В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
Артист театра Соловцова г. Барский привлекает известного рецензента «Киевской мысли» г. Ярцева к суду за… злословие.
Не за оскорбление в печати, не за клевету, а просто за злословие.
Господин Барский считает себя, по-видимому, крайне либеральным и гуманным, если ограничивается столь «мягким» способом воздействия.
Разные темпераменты и разные точки зрения различно реагируют на неприятную им критику.
Актеры «старого закала» обыкновенно прибегают к методам непосредственного воздействия. Подойдет где-нибудь в буфете к рецензенту и трах по физиономии, или, как сам потом скажет — «в морду».
Актер из «новых» — человек свободного образа мышления, который не крестится, выходя на сцену, и не бледнеет, если кошка перебежит ему дорогу, когда он идет в театр, — такой актер-радикал обращается к общественному мнению: пишет письма в редакцию или привлекает провинившегося рецензента к третейскому суду товарищей.
Но между этими крайностями помещается средний тип — тип гуманного законника, так сказать, кадета сцены. Он отвечает на нападки критика благородным жестом и подает мировому.
И привлекает он не за диффамацию — фи! — он слишком горд для этого — и не за клевету — тут ведь провалиться легко, — а привлекает за «злословие».
Злословие! Что это за таинственная форма обиды?
Человек писал рецензию «злыми словами», т. е. не добрыми словами, т. е. вместо славословия злословил.
— Помилуйте, — скажет на суде какой-нибудь актер Крокодилов-Земильский, — этот господин писал про меня, что у меня в роли Гамлета очень неумный вид! Разве можно так злословить!
— Пощадите, г. судья, — завопит благородная старуха Сентименталова, — он писал, что, когда я рыдаю, ему хочется смеяться. Разве допустимо такое злословие!..
Бедный судья! Ну, чем он виноват, что большинство наших провинциальных актеров вызывает вместо слез смех, а вместо вдумчивости зевоту?
Что может он поделать, если очевидность доказывает, что «злословие» есть самая мягкая и деликатная форма критики некоторых «художественных» продукций?
Злополучному судье придется только обратиться к истцам со слезной мольбой:
— Господа, уж если вы не хотите расправляться с рецензентами патриархально, если вы не расположены воевать с ними их же оружием — т. е. печатным словом, и воздействием на общественное мнение — то уж привлекайте их, пожалуйста, за диффамацию. По статье о диффамации кого угодно можно закупорить, ну, а со «злословием» вы только того добьетесь, что на свою же голову расплодите юмористические фельетоны.
Пожалейте хоть себя, господа жрецы искусства!
«Одесское обозрение»,
17 января 1909 г.
Фельетон перепечатывается впервые. Написан в связи с инцидентом в театре Соловцова (см. прим. к фельетону «В кривом зеркале», № 6 (122).