В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
Мною получено следующее письмо, которое я сообщаю, в интересах общественного порядка и социального мира, в неизмененном виде:
Милостивый государь
Так как Вы своей нижней половиной принадлежите тоже к миру животных (хотя и двухкопытных), мы позволяем себе надеяться, что встретим в Вашем лице беспристрастного и неподкупного защитника справедливости. А большего мы и не ждем.
В течение тысячелетий мы покорно и безропотно сносили иго рабства, навязанное нам человеком, превратившим нас из свободных обитателей природы в «домашних животных» (фи!). Как нам ни тяжело было мириться с этим, мы покорились и молчали. Ибо мы принципиальные сторонники законности и порядка и свято чтим[1] созданную людьми конституцию человеческого общества, хотя при выработке ее мы и не участвовали.
Но являясь сами ревностными апологетами законности и частной собственности[2], мы требуем и по отношению к себе законного и конституционного образа действий. Пусть с нами поступают сурово, подчас даже жестоко, — но чтобы это было по закону. Ибо мы законники и конституционалисты.
Между тем, политическая реакция, охватившая в последнее время все русское общество, привела к целому ряду незаконных и неконституционных действий, в том числе и по отношению к нам, так называемым «домашним животным». К ужасу и позору всего цивилизованного мира, группа русских интеллигентов-писателей (а мы еще считали их «прогрессистами») позволила себе самым диким образом издеваться над свободой, честью и даже жизнью наших товарищей кошек!
Мы не будем здесь повторять этих, возмущающих до глубины души всякого зверя, поступков модернистов-кошкодавов — они слишком еще памятны всем! — и укажем на новый факт зверства, pardon, — человечности, имевший на днях место в нашем городе. Вы уже догадываетесь, что мы имеем в виду страшное избиение наших братьев в доме г-жи Аркудинской.
Наше городское самоуправление (мы не будем здесь касаться его деятельности в целом) этим фактом окончательно сорвало с себя маску и предстало во всей своей наготе. Ворваться во двор почтенной дамы, переловить на ее глазах ее любимых собак, грубо нагрузить их в повозку, увезти на… (бр…) живодерню и там отравить… Да, на это способен только человек!
Мало того: это жестокое насилие над нашими братьями сопровождалось еще более жестоким глумлением: «Будут хорошие лайковые перчатки», — приговаривали эти господа, швыряя в колымагу товарища мопса и товарища фокстерьера. Какой ужас! Взять живое существо за шиворот и рассказывать ему, какие из него перчатки выйдут! Представьте себе только, г. Фавн, что бы пережили Вы, если бы Вас арестовали и начали бы расписывать, какой изящный ранец для гимназистки выйдет из ваших задних ног.
И чем же оправдывают эти господа свое грубое нарушение основных законов 24 апреля 1906 года?1 Исключительно тем, что двор г-жи Аркудинской содержался якобы в антисанитарном состоянии и что, содержа, по их словам, 90 собак, она-де платила городской сбор только за 13.
Как жалка человеческая логика! Неужели она может казаться убедительной людям?
Мы слыхивали, что за неуплату податей и даже больничных сборов человеческий плебс подвергается сугубым карам. Но нам неизвестен случай, чтобы за это делали из чернорабочих лайковые перчатки! За что же такая несправедливость к нам? Да и притом же те 13 наших друзей, друзей, которые уплатили полагающийся с них сбор, — тоже были превращены в лайку!
Где же справедливость? — спрашиваем мы. Неужели люди не понимают, что такое поведение подрывает веру в прочность конституционных учреждений? И если само общество не отзовется на это грубое попирание Великой Хартии, то кто же нас защитит?
Примите дружеское виляние хвоста[3].
Письмо это заслуживает самого серьезного внимания. Кажется, что наше городское самоуправление на этот раз, действительно, зашло слишком далеко.
«Одесское обозрение»,
21 октября 1908 г.
Фельетон перепечатывается впервые.
Жена председателя Одесской земской управы П. Аркудинского держала в своем доме по Малой Арнаутской улице в Одессе 90 собак. В ответ на жалобу жильцов об антисанитарном состоянии дома городская управа и полиция распорядились изловить собак и отправить их на живодерню. Воровский пользуется этим случаем как поводом для осмеяния либералов.
1 24 апреля 1906 г. был опубликован царский указ, урезывавший права думы.
- ↑ Товарищи кошки остались по этому вопросу при особом мнении.
- ↑ Хотя мы и демократы, все же не можем взять на себя ответственности за дворняжек и пр. пролетариев.
- ↑ Товарищи лошади отказались подписаться под этим письмом. После того как были отменены кнуты, эти животные стали заметно уклоняться в сторону оппортунизма.