Жаринов со своим звеном ушел на исполнение задания. Его тройка летчиков-истребителей мчалась на чудесных быстроходных машинах. Звено шло на небольшой высоте: так трудно поразить скоростную машину из пулеметов или зенитки. Кроме того, с такой высоты очень быстро можно перейти в бреющий полет для того, чтобы выполнить задание: разрушить материальную часть на аэродроме, зажечь самолеты, ангары врага.
С таким расчетом и шла отважная тройка, имея перед собой точную цель — аэродром Бузеу.
Уже неподалеку от намеченного об'екта самолеты попали в низкую облачность и грозовой дождь.
Что делать? Обходить облачную пелену? Уходить вверх? Нет, все это нарушает план действий. Приказ надо выполнять точно. И, тщательно выдерживая курс, прижавшись к самой земле, летчики продолжали свой путь.
Вскоре показался аэродром. С предельной стремительностью понеслось звено к цели. Смертоносные струи зажигательных пуль полились на ангар, на фашистские самолеты. Это были итальянские бомбардировщики «Савойя Маркетти». Ярко вспыхнул ангар, зажглись четыре машины. Высыпав на них еще несколько очередей, — чтобы было ненадежнее, — звено ушло.
Но только легли летчики на курс, как лейтенант Яловой заметил вражеский истребитель. Резко свернув на него, он послал несколько очередей. Он ясно видел, что попал в цель, что самолет противника ранен. Но этого Яловому было мало. Он хотел добить его, уничтожить, быть уверенным в результате боя. Всю мощность мотора вложил лейтенант в свой бросок и, точно пройдя над вражеским истребителем, ударил его костылем своего самолета. Враг камнем свалился вниз. Яловой, убедившийся в том, что враг не оправится, присоединился к своим. Обратный путь не был отмечен ничем особенным, если не считать, что звено Жаринова расстреляло и сбило еще один вражеский истребитель.
На другой день аэродром, с которого поднимался Жаринов, стал об'ектом нападения двух бомбардировщиков. Это было около четырех часов утра. Бомбардировщики с бреющего полета сбросили бомбы. В воздух поднялись густые столбы пламени и дыма. Ни одна из бомб не попала ни в сооружения, ни в самолеты.
Тотчас же в небо взмыли три наших истребителя. Они погнались за налетчиками. Одному удалось бежать. Зато другой был настигнут старшим лейтенантом Обориным. Он занял наивыгоднейшее положение и нажал гашетку. Короткая очередь — и пулеметы смолкли. Что-то заело в механизмах. Летчик кусал губы от злости и досады. Догнать врага, взять его на мушку — и упустить? Никогда! И Оборин мгновенно принял смелое решение. Без оружия, с молчащими пулеметами кинулся он на тяжелую, хорошо вооруженную машину. Его поливали пулеметным огнем, но он не остановился. Подойдя вплотную к бомбардировщику, он скользнул у его плоскости и рубанул ее винтом. Страшный удар потряс Оборина. Не глядя на врага, отвалил он в сторону, готовясь к прыжку с парашютом, если истребитель разбит. Но машина была в порядке. Надежный истребитель выдержал столкновение, вынес огромную нагрузку и с честью вышел из этого исключительного испытания. А бомбардировщик? Упало разрубленное крыло, и он низвергся в земле, зеленевшей густым ковром садов.
Оборин благополучно вернулся к своим. Когда он сел, к машине его сбежались товарищи. В фюзеляже дыры, винт изрублен, испорчен. Несколько часов работы — и заделаны дыры, сменен винт.
Старший лейтенант Оборин, герой отечественной войны, готов к новым подвигам, к новым боям во славу своей родины.
спец. корреспонденты «Известий».
Действующая армия.
