!» Нет, общественные приличия не требовали посетить выставку нынешнего года под страхом прослыть отсталым человеком; все, кто посетил ее, посетили потому только, что их влекла на выставку искренняя любовь к русскому искусству. И между тем, кто же из петербургских жителей не был на выставке? Отыщите, покажите нам такого человека! И кто из посетивших выставку не вспоминает с удовольствием о нескольких часах, проведенных им в Академии художеств?
В кратком очерке постараемся представить читателям наши воспоминания о замечательнейших из бывших на выставке картинах.
Классический стиль и обдуманность компановки придают высокое достоинство огромной картине академика Завьялова «Положение во гроб Спасителя»1. Г. Завьялов получил за нее звание профессора. Благоговейная горесть царствует на всех лицах: все поражены, но не смеют вполне предаваться своим чувствам; торжественное величие усопшего на время страдальца отражается и на всех окружающих его, но Мария Магдалина не может владеть собою, и вам слышится ее вопль.
Группы страдальцев, с верою ожидающих помощи, привлекают к себе внимание на картинах гг. Сорокина и Бронникова «Божия Матерь всех скорбящих»; отделка тщательнее у г. Бронникова, зато у г. Сорокина более смелости в композиции2. Оба они писали на тему.
Но зрители гораздо внимательнее останавливались перед двумя другими картинами гг. Венига и Мартынова, писанными также на тему: «Эсфирь перед Артаксерксом». Эффектность сюжета привлекала их. Эсфирь изображена в ту минуту, как является умолять Артаксеркса за своих соплеменников, но, сама ужаснувшись отважности своей, лишается чувств3.
«Ангел, возвещающий пастухам рождение Спасителя», картина г. Мореншильда, оправдывает выгодное наше мнение об его таланте; сиянием, окружающим голову ангела, эффектно освещается группа пастухов среди глубокого мрака ночи, лежащего на других частях картины4.
От больших картин, писанных на заданные темы, переходим к маленькой картинг г. Риццони5, которую можно также назвать новым этюдом на тему, заданную, впрочем, художнику не другими, а исключительным направлением его собственного таланта: это «Внутренность погребка», за которую художник признан академиком. Многие упрекают г. Риццони за однообразие сюжета, который уже несколько раз является у него в различных видах; находят даже, что многие фигуры в его новом произведении напоминают фигуры, уже являвшиеся на прежних его картинах. Справедливость этих замечаний не мешает, однако, никому признавать в г. Риццони чрезвычайно замечательный талант. «Погребок» находится в подвале, и в нем господствует от этого какой-то мрак. Сгустившийся удушливый воздух придает всему туманный оттенок. Честная компания, собравшаяся в этом душном подвале, курит, пьет, любезничает наславу. Все лица и подробности дышат удивительною верностью действительности.
«Игра в носки» г. Трутнева отличается живостью выражения на лицах выигравшего, проигравшего (который с забавной трусливостью ожидает грозных ударов картами) и на лицах зрителей6. Живая верность действительности составляет также достоинство картины г. Горбунова «Возвращение крестьян с поля», отличающейся, кроме того, эффектным освещением: золотистые лучи заходящего солнца озаряют изжелта-розовым светом всю переднюю сторону фигур и предметов7.
Не считаем нужным говорить о достоинстве портретов, выставленных г. Зарянкою: из всех нынешних русских художников чаще всех случается слышать в обществе разговоры о нем, и превосходные портреты его всем хорошо известны8.
Всеобщее внимание обратили на себя также портреты, выставленные г. Тютрюмовым, в которых равно удивительна и отделка подробностей, обманывающая глаз своею близостью к натуре, и уменье передавать выражение лица9.
Повторяем, ничего поразительно эффектного не было на выставке нынешнего года; но она была явлением отрадным и потому, что дала Петербургу случай выказать вновь свое внимание и любовь к искусству, и потому, что доказала нам, что русская живопись развивается, делается самостоятельнее с каждым годом10.
ПРИМЕЧАНИЯ править
Впервые напечатано в журнале «Мода», 1853, № 23, стр. 181—182. В собрание сочинений Чернышевского включается впервые. Печатается по тексту журнала «Мода».
О своем сотрудничестве в журнале «Мода» Чернышевский свидетельствовал дважды. Впервые об этом он сообщал родным в письме от 7 сентября 1853 года, в котором читаем:
«Я здесь коротко знаком с Рюминым, издателем одного из мелких журналов, „Моды“, которая едва ли известна вам; мне, по крайней мере, она была совершенно неизвестна без случайного знакомства с издателем ее. У нас с ним начинаются дела, правда, не обещающие огромных выгод мне (в год рублей 200 сер.), но выгодные для меня тем, что не будут отнимать у меня много времени» (наст. изд., т. XIV, стр. 239).
Спустя десять лет, в письме к Е. Н. Пыпиной от 3 июля 1863 года, Чернышевский вспоминал об этом эпизоде из своей биографии:
«Было время, я — я, не умеющий отличить кисею от барежа, — писал статьи о модах в журнале „Мода“ — и не стыжусь этого. Так было нужно, иначе мне нечего было бы есть» (наст. изд., т. XIV, стр. 482).
Несмотря на приведенные утверждения Чернышевского об участии в журнале «Мода», до настоящего времени не было известно ни одной его работы в этом издании. Изучение архивных материалов, содержания журнала «Мода» и работ Чернышевского дало возможность установить принадлежность ему пока только двух работ из этого издания («Годичная выставка Академии художеств» и «Зонтаг»), которые печатаются в настоящем томе. Принадлежность названных статей Чернышевскому установлена В. Э. Боградом. Здесь же, кстати, отметим, что статья «Модный свет» («Мода», 1853, № 20, стр. 153—155) также, вероятно, написана Чернышевским, так как анонимный автор ее, давая только краткий, очерк о выставке в Академии художеств, мотивирует это тем, что надеется «представить читателям в непродолжительном времени отчет об этой выставке в виде отдельной статьи». Статья действительно появилась через три номера (в № 23), и автором ее, как увидим ниже, был Чернышевский.
В письме к родным от 25 октября 1853 года Чернышевский делился своими впечатлениями по поводу недавно закончившейся выставки Академии художеств.
«Несколько дней тому назад, — писал Чернышевский, — закрыта выставка Академии художеств. На ней были и мы с Олинькою. Интересных картин было выставлено мало; тем не менее во все дни толпилось там ужасное множество народа; мы были не в праздничный день, но все-таки была страшная толкотни; по праздничным дням была еще большая. Лучшее на выставке были портреты Зарянки (который берет тысячи по три серебром за портрет) и его ученика Тютрюмова» (наст. изд., т. XIV, стр. 247).
В Центральном государственном литературном архиве в фонде Чернышевского (опись № 1, единица хранения № 192) хранятся два черновых его наброска, озаглавленные «Выставка Академии художеств». Приведем один из них:
«Закрывшаяся недавно выставка нынешнего года не принадлежала к числу блестящих; тем не менее стечение посетителей было чрезвычайно велико, особенно в ясные дни: иногда огромные залы Академии решительно не вмещали бесчисленных зрителей. Одно такое явление может служить доказательством, что Петербург любит искусство. В кратком обзоре постараемся исчислить произведения, на которых преимущественно сосредоточивалось внимание публики.
Гг. Мартынов и Вениг писали на …» <на этом текст обрывается>.
Свидетельство Чернышевского о его пребывании на выставке Академии художеств, впечатления о ней, которые он изложил не только в письме к родным, но и в сохранившихся двух черновых набросках, заставляют предположить, что Чернышевским могла быть написана статья или заметка по этому поводу.
В результате просмотра всех периодических изданий, в которых сотрудничал Чернышевский, обращает внимание статья «Годичная выставка Академии художеств». Принадлежность этой статьи Чернышевскому устанавливается почти буквальным совпадением приведенного выше текста его автографа со следующей ее частью:
«А между тем огромные залы Академии художеств едва вмещали многочисленную публику, особенно в ясные дни, когда стечение зрителей было неимоверно велико. Такой факт — решительное доказательство, что любовь Петербурга к искусству не мимолетное и бессознательное увлечение из приличия, понаслышке какими-нибудь знаменитостями <…>.
В кратком очерке постараемся представить нашим читателям наши воспоминания о замечательнейших из бывших на выставке картинах».
1 Завьялов Федор Семенович (1810—1856) — живописец и портретист, с 1855 г. преподаватель Академии художеств.
2 Сорокин Евграф Семенович (1821—1892) — художник. Им написаны картины «Нищая девочка-испанка», «Развалины Мединет-Абу в Египте» и др. — Бронников Федор Андреевич (1827—1902) — профессор исторической живописи, писавший вместе с тем картины на темы современной ему итальянской жизни. В 1870 т. ему присуждена золотая медаль за картину «Бедное семейство, прогоняемое с квартиры».
3 Мартынов Дмитрий Никифорович (1826—1889) — академик, написавший картины «Группа девушек, написанных в миниатюрах», «Деревенская девушка с корзинкою», «Христос у Марфы и Марии» и др. — Вениг Карл Богданович (1830—1908) — профессор (1862). За упоминаемую Чернышевским картину награжден золотой медалью и ему присвоено звание классного художника.
4 Мореншильд Владимир — художник. Им написаны картины «Антиох, сын царя сирийского Селевка, на одре болезни и врач узнает причину оной» (1850), «Мучение св. Севастьяна» (1851) и «Явление ангела пастухам» (1853).
6 Риццони Александр Антонович (1836—1902) — художник, с 1852 по 1862 г. учился в Академии художеств у Виллевальде, а потом за границей; им написаны картины «Контрабандисты», «Аукцион в Лифляндской деревне», за которую он получил в 1861 г. золотую медаль, «Проводы кардинала», «У фонтана» и др.
6 Трутнев Иван Петрович (1827—1912) — жанрист, директор и преподаватель Виленской рисовальной школы; за выдающиеся успехи своих учеников удостоен звания почетного вольного общника Академии художеств (1881).
7 Горбунов Кирилл Антонович (1822—1893) — академик, портретист, создавший целую портретную галлерею замечательных русских людей 1840-х годов: Белинского, Герцена, Кольцова, Тургенева, Лермонтова, Гоголя и многих других, со многими из которых его связывала личная дружба. Жанровые картины не характерны для Горбунова.
8 Зарянко Сергей Константинович (1818—1870) — академик, портретист; автор «Руководства к живописи».
9 Тютрюмов Никанор Леонтьевич (1821—1877) — художник, создавший около 320 портретов.
10 Статья писалась Чернышевским в момент его работы над магистерской диссертацией «Эстетические отношения искусства к действительности», в которой великий революционный демократ, обосновывая основные принципы революционного демократического искусства, указывая на связь искусства с жизнью, его народность и высокое назначение в общественной борьбе, говорит о самостоятельности русского искусства (см. том II наст. изд.).