Гимн Богу (Державин)

Гимн Богу
автор Гавриил Романович Державин (1743-1816)

См. Стихотворения 1800. Дата создания: 1800, опубл.: 1802.

Гимн Богу

1.‎О Ты, всесый, многоимянный,
Но тот же и везде един!
Премудрый, вечный, несозданный,
Благий Творец и Властелин!
Что солнце под собою троном,
В подножье звезды положил,
Единым правишь все законом
Своих неизмеримых сил!

2.‎Коль не возбранно тварям смертным
К Тебе взывать: Тебя пою!
Все, что ни вижу оком бренным,
Все чтит Тебя в вину свою.
Я сам, я сам, Твое творенье,
Подобье слабое, Твой сын^[1],
Души моей вседневно пенье,
Тебе сей посвящаю гимн.

3.‎Свод неба, над моей главою
Что с сонмом многих звезд висит,
Вращаясь вкруг земли, собою
Твое веление творит;
В молчаньи движась, исполняет
Земля вся мание Твое,
И вся природа совершает
Тобой течение свое.

4.‎Перун, посол Твоих законов,
В Твоей всесильной длани спит:
Взгорясь бессмертной жизнью громов,
Страшит всю тварь, трясет, мертвит;
Но Ты ж дух жизни посылаешь,
И все он существа живит;
Все им содержишь, оживляешь;
Твоя же власть — природы щит.

5.‎Что в небе, море, суше зрится, —
Твое; что бездна обняла,
Все зиждется и все родится
Лишь от Тебя, — окроме зла:
Оно одно, из душ порочных
Возникнув, возмущает свет;
Но мышцей сил Твоих всемощных
В порядок паки все идет.

6.‎Борьбу стихий и разногласье
В согласие приводишь Ты,
Творишь из распрь покой и счастье^[2],
Из зла и блага — красоты.
Миры Тобою пребывают,
В Тебе союз их света, тьмы,
Который лишь расстроевают
Одни порочные умы.

7.‎О бедные! найти мня счастье,
Закона общего не чтут,
Кой, просветив, привел в согласье
И к счастью всем отверз бы путь.
Так, так, они его не знают,
Бегут от правды, красоты,
Свое лишь благо почитают,
А благо обще за мечты.

8.‎Спешат, летят ко громкой славе,
К богатствам, власти и чинам,
К великолепию, забаве,
Всех низких слабостей к сластям,
Которы льстят их, обавают
И в сеть обманами влекут;
Но лишь уловят, — исчезают,
Оставя вслед им скорбь и студ.

9.‎Но Ты, о Боже, благ Содетель!
Бог молний, грома, света, тьмы!
Вдохни в их душу добродетель,
Блесни и разжени их мглы;
Возвысь их ум к уму нетленну,
К тому их разуму взнеси,
Которым правишь Ты вселенну
И на земли и в небеси,

10.‎Почтил Ты коим человека,
Чтоб разумел Твои дела,
И чрез него от век до века
Гремела бы Твоя хвала:
Так должно праведно, прекрасно
Творению Творца хвалить,
В воскликновениях всечасно
Его святое имя чтить.

11.‎Никто, никто из всех живущих
Среди земли, среди небес,
Не обретет из тварей сущих
Столь удивительных чудес,
Великих, славных, непостижных,
Каков великий Разум тот,
Что в маниях своих обширных
Природе всей закон дает. —

12.‎Он пел — и к гласу столь священну
Главу, казалось, вознесенну
Вкруг холмы, горы и леса
И сами вышни небеса
С благоговением склонили;
Все тщилися ему внимать,
Присутствие Господне чтили:
Его мог праведник призвать.

Комментарий Я. Грота

Греческий гимн (Κλεἀνθους ὕμνος εἰς Δία), переведенный Державиным с немецкого, состоит в подлиннике из 38 экзаметров стоической формы и отличается прекрасным языком и высокостью мыслей; некоторые сомневаются в древности его происхождения и видят в нем сочинение христианина. Он был в первый раз издан 1568 года Урсинусом в Антверпене; впоследствии, особенно в прошлом столетии, его часто переводили по-французски и по-немецки; в числе переводчиков его были у Немцев Гердер и Герен, у Французов Луи Расин и Вильмен. Последний перевел его очень близко, прозой, и говорит о нем: «Это была новая форма лирической поэзии, разумный порыв души, нравственная сила без видимого энтузиазма, но сдержанная и непоколебимая пред заблуждением и пред угрозами света. Написанный величественными экзаметрами, без стремительных изгибов строфы и разнообразных форм ритма, в простых словах и могучих образах, этот гимн, конечно петый на тон какой-нибудь древней суровой мелодии, представляется нам прекраснейшим отрицанием тех унижений, в которые была увлекаема Греция, и тех блестящих заблуждений, которым она некогда предавалась» (Essais sur le génie de Pindare и проч., Париж, 1859, стр. 252). Из критических изданий гимна мы пользовались напечатанным 1835 г. в Лейпциге Мерцдорфом с примечаниями Штурца (Cleanthis hymnum in Jovem graece edidit и проч.). Из Русских, кроме Державина, переводили этот гимн И. Мартынов и Мерзляков. Перевод Мартынова, в прозе (под заглавием Гимн Клеанта), был напечатан в С-петербургском Меркурии Крылова за апрель 1793 года. Другой перевод, в прозе же, без подписи, помещен в Друге Просвещения за июль 1804 г., в статье О гимнах, которая, как сказано в примечании, сообщена из Новгорода. Перевод Мерзлякова, сделанный шестистопными и отчасти четырехстопными ямбами (под заглавием Гимн Зевесу), открывает 2-ую часть его Подражаний и переводов. О Клеанте, которому приписывают этот гимн, см. 1-е примечание к предыдущему стихотворению. В статье г. Галахова: Карамзин как оптимист гимн Клеантов и перевод его, сделанный Державиным, упомянуты между произведениями, в которых с большею или меньшею ясностью обнаруживается система оптимизма; при чем изложено в главных чертах и содержание гимна. «В стихотворении этом», замечает автор статьи, «ясно сказано, что все существующее происходит от Бога, кроме зла, которое творится порочными душами; что свет, возмущаемый злом, снова приводится в порядок всемогущим Творцом». Выписав потом 6-ую строфу, г. Галахов продолжает: «Источник бедствий, по словам гимна, заключается в том, что мы, стремясь к счастью, не почитаем общего (т. е. всемирного) закона. Только познание истинных законов природы и жизнь, по ним устроенная, могут отверзать путь к блаженству, уничтожать противоречия. Так как люди бегут от правды, красоты (следов. правда есть своего рода красота или, вернее, правда и красота одно и то же), так как они имеют в виду только собственное благо, не думая о благе общего, то они несчастны: счастье единственно возможно при согласии отдельного с общим» (Отеч. Зап., т. CXVI, 1858, № 1, стр. 134).

Перевод Державина напечатан отдельно в 1802 г. вместе с стихотворением Утро (см. выше стр. 316); потом особо в издании 1808 г., ч. II, LV.

Предлагаем сделанный нами с подлинника буквальный перевод Клеантова гимна:

«Славнейший из бессмертных, многоименный, вечно всемогущий, Зевс, творец природы, всем правящий по закону, радуйся! Тебя должны призывать все смертные: мы от тебя произошли, наделены даром речи, одни из всего смертного, что живет и движется на земле. Потому стану тебя восхвалять, стану вовек прославлять твою державную мощь. Ибо тебе весь этот мир, вращающийся вокруг земли, повинуется, как бы ни правил ты, и охотно несет твою власть. Так ты держишь орудие в непобедимых руках, — обоюдуострую, пламенную, вечноживую молнию: под ударами ея вся природа цепенеет, ею исполняешь ты общее слово, все проникающее, присущий и великим светилам, и малым, так правя вселенной вовеки, как высший властитель. Без тебя, боже, ничто не совершается на земле, ни на эфирном небе, ни в морской пучине, кроме того, что творят злые в своем безумии. Но ты и неравное умеешь уравнивать, нестройное приводить в порядок, немилое мило тебе. Ибо ты так согласуешь добро со злом, что из всего родится одно вечносущее слово закона, от которого уклоняются с пренебрежением только злые из смертных, несчастные, которые, желая обладать благами, не замечают и не слушают божьего закона; тогда как, следуя ему разумно, вели бы жизнь счастливую. Они, напротив, чуждые прекрасному, стремятся одни за другими; одни, одержимые упорною жаждой славы, другие, без всякой меры преследуя прибыль; те, в роскоши предаваясь телесным наслаждениям, достигают противного тому, чего ищут. Но, Зевс вседающий, собиратель туч, молниевержец! освободи нас от бедственного заблуждения, сгони его с души, дай ей обрести разум, с каким ты праведно всем управляешь, дабы, уваженные тобой, и мы взаимно тебя чтили, прославляя непрестанно дела твои, как прилично смертному существу, ибо для людей и богов нет ничего выше, как вечно прославлять по достоинству общий закон.»

Содержание рисунков: «1) Из средины густого мрака яркий упадает свет на старца, с благоговением долу преклоненного, близ которого урна изливает аромат, к верху возносящийся. 2) Аист, символ благочестия» (Об. Д.).

---

1. Подобье слабое, твой сын. — Слово подобье есть и в подлиннике; это — то место, которое мы перевели словами: наделены даром речи. В греческом тексте (4-й стих): ἰῆς μίμημα λαχόντες. Первое слово значит слово, речь, но оно читается, а потому и переводится различно: его не было в том переводе, которым пользовался Державин. Подобно некоторым другим переводчикам (напр. в Hellas und Rom), мы позволили себе употребить дар вместо подобие. У Мерзлякова вовсе нет этой мысли; вообще его Гимн Зевесу, собственно, только подражание, а не перевод. Он начинается так:

   «О Ты, под разными всечтимый именами,
   Единый, Той же, Сый!... верховный Бог-Отец!

   Слово многоимянный в 1-м стихе у Державина совершенно соответствует греческому πολυώνυμε, и трудно согласиться с Штурцом, полагающим, что здесь это слово должно значить вообще препрославленный — celebratissimus. И Вильмен переводит: «nomme de plusieurs noms».

2. Творишь из распрь покой и счастье, — Ср. в Фелице, Том I, стр. 141:

   Из разногласия согласье
   И из страстей свирепых счастье
   Ты можешь только созидать.

См.также

• «Гимн Богу» в русской дореформенной орфографии