О. (31 марта 1823 г., † 2 іюня 1886 г.) родился въ Москвѣ въ семьѣ чиновника, занимавшагося веденіемъ юридическихъ дѣлъ московскаго купечества. Знакомство съ кліентами отца послужило основаніемъ къ дальнѣйшему ознакомлению О—го съ тѣмъ классомъ, изображенію котораго были посвящены его лучшія произведенія. Учился О. въ гимназіи, потомъ на юридическомъ факультетѣ московскаго университета, но, не окончивъ курса въ послѣднемъ, поступилъ на службу въ судъ. Уже въ первые годы своего служенія О. сталъ пробовать силы въ драматургіи; первый опытъ его „Картины семейнаго счастья“ былъ напечатанъ въ 1847 г.; затѣмъ послѣдовала написанная въ сотрудничествѣ съ Горевымъ комедія „Банкротъ“, названная потомъ по цензурнымъ условіямъ „Свои люди — сочтемся“. Пьеса, изображавшая мрачныя стороны купеческой жизни, привлекла къ молодому драматургу вниманіе общества, но въ то же время вызвала гоненія на автора, котораго отдали подъ надзоръ полиціи. Одобреніе, которое встрѣчалъ О. среди сотрудниковъ Москвитянина, въ особенности сближеніе съ такъ назыв. „молодой редакціей“ послѣдняго помогли О—му разобраться въ своихъ воззрѣніяхъ на основныя черты изучавшагося имъ быта, на свойства русскаго народа и того, что называлъ А. Григорьевъ „чистой русской душой“. Актеръ П. М. Садовскій, будущий государственный контролеръ Т. И. Филипповъ, А. Григорьевъ были наиболѣе восторженными почитателями и единомышленниками О—го. Раздѣлявшаяся всѣмъ кружкомъ идеализація нѣкоторыхъ особенностей русской души отразилась и въ произведеніяхъ О—го. Поставленныя на сцену пьесы послѣдняго имѣли большой успѣхъ съ перваго же своего появленія, но автору ихъ пришлось пользоваться лишь очень небольшой частью доставлявшихся ими матеріальныхъ выгодъ; онъ много и долго бѣдствовалъ, и только въ послѣдніе годы сборъ оть представленія его пьесъ въ провинціи сдѣлалъ положеніе О—го болѣе обезпеченнымъ. Въ 1885 г. онъ получилъ мѣсто начальника репертуара въ москов. Императорскомъ театрѣ. Но разстроенное здоровье не позволило О—му долго работать на этомъ поприщѣ, и менѣе, чѣмъ черезъ годъ послѣ назначенія на должность начальника репертуара, онъ умеръ.
О. началъ свою литературную дѣятельность пьесами и сценами изъ купеческаго міра, захватывавшими въ то же время и міръ мелкаго чиновничества въ его отношеніяхъ къ купечеству. Дореформенное замоскворѣцкое купечество со всѣми особенностями его быта, съ его характерами и типами нашло въ О—омъ своего лучшаго изобразителя. Созданное историческими условіями, вышедшее изъ класса, не пользовавшагося правами и угнетеннаго, не сознававшее своего общественнаго значенія и какъ бы помимо своей воли дѣйствовавшее въ традиціонно-узкихъ рамкахъ, оно сохранило на себѣ въ произведеніяхъ О—го отпечатокъ пассивности и безволія. Изображаетъ ли О. мрачныя стороны купеческаго быта: самодурство главы семейства, безправіе подвластныхъ ему дѣтей, приказчиковъ и молодцовъ, болѣзненный испугь женщинъ, или, наоборотъ, идеализируетъ проявленія „чисто русской души“, — онъ почти никогда не выводитъ сильныхъ волей, активныхъ и отличающихся ясностью жизненнаго пути людей. Пассивны и лишены опредѣленной цѣли его самодуры, не дающіе дышать другимъ; не распоряжаются обстоятельствами, а только пользуются тѣмъ, что плохо лежитъ, мошенники въ родѣ Подхалюзина въ лучшей пьесѣ О—го „Свои люди — сочтемся“; не имѣютъ никакой воли и только увлекаются судьбой даже лучшія женщины, представляющія для данной среды „лучъ свѣта въ темномъ царствѣ“. Это въ полномъ смыслѣ слова только „продуктъ“ историческихъ условій, среда безъ личностей, гдѣ сегодняшній безправный и смиренный „молодецъ“ можетъ завтра превратиться въ жестокаго самодура, а грозный глава семьи можетъ униженно кланяться передъ чиновниками, чувствуя свое полное безправіе и духовную „темноту“. Сознаніе личности проникаетъ въ эту среду уже позднѣе, подъ вліяніемъ увеличивающагося общественнаго значенія класса. Активные типы изображены авторомъ въ Ерастѣ и въ Вѣрѣ Филипповнѣ („Сердце не камень“ 1880 г.). Здѣсь и приказчикъ и безправная прежде купеческая жена сознаютъ уже въ себѣ личность и завоевываютъ свое право на счастье, которое въ былыя времена (напр., „Бѣдность не порокъ“) зависѣло отъ каприза самодура, одинаково способнаго поступить согласно своему нраву или поддаться добродѣтельнымъ внушеніямъ великодушнаго пропоицы. По мѣрѣ того какъ общественное значеніе изображаемаго класса возрастало, онъ противопоставлялся отжившимъ, дряблымъ представителямъ барства. Напр., въ „Бѣшеныхъ деньгахъ“ купецъ Васильковъ, которому симпатизируетъ авторъ, на дѣлѣ доказываетъ, какою негодностью, ненужностью и безличіемъ отличаются фигурирующія въ пьесѣ представители первенствовавшаго прежде класса. На самомъ дѣлѣ и Васильковъ не представляетъ изъ себя положительнаго героя: это идеализированный типъ желѣзнодорожнаго подрядчика, который подобно своимъ отцамъ изъ „темнаго царства“ умѣетъ наживать деньги, но побѣждаетъ онъ въ жизни не благодаря сознанию своей общественной роли и дѣйствительной энергіи, а лишь вслѣдствіе исключительной дряблости окружающихъ его людей (совершенно такъ же, какъ побѣждаетъ глупаго Бальзаминова грубый дядюшка Неуѣдовъ). Но во всякомъ случаѣ отъ прежнихъ Китъ-Китычей его отдѣляетъ цѣлая полоса общественнаго развития, и въ сопоставленіи съ прошлыми пьесами О—го („Свои люди — сочтемся“, „Бѣдность не порокъ“, „Тяжелые дни“ и др.) комедія „Бѣшеныя деньги“ указываетъ на путь, пройденный русской буржуазіей въ пореформенный періодъ, такъ же какъ на разложеніе барства. Отрицательныя стороны послѣдняго выведены во многихъ другихъ пьесахъ („Безприданница”, „Волки и овцы“ и др.). И здѣсь авторъ рисуетъ пассивныя натуры, которыя смотря по обстоятельствамъ могутъ сдѣлаться волками или овцами (только смутно очерченный Безпутовъ представляетъ призракъ силы). Здѣсь, съ одной стороны, ненависть къ труду, отсутствіе воли и выдержки, съ другой — чрезмѣрные аппетиты создаютъ низменные характеры, унизительное положеніе, существованіе паразита. Только Глумовъ, потомокъ того же класса, ясно видитъ путь, которымъ надо итти, и соотвѣтственно своимъ планамъ играетъ людьми. Чиновничья среда также нашла свое изображеніе во многихъ пьесахъ О—го („Доходное мѣсто“, „Свои собаки грызутся“, „Праздничный сонъ до обѣда“ и др.). Чиновники-взяточники и протестующіе противъ „доходности“ мѣстъ молодые идеалисты — одинаково пассивныя натуры, неспособныя повелѣвать обстоятельствами, но подчиняющіяся имъ. Такимъ образомъ во всемъ литературномъ наслѣдіи О—го, кромѣ неподражаемо изображенныхъ бытовыхъ сторонъ жизни различныхъ классовъ, выводится пассивность русской натуры, являющаяся результатомъ историческихъ условій. Кромѣ бытовыхъ пьесъ, О—кимъ написаны историческія хроники: „Козьма Захарьичъ Мининъ „Сухорукъ“, „Дмитрій Самозванецъ“, „Тушино“ и др., драматическія сказки: „Снѣгурочка“, „Воевода“.
