|
С Гомером долго ты беседовал один,
Тебя мы долго ожидали,
И светел ты сошёл с таинственных вершин
И вынес нам свои скрижали.
И что ж? ты нас обрёл в пустыне под шатром,
В безумстве суетного пира,
Поющих буйну песнь и скачущих кругом
От нас созданного кумира.
Смутились мы, твоих чуждаяся лучей.
В порыве гнева и печали
Ты проклял ли, пророк, бессмысленных детей,
Разбил ли ты свои скрижали?
О, ты не проклял нас. Ты любишь с высоты
Скрываться в тень долины малой,
Ты любишь гром небес, но также внемлешь ты
Жужжанью пчёл над розой алой.
Таков прямой поэт. Он сетует душой
На пышных играх Мельпомены,
И улыбается забаве площадной
И вольности лубочной сцены,
То Рим его зовёт, то гордый Илион,
То скалы старца Оссиана,
И с дивной лёгкостью меж тем летает он
Вослед Бовы иль Еруслана.
23 апреля — начало мая 1832
|
|
Примечания
Адресат стихотворения впервые раскрыт Белинским в статье «Сочинения Александра Пушкина. Статья 3-ья» — «Отечественные Записки» 1843, т. XXX, кн. X, отд. V, стр. 81—82. С другой стороны, Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями», СПб. 1847, стр. 73—75 заявил, что стихотворение обращено к «монарху вообще», а в рукописи статьи был прямо назван Николай I (П. Б<артенев>. «Неизданные места из писем Н. В. Гоголя к друзьям» — «Русский Архив» 1866, стб. 1732—1733). Ложная концепция Гоголя была опровергнута В. Ф. Саводником в «Заметках о Пушкине» (II. «По поводу стихотворения к Н***» — «Русский Архив» 1904, № 5, стр. 140—148), H. О. Лернером (в примечании к стихотворению «С Гомером долго ты беседовал один»— собр. соч. Пушкина под ред. Венгерова, т. VI, 1915, стр. 461—464) и Н. Ф. Бельчиковым (в указанной статье «Пушкин и Гнедич в 1832 году» — «Пушкин. Сборник первый». Ред. Н. К. Пиксанова, М. 1924, стр. 179—213).
