Л. Н. Андреев. Полное собрание сочинений и писем в двадцати трех томах
Том первый
М., «Наука», 2007
(л. 2)
ГИБЕЛЬ САМОЗВАНЦА править
Когда Василий Васильевич Завитаев был юн и звался Васькой, его бил отец, когда бывал пьян, а в остальное время злая-презлая бабка. Матери у него не было. В гимназии товарищи1 выжимали из него масло; надзиратель тюкал его по голове острым перстнем, учителя ставили единицы. Из этого времени в памяти его остался один случай. Учитель математики, толстый2 Чемодан Чемоданыч поставил ему единицу, последнюю, так как после нее Василий Васильевич должен был расстаться с уютным вторым классом, с которым он успел сжиться за два года. Пораженный страхом, Василий Васильевич, тогда еще малорослый3 белобрысый мальчуган, вечно испачканный мелом и чернилами, совершил гнусное отступление от правил благопристойности, рекомендуемых каждому сознанием4 достоинства: посередине класса, у кафедры, на которой возвышался котлообразный Чемодан Чемоданович, он стал на колена, сложил руки, ладонь к ладони, как это делают на молитве,5 склонил голову набок и начал выпрашивать тройку. Результатов он добился противупо-ложных: Чемодан Чемоданыч вписал в журнале единицу и притом толстую, хотя обыкновенно ставил тонкие, как хворостинки; товарищи побили за низкопоклонство. Единственным существом, которое, в своем6 счастливом детстве, мог бить сам Василий Васильевич, был кот, старый,7 облезлый и кривой на один глаз. Он до того боялся Василия Васильевича, что, завидев8 его, не мог даже бежать.
Расставшись с гимназией, Василий Васильевич своевременно похоронил бабку, которая и в гробу лежала с таким злорадным выражением сухого лица, как будто она надеялась изредка возвращаться из царства теней и пороть Ваську. Вскоре за нею умер и отец. Вернулся домой пьяный, побил Василия Васильевича, а на другой день уже лежал, вытянувшись, на обеденном столе, чистый, молчаливый и бледный. При жизни он только раз был таким красавцем: когда венчался. У Василия Васильевича еще болело ухо, которое надорвал накануне этот бледный и такой теперь тихий господин, и ему хотелось, чтобы боль эта подолее не проходила — она связывала его с отцом, которого он любил. Со смертью отца Василия Васильевича никто уже более не бил, но зато теперь стали на него кричать. Кричала на него богатая замужняя сестра; кричал ее муж; в губернском правлении на него кричал экзекутор и сослуживцы. Раз кричал даже сам советник за то, что чиновники крадут бумагу и перья. Завитаев крал меньше всех, но у него был такой вид, точно он обокрал целое казначейство, тогда как у других вид был благородный. Было одно лишь существо, на которое Василий Васильевич мог кричать и которому мог приказывать, (л. 3) Это была глухая хозяйка, у которой он снимал комнату, но она и половины не слышала того, что ей кричали. И этот крик не удовлетворял Василия Васильевича. Ему хотелось крикнуть на такого же, как он сам, видеть, как тот скосит глаза, и побледнеет, и руки у него затрясутся, и весь он станет такой длинный и тонкий. После губернского правления Завитаева выгоняли еще из нескольких мест и каждый раз кричали. Постепенно у него зародилось такое желание крикнуть самому, какое бывает только при кошмаре, когда оцепенелый язык лежит во рту, как колода, и горло издает только глухой хрип.
Наконец и Василию Васильевичу привалило счастье, неслыханное и небывалое. Он снова возвращался к административной деятельности: осуществлялась его мечта быть зачисленным в ряды московской полиции в звании околоточного надзирателя. Правда, что из тех сфер, где надлежал быть окончательно решен вопрос о его зачислении, определенных сведений не получалось, — но место ему было9 обещано, и обещание звучало такой правдивостью, что обмануть не было возможности. А главное — и это было важнее всего — полная форма околоточного надзирателя была уже готова: сестра, вдоволь наругавшись, прислала-таки деньги и под конец письма даже несколько ласковых слов приписала и пожелала успеха.
Это было в июне месяце, накануне Петрова дня. Утро было жаркое, безоблачное. Проснувшись, Василий Васильевич переглядел обновки10, как он это делал последнее время, расправил белый китель и удивился ясности и блеску пуговиц, отразивших в себе комнату и его лицо — до смешного длинным и чудным. Лакированные сапоги на рантовой подошве показались Василию Васильевичу уж слишком изящными и маленькими. Не будут ли жать ногу? Да и синие11 шаровары что-то сомнительны: не узки ли? Через четверть часа Василий Васильевич был уже в полной форме и так красив, что даже в маленьком зеркальце было заметно. А главное — солиден. Василий Васильевич подошел к раскрытому12 окну и выглянул на ярко освещенный двор. Там была только одна баба с высоко подоткнутым подолом, накачивавшая из колодца воду. Завитаев подождал, не посмотрит ли баба на него, и даже засвистел, но баба на него не посмотрела. А если он пройдется по улице? От волнения у Василия Васильевича захватило дух и руки покрылись потом. Но отчего же и не пройтись? В Петровском парке живет одна девица, по имени Олимпиада Власьевна; до сих пор она фыркала на Василия Васильевича, но это объясняется тем, что она не видела его в мундире. И вообще околоточных надзирателей в Москве много: одним больше, одним меньше — кто заметит? И разве, наконец, не мог он приехать из провинции? Именно из Тамбова? Мог — и дико было бы в этом сомневаться.
(л. 4) В полной полицейской форме, снисходительно отвечая козырявшим городовым и возбуждая несомненный восторг в встречавшихся женщинах, шел Василий Васильевич по улице, когда его голову осенила мысль, блестящая, но чреватая самыми неожиданными последствиями: отчего бы по дороге в парк не13 завернуть на минутку к приятелю, Алеше Попкову, и не посмеяться над его изумленной физиономией? Задумано — сделано. Приятель не только изумился, но, по присущему ему легкомыслию, пошел и дальше в этом направлении, заявив о необходимости ознаменовать радостное событие небольшим возлиянием в честь Вакха. Было немного выпито. Потом еще выпито. Потом… но здесь история делает скачок.
Факт тот, что вместо Петровского парка Василий Васильевич очутился на Толкучем рынке и мало того, что очутился, но начал проявлять там некоторую деятельность, имевшую целью водворение на рынке порядка и благочиния. Прежде всего его строгому начальническому взгляду представился ряд городовых, из коих одни были в кителях, другие в суконных мундирах, что нарушало элементарные правила симметрии, лежащей, как известно, в основе всякой14 эстетики вообще и строго-полицейской в частности. Сделав городовым несколько внушительных замечаний, Василий Васильевич обратил внимание на торговцев и пришел к выводу, что и этим господам совершенно чуждо понятие об основных началах планомерности и нравственности. Без толку снуя в толпе или же расположив палатки совсем не там, где ожидал их встретить Василий Васильевич, торговцы вели себя настолько предосудительно, что он вынужден был в отеческом тоне сделать соответствующие указания и разъяснения. Убедительная роль Василия Васильевича была, однако, принята с такою непочтительностью, что единственным средством водворить на рынке порядок оставалось одно — отправить всех до единого15 торговцев в участок. Это было грустно, но необходимо. Приступив к приведению указанной меры в немедленное исполнение, Василий Васильевич наткнулся на крайне враждебное к себе отношение толпы,16 в более или менее дерзких выражениях начавшей глумиться над чисто физической неустойчивостью Василия Васильевича. С глубоким прискорбием17 он убедился, что всю толкучку, включая сюда и покупателей, необходимо отправить в участок, иначе порядка нечего и ожидать. Однако дальнейшие в этом отношении мероприятия не только не достигли означенной цели, но поставили Василия Васильевича в положение города, осажденного неприятелем18, вооруженным всеми новейшими техническими усовершенствованиями в военной области. Не прошло нескольких минут, как весь «город» был засыпан метательными разрывными19 снарядами в виде гнилых апельсинов и не совсем свежих яиц, каковые, лопаясь при ударе, придали Василию Васильевичу (л. 5) чрезвычайно пестрый и оригинальный вид. Яйца при этом производили при разрыве тот самый удушающий запах, секрет которого считался до сих пор совершенно утраченным вместе с известным в истории «греческим огнем». С веселыми криками «ура» толпа яростно бомбардировала Василия Васильевича, решившего лучше умереть, но не сдаваться. Мужественные попытки пробиться сквозь густые ряды осаждающих были с уроном отбиты. Василий Васильевич упал. Гибель становилась неизбежною, когда на выручку подоспел отряд городовых, рассеявших толпу, а Василия Васильевича… Василия Васильевича отправивших в участок, который был им уготован для торговцев.
Так его Олимпиада Власьевна и не видала!
…Был уже поздний час утра, когда Василий Васильевич проснулся на своей постели и, перевернувшись на другой бок, хотел заснуть снова. Но вдруг, при радостной мысли, что у него есть форма и он скоро будет околоточным надзирателем, что-то страшное промелькнуло в его сознании. Быстро привстав, он огляделся кругом широко раскрытыми глазами и увидел, что он лежит на непостланной кровати в синих шароварах и лакированных сапогах, а рядом на стуле, одной фалдой касаясь пола,20 валяется грязный китель. Разом вспомнил он все, что было вчера, с самого утра. И воспоминание это было так страшно, что Василий Васильевич уткнулся в подушку, стиснул зубы и на целую минуту остановил свою мысль. Целую минуту он, как мертвый, ничего не думал. Потом открыл глаза и взглянул перед собою. В окно светило то же радостное солнце, что и вчера. Те же мухи ползали по столу, по тому месту, где он вчера утром разлил сладкий чай, надевая форму. За окном женский голос звал дворника. Точно вчера ничего и не произошло. Все было то же, но он…
Словно мельничные колеса, завертелись мысли в голове Василия Васильевича. Но он не чувствовал боли. Того, о чем он вспоминал, не могло быть. Он собирался пройтись. Он пошел. Далее, они пили. Далее… Далее21 в воспоминаниях наступало что-то22 такое страшное, что Василий Васильевич снова на секунду остановил свою мысль, но она вырвалась на свободу, ясная, жестокая. Каждая подробность вчерашнего дня встает перед ним ясная, живая, и это было ужасно. Василий Васильевич видит, как он лежит на мостовой, лицом вниз, перед самыми его глазами круглые камни, такие странные в этой близости. А над ним глухо, как будто вдалеке, слышатся голоса, смех. Кто-то трогает за плечо и велит вставать. Василий Васильевич притворяется, что не слышит.
— А ты ему ухи, ухи-то натри. Ишь нализался, ваше благородие.
Слышится грубое ругательство, и он чувствует23 в ушах жестокую боль…
Со слабым стоном Василий Васильевич повернулся на кровати и уперся глазами (л. 6) в грязный китель и вспомнил, как он был счастлив вчера утром, когда надевал его, и не мог поверить, что случившееся правда. И он мог бы пойти в Петровский парк, и его увидела бы Олимпиада Власьевна, и сестра была бы довольна, а теперь ничего, ничего этого нет. Все пропало. Из глубины далекого прошлого на него взглянуло злое лицо бабки, обрюзгшая, красная физиономия отца. — Василий Васильевич лежал спокойно, не шевелясь; глаза его были закрыты. Вот у наружного края глаза, из-под ресницы что-то блеснуло24 и медленно, тяжело выкатилась налившаяся, крупная слеза, пробежала щеку и застряла в рыжеватых усах. Вторая слеза обогнула их и капнула на подушку.
Через неделю Василий Васильевич получил25 повестку: судебный следователь приглашал его к себе для разъяснения вопроса о ношении не присвоенной званию формы.
1 Далее было начато: жа<ли?>
2 толстый вписано.
3 Далее было: мальчуган,
4 Далее было: своего
5 сложил руки ~ на молитве, вписано.
6 своем вписано.
7 Далее было начато: ощипа<нный?>
8 Было: увидев
9 было вписано.
10 В рукописи: обвновки
11 Далее было начато: с ка<нтом?>
12 раскрытому вписано.
11 Далее было: зайти
14 Далее было начато: гр
15 до единого вписано.
16 Далее было начато: на<чавшей?>
17 Далее было начато: Ва<силий Васильевич>
18 Было: неприятелями
19 разрывными вписано.
20 Далее было: лежит
21 Далее было: было
22 в воспоминаниях наступало что-то вписано.
23 Далее было начато: же<стокую?>
24 Было: блестнуло
25 Было начато: пове<стку?>
КОММЕНТАРИИ править
Источник текста — рукописный автограф. (Первая половина 1899 г.) Подпись: Леонид Андреев. Хранится: РГАЛИ. Ф. 11. Оп. 4. Ед. хр. 15. Публикуется впервые.
Датируется предположительно по сопоставлению с другими печатными источниками и данными (см. ниже). К рукописи прилагается обложка домашнего архива с напечатанным на ней названием рассказа (л. 1 архивной нумерации).
Рассказ написан на основе судебного отчета Андреева ([Б.п.] Московский окружной суд. Гибель самозванца // Курьер. 1898. 26 марта (№ 84). С. 3-4), см. т. 13 наст. изд. При последующей переделке отчета в рассказ наиболее существенным дополнением является «биографическая предыстория» героя, мотивирующая его поведение в описанном происшествии. В течение первой половины 1899 г. в «Курьере» появлялись объявления о готовящемся к выходу сборнике «Память пострадавшим от неурожая», в составе которого был заявлен и рассказ «Гибель самозванца», однако с 13 мая упоминание об этом рассказе в объявлениях исчезает, а в самом сборнике, вышедшем в конце июня, он отсутствует (см.: Фатов. С. 310; Иезуитова 1967. С. 52). В последующем писатель все-таки использовал этот сюжет (Андреев Л. Административный восторг: Кинематографический сюжет о бесталанном Васеньке // Правда. 1913. 14 апр. (№ 87)).
1 В перечень общих сокращений не входят стандартные сокращения, используемые в библиографических описаниях, и т. п.
Б.д. — без даты
Б.п. — без подписи
незач. вар. — незачеркнутый вариант
незаверш. правка — незавершенная правка
не уст. — неустановленное
ОТ — основной текст
Сост. — составитель
стк. — строка
АГ ИМЛИ — Архив A.M. Горького Института мировой литературы им. A. M. Горького РАН (Москва).
ИРЛИ — Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом). Рукописный отдел (С.-Петербург).
ООГЛМТ — Орловский объединенный государственный литературный музей И. С. Тургенева. Отдел рукописей.
РАЛ — Русский архив в Лидсе (Leeds Russian Archive) (Великобритания).
РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва).
РГБ — Российская государственная библиотека. Отдел рукописей (Москва).
Hoover — Стэнфордский университет. Гуверовский институт (Стэнфорд, Калифорния, США). Коллекция Б. И. Николаевского (№ 88).
Автобиогр. — Леонид Андреев (Автобиографические материалы) // Русская литература XX века (1890—1910) / Под ред. проф. С. А. Венгерова. М.: Изд. т-ва «Мир», 1915. Ч. 2. С. 241—250.
Баранов 1907 — Баранов И. П. Леонид Андреев как художник-психолог и мыслитель. Киев: Изд. кн. магазина СИ. Иванова, 1907.
БВед — газета «Биржевые ведомости» (С.-Петербург).
БиблА1 — Леонид Николаевич Андреев: Библиография. М., 1995. Вып. 1: Сочинения и письма / Сост. В. Н. Чуваков.
БиблА2 — Леонид Николаевич Андреев: Библиография. М., 1998. Вып. 2: Литература (1900—1919) / Сост. В. Н. Чуваков.
БиблА2а — Леонид Николаевич Андреев: Библиография. М., 2002. Вып. 2а: Аннотированный каталог собрания рецензий Славянской библиотеки Хельсинкского университета / Сост. М. В. Козьменко.
Библиотека Л. Н. Толстого — Библиотека Льва Николаевича в Ясной Поляне: Библиографическое описание. М., 1972. [Вып.] I. Книги на русском языке: А-Л.
Боцяновский 1903 — Боцяновский В. Ф. Леонид Андреев: Критико-биографический этюд с портретом и факсимиле автора. М.: Изд. т-ва «Литература и наука», 1903.
Геккер 1903 — Геккер Н. Леонид Андреев и его произведения. С приложением автобиографического очерка. Одесса, 1903.
Горнфельд 1908 — Горнфельд А. Г. Книги и люди. Литературные беседы. Кн. I. СПб.: Жизнь, 1908.
Горький. Письма — Горький М. Полн. собр. соч. Письма: В 24 т. М.: Наука, 1997—.
Дн1 — Андреев Л. Н. Дневник. 12.03.1890-30.06.1890; 21.09.1898 (РАЛ. МБ. 606/Е.1).
Дн2 — Андреев ЛЛ. Дневник. 03.07.1890-18.02.1891 (РАЛ. MS.606/E.2).
Дн3 — Андреев Л. Н. Дневник. 27.02.1891-13.04.1891; 05.10.1891; 26.09.1892 (РАЛ. MS.606/ Е.3).
Дн4 — Андреев Л. Н. Дневник. 15.05.1891-17.08.1891 (РАЛ. MS.606/ E.4).
Дн5 — Андреев Л. Дневник 1891—1892 гг. [03.09.1891-05.02.1892] / Публ. Н. П. Генераловой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1991 г. СПб., 1994. С. 81-142.
Дн6 — «Дневник» Леонида Андреева [26.02.1892-20.09.1892] / Публ. H Л. Генераловой // Литературный архив: Материалы по истории русской литературы и общественной мысли. СПб., 1994. С. 247—294.
Дн7 — Андреев Л. Н. Дневник. 26.09.1892-04.01.1893 (РАЛ. MS.606/E.6).
Дн8 — Андреев Л. Н. Дневник. 05.03.1893-09.09.1893 (РАЛ. MS.606/E.7).
Дн9 — Андреев Л. Н. Дневник. 27.03.1897-23.04.1901; 01.01.1903; 09.10.1907 (РГАЛИ. Ф. 3290. Сдаточная опись. Ед.хр. 8).
Жураковский 1903а — Жураковский Е. Реально-бытовые рассказы Леонида Андреева // Отдых. 1903. № 3. С. 109—116.
Жураковский 19036 — Жураковский Е. Реализм, символизм и мистификация жизни у Л. Андреева: (Реферат, читанный в Московском художественном кружке) // Жураковский Е. Симптомы литературной эволюции. Т. 1. М., 1903. С. 13-50.
Зн — Андреев Л. Н. Рассказы. СПб.: Издание т-ва «Знание», 1902—1907. T. 1—4.
Иезуитова 1967 — Иезуитова ЛЛ. Творчество Леонида Андреева (1892—1904): Дис…. канд. филол. наук. Л., 1976.
Иезуитова 1976 — Иезуитова Л. А. Творчество Леонида Андреева (1892—1906). Л., 1976.
Иезуитова 1995 — К 125-летию со дня рождения Леонида Николаевича Андреева: Неизвестные тексты. Перепечатки забытого. Биографические материалы / Публ. Л. А. Иезуитовой // Филологические записки. Воронеж, 1995. Вып. 5. С. 192—208.
Измайлов 1911 — Измайлов А. Леонид Андреев // Измайлов А. Литературный Олимп: Сб. воспоминаний о русских писателях. М., 1911. С. 235—293.
К — газета «Курьер» (Москва).
Кауфман — Кауфман А. Андреев в жизни и своих произведениях // Вестник литературы. 192(Х № 9 (20). С. 2-4.
Коган 1910 — Коган П. Леонид Андреев // Коган П. Очерки по истории новейшей русской литературы. Т. 3. Современники. Вып. 2. М.: Заря, 1910. С. 3-59.
Колтоновская 1901 — Колтоновская Е. Из жизни литературы. Рассказы Леонида Андреева // Образование. 1901. № 12. Отд. 2. С. 19-30.
Кранихфельд 1902 — Кранихфельд В. Журнальные заметки. Леонид Андреев и его критики // Образование. 1902. № 10. Отд. 3. С. 47-69.
Краснов 1902 — Краснов Пл. К. Случевский «Песни из уголка»; Л. Андреев. Рассказы // Литературные вечера: (Прилож. к журн. «Новый мир»). 1902. № 2. С. 122—127.
ЛА5 — Литературный архив: Материалы по истории литературы и общественного движения / Под ред. К. Д. Муратовой. М.; Л.: АН СССР, 1960.
ЛН72 — Горький и Леонид Андреев: Неизданная переписка. М.: Наука, 1965 (Литературное наследство. Т. 72).
МиИ2000 — Леонид Андреев. Материалы и исследования. М.: Наследие, 2000.
Михайловский 1901 — Михайловский Н. К. Рассказы Леонида Андреева. Страх смерти и страх жизни // Русское богатство. 1901. № 11. Отд. 2. С. 58-74.
Неведомский 1903 — Неведомский М. [Миклашевский М. П.] О современном художестве. Л. Андреев // Мир Божий. 1903. № 4. Отд. 1. С. 1-42.
HБ — журнал «Народное благо» (Москва).
HP — Андреев Л. Я. Новые рассказы. СПб., 1902.
Пр — Андреев Л.Н: Собр. соч.: [В 13 т.]. СПб.: Просвещение, 1911—1913.
OB — газета «Орловский вестник».
ПССМ — Андреев Л. Н.-- Полн. собр. соч.: [В 8 т.]. СПб.: Изд-е т-ва А. Ф. Маркс, 1913.
Реквием — Реквием: Сб. памяти Леонида Андреева / Под ред. Д. Л. Андреева и В. Е. Беклемишевой; с предисл. ВЛ. Невского М.: Федерация, 1930.
РЛ1962 — Письма Л. Н. Андреева к A.A. Измайлову / Публ. В. Гречнева // Рус. литература. 1962. № 3. С. 193—201.
Родионова — Родионова Т. С. Московская газета «Курьер». М., 1999.
СРНГ — Словарь русских народных говоров. М.; Л., 1965— . Вып. 1— .
Т11 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп., 4. Ед.хр. 3. + РАЛ. MS.606/ В.11; 17 (1897 — начало осени 1898).
1 Т1-Т8 — рабочие тетради Л. Н. Андреева. Обоснование датировок тетрадей см. с. 693.
Т2 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп. 4. Ед.хр. 4. (Осень 1898., до 15 нояб.).
Т3 — РГБ. Ф. 178. Карт. 7572. Ед.хр. 1 (7 дек. 1898 — 28 янв. 1899).
T4 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп. 4. Ед.хр. 1 (18 июня — 16 авг. 1899).
Т5 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп. 4. Ед.хр. 2 (конец августа — до 15 окт. 1899).
Т6 — РАЛ. MS.606/ А.2 (15-28 окт. 1899).
Т7 — РАЛ. MS.606/ A.3 (10-19 нояб. 1899).
Т8 — РАЛ. MS.606/ A.4 (14 нояб. 1899 — 24 февр. 1900).
Урусов — Урусов Н. Д., кн. Бессильные люди в изображении Леонида Андреева: (Критический очерк). СПб.: Типогр. «Общественная польза», 1903.
Фатов — Фатов H.H. Молодые годы Леонида Андреева: По неизданным письмам, воспоминаниям и документам. М., Земля и фабрика, 1924.
Чуносов 1901 — Чуносов [Ясинский И. И.]. Невысказанное: Л. Андреев. Рассказы. СПб., 1901 // Ежемесячные сочинения. СПб., 1901. № 12. С. 377—384.
Шулятиков 1901 — Шулятиков В. Критические этюды. «Одинокие и таинственные люди»: Рассказы Леонида Андреева // Курьер. 1901. 8 окт. (№ 278). С. 3.
S.O.S. — Андреев Л. S.O.S.: Дневник (1914—1919). Письма (1917—1919). Статьи и интервью (1919). Воспоминания современников (1918—1919) / Под ред. и со вступит. Р. Дэвиса и Б. Хеллмана. М; СПб., 1994.